Текст книги "Шумел Камыш"

Нам было больше некуда идти. Единственное прибежище – последняя надежда, что в одно мгновение рассыпалась невидимым прахом.

Так я осталась одна. Одна на всём белом свете со своими котятами.

Осиротела…

И до сих пор не смогла простить маму. Что не защитила тогда. Не постояла за меня. Бросила. Отвергла. Предала.

В тот день я, беззащитная, уязвимая, дрожащая от чувства вины и страха будущего, вернулась к мужу…

А ведь я…

Я бы от него… по тонкому льду… босиком… без оглядки.

Глава 30. Нежеланная правда

Последующие две недели промчались, как один день.

Стоило Маше узнать о намечающейся у нас с полковником свадьбе, как она тут же, не откладывая в долгий ящик, приступила к её организации. Подключила Асю, связалась со Златой, а та в свою очередь с Катейкой и Лерой. От меня все идеи и приготовления держались в строжайшем секрете, и сколько я не пыталась разузнать у девчонок какие-либо подробности – всё без толку. «Это сюрприз» – твердили они в один голос. «Ваш праздник будет идеальным, и тебе разрешается только наслаждаться этим днём» – повторяли, согласовывая у меня то основные цвета торжества, то список гостей.

Каждая из них превосходно знала своё дело, поэтому я не беспокоилась за результат. Скорее… предвкушала. К тому же с моими активистками сотрудничал Слава, и я, признаться, питала надежду, что смогу разведать у него хоть какие-то детали. Вытянуть хитростью… и лаской.

До церемонии оставалось два месяца, а у меня в руках уже красовались пригласительные открытки, выполненные на крафт-картоне с изображением ловца снов и изящного цветка белой каллы, нарисованных акварелью вручную.

– Кир, вот здесь пригласительные, – протянула я другу небольшой красный пакет. – Как приедете к бабушке, позвони. Я расскажу, кому их завести.

– Они все в курсе, что я приеду? – поинтересовался он, подхватывая ручки пакета и заглядывая внутрь.

– Как долетите, я всех обзвоню, – пообещала я, зевнув в ладонь.

– Хорошо, – понятливо кивнул друг, раскрывая входную дверь. Ощутив утреннюю прохладу, я поёжилась. – Ну, что? Погнали? – спросил у мальчишек.

– Да! Пока, мамочка! – воскликнули они и, подхватив свои рюкзачки, вприпрыжку выбежали из дома.

Весь день провозившись с планом бюджета очередной свадебной церемонии, я даже не заметила, как наступил вечер. А едва успела приготовить ужин и в ожидании Славы уткнуться в планшет, как от Кира пришло сообщение о посадке самолёта.

Поспешив воспользоваться отсутствием полковника, я решила первым делом набрать подругу Лену: заварила себе крепкий кофе и с улыбкой разместилась в гостиной на диване, уже предчувствуя тёплую женскую болтовню, которой мне так давно не хватало.

Гудок… второй…

– Да неужели?! – раздался весёлый голос.

Я засмеялась:

– Привет, Леночка!

– Наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз ты вспомнила мой номер телефона!

– Горячо! Очень горячо! – похвалила её.

– Даже так? Рассказывай! Что там, что? – поторопила меня подруга.

– Восьмого августа я выхожу замуж, и ты в числе приглашённых, – на одном дыхании выпалила я и притихла, ожидая реакции.

– Карин, вот это новость… – после секундной заминки поражённо произнесла она.

– Ага! Приедешь, Лен?

– Спрашиваешь! Конечно! Как я могу такое пропустить! И кто он, Карин?

– Настоящий полковник, – не сдержала я довольной улыбки.

– Ах, вон оно что! Добился-таки своего!

– Ага, – кивнула, как будто подруга могла сейчас это увидеть. А в следующий момент ко мне пришло осознание: я ведь ничего ей о нём не рассказывала… При этой мысли улыбка мгновенно сползла с моего лица.

– Ну, я тебя понимаю. Этому мужику невозможно отказать. Один его вымораживающий взгляд чего сто́ит! Брр-р… – Я хочу ей ответить, но не могу вымолвить ни слова. Просто не в состоянии разжать челюсти: точно свело. И в итоге издаю лишь жалкое сопение. – Карин, я рада за вас, правда. Ты всё правильно делаешь! – запальчиво продолжает Лена.

