Текст книги "Окаянные девяностые"

Глава 15

Череда дерзких убийств и похищений: Багина, Березняка, старшего и младшего Харламовых, Жучина, имена которых были у всех на слуху, потрясла Екатеринбург. На этом фоне остался незамеченным поспешный, скорее напоминающий бегство, отъезд за границу генерального директора холдинга «Урал-Грейт» Николая Раздольнова. Не успел остыть его след, и еще не закончилось отпевание Олега Багина в Свято-Троицком соборе, как горожане стали свидетелями жестокой схватки за власть над осколками «империй» бывших некоронованных королей Екатеринбурга между «уралмашевской» и заезжей «солнцевской» преступными группировками. В ход шло не только стрелковое, но и тяжелое оружие – гранатометы. На улицах разворачивались настоящие бои, их жертвами становились криминальная «пехота», «бригадиры» и случайные люди.

12 августа, около одиннадцати часов в районе остановки «Институт» во время перестрелки между враждующими бандами была убита невинная женщина, тяжело ранены три случайных прохожих и повреждены четыре машины. Спустя неделю, средь бела дня группа бандитов второй раз за последний месяц избила до полусмерти Александра Никитина – руководителя следственной бригады, занимающейся расследованием убийств Сергея Долгушина и Сергея Малафеева – телохранителей главарей, так называемой «Центровой» организованной преступной группировки. Ранее, в результате вооруженного налета на филиал «Уралпромстройбанка» налетчики захватили 400 миллионов рублей.

Наглым вызовом властям и демонстрацией того, кто в городе настоящий хозяин, стал обстрел из гранатометов здания правительства Свердловской области и регионального управления по борьбе с организованной преступностью. Вслед за этим последовало покушение на самого начальника РУБОПа полковника Александра Барабанщикова. Он получил тяжелые ранения, и только железное здоровье и своевременная помощь врачей спасли ему жизнь.

В российских, и не только в российских, но и в зарубежных СМИ писали и говорили о том, что на родине первого президента России правят бал окончательно отвязавшиеся преступники. В Кремле, бросившем провинцию на растерзание местным чиновным и криминальным хищникам, вынуждены были на время отложить дележку «общенародного пирога»: нефти, газа, фабрик, заводов, пароходов и ставить на место зарвавшихся «криминальных баронов». На помощь милиции были брошены силы контрразведки.

Она же, раздавленная «демократическим каблуком» после неудавшегося в августе 1991 года «путча» ГКЧП и октябрьской схватки за власть 1993 года между президентом Борисом Ельциным и взбунтовавшимся против него Верховным Советом России, была едва жива. Поэтому полковнику Ильину и его подчиненным приходилось разрываться, чтобы вести войну на два фронта. Но если для победы над криминалом от них требовались смелость, решительность и оперативная смекалка, то в противостоянии с разведкой, тем более американской, им, помимо этих качеств, необходимо было идти на шаг впереди нее, чтобы не допустить утечки сведений, составляющих государственную тайну.

Пока же ЦРУ опережало контрразведчиков в незримой схватке за секреты управления РД. Этот разрыв после бегства Раздольнова из России только увеличился, и оперативная разработка на сотрудника разведгруппы генконсульства США в Екатеринбурге – Пита Дункана, ведущаяся подразделением полковника Александра Ильина, зависла в воздухе. В Москве забили тревогу и потребовали от свердловских контрразведчиков принять все меры и не допустить утечки американской разведке информации о ракетном двигателе РХД-5.

На Лубянке арест Беднова и перехват канала выхода ЦРУ к важным секретам расценили не более как временный успех, но не окончательную победу и испытывали серьезные опасения по поводу того, что она может оказаться на стороне американской разведки. Для этого у руководителей российской контрразведки были веские основания, строились они не на песке, а на последней ориентировке, поступившей от коллег из Службы внешней разведки. Она основывалась на информации ее особо важного источника в ЦРУ – агента «Людмила», полковника Олдрича Эймса.

