Текст книги "Красавица и чудовище"

Да, Белла хотела его, хотя девичьи моральные принципы не позволяли ей признаться в этом вслух. Очевидно, что она решила держать его на расстоянии вытянутой руки. Майлз испытывал сильное искушение проверить эту решимость.

Он всегда избегал девственниц. Он не был заинтересован в браке, так что какой смысл иметь дело с неопытными барышнями? Женщины, которых он выбирал, были готовы прыгнуть в постель по щелчку его пальцев. Их можно было купить за несколько монет. И ухаживать за ними не было нужды. Шлюхи всегда были рядом, всегда доступны как эффективное и простое средство удовлетворения его похоти.

Однако теперь Эйлуин обнаружил, что наслаждается перспективой охоты. Ему хотелось дразнить Беллу, флиртовать с ней, вызывать в ней желание. Ее остроумие и интеллект будили в нем любопытство, заставляющее узнавать больше об ее симпатиях и антипатиях, ее детстве и годах, проведенных за границей.

Но у Майлза не было намерения укладывать Беллу в свою постель. Вообще никакого! Он принял твердое решение на этот счет и не изменит его. Белла Джонс была для него всего лишь новинкой, приятным времяпрепровождением. И как только она сообщит ему нужные сведения о сэре Сеймуре, он тут же отправит ее восвояси.

– В этих бумагах должно быть что-то весьма интересное, – небрежно заметила сидевшая напротив него Хелен. – Мне кажется, вы абсолютно забыли о моем присутствии.

Майлз и не заметил, как уселся за свой письменный стол и уставился на разрозненные страницы словаря иероглифов, разбросанные по полированному столу из красного дерева.

Откинувшись на кожаную спинку стула, он посмотрел на свою невестку. На вид ну просто ангел в удивительно ей шедшем платье цвета мяты. Но его не обмануть. Как обычно, у любившей вмешиваться в чужие дела Хелен была какая-то причина потолковать с ним.

Ей чертовски повезло, что сегодня Майлз проявил великодушие, иначе он давно отправил бы ее куда подальше.

– Я задумался обо всех делах, которые мне предстоит завершить, – отозвался он. – Так что говорите