– Думаешь?.. – наконец выдавливаю.

– Конечно! Пусть исправляет, что натворил его сын. Как ни крути, а пацанов должен мужик воспитывать, Карин. Согласись? В конце концов, что с того, что он – их дед? Прежде всего, он – мужик!

Кажется, она говорит что-то ещё… Но я её уже не слышу…

Полный ступор.

«Ты ошибаешься, Кара. Я знаю тебя. Знаю лучше, чем ты думаешь».

«Я знаю тебя»…

«Знаю лучше, чем ты думаешь»…

Сердце подскакивает и застревает где-то в горле, пропуская несколько ударов. Я задыхаюсь… Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Голова кругом…

Хватаюсь рукой за шею, и меня буквально швыряет в холодный пот. И мир исчезает, напрочь снесённый ударом внезапного прозрения.

«А ведь у Славушки уже могут быть внуки примерно такого же вот возраста…».

Дед…

– Карин… – доносится издалека голос Лены.

Жмурюсь что есть силы. До боли. Крепче крепкого.

Сбрасываю разговор и роняю телефон.

В это же время глухо, еле слышно хлопает входная дверь.

– Кара, ты дома? – из прихожей.

Ноги ватные. Всё тело дрожит, как провод под напряжением. Но я заставляю себя развернуться. Покачнувшись, я тотчас опираюсь рукой на ближайшую стену, перенеся на неё вес своего тела.

– Кара… – ближе.

– Слава – твой сын? – выдыхаю с хрипом и вскидываю взгляд.

Полковник застывает в паре метров от меня, на гладко выбритых щеках проступают желваки.

– Некоторым следует отрезать язык ещё при рождении, чтобы потом не возникало лишних проблем, – цедит он, а я чувствую, как на меня накатывает волна злости. Тяжёлая. Мутная.

– А мне – уши? – выплёвываю и горько усмехаюсь: – Знаешь, это смешно, но твой… сын часто грозился отрезать мне длинный язык, пока я сплю. – Набравшись твёрдости в ногах, я отнимаю ладонь от стены и добавляю: – Нежеланная правда – она такая. Колючая…

Обнимаю себя за плечи и замираю, внимательно разглядывая суровое лицо мужчины в попытке уловить в нём схожие черты… А если быть до конца честной, то – надеясь не отыскать их вовсе.

– Слава – твой сын? – напоминаю свой вопрос и внутренне сжимаюсь в ожидании ответа.

– Да, – ударяет прямо в лицо студёным ветром.

Ссутулившись, я на миг прикрываю веки.

– Когда ты узнал? – шепчу, открывая глаза. Полковник шагает ко мне. Я отступаю. – Не подходи… – Он останавливается.

– Кара…

– Тогда. Здесь… при первой встрече. Уже знал? – перебиваю я.

– Да.

– Боже… – крепко прижимаю ладони к губам, на глаза накатывают слёзы, но я не позволяю им скатиться. Глубокий вдох и выдох. Вдох… выдох… – Что ж, тогда слушай, – кажется, что это звучит с вызовом. И пусть! Встаю за диван и, вцепившись онемевшими пальцами в спинку, безрадостно усмехаюсь: – Из первых уст – это будет ещё увлекательнее.

– Кара, не нужно…

– А я хочу!!! – кричу так, как никогда в своей жизни. – Ты ведь этим интересовался?! Подробностями! За ними ездил к моей подруге?! Тебе недостаточно просто догадываться, что меня сломали, как куклу! Без души! Без эмоций! Ты хотел знать всё! Каждую деталь! Тебе обязательно нужно было посмаковать эту грязь! – слёзы всё же прыскают из моих глаз.

– Посмаковать?! Ты… – хрипит сквозь зубы.

А у меня перед глазами всё расплывается, и сердце так отчаянно колотится, что того и гляди выскочит из груди.

– Впервые он сделал это ночью… – словно скальпелем хирурга я вскрываю старый нарыв и дальше – слово за словом… предложение за предложением… выплёскиваю слишком глубоко въевшуюся в меня гниль.

Говорю… говорю…

Не скупясь в выражениях.

Не забывая ни одной мелочи.

