Текст книги "Лабиринты алхимии"

Статьи

Этические воззрения авторов алхимических трактатов XVI-XVII веков как культурный феномен позднего Возрождения

Эпоха Возрождения началась с отказа от представлений, господствующих в средние века. Главным изменением в области этики в это время была постепенная замена аскетической церковной морали нравственным идеалом жизнерадостности и восприятия жизни во всех ее аспектах. Центром мироздания становится человек с его помыслами и чаяниями. Вместе с Ренессансом античной культуры, этика возвращается к своим традиционным проблемам – исследованию человеком своего собственного блага. На фоне преобладания разумного эгоизма и рациональности разрабатывается индивидуальная этика. И не случайно именно в эпоху Возрождения возник новый всплеск интереса к перспективам самопознания и богопознания под эгидой герметической философии.

Традиционно считается, что маг, алхимик как проводник эманаций Высших сил, априори находится вне зоны действия морально-нравственных категорий и этических принципов. Однако возможно, это свойственно только самым верхним эшелонам магической иерархии. Для того чтобы достичь этих высот неофиту, необходимо много потрудиться и быть готовым к строгой дисциплине и соблюдению важнейших этических принципов. Некоторые алхимические трактаты XVI-XVII веков, которые следует рассматривать как практические пособия по вхождению в герметическую науку, содержат полный спектр этических идей, призванных сопровождать формирование и функционирование мага как уникальной человеческой личности.

Обратимся к текстам алхимических трактатов. Сосредотачиваясь на моральных и нравственных принципах Великого Делания, авторы трактатов прежде всего обращали внимание на полезность герметических знаний для искателей, с тем, чтобы отсечь тех, кто видит в них пособие по обретению материальных благ. Они предупреждали, что «читая эти трактаты, не получить великого чуда, лишь совершенно ничтожное, ибо они (авторы трактатов – О.К.) не руководствуются самыми лучшими побуждениями, дабы можно было бы изучить его с пользой»[496]496
  Аноним. Новое предисловие // Василий Валентин. Алхимические трактаты. Киев: Автограф, 2008. С. 8.


[Закрыть], тем самым давая понять, что истинное Великое Делание не приносит материальной прибыли, а трактаты излагают «чрезвычайно важную практику души и блаженства»[497]497
  Там же. С. 9.


[Закрыть].

В чем же герметические философы видели эту полезность, если они отрицали возможность добиться посредством алхимических практик материального обогащения? Занятие герметическими науками, по мнению алхимиков, венчает пирамиду духовных ценностей человека. Оно открывает путь к Благу и состоянию блаженства. Сущностная характеристика Бога, как утверждается в герметизме, есть красота и благо, и поиск Бога – заключен в поисках Блага и красоты.

В «Предисловии, где говорится о причине, послужившей этому изданию и панегирику к трактатам» к «Алхимическим трактатам» Василия Валентина об этом сказано следующим образом: «Святой Августин пишет, что вся Философия это необходимое изучение, подобно как и желание жить благо и счастливо в миру, что есть блаженство: Summum bonum, или это называем высшим и благороднейшим добром».[498]498
  Аноним. Предисловие, где говорится о причине, послужившей этому изданию и панегирику к трактатам // Василий Валентин. Алхимические трактаты. С. 45.


[Закрыть] «В Лекарстве заключено великое благо» – утверждает «Новое Предисловие» к тем же трактатам. Камень «дает здоровье и богатство, обнадеживает печалящихся, в целом лечит все нарушения, делая больных здоровыми, раскрывает все скрытые сокровища. Благодаря этой тайне Философы открыли семь свободных искусств и этим достигли своего благополучия»[499]499
  Там же.


[Закрыть]. То есть Алхимия, как практическая часть герметической философии отражает потребность «человека духовного» в творческой реализации, сопряженной с бесконечным процессом самопознания, самосознания и самосовершенстовавания, поскольку опирается на инстинктивное стремление человека к Благу и духовному бессмертию. Осознавая это, алхимики отмечали: «Делание это последняя, величайшая и высшая тайна Природы, которую не может постичь человек без милостивого внушения тайны святым Духом, или без верного наставления, дающего знание о Камне, желанному всему миру вследствие его силы»[500]500
  Там же.