16 апреля 1985 года он, будучи руководителем (советского) контрразведывательного подразделения ЦРУ, инициативно предложил свои услуги советской разведке. За 9 лет сотрудничества Эймс передал данные на 25 американских агентов из числа советских и российских граждан, раскрыл содержание 50 операций, ведущихся против СССР и России. 21 февраля 1994 года Эймс был арестован сотрудниками ФБР и 28 апреля 1994 года приговорен к пожизненному заключению.

В одном из своих последних докладов он сообщал, что:

«…Посольская резидентура в Москве и ее сотрудники, действующие под прикрытием генерального консульства США в Екатеринбурге, предпринимают активные попытки по поиску и восстановлению связи с давним своим агентом «Колокол». Ранее он использовался ЦРУ для проникновения на режимные объекты, находящиеся на территории Свердловской области, где велись разработки и испытания систем ракетоносителей».

Кто этот агент, такими данными коллеги из СВР не располагали. Перечитав шифровку Центра, Ильин не сдержался и чертыхнулся. Москва требовала от него в кратчайшие сроки найти и обезвредить агента «Колокол». Пробежавшись усталым взглядом по лицам подполковника Волкова, майора Гусева и лейтенанта Шаронова; это были все его силы, которые он мог бросить против резидентуры ЦРУ, Ильин с грустной улыбкой сказал:

– Ну что, товарищи, псевдоним шпиона нам известен, осталось совсем немного, вписать в постановление на арест его имя и фамилию.

Гусев тяжело вздохнул и мрачно обронил:

– Если на нас еще раньше не подпишут приказ об увольнении.

– Юмор, даже мрачный – это хорошая основа для работы, – строго заметил Волков и предложил: – Несмотря на то, что из разработки выпал Раздольнов, полагаю необходимым сосредоточить наши усилия на Дункане. Он остается ключевой фигурой и через него мы сможем выйти на «Колокола».

– Логично, – согласился Ильин и поинтересовался: – Итак, товарищи, какие будут предложения по дальнейшей нашей работе?

– Разрешите, Александр Иванович, – обратился майор Гусев.

– Да, пожалуйста, Виктор Николаевич.

– Предлагаю пустить за Дунканом наружку, мониторить телефонные переговоры, потом на основе анализа полученных данных выделить оперативно значимые связи и среди них искать «Колокола».

– Принимается, как одно из направлений проверки, – поддержал Ильин и, при этом, отметил: – Но это классический путь, и сколько по нему предстоит пройти, один только Бог знает.

– Александр Иванович, нам, бывшим коммунистам и комсомольцам, на его подсказку рассчитывать не приходится. Надо опираться на собственные силы, – с сарказмом произнес Волков.

– Игорь Сергеевич, мне сейчас не до шуток. Что ты конкретно предлагаешь?

– Ввести Карпова в проверку Дункана.

– Рискованно, Игорь Сергеевич, а если Раздольнов не сообщил о нем Дункану? – высказал опасение Гусев.

– Ну, это мы сейчас узнаем у Валерия Николаевича, – Ильин обратился к Шаронову.

Тот сверился с записями и доложил:

– Согласно сводкам телефонных переговоров, Раздольнов не говорил Дункану, что передал Карпову номер его телефона.

– А если Дункан использовал тайник для связи с Раздольновым? – высказал предположение Гусев.

– Маловероятно, вряд ли Раздольнов является агентом ЦРУ, – отклонил эту версию Ильин и предположил: – Скорее всего, Дункан задействовал его, как наводчика на Беднова и Карпова.

– Но тогда как, каким образом, американцы вышли на Беднова? – задался вопросом Волков.

– А что если Беднов и есть тот самый «Колокол», которого ищет ЦРУ? – робко обронил Шаронов и смутился под взглядами опытных коллег.

Волков хмыкнул и снисходительно заметил:

– Устами младенца глаголет истина. Но вы, товарищ лейтенант, не младенец и должны знать, с такого уровня агентами, как «Колокол», работают только резиденты или опытные разведчики. Раздольнов ни тот, ни другой.