Я смотрю исключительно в стену напротив, трусливо избегая взгляда полковника.

Потому что боюсь.

До ужаса боюсь увидеть в его глазах отвращение и… жалость.

– На людях он всегда играл в крепкую семью: святоша, любящий муж. А дома… Дома – настоящая пытка. Без иносказаний. Когда он приходил с работы, я вся сжималась внутри и старалась побыстрее скрыться с его глаз. Глупая: придраться же можно к чему угодно… К пыли на шкафах, к частым поездкам к маме, к недосоленной еде. Постоянные звонки, проверки телефона и переписок в соцсетях. Поцеловала подружку – шлюха. А итог… Итог один: ссора – секс. Как доказательство его правоты. Как подтверждение его превосходства. – Я заставляю себя перевести взгляд на каменное лицо полковника и, брезгливо кривя губами, договариваю: – Омерзительно буднично… – Он дёргается в мою сторону, но мои следующие слова вынуждают его затормозить: – Значит, это всё ради мальчишек, да?

– Что именно? – жёсткий стальной взгляд впивается в мои глаза.

– Всё это, – я обвожу взглядом пространство вокруг. – Используешь все возможности, чтобы исправить ошибки прошлого? Втёрся в доверие. Ко мне, к детям. Соблазнил…

– Соблазнил?! Я?! – взрывается он и с обманчивым спокойствием продолжает: – Девочка, ты что-то путаешь… Я до последнего держал дистанцию. Давал тебе время, чтобы ты сама этого захотела, так же сильно, как и я. Не ты ли меня соблазняла? Нацепив на меня маску. Не ты просила?.. Я не принуждал тебя. Не давил. Ты сама сделала этот выбор. Не перекидывай ответственность на других. Учись уже отвечать за свои поступки, Кар-р-ра!

– Но ты меня к этому подталкивал! Ты! Именно ты! Ты такой же манипулятор, как и твой сын!

– Такой же?! – ревёт полковник, сжимая кулаки. – Такой же?!

– Да! – рявкаю.

Глубокий долгий мужской вздох, и он мрачно произносит:

– Нет, Кара. Не обесценивай всё, что между нами было.

– Это ты меня обесценил, когда решил всё за двоих! Когда скрыл от меня правду!

– Кара, заканчивай эту конфронтацию. Что ты сейчас с пеной у рта отстаиваешь? Свой эгоизм?

– Эгоизм?! – выкрикиваю, обходя диван. – Эгоизм… – повторяю в задумчивости. – Скажи… – тело цепенеет, и я так и не дохожу до мужчины. – Помнишь, ты признался мне в любви?.. Ну, тогда… в моём доме. Это было взаправду?

– Твою ж мать, Кар-р-ра! – заорал он, всплеснув руками. – Да какая, к чертям собачьим, разница! Есть – здесь и сейчас. Ты и я. Я тебя люблю. Ты меня любишь. Зачем вспоминать прошлое? Оно у всех есть! У меня! У тебя!

– Ответь, – тихо прошу его.

Он молчит, а мне становится невыносимо одиноко.

– Ты не готова сейчас слушать и слышать.

– Ясно.

Я на негнущихся ногах прохожу мимо полковника и устремляюсь к лестнице. Поднявшись на второй этаж, вхожу в спальню и с твёрдой решимостью вытаскиваю чемодан на середину комнаты.

Ноги моей здесь больше не будет. Ни моей. Ни моих детей.

Нараспашку раскрываю платяной шкаф и трясущимися руками принимаюсь выбрасывать оттуда вещи первой необходимости.

– Учти, если ты выйдешь за порог этого дома. То обратной дороги не будет. Я этого не прощаю, – в мужском голосе звучит арктический холод.

Я медленно поворачиваюсь и чуть слышно выдаю единственное, что в это мгновение крутится в моей голове:

– Значит, так тому и быть, – каждое слово больно царапает моё горло.

Резко отвернувшись, я опять механически выполняю привычные действия, собирая чемодан. Лицо пылает огнём, глаза щиплет от сдерживаемых слёз, но я держусь, точно зная, что сзади уже никого нет.

Несколько секунд, и внизу негромко щёлкает входная дверь.

