Текст книги "Окаянные девяностые"

– Прямо-таки шпионский?

– А вы послушайте!

– Присаживайся, – Черский кивнул на стул и повторил любимую присказку: – Олег, чтоб не было трепежу, докладывай строго по чертежу!

Анисимов занял место за столом и приступил докладу.

– Вчера, на тренировке ко мне обратился спарринг-партнер – начальник отделения лаборатории экспериментальных исследований управления «РД», кандидат технических наук Борис Карпов и рассказал историю.

Черский внимательно слушал. От истории, действительно, попахивало шпионажем. Сосед Карпова по дачному участку – начальник отдела гражданского конструирования того же управления Михаил Иннокентьевич Беднов, до этого не отличавшийся гостеприимством, предложил отметить свою успешную сделку. Встреча проходила на даче и без свидетелей. После того, как они выпили и разговорились, Беднов по секрету поведал, что вышел по своим каналам на аэрокосмическую корпорацию Боинг. Не вдаваясь в подробности и не называя фамилий, он сообщил, что получил заманчивое предложение о сотрудничестве, и, нахваливая способности Карпова, принялся уговаривать его стать партнером.

Черский пока усматривал предпосылки к разглашению секретных научных исследований, ведущихся в управлении РД. Но когда Анисимов назвал разработку по ракетному двигателю РХД-5, в которой, по словам Беднова, особенно заинтересованы американские партнеры, холодок обдал спину Черского. Забыв про синяк Анисимова и встречу с руководством ВСМПО, он потребовал письменно изложить информацию, полученную от Карпова.

Анисимов отправился к себе в кабинет готовить докладную, а Черский, оставшись один, не находил себе места. От мысли, что проспал у себя под носом американского шпиона – Беднова, ему стало не по себе. Он отказывался верить в то, что в самом закрытом управлении, где сотрудники были изучены чуть ли не под микроскопом, мог оказаться агент иностранной разведки. С трудом дождавшись возвращения Анисимова, Черский обратился к его справке. На бумаге все выглядело еще более убедительно, чем на словах, он снял трубку оперативной связи и позвонил в Екатеринбург, в отдел контрразведывательных операций.

Ответил руководитель – полковник Александр Ильин. Сверяясь с текстом справки Анисимова, Черский приступил к докладу. По ходу Ильин уточнил ряд позиций, в завершение разговора потребовал запиской по ВЧ-связи доложить на его имя существо материалов, а вечером организовать ему встречу с Карповым. В целях конспирации и исключения расшифровки Бориса перед Бедновым, Черский предложил провести ее на территории соседнего с Верхней Салдой закрытого военного городка ракетчиков Свободный. Ильин согласился и определил время 19:00.

Поручив Анисимову заниматься сбором установочного и характеризующего материала на Беднова, Черский выехал в городок ракетчиков к начальнику отдела военной контрразведки полковнику Назулу, чтобы обговорить с ним вопрос организации встречи. Беседа заняла меньше часа, коллега понял его с полуслова, тут же решил вопрос с допуском на территорию городка и местом ее проведения, предложив квартиру своего сотрудника, находившегося с семьей в отпуске. Черский остался доволен и, доложив по телефону Ильину результат беседы с Назулом, возвратился в Верхнюю Салду.

К этому времени Анисимов собрал дополнительные материалы на Беднова и его связи. Черский сел за их изучение, а Олег занялся организацией встречи Карпова с Ильиным. Чтобы не привлекать к нему внимания, он не стал искать его на рабочем месте, в управлении РД, а дождался окончания рабочего дня и поехал в спортклуб. Борис, как всегда был точен, в 18:30 появился на входе. Он с полуслова понял Анисимова, подсел к нему в машину, и они выехали в городок ракетчиков. На КПП их встретил сотрудник военной контрразведки и проводил до места встречи, там уже находились Черский с Ильиным.