[Закрыть]. «Искусство не только принесет пользу, но также не должно использоваться ни для чего-либо другого, как только во славу Бога и благо ближнего»[501]501
  Там же. С. 46-47.


[Закрыть]. Поддерживая давнюю традицию, и ссылаясь на своих предшественников, автор Предисловия пишет: «Упомянутый Никола Фламель в своем предисловии пишет следующее об этом Божественном Делании: „Камень, который некто приготовил, превращает злого человека в верующего и изгоняет в корне из него страшный грех, как алчность, делает его щедрым, кротким, верующим и Богобоязненным“»[502]502
  Там же. С. 47.


[Закрыть].

Понимая, что для овладения этим весьма непростым искусством необходимы особые качества, авторы алхимических трактатов выдвигают определенные требования к неофитам, возводя их в степень моральных императивов, первым из которых является обязательная Вера. Георг фон Веллинг так обосновывает требование веры: «теперь следуют некоторые, основополагающие вещи, которые должен принять во внимание начинающий маг прежде всего, нужно вооружиться истинной верой, как сказано у Мф.XVII,20, все покоряющей». Он говорит: «Истинно, истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажите горе сей: „перейди отсюда туда“ и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас». It.Mk.XVI, 17,18: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им, возложат руки на больных, и они будут здоровы»[503]503
  Веллинг фон Teopr.Opus Mago-Cabbaliticum et Theosophicum. Киев, Пор-Рояль, 2005. С. 355.


[Закрыть]. И если здесь Вера подается в откровенно христианском звучании, то Агриппа Неттесгеймский в своей «Тайной философии», уточняет, какая именно вера необходима настоящему магу: «Чтобы заниматься магией, следует иметь постоянство в вере, быть уверенным и не сомневаться в результате. <> Неверие и сомнения разрушают свойства разума оператора, поскольку он оказывается посередине между двумя крайностями, отчего влияния высших сил становятся ему недоступными, ибо это возможно лишь при твердой вере разума»[504]504
  Неттесгеймский Агриппа. О тайной философии. Книга магов. СПб. Амфора, 2009. С. 290.


[Закрыть].

Однако, как сказано в Предисловии к трактату Абрахама фон Франкенберга «Рафаэль или Ангел-Целитель», кроме Веры необходимо Знание, поскольку они не существуют друг без друга[505]505
  Эрцен-Глерон В. фон. Предисловие // Франкенберг А. фон. Рафаэль или Ангел-Целитель. Киев, Пор-Рояль, 2006. С. 16.


[Закрыть]. Поэтому многие авторы алхимических трактатов подчеркивали: «Алхимия не терпит невежества, более того, нужно обладать при этом подобающим терпением и пониманием. Гораздо лучше поступит тот, кто абстрагируется от практики и не будет озабочен лишь тем, чтобы вместить в себя все, дабы вступить на высочайшую вершину этой Философии»[506]506
  Аноним. Новое предисловие // Василий Валентин. Алхимические трактаты. С. 10.


[Закрыть]. Философ должен стремиться познавать[507]507
  Там же. С. 13.


[Закрыть].

Михаэль Майер в Рассуждении XLII «Убегающей Аталанты» объясняет, зачем алхимику Знание: «Всякому человеку, берущемуся за поиски философского лекарства, кроме хорошего здоровья и денег, необходимых для сего предприятия, нужны так же еще четыре вещи: Естество, Разум, Опыт и Чтение, и если что-либо из сих четырех отсутствует, то от оставшихся будет мало пользы. <>

Опирайся на Разум как на посох, дабы твердо стоять на ногах, не шатаясь и не колеблясь, ибо без разумных рассуждений всякий легко впадет в ошибку. <>

Чтение зажигает яркую лампу понимания, без коей все будет скрыто во тьме и густом тумане»[508]508
  Майер Михаэль. Убегающая Аталанта, или Новые Химические Эмблемы, открывающие Тайны Естества. М.: Энигма, 2004. С. 236-237.


[Закрыть].

Идея обретения нравственной чистоты как предварительного и необходимого условия духовного восхождения являлась основополагающей во многих практиках духовного развития. Перечисляя добродетели, причем, не отделяя их от знаний, которыми необходимо обладать герметическому философу, такими, как стремление к сосредоточенной работе в одиночестве и недопустимости работы на потеху публики, фон Веллинг отмечает: «Магико-каббалист должен жить в уединении и выбрать для своих операций уединенной место в доме, саду, лесу или поле, где нет суеты и мирских проблем, чьи идеи прочно запечатаны в нашем воздухе, как мировом зерцале. Маг должен воздерживаться от всякого колдовского фиглярства, которое представляется освященными свечами, крещеной водой, мечами, кругами»[509]509
  Веллинг фон Г. Указ. соч. С. 356.