Ушёл…

Руки вмиг слабеют, брюки выскальзывают из пальцев, и я вместе с ними беспомощно опускаюсь на пол.

Глава 31. Тишина, в которой нет воздуха…

Камыш

Падать с небес на землю – сомнительное удовольствие. Но мне не привыкать. Случалось. Терять контроль над самим собой. Над своей судьбой. Чувствовать, будто под ногами дрожит канат…

Правда, на подлёте мне всегда удавалось сгруппироваться, чтобы не разбиться вдребезги.

Грохнуться и пробить плоть – ерунда. Главное, чтоб душа цела осталась.

А дальше… Дальше незримый бой. С собой. С собственным бессилием.

В одиночку.

Никому нет дела. Глаза каждого обращены лишь в свою сторону.

И даже тех, кого дороже нет на этом белом свете…

Разгорячившись, я уходил всё дальше и дальше от дома. А когда опомнился, глянул по сторонам и осознал, что незаметно для себя углубился в чащу, окружающую посёлок.

Похлопав по карманам и не обнаружив сигарет, я зло выдохнул и отправился обратно, следуя по узкой тропинке, которая через некоторое время вывела меня из леса точно к окраине посёлка.

– Она. Не. Уйдёт, – твёрдо произнёс я, но ноги сами прибавили шаг, и спустя несколько минут впереди показался конёк соседской крыши.

В доме было тихо, как в гробу. В прихожей парил едва уловимый аромат духов Кары. Тонкий, нежный, с цветочным привкусом. На обувнице недоставало красных босоножек, а на крючке – маленькой женской сумочки на длинном ремешке.

Ушла…

Крепко сцепив зубы, я, не разуваясь, поднялся на второй этаж – в нашу спальню, где за время моего отсутствия почти ничего не изменилось: тот же раскрытый чемодан по центру с той же небрежно набросанной кучей вещей внутри. Рядом, возле кровати примят длинный ворс коврика.

Уперев руки в бока, я осмотрел комнату – всё на своих местах.

Нет. Не всё…

Опустил голову и, прикрыв веки, шумно задышал.

Твою ж мать.

Для чего мне эта тишина?.. В которой нет воздуха… Нет той, которая смогла вытравить из моей памяти всех других женщин. Их имена, серые однообразные лица, глухие голоса. Кара уничтожила всех.

А я не сумел…

Её страх продолжал вершить своё чёрное дело. Сковывая сознание, он забирал силы и не давал девочке двигаться вперёд. Постоянно напоминал о подорванном когда-то доверии, питая её сомнения.

Сомнения…

Именно они заставляли её сопротивляться. Уверен.

И Кара подчинялась…

Не разрешала любить… Себе. Себя. Без оглядки на прошлое. И тем самым лишалась счастливого будущего.

Нет, не только она. Мы вместе его упускали.

Оказавшись в кабинете, я вытянул из кармана телефон и, падая в кресло, уронил его экраном вниз на столешницу. Рванул на себя второй ящик стола, отыскал пачку сигарет и, стащив с подоконника тяжёлую стальную пепельницу с зажигалкой, закурил, пытаясь подавить тревожное волнение.

03:15

Когда за окном стало стремительно светать, я вздрогнул от внезапного звонка мобильного.

– Камышин, – громыхнул я, краем глаза выхватив на дисплее неизвестный номер.

– Крёстный, привет!

– Дёнь, что-то срочное?

– Боюсь, что да, – сказал он.

– Выкладывай, – потребовал.

– Так… – вдруг растерялся крестник, – по порядку, – вздохнул, явно подбирая слова. – Начну с того, что Радонежский Вячеслав Алексеевич тебе не сын. Вероятность отцовства – ноль процентов. – Пепел с сигареты упал мимо пепельницы ровно на кожаный коврик на столе, а Дёня между тем продолжил: – Скажу больше, он даже не отец тех детей, чьи образцы волос ты мне передал.

– Этого быть не может, Дёнь, – нахмурился я.

– Против результатов не попрёшь. Здесь ошибки быть не может.

– Они точно ту могилу вскрыли?

– Ту самую, крёстный, – он странно усмехнулся. – Но не торопись с выводами: это ещё не всё. Вероятность того, что эти дети – твои внуки – более девяноста процентов.