После знакомства за ужином разговор зашел о положении дел в управлении РД. Инициатором его стал Ильин. Опытный психолог, он, чтобы наладить контакт с Карповым, затронул близкую для него тему. Скованность, которую Борис испытывал в начале беседы перед лицом большого начальника, прошла. Разговор приобрел непринужденный характер и естественным образом Ильин перевел его на Беднова и задал Карпову прямой вопрос:

– Борис Аркадьевич, примите это с пониманием, но почему Беднов предложил сделку вам, а не кому-нибудь другому из вашей лаборатории?

Карпов выдержал прямой взгляд Ильина и, подумав, ответил:

– Первое, что приходит на ум, так это то, что мы соседи по дачам, но это не главное.

– А что же главное?

– Как-то в одном разговоре с Бедновым, кстати, инициатором выступил он, мы обсуждали дела в управлении. В каком они состоянии, я уже говорил, почти все программы, кроме РХД-5, заморожены.

Черский тяжело вздохнул и признал:

– Да, Александр Иванович, в управлении РД положение самое тяжелое.

– Борис Аркадьевич, а Беднов об этом знает? – уточнил Ильин.

– Да. В том разговоре с ним я был весь на нервах и брякнул, что достало все, и если бы была возможность, то бежал бы, куда глаза глядят!

– И он решил на этом сыграть?

– Не только.

– А на чем еще?

– На моих проблемах! Сволочь, думал я продамся!

– А что за проблемы?

– Месяц назад я попал в аварию, расколошматил свою и чужую машину. Весь в долгах, как собачий хвост в репьях. Просил у Беднова, так он, жлоб, ни копейки не дал!

– Вот и мотив, Александр Иванович! – заключил Черский.

– Да, – согласился Ильин и снова обратился к Карпову. – Борис Аркадьевич, а почему вы решили, что за предложением Беднова стоит больше, чем коммерческий интерес?

– Так однозначно и не скажешь, наверно, интуиция подсказала. Я ведь после института проходил срочную службу в отделе военной контрразведки.

– Да? А где, в каком качестве?

– Здесь, в ракетной дивизии, был командиром отделения охраны особого отдела. Так вот, майор Сильвановский проводил с нами занятия и рассказывал, как ведут себя шпионы.

– Выходит, не зря рассказывал, – отметил Ильин и продолжил опрос: – А на какие такие шпионские признаки в поведении Беднова вы обратили внимание?

– Судите сами, мы уже два года соседи по даче. До этого он ни разу не приглашал меня в гости. А тут шикарный стол накрыл, накачивал меня коньяком, а потом предложил решить все мои проблемы, толкнув на сторону материалы по РХД-5.

– Что, так прямо и сказал?

– Ну, не в лоб конечно, а с подходцем.

– А кому конкретно назвал?

– Нет, ну что вы, Беднов не дурак! Сказал, что в материалах очень заинтересован его деловой партнер из Боинга.

– Значит, компаньон из Боинга? Интересно. Очень даже интересно! – произнес вслух свои мысли Ильин и задумался.

Возникла пауза. И чтобы не вносить напряжения, Черский разлил чай по чашкам. Ильин сделал глоток, внимательно посмотрел на Карпова и словно взвешивал слова на невидимых весах, прежде чем обратиться к нему. Борис невольно подобрался. Подобрались и Черский с Анисимовым. Профессионалы – они понимали, в беседе наступил момент истины, и ее исход зависел от решения Карпова. Лицо Ильина затвердело, и в голосе зазвучала тревога.

– Борис Аркадьевич, представленная вами информация в отношении Беднова исключительно важна. Его действия могут нанести серьезный ущерб обороноспособности страны…

– Не просто ущерб, товарищ полковник! Это будет такой удар, что я даже не представляю! – воскликнул Карпов, и эмоции захлестнули его. – Мы над проектом бились целых пять лет! И вот теперь какая-то сволочь собирается все похерить! Беднова надо сажать!

– Но для этого необходимы веские доказательства. Поэтому, Борис Аркадьевич, я обращаюсь к вам от имени органов безопасности с просьбой помочь нам изобличить Беднова и тех, кто стоит за его спиной.

– О чем речь, товарищ полковник?! Говорите, что делать! – горел желанием Карпов.

– Спасибо, другого ответа я и не ожидал! – поблагодарил Ильин и отметил: – Но это надо сделать так, чтобы не насторожить Беднова.