[Закрыть].

Сформулированная в герметизме зависимость познавательных способностей человека от его нравственного развития обосновывает ценность нравственности не только самой по себе, но и как необходимого условия дальнейшего познания мира, построенного по законам Разума, глубокой духовности, и несомненной помощи ближним.

Так, немаловажное место отводится в алхимических трактатах личностным качествам мага, например, Георг фон Веллинг пишет: «истинный маг должен быть назареем, т.е. Обрученным, таким человеком, который в добровольно осуществляемой непоколебимости, посредством действия Святого Духа, упорствует в благой жизни и перемене. <>

Без этого невозможно получить в препарациях так часто упоминаемой нами красной и белой Серы, содержащей ни много ни мало истинный Elect. Mag., причем Макро– и Микроскопический (символ огня) действует чудодейственно»[510]510
  Веллинг фон Георг. Указ соч. С. 355.


[Закрыть]. И далее он отмечает, что магу следует понимать, что на самом деле является грехом: «То, что грех в духовной форме, тому учит нас Христос, Мф.VII,20 – 23, ибо содержится в воле и желании как стремлении быть вне Божьей Воли и Заповеди: так создание и размножение всех созданий Природы никоим образом не греховно, но не только позволено и допустимо через Божественное Благословение-Слово, но и обязано действовать далее соответственно Воле и Пожеланию Бога, а не спорить посредством беспорядочных вожделений против Божьей Воли и Заповеди»[511]511
  Там же. С. 356.


[Закрыть]. То есть – грех, это не тяга к плотским радостям, свойственная человеку, а осуждаемая тяга выйти из повиновения Господа, тенденция оспаривать Божью волю. Называя мага Назареем, фон Веллинг подчеркивает его Обрученность с Господом, которая приводит его к полному подчинению Его воли.

Однако авторы алхимических трактатов прекрасно отдавали себе отчет в том, что достичь этого идеала непросто без того, чтобы не произвести серьезных изменений своей личности. В Новом Предисловии к «Алхимическим трактатам» Василия Валентина автор так говорит об этом: «Теперь достаточно ясно то, что некоторые владельцы и Философы, достаточно странно проходили свой жизненный путь, и здесь показано, что даже вследствие обретения тинктуры, они еще долго не становились мастерами из-за всех их врожденных привычек»[512]512
  Аноним. Новое предисловие // Василий Валентин. Алхимические трактаты. С. 22.


[Закрыть], и дает наставления в том, что конкретно следует сделать, чтобы искоренить эти недостатки: «Совершенно нельзя, при прочтении пытаться их понять закрытым разумом, а также все иносказательные слова. То есть наберитесь терпения и довольствуйтесь малым, тем, что уже изучили, до того, как БОГ со временем укажет еще лучшее средство и путь, пройти все прочие трудности»[513]513
  Аноним. Новое предисловие // Василий Валентин. Алхимические трактаты. С. 9.


[Закрыть] и далее: «Тут не следует ни в коем случае торопиться, но нужно ступень за ступенью подниматься лестницей Философов, все постигать, и, отсюда, следовать по пути благочестия, усердия и смирения»[514]514
  Там же. С. 10.


[Закрыть]. Здесь автор развивает мысль о том, что возможность постижения герметического знания напрямую связана с развитием в человеке способностей восприятия, которые в латентном состоянии находятся у каждого человеческого существа, однако развиться до нужного уровня они могут только у того, кто приложит огромные и настойчивые усилия к самопознанию.

Что же должно быть развито в человеке, чтобы он смог осуществить самопознание, или богопознание, что в герметизме, есть одно? Должен быть развит ум. Но не тот ум, который характеризуется способностью получать, хранить, перерабатывать и выдавать информацию. Рассудочному уму доступно рассудочно-дискурсивное знание преходящих конечных объектов материального мира. Разум же, проявившийся в человеке, способен к постижению истинной глубинной сущности бытия, поскольку он имеет тождественную ему природу.

