Текст книги "«Подарок» на день рождения"

– Я бы с радостью, – она развела руками, – но не могу. Не заводится.

Выяснив, что машина стоит возле дома, он обещал в самое ближайшее время зайти и устранить поломку.

Мимо, обнявшись, неторопливо прошла молодая парочка. Полина взглянула на часы: ого, половина первого! Пора бы и по домам.

– Пойдём, поздно уже.

Она захотела встать, но Алексей удержал её за руку.

– Давай ещё пять минут посидим, пожалуйста.

Полина подчинилась. Глядя вслед ушедшей парочке, она тихо заметила:

– Мне кажется, ты не слишком хорошо обошёлся сегодня со своей девушкой. Весь вечер её игнорировал.

– Ничего, переживёт. – Голос Алексея изменился, став жёстким и колючим.

– Но… вы вместе пришли – должны были вместе и уйти.

Алексей мотнул головой.

– Она прекрасно знала, что я буду свидетелем, а значит, не смогу уделять ей должного внимания. И потом, я не её собственность.

– Ты так ко всем своим девушкам относишься?

– Мы всё равно собирались расстаться, – нехотя признался Алексей. – А сегодня или завтра – уже не важно. Она сама сделала свой выбор.

«А я помогла ей в этом», – добавила про себя Полина.

Алексей вытащил из кармана сигареты и закурил. Они немного помолчали.

– Лёш, – Полина закинула ногу на ногу. – Скажи честно: зачем ты пошёл меня провожать? Вакансия освободилась?

От неожиданности он поперхнулся сигаретным дымом.

– Ты так плохо обо мне думаешь? А тебе не приходило в голову, что ты могла мне понравиться?

– Нет.

– А про любовь с первого взгляда тоже не слышала?

Она смотрела на него и не верила ушам. Недосягаемый С. Г. признаётся ей в своих чувствах! Видела бы это Янка! Говорят, мечты иногда сбываются. Жаль, что так поздно. И не важно, шутит он сейчас или говорит всерьёз. Случись это лет десять назад, Полина не раздумывая побежала бы за ним даже в далёкий и морозный Оймякон. Но, к сожалению… а может, к счастью, маленькая школьница выросла и давно не верит в сказки про внезапно вспыхнувшую любовь.

– Мне кажется, тебя просто вдохновил наш поцелуй под мостом, – тихо сказала она.

Он торопливо затянулся и с мечтательным видом отбросил окурок в сторону.

– Да… хороший был поцелуй. Я бы с удовольствием повторил.

– Лёш, вообще-то, я замужем.

– Знаю. Мне Ольга сказала.

Полина поднялась со скамьи и одёрнула подол пальто.

– Тебя это не смущает?

– Нисколько, – он тоже встал, обнял её за талию и привлёк к себе. – Скажи: я тебе хоть немного нравлюсь?

Если бы он только знал!

– Эх, Лёша-Лёша, где же ты был раньше? – не удержалась она, но вовремя прикусила язык.

Алексей расценил её фразу по-своему и ещё крепче сжал в объятиях. Слабеющий аромат его парфюма смешивался с запахом кожаной куртки, табака и выпитого алкоголя. Это был запах вполне реального, повзрослевшего кумира. Полина ощутила внутри себя непонятное волнение, граничащее с благоговением. Его губы были так близко. Ещё немного – и… она оттолкнула от себя Алексея.

– У меня есть муж.

– Пусть. – Он взял её руку в свои ладони и медленно поднёс к губам. – Но наш поцелуй под мостом… ты вложила в него столько страсти!

– Тебе показалось.

Он покачал головой.

– Не показалось. Но ты права: и почему судьба не свела нас раньше?

– Она сводила. Только ты не обращал на меня никакого внимания.

Полина поймала на себе его пристальный, изучающий взгляд и поняла, что проговорилась. Прихлынувшая к щекам кровь и яркий свет фонаря могли окончательно её выдать. Она отвернулась и с показным интересом принялась изучать расписание автобусов на табличке. Алексей взял её за плечи и развернул лицом к себе. Но она вырвалась из его объятий и схватила со скамьи сумку:

– Лёша, мне пора. Меня дома Антон ждёт.

– Да постой ты! – Он отобрал у неё пакет и свободной рукой притянул Полину к своей груди. – Только один поцелуй.

– Нет.

– Почему? Тебе ведь понравилось, я знаю.