– Я все понимаю, товарищ полковник!

– Поэтому с ним надо вести себя так, будто у нас и не было этой беседы. И второе: необходимо найти подходящий предлог, чтобы вернуться к вашему последнему разговору.

– А его и не надо искать!

– Это почему же?

– Я же не сказал ему нет, а взял время подумать. Вот подумал, и решил воспользоваться его предложением.

– Отлично! Тогда не будем откладывать дела в долгий ящик. Постарайтесь в ближайшее время вернуться к разговору с Бедновым.

– Суббота самый подходящий день. Он будет на даче, я тоже, там и поговорим, – предложил Карпов.

– Разумно! – одобрил Ильин и обратился к коллегам. – Семен Иосифович, Олег Евгеньевич, у нас в запасе 5 дней. За это время совместно с Борисом Аркадьевичем надо подготовить и в ролях проиграть варианты беседы с Бедновым. Главная ее цель – конкретизировать устремления Беднова к РХД-5, другим секретным разработкам и выяснить кто стоит за ним.

– Есть! – приняли к исполнению Черский и Анисимов.

Завершая встречу, Ильин тепло простился с Карповым, и они разъехались. В течение двух дней контрразведчики вместе с Борисом занимались разработкой различных вариантов беседы с Бедновым. В среду Черский выехал в Екатеринбург и представил их Ильину. Тот, рассмотрев, утвердил и подключил к операции сотрудников технических служб. В пятницу оперативный штаб переместился в Верхнюю Салду.

Наступила суббота. После завтрака Карпов отправился на дачу. К встрече с Бедновым он был подготовлен не только психологически, но и технически. Специалисты из оперативно-технического отдела управления искусно вмонтировали в кепку Бориса миниатюрный микрофон и передающее устройство. Черский с Анисимовым заняли позицию в дачном домике секретаря отдела Зыковой. Аппаратура работала исправно, и они отчетливо слышали каждое слово разговора.

На этот раз Беднов тоже не поскупился и накрыл шикарный стол. Разговор начал издалека, с кризисной ситуации на ВСМПО, связанной с кадровой чехардой, вызванной исчезновением Салмыкова, и подвел Карпова к своему предложению. Борис строго придерживался линии поведения, отработанной контрразведчиками и умело вел беседу в нужном ключе. Ее содержание укрепило подозрения контрразведчиков о наличии у Беднова изменнических замыслов. Его предложение о продаже секрета конструкции и технологии изготовления РХД-5 не являлось пьяным трепом. Он подтвердил Карпову, что его партнерами являются американцы, но не назвал фамилий. Еще одним веским доказательством изменнических намерений Беднова стал обещанный им задаток в 25 тысяч долларов. Борис не сразу согласился и, играя отведенную ему контрразведчиками роль, набивал себе цену и выторговал еще 5 тысяч. Беднов согласился, но поставил условие: сделку завершить не позднее, чем через 10 дней.

Итоги беседы и анализ поведения Беднова окончательно убедили Черского и Анисимова в том, что они имеют дело с изменником. Он спешил заработать свои тридцать «сребренников» и, заручившись согласием Карпова, во вторник взял отгул на работе и выехал в Екатеринбург. По его пятам следовали разведчики наружного наблюдения. Ильин и Черский, находившиеся в оперативном штабе, с нетерпением ждали их доклада. В ближайшие минуты, как они полагали, мог проявиться загадочный покупатель секретов РХД-5. И здесь контрразведчиков ждало глубокое разочарование. Наружка потеряла Беднова на центральном рынке.

Стреляный «воробей», прошедший школу ЦРУ агент «Колокол», запутав свои следы, вышел на встречу с Раздольновым. Она заняла не больше 15 минут и принесла удовлетворение главе «Урал-Грейта». После разговора с Бедновым он, наконец, мог развязать один из узлов, завязанный американской разведкой, и заняться другим – покончить со смертельной угрозой, исходившей от Харламова-старшего.