Именно разуму автор Нового Предисловия приписывает такое незаменимое для алхимика качества как воображение и советует неофиту «сначала поработать головой…, чем применять труд и нести затраты», подчеркивая здесь необходимость духовной, а не спагирической работы, требующей материальных вложений. В идеал алхимика включены также «необычайная собранность» и оперирование фактами, в отличие от тех, кого он называет «софистами»[515]515
  Там же. С. 21.


[Закрыть]. При этом он призывает сохранять полное самообладание, поскольку «перед практикующим – опасное и долгое путешествие, и до тех пор, пока он не сможет войти в сад, где находится дерево, на котором растут золотые яблоки»; сам он и его положение должно быть надежно испытаны для того, «чтобы сотворить своего Genus Vitae (свой Образ Жизни – О.К) так, чтобы можно во всем управлять с высоким сознанием»[516]516
  Там же. С. 10.


[Закрыть].

На всем протяжении развития герметизма мы встречаемся с идеей связи способности к самопознанию и познанию с наличием в человеке нравственной чистоты. Эта идея чрезвычайно важна, поскольку она наделяет нравственную чистоту ролью ступеньки на лестнице, ведущей к совершенствованию и дальнейшей эволюции. Настоящее умопостижение божественности бытия возможно лишь тогда, когда человек достигнет освобождения от помех, возникающих вследствие его телесности. Помехи эти имеют космическую природу, но тот, кто сумел победить собственную низшую природу, удостаивается рождения в Боге, его ум становится способным познать свою высшую природу, состоящую из сил блага – знания, радости, воздержанности, самообладания, справедливости.

Так, например, Абрахам фон Франкенберг трактате «Рафаэль или Ангел-Целитель» пишет по этому поводу, что для того, чтобы не пасть, следует придерживаться следующей «профилактики», состоящей из трех пунктов:

1. В строгости и молитве человек духом слушает сказано СЛОВО БОЖЬЕ и сохраняет его в своем сердце, как в истинном Райском Саду, с превеликим старанием и надлежащей работой, с немалым терпением и смирением. Дабы дьявол не посеял свои ядовитые змеиные семена и между ними плевелы, душащие благородное зерно пшеницы.

2. В душе надо остерегаться греха, бесчестия и искушения. Но особенно от собственных аффектов, похоти и желаний, как похоти плоти, похоти очей и высокомерного поведения. Также заповедано остерегаться от зависти, гнева, алчности и всех других поступков и недостойного образа жизни и не поступать вопреки своей совести. Ибо вследствие этого в душе своей будешь против Бога.

3. Что до внешней, телесной жизни, то он ему предложит, испытает, как нужно действовать и предостеречь свою плоть или темперамент, комплекцию, природу и свойство на воздухе, еде и питье, сне и бодрствовании, покое и движении, в изобилии и других естественных вещах – здоровье или болезни? Поэтому тщательно остерегайся всех эксцессов и поступков, как бы ублажающих и удобных вещей, но особенно избегайте праздности и худого общества. И напротив, надо придерживаться благословенного поста, бодрствования и молитвы, верно исполняя свое призвание и работу[517]517
  Франкенберг А. фон. Рафаэль или Ангел-Целитель. Киев, Пор-Рояль, 2006. С. 81 -85.


[Закрыть].

Настоящее осознание божественности бытия возможно лишь тогда, когда человек сможет стать по-настоящему духовным существом. И хотя в герметизме не встречается категория «духовность», она, как правило, заменяется словами «добродетель» и «благочестие», эти характеристики определяют духовную сущность человека. А. фон Франкенберг в трактате «Рафаэль или Ангел-Целитель» пишет: «в сумме как это сказано кратко и в трех словах, чтобы человек жил по целящему и святому правилу ПАВЛА (как – О.К) Умеренный, Праведный и Благочестивый.

<> Отсюда имеем не только

1. Устойчивое здоровье, красивую и крепкую плоть, но также

2. Незыблемое богоугодное спокойствие и миролюбивую жизнь души.

И наконец,

3. Божественную Мудрость и вечное блаженство духа с прочими обретаемыми тут дарами, что должно последовать неукоснительно и навсегда»[518]518
  Франкенберг А. фон. Рафаэль или Ангел-Целитель. Киев, Пор-Рояль, 2006. С. 85-87.