– Товарищ подполковник, я просто подумал, что…

– Валерий Николаевич, все версии имеют право на жизнь, – поддержал его Ильин и возвратился к обсуждению ситуации, сложившейся после бегства Раздольнова. – так, товарищи, что мы имеем в остатке: Дункан рвется к секретам управления РД. В этих целях он использовал Раздольнова и Беднова. Но Раздольнов в бегах, а Беднов арестован, и какой выход?

Гусев развел руками и признался:

– Я не вижу вариантов.

– Ну почему же, есть еще Карпов, и пока не поздно, его надо задействовать, – возвратился к своему предложению Волков.

– К сожалению, Игорь Сергеевич, это мало, что дает, если вообще что-то даст, – возразил Ильин и напомнил: – У Бориса нет прямой связи с Дунканом, а его инициативный выход может нам дорого обойтись. Если Дункан откажется от контакта с ним, то на операции можно ставить крест.

– На нас тоже, – буркнул Гусев.

– Виктор Николаевич, не спеши посыпать голову пеплом. У нас же есть ниточка – номер телефона Дункана, почему бы Карпову за нее не подергать? – стоял на своем Волков.

– Но Дункан может отказаться говорить с Борисом, и что тогда?

– Не думаю, ради секретов РХД-5 он пойдет на риск.

– Пожалуй ты прав, Игорь Сергеевич, они были почти в руках Дункана, и вряд ли он уже отступит, – согласился Ильин.

– Александр Иванович, но здесь есть еще одно «но», которому я не нахожу объяснения, – все еще сомневался Гусев.

– И какое же?

– Странное поведение Раздольнова. Почему он так легко скинул Карпова Дункану? Почему не потребовал от Бориса своей доли? Почему?

– Видимо потому, что за спиной Раздольнова стоял не Боинг, а ЦРУ, – предположил Ильин.

– Вы хотите сказать, что американская резидентура использовала в столь важной операции главаря ОПГ?! Но я про такое не читал ни в одной ориентировке Центра!

– Виктор Николаевич, вот завершим операцию, тогда об этом почитают другие, – с улыбкой произнес Ильин.

– А я в этом ничего удивительного не вижу. Запуск в серию РХД-5 не оставлял американцам шансов опередить нас в этой области. ЦРУ оказалось в цейтноте и пошло на риск с Раздольновым, – рассудил Волков.

– Будет время, и с Раздольновым разберемся, если жив останется, – не стал на нем заострять внимания Ильин и продолжил совещание. – Сегодня для нас нет более важной задачи, чем найти «Колокола» и не допустить, чтобы он раззвонил наши секреты – это первое. Второе – надо завершать операцию «Двойник»! Поэтому будем выводить Карпова на Дункана.

– И сделать это необходимо как можно быстрее! – торопил Волков.

Гусев энергично закивал головой. Шаронов порывался что-то сказать, но опасение оконфузиться в глазах представителя центрального аппарата – Волкова, сдерживало его. Ильин согрел его теплым взглядом и поинтересовался:

– Валерий Николаевич, ты хотел что-то сказать?

– Извините, товарищ полковник, возможно, это не имеет прямого отношения. Возможно, это мелочь, но мне кажется… – мялся Шаронов.

– Говори, говори, в контрразведке не бывает мелочей. Твой свежий взгляд мог заметить то, на что замылился наш опытный.

– В нашей профессии, Валерий Николаевич, мелочь – это суть вещей. Как говорил незабвенный Шерлок Холмс, дедукция и индукция дадут продукцию, – назидал Волков и, бросив взгляд на часы, поторопил: – Генерируй мысль, только быстро, у нас мало времени!

– Извините, товарищ подполковник, но индукция – это из области электромагнитного поля, – проявил ершистость Шаронов.

– Да? Ну ты прямо Эдисон.

Ильин рассмеялся и заметил:

– Игорь Сергеевич, в электричестве Валерий Николаевич настоящий дока. С красным дипломом закончил электротехнический факультет Уральского университета и перед тем как перейти в контрразведку два года работал мастером на Уралмаше.

– Ну, ну, Эдисон, давай генерируй, а мы послушаем, – снизошел Волков.