– Дёнь… – я с силой потёр ладонью область сердца, постепенно переваривая полученную информацию.

– И знаешь, что я думаю?..

– В могиле – не Радонежский, – проговорили одновременно, и я с рыком добавил: – Перезвоню!

Оборвав разговор, раздавил окурок о пепельницу и живо набрал Кару.

«Абонент не отвечает или временно недоступен»…

– Твою ж… – нутро враз окатило ледяным пламенем.

Я практически ощутил, как замедляется время. А вместе с тем, словно в противовес, привычно ускоряются мысли, обостряя восприятие произошедшего. Стимулируя буквально все органы чувств.

Мгновенно определив приоритетность и последовательность действий, я сделал несколько звонков и задействовал все возможные ресурсы в поисках Кары, задавая своим ребятам вектор движения.

И только после этого перезвонил крестнику.

04:00

– Дёнь, сворачивай всё.

– В смысле? Но…

– Так нужно. Не спорь.

– Крёстный! – воскликнул Дёня и выругался. – Давай попробуем узнать кто этот человек!

– Ты с ума сошёл?! – взревел я. – Это запрещено! Хочешь лишиться всего, чего добился?!

– А как же это… «наточить топор» и всё такое…

– Время «точить топор» вышло. Труп вернуть на место. Могилу закопать. Документы все уничтожить. На всё про всё три часа! Выполняй!

Хотел уже отключиться, как вдруг услышал:

– Крёстный, подожди. – Я вновь приблизил телефон к уху. – Для сведения: Юрьев всё ещё под следствием, но до меня дошли слухи, что на него вешают какие-то дела с сомнительными захоронениями…

– Понял, – сухо ответил я и, разорвав связь, кинул мобильный на столешницу. Он тут же загудел, оповещая о входящем сообщении.

Сергей:

«Селивёрстова Злата Руслановна

тел. (XXX) XXX XX–XX

Карины у неё нет. И даже не звонила».

Я нервно сглотнул, оттягивая удушающий воротник рубашки. Опять закурил, включая мозг на полную мощность и заставляя его искать ответы.

Вперив взгляд в дверное полотно напротив, я снова и снова прокручивал в голове события двухлетней давности и рассказ Соловьёвой – подруги Карины в попытке пройти по возможному сценарию инсценировки смерти Радонежского.

Тиран и жертва…

Жертва и тиран…

Что, если они поменялись местами?

Не имея достоверной информации о планах Кары, Радонежский никак не мог это почувствовать.

– Почему нет? – с силой выпуская дым в потолок, подверг сомнению свои мысли.

Тиран неожиданно почувствовал себя жертвой. Догадался, что ему уготовлена учесть пациента психиатрической больницы.

– Как? – сместил фокус сознания на детали.

К примеру, заметил, как жена украдкой кидает таблетки ему в чай, или получил непредсказуемые результаты, сдав экстренные анализы.

Допустим. Что дальше?

Жёсткий абьюзер. Каковы его мысли?..

Он знал, что Соловьёва работает в психушке. А значит, именно она поделилась с ней рецептами для приобретения нужных препаратов… А может даже сама же ими и снабдила – неважно.

Награждая себя глубокой затяжкой, я вытащил свободной рукой несколько листов из пачки бумаги и принялся кратко, но торопливо записывать карандашом свои мысли. Добавил убийство Радонежского, начертив крестиками четверых участников; стрелкой обозначил переезд Карины с детьми и Кириллом в этот город; слева изобразил её близких до трагедии – мать, кум, Соловьёва, а справа – после: мать, Соловьёва, Селивёрстова, Кирилл.

Взглянул на общую картину и поморщился – Кирилл… Всегда рядом. Крёстный мальков. Друг семьи.

Невесело хмыкнул и, стряхнув с очередной сигареты пепел, пробормотал себе под нос:

– А ведь Радонежский – патологический ревнивец.

Стопроцентно он недолюбливал Сомова. А значит, итоговая связка для него, скорее всего, выглядела так: Карина – Кирилл – Соловьёва.

И вот тут я снова подбросил себе свой вопрос: каковы его мысли?

«Карина решилась избавиться от меня – я теряю над ней свою власть, теряю сильную позицию. Я слабею».

