Текст книги "Шумел Камыш"

Глава 16. Заложник судьбы

Я приподнялась на локтях, окончательно освобождаясь ото сна. Потом резко села в кровати и прислушалась в попытке уловить, откуда исходят звуки: с моего двора, или же с соседского…

Моргнула и, порывисто откинув пододеяльник, как есть – в пижаме и босиком – ринулась на терраску. Подбежала к окну и, отдёрнув кружевной тюль, выглянула наружу, выискивая глазами источник шума.

Полковник… В одном свитере цвета слоновой кости с высоким воротником и джинсах капучино.

Потянувшись за поленом, он установил его на колоду и затем, расставив ноги пошире, коротко замахнулся здоровенным колуном. Гулкое эхо удара разнеслось по округе.

Мужчина отбросил дрова в сторону и, словно почувствовав, что за ним наблюдают, вдруг повернул ко мне голову. Быстро задёрнув тюль обратно, тем самым прячась от его стальных глаз, я шагнула к входной двери и дважды щёлкнула замком. Громко. Чтобы полковник точно услышал. После чего на негнущихся ногах вернулась в успевшую остыть за ночь комнату.

Не то от холода, не то от мгновенно охватившего волнения меня стал бить озноб. Поёжившись, устремилась к печке.

До утра заслонка и поддувало оставались открытыми, поэтому я сразу приступила к растопке. Подрагивающими руками смяла старую газету, опустилась на корточки и уложила её в топку. Поверх набросала щепки и, чиркнув спичкой, дождалась, когда взметнутся слабые язычки пламени. А уже в следующий момент боковым зрением заметила полковника, застывшего в дверном проёме с огромной охапкой дров в руках.

– Проходите, – внезапно севшим голосом прохрипела я, продолжая всё так же наблюдать за огнём.

Правда, я поддерживала лишь видимость, что слежу за процессом, а у самой тем временем внутри всё вибрировало от напряжения. Казалось, от малейшего движения нервы того и гляди лопнут, как натянутая тетива при перегрузке.

Я осторожно стащила с просушенной горки дров два полена и закинула их в очаг. Мужчина же, прошагав мимо и обдав меня волной морозной свежести, остановился возле печки, сгружая свою ношу на пол.

Вздрогнув от грохота, подскочила и через долю секунды уже очутилась у окна. Шторы заколыхались от ветра и я, рывком повернув ручку створки, изо всех сил её захлопнула.

– Это… это хорошо, что вы приехали, – с этими словами я повернулась к Вячеславу Алексеевичу и остервенело потёрла заспанные глаза.

Представив, как выгляжу после сна, постаралась пригладить взъерошенные волосы, смотря при этом куда угодно, только не на полковника. Пусть он и держался от меня на расстоянии, но я всё равно остро чувствовала его невидимое давление и внутреннюю силу. – Я… – усилием воли протолкнула образовавшийся в горле ком. – Я хотела сказать, что нам…

– Кар-р-ра… – разочарованно протянул он. – Подожди. Скажешь. Не руби с плеча. Это всегда успеется. Сначала послушай.

Под тяжёлыми шагами заскрипели половицы, и я инстинктивно вжалась бёдрами в подоконник, испуганно поднимая глаза на полковника, в один миг оказавшегося в полуметре от меня.

Странно, но сейчас я не разглядела в его взгляде холода, или равнодушия. Нисколечко. Спокойствие, непреклонная решимость, и мне показалось, что там притаилось что-то ещё… Беспокойство?..

Всё время, пока мы молча смотрели друг на друга, моё сердце ухало, как филин в глухой ночи.

Помимо запаха дров, горевших в печке, в это мгновение я с лёгкостью могла различить мужской запах. Терпкий и одновременно свежий…

Моргнула, и Вячеслав Алексеевич опустил глаза на мои голые ступни, мужские брови тотчас сошлись на переносице. Завидев это, поджала пальчики и уже хотела кинуться надевать тапки, как в последний момент передумала.

«Кари, не вздумай!» – осадила себя.

Подумалось, что он непременно зашумит, приказывая обуться, но полковник опять меня удивил, просто промолчав. И тогда я тоже решила не перечить и не распалять мужчину, пусть выговорится, раз так хочется. Потому без лишних слов кивнула, соглашаясь его послушать.

– Конфликт, Кара, – начал он, засовывая руки в карманы и смещаясь влево. Я проследовала за ним взглядом, – позволяет быстрее понять суть происходящего, – плечом прислоняясь рядом к стене. Ненадолго замолчав, полковник внимательно всмотрелся в мои глаза: – Если бы нас не прервали, я бы выжал из тебя всё. – Меня заколотило от такого заявления. Я не выдержала и крепко обхватила себя руками, защищаясь от его жестоких слов и морально готовясь к ещё более пугающим откровениям. – Вытянул всё до последнего факта. До мизерной мелочи. Что каждый раз. Рядом со мной. Заставляют твоё тело трястись от страха. Кар-р-ра… посмотри на меня, – жёстко попросил он, и я беспрекословно подчинилась. – Я люблю тебя.

Я приоткрыла рот, осознав, что он сказал, и руки сами, безвольными верёвочками, упали вдоль тела.

– Нет… – уставившись на мужчину, отчаянно замотала головой, волосы разметались по плечам.

– Не веришь, – понятливо кивнул он. – У тебя есть повод. – И плотно сомкнул губы, словно опасаясь, что с них вот-вот сорвутся неосторожные слова.

Полковник пытался от меня что-то скрыть?..

Мелькнувшая догадка, слегка привела меня в чувство, заставив на время откинуть в сторону мысли о его признании. С силой зажмурившись, я схватилась руками за голову, запуская пальцы в волосы.

– Значит, вы видели, как Назар меня поцеловал… – тихо озвучила логичный вывод.

– Отчётливо, – процедил ледяным голосом полковник и, выдержав паузу, уже несколько мягче продолжил: – Кара, я тебя напугал. И, да, говорю прямо, сделал это намеренно, но это была скорее вынужденная мера. Я так поступил для…

– Для моего же блага, – с горечью подсказала я, вскидывая голову.

Он непонимающе нахмурился:

– Для того чтобы понять тебя.

– Понять?.. Ценой моих страданий?! – взвилась я с подоконника, чувствуя, как на глаза наворачиваются предательские слёзы.

– Я бы тебя не тронул, – его щека дёрнулась. – Если ты об этом.

– Не тронули?.. А как же тогда?.. – Я перевела взгляд на карманы его джинсов. – Да вы даже сейчас сжимаете кулаки, как будто хотите меня ударить…

– Кар-р-ра, – прорычал мужчина, резко вынимая руки. – Нет! – закричал, отталкиваясь от стены и вновь увеличивая между нами дистанцию. – Я… Твою ж мать, девочка! Да, что творится у тебя в голове?! Объясни! Кто тебя обидел?! Как?! Я приму любую правду! Любую тебя! Безусловно! – разрубая ладонью воздух.

– Я боюсь… – прошептала. – Как довериться после того, как вы чуть не довели меня до истерического припадка? Что вам мешает опять?..

– По-твоему, мне это доставило удовольствие?

– А разве нет? – спросила я, откидываясь спиной на стену, хотя ответа и не требовалось. – Я думала, что вам – мужчинам нравится, когда женщины вас боятся. Вы сразу чувствуете свою власть. Начинаете упиваться ею. Неужели у вас не так, Вячеслав Алексеевич?

– Ты ошибаешься, – не согласился он. – И хватит уже мне выкать, Кара! – неожиданно горячо воскликнул.

– Не шумите, – прошептала сквозь зубы.

Полковник неторопливо двинулся в мою сторону.

– Доверься мне, девочка, – приблизился почти вплотную, перехватывая мой взгляд. – И даю слово, мы больше не поднимем эту тему, – тихим, низким голосом сказал он.

– Вячеслав Алексеевич, – я отрицательно покачала головой, блуждая взглядом по лицу возвышающегося надо мной мужчины, – со мной всё сложно. Сейчас я не готова к этому. И не знаю, когда буду… Поэтому не мучайте меня… себя. Вам вообще не сто́ит в это ввязываться, – на последних словах мой голос всё-таки дрогнул.

– Как же ты не можешь понять, Кар-р-ра… я уже заложник.

– Не понимаю… Категорически ничего не понимаю. Как вы могли полюбить меня за такое короткое время?

– Ты, – поправил полковник.

– Как ты мог?

– А сколько обычно на это уходит? – он улыбнулся одними уголками губ.

Я задумалась. И правда, а сколько необходимо месяцев, или дней на то, чтобы влюбиться?.. Разговоров, встреч, прикосновений и…

– Мы даже ни разу не целовались, – вслух ляпнула я и тут же стиснула губы.

«Кари, что за провокация…» – как-то вяло отругала себя.

– Целовались, – мужчина расположил мощные руки на стене по обе стороны от моей головы и медленно наклонился, вдруг закрывая собой весь мир вокруг. Тёплое дыхание коснулось моей кожи.

– Когда? – выдохнула, наблюдая, как его серые глаза темнеют.

– Сейчас? – хрипло предположил он, оставляя между нашими губами лишь мой короткий ответ.

«А может, чтобы влюбиться, бывает достаточно лишь одного пронзительного взгляда стальных глаз?..» – проносится в голове за миг до того, как я прикрываю веки, и тёплые губы полковника касаются моих… Легко. Почти невесомо…

От такой осторожности враз перехватывает дыхание – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я замираю и чувствую… Чувствую этого взрослого мужчину. Слышу его… Ощущаю, как едва заметно вибрирует напряжённое тело, пока он сдержанно меня целует; как высоко вздымается его грудь, давая возможность своему хозяину захватить побольше кислорода…

А между тем всё моё существо тянется к нему навстречу. Вопреки всему. Вопреки здравому смыслу. Ранее принятому решению. Тянется, словно подсолнух к солнцу, чтобы согреться…

«Лишь бы опять не сгореть, Кари…» – мелькает слабая мысль… слишком бессильная, чтобы её уловить.

И я откликаюсь… Тихо-тихо… Несмело… Сначала слегка обхватываю нижнюю губу полковника, на что мгновенно получаю ответную ласку, а после – верхнюю, отмечая про себя: нет, они вовсе не твёрдые, как мне думалось… напротив, мягкие… даже чувственные…

Из горла мужчины вырывается шумный выдох, и я позволяю себе скользнуть кончиком языка к уголку его рта…

Горячие широкие ладони тут же опаляют прикосновением обнажённую шею. Еле ощутимо сжимают, притягивая меня ближе. И, прежде чем я успеваю сделать вдох, полковник вдруг напористо сминает мои губы. Его язык толкается глубже, с жадностью отвоёвывая себе всё новые территории.

Сознание незаметно поглощает туман… Такой жаркий… Неописуемо сладкий… И я пропадаю… теряюсь в чувствах… В своих… в его…

Отвечаю. Порывисто. Искренне. До тех пор, пока мои лёгкие не начинает жечь огнём от нехватки воздуха. В груди становится горячо-горячо, ноги подкашиваются, вынуждая крепко вцепиться в плечи мужчины.

Полковник поддерживает, стискивая своими сильными руками мою талию. Затем уверенно пробирается под пижамную кофту… Мужские пальцы обжигают кожу на пояснице… двигаются выше… Погладив грудь, вскользь мажут по соскам…

– М-м-м… – не сдерживаю стона и вздрагиваю от своего же голоса, попутно приходя в себя.

Достаточно быстро разгадав дальнейшее намерение полковника, я протестующе пищу ему в губы и пытаюсь отодвинуться, изо всех сил упираясь ладонями в каменную грудь.

Секунда… Вторая… И он наконец прерывает поцелуй, немного отстраняется.

Тяжело дыша, мы пристально смотрим друг другу в глаза. Всего какое-то мимолётное мгновение. А в следующее – он одной рукой накрывает мой затылок, прижимая голову к груди, а другой – собственнически обнимает, практически вжимая в своё тело.

Не сопротивляюсь. Заставляю себя расслабиться и, прислоняясь щекой к свитеру, обвиваю торс мужчины руками.

Здесь так хорошо и уютно…

– Кар-р-ра… не бойся, – хрипит в мою макушку, в то время как я пытаюсь восстановить сбившееся дыхание. – То, что произошло вчера – это ошибка. – Порываюсь спросить: чья? Но дико колотящееся сердце лишает сил говорить, поэтому я просто молчу. Пожалуй, это к лучшему… – И она больше не повторится. Даю слово.

Я запрокидываю голову, всматриваясь в лицо полковника, и не нахожу в нём ни тени фальши, или лжи. Стискиваю губы.

– Прости, – не отрывая от меня пытливого взгляда. Я киваю и вновь прижимаюсь к его груди. – Будь рядом и ничего не бойся, – вплетается в мои волосы дыхание полковника.

Глава 17. Плохое начало лучше плохого конца

– Целуя открытые губы, он одним мощным толчком вошёл в её горячее податливое тело. Ксандра глухо застонала… – доносилось из портативной колонки, выглядывающей между овальными глянцевыми листьями амазонской лилии на подоконнике.

Застыв в кухне перед раскрытым шкафчиком, я поморщилась, в красках представляя состояние девушки в тот момент. Ей же больно!

Всегда удивлялась, почему авторы любовных романов описывают близость именно так: если первое проникновение, то обязательно толчком и неизменно мощным? Отчего мужчине не сделать это движение плавным, нежным, и тем самым позаботиться о своей женщине, поберечь её? Ведь от таких рывков у его партнёрши испарится даже сильнейшее возбуждение.

И что самое парадоксальное, авторы такого рода книг – преимущественно женщины. Казалось бы, уж им-то в первую очередь должно быть это известно. Тем не менее, на страницах их романов от мужской грубости желание женщины почти всегда усиливалось, а иной раз они каким-то образом умудрялись получить настоящее удовольствие во время жестокого насилия.

Но… как такое возможно?..

Вероятно, так и проявляется стокгольмский синдром…

Лично у меня он так и не выработался. Хотя… иногда мне до отчаяния этого хотелось. Думалось, если он возникнет, то больному сердцу непременно станет легче… Хоть чуточку… Однако время шло, а я продолжала всё так же вынужденно подстраиваться под мужа…

– Насладившись вкусом её губ, Ричард… – продолжал озвучивание книги приятный мужской голос чтеца, и мне вдруг вспомнился осторожный поцелуй полковника, за считанные секунды переросший в нечто гораздо большее. Бесстыдное. Голодное.

«Будь рядом и ничего не бойся»…

Не знаю как, но в тот день Вячеслав Алексеевич отыскал для меня правильные слова… Единственно правильные.

Вот только… мне ли не знать, слова – лишь ветер, что может с лёгкостью обернуться сквозняком, стоит только довериться и открыть свою душу… Неоспоримый довод рассудка. Но там, в надёжных, сильных руках полковника, его затмил целый мир чувств, желаний и эмоций, с трудом поддающихся контролю… И я поверила. Каждому его слову, прикосновению. Взгляду… Дала нам шанс, пусть и не сказала ни слова.

А после он отвёз меня домой, пообещав заехать ближе к вечеру. Правда, планы мужчины внезапно расстроились: спустя час он позвонил и сообщил, что дела потребовали его срочного отъезда.

О маршруте я не спрашивала, постеснялась, посчитав, что, вполне вероятно, ему запрещено об этом рассказывать. Профессиональная тайна…

За эти три дня полковник позвонил всего дважды, и оба раза разговор длился от силы пару минут.

– Занят. Ещё наберу, – несколько резковатый тон, но всякий раз я улавливала в его голосе усталость.

А сегодня Вячеслав Алексеевич прислал сообщение:

«Доброе утро. Сегодня прилетаю. Часов в семь буду в городе и сразу заеду».

Сигнал таймера хлебопечки, возвестивший о готовности ржаного хлеба, заставил меня вернуться к более насущным вопросам. С наслаждением вдохнув аромат выпечки, я сконцентрировала взгляд на содержимом шкафчика, пробегаясь глазами по пачкам с крупами.

Пищевых предпочтений полковника я пока не знала, поэтому размышляла, какой лучше выбрать гарнир к ужину: рис, или спагетти?..

Можно было, конечно, связаться с ним – самолёт давно приземлился, и, если прикинуть, то мужчина уже должен был пересесть в машину. Но тогда бы не вышло сюрприза.

Звонок мобильного прервал чтеца, а заодно и мои блуждающие мысли, вынуждая ненадолго оставить эту дилемму.

Достав телефон из кармана красного худи, я ответила:

– Привет, Катейка!

– Привет, Кари! Слушай, я сейчас в аэропорту – улетаю в Питер на семинар – и угадай, кого я здесь увидела?

– Кого же? – с улыбкой полюбопытствовала, сразу сообразив, о ком пойдёт речь.

– Того мужика, с которым ты уехала из «Флигеля», – подтвердила девушка мою догадку. – И он был не один.

– Да, он прилетел сегодня из командировки, – подтвердила я.

– Карин… – замялась она.

– Договаривай, – попросила, предчувствуя недоброе.

– Он был с девушкой, – огорошила меня и на секунду притихла. – И это стопроцентно не коллега. Они стояли и всё время обнимались, – уверенно заявила.

– М… понятно, – как можно равнодушнее прокомментировала я. – А как она выглядела?

– Да какая разница! – взорвалась Катейка. – Сегодня одна, завтра другая. Кобель он, вот и всё!

– И всё же. Как она выглядела? – повторила, одной рукой практически повиснув на дверце шкафчика.

– Молодая блондинка. Высокая. В шубке.

Хм… Катя перекрасилась? Или действительно: «сегодня одна, завтра – другая»…

– Спасибо, что сказала.

– Карин, я не могла промолчать! Мало ли какую он тебе лапшу на уши вешает! А сам вон что…

– Угу… Точно.

Мы быстро попрощались, и я тут же решительно сцапала с полки упаковку спагетти.

Оставшееся до приезда полковника время тянулось, словно густая смола. Я снова и снова перебирала в голове слова Катейки, вспоминала наш с Вячеславом Алексеевичем разговор в доме и… видимо, я всё-таки лишилась остатков здравомыслия… Иначе, как объяснить моё нежелание верить в обман мужчины?

Если задуматься, я буквально неделю назад видела его с Катей, но… Но тогда всё было по-другому: он не признавался мне в любви, не пытался сблизиться с мальчишками и не предлагал к нему переехать…

Неужели в те мгновения им двигали лишь охотничий азарт и банальное любопытство к моему прошлому?.. Признаться, это никак не укладывалось в моём сознании. В самом деле. Взрослый мужчина, полковник, и играет в такие игры?.. Чепуха какая-то.

Тогда – что?.. Передумал? Неохота со мной возиться? Поэтому решил взять свои слова обратно и именно для этого сейчас едет ко мне?.. Если так, то это многое объясняет: и его холодность в последние дни, и редкие звонки… Впрочем, как и женщину в аэропорту.

Но все эти умозаключения разбивались о всплывающие в памяти слова полковника: «Будь рядом и ничего не бойся».

В общем, к моменту, когда по квартире разнеслась звонкая трель, моя голова превратилась в огромный котёл с кипящей на огне кашей.

Прежде чем открыть Вячеславу Алексеевичу, я быстро помешала спагетти в кастрюле.

– Тс-с-с… – горячий металл обжёг подушечки пальцев, и я нервно отбросила ложку на подставку.

«Кари, успокойся» – с шумом выдохнула, стряхивая несуществующие соринки с красных домашних штанов, и направилась в прихожую.

Бесшумно ступая по ламинату босыми ногами, приблизилась к глазку. Полковник. Щёлкнув замком, распахнула дверь и отступила в сторону, пропуская мужчину внутрь.

– Привет, – севшим голосом произнёс он, шагнув в квартиру.

– Привет, – выдавила, не поднимая глаз, и поторопилась захлопнуть за ним дверь. А развернувшись, угодила прямиком в мужские руки.

Порывисто обняв, полковник прижал меня к себе. Крепко-крепко. Грубоватая ткань пальто царапнула щёку.

Пригладил волосы, поцеловал в макушку. От этой простой ласки у меня на глаза почему-то навернулись слёзы.

Соскучилась…

Мне правда, очень хотелось расслабиться в его сильных руках, но недосказанность между нами не позволяла, тяготила, отравляя всю радость встречи.

Завозившись, осторожно выбралась из объятий.

– Раздевайтесь, – всё так же, не смотря на мужчину.

– Кар-р-ра… – недовольно покачал он головой, распахивая тёмно-серое пальто.

Да, знаю, мы договорились, но у меня просто язык не поворачивался назвать полковника по имени. Вот ни в какую! Как ни старалась, не могла себя заставить. Ступор, и всё тут.

– И проходите, – бросила я, скрываясь в кухне.

Напрочь позабыв про борщ с мясом, укутанный одеялом в комнате на диване, я на автомате продолжила помешивать спагетти.

Вскоре со стороны стола послышалось шуршание обёрток конфет.

– Как долетели? – выдала дежурную фразу, подхватывая с плиты кастрюлю.

– Хорошо. Как обычно, проспал весь полёт, – отозвался Вячеслав Алексеевич.

– Всё сделали, что планировали? – сливая воду в раковину.

Немного помедлив, он коротко ответил:

– Так точно. А твои планы я смотрю, изменились… – От пронизывающего взгляда полковника по позвоночнику пронеслись колкие мурашки.

– Какие планы? – не поняла я.

– Обращаться ко мне на ты, – пояснил он.

– Нет, я имела в виду вас и коллег.

– А, так я летал один, – выстрелил он, попадая чётко в цель.

Выкрутив вентиль холодной воды, я шустро перемешала спагетти и, не менее резво закрыв кран, подошла к полковнику.

– Совсем один? – посмотрев прямо в глаза, дала ему последний шанс. Он прищурился, подозрительно оглядывая меня с кастрюлей, после чего медленно кивнул.

Значит, вот как!

Успела только взмахнуть рукой в попытке вывалить спагетти ему на голову, как полковник молниеносно перехватил моё запястье, легко сжав его и предотвратив задуманное.

Упрямо стиснув губы, я скользнула взглядом по его светлому свитеру, где сиротливо повисли несколько сбежавших спагетти… Перевела глаза на его лицо, что превратилось в непроницаемую маску. Взгляд мужчины сверкнул металлом.

Невольно дёрнулась, и в то же самое мгновение давление на моё запястье усилилось, не позволяя отшатнуться.

– Больше так никогда не делай, – налился холодной властной силой голос полковника.

Продолжая всё так же меня удерживать, он забрал из моей руки кастрюлю и, с тихим стуком поставив её на стол, поднялся. Плавно… словно у него внутри скрывался настоящий хищник… Я тотчас почувствовала себя добычей. Только не той, что испугавшись, убегает прочь, а той самой, что замирает от нехорошего предчувствия.

Опустив ладонь мне на спину, мужчина одним мягким движением подтянул меня к себе, заставляя чуть выше поднять голову.

– Дай угадаю, – медленно поднёс моё запястье к лицу. – Кто-то видел меня с Эммой. – И не сводя с меня своего пристального взгляда, прижался тёплыми губами к пульсирующей жилке.

Под ложечкой защекотало, отчего по телу моментально рассыпались огненные мурашки.

– Кто она тебе? – выдохнула, непроизвольно переходя на ты.

Прикрыв глаза, полковник тихо засмеялся, обжигая тончайшую кожу запястья горячим дыханием.

– С этого и нужно было начинать, Кара, – сказал он, проигнорировав жутко волнующий меня вопрос. После чего отпустил руку и, отодвинув меня в сторону, устремился к выходу из кухни.

Он же не думает, вот так просто уйти и оставить меня одну?!

Сорвалась следом.

– Собирайся, поехали, – вдруг резко остановился мужчина, а я чуть не врезалась носом в широкую спину, успев лишь в последний момент выставить руки и опереться на его плечи.

– Куда? – растерялась я, отстраняясь от полковника.

Развернувшись, он наклонился ближе, и я отчётливо заметила, как в стальных глазах засветилась ясная решимость.

– Познакомлю тебя с Эммой, – захватил рукой мой затылок и, слегка запрокинув голову назад, сорвал с губ короткий поцелуй.

Затем ещё один.

Ещё…

Отметил губами подбородок… шею…

– А… – вцепилась пальцами в колючую шерсть свитера.

– Глупости не оплетай… – хрипловато шепнул на ухо.

Всю дорогу пока мы ехали на такси, я пыталась разговорить Вячеслава Алексеевича и разузнать, кто такая – блондинка Эмма. Бесполезно. Он либо отшучивался, крепко прижимая меня к своему боку, либо просто уходил от ответа.

Я нервничала. Хотя и понимала: не с любовницей же, в самом деле, он везёт меня знакомить?!

Но версии в моей голове продолжали теснить одна другую, причём каждая из них казалась мне вполне жизнеспособной: бывшая жена, племянница, крестница…

– Вот мы и приехали, – с улыбкой сообщил полковник, когда впереди показался его дом.

– Замечательно, – тихонько сказала себе под нос, отвернувшись к окну.

Едва мы вышли из машины, мужчина ухватил меня за руку и уверенно повёл по припорошенной снегом дорожке к крыльцу.

– Кара, ты напрасно переживаешь, – с этими словами он ободряюще стиснул мою ладонь.

В волнении я даже не удосужилась ему кивнуть.

Стоило ступить в светлую прихожую, как в нос тут же ударил аромат роз вперемешку с запахом свежесваренного кофе. Входная дверь за спиной громко хлопнула, заставляя меня подпрыгнуть на месте.

– Сержик, это ты?! – послышался приятный мелодичный голос из столовой, а спустя несколько секунд появилась и его хозяйка – красивая фигуристая блондинка в коротком чёрном халатике.

– Папулечка, ты уже… – заметив меня, она запнулась буквально на полсекунды, и затем немного недоумённо продолжила: – вернулся…

Папулечка?..

Лицо тотчас запылало так, что мне нестерпимо захотелось спрятать его в ладонях.

– Да, – шагнув вперёд, отмахнулся он и обнял меня за плечи. – Познакомьтесь. Кара, это Эмма – моя дочь.

– Здравствуйте, – кивнула я и дёрнула уголком губ. – А я – Карина.

Сверкая светло-голубыми глазами, девушка без тени улыбки скользила по мне взглядом. Настырно. Изучающе. Будто выискивала во мне то, что другие разглядели, а она сразу и не заметила.

Стало не по себе.

А ещё я сейчас была готова без промедления провалиться сквозь землю от стыда за своё недавнее поведение.

Ненадолго задержав взгляд на мужской руке, сжимающей моё плечо, Эмма спокойно качнула головой:

– Очень приятно.

Фраза прозвучала, как мне показалось, достаточно прохладно и безразлично.

– И мне, – обронила я.

– Папуль, – обратилась Эмма к отцу, моментально потеряв ко мне всякий интерес, – тут валялся какой-то засохший букет похоронных цветов, – сморщив нос, кинула взгляд на кожаный диван. – Я его выбросила.

Я чуть не подавилась возмущением, без труда сообразив о каких именно цветах идёт речь. Каллы – не похоронные цветы! Напротив, нежные и элегантные талисманы счастья оберегают от всего плохого. К тому же говорят о восхищении, преклонении и красоте.

– Существует одна очень интересная легенда об этих цветах, – воспользовавшись образовавшейся паузой, начала я, медленно расстёгивая молнию на куртке. – Однажды дочь одного из Богов влюбилась в земного юношу. Он тоже её полюбил. Каждую ночь она сбегала и спускалась к нему с небес. – Полковник молча помог мне снять пуховик, и я присела на диван, чтобы разуться, попутно подметив взглядом белые пушистые тапочки на ногах девушки. – Её отец, узнав о связи дочери со смертным, рассердился и наслал на неё проклятье – сделал её невидимой. Но влюблённый парень всё равно ощущал присутствие девушки. И тогда он подарил ей покрывало из восхитительных белых цветов. При встречах он набрасывал его на любимую и мог видеть девушку и прикасаться к ней. – Сняв обувь, я умолкла и встала, наблюдая за Эммой: в её глазах читался явный интерес.

– И что было дальше? – поторопила она, нетерпеливо переступив с ноги на ногу. Вячеслав Алексеевич тем временем полез в обувницу.

– А дальше отец, увидев, насколько велика их любовь, смилостивился и снял проклятье, – любопытство Эммы вызвало у меня невольную улыбку. – Покрывало спало с девушки, и на этом месте – на земле, выросли прекрасные белые каллы. Поэтому они считаются цветами верности и символизируют большую и искреннюю любовь. Соответственно, если мужчина дарит женщине каллы, то значит, он её любит. – За спиной грохнула дверца шкафчика, бесцеремонно обрывая мою речь.

– Обувайся! – скомандовал полковник, и на пол шлёпнулись огромные коричневые тапки.

После секундной заминки я, ныряя ступнями в шлёпанцы, продолжила:

– Я часто рассказываю эту историю парочкам, которым организую свадьбы.

– Тогда почему каллы называют – цветами смерти? – привалившись плечом к стене, упрямо сложила руки на груди Эмма.

– Белые каллы, – кивнула я. – Возможно из-за того, что они реагируют на изменение энергетики и могут почувствовать приближение чьей-то смерти. А может, потому что в Европе принято приносить на похороны белые цветы… Эмма, но тогда цветком смерти можно назвать абсолютной любой белый цветок, – развела я руками. – Одно могу сказать точно: в свадебный букет их добавляют, как символ взаимной любви и счастливого брака.

Девушка опустила глаза и задумчиво хмыкнула, но ничего не возразила.

– Ой, – вдруг встрепенулась она, – папуль, ужинать будете? У меня осталась паста.

Я резко кашлянула в кулак, подавляя вырывающийся смешок.

– Доведёте вы меня сегодня, – уперев руки в бока, укорительно произнёс полковник, окидывая нас с Эммой тяжёлым взглядом.

– А что я такого сказала-то? – спросила девушка, переводя непонимающий взгляд с меня на отца и обратно.

– Спасибо, дочь, мы сыты. Только из-за стола, – ухватив меня за локоть, потянул к лестнице.