[Закрыть].

Трудность достижения выше перечисленных благ заключается в том, что человек в результате грехопадения, которое фон Франкенберг, как и фон Веллинг, связывает с отпадением от Божьей Воли, «превратил живой образ Божий в мертвый образ слепого и немого идола и неразумного четвероногого»[519]519
  Там же. С. 51.


[Закрыть]. В качестве наказания за это, люди болеют, искушаясь, увлекаясь и обольщаясь, принимают энергии демонических сил. Именно эти силы управляют всем земным устроением и человеком, используя в качестве орудия его тело. Для принятия энергий Бога человек должен поставить под контроль силы природы, то есть перестроить свою телесную природу. Пока этого не произойдет, человек остается игрушкой этих сил, и подвержен наказанию и року. Отметим здесь, что, говоря о необходимости подчинить свою телесную природу, герметизм отнюдь не призывал к аскетизму, считая, что подчинение телесной природы не есть отречение от нее. Напротив, именно пребывая в телесной форме и обеспечивая ее существование всем необходимым, человек может и должен использовать ее для богопознания.

Перевод и Комментарии к Алхимической Мессе Мельхиора Цибиненского

Theatrum Chemicum Том III. 1602

Выходные данные оригинала: The Alchemy Web Site by Adam McLean: http: // www. alchemy web site. с от/ mass. html

Introitus. О, Господь, источник добра, вдохновитель священного искусства, тот, от кого проистекает все блага преданному тебе, смилуйся.

Christe. Христос, Святой единый, благословенный камень искусства знания, кто для спасения мира вдохновил свет науки, для искоренения неверных, помилуй.

Kyrie. О, Господь, божественный огонь, помоги нашим сердцам, чтобы мы стали способны к раскрытию таинства искусства во славу твою, смилуйся.

Graduate. Он снисходит как дождь на руно, подобно ливням, что нежно орошают землю. Аллилуйя. О, благословенный создатель земли, белее снега, слаще сладости, благоухающий на дне сосуда, подобный бальзаму. О, целительное лекарство для человека, которое излечивает любую слабость тела: О, величественный источник, откуда воистину изливается подлинная вода жизни на сад преданных тебе..

Ave Maria. Радуйся прекрасный светоч неба, сияющий свет мира! В этом искусстве ты едина с луной, здесь совершается союз с Марсом и соединение с Меркурием. Повелением искусства из этих трех, в процессе растворения, но не в дождевой, а в меркуриальной воде, этой нашей благословенной камеди, которая растворяет себя и носит имя Спермы Философов, рождается, в русле реки, тысячекратный, сильный исполин. Затем он обручает и скрепляет себя с девственной невестой и обретает ее с ребенком в купели посредством умеренного огня. Но Дева не зачнет сразу, если не будет целована в повторных объятиях. Затем она понесет в своем теле, и так породит дитя доброго предзнаменования, в соответствии с порядком природы. После чего появится на дне сосуда могучий Эфиоп, сожженный, испепеленный, обесцвеченный, совершенно мертвый и безжизненный. Он попросит, чтобы его захоронили, окропили собственной влагой и медленно прокаливали до тех пор, пока он не восстанет в светящейся форме неистового огня. Узри чудеса восстановления и обновления Эфиопа!

Возродившись в купели, он принимает новое имя, которое философы называют натуральной серой и своим сыном, который есть камень философов. И узри его, одну вещь, один корень, одну сущность, к которой нечего добавить, и от которой многое, что было излишним, удалено повелением искусства. Это сокровище из сокровищ, высшее философское зелье, божественный секрет древности. Блажен тот, кто обретает подобное. Тот, кто узрел это, описал и рассказал об этом открыто, и я знаю, что его свидетельство истинно. Хвала Господу, во веки веков.

Мельхиор Cibinensis (Цибиненский) – венгерский алхимик первой половины XVI века. Он известен как автор «Алхимической Мессы», в настоящее время датируемой приблизительно 1525 годом, впервые опубликованной в Theatrum С hemic um в 1602 году, а также воспроизведенной в Собрании Symbola aureae mensae duodecim nationum (Пир золотого стола двенадцати колен) (1617) Михаэля Майера.