Шаронов обратился к сводкам телефонных переговоров Раздольнова с Дунканом и зачитал:

«Дункан: – Ник, передай, ему, ты понял кому, что старый приятель помнит о нем и надеется, что на этот раз удастся договориться.

Раздольнов: – Я говорил, но он крутит носом.

Дункан: – Поговори еще раз и убеди.

Раздольнов: – Мне, что ему паяльник в задницу засунуть?

Дункан: – Нет! Нет!

Раздольнов: – Ладно, поговорю»… конец разговора.

– Молодец, Валерий Николаевич! – похвалил Волков, пододвинул к себе сводку, задержал внимание на первой фразе Дункана и отметил:

– Весьма любопытный разговор, тут есть над чем поразмышлять.

– Товарищ подполковник, а если речь шла о «Колоколе»? – предположил Шаронов.

– Товарищ лейтенант, вам на ночь надо меньше читать детективы, а чаще обращаться к приказам и ориентировкам. Мы в Москве их пишем не для того, чтобы они пылились в сейфах, – строго заметил Волков.

– Игорь Сергеевич, не только читаем, но и записываем, – поспешил сгладить ситуацию Ильин и перевел разговор на основную тему. – Итак, товарищи, с какой мотивацией будем выводить Карпова на Дункана?

– На том, что движет всеми шпионами – корысти! – предложил Гусев.

– Виктор Николаевич, корысть корыстью, но ты не забывай, как американцы относятся к инициативникам, – напомнил Ильин.

– Отфутболит его Дункан, и что тогда? – присоединился к нему Волков.

– Игорь Сергеевич, но нам сама ситуация подыгрывает! Это же Раздольнов направил Бориса к Дункану.

– Направить-то направил, но знает ли об этом Дункан? Если вот так с бухты-барахты бросаться в шпионский омут, то можно и захлебнуться.

– Ну почему же с бухты-барахты? Если у Дункана возникнут сомнения, что ему мешает позвонить Раздольнову и все выяснить? – не сдавался Гусев.

– Да, может связаться, но вопрос ведь еще и в том, насколько Карпов будет убедителен перед Дунканом? То есть, мы снова возвращаемся к мотиву. Что кроме корысти могло подтолкнуть Карпова к выходу на Дункана? Что? – снова и снова задавал себе и остальным этот вопрос Ильин.

– А что если использовать Беднова? – предложил Гусев.

– Да ты что, Виктор Николаевич! Его опасно из камеры выпускать, а ты хочешь выводить на Дункана! Нет! – с ходу отверг Волков.

– Игорь Сергеевич, я предлагаю…

– Нет и еще раз нет, Виктор Николаевич!

– Погоди, погоди, Игорь Сергеевич, не горячись и не руби с плеча, – остудил его Ильин и обратился к Гусеву. – Виктор Николаевич, так в каком качестве ты намерен использовать Беднова?

– Для усиления мотива выхода Карпова на Дункана, и не более того.

– Каким образом, поясни?

– Разыграть перед Дунканом то, что Борис сделал перед Раздольновым.

– А что, хорошая мысль, это сработает на усиление мотива, – согласился Ильин.

– Ну, если так, будто не поделили шкуру не убитого медведя, тогда пойдет, – поддержал это предложение и Волков.

На этом спор закончился, и они занялись разработкой дополнений в план оперативно-розыскных мероприятий операции «Двойник». После того как он был готов, Волков доложил о нем в Москву в Управление контрразведывательных операций. На следующий день на имя генерала Эдварда Войцинского – руководителя Свердловского управления федеральной службы контрразведки за подписью новоиспеченного Директора поступило указание. В нем предписывалось:

«…В ходе операции «Двойник» прошу Вас учитывать особый характер российско-американских отношений. Используя имеющиеся оперативные возможности, не допустите утечки информации о двигателе РХД-5, других секретных разработках управления РД и, избегая эксцессов, затрудните деятельность американской разведки по ее получению…»

