Текст книги "Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика"

Надо, впрочем, помнить, что сама реформа при этом имела совершенно другой смысл и совершенно другую исходную ситуацию по сравнению с таковой в англоязычных странах: Базалья шел к медикализации, британские психиатры стремились, напротив, уйти от нее. Они вскрывали тюремные корни психиатрии, обвиняли ее в жесткости методов, называя тюрьмой все общество, но только в Италии, где практика психиатрии функционировала по тюремным законам, было видно, что на самом деле эта «тюремная» психиатрия из себя представляет. В этой системе Базалья боялся даже предлагать альтернативы, зная, что это не изменит ситуации. Ему было совершенно ясно, что нужно менять законодательство, необходимо уходить из больниц, стены которых – это стены тюрьмы, нужно преодолевать отношение к больным как к врагам, опасным для общества элементам. Во многом радикальность итальянского протеста была обусловлена тем, сколь большое расстояние нужно было преодолеть, чтобы сравняться хотя бы с миром англоязычной психиатрии.

Несмотря на противоречивые оценки итогов итальянской реформы, в антипсихиатрическом мире она оказалась не только самой успешной в своей практике, но и самой продуманной, организованной и слаженной. Противопоставляя себя порядку психиатрии и общества, британская антипсихиатрия провалила большинство из своих практических проектов именно в силу стихийности протеста и неорганизованности проектов, хотя за ней стояли не меньшие силы, чем за антипсихиатрией итальянской. Здесь оказалось, что не очень одобряемый антипсихиатрами порядок может способствовать даже самой антипсихиатрии.

VI. Томас Сас

1. Ценностный фундамент критики

Томас Сас[458]458
  Полное имя – Томаш Иштван Сас (венг.), Томас Стивен Сас (англ.).


[Закрыть] родился 15 апреля 1920 г. в Будапеште. Семья его была достаточно обеспеченной, во всяком случае намного более обеспеченной, чем те, в которых появлялись на свет другие антипсихиатры. Отец – очень успешный адвокат, занимавшийся земельным бизнесом, мать – домохозяйка: она управляла хозяйством и поддерживала своего мужа. В доме была прислуга, гувернантки и няни. Томас Сас был вторым ребенком в семье, и интеллектуальное соперничество с братом Георгом (старше Томаса на два года) весьма способствовало его развитию. Впоследствии Георг стал химиком и осел в Цюрихе.

В течение восьми лет Сас посещал гимназию, где показал себя не только как хороший ученик, но и как успешный спортсмен. В большом и настольном теннисе он неоднократно становился чемпионом гимназии. Несмотря на занятия спортом, крепким здоровьем с самого детства Сас не отличался. Он переболел всеми детскими инфекционными болезнями: ветряной оспой, коклюшем, корью, скарлатиной и дифтерией. Врачи постоянно говорили о возможной сердечной болезни. Правда, что на самом деле с его сердцем, так и не выяснили.

Сасу, как и большинству детей, отчасти нравилось болеть: можно было не ходить на занятия, быть в центре внимания и валяться в постели. Многочисленные недомогания, по его собственному признанию, научили его притворяться больным. Он частенько оттягивал свое выздоровление: научился врать, что чувствует себя плохо, симулировал кашель и тошноту, притворялся, что у него температура, поднося градусник к лампе. Таким образом, интуитивно он довольно рано начал понимать разницу между симуляцией и настоящей болезнью[459]459
  Szasz T. S. An Autobiographical Sketch // Szasz under Fire: Te Psychiatric Abolitionist Faces His Critics / J. A. Schaler (ed.). Chicago, Ill.: Carus Publishing Company, 2004. P. 4. См. также: Szasz T. S. In Conversation with Alan Kerr // Psychiatric Bulletin. 1997. Vol. 21. P. 39–44.


[Закрыть].

В 1938 г. после прихода к власти Гитлера родители Саса стали задумываться об эмиграции. Несмотря на то что семья была атеистической еврейской семьей, и даже отец не отличался религиозностью, перспективы семейного бизнеса, образования детей, да и собственной безопасности вызывали сомнения. Брат отца, дядя Отто, был математиком и несколькими годами ранее перебрался в Америку, в Цинциннати. Так же решил поступить и отец Саса. 25 октября 1938 г. Сасы высадились в Новом Свете. Этот день Сас всегда будет называть днем своего второго рождения.