Эти размышления натолкнули меня на следующий, по моему мнению, самый важный вопрос: что для него сверхценность? Власть, или Карина?

Если – исключительно власть, то он мог, почуяв неладное, отойти в сторону и подыскать себе другой объект. Зачем такие сложности?

– Дело ни в том, ни в другом? – попробовал изменить свои предположения и начал чиркать зажигалкой.

Что ещё могло вынудить бизнесмена инсценировать свою смерть?

Долги?

Да, как выразилась Соловьёва, у него действительно «осталась целая куча долгов». Но это абсолютно точно не те суммы, ради которых рискуют жизнью.

05:00

– Выходит, Карина… – я достал последнюю сигарету из пачки и, щёлкнув зажигалкой, закурил.

В этом случае всё кристально ясно. Своей смертью он хотел избавиться сразу от двух препятствий: подставить Кирилла, устраняя таким образом своего конкурента, и убить Радонежского, тем самым перерождая нового себя.

Нового себя…

Горло перехватил спазм, и я откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза. Натренированное ощущение угрозы разрасталось внутри с бешеной скоростью. Примешивающийся к нему бессильный гнев на короткое мгновение ухитрился затопить моё сознание, заставляя до боли в суставах стиснуть рукой подлокотник.

Временное жильё… Другая внешность… Поддельные документы…

Я лихорадочно затянулся.

Переезд следом за Карой и детьми… Период восстановления после операций…

Долго… Терпение на исходе… Воровство вещей…

Знакомство в новом обличии…

Вот только было ли?..

В солнечном сплетении болезненно закололо, будто ледяную иглу воткнули.

– Кто? – с хрипом выдохнул клуб дыма и выпрыгнул из кресла, стараясь навести резкость.

В памяти всплыл лишь один человек.

– Уничтожу! – зарычал, подхватывая телефон со стола.

Глава 32. Под покровом сумерек

06:00

Камыш

Худшее, что может быть – это выбрать не тот путь. Ведь каждый выбор имеет последствия. Следовательно, мне необходима серьёзная зацепка, которая смогла бы подтвердить мои выводы. Именно за этим я и сорвался к Селивёрстовой.

– Я не представляю, куда Кари могла податься на ночь глядя! – взволнованно говорила девушка, шлёпая жёлтыми тапками в сторону своей небольшой кухни. – Девчонок я сразу обзвонила. Последний раз мы переписывались в чате вчера утром… Присаживайтесь, – указала рукой на табуретку возле стола и, плотнее запахивая явно наспех одетый халат, направилась к электрическому чайнику.

– Куда она ещё могла пойти? – уточнил я, опускаясь на сиденье.

– Только к Кириллу.

– Сомов в Красноярске.

– А… – начала она, размещаясь напротив, но я её перебил.

– В его доме её нет – проверили.

Злата закинула ногу на ногу, задумчиво пожевала губу, а затем, нахмурившись, с заметным беспокойством спросила:

– Вы её обидели, да?

– Злата, подумай хорошенько, вспомни. Есть ещё кто-то? – проигнорировал её вопрос. – Ты сейчас должна быть максимально откровенна, – поднажал я.

– Я думаю, правда, – под моим пытливым взглядом она сгорбилась, обхватывая себя за плечи. – Но больше Кари некуда идти… – закачала ногой. – Если только в гостиницу, или отель… Или снять квартиру на сутки.

Твою ж мать.

– Может, какой-то знакомый? – подкинул идею я, чувствуя, что начинаю заводиться.

– Назар! – воскликнула девушка, её глаза заблестели.

– Кто он?

– Он… Он… – замялась Злата.

– Говори, как есть! – гаркнул я.

Селивёрстова подпрыгнула на месте и тут же затараторила:

– Да я о нём почти ничего и не знаю. Они познакомились на одной из свадеб. Ещё полгода назад. Где-то в начале января.

– Конкретнее. Чья свадьба? Контакты?

– Сейчас, – бросила она на ходу и выскользнула из кухни. Пара секунд, и девушка вернулась, удерживая в руках толстую записную книжку. – Это было… – усевшись за стол, принялась листать странички. Внезапно раздался щелчок чайника, вода забурлила. – Десятого января. Да, точно! Дарина и Евгений. У них ещё большая разница в возрасте… – встретившись со мной взглядом, она осеклась на полуслове. – Э-э-э… Да! Есть их мобильные, – укладывая прямо передо мной раскрытую книжку. – Назар тогда очень помог Кари.