– Повторяю ещё раз: я замужем.

– Тоже мне Татьяна Ларина! Заладила: замужем, замужем! – неожиданно рассердился Алексей. – Муж не стена – подождёт в сторонке. Да что ты в самом деле ломаешься, как девочка! Можно подумать, ни разу не изменяла.

В первую секунду Полина растерялась, не зная, что ответить. Да и как тут возразишь, когда в голове царит настоящий кавардак! Она начинала злиться на себя за неумение вовремя поставить человека на место. В том, что ситуация приняла такой оборот, несомненно есть доля её вины. Разве поцелуй под мостом не подтверждение этому? Чистой воды провокация.

Губы Алексея настойчиво потянулись к её губам, но уже не вызывали того благоговения и трепета, что раньше. За короткий миг школьный герой слетел с пьедестала, превратившись в самого обычного, чуть подвыпившего молодца, ищущего дешёвых утех. Детская любовь таяла на глазах. Пора было ставить точку на той давней истории.

И хотя пощёчина прозвучала в тишине не так звонко, как хотелось бы, Алексея она всё же отрезвила.

Весь остаток пути они шли молча. Уже стоя возле подъезда, Алексей протянул Полине сумку.

– Поль, прости меня, – тихо произнёс он. – Я вёл себя как животное.

Полина слабо улыбнулась. Довольно самокритично. Но мысленно она ему аплодировала. Не всякий мужчина настроен на доброжелательные отношения, если ему отказали в близости.

– И ты меня прости. – Она протянула руку. – Друзья?

Алексей чуть помедлил, но руку вяло пожал.

– Как скажешь.

На этой нейтральной ноте они расстались.

Только ступив на порог квартиры, Полина поняла, что больше не в силах держаться на ногах. Она скинула пальто и, избавившись от каблуков, тихо прокралась в свою комнату. Несмотря на второй час ночи, её совершенно не удивила фигура мужа за компьютерным столом. Антон частенько просиживал так до утра, а мог и вообще не ложиться спать, увлечённый войной с монстрами. Он на мгновение оторвал глаза от монитора:

– Как погуляла?

– Нормально. – Полина обняла его сзади за плечи и поцеловала в макушку. – А ты как себя чувствуешь? Давай я тебе горчичники поставлю.

Муж мотнул головой.

– Не надо, я в порядке.

Полина достала из сумочки горсть шоколадных конфет и завёрнутые в салфетку бутерброды с красной икрой.

– Держи. – Она положила лакомство на край стола. – Я ведь обещала принести тебе чего-нибудь вкусненького.

– Кормилица ты моя!

Антон с непосредственностью ребёнка принялся за угощение. Сладкое он любил не меньше, чем своих монстров.

Очень хотелось спать. Скинуть с себя платье у Полины получилось быстро, но вот сил добраться до ванной уже не осталось. Ну и чёрт с ней! Завтра… всё завтра. Она повалилась на диван, и как только голова её коснулась подушки, все мысли разом куда-то улетучились…

«Ах, мамочка, на саночках каталась я везде.

Ах, зачем я в полюшке целовалась с Колюшкой,

Ах, мамочка, зачем?»

Проклиная достижения научно-технического прогресса, а в частности – мобильную связь, Полина с трудом разлепила один глаз. Сквозь плотно задёрнутую штору слабо пробивалось утро нового дня.

«Говорила мама мне про любовь обманную, – продолжал надрываться из дальнего угла комнаты мобильный телефон. – Да напрасно тратила слова…»

Взгляд с трудом сфокусировался на будильнике – почти половина седьмого. Зачем будить человека в такую рань, да ещё в воскресенье?

«Ах, мамочка, на саночках…»

Рядом завозился Антон и со стоном исчез под одеялом. Полина сделала над собой усилие, поднялась, а затем, пошатываясь, пошла на звук.

«Ах, зачем на просеке целовалась с Кости…»

– Да, мам, – зевая во весь рот, сказала она.

– Поленька, дочка, – раздался из трубки дрожащий, срывающийся мамин голос. – Тётя Света наша умерла.

Полина мгновенно выпрямилась, остатки сна как рукой сняло:

– Как… когда?

– Сегодня ночью. Отравилась. Приезжай.

* * *

Уже давно отзвучал похоронный марш и смолкли скорбные речи, а Полина до сих пор не находила себе места. Глупо, конечно, но именно себя она винила в преждевременной смерти крёстной. Нельзя быть такой наивной, особенно когда имеешь дело с больным человеком.