Столь дипломатичный стиль указания говорил многое опытному, советской закалки, контрразведчику Войцинскому. Новый ставленник Кремля – руководитель российской контрразведки, бывший преподаватель Ленинградского Высшего политического училища МВД СССР, кандидат исторических наук, защитивший диссертацию по теме «Партийное руководство противопожарными формированиями Ленинграда в годы Великой Отечественной войны» Сергей Степашин был брошен властью на тушение пожара крамолы в рядах упраздненного Министерства безопасности. А там было что тушить, его недавний глава генерал армии Виктор Баранников во время октябрьского 1993 года противостояния президента Ельцина и Верховного Совета перешел на сторону парламента. Поэтому Степашин был больше заинтересован в обеспечении лояльности Кремлю сотрудников контрразведки, чем в том, чтобы решительно и бескомпромиссно бороться с иностранными разведками.

Указание Степашина наводило Войцинского на мысль: «выкручивайся как можешь, но так, чтобы не раздражать американцев». Генерал недолго думал. Ему надоело стелиться под очередную «кремлевскую метлу», неделю назад он принял решение – написал рапорт об увольнении и положил в сейф. Поэтому, выбрав верность долгу, а не лояльность новому руководителю, Войцинский вызвал к себе Ильина и распорядился: «…действовать с умом, без оглядки на ЕБЦУ (еще более ценные указания) и дать, как следует американцам, чтобы они не совали свой длинный нос в наши секреты».

Приняв к исполнению распоряжение генерала, Ильин возвратился к себе в кабинет и вызвал Волкова, Гусева, Шаронова и капитана Рубцова, выделенного Войцинским в помощь. Его опасения, что куратор из Москвы – Волков станет вставлять палки в колеса, оказались излишни. Профессионал из семьи контрразведчика, он был сторонником решительных действий в отношении Дункана, а не политических политесов на московском властном паркете.

План будущей оперативной комбинации по выводу Карпова на Дункана после нескольких часов мозгового штурма наполнился содержанием. Войцинский рассмотрел его, внес небольшие изменения и утвердил. С того часа вся мощь управления: наружное наблюдение и оперативно-технические службы были подчинены одной цели – обеспечению контакта Карпова с Дунканом.

Наступила суббота. Стрелки часов медленно приближались к часу дня и отсчитывали последние секунды до начала операции. Карпов остановил машину неподалеку от генконсульства США в Екатеринбурге, вышел из нее, достал телефон и набрал номер. В нескольких сотнях шагов от него в оперативном штабе, у мониторов замерли Ильин и Волков. Перед ними на экране, высветились два телефонных номера. Они надели наушники. В них раздался голос Дункана.

– Я вас слушаю.

– Добрый день, Пит, – поздоровался Карпов.

– Добрый, с кем я говорю?

– Это Борис, я от Николая Раздольнова…

Наступила пауза. Ильину и Волкову казалось, что ей не будет конца. В эти невыносимо томительные секунды решалась судьба операции «Двойник». Они выдохнули с облегчением, когда снова зазвучал голос Дункана.

– Что вы хотели, Борис? И откуда у вас мой номер?

– Его дал Николай. Вы знаете, что произошло с ним?

– В общих чертах. А почему звоните вы, а не Михаил?

– Я бы не хотел говорить об этом по телефону. Ваше предложение остается в силе?

– Э-э, да.

– Предлагаю обсудить его без посредников, – продолжал держать инициативу в своих руках Карпов.

– О’кей, Борис. Но давайте не будем спешить, позвоните мне через неделю, в это же самое время.

– Хорошо.

– И еще, возьмите на встречу то, что вы должны были передать Нику.

– Извините, Пит, но это будет только часть.

– Почему?!

– Я бы не хотел оказаться в дураках. Мои условия: задаток в три раза больше того, что называл Михаил. Остальные материалы в обмен на оставшуюся сумму.

– Погодите, погодите, Борис, вы слишком торопите события.

– У меня нет времени. Так вы согласны?

– А вы, Борис, не промах.

– Мне нельзя промахиваться, слишком дорого обойдется.

– И сколько же вы хотите?

– А сколько запрашивал Михаил?