Личность Мельхиора до сих пор является предметом дискуссий. К.-Г. Юнг в своей работе «Психология и алхимия» предложил в кандидаты на авторство этого алхимического трактата Николя Мельхиора Szebeni, служившего с 1490 г. капелланом и астрологом у Владислава II короля Чехии и Венгрии, которому и была посвящена «Алхимическая месса»[520]520
  Юнг К.– Г. Психология и алхимия. М. 2008, С. 528-529.


[Закрыть]. В последнее время на роль автора выдвигались и другие кандидатуры: Мельхиор, епископ Бриксена, Конрад, архиепископ Праги и Николай Олах, архиепископ Венгрии. Однако доказать авторства ни одного из них пока никому не удается. Можно согласиться с Лангом Бенедеком, который подытоживая обсуждение всех претендентов, указывает, что в описываемое время все духовенство Европы, как Западной, так и Восточной, от монаха до клира самого высокого ранга, имели отношение к алхимии и могли быть авторами алхимических произведений. И именно эта повсеместная «озабоченность алхимией могла послужить некоторым оправданием тому, что алхимическая мысль была внедрена в Христианскую литургию, (или, возможно, Христианские мотивы были интегрированы в структуру алхимии), как текстуально, так и на изобразительном уровне»[521]521
  Läng В. Unlocked Books: Manuscripts of Learned Magic in the Medieval Libraries of Central Europe. Pennsylvania State University, 2008. P. 161.


[Закрыть].

В свою очередь, Грассе д’Орсе пишет, что «месса – очищение всего лишнего воспоминание о пирах, объединяющие древние античные братства тем же самым способом, каким были связаны другом с другом средневековые ложи»[522]522
  Язык птиц. Грассе д ’Орсе: тайная история Европы. – СПб, 2006. С. 30.


[Закрыть], что может служить намеком на существование неких алхимических братств, где могли проводиться ритуалы подобных месс. Вероятно, именно поэтому М. Майер включил «Алхимическую Мессу» Мельхиора Цибиненского в свое собрание алхимических текстов под названием «Пир золотого стола двенадцати колен».

С другой стороны, уже с раннего Средневековья в ходу были «специальные мессы». Так, например, «надежным целебным средством при лихорадке считалась месса в честь святого Сигизмунда, а для избавления от камней в почках служили мессы святому Либорию. Эффективность и торжественность мессы усиливалась, если она сопровождалась особыми ("приватными“) молитвами. По окончании мессы больной принимал святое причастие, что тоже входило в процедуру исцеления, а священник произносил формулы благословений»[523]523
  Арнаутова Ю.Е. Колдуны и святые. Антропология болезни в Средние века. – СПб, 2004. С. 306.


[Закрыть]. В таких условиях, возможно, нет ничего удивительного, что форма мессы была принята для описания алхимического процесса. Тем более что «по мнению прихожан, месса a priori обладала магической силой, то есть могла воздействовать на реальность не хуже любого заклинания или магического действа, поэтому фрагменты месс пытались петь и за пределами церкви – в доме, в поле за работой. В этом качестве месса могла восприниматься как своего рода „производственная магия“»[524]524
  Там же. С. 307.


[Закрыть] и служить образцом для создания внецерковных служб.

Текстуальные параллели «Алхимической мессы» к мессе католической подробно рассмотрены К.-Г. Юнгом в «Психологии и алхимии». Подводя итог проведенному анализу этого алхимического трактата, Юнг пишет: «Мельхиор чувствовал, что алхимический процесс должен быть эквивалентен пресуществлению в мессе, и ему было необходимо выразить свой опыт в такой форме. Однако следует отметить, что он ввел алхимическую трансмутацию не вместо Пресуществления, но где-то в окрестностях Символа веры, так что действие нарушалось перед Освящением»[525]525
  Юнг. К.-Г. Указ. Соч. С. 400-401.


[Закрыть]. Обсуждая далее еще один вариант «Алхимической Мессы», Юнг объясняет не полное ее соответствие тексту католической мессы «священным благоговением перед самой торжественной и живой частью мессы, а именно – перед Освящением»[526]526
  Там же. С. 401.


[Закрыть]. Так ли это, мы можем убедиться, обратившись к тексту Мессы, в особенности к двум наиболее интересным разделам с токи зрения алхимической практики: Graduate[527]527
  Там же. С. 393: «Graduale [Обычно хорал, состоящий из стихов псалмов, в древности пелся шагами, gradus].