Но ведь тётка говорила так убедительно, да ещё умудрялась при этом шутить. Полине тогда и в голову не пришло заподозрить её в чём-то худом.

Отложив на тумбочку очередной журнал с народными рецептами от разных хворей, крёстная со смехом заявила:

– Полянка, ты бы принесла мне уксусной эссенции. Буду делать примочки на ночь от грибка на ногах. Люди пишут, что помогает лучше всяких мазей.

– А другого рецепта нет? – усомнилась Полина. – Так ведь можно всю кожу сжечь. Да и пахнет очень.

– Так я водичкой немного разбавлю. А насчёт запаха – пусть уж лучше уксус, чем больничная вонь.

Тётку действительно изводил зуд на правой ступне, и поэтому в просьбе родственницы Полина не усмотрела ничего предосудительного. Кто бы мог подумать, что она собственными руками вручит крёстной пузырёк со смертью!

Как выяснилось позже, тётка давно задумала привести в исполнение этот жуткий план – едва только узнала, что неизлечимо больна. Втайне от всех родственников в палату был приглашён нотариус. Всё свое имущество – дом и новую машину – она завещала Полине. Других кандидатов тётка не пожелала. Да их и не было. Муж её умер рано в результате несчастного случая. Второй раз она замуж не вышла. А так как Господь своих детей не дал, то всю заботу и нерастраченную любовь она перенесла на дочку старшей сестры – горячо обожаемую племянницу Полянку.

Больше всего Полина жалела о том, что не смогла пообщаться с крёстной в тот злополучный день перед её смертью. Она тогда готовилась к Ольгиной свадьбе, и ей в голову не могло прийти, что она видит тётку в последний раз.

Поджав под себя ноги, она сидела на диване и с грустью вспоминала её чудачества. Крёстная всегда любила посмеяться, пошутить и на каком бы празднике ни присутствовала, везде была душой компании. С её появлением скучные застолья мгновенно преображались – наполнялись весельем, хохотом, озорными частушками и розыгрышами. В отличие от своих зажатых родственников, тётка умела расслабляться и отдыхать. Им всем будет очень не хватать её.

На столе лежал сложенный пополам листок. Полина потянулась и взяла его. Это была последняя весточка от крёстной, адресованная любимой племяннице. Она развернула послание и, наверное, в двадцатый раз стала его перечитывать.

«Полянка моя с подснежниками! Прости, что так и не попрощалась с тобой – притворилась спящей. Боялась, не выдержу, сорвусь. Мне и без того нелегко далось это решение. Но я не жалею. Не хочу, чтобы вы все запомнили меня немощной лысой развалиной. Я ведь всегда была женщиной в соку – такой и хочу оставаться в вашей памяти, в ваших сердцах.

Поляночка моя милая, я всегда относилась к тебе как мама. Но мама у тебя уже есть, и я никогда не претендовала на это высокое звание. Меня вполне устраивала роль твоей старшей подруги. Ведь у нас всегда были доверительные отношения. Я права? Полянка, я никогда не влезала в твою жизнь с глупыми, ненужными советами. И даже мужественно переварила твою свадьбу. И всё-таки один совет напоследок хочу тебе дать. Антон не тот человек, который тебе нужен. За свою жизнь я неплохо научилась разбираться в людях. Поверь: твой муж – мелочный, трусливый эгоист. Мне хватило часа, чтобы это понять. Поляночка, тебе нужен другой человек. Я знаю: ты смелая, умная и не дашь себя в обиду, но даже сильная личность нуждается когда-нибудь в защите. Прости, что суюсь не в своё дело, но выбор в любом случае будет за тобой.

Счастья тебе, дорогая, и не поминай меня лихом.

Прощай. Твоя крёстная».

На глаза Полины опять навернулись слёзы. Какая ужасная смерть!

В комнату вошёл Антон, держа на руках Анчоуса.

– Опять рыдаешь, – сказал он, усаживаясь рядом. – Перестань, она бы всё равно рано или поздно умерла. Радоваться надо, что отмучился человек.

Полина спрятала письмо в карман:

– Чему радоваться? Она ведь молодая была. Ей бы ещё жить да жить.

Антон посадил кота к ней на колени.

– В жизни всякое случается. Ты вот лучше скажи: когда мы на новой машине покатаемся?