Сас практически не знал английского (он вспоминал, что были времена, когда в автобусах он не понимал ни одного слова), да и к евреям в Америке тогда относились не очень хорошо, но в феврале 1939 г. ему удалось поступить в колледж при Университете Цинциннати, где работал его дядя, и он стал изучать физику. Правда, хотелось ему совсем другого. Душа его больше лежала к медицине. Он считал, что интеллектуальные и образованные люди обязательно должны интересоваться тем, как они устроены и как функционирует их тело. В противном случае «это напоминало вождение автомобиля без знания того, что находится под капотом»[460]460
  Szasz T. S. An Autobiographical Sketch. P. 9.


[Закрыть]. Сас хотел освоить медицину не как практику, а как теорию и знание.

В 1941 г. Сас заканчивает бакалавриат по физике и поступает на медицинский факультет Университета Цинциннати, который заканчивает в июне 1944 г., а в 1945 г., после года интернатуры в Бостоне и Цинциннати, он получает диплом доктора медицины. В 1946 г. в Чикаго он начинает обучаться психиатрии и психоанализу.

Еще в юности под влиянием старшего брата Сас стал увлекаться литературой, историей, философией, политикой. Он читал Шекспира и Гете, Адама Смита и Джеферсона, Джона Стюарта Милля, Марка Твена, Толстого, Достоевского, Чехова, Оруэлла, Камю, Сартра и др. Кроме того, в 1930-е годы в Венгрии, по его собственным воспоминаниям, воздух был буквально пропитан психоанализом, поэтому еще до отъезда в Америку Сас читал некоторые работы Фрейда и Ференци. Уже тогда он понял, что положение как психиатрии, так и психоанализа пока оставляет желать лучшего. Психиатры были агентами психиатрии как тюремной системы, а психоаналитики вели со своими клиентами бесполезные беседы, ничуть не приближаясь к ним на самом деле[461]461
  Szasz T. S. An Autobiographical Sketch. P. 17.


[Закрыть].

В те времена психоанализ в Америке становился популярным, и Чикагская школа, основанная Францем Александером, до сих пор считается одной из самых ярких в истории психоанализа. Психоаналитически ориентированной была и психиатрия в Университете Чикаго, поскольку до основания Института психоанализа Александер был профессором университета, и его идеи способствовали обращению психиатрии к психоанализу. Поэтому интернатуру по психиатрии Сас проходил там же, в клинике Университета Чикаго, и она была исключительно амбулаторной. Это была его принципиальная позиция. Сасу удалось избежать интернатуры в психиатрической больнице, поскольку там он должен был бы способствовать недобровольной госпитализации и использовать для лечения электрошок. За всю свою психиатрическую практику Сас никогда не работал в психиатрических больницах и имел дело только с амбулаторными больными, пришедшими к нему добровольно. В интервью Рэндоллу Виатту он говорит: «Никогда за время своей психиатрической – психотерапевтической – практики я не выписывал лекарств. Я никогда не назначал и не делал инсулиновых ком и электрошока. Я никогда никого не госпитализировал. Я никогда не свидетельствовал в суде, что преступник не отвечает за свое поведение. Я никогда не встречался с пациентами недобровольно. Я пришел в психиатрию с широко открытыми глазами. Я никогда не считал психиатрию или психотерапию частью медицины»[462]462
  Wyatt R. C. Tomas Szasz: Liberty and Te Practice of Psychotherapy // Journal of Humanistic Psychology. 2004. Vol. 44. No. 1. P. 82.


[Закрыть].

Надо признать, что в этом отношении Сас радикальным образом отличается от его соратников по цеху антипсихиатрии. Для Лэйнга, Купера и Базальи непосредственное столкновение с реальностью психиатрической больницы было отправной точкой. И этот опыт был для них основополагающим именно потому, что они пережили его сами, будучи врачами и одновременно агентами психиатрической институции и ее противниками. Отсутствие подобного опыта станет решающим для стиля Саса и проблематики его творчества.

В 1950 г. Сас закончил свое психоаналитическое обучение в Чикагском институте психоанализа, в 1951 г. завершил специализацию по психиатрии и женился. В 1954–1956 гг. проходил обязательную военную службу во флоте. После этого он получил должность профессора психиатрии в Сиракузах (США), которую занимал до конца жизни.