– Вот как? – вскинул брови.

– Да, там неприятная ситуация произошла с отелем. Она забронировала номера для приезжих, и ночью, когда пришло время их заселять, оказалось, что бронь снята. – Я хмыкнул. – А у него свой отель. Совсем маленький, но… да. Вот Назар и предложил Кари разместить этих гостей у него. Он вроде как планировал открытие только весной. Но раз такое дело…

– Раз такое дело… – мрачно повторил я. – Просто ангел-хранитель – не иначе, – процедил. – А что в других отелях?

– Выходные дни, всё оказалось занято, – развела руками Злата.

Оказалось…

На меня разом накатило понимание.

– Название его отеля знаешь? – вытащил из кармана телефон.

– Не-а, но помню адрес. Я их сопровождала. – Потом вдруг ойкнула и подхватилась: – У меня, кажется, визитка осталась!

Сжимая в пальцах заветную карточку, я отправил своим ребятам сообщение с адресом и названием отеля.

– Звони! – потребовал у девушки, мотнув головой на книжку. – Скажи, что понравился, сил нет. Всё это время думала, забыть не можешь. Пусть дадут номер этого Назара.

– Но у вас же есть адрес и телефон его отеля…

Накал внутри достиг своего апогея и я, грохнув ладонью по столу, заорал:

– Твою ж мать! Я что, не по-русски говорю?! Звони!

06:30

Набрав дрожащими пальцами нужный номер, девушка натянуто улыбнулась и поприветствовала женский голос в трубке:

– Доброе утро, Дарина… Ой, простите, пожалуйста! Я сейчас в э-э-э… Красноярске и совсем запуталась во времени. Простите, ещё раз, – она на секунду замолчала, вслушиваясь, и затем перешла к делу: – Дарин, я хотела попросить контакт одного из ваших гостей… Да, он был в ресторане. Назар… Как не было? – глаза Златы расширились от изумления. – Вы уверены?.. А, хорошо, поняла. Да, наверное, я ошиблась свадьбами, – нервно засмеялась, после чего, ещё раз извинившись, разорвала связь и уставилась на меня.

– Что?

– У них не было гостя с таким именем.

Стиснув зубы, я решительно поднялся.

– Больше никому не звони. Не ищи её, – строго велел Селивёрстовой и с сомнением добавил: – Но если она вдруг объявится. Сама. То сразу позвони мне. Сразу, поняла? – Она закивала, точно болванчик Майбакс в тачке сына.

Я развернулся и тремя шагами покрыл расстояние до входной двери.

– Вячеслав Алексеевич! Подождите! – за спиной послышались догоняющие шаги вместе с озабоченным голосом девушки. – Кто он такой? Я же вижу, вы знаете! Вы думаете, Кари у него? Что Назару от неё нужно?! Я вам кое-что не рассказала… Он к ней приставал! – последние её слова заставили меня затормозить и повернуться, так и не открыв замки. – Да, – уже тише продолжила она, отводя взгляд, – он грубо себя повёл и…

– Если ты о том поцелуе у «Сэйери», то мне о нём известно.

– Да, – подтвердила Злата, на её бледноватом лице на мгновение застыло удивление. – Но Кари была против всего этого, поэтому – что бы у вас не произошло – я уверена, она бы не пошла к нему! Она бы пришла ко мне, если захотела выговориться…

– Если выговориться, да, – согласился я, обрывая её словесный поток, и, чуть подавшись вперёд, произнёс: – А если хотела побыть одна?

Селивёрстова задумалась.

– Тогда… Тогда… – И в следующую секунду её глаза широко раскрылись: – Кари могла снять у него номер!

– Мы выясним, – отрывисто бросил я и поспешил выйти из квартиры.

Как только девушка затворила дверь, на площадке раздался грохот. Замерев, я чуть было не присел и по привычке схватился за кобуру с «Грачом»[12]12
  Пистолет Ярыгина «Грач» (Индекс ГРАУ – 6П35), MP-443 – самозарядный пистолет российского производства. Разработан коллективом конструкторов под руководством В. А. Ярыгина, серийное производство освоено на Ижевском механическом заводе.