Здесь его также ждали обнадеживающие новости. Сова и Стрельцов обнаружили место, где затаился главарь «синяков» Игорь Харламов и разработали дерзкий план его ликвидации, позволявший пробить стену охраны, возведенную Крестом. Она строилась на близости городской квартиры Харламова от медслужбы управления контрразведки. Он и Крест полагали, что уже одно это грозное название послужит надежным щитом от киллеров, но просчитались.

Стрельцов рискнул и выбрал в качестве места для засады чердак здания медслужбы. Раздольнов поддержал этот план. На следующий день – это была пятница, ни Харламов, ни его охрана не обратили внимания, как «электрик» Владимир Стрельцов, смешавшись с врачами, медсестрами, техперсоналом и первыми пациентами, вошел в подъезд медслужбы. Здесь ему все было хорошо знакомо. До увольнения со службы он в этих стенах не единожды проходил диспансеризацию. В утренней суете, когда каждый был занят своим делом, для него не составило труда пройти к запасному выходу, открыть дверь и подняться на верхний этаж.

Дверца люка, ведущая на чердак, легко поддалась. В нос ударило запахом застоявшегося воздуха и отсыревшего дерева. Тусклый дневной свет сочился через слуховые окна. Толстый слой пыли покрывал все вокруг и это говорило Стрельцову – сюда давно уже никто не заглядывал. Он поднялся на чердак и осмотрелся. Штабель досок у ближайшего окна мог служить хорошим укрытием. За ним угадывался спуск во второй подъезд – путь резервного отхода. Стрельцов прошел к окну, открыл, осмотрелся и остался доволен, расчет оказался точен, на него выходили окна кухни, столовой и гостиной квартиры, где скрывался Игорь Харламов.

Соорудив из ящиков и досок помост перед окном, Стрельцов занялся сборкой снайперской винтовки. На это ушло несколько минут, а затем он занял позицию и сосредоточился на квартире Харламова. В просветах между шторами проглядывали силуэты: крепыша с физиономией бульдога и здоровяка в спортивном костюме. На миг возникал и третий, он держался в глубине комнат. Стрельцов силился рассмотреть его, но солнце слепило глаза, и ему ничего другого не оставалось, как только запастись терпением и ждать, когда оно спрячется за крышами домов.

Секунды складывались в минуты, минуты в часы. За это время цель – Харламов, дважды появлялся в окне, но Стрельцов так и не успел выстрелить. В третий раз он поймал цель в окне гостиной. В прицеле возникла заросшая густой щетиной физиономия. Палец лег на спусковой крючок, выбрал свободный ход, еще мгновение, и все было бы кончено. Но опять вмешалась природа, сквозняки, гулявшие по квартире, взметнули шторы, и Харламов скрылся за ними.

Стрельцов опустил винтовку и выругался. Неудачу усугубляла усталость. Руки одеревенели и налились свинцовой тяжестью, пальцы потеряли упругость и не ощущали спускового крючка, а глаза начали слезиться. Он откинулся на спину и расслабился. Над ним, примостившись на стропилах крыши, мирно ворковала стайка голубей. Монотонный птичий гомон и робкие солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щели, нежным теплом согревали лицо и успокаивали взвинченные нервы. Стрельцов закрыл глаза и погрузился в полудрему. Пронзительный визг тормозов заставил его встрепенуться. Он подобрался к окну и выглянул.

На парковке перед домом Харламова в клубах пыли замер серебристый мерседес, из него выскочили трое качков. Их энергичная жестикуляция и выразительная мимика лиц говорили Стрельцову, над ним нависла опасность. Подтверждение тому он находил в действиях троицы. Двое бросились к девятке с «торпедами», дежурившими у подъезда Харламова, подняли их на ноги и вместе принялись проверять машины на парковке и во дворе. Третий скрылся в подъезде, где жил Харламов. Стрельцов переключил внимание на квартиру. Прошла минута, другая, и ее обитатели пришли в движение, в окнах мелькали озабоченные физиономии «Бульдога» и «Спортсмена». Харламов затаился в глубине комнат и не показывал носа.

