Текст книги "«Подарок» на день рождения"

Похитители первыми оказались на ногах. Не разобравшись в обстановке, Тагир грубо выругался в адрес нерадивого водителя, разбавляя родные слова русскими непечатными выражениями. Но практически сразу ярость в его голосе сменилась тревожными нотами.

Вадиму удалось привстать на колено, и он увидел, как почти в метре от их капота, точно мираж, вырос большой грязный джип – должно быть, вынырнул из-за песчаной гряды. Ещё не успела осесть поднятая им пыль. Это казалось невероятным – вокруг бескрайняя пустыня, а они едва не столкнулись лоб в лоб с другой машиной, будто находились в час пик на городской оживлённой магистрали.

Тагир истерично что-то кричал водителю. Даже без переводчика было понятно: эта встреча для них крайне нежелательна. Сидевший рядом с ним Мухаммед, наоборот, вёл себя спокойно, сдержанно, словно ничего подозрительного вокруг не происходило.

Негр принялся торопливо выкручивать руль, готовясь к отступлению. Внедорожник качнуло назад, а потом он с натужным рёвом резко устремился в противоположную от чужаков сторону.

Уже падая на кого-то из пассажиров, Вадим краем глаза успел заметить, как старенький, но крепкий джип двинулся им наперерез. Вместо привычного салона мелькнул открытый и довольно просторный грузовой отсек, а в нём, небрежно цепляясь за борта, сидели трое вооружённых людей. В кабине ещё два человека.

Тагир вскочил с места. Он схватился руками за спинку водительского сиденья и громко заорал на мавра. Такой отборный мат, каким изъяснялся сейчас экскурсовод, не всегда услышишь даже от родных, насквозь пропитанных самогоном грузчиков. А тут – простой араб! Он не только хорошо говорил по-русски, но и в совершенстве владел ненормативной славянской лексикой. Просто полиглот какой-то!

Ощущая пятой точкой чей-то жёсткий ботинок, Вадим сместился немного в сторону. Он нашёл опору для ног и прижался спиной к сиденью – так тряска переносилась легче. Рядом пристроилась незнакомка. Платок-арафатка сполз с её головы и теперь свободно болтался вокруг шеи, подобно клоунскому жабо.

Блондинки неуклюже путались в ногах друг у друга и безуспешно пытались занять свои прежние места.

Тагир, казалось, не замечал возни пленников. Сейчас его больше занимало то, что происходило за окном. Он не переставал бить кулаком в стойку и истерично ругался.

Сквозь брань и замысловатую арабскую речь Вадим вдруг отчётливо услышал громкий сухой треск. Он машинально пригнулся, и почти сразу же последовал звон разлетающегося вдребезги пластика и стекла. Похоже, пострадало боковое зеркало.

Незнакомка втянула голову в плечи и растерянно покосилась на Вадима.

– Стреляют… кажется.

Машина встала как вкопанная. Обхватив голову руками, водитель бросил руль и низко пригнулся, а его сосед и вовсе сполз под сиденье. Блондинки с отчаянным визгом упали на колени, ища защиты у своего дружка.

– Грёбаный экибастуз! – воскликнул Тагир, и это было самое безобидное из его ругательств.

От Вадима ускользнул тот момент, когда в руках араба вновь появилось оружие. Прячась за спинкой водительского кресла, тот нервно передёрнул затвор и осторожно выглянул из-за укрытия, выбирая подходящую мишень.

Было очень странно: почему бездействуют остальные похитители – испугались, растеряны или у них всего-то один пистолет на всю банду? Ещё больший интерес вызывал потрёпанный чёрный джип, внезапно возникший в пустыне из ниоткуда, будто «Летучий голландец».

Во всей этой ситуации Вадиму было понятно только одно: случайная встреча – вовсе не случайность. Их ждали. Но друзья или враги – вот в чём вопрос.

С улицы доносились сердитые выкрики непрошеных гостей.

Не выпуская из вида спину Тагира, его приятель-араб нагнулся и осторожно нащупал под сиденьем баллонный ключ. Последовал короткий взмах. От сильного удара по голове обмякшее тело гида тяжело осело на лавку. Мухаммед забрал у него пистолет и, насколько смог, перегнулся к водительскому сиденью. Он что-то громко и отрывисто прокричал в открытое окно. Его призыв услышали.