[Закрыть], одновременно с этим распознавая звук бьющихся о стенки мусоропровода стеклянных бутылок.

– Твою ж мать! – рыкнул себе под нос и, стараясь удержать в грудной клетке сердце, дробью колотящееся в ушах, приблизился к лифту. До упора утопил кнопку вызова. Этажами выше громыхнула металлическая крышка люка.

07:00

Оказавшись в машине, набрал одного из оперативников:

– Игнат! Обзвони все гостиницы города. Узнай: десятого-одиннадцатого января снимал ли у них номера человек с именем Назар.

– Только гостиницы, или отели тоже, товарищ полковник?

– Да, и отели. Нет. Стоп. Не так… Не так… – я побарабанил костяшками по рулю. – Слишком узко…

– А что мы ищем?

– Есть версия, что в этих числах некто снял в городе все свободные номера. А может и не все… – я почувствовал, что блуждаю в сумерках.

В душе стала медленно подниматься холодная ярость. От собственного бессилия. От злости на самого себя.

Закрыв глаза, я крепко сжал пальцами руль. Следовало признать, мне остро не хватало сведений.

До ничтожности мало информации.

– Я понял задачу, товарищ полковник!

– Выполняй.

Скинув разговор, я позвонил Сомову.

– Полковник, – отозвался он.

– Кирилл, Кара пропала, – рубанул.

Трубку затопила тишина. Густая. Плотная.

– Вы поругались? – глухо спросил он.

– Если точнее, поговорили откровенно.

– Что ты сделал? Что ей сказал?

– Я – ничего. Соловьёва ей разболтала о том, что я приезжал и рылся в её грязном белье.

– Это правда?

– Да, Кирилл. Я всё знаю.

– Всё?.. – с неверием уточнил он.

– Абсолютно.

– Мы прилетим первым же рейсом, – отчеканил Сомов.

– И Назара с Никитой привези.

– Понял, до связи.

Посидев ещё несколько минут, я завёл двигатель и, лихо газанув, отправился в сторону мини-отеля «Вояж».

07:45

Двухэтажное кирпичное здание находилось в частном секторе, сплошь застроенном элитными коттеджами. Попетляв по неровным улочкам, я подрулил к главному входу и остановился на небольшой пустующей стоянке.

Не выходя из тачки, огляделся – ничего особенного, и покинул салон.

Поднявшись по ступеням к массивной двери, я дёрнул за ручку – заперто. Неужели нет ни одного постояльца? И даже администратор не на месте?

Вытащил из нагрудного кармана рубашки визитку и набрал номер отеля. Прослушав некоторое время длинные гудки свободной линии вплоть до голосовой почты, я нажал отбой и неторопливо обошёл отель. Первое, что бросилось в глаза – это отсутствие ограждения и решёток на окнах. Впрочем, на них стояли датчики охранной сигнализации.

Пройдя дальше вдоль стены, я очутился на заднем дворе. Здесь по обыкновению была ещё одна подъездная дорога и задний выход. Дёрнул дверь – тоже закрыто.

Спустя несколько минут зазвонил мобильный.

– Слушаю!

– Вячеслав Алексеевич, в Голышах – никого. Опросили соседей-дачников, говорят, Радонежскую в этом году ещё не видели. Не приезжала.

Я не питал иллюзий относительно её местонахождения в этой деревушке. Если Кара действительно стремилась к уединению, то ей следовало спрятаться там, где ничей глаз не смог бы раскрыть её прибежища. А в сообразительности этой женщине не откажешь.

– Дальше, – подогнал я. – Что с детализацией её звонков?

– Запросили, товарищ полковник, и я вам прислал смс с данными собственника отеля: Артамонов Сергей Васильевич девяностого года рождения.

– Адрес – фактический?

– Да, живёт на Ложевой.

Я поднял руку и метнул взгляд на наручные часы.

– Вань, подъезжай туда, проверим. Как обычно – во двор не суйся. Брось машину неподалёку. И в темпе!

– Есть, товарищ полковник!

По дороге я снова позвонил майору:

– Игнат, пришли-ка к отелю «Вояж» пару ребят в штатском. Пусть подежурят.

– Будет сделано.