– 500.

– Я так и знал! Негодяй! Хотел нагреть меня на двести. Встречу гада, зубы посчитаю!

– Нет, нет, Борис, нам не нужны осложнения! – предостерег Дункан.

– Так значит 500?

– Я пока могу обещать задаток. Окончательный расчет после того, как материал изучат специалисты.

– А как насчет моей работы в Боинге, или это был Мишкин треп?

– Что значить треп?

– Врал.

– Нет, для вас всегда найдется место. Обсудим это на нашей встрече. Номер телефона я пришлю SMS. Через неделю жду вашего звонка. До свидания…

В наушниках Ильина и Волкова зазвучали короткие сигналы. Они не могли поверить своим ушам. Опытный разведчик Дункан, долго не раздумывая, решился выходить на прямой контакт с Карповым. Борис, как заправский артист, блестяще сыграл свою роль и не только на словах, но и где требовалось включал нужные интонации. Анализ ситуации говорил Ильину и Волкову, Дункан пошел на столь рискованный шаг в силу сложившихся обстоятельств – после бегства Раздольнова, Карпов оставался единственной ниточкой, ведущей к секретам ракетного двигателя РХД-5. Ради них американский разведчик готов был серьезно рисковать. С тим Ильин и Волков отправились на доклад к генералу Войцинскому.

Сводка телефонного разговора Карпова с Дунканом уже лежала у него на столе. Довольный вид генерала говорил сам за себя. Он не стал останавливаться на деталях оперативной комбинации, ее результат был налицо, и смотрел дальше, в ее эндшпиль. Теперь, когда Карпов вышел на прямой контакт с Дунканом, успех операции «Двойник» зависел от ее информационного обеспечения. Но контрразведчики не могли себе позволить использовать в оперативной игре с ЦРУ подлинные материалы по РХД-5, даже в той части, что Карпов должен был передать Дункану. Содержащиеся в них сведения рано или поздно открыли бы перед американскими ракетчиками-специалистами путь, пройденный изобретателями РХД-5 и вывели бы на конструктивные и технологические секреты его изготовления.

Выход из положения подсказал Карпов. Вместе с ним Гусев выехал в Верхнюю Салду и там, в беседах с конструкторами и инженерами родилась оригинальная идея. Она позволяла не только сохранить в тайне секреты РХД-5, но и завести в тупик самых искушенных американских специалистов-ракетчиков. Карпов и его коллеги предложили использовать материалы исследований одного из направлений, проводившегося в течение года, но так и не давшего результат. Гусев, а за ним Ильин ухватились за эту идею, доложили Войцинскому, тот одобрил и они вместе с Карповым занялись подготовкой выхода на Дункана.

Американская разведка тоже не дремала. За два дня до встречи Бориса с Дунканом в Екатеринбург рейсом из Москвы прилетели два сотрудника посольства США – третий секретарь консульского отдела Джон Саттер и советник посла по региональным вопросам Гарри Ахерн. Вслед за ними из управления контрразведывательных операций в адрес генерала Войцинского поступила ориентировка. В ней сообщалось о возможной причастности Саттера и Ахерна к посольской резидентуре ЦРУ.

Логика дальнейшего развития событий подсказывала генералу, приезд американцев неслучаен и вызван подготовкой операции по выходу на контакт с Карповым. Подтверждением тому стало поведение Саттера. Как и в прошлый раз, он посетил оперный театр, а до этого в течение нескольких часов гулял по центру города, дольше всего задержался в парке культуры и отдыха имени Маяковского. Прогулку совершал один, без Дункана, но это не ввело в заблуждение ни Войцинского, ни Ильина. Проанализировав сводки наружного наблюдения и поведение Саттера, они пришли к выводу: он занимался подбором места встречи с Карповым.