Напряжение нарастало не только в квартире Харламова, но и во дворе. Не прошло и десяти минут, как вслед за серебристым мерседесом во двор одна за другой вкатились три машины, и свора «синяков» пополнилась десятком «быков» и «торпед». Среди них Стрельцов узнал Креста. Почувствовав за своей спиной леденящее дыхание смерти, он позвонил Сове.

– Чо-то случилось?! – тут же ответил он.

– Началась непонятная движуха. Только что подлетели три тачки, и привалила толпа с Крестом. Бегают, как тараканы. Как бы не по мою душу.

– Не может быть?!

– Тогда с чего такой кипиш?

– Думаешь, у нас где-то протекло?

– А где же еще?

– Ладно, разберемся, а ты сматывайся, пока не накрыли! Вил на месте.

– Пока не так горячо, посижу.

– Смотри, как бы не спалиться.

– Я удачливый. Ты вот что, подумай, как этих шакалов за хвост подергать и отвлечь внимание от меня.

– Лады, чо-нибудь придумаю.

– Давай, закручивай. А я буду держаться до последнего, – закончил разговор Стрельцов и переключил внимание на квартиру и двор.

Охрана Харламова продолжала осматривать припаркованные машины, не поленилась забраться на крыши гаражей, а потом, разделившись на группы, взялась проверять подвалы и чердаки близлежащих домов. Эта строгая последовательность действий противника не оставляла у Стрельцова сомнений в том, что рано или поздно «торпеды» и «быки» попытаются сунуться в медслужбу. В каком образе: сантехника, электрика или кровельщика они подберутся к нему, уже не имело значения. Значение имело только время. А его оставалось все меньше. Солнце клонилось к закату, вот-вот должны были наступить вечерние сумерки.

Во дворе напряжение возрастало. Свора Креста закончила осмотр подвалов, чердаков и собралась вокруг него. Судя по жестикуляции Креста и «торпед», они не собирались сворачивать поиск киллера. Их лица все чаще обращались к медслужбе, и Стрельцову показалось, кто-то из «быков» показал Кресту на чердачное слуховое окно. Это не было обманом зрения, один из «быков» и трое «торпед» направились к подъезду медслужбы.

Стрельцов напрягся и не спускал с них глаз. У него оставалось всего несколько минут, чтобы уйти из-под удара. И здесь у Креста зазвонил телефон, а через мгновение, подчиняясь взмаху его руки, «торпеды» ринулись к парковке.

С нее сорвалась бежевая девятка, в погоню за ней на двух машинах бросились «быки» и «торпеды».

«Сова уводит от меня», – оценил Стрельцов этот ход и снова сосредоточился на квартире Харламова. В прицеле мелькали лица «Бульдога», «Спортсмена, но не того, кого он так жаждал увидеть на мушке. Харламов продолжал таиться в глубине комнат и выжидал, чем закончится облава на киллера. Прошло около двадцати минут, к дому возвратилась погоня, и, судя по поведению «торпед», она закончилась неудачей. Озлобленные, они с еще большим остервенением взялись за прочесывание двора и домов. Двое направились к подъезду медслужбы, но дальше проходной не прошли. Дежурная, напирая на них необъятной грудью, вытеснила на улицу.

Стрельцов перевел дыхание, но ненадолго. Крест не оставлял попыток проверить подвал и чердак медслужбы, на этот раз он решил подобраться к ней со стороны пристройки. Трое «торпед» вместе с ним вошли в подъезд. Время начало свой неумолимый отсчет. Взгляд Стрельцова метался между окнами квартиры Харламова и вторым выходом на чердак. Он мысленно считал секунды, отпущенные ему судьбой, и надеялся на удачу. И она, наконец, улыбнулась ему. В окне гостиной появился он – Харламов! Нет, это не было обманом зрения, в прицеле был отчетливо виден рваный шрам на правой щеке. В этот миг для Стрельцова перестали существовать мечущаяся во дворе свора бандитов и те, кто подбирались к нему со стороны пристройки. Он видел перед собой только одну цель – Харламова.