Популярность Саса, так же как и популярность других антипсихиатров, проходила периоды нарастания и угасания. Пик его известности пришелся, разумеется, на 1960-е годы, когда после выхода «Мифа душевной болезни» в Сиракузы прибывало множество студентов и любопытствующих, чтобы из первых рук познакомиться с его революционными для того времени идеями. Во второй половине 1970-х его известность пошла на спад. Тогда и антипсихиатрия переживала времена забвения. Однако в середине 1980-х о нем опять вспомнили, и его идеи пережили новый виток популярности, связанный уже с его правозащитной деятельностью.

Внимание к творчеству Саса связано с эволюцией его собственного творчества. Он издал книг чуть ли не больше, чем все остальные представители антипсихиатрии вместе взятые. Он говорил о психиатрии и психосоматике, о психоанализе и психотерапии, о правах человека и философских проблемах, он регулярно писал злободневные письма редакторам журналов, выпустил несколько книг собственных высказываний на разные темы. Поэтому закономерно, что его идеи развивались: менялись темы, акценты, приоритеты, векторы критики, неизменным оставалось одно – структура его работ. Из книги в книгу она оставалась одной и той же.

Творчество Саса эволюционировало в направлении снижения специализированности. Его первые работы были ориентированы на профессиональное научное сообщество. Постепенно они получили более широкое звучание. Сас писал о важных социальных проблемах, его статьи и книги стали обращаться к широкой общественности, к непрофессиональной аудитории. Множество его идей было отражено в газетных и журнальных статьях, вышли карманные версии его книг.

Ян Полс в своей работе «Политика психического заболевания: Миф и власть в творчестве Томаса С. Саса» выделяет следующие хронологические этапы творчества Саса:

• первый период (до 1956 г.) – некритическая разработка проблем психосоматики и ортодоксального психоанализа;

• второй период (1956–1961 гг.) – развитие острой критики по отношению к психиатрии и работа над «Мифом душевной болезни»;

• третий период (1961–1970 гг.) – развитие идей «Мифа душевной болезни» и нарастание критики вплоть до «Фабрики безумия»;

• четвертый период (1970 г. – до настоящего времени[463]463
  Книга написана в 1984 г.


[Закрыть]) – разработка идей политической философии, отход от критики психиатрии изнутри к рассмотрению ее с политико-философских позиций, перенос внимания на широкие социальные проблемы[464]464
  Pols J. Te Politics of Mental Illness: Myth and Power in the Work of Tomas S. Szasz / transl. from Dutch by Mira de Vries. 2005. <http://www.janpols.net/Pols-PDF.pdf>. (Данных об издании найти не удалось. Исходный текст: Pols J. Mythe en Macht: over de kritische psychiatrie van Tomas S. Szasz. Nijmegen: Socialistische Uitgeverij Nijmegen, 1984.)


[Закрыть].

При этом Полс оговаривается, что, за исключением работ о психоанализе, большинство работ Саса основано на развитии идей, высказанных еще в 1961 г., а не на разработке новых теорий. Поэтому хронологическая периодизация его творчества в целях систематизации его воззрений не вполне приемлема.

Через все этапы творчества Сас проносит характерную логику повествования и характерный стиль, которые не раз становились предметом специальных исследований. Мэри Элизабет Гренандер ставит его в ряд с Сократом и Аристотелем и называет высказывании Саса смелыми и эффектными[465]465
  Grenander M. E. Tomas Szasz and the Right to Choose // Civil Liberties Review. 1975. Vol. 2. P. 130–140; Grenender M. E. Toward the Terapeutic State? // Nation. 1975. Vol. 220. P. 121–123.


[Закрыть]; Генри Вайнхофен характеризует его стиль как сенсационный, а содержание работ – как абсолютно ненаучное[466]466
  Weihofen H. Mind Tapping // American Journal of Psychiatry. 1963. Vol. 119. P. 899–900.


[Закрыть]; Сидни Коэн замечает, что Сас постоянно допускает логические ошибки, внутренние противоречия, прибегает к семантическим уловкам и неправомерным аналогиям[467]467
  Cohen S. Commentary on “Te Ethics of Addiction” // American Journal of Psychiatry. 1971. Vol. 128. P. 547–550.


[Закрыть]. Ян Полс называет Саса великолепным стилистом, с предельной ясностью и живыми образами способного выразить весьма сложные проблемы на простом языке, его книги читаются словно романы[468]468
  Pols J. Te Politics of Mental Illness… P. 97.


[Закрыть]. В оценке его стиля нет единства, и эти оценки часто связаны с симпатией или антипатией к его теории или к нему самому.