Через мгновение задняя дверь внедорожника широко распахнулась, и перед взорами измученных туристов предстали два араба с «калашами» наизготовку. Тот, что помоложе, был в джинсах, тёмно-красной рубахе навыпуск и бейсболке, перевёрнутой козырьком назад. Его нагловатые с прищуром глаза бегло ощупывали притихших девчонок.

Второй, с чёрными густыми усами и в длинной просторной одежде «под бедуина», одобрительно кивал головой. Судя по всему, его сдержанная похвала предназначалась Мухаммеду, сумевшему так хитро и ловко обезвредить недавнего приятеля. Небрежно ступая по ногам связанных заложников, Мухаммед спрыгнул на землю. Последовали короткие объятия. Даже не имея богатого воображения, можно было легко догадаться: предатель-араб находится с этими подозрительными людьми в самом настоящем сговоре.

Все трое оживлённо заговорили на своём басурманском языке.

Вооружённые конвоиры подвели к ним водителя-негра и его перепуганного напарника. Оба пленника были с поднятыми и сцепленными на затылке руками. Им велели опуститься на колени. Товарищ мавра покорно упал на песок, а вот сам негр заупрямился, за что получил хороший удар прикладом в висок. Затем их, точно двух диких леопардов, крепко скрутили верёвками по рукам и ногам и оставили лежать возле машины.

В это время на лавке завозился, застонал Тагир. Он тяжело сел и осторожно потрогал рукой разбитую голову. На пальцах осталась кровь. Мутный взгляд египтянина постепенно светлел, а вместе с ним возвращалось и осознание полного краха.

«Бедуин» (так Вадим мысленно окрестил про себя чужака) небрежно поправил за спиной автомат и поманил Тагира к себе. Экскурсовод не шелохнулся. Видимо, долгие ожидания не входили в планы чужака. Он коротко указал подбородком на строптивца и добавил к жесту несколько резких фраз.

Араб в красной рубахе с готовностью прыгнул в салон и грубо принялся выталкивать всех, кто там находился. Стоявшие на улице стрелки́ сразу взяли пленников в полукольцо. Когда очередь дошла до Тагира, парень ударил гида по лицу, а потом, не церемонясь, вышвырнул его из машины. Здесь матерящегося экскурсовода связали и бросили под ноги к остальным.

«Бедуин» неторопливо прошёлся вдоль маленькой группы заложников. Его острые, как кинжалы, глаза внимательно изучали каждого пленника. Весь в чёрном, с отросшей до неприличия щетиной, густыми бровями и низким лбом, обвязанным чёрной косынкой, он походил на грозного албанского террориста. Торчащий из-за плеча «калашников» только усиливал эффект. Судя по тому, как беспрекословно выполнялись все его команды, он был здесь главный.

Закончив смотрины, вожак заговорил со своими людьми. Пока длилось совещание, Вадим незаметно присматривался к странным захватчикам. Кто они такие и зачем пленили похитителей? На сотрудников полиции эта разношёрстная ватага явно не тянула (хотя откуда ему знать, как в Египте выглядят тайные агенты?).

Впрочем, ребята вполне могли оказаться членами какой-нибудь преступной, конкурирующей группировки. Возможно, они не поделили между собой территорию, власть, бизнес. Да мало ли что! Вот сейчас разберутся, наведут порядок в бандитских рядах и отпустят, наконец, мирных туристов на все четыре стороны. Но интуиция почему-то упорно нашёптывала: зря надеешься, как бы не было хуже.

Совещание закончилось быстро. Действуя чётко и слаженно, чужаки (Вадим поймал себя на том, что начал делить бандитов на «своих» и «чужих») распределили заложников по машинам. Девушек и негра с товарищем посадили в джип, приставив к ним охрану из двух стрелков.

Вадиму и молодому арабчонку для надёжности связали ещё и ноги, а потом их, как вязанку дров, покидали в просторный кузов «Летучего голландца». Следом швырнули Тагира.