Палец выбрал свободный ход спускового крючка и нажал. Слабый хлопок слился со звоном разбитого стекла. Фигура Харламова надломилась и исчезла за подоконником. Отшвырнув винтовку, Стрельцов ринулся к люку, кубарем скатился по лестнице и оказался в гардеробной. Последние пациенты тянулись на выход. Он присоединился к ним, прошел по коридору, спустился в подвал и через выставленное оконное стекло выбрался в сквер. За ним его ждала машина с Галлиевым.

Газета «Сыщик».

Тревожная хроника.

«Выстрелом киллера-снайпера с чердака здания медслужбы управления контрразведки по Свердловской области, произведенным через окно, в собственной квартире был убит известный предприниматель и главарь организованного преступного сообщества, так называемых «синяков» – Игорь Харламов. В предыдущем номере «Сыщика» мы уже сообщали читателям о загадочном исчезновении его сына – Павла Харламова».

Глава 14

Опытный агент американской разведки Беднов-«Колокол» действовал по всем правилам шпионского искусства. Встречу с Карповым, на которую тот должен был принести копии совершенно секретных чертежей системы подачи топлива в новый ракетный двигатель РХД-5, Беднов назначил не в Верхней Салде, а подальше от чужих глаз, в Нижнем Тагиле, у центрального отделения почты. В 9:30 он въехал в город и, проверяясь, покружил по центральной части. Контрразведка себя никак не проявила. Не доверяя своим ощущениям, Беднов решил подстраховаться и направил машину к городскому рынку.

Стрелки часов на входе в центральный павильон показывали 10:15. Торговля была в самом разгаре. Огромная толпа не помещалась на территории рынка и многочисленными ручейками растекалась по прилегающим улицам. Затеряться в ней не составляло большого труда даже человеку далекому от спецслужб. Оставив машину на стоянке, Беднов окунулся в людскую реку, потолкался среди торговых рядов и, сменив рубашку, кепку, пешком отправился к месту встречи. Дошел до сквера; за ним через дорогу располагалась почта, выбрал укромное место и стал наблюдать за тем, что происходило на подступах к ней.

На первый взгляд ничто не выбивалось из привычного ритма жизни и ничто не резало глаз. Серые коробки домов, местами расцвеченные баннерами и рекламой, бойницами-окнами уныло смотрели на окружающий мир. У магазина «Новый мир» выстроилась длиннющая очередь, шла распродажа по бросовым ценам старых, еще советского производства мебельных гарнитуров. Неподалеку от него рабочие занимались ремонтом теплотрассы. У самой почты десяток божьих одуванчиков – пенсионеров, рассевшись на лавочках и подставив лица солнцу, грелись в его лучах. Время шло. Беднов нервными шагами семенил по аллее и все чаще постреливал глазами в сторону стоянки.

Карпов проявил завидную пунктуальность, ровно в 11:00 подъехал к почте, вышел из машины, покрутился перед входом и возвратился обратно.

«Мандражит, значит привез! Хвоста не видно, значит все чисто!» – оживился Беднов и отправился на встречу. По пути настороженным взглядом косился по сторонам, задержал на рекламном плакате почтовой службы. Ее яркая представительница с вызывающе глубоким вырезом жакета на груди и в короткой юбчонке призывала граждан пользоваться услугами почты. В нижней части плаката чья-то дерзкая рука написала: «А почтальоншей можно?»

Хмыкнув, Беднов забыл о страхе перед контрразведкой, перебежал дорогу и направился к машине Карпова. Тот увидел его и предупредительно распахнул дверцу. Звуки песни оглушили Беднова.

Певец с надрывом пел: «…Сегодня парни водку пьют, а завтра планы продают…»

– Борис, ты чо ничего лучше не нашел? Выключи! – потребовал Беднов, и невольно холодок окатил ему спину.

А певец продолжал: «…Сегодня ходят в бороде, а завтра где? В НКВД…»

– Выключи! – сорвался на крик Беднов.

– Михаил Иннокентьевич, ты чо такой заведенный? Сбрей бороду и никаких проблем, – демонстрировал завидное хладнокровие Карпов, но магнитофон выключил.

Беднов втиснулся на переднее сидение, перевел дыхание и спросил:

– Материалы с тобой?