Пишет Сас действительно очень ярко, призывно, критично, со страстью, часто используя смелую терминологию и неологизмы, прибегая к кавычкам и курсивному выделению. Анализируя стиль Саса, Ян Полс отмечает следующие его черты: 1) начало аргументации с заключения и вывода; 2) многократные повторения некоторых утверждений; 3) условная псевдоаргументация со структурой «если верно А, то верно и В, где А – утверждение, которое еще должно быть доказано»; 4) подмена значений – провозглашение одного из значений понятия единственным[469]469
  Pols J. Te Politics of Mental Illness… P. 102–108.


[Закрыть]. Алан Стоун находит в работах Саса ложное отражение фактов[470]470
  Stone A. A. Psychiatry Kills: A Critical Evolution of Dr. Tomas Szasz // Journal of Psychiatry and Law. 1973. Vol. 1. P. 23–37.


[Закрыть]; Манфред Гуттмахер указывает на обилие дезинформации в «Законе, свободе и психиатрии»[471]471
  Guttmacher M. S. Critique of Views of Tomas Szasz on Legal Psychiatry // Archives of General Psychiatry. 1964. Vol. 10. P. 238–245.


[Закрыть]; Энтони Клэр отмечает манеру Саса в своем повествовании и критике опираться на определения и словарные статьи[472]472
  Clare A. Psychiatry in Dissent: Controversial Issues in Tought and Practice. L.: Tavistock, 1976.


[Закрыть]; Глейсер указывает на антисинтетическую склонность Саса к синтетическим рассуждениям[473]473
  Glasser F. B. Te Dichotomy Game: A Further Consideration on the Writings of Dr. Tomas Szasz // American Journal of Psychiatry. 1965. Vol. 121. P. 1069–1074.


[Закрыть]; эту игру дихотомий Стоун называет основным принципом концептуальной структуры идей у Саса[474]474
  Stone A. A. Psychiatry Kills… P. 23–37.


[Закрыть]. Полс на основании обилия критических отзывов заключает, что стиль Саса весьма беден в плане аргументации, что он скорее морализаторствует, чем проникает в суть, скорее вызывает сомнение, чем дает ясное понимание, скорее обличает, чем убеждает[475]475
  Pols J. Te Politics of Mental Illness… P. 117.


[Закрыть]. Надо признать, что все характеристики Полса как раз и описывают критическую ориентацию, которую Сас реализует почти во всех своих работах.

Все работы Саса отличаются ярко выраженным ценностным компонентом. Лэйнг, Купер и Базалья, разделяя ценности эпохи шестидесятых, борются за идею, продвигают свое понимание психического заболевания. В основе их протеста лежит методологический посыл – иной подход и полученные на его основании выводы, поэтому можно сказать, что они ведут борьбу за другую позитивность (за что Сас, кстати, их критиковал). Основная тенденция Саса – критицизм, и критикует он современное общество во имя утверждения определенных ценностей, поэтому критика Саса носит ярко выраженную ценностную окраску.

К. Фулфорд всячески настаивает на том, что «Сас справедливо сопротивляется ярлыку “антипсихиатр”. Он – не противник, а скептик психиатрии»[476]476
  Fulford K. W. M. Values-Based Medicine: Tomas Szasz’s Legacy to Twenty-First Century Psychiatry // Szasz Under Fire… P. 57.


[Закрыть]. Этот скептицизм, по мнению Фулфорда, базируется на положении о том, что психическое заболевание является мифом и метафорой. Однако, на наш взгляд, если повнимательнее присмотреться к критицизму Саса и критицизму других антипсихиатров, то становится совершенно ясно, что это утверждение верно с точностью до наоборот. Именно Сас является противником психиатрии, поскольку скептицизм других антипсихиатров позволяет им двигаться дальше: предлагать альтернативные теории, реформы. Протест Саса больше напоминает не ожесточенную борьбу, а скептическую критику.

Отстаивая свои идеи, Сас с готовностью вступает в любую полемику. Можно собрать целую библиотеку статей и фрагментов монографий, в которых или Сас оспаривает чьи-то идеи, или кто-либо нападает на идеи Саса. Наверное, история этих споров заслуживает отдельной книги, и, возможно, кем-нибудь она и будет написана. Достаточно любопытен в этом отношении недавно вышедший сборник «Сас на линии огня», в котором собраны как хвалебные, так и резко критические статьи, касающиеся различных аспектов его идей. После каждой статьи приводится ответ Саса, причем даже в хвалебных статьях он находит дискуссионные моменты, которые проясняет и уточняет, исходя их своих взглядов[477]477
  Szasz Under Fire…


[Закрыть].