Роль Ахерна также прояснилась после второй ориентировки из управления контрразведывательных операций. В ней приводились убедительные данные коллег из военной контрразведки, не оставлявшие сомнений в его принадлежности к разведке. Они сообщали:

«…Гарри Ахерн в составе инспекционных групп США в июле 1990 и трижды в 1993 годах участвовал в проведении инспекций ракетно-ядерных объектов: центрального арсенала РВСН в поселке Косулино-1 Свердловской области и ракетных дивизий, дислоцирующихся на территории Свердловской, Челябинской областей и Республики Марий Эл. В ходе организации контрразведывательного обеспечения инспекционных групп США, в поведении Ахерна выявлены признаки действий, подозрительные на проведение технической разведки и сбор тактико-технических характеристик ракетного вооружения».

Последнее предложение ориентировки сказало многое как Войцинскому, так и Ильину: на Ахерна возлагалась задача экспертной оценки материалов, полученных от Карпова. За их содержание контрразведчикам не приходилось волноваться, их подготовили лучшие научные умы управления РД, и потому они сосредоточили основное внимание на организиции встречи Карпова с Дунканом. И здесь им пришлось поломать голову. Аналитики тщательно изучили маршруты движения Дункана и Саттера по городу, но так и не пришли к однозначному заключению о том, где встреча состоится, и кто из них выйдет на нее. Поэтому Войцинскому с Ильиным ничего другого не оставалось, как только положиться на находчивость исполнителя – Бориса, профессионализм разведчиков наружного наблюдения и надежность технических средств контроля.

Наступила суббота. Гусев с Карповым встретились на конспиративной квартире контрразведки и ждали команды от Ильина. Тот вместе с Волковым занял место на КП операции «Двойник». Бригады наружного наблюдения сосредоточились на подходах к генконсульству США, а технические службы взяли его под электронный колпак и цедили эфир. Пока ничто не говорило о том, что американская разведгруппа готовится к проведению операции по выходу на оперативный контакт с источником информации – Карповым. По данным разведчиков наружного наблюдения в 8:45 Дункан и в 9:17 Саттер с Ахерном прибыли в генконсульство и с того времени не покидали его.

В 12:00 Карпов вышел из конспиративной квартиры, сел в свой жигуленок, покружил по городу, в 13:00 позвонил на номер, присланный Дунканом SMS сообщением, и сказал:

– Это я, как договорились, звоню ровно в час.

– Здравствуйте! Как доехали? – поинтересовался Дункан.

– Нормально.

– Проблемы были?

– Нет, они мне не нужны.

– Вас ничто не беспокоит? – прощупывал Дункан.

– Вы, как доктор. С температурой и самочувствием у меня все нормально.

– То, о чем мы говорили, при вас?

– Да. А что по моей части?

– Все готово. Вы на машине?

– Одно название, скорее консервная банка.

– Вы знаете стадион, что возле мединститута, там есть памятник.

– Конечно, но там их два: баба с веслом и мужик с копьем. Какой?

– С копьем, – определил Дункан и предложил: – Встречаемся через час.

– Хорошо, а как я вас узнаю?

– Вы во что одеты?

– Как и все: черная куртка и такие же брюки.

– Возьмите в правую руку газету или журнал и стойте справа от памятника, я подойду к вам. Итак, через час, – закончил разговор Дункан.

Прошло несколько минут после звонка, и на КП оперативного штаба операции «Двойник» обрушился шквал звонков от руководителей бригад наружного наблюдения и центра радиоперехвата. В 13:10 американская разведгруппа, чтобы запутать российскую контрразведку, начала раскручивать свою карусель. Из ворот генконсульства одна за другой выезжали машины сотрудников, веером разлетались по городу, чтобы растащить наружку. Ильин и Волков не поддались на эту уловку и основное внимание сосредоточили на Дункане и Саттере. Они ехали в одной машине и все больше отдалялись от места встречи с Карповым. До нее по времени оставалось всего десять минут, и их действия вызывали все большее недоумение у контрразведчиков. Они терялись в догадках.

Тем временем Карпов подъехал к стадиону и в 13:55 занял позицию у статуи копьеметателя. Нервно теребя газету, он постреливал взглядом по прохожим и пытался угадать американца. Прошло установленное время. Стрелки часов показывали 14:07, когда у него зазвонил телефон. На дисплее высветился номер Дункана, и раздался его голос.