Изнутри к левому борту кузова была приварена узкая железная скамья. На ней пристроил свой тощий зад араб в красной рубахе. Последним через борт перемахнул «бедуин». Под полами длинной одежды мелькнули просторные штаны и мягкие замшевые туфли. Главарь уселся рядом с сообщником. По его команде джипы двинулись в путь.

И вновь началась бесконечная, утомительная тряска по холмам и кочкам. Только теперь все дорожные неровности Вадим ощущал собственной спиной и боками. Жёсткий ребристый пол добросовестно усиливал «приятные впечатления» от поездки. К тому же нагретый солнцем металл превратился в настоящую жаровню. В салоне «Крузака» тоже было душно, но там, по крайней мере, крыша защищала от прямых солнечных лучей. А здесь… Полный гриль.

Хорошо ещё, что день близился к закату. Правда, за то время, когда небесное светило всё же надумает свалиться за горизонт, они успеют превратиться в подгоревшие, засушенные мумии. Вадим судорожно вздохнул. Сюда бы бутылку минералки, которую он так заботливо прихватил с собой из отеля! Да что там бутылку – сейчас и бочки с водой будет мало!

Справа от него завозился молодой арабчонок. Парень лежал на вязанке тонких жёстких прутьев, что совсем не добавляло ему комфорта. Да и сам кузов пикапа явно не предназначался для перевозки людей. Повсюду валялись клочья шерсти, грязь, песок, громыхали какие-то железки, подскакивал и перекатывался с места на место сухой козий помёт.

Помогая себе ногами и неловко отталкиваясь подошвами кед от грязного ребристого пола, Тагир пристроился спиной к борту машины. После контакта с баллонным ключом его лицо выглядело бледнее обычного. Да и скула гида заметно припухла, обещая уже к вечеру превратиться в сочную лиловую гематому.

Некоторое время они ехали молча, слушая покладистое завывание «Летучего голландца». Где-то позади глухо подпевал его железный собрат.

В какой-то момент Тагир не выдержал и торопливо заговорил с вожаком, который сосредоточенно вглядывался в далёкий, размытый дрожащим маревом горизонт. Между арабами завязался довольно напряжённый диалог. Тагир пробовал возмущаться и даже кричал. Их яростные вопли всполошили и напугали молоденького пленника. Арабчонок заплакал, с укором поглядывая в сторону бывшего гида.

По голосам и меняющимся интонациям Вадим силился понять смысл переговоров, но из всего услышанного сделал только один вывод: стороны не пришли к обоюдному соглашению. Более того, бедуин подхватил стоявший между ног автомат и решительно направил ствол в грудь экскурсовода.

Сломленный столь мощным аргументом, тот замолчал, низко опустив голову.

И вновь надрывное гудение моторов стало для всех единственным звуковым сопровождением в безмолвной степи. Кроме парня в красной рубахе. Тишина его нисколько не тяготила – каким-то образом плеер и наушники Вадима перекочевали к нему вместе с сумкой Тагира. Ритмично постукивая пальцами по прикладу «калаша», араб с удовольствием слушал Серёгины шлягеры.

В следующую секунду на полу среди сплетения ног каким-то непонятным образом появилась небольшая серо-жёлтая ящерица. Проворно мелькнув между телами, она исчезла в углу за старой полуржавой канистрой. Бедуин тоже её заметил и придвинулся поближе. Одно быстрое движение – и глупая рептилия забилась у него в кулаке. Араб отогнул указательный палец, позволяя геккону беспокойно таращиться по сторонам. Он снисходительно наблюдал за попытками ящерки вырваться на свободу, потом опустил руку в складки своей одежды и вытащил на свет широкий охотничий нож.

Не успел Вадим подумать, для каких целей ему понадобился кинжал, как араб хладнокровно вонзил остриё лезвия в глаз ящерицы. Несчастная жертва бешено закрутила хвостом, крошечные пальчики задних лап в бессильной ярости вцепились в кулак обидчика. Бедуин сдавил рептилию чуть сильнее и выколол ей второй глаз. Он делал это так спокойно, последовательно, словно выковыривал косточки из вишен. Со стороны выходку араба можно было принять за исполнение какого-нибудь местного обряда или колдовского ритуала. Да мало ли, что в этой стране позволяется вековыми традициями! Настораживало выражение его лица – так обычно выглядят дорвавшиеся до любимого угощения сладкоежки. И ещё – этот странный блеск в глазах. Судя по всему, его забавляло это неожиданное дорожное развлечение.