К чему эта критика ведет и что отражает? Многие исследователи творчества Саса сходятся на том, что эта критика подчас существует ради самой себя. Так, Марсело Берлим, Марсело Флек и Эдвард Шортер отмечают, что «на протяжении 40 лет Сас выдвигал многочисленные заявления относительно лечения пациентов с расстройствами психики, но ни одно из них не было подкреплено данными исследований, которые бы опровергли или подтвердили их»[478]478
  Berlim M. T., Fleck M.P. A., Shorter E. Notes on Antipsychiatry // European Archives of Psychiatry and Clinical Neuroscience. 2003. Vol. 253. P. 65.


[Закрыть]. Майкл Шварц задается таким же вопросом. «Что бы произошло, – пишет он, – если бы его идеи стали общепринятыми, если бы господствующие представления о болезни и расстройстве были заменены на противоположные им идеи Саса? <…> В отсутствии попыток эмпирической фальсификации или ратификации большая часть утверждений Саса о психических заболеваниях является тем, что можно бы было назвать метафизикой или мировоззрением…»[479]479
  Schwartz M. A. Psychiatry Fraud and Force? A Commentary on E. Fuller Torrey and Tomas Szasz // Journal of Humanistic Psychology. 2005. Vol. 45. No. 3. P. 410.


[Закрыть].

Есть и еще один ценностный момент, который, напротив, роднит Саса со всеми остальными антипсихиатрами. Борясь за человека, Сас всегда встает на сторону больного. Это приводит к постулированию ценностной позитивности болезни и ценностному оправданию поведения пациента. Об этом открыто говорит и сам Сас, поскольку в каком еще, как не в этом смысле следует рассматривать его утверждения о том, что психическое заболевание есть лишь метафора, скрывающая ценностную стратификацию общества.

Сас ратует за ценности гуманизма. Действительно, не случайно в 1973 г. Американская гуманистическая ассоциация присвоила ему почетное звание «Гуманист года». Он борется за гуманное отношение к человеку, причем не за изменение теории и мировоззрения, а за трансформацию отношения. Возможно, именно поэтому одной из сфер его деятельности является защита прав пациентов. Сас настаивает на борьбе за гуманистические ценности, но меньше говорит о возможности развития гуманистической психиатрии, поскольку для него любая система верований, даже та, которая защищает человека, возникает с единственной целью – установить власть над людьми. Совсем не важно, на чем основана эта система – на религии, науке или этике. Гуманизм Саса поэтому сопряжен с критическим отношением ко всякому организованному протесту: по его мнению, организованные движения, борющиеся за человека, часто оборачиваются своей противоположностью. Борьба Саса – это борьба во имя борьбы. «Самая простая и самая древняя из человеческих истин… – пишет он, – это то, что жизнь – тяжелая и трагическая борьба…»[480]480
  Szasz T. S. Schizophrenia: Te Sacred Symbol of Psychiatry. Syracuse: Syracuse University Press, 1988. P. 82–83.


[Закрыть].

Во множестве своих работ Сас описывает себя как либертарианца. Основной ценностью для него является свобода как ценность абсолютная, всегда бо́льшая, чем ценность здоровья. Анализируя содержание свободы в «Этике психоанализа», он выделяет два диаметрально противоположных значения этого термина. Само понятие в современном его смысле появилось, как он отмечает, в эпоху Просвещения, и потому оно имеет индивидуальный и позитивный смысл. Свобода означает становление человеческой индивидуальности, автономности, подлинности, ответственности. Другой смысл начинает формироваться в XVIII в. и окончательно оформляется в XIX в., и это свобода как политическая революционность. Эта свобода имеет негативный смысл «свободы от», от притеснения и подавления, от рабства и проч. Сас идентифицирует эту «свободу от» с коллективной свободой и подчеркивает, что для человека имеет большее значение «свобода для». По этой причине не менее важно для него понятие автономии.