– Борис, к вам просьба, вы видите светофор?

– Да, – подтвердил Карпов.

– Перейдите на красный свет. Справа увидите проходной двор, войдите, а дальше я скажу, что делать.

– К чему такие сложности, Пит?

– В интересах вашей же безопасности. У нас шесть минут. Я жду.

– Ладно, иду, – согласился Карпов.

Выполнив указания Дункана, он ступил под арку проходного двора. В ней царил полумрак, и, когда глаза освоились, то увидел на выходе размытый мужской силуэт. Он стремительно приближался. Их разделяло несколько шагов. Они поравнялись. Мужчина неопределенного возраста, половину его лица закрывали очки и длинные волосы, голосом Дункана произнес:

– Я Пит, материал при вас?

– Да, – подтвердил Карпов.

– Меняемся, – предложил Дункан, достал из кармана плаща объемистый пакет и пояснил: – Здесь задаток и инструкция по нашей следующей встрече.

Карпов перехватил пакет, передал свой и спросил:

– Точно 45 тысяч?

– Можете не сомневаться, Борис! – заверил Дункан и бросил на прощание: – Встречаемся через десять дней.

Прошло несколько секунд, и он скрылся из вида. Карпов выхватил телефон и скороговоркой доложил:

– Александр Иванович, обмен состоялся. Он – высокий, рыжий, в очках и в сером плаще.

– Принял! Возвращайся на место, там ждет Гусев! – распорядился Ильин и вывел на дисплей кадры скрытой видеосъемки Дункана, ранее снятые наружкой.

Они вызвали недоумение как у него, так и у Волкова. Тот, кто вышел на контакт с Карповым, совершенно не походил на Дункана. Ильин просмотрел видеоряд остальных сотрудников генконсульства, но ни один из них не попадал под описание Карпова. Разгадывать эту загадку резидентуры уже не было времени, он переключил связь на руководителей бригад наружного наблюдения и скороговоркой довел:

– Объект высокий, рыжий, в очках, в сером плаще! Ищите на выходе из проходного двора на Медицинской!

– Есть! – прозвучало в ответ и бригады наружного наблюдения ринулись на перехват «Рыжего».

Через минуту они появились на месте, но «Рыжего» и след простыл, он будто растворился в воздухе. Позже при осмотре подходов к проходному двору на Медицинской разведчики наружного наблюдения обнаружили парик, очки и серый плащ. Саттер с Дунканом обвели их вокруг пальца. Они использовали давно забытый, но эффективный прием. В «мертвой зоне» Дункан изменил внешность и оторвался от наружки. На этом он не остановился, на ходу поменял место явки и, окончательно обезопасив себя, вышел на прямой контакт с Карповым. После такого фиаско Ильин и Волков побрели в кабинет Войцинского, как на плаху.

Генерал встретил их суровым взглядом, но не стал спускать всех собак. Осечка послужила хорошим уроком и показала, что в лице Дункана и Саттера контрразведчики имели достойных противников. На следующей и решающей встрече с Карповым они не имели права на ошибку и потому рассматривали все возможные варианты, чтобы исключить провал в операции. Противник, казалось, давал им на это шанс. В инструкции по связи, переданной Борису, американцы на этот раз указали точное время – 21:00 и определили место встречи: 5 лавочка на левой аллее от входа в парк культуры и отдыха имени Маяковского. Но опытный Войцинский не обольщался на сей счет, и видел шанс на успех в том, чтобы заставить американских разведчиков действовать по своим правилам.

В тот же вечер после совещания у генерала на учебном полигоне управления контрразведки было начато строительство макета – точной копии будущего места встречи Карпова с Дунканом. Он был построен в рекордно короткие сроки – за одни сутки. В течение последующих 6 дней группа захвата вместе с Карповым до секунды, до метра отрабатывали на нем действия по захвату американского разведчика с поличным. На заключительной тренировке побывал Войцинский, остался доволен и распорядился последний день перед выходом на встречу с Дунканом всем ее участникам провести в домашней обстановке.