С кривой ухмылкой на губах кочевник разжал кулак и теперь придерживал ящерицу двумя пальцами за голову. Лёжа на спине, измученная и полузадушенная, она слабо шевелила лапками. Араб поднёс лезвие к нежному брюшку геккона и медленно вспорол его от горла до основания хвоста. Из надреза выступили внутренности. Вадим отвёл взгляд.

В тот же самый момент у палача громко заиграл телефон. Лёгкий восточный мотив отвлёк от тревожных мыслей и одновременно подчеркнул суровую реальность происходящего.

Бедуин не глядя выбросил через плечо препарированный трупик ящерицы и небрежно вытер лезвие о широкий рукав. После чего неторопливо полез в глубокие недра своих драпировок за телефоном. Когда он заговорил, его спина почтительно выпрямилась, а речь стала тихой и сдержанной.

Араб выдал несколько скупых фраз и, отведя трубку от уха, забарабанил кулаком по крыше кабины. Пикап послушно остановился. Сзади их нагонял второй внедорожник. Вожак взмахнул рукой, показывая им, что всё в порядке, и, подхватив оружие, спрыгнул на землю. Он быстро обогнул машину, а затем уселся в кабину к водителю, где продолжил телефонный разговор, явно не предназначенный для чужих ушей. Громко хлопнула дверца, и «Летучий голландец» быстро устремился следом за промчавшимся мимо джипом.

Парень в красной рубахе остался за старшего. Он грозно свёл брови к переносице, а его рука убедительно легла на потёртое цевьё автомата. Этот наглядный жест говорил о серьёзном намерении стрелка лучше всяких слов. Посчитав, что предупреждение получилось достаточно внушительным, он сунул в ухо наушники и вернулся к прерванному занятию. Кажется, русский шансон нашёл в его лице нового благодарного слушателя.

– Тагир, – тихо позвал Вадим, пользуясь тем, что меломан на время потерял к ним интерес. – Объясни: что происходит?

Араб недовольно дёрнул плечом.

– Что происходит? – так же тихо, но с яростью выдохнул он. – Вляпались мы по самые гланды, вот что… Эх, и зачем я только на это подписался!

– На что?!

– На ваше долбаное похищение! Теперь и вас, и нас… всех! Им всё равно, кто ты – араб или турист. Расчёт идёт за голову.

Вадим ничего не понимал. Сумбурное шипение экс-гида совсем его запутало: вас, нас, какой-то расчёт за голову… Он твёрдо решил докопаться до истины.

– Тагир, кто эти люди?

Взгляд египтянина устремился куда-то вдаль.

– Не знаю. Тут разного сброда хватает, как и в любой другой стране. Может, это бедуины вконец обнаглели. Но скорее всего – уголовники. Сколько их из тюрем сбежало после переворота! И все в пустыню рванули – знают, что полиция туда не сунется. Видишь, что творят. Кстати, так близко от туристических маршрутов они ещё не гадили. – Его губы скривились от боли, едва он тряхнул раненой головой. – Муха… с-сука, продал нас своим шакалам!

Несмотря на серьёзную травму, араб не вызывал у Вадима сочувствия. Поделом ему.

– Быстро же твои конкуренты подсуетились, – не удержался он от горького сарказма. – Выходит, вор у вора дубинку украл?

– Я не вор, а они мне не конкуренты, – возразил Тагир.

– Конечно, не вор. У вас ведь такие вещи по-другому называются.

Тагир с сожалением посмотрел на Вадима и озабоченно покусал нижнюю губу.

– Вас никто не собирался похищать по-настоящему, – неожиданно выдал он. – Это был спектакль, а мы – всего лишь кучка бедных аниматоров, желающих заработать немного денег.