Автономия, по Сасу, не дана человеку, и он не утрачивает ее в обществе, как это происходит у Лэйнга и Купера. Она может быть обретена только через усилие, в постоянном развитии, обучении, в непрерывной ответственности за свое поведение. Центральная задача человека – стать автономным человеком, при этом автономный человек для Саса – это то же самое, что и нравственный человек. Сас подчеркивает: «Автономия – это позитивное понятие. Это свобода развивать свое “я” – накапливать знания, совершенствовать навыки, принять ответственность за поведение. И это свобода управлять своей собственной жизнью, выбирать одну из множества альтернатив, не нарушая свободы других»[481]481
  Szasz T. S. Te Ethics of Psychoanalysis: Te Teory and Method of Autonomous. L.: Routledge and Kegan Paul, 1974. P. 22.


[Закрыть]. Вообще, понятия общества и автономии, власти и автономии для Саса – противоположные понятия. Автономия – это неизменно угроза власти. Только прогрессивная свобода, независимость и ответственность способствуют тому, чтобы человек был человеком; прогрессирующее порабощение, зависимость и безответственность приводят к тому, что человек превращается в вещь.

Принципы либертарианства применительно к психиатрии и государству означают для Саса недопущение вмешательства правительства в реализацию индивидуальных прав, в область договорных и добровольных отношений между людьми; полное разделение медицины и государства; протест против недобровольной госпитализации в психиатрические больницы; одобрение отмены положения о недееспособности психически больных и принятия ими ответственности за преступления[482]482
  Szasz T. S. Faith in Freedom: Libertarian Principles and Psychiatric Practices. New Brunswick: Transaction Publishers, 2004. P. 23–27.


[Закрыть]. Уважение к правам человека и его свободе для Саса – условие для сохранения свободного мира и его развития. На основании таких ценностных принципов формируются его идеи.

2. Основания проекта – «Миф душевной болезни»

Изначальная тема творчества Саса – это психосоматика. Он обучался психоанализу под руководством Франца Александера, который стоял у истоков этого направления. Именно он обратил внимание исследователей на связь эмоционального состояния человека и ряда соматических заболеваний: язвы двенадцатиперстной кишки, ишемической болезни сердца и проч. С него в медицине началась целая эпоха психосоматических поисков, поэтому закономерно, что Сас вначале тоже идет по этой исследовательской дороге.

Первые статьи Саса о психосоматическом контексте таких заболеваний, как гиперслюнотечение, запор, диарея и облысение. Кроме того, в 1955–1957 гг. он выпускает ряд статей о боли, которые становятся основой его первой книги «Боль и удовлетворение: исследование телесных ощущений»[483]483
  Szasz T. S. Pain and Pleasure: A Study of Bodily Feelings. N.Y.: Basic Books, 1957.


[Закрыть], вышедшей в 1957 г. Здесь практически ничто не напоминает нам характерный для Саса стиль, поскольку появится он только начиная со второй книги. Единственное, что знакомо, – это опора на аналитическую философию.

В своей первой книге Сас рассматривает ряд телесных ощущений, центральным из которых для него является боль. Он предлагает посмотреть на боль со стороны испытывающего ее человека и выступает против принятого в медицине разделения боли на органическую и психогенную, отмечая, что в этом случае медицина основывается на позиции врача, а не больного, и дает лишь косвенное описание и определение. Сас предлагает выстраивать описание на «языке боли», тогда физическое определение боли должно быть отброшено, а сама она будет определяться исключительно как психологическое понятие[484]484
  Szasz T. S. Language and Pain // American Handbook of Psychiatry / S. Arieti (ed.). Vol. I. N.Y.: Basic Books, 1959; Szasz T. S. Some Observations on the Relationship between Psychiatry and the Law // Archives of Neurology and Psychiatry. 1956. Vol. 75.


[Закрыть].

Такой разоблачительный стиль, манеру обращаться к самим явлениям и говорить на языке больного и болезни Сас развивает в статьях, которые предшествуют «Мифу душевной болезни», где он обращается уже непосредственно к психиатрии. Он сразу же выступает против понимания психиатрии как занимающейся изучением психической болезни ветви медицины. Такое понимание, на его взгляд, приносит лишь практическую пользу и мнимое определение, но с позиций научной объективности неадекватно. В противоположность такой трактовке он предлагает два инструментальных подхода к определению психиатрии: 1) исследование методов и оснований психиатрии как теории; 2) изучение того, что психиатры делают на практике. Первый подход приводит к описанию научной теории психиатрии, второй – к исследованию социальных обстоятельств, которые сопровождают психиатрическую практику, и социальных ролей психиатра[485]485
  Szasz T. S. Scientifc Method and Social Role in Medicine and Psychiatry // Archives of Internal Medicine. 1958. Vol. 101.