– Да, – подтвердил Карпов, расстегнул портфель, достал увесистый пакет и потряс в воздухе.

Беднов потянулся к нему. Карпов отвел руку и, покачав головой, произнес:

– Извини, Михаил Иннокентьевич, но, как говорил классик, сначала деньги, а потом стулья.

– Борис, ты чего, мы же партнеры?! – опешил Беднов.

– Да, партнеры, Михаил Иннокентьевич, но я не Леня Голубков, деньги вперед.

– Ты что мне не веришь?

– Верю, но деньги вперед.

– Ну ты и фрукт, – ворча, Беднов открыл дипломат, достал туго перетянутую резинкой пачку долларов и подал Карпову.

– И что, это все?! – возмутился тот, и его понесло: – Это же копейки! Да если бы я знал, то не стал бы мараться.

– Погоди, погоди, Боря! Это только часть, остальное в ближайшие дни.

– Сколько здесь?

– 15 тысяч!

– Всего-то?

– Я же сказал: часть.

– 15 тысяч? Ну и жмоты же! А чо ты тогда пел: Боинг, Боинг, денег куры не клюют! Да разве это деньги, курам на смех!

– Боря, ты тоже пойми, платить всю сумму за то, что не видел, мягко говоря, неосторожно.

– Ах, неосторожно! – вскипел Карпов. – Кто-то над своим кошельком трясется, а я значит должен башку подставлять! Нет, так не пойдет!

– Ну не горячись, Боря, на моего партнера можно положиться. Он человек слова.

– Чего, чего, это в наше-то время? Да где ты такого нашел?

– Неважно, главное, он платит.

– Э-э, Михаил Иннокентьевич, я не дурак! Хватит мне мозги пудрить про совместную российско-американскую компанию и продвижение передовых технологий. Чую, тут шпионажем попахивает.

– Какой шпионаж?! О чем ты, Боря?! – воскликнул Беднов и замахал руками.

– О том, а на кой черт ты меня потащил в Тагил? Неужели это нельзя было сделать в Салде?

– Ну, ты же знаешь наших режимщиков, если заметят, то появятся лишние вопросы. Они тебе нужны?

– Значит, говоришь не шпионские дела? – сбавил тон Карпов.

– Клянусь! Ну какие еще шпионские, я же себе не враг?

– Так ты же говорил про Боинг, а это же американцы.

– Но мы-то имеем дело с нашим мужиком. Он из Екатеринбурга, из новых русских, а партнеры у него американцы.

– Новый русский? О, этот точно кинет.

– Боря, перестань, он заинтересован не только в материалах, но и в тебе, как специалисте.

– Правда?

– Клянусь! После ознакомления с материалами, он намерен встретиться с тобой и сделать деловое предложение.

– Ну, это уже не ля-ля тополя! Ладно, забирай, – согласился Карпов, передал пакет с чертежами и предупредил: – Здесь только часть материалов.

– Как?! А остальные где? – опешил Беднов.

– Не в Караганде, конечно, но в надежном месте.

– Ты же меня подставляешь, Боря?! Так же нельзя!

– Михаил Иннокентьевич, извини, вот когда все заплатит, тогда получит остальное.

– Ну ты, Боря, и прохиндей, – только и нашелся, что сказать Беднов.

– Жизнь учит, Михаил Иннокентьевич, раз рыночная экономика, то будем торговаться.

– Ладно, поиграли в комедию и хватит.

– Это не комедия, Михаил Иннокентьевич, будут деньги, будут и материалы, – не уступал Карпов.

– Барыга! – бросил ему в лицо Беднов, схватил пакет с чертежами, швырнул в дипломат, выскочил из машины и едва устоял.

Под ноги подкатился истрепанный футбольный мяч. Выругавшись, Беднов пнул по нему, ошметки грязи заляпали новые брюки, и бросил яростный взгляд по сторонам. На него скалились два алкаша. Они, с трудом сохраняя равновесие, совершали немыслимые телодвижения и пытались разлить водку по стаканам. Тот, что был выше ростом, подал Беднову стакан и заплетающимся языком предложил:

– Б-бери, м-мужик, будешь третьим.