Аниматоры? Спектакль? Вадим не мигая уставился на Тагира. Возможно, он что-то неправильно расслышал из-за звука работающего мотора. Но араб устало смежил веки и подтвердил свои слова кивком головы.

– А как же иностранки и этот… – Вадим подбородком указал на молодого заложника.

Тагир снова кивнул.

– Парнишка тоже наш. И девчонки. Они резидентки из Польши, уже год здесь работают.

– Но… – Вадим недоумевал. – Зачем? Кому это понадобилось?

Араб кинул быстрый взгляд на охранника. В наушниках, да ещё со смартфоном в руке, тот увлечённо чертил пальцем по экрану и не обращал на пленных ни малейшего внимания.

– Ничего личного, – вздохнул и нехотя пояснил гид. – Просто нужны были два-три туриста, желательно из России. В случае прокола с русскими меньше всего проблем.

– Это ещё почему?

Тагир пожал плечами.

– Ваше правительство почему-то не любит свой народ. Здесь хорошо это чувствуют, поэтому особенно и не церемонятся с вами.

Египтянин умолк, но его краткое объяснение ни на грамм не приблизило к разгадке.

– Тагир, ты так и не ответил: для чего вам понадобились туристы?

Араб поднял на Вадима тяжёлый взгляд.

– Короче, одного человека выжимают из туристического бизнеса, – медленно заговорил он. – Это хозяин турбюро, где вы брали экскурсии. Его хамула33
  Клан, группа близкородственных семей у арабов


[Закрыть] держит в городе несколько сувенирных лавок – вот семейство и надумало пристроить младшего отпрыска к делу. Парень начал с того, что хорошо сбил цену на услуги, – и его бизнес сразу пошёл в гору. Чтобы избавиться от шустрого конкурента, его решили тупо подставить. Для этого наняли нас. А уж в нашу задачу входило похитить и до смерти запугать заложников, а потом позволить вам как бы сбежать. Всё было тщательно спланировано. Они даже предусмотрели бедуина с верблюдом, который должен «случайно» наткнуться на вас в пустыне и проводить до города.

Дальше Тагир мог и не продолжать. Преступная схема оказалась проста и понятна. После опасного приключения глупые перепуганные туристы (которых так натурально не сыграет ни один актёр) обязательно побежали бы жаловаться на хозяина турбюро в полицию. Такой серьёзный сигнал не сможет остаться без внимания. Чтобы не получилось огласки, власти обязательно пообещают во всём разобраться. Но как только пострадавшие отбудут на родину, этот факт, естественно, замнут. Египет – туристическая страна, и слухи о бандитских налётах ей совсем ни к чему. А вот экскурсионную лавочку, создавшую скандальный прецедент, скорее всего, закроют на радость изобретательным конкурентам.

Неплохой получился план, и он вполне мог сработать, если бы не одно «но» – кто-то вмешался в чужую игру. Вопрос: с какой целью?

В углу, лёжа на своей подстилке из хвороста, тихо глотал слёзы молоденький курчавый араб. Он не переставал всхлипывать с тех самых пор, как закончился разговор между Тагиром и главарём. Эх, знать бы их тарабарский язык – может, уже и правда пора доставать из кармана носовой платок.

Тагир смотрел на раскисшего арабчонка и сокрушённо мотал головой.

– Нет, какой же я всё-таки идиот! Осёл!.. И зачем только на это повёлся?!

Должно быть, удручённый вид соплеменника сломил даже его. Он вдруг яростно потёрся опухшей щекой о плечо.

– Ах, Муха, тварь продажная… Как он мог! Друг, называется… А ведь как они хитро дело обстряпали – нашими руками всю чёрную работу сделали! – Тагир поморщился от досады. – Подумать только: мы разработали план, угнали джип, провезли вас через все полицейские посты, связали, упаковали. Разве что бант праздничный не нацепили, да ещё и себя в подарок преподнесли! Теперь если какая шумиха и поднимется, всех собак повесят на хозяина турбюро и на нас. А эти шакалы чистыми в стороне останутся.

Вадим пошевелил связанными, затёкшими от крепких узлов кистями и придвинулся к наёмному актёру почти вплотную.