Анчоус положил передние лапки ей на плечо и, тихо мурлыкая, принялся тереться головой о щёку. Тёплая пушистая шёрстка действовала, как успокаивающее лекарство. Полина погладила кота.

– Антош, какая машина? Ещё и сорока дней не прошло после похорон. Я так не могу.

– А вот и зря. Машина должна ездить – она для того и создана.

– Мне пока «Окушки» хватает. Лёшка её починил, так что проблем с транспортом у нас нет.

– Надолго ли? – усмехнулся муж. – Этой бешеной табуретке давно пора на свалку.

Его замечание вызвало у Полины тихий вздох. В чём-то Антон прав – старушка выработала свой ресурс. Так сказал и Алексей. Он, конечно, готов «поддерживать в ней жизнь», но каждая такая «реанимация» будет стоить денег. И нужно ли их вкладывать в старое дырявое корыто, вот в чём вопрос?

– Хорошо, я подумаю, – сказала она.

– Умница! – Антон удовлетворённо кивнул и пересел за компьютерный стол.

Но прежде, чем он успел погрузиться с головой в мир воинствующих эльфов, Полина торопливо спросила:

– Что ты узнал насчёт работы?

– Присмотрел одно местечко, – отозвался супруг. – Им нужны менеджеры в торговый зал.

– Берут?

– В понедельник пойду на собеседование.

Как всегда без стука в комнату заглянула свекровь:

– Поля, а что ты делаешь завтра утром?

Анчоус спрыгнул с дивана и заспешил к хозяйке.

– Вообще-то, завтра воскресенье, – ответила Полина, снимая с языка кошачий волос. – Хотелось отоспаться.

– Вот что, дорогая, – заявила София Демидовна. – Ты как хочешь, но нужно съездить на садовый рынок за саженцами. Отоспишься потом.

Вот так всегда: рота, слушай мою команду! Всем построиться, равнение на середину. Смир-но!

– Какие саженцы? – удивилась Полина.

Свекровь хлопнула себя по бёдрам и укоризненно покачала головой.

– Какие, какие – плодово-ягодные! Или вам не нужны свежие витаминчики?

Видимо, у Полины был совершенно глупый вид, потому что свекровь безнадёжно развела руками.

– Чтобы кушать свои фрукты или ягодки, нужно сначала посадить деревце или кустик, саженец то есть. И делать это лучше осенью, пока не промёрзла почва. Сейчас уже октябрь. Самое время для посадки, теперь поняла?

– А-а, – осторожно кивнула Полина. – Поняла. А сажать-то где собираетесь?

У свекрови не было своей земли – она пользовалась участком младшей сестры, которая жила неподалёку от города в стареньком частном домишке. Но сейчас сёстры находились в ссоре и мириться вроде бы не собирались. Какие уж тут посадки, непонятно.

София Демидовна начала терять терпение.

– Где сажать, говоришь? Да у тётки твоей на огороде, царствие ей небесное. Там столько места пропадает!

В первый момент Полина растерялась от подобной наглости, самоуверенности, бестактности… Она даже не смогла сразу подобрать подходящего определения для поступка свекрови. Человека совсем недавно похоронили, а уже кто-то пытается хозяйничать на его территории и навязывать свои правила и порядки.

Не бывать этому! Хватит того, что госпожа-боярыня построила под себя всех домашних в собственной квартире. В тёткином доме ей не командовать.

Полина сложила на груди руки и постаралась быть сдержанной:

– У крёстной есть сад и…

– Да видела я этот сад! – нетерпеливо перебила София Демидовна. – Старьё одно. Всё вырубать надо. Вот погоди, я весной займусь.

Полина прикусила изнутри дрожащую от негодования губу, сосчитала мысленно до трёх и продолжила свою мысль:

– Я повторяю ещё раз. У крёстной уже есть сад, пусть и старенький. А что в нём сажать – деревья или овощи, – я решу как-нибудь сама. Без вашего участия.

Несколько долгих секунд София Демидовна смотрела на неё не мигая.

– А как же фрукты, ягоды?

– Мне больше нравится газонная трава, – отрезала Полина.

Свекровь недовольно поджала губы и бросила быстрый взгляд на сына, ища у него поддержки. Но Антону некогда было вникать в суть женских разборок. Его виртуальный мир переполнялся стрельбой и взрывами. Вот где требовалось принимать скорые и верные решения. А всё, что находилось за пределами монитора, – суета.