[Закрыть]. Этот инструментальный подход, позволяющий обратиться к непосредственной теоретической и практической реальности психиатрии, он будет развивать и в «Мифе душевной болезни».

Сас уже тогда уточняет свое понимание психиатрии. Он говорит, что всех людей, имеющих дело с психическим заболеванием, можно разделить на две группы. К первой относятся те, которые используют физико-химические методы лечения, в частности, электрошок, лекарственные препараты и психохирургию; ко второй – те, кто использует социопсихологические методы исследования и лечения. Первую группу он называет врачами, поскольку они работают в рамках исключительно физико-химической медицинской модели, вторая объединяет психиатров. Медицина для Саса функционирует на основании понимания человека как животного, как физико-химической машины, поэтому она противостоит социопсихологической психиатрии. Этот дуализм в понимании подходов к человеку и психическому заболеванию ляжет в основу его критики психиатрии[486]486
  Szasz T. S. Te Problems of Psychiatric Nosology: A Contribution to a Situational Analysis of Psychiatric Operations // American Journal of Psychiatry. 1957. Vol. 114.


[Закрыть].

В ранних статьях содержатся наметки теории недобровольной госпитализации и договорных отношений, исследование социальных ролей психиатров и представление психоанализа как единственно возможного объединяющего метода ветвей современной психологии. Все эти предварительные штудии будут развиты, пожалуй, в центральной работе Саса – «Миф душевной болезни» (1961). В ней он обозначает основной отправной пункт своего научного пути и намечает стратегию критики психиатрии. Сас осмеливается, по его мнению, сказать то, что для всех очевидно, но что никто признать вслух не отваживается. «Я чувствовал, – вспоминал он позднее, – что пришел в психиатрию, чтобы рассказать о том, что с детства казалось мне самому очевидным, – о недоразумении с психическим заболеванием; это напоминало историю с платьем Голого Короля: на самом деле все знают, что никакого психического заболевания нет, но ни у кого не хватает мужества сказать об этом»[487]487
  Levatter R. Szasz Review / Interview. 1983. <http://www.szasz.com/Levatter.htm>.


[Закрыть].

Вооружившись, как щитом, положением Карла Поппера «наука должна начинаться с мифов и с критики мифов», в качестве своего основного тезиса Сас выдвигает суждение о том, что психическое заболевание – миф, метафора, а психиатрия – это практика власти и принуждения, псевдология или наука лжи. Ярче всего эту идею Сас выразит в одной из своих статей того же периода: «Предпосылкой теологии является существование Бога. Теологи не могут ни описать Бога, ни доказать его существование; для них и их последователей существование Бога очевидно и не нуждается в доказательствах. Те, кто отрицает существование Бога, ошибаются, введены в заблуждение или развращены. Именно неверующий должен доказать несуществование Бога. Точно так же предпосылкой психиатрии является существование психической болезни. Психиатры не могут ни описать психическое заболевание, ни доказать его существование; для них и для их последователей его существование очевидно и не нуждается в доказательствах. Те, кто его отрицают, ошибаются, введены в заблуждение или развращены. Именно критик психиатрии должен доказывать несуществование психического заболевания. <…> Это постепенно приводит к идее, что точно так же, как Бог существует только для тех, кто верит в воображаемые существа или “силы” (религия), психическое заболевание существует только для тех, кто верит в воображаемые болезни или “причины” (психиатрия)»[488]488
  Szasz T. S. Te Myth of Mental Illness // Te Terapeutic State: Psychiatry in the Mirror of Current Events. N.Y.: Prometheus Books, 1984. P. 13.


[Закрыть].

Для Саса психическое заболевание – это метафора сродни поэтической, поэтому представляется как результат полета фантазии: «…Перо психиатра называет некоторых (плохих) людей безумными точно так же, как перо священника называет некоторых хороших людей святыми. <…> И психическая болезнь, и святость – фикции, т. е. продукты фантазии. Одно произведено властным риторическим актом проклятия, другое – властным риторическим актом благословения»[489]489
  Szasz T. S. Pharmacracy: Medicine and Politics in America. Syracuse: Syracuse University Press, 2003. P. 106.


[Закрыть]. В своих более поздних работах он говорит о психическом заболевании как о флогистоне психиатрии. Подобно флогистону, психическое заболевание рассматривается как материальная и реально существующая субстанция, более того, как основной принцип, основная сила психиатрии, но, как и флогистон, это лишь несуществующая вещь[490]490
  Szasz T. S. Mental Illness: Psychiatry’s Phlogiston // Journal of Medical Ethics. 2001. Vo l. 27. P. 297–301.