– Тагир, ты ведь о чём-то разговаривал с этим… – он слабым кивком указал на кабину, где сейчас сидел главный бедуин. – Что он тебе сказал?

Араб горько усмехнулся.

– Магди-то? Ничего хорошего. Теперь мы его бараны, и он будет нас стричь.

– В каком смысле?

– В таком. Продаст. Девок в бордель, а мужиков на запчасти. Так что про выкуп можешь сразу забыть. Ему куда проще стрясти деньги с заказчиков – а те платят за голову очень щедро. Тут донорские органы, как золото – всегда в цене. А если ты крепкий и здоровый, за тебя можно ещё и поторговаться. Получается, что в выгоде остаются все… Кроме нас.

В горле у Вадима запершило, он с трудом сглотнул вязкую слюну. Теперь понятно, отчего так плачет и усердно молится своему Аллаху молодой араб. Похоже, настало самое время подумать о душе.

Джип стало трясти и подкидывать сильнее. Складывалось впечатление, будто похитители куда-то очень торопились, поэтому гнали машины быстрее обычного.

– Ты знаешь, куда они нас везут? – спросил Вадим.

Тагир покачал головой.

– Нет. Но думаю, у них поблизости есть убежище, где можно переночевать. Уже темнеет, а ночью они вряд ли куда-то сунутся.

Вечерний небосвод и правда потускнел и заиграл предзакатными красками. Хорошенько прожарив Африканский континент, расплавленный солнечный диск будто стекал за горизонт. В другой обстановке Вадим обязательно бы полюбовался рубиновым закатом и оценил буйство лилово-медных тонов, разбавленных нежной сиренью подступающей ночи. Но сейчас им всецело без остатка овладели страх и отчаяние. Вместе с последними уходящими лучами так же быстро угасала всякая надежда на спасение.

Солнце скрылось за дальней цепью гор. Не прошло и четверти часа, как над головой сгустилась непроглядная чернильная мгла. Вадим едва различал сидевшего рядом с ним Тагира. Так вот она какая – тьма египетская.

Единственным маяком в кромешной темноте служили габаритные огни идущей впереди машины. Просто удивительно, по каким таким невидимым приметам водителям удаётся находить дорогу в ночной пустыне! По звёздам, что ли?

От постоянной тряски накатила усталость, очень хотелось пить. Да и мочевой пузырь всё настойчивее давал о себе знать. Остановка или короткий привал казались Вадиму желанной несбыточной мечтой. Он облизнул сухие губы, ощущая на языке густой пыльный налёт. На зубах противно заскрипело.

А они всё ехали, ехали…

Неожиданно впереди возникло мутное неясное свечение. Оно появилось сразу, будто выросло из-под земли. «Скрывалось за песчаной грядой», – догадался Вадим, когда свет фар вырвал из мрака приличный фрагмент скалы.

Машины быстро приближались к загадочному пятну. И вскоре его тайна была раскрыта – мерцающий вдали огонёк оказался не чем иным, как пламенем костра, пляшущим в центре палаточного лагеря.

Джипы остановились на въезде в табор. Заглохли моторы, и сразу же навалилась давящая, неуютная тишина. Включёнными остались только фары.

Из шатра навстречу гостям вышли несколько мужчин. Почти одновременно хлопнув дверцами, из машин вылезли похитители, и окрестности стойбища мгновенно огласились шумной арабской речью. Было видно, что местные очень хорошо знают приезжих и, возможно, вместе с ними прокручивают свои грязные делишки.

В грузовик запрыгнул Мухаммед, бросив на ходу несколько слов охраннику-меломану. Вдвоём они принялись срезать верёвки на ногах пленников. Тагир отреагировал на появление приятеля-Иуды гневом и руганью, за что получил крепкий удар кулаком в район солнечного сплетения. Пока он хрипел и корчился на полу машины, Вадима и молодого араба подвели к остальным заложникам.

Бандиты согнали людей в одну кучу и под дулами автоматов погнали их через весь лагерь. Мимо шатров из жердей и натянутых сверху мешковин вместо крыш.