Не дождавшись помощи, свекровь молча развернулась и ушла, сердито шаркая по полу тапочками.

Вечером неожиданно позвонила Яна. Две недели, проведённые в трауре и переживаниях, совершенно вытеснили из головы все мысли о существовании подруги. Хорошо, что Яна объявилась сама. Встречу решили больше не откладывать. На следующий день они уже сидели у Полины на кухне, пили чай и предавались воспоминаниям.

– А помнишь, как мы любили лазить по развалинам старого монастыря? – глядя куда-то в стену, умилялась подруга. – И как только ноги себе не переломали! С нами тогда ещё собаки были – Динка и Цыган. Вот ведь где чудеса эквилибристики!

– Да, – соглашалась Полина и следом выуживала из памяти другое, не менее яркое событие.

Они смеялись чуть ли не до слёз. Особенно веселилась Яна. Раскрепощённая и не скованная комплексами, она хохотала так, что из комнаты дважды прибегала свекровь. Прищуренные глаза и плотно сжатые губы выдавали её недовольство.

– Девочки, можно потише? – сдержанно говорила она. – Я не слышу из-за вас телевизор.

Забравшись на стул с ногами, худенькая Янка вежливо улыбалась и качала головой.

– Простите, но меня просто распирает от радости. Восемь лет не виделись с подружкой!

Свекровь вскидывала подбородок и уходила восвояси.

– Ну и мымра тебе досталась! – шептала Яна и по-детски высовывала вслед Софии Демидовне язык.

В голубом свитере с большим воротом под горло, джинсиках и белых носочках она походила на озорного подростка. А смех у неё действительно был громкий и немного визгливый. Как это модно сейчас говорить – эпатажный.

Постепенно уходя от детских воспоминаний, они перешли к более серьёзным темам. Вот только о встрече с Алексеем Полина разумно умолчала, опасаясь излюбленной привычки свекрови «погреть уши».

На пороге кухни неожиданно появился заспанный Антон. Всю ночь и всё утро он просидел за компьютером, поэтому компенсировать утраченные силы ему пришлось дневным сном.

– Привет. У нас гости? – заметив Яну, спросил он.

– Познакомься, это подруга моего детства.

Гостья встала со стула и первая шагнула к Антону.

– Яна.

Она по-мужски протянула ему для знакомства руку. Антон болезненно поморщился – несмотря на её хрупкое телосложение и маленькую ладошку, рукопожатие получилось довольно крепким.

Муж с подозрительным любопытством скользнул взглядом по Янкиной фигуре.

– Точно подруга? Не друг?

– Антон! – с укором воскликнула Полина.

– Ничего, я привыкла, – успокоила её Яна и, потянув за подол свой свитер, посмотрела на Антона. – Мне раздеться?

– Ни в коем случае! Я женатый человек! – воскликнул он и повернулся к Полине. – Поль, ты же сама всё видела – она первая начала ко мне приставать.

Кажется, муж осознал свою оплошность и теперь пробовал сгладить вину шуткой.

Натянутый смех немного разрядил обстановку.

– Садись с нами чай пить, – предложила Полина.

Антон распахнул дверцу холодильника.

– Я бы лучше чего-нибудь съел.

– Давай разогрею макароны с котлетой. – Полина быстро поставила на огонь пустую сковороду и плеснула немного масла. – Ян, ты будешь?

Подруга категорично замотала головой.

– Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду, – заторопилась она. – И так слишком засиделась.

Попытки удержать её ни к чему не привели. Сославшись на неотложные дела, Яна выскользнула в прихожую. Как оказалось, вовремя: её оставленными без присмотра кроссовками уже вплотную заинтересовался Анчоус.

– Брысь!

Преступная деятельность кота была строго пресечена. Обиженно дёрнув хвостом, озорник умчался в хозяйкину комнату.

– Ян, ты прости меня за Антона, – сказала Полина, – он иногда ляпнет что-нибудь не подумав.

Подруга застегнула молнию на курточке.

– Всё нормально, не переживай. Я уже привыкла к такой реакции со стороны людей. – Она прислушалась и указала пальцем вглубь квартиры. – А вот тебе я сочувствую. С такой свекрухой жизнь точно не сахар. Ну и обстановочка тут у тебя!

Полина только рукой махнула. Яна взялась за дверную ручку.

– Ладно, подруга, рада была с тобой повидаться. Ты давай, не кисни. Ещё свидимся.