[Закрыть], и к тому, который Юнг называет «алхимическим пересказом гимна Марии» – „Ave Praeclara“ (Ave Maria).

Первый отрывок, Graduate, Юнг опускает в своем исследовании. Однако именно здесь начинается истинно алхимическое Делание: Мельхиор, традиционно для алхимических произведений обращается к герметическому описанию процесса, по существу – теургическому. Причем то, что он использует для «выражения своего опыта» католическую мессу, весьма показательно. По словам А.Ф. Лосева, теургия «это – работа богов, а также вся человеческая деятельность, направленная на получение божественной помощи. От теологии, науки об именах и природе богов, теургия отличается своим действенным, практическим характером: она – реальный опыт единения с богами; и она все, что служит такому единению»[528]528
  Лосев А.Ф. История античной эстетики. Последние века. Кн. 1. Харьков, М., 2000. С. 366.


[Закрыть]. Зададимся вопросом: что есть пресуществление, совершаемое во время христианского богослужения? Это совершаемое «через освящение хлеба и вина изменение всей субстанции хлеба в субстанцию Тела Христа Господа нашего и всей субстанции вина – в субстанцию Его Крови»[529]529
  Тридентский (XIX Вселенский) собор, 13 сессия (13 октября 1551 г. ) «Декрет о Святой Евхаристии», глава 4.


[Закрыть]. Православная церковь, в основном разделяющая католическую доктрину пресуществеления, видит в нем «чудо всемогущества Божия, подобное сотворению Богом мира из ничего. Самое существо хлеба и самое существо вина предлагается в существо истинных Тела и Крови Христовой, действием Святаго Духа, Которого священник призывает (курсив мой – О.К.) в это время для совершения Таинства, молитвою и словами: „Низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащия Дары сия, и сотвори ибо хлеб сей честное Тело Христа Твоего; а еже в Чаши сей, честную Кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым“»[530]530
  Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной. М.: 1900 (репринт 1991). С. 69-70.


[Закрыть].

Обратившись к тексту «Алхимической Мессы», мы видим следующее. Призвав в предыдущих разделах Мессы Господа, как «вдохновителя священного искусства», Христа, как «благословенный камень искусства науки», и, наконец, снова Господа – как «божественный огонь», и в заключение, моля его «помочь нашим сердцам, чтобы мы стали способны к восхвалению тебя, к раскрытию таинства искусства», в Graduate автор описывает, как Господь откликается на зов: «Он снисходит как дождь на руно, подобно ливням, что нежно орошают землю» и оказывается «белее снега, слаще сладости благоуханный на дне сосуда, подобный бальзаму». Можно предположить определенное различие между «вдохновителем священного искусства», «камнем искусства науки», «божественным огнем» «Алхимической мессы», с одной стороны, и Тем, кто должен ниспослать Духа Святого в процессе христианской службы, с другой. Кроме того, и цели, для которой совершается Призыв различны: в одном случае – для помощи в раскрытии тайн искусства, в другом – для превращения (трансмутации?) хлеба и вина в Тело и Кровь Господню. Но при всем этом мы находим прямое указание на подобие одного другому, так милое сердцам алхимических писателей. Мельхиор как будто подчеркивает, что все едино, все подчиняется одним и тем же законам Природы и происходит по одному традиционному укладу: призыв божества – отклик на него в виде определенной работы, которая изменяет то, на что она была направлена».

Каков же результат теургических действий, описываемых автором «Алхимической Мессы»? Проследив этот отрывок далее, мы увидим, что эманации «благословенного создателя земли», откликнувшегося на призыв, присутствующие теперь на дне алхимического сосуда (в параллель Чаше евхаристии), суть «целительное лекарство для человека, которое излечивает любую слабость тела». Более того, здесь они трансформируются в «источник, откуда воистину изливается подлинная вода жизни на сад преданных тебе». То есть, попав на дно алхимического сосуда подобно потоку воды с небес и став универсальным лекарством, божественный огонь внутри этого сосуда становится источником подлинной воды жизни, который изливается наружу, в мир. Следовательно, и сам сосуд этот, над которым проводится алхимический аналог ритуала пресуществления, становится проводником божественного огня, способного распространять наружу подлинную воду жизни. А это неминуемо приводит нас к выводу, что перед нами – процесс инициации – первой стадии посвящения – духовной трансформации человеческого существа посредством таинства теургии.