Было достаточно темно, поэтому Вадиму удалось разглядеть лишь то немногое, что смогли выхватить из тьмы подрагивающие языки пламени. В круг света попали какие-то старые бочки, канистры, развешанное на верёвке тряпьё и привязанный к столбу ишак. Сам очаг был заботливо обложен валунами, а рядом на камнях меньшего размера лежал прокопчённый лист железа, вероятно, служивший хозяевам своеобразной жаровней.

Конвоиры подвели заложников к большой приземистой постройке, стены и крыша которой были плотно сплетены из толстых прутьев каких-то растений, очень похожих на сухой бамбук. Над входом под стеклянной колбой тускло горела керосиновая лампа.

Один из автоматчиков жестом велел заходить внутрь. Низко нагибая голову, негр первым подчинился приказу. За ним отправился его приятель. Вадим шагнул было следом, но передумал и решительно остановился на пороге.

– Я хочу в туалет, – заявил он, глядя на ближайшего к нему охранника. – Или мне сделать это прямо здесь?

Мусульманин смотрел на него непонимающими глазами.

– И я хочу, – робко поддержала Вадима русская девушка.

– Да и мне бы не помешало отлить, – вклинился в разговор Тагир и моментально изложил общую проблему на арабском языке.

Бандиты переглянулись, поухмылялись и… дали добро. Раздобыв ещё парочку керосиновых ламп, заложников повели в степь, за палатки. Всем женщинам без исключения освободили руки, а вот мужчин данная привилегия не коснулась – как хочешь, так и управляйся.

Кто когда-нибудь справлял нужду со связанными впереди руками, знает, какое это неблагодарное занятие. Ширинку с первого раза не расстегнуть, а надо ещё как-то умудриться и не обделаться прямо в штаны. Сие масштабное действо происходило на глазах друг у друга под истеричное улюлюканье и смех вооружённых конвоиров. Это выглядело отвратительно, мерзко, гадко. А куда деваться? Хорошо ещё, слабый огонёк лампады стыдливо скрывал все подробности унизительного процесса. Именно сейчас Вадиму почему-то вдруг вспомнился отчим, стоящий на краю складской крыши с позорным пятном на штанах.

После вынужденной прогулки за территорию лагеря пришлось вернуться в шатёр. Если это и было жилище бедуинов, то оно совсем не предназначалось для приёма гостей: ни окон, ни дверей, ни мебели, ни очага. Только какие-то деревянные ящики стоят в дальнем углу, а на песке – две циновки и узкий полосатый коврик.

Усталые, голодные заложники разбрелись по всему периметру шалаша. Пленные арабы сразу же заняли циновки слева от входа. Девчонки от греха подальше забились в самый тёмный угол. Неподалёку от девушек возле задней стенки хижины на голом песке устроились Тагир, молоденький араб и Вадим.

Снова опутывать верёвками ноги им не стали. Разумный шаг. Только полный кретин решится удрать в пустыню в надежде на скорое возвращение домой. Но даже если такой смельчак и найдётся, то в лучшем случае его рано утром догонят по следам. А в худшем – обезвоженный труп беглеца просто занесёт песком. И тем не менее перед входом в шалаш была выставлена охрана из двух человек. Видимо, для перестраховки.

Ощущая под собой твёрдую почву, Вадим с блаженством привалился спиной к шершавому частоколу. На сегодня гонка по пустыне была закончена, и на смену бешеной вольтижировке в кузове джипа пришёл долгожданный покой. Только сейчас, расслабившись на тёплом мягком песочке, он почувствовал себя по-настоящему разбитым – от скачек по холмам и ухабам болели кости, ныло всё тело. Очень хотелось пить и есть.

В этот самый момент в шатёр вошёл Мухаммед с пластиковой канистрой в руках. В ней что-то плескалось. Оставив ёмкость на песке, араб так же тихо удалился.

Негр первым подхватил канистру, огромными ручищами скрутил крышку и жадно присосался к горловине. По его подбородку и шее потекли тонкие ручейки, заливая ворот одежды. Было слышно, как он торопливо сглатывает. Вдоволь напившись, здоровяк передал канистру товарищу, а затем она пошла гулять по кругу. Все пили долго, не жалея сил, точно верблюды на водопое. Будто про запас.