– Да пошел ты… – слова застряли в горле Беднова.

В следующее мгновение он оказался в объятиях «Высокого». Возмущенный возглас замер на губах Беднова, на него смотрели совершенно трезвые глаза, а в воздухе ощущался запах дорого одеколона. Остолбенев, он остекленевшим взглядом наблюдал, как рядом, взвизгнув тормозами, остановился микроавтобус. Из него выскочило четверо в черных масках. Один бросился на помощь к «алкашам», а трое ринулись к машине Карпова, не дали ему закрыть дверцу, выдернули и швырнули на асфальт. Последними из микроавтобуса вышли двое начальственного вида, среди них выделялся среднего роста, светловолосый крепыш. Он шагнул к Беднову и объявил:

– Я – полковник Ильин! Вы арестованы, следуйте за нами!

Беднов пытался что-то сказать, но нервный спазм перехватил горло, а ноги отказывались идти. Группа захвата подхватила его на руки, внесла в микроавтобус, и он студнем расплылся по сидению. Вслед за ним в машину втащили Карпова. Он пытался сопротивляться, ему надели наручники на руки и ноги. Минула минута, и уже ничто не напоминало о завершении операции российской контрразведки. Толпа зевак с разинутыми ртами застыла на месте, кто-то только и нашелся, что сказать:

– Во жизнь пошла! Мафия средь бела дня людей хватает! Хоть на улицу не выходи!

Это взорвало толпу.

– Одно ворье наверху, житья никакого нет!

– Только и думают, как себе карман набить, а на людей им наплевать!

– Дожили! Недавно на «Вагонке» танк угнали!

– А вы слышали, Мамыкина снимают, за разврат, за пьянство, за дебош! Кстати, вашего соседа забирают, потому что он на Берию похож.

Толпа росла и, набухая гневом, проклинала власть и жалела «несчастную жертву распоясавшейся мафии».

Сама «жертва» пришла в себя, когда микроавтобус въехал во внутренний двор отдела безопасности. Бойцы группы захвата ввели Беднова и Карпова в здание. Из полумрака вестибюля на них сурово, с пролетарской беспощадностью, взирал бронзовый бюст первого чекиста – «железного» Феликса Дзержинского. Беднов с трудом переставлял ноги, и ему казалось, что бесконечно длинному коридору не будет конца. Он плохо помнил, как оказался в приемной, как его и Карпова развели по разным кабинетам. Будто в тумане перед ним плыли и двоились Ильин и еще двое чекистов – следователь по особо важным делам майор Вересов и представитель аппарата управления контрразведывательных операций подполковник Волков. Они задавали вопросы, но не получали ответов, Беднов впал в ступор. В чувство его привела холодная вода. Он пил жадными глотками и не мог напиться, пот ручьями струился по лицу, а рубашка превращалась в мокрую тряпку.

Ильин включил вентилятор. Беднов, как рыба, выброшенная на берег, распахнутым ртом хватая воздух, постепенно пришел в себя и, затравленно поглядывая на чекистов, каждый раз вздрагивал, когда взгляд останавливался на дипломате. Находящиеся в нем секретные чертежи, подобно камню тянули на дно и не оставляли ему шансов выпутаться из шпионской истории. Ильин перехватил его взгляд и кивнул майору.

Тот развернул бланк протокола допроса и представился:

– Старший следователь по особо важным делам Вересов, – и объявил: – Гражданин Беднов, вы обвиняетесь в совершении особо тяжкого преступления – государственной измене.

– Я-я ничего не совершал, – пролепетал Беднов.

– Следствие разберется, а пока ответьте на вопрос: это ваш дипломат?

– Э-э, мой.

– Что в нем находится?

– Я-я затрудняюсь ответить. Поймите мое состояние, я в шоке, это какая-то дикая ошибка.

– У нас, гражданин Беднов, ошибок в работе не бывает! – отрезал Вересов и повторил свой вопрос. – Итак, назовите, что находится в вашем дипломате?

– Э-э разные документы, точно не могу сказать.

– Есть ли среди них секретные, содержащие государственную тайну?