[Закрыть].

Модель болезни, которую позаимствовали психиатры, – это, по Сасу, модель болезни конца XIX в., которая была основана на опыте работы с туберкулезом, сифилисом и брюшным тифом. Подобные представления приводят к тому, что проблемы человеческой жизни отождествляются с болезнями тела, признаются душевными заболеваниями, переживающие их индивиды преследуются, изолируются, им предписывается специфическое лечение. Для Саса психическое заболевание – все что угодно, только не болезнь. Она – способ бороться с маргинальностью, фикция, метафора и предлог для хорошей продажи лекарств.

Миф психического заболевания – миф истерии и шизофрении – имеет лишь стратегическое значение, оправдывая недобровольное заточение признанных шизофрениками или истеричками людей. Поэтому Сас задается целью деструкции концепции психического заболевания, а также деструктивного анализа психиатрии как «псевдомедицинской инстанции». Но, по его убеждению, это только один из этапов работы. Деструкция необходима для того, чтобы построить новую науку о человеке, основанную на системной теории индивидуальности. Сас отмечает: «Хотя мощное институциональное давление придает значительный вес традиции сохранять психиатрические проблемы в концептуальном лоне медицины, научный вызов здесь, похоже, налицо. Задача состоит в том, чтобы дать новое определение проблемы душевной болезни, дабы ее можно было решать в рамках общей категории науки о человеке»[491]491
  Сас Т. Миф душевной болезни / пер. В. Самойлова. М.: Академический проект; Альма Матер, 2010. С. 380.


[Закрыть]. Что ж, цель не новая ни в психиатрии, ни в философии: цель в духе экзистенциально-феноменологической психиатрии, которой задавались все антипсихиатры.

Сас движется от критики к новой теории, т. е. сначала разрушает старое, а затем пытается возвести фундамент нового здания. В основе психиатрии как науки, на взгляд Саса, лежит субстантивное определение ее через предмет исследования. Такая стратегия определения науки превращает психиатрию в псевдонауку и сближает ее с алхимией и астрологией. Психиатрия определяется как наука, исследующая и вылечивающая психические заболевания. Точно так же описывается, по его мнению, и астрология: это изучение влияния небесных тел на судьбу и поведение человека. За бортом здесь, как и во всех псевдонаучных определениях, оказываются методики наблюдений и умозаключения. Их обсуждение отбрасывали алхимики и астрологи, теперь их примеру следуют психиатры.

Сас в качестве изначального посыла критики избирает позитивистскую критику науки и принципов умозаключения. Поэтому не зря в качестве эпиграфа к введению в работу он избирает высказывание Поппера. Закон для психиатрии, по Сасу, – мышление в контексте субстантивов, поскольку именно субстантивами и ничем более являются психиатрические концепты и понятия: невроз, болезнь, лечение.

При этом в психиатрии имеет место ярко выраженное расхождение между тем, что делают психиатры, и тем, что они делают по их собственным словам. Большинство психиатров и психотерапевтов называют себя врачами, психологами, психопатологами, биологами, но в реальности они делают совершенно другое: вступают в коммуникацию и анализируют ее. Сас подчеркивает: «Конечно же, их деятельность – это общение с пациентами посредством языка, невербальных знаков и определенных правил. Затем они посредством словесных символов анализируют коммуникативные взаимодействия, которые они наблюдают и в которых сами участвуют. <…> Психиатрия, используя методы коммуникативного анализа, имеет много общего с науками, занимающимися изучением языка и коммуникативного поведения. Несмотря на эту связь между психиатрией и такими дисциплинами как символическая логика, семиотика и социология, проблемы душевного здоровья продолжают ограничивать традиционными рамками медицины»[492]492
  Сас Т. Миф душевной болезни. С. 19.


[Закрыть].

На самом же деле «психиатрия как теоретическая наука состоит в изучении индивидуального поведения». Под этим Сас подразумевает поведение в играх и игры, в которые вступают люди. Психиатрия, изучая языковые игры и речевую форму общения, сближается с лингвистикой, философией и семиотикой. При этом лингвистику интересует структура языка и языковой игры, философию – его когнитивное значение, а психиатрия занимается его/ее социальным образом, или воплощением.