Вадим сидел крайним. В итоге, когда фляга попала к нему, воды там оставалось почти на самом донышке. В нос ударил неприятный запах болотной тины. Тухлая, тёплая… Впрочем, выбирать не приходилось – кто знает, когда похитители расщедрятся ещё раз?

Пить со связанными руками оказалось так же неудобно. Но он справился и, выпив всё до последней капли, отставил пустую канистру в сторону. Полностью удалить жажду, конечно, не удалось. И всё же это было лучше, чем ничего.

Тагир негромко о чём-то переговаривался со своими товарищами. В тихих возгласах пленников без труда угадывались отчаяние, гнев и недовольство. Да, ребята, заварили вы кашу – и людей невинных подставили, и сами пропали ни за что.

Мысли в голове Вадима начали путаться. Несмотря на трудный день, полный стресса и переживаний, у него отчаянно слипались глаза. Сказывались усталость и напряжение. Он лёг на голый песок и, подтянув к себе канистру, сунул её под голову вместо подушки.

Сквозь соломенные прорехи навеса на него с чернильного небосвода равнодушно смотрели яркие африканские звёзды величиной с кулак. Красиво, чёрт возьми! Почему-то простые вещи начинаешь ценить только тогда, когда уже становится слишком поздно. В обычной жизненной суете их просто не замечаешь – не до того.

Тонкие стенки шатра без труда пропускали внутрь дикий смех и возбуждённые голоса бандитов. Победители праздновали свой успех. А вскоре с улицы потянуло дымком и ароматом приготовленной на костре пищи. Рот мгновенно наполнился слюной, в животе жалобно заурчало.

– Проклятье! – воскликнул со своего места Тагир. – Они бы нам хоть пожрать дали! Зачем так людей дразнить?

Пожрать… Вадим в который раз отметил про себя, насколько глубоки у араба познания в русском языке, а его безупречное произношение просто ставило в тупик.

– Тагир, – не выдержал он, – колись: откуда ты так хорошо знаешь русский?

Аниматор тряхнул головой, освобождая лицо от выбившихся из хвоста прядей.

– Так я из Грозного.

– Чечня? – удивился Вадим.

Тагир сдержанно кивнул. Теперь многое стало понятно: и знание языка, и арабская внешность.

– А сюда как попал?

Парень скривился.

– Долгая история. – Он почесал зубами верхнюю губу. – Я ведь в шестнадцать лет в боевики решил податься. Взрослой жизни захотелось, приключений. Вот неделю в окопах и просидел. С мужиками в карты резался, косяки забивал да в лес бегал до ветру. У меня в те дни живот здорово пучило – то ли с непривычки, то ли от сырой воды. А потом всю нашу базу снарядом накрыло. Я тогда под кустом дристал – это меня и спасло.

Тагир помолчал, задумчиво глядя на свои согнутые в коленях ноги.

– Так и не удалось мне повоевать. Но, может, оно и к лучшему. Нет на мне чужой крови, – проговорил он и вздохнул. – А после этих дел меня к себе старший брат забрал. Он к тому моменту под Саратовом осел. Бизнес у него там: фрукты, овощи и прочая фигня. Семь лет я на этом рынке без продыху горбатился – принеси, подай, убери. Надоело! Вот и сбежал в Египет. Сначала на неделю приехал – понравилось. Потом на месяц. Теперь четвёртый год тут живу. Не поверишь: жильё дармовое, работа не пыльная, кормят-поят. Опять же, бабы каждый день новые.

– Если тебя всё устраивало, зачем тогда согласился на этот спектакль?

– Денег лёгких захотелось. – Тагир в сердцах резко выпрямил ногу, оставляя на песке глубокую борозду от каблука. – Будь они прокляты!

Вадим покачал головой. Что ж теперь об этом сожалеть? Раньше надо было думать. Он перевёл взгляд на охранников, карауливших вход в шалаш. Усевшись по-турецки прямо на земле и положив рядом оружие, часовые вели между собой неторопливую беседу. Один из них курил. Тагир повёл носом.