О том, что понятия «инициация» и «посвящение» не идентичны, весьма убедительно пишет В.Н Фомин в своей книге «Первоосновы посвящения»: «В русскоязычной литературе и в соответствующей культурной традиции основное понятие „посвящение“ с идеальной точностью схватывает сущность духовного феномена, которая сводится к вхождению в запредельный мир священного и достижения состояния святости». Латинский же корень слова «инициация» означает просто «начало». «В данном контексте понятие указывает на начало позитивной духовной трансформации личности»[531]531
  Фомин В.П. Первоосновы посвящения. Истоки йоги и начала эзотерической философии в архаических традициях. М., 2008. С. 23.


[Закрыть]. Опыт посвящения идет дальше и «характеризуется опытом стяжания духовного света – озарениями, прозрениями, и, наконец, экстатически-блаженным созерцанием света истины духовной природы и сущности бытия»[532]532
  Там же. С. 24.


[Закрыть]. И к этому процессу Мельхиор обращается дальше, хотя видит его под специфическим, алхимическим углом зрения.

В следующем разделе «Алхимической Мессы», он, «как бы пересказывая гимн Марии», вводит нас в курс дела относительно того, как, благодаря вышеописанному теургическому процессу, происходит превращение «сосуда», из предмета для собирания влаги небес – эманаций «божественного огня», в источник подлинной воды жизни, иными словами, того, как совершается собственно посвящение.

Вначале, славя Марию, Мельхиор сообщает нам, что она едина с луной, где происходит соединение Марса с Меркурием, причем в процессе соединения, в результате которого появляется сильный гигант, все трое, давшие ему жизнь – Луна, Меркурий и Марс – растворяются. Происходит это уже не в дождевой воде, с попадания в сосуд которой, начался процесс, а в воде меркуриальной, «этой нашей благословенной камеди[533]533
  Камедь, гумми (от греч. κομμδιον, κμμι) – высокомолекулярный углевод, являющийся главным компонентом экссудатов (соков, выпотов), выделяемых растениями при механических повреждениях коры, заболеваниях.


[Закрыть],’ которая растворяет себя саму и носит имя Спермы философов».

А теперь вернемся еще раз к началу Алхимической мессы и выстроим очередность этапов теургического процесса алхимической практики в том виде, каком описывает ее Мельхиор Цибиненский:

– призыв или зов «божественного огня», включающий в себя восхваление его как источника блага, а также – описание цели, с которой он призывается;

– описание самого процесса нисхождения эманаций, уподобление их ливням, орошающим землю;

– описание сбора этой влаги в сосуд;

– описание качеств вещества, оказавшегося в процесс нисхождения этих эманаций внутри сосуда;

– описание конечного результата процесса – воздействия этого вещества на окружающую среду: «О, величественный источник, откуда изливается вовне поистине подлинная вода жизни на сад преданных тебе».

Все перечисленное является описанием процесса в том виде, в каком он представляется внешнему наблюдателю. Затем Мельхиор переходит к изложению внутренних процессов в сосуде, подвергнувшегося внедрению вовнутрь вызванных, перед этим, эманаций:

– сосуд уподобляется Марии, которая в свою очередь отождествляется с Луной, внутри которой происходит соединение Марса с Меркурием. Иными словами, в «русле реки» – в процессе работы эманации, происходит слияние самого сосуда = Марии = Луны с некими другими субстанциями, которые здесь названы «Марсом» и «Меркурием». К.-Г. Юнг в примечаниях к своим комментариям к «Алхимической Мессе» замечает по этому поводу: «Coniunctio Меркурия, но с кем? Может это coniunctio двух Меркуриев, мужского и женского? Это, похоже, может быть союз Солнца с Луной, Марсом и Меркурием»,[534]534
  Юнг К.-Г. Указ. Соч. С. 529.


[Закрыть] с чем, в принципе можно согласиться, принимая во внимание традиционную тенденцию алхимических авторов, создавать ловушки в своих текстах для тех, кто не понимает сути происходящего. В этом отрывке для понимания сути достаточно, на мой взгляд, того, что автор указывает на идентичность Марии Луне и на ее наполнение меркуриальной водой, происходящее от слияния Марса (в данном случае мужского принципа) с Меркурием (в данном случае – женским принципом);