Дверь за Янкой закрылась, и её торопливые шаги на лестничной клетке стали быстро удаляться.

На кухне раскалённая сковорода во все стороны плевалась маслом, распространяя вокруг неприятный смрад. Антон в это время стоял на балконе.

Какой ужас! Если увидит свекровь – крику не оберёшься! Полина схватилась за ручку сковороды и тут же взвизгнула от невыносимой боли. Вот балда – и что она не воспользовалась прихваткой?

На вопль сбежались все обитатели квартиры. Даже Анчоус.

София Демидовна сработала оперативно: выключила газ и накрыла шипящую сковороду крышкой. Пока Полина держала обожжённую руку под струёй холодной воды, она с оханьями и причитаниями вытирала со стен капли жира.

– Вечно у тебя всё не как у людей! Даже за кастрюлями приглядеть не можешь. Неумёха!

– Мам, да ладно тебе! – попробовал вступиться Антон. – С кем не бывает.

– Со мной не бывает! – Софию Демидовну уже понесло. – А всё потому, что я, в отличие от твоей жены, ответственный и бережливый человек!

Видя, что все живы-здоровы, свёкор поспешно ретировался из кухни. Он лучше всех знал, чем пахнут подобные разборки.

Полина поморщилась – больше от незаслуженных обвинений, чем от боли. Да, возможно, она отвратительная хозяйка, плохая сноха и ужасно готовит. Но зачем постоянно акцентировать на этом внимание? Почему просто не помочь, не поддержать добрым словом? От злобы и ненависти ещё никому не становилось лучше.

Судя по воинственному настрою Софии Демидовны, это Полине выходили боком вчерашние саженцы.

– Ты посмотри, как всё загадила! – не унималась свекровь. – Я тут чищу, драю, а она преспокойно ручки мочит.

– Я всё уберу, – попробовала вставить Полина.

– Молчи! Уберёт она! Тебе лишь бы с подружками хихикать. И где ты только отыскала такую замухрышку?

А вот это зря. Никто не давал свекрови право оскорблять чужих подруг. Полина замерла, едва сдерживая внутри себя тугую пружину негодования. Терпение, только терпение… В конце концов, она ведь не железная, хотя даже в сопромате есть такое понятие, как усталость металла. Спокойно. Надо потихоньку считать до пяти.

Раз… два…

– …а какая она шумная! И смех такой противный! – продолжала возмущаться София Демидовна. – У меня голова до сих пор от неё болит.

Три…

– Я ей одно замечание сделала, другое, а она не понимает.

– Мам, перестань, пожалуйста! – уже взмолился Антон. – Прошу тебя.

– Вот и я просила, а она всё ржёт и ржёт. Есть-то финтифлюшка, прости Господи. Ты её видел, Антосик?

Четыре…

Намереваясь ополоснуть тряпку, свекровь оттеснила Полину от раковины. Без контакта с холодной водой покрасневшая ладонь начала пылать сильнее прежнего.

София Демидовна снова ляпнула какую-то гадость про Янку, попав в прямом смысле под «горячую руку».

Пять!

Пружина стремительно выпрямилась.

– Хватит! – рявкнула Полина и даже ногой притопнула. – Воспитывайте своего сына и мужа, а я уже сыта вами по горло! Надоело!

София Демидовна вздрогнула и от неожиданности выронила из рук тряпку.

Не говоря больше ни слова, Полина скрылась в комнате. Хлопая дверцами шкафа, стала собирать вещи.

Следом примчался Антон.

– Что ты делаешь?

– Не видишь?! – воскликнула она, свирепо запихивая в сумку очередной свитер. – Уношу ноги из этого…

Хотела сказать «гадюшника», но вовремя осеклась.

Антон осторожно погладил её по плечу.

– Согласен: мама слегка перегнула палку, но…

– Слегка? – Полина резко выпрямилась. – Да она смерти моей хочет! Думаешь, я тебя зря на съёмную квартиру зову?

– И куда же ты на ночь глядя собираешься?

– Буду жить у крёстной. Как бы ни было печально, но теперь это мой дом.

– А как же я?

Она окинула его взглядом с головы до ног:

– Если не хочешь прослыть маменькиным сынком, тогда собирайся. Поедешь со мной.

– А там Интернет есть?

Его вопрос вызвал у Полины слабую улыбку. Она покачала головой и бросила ему пустую сумку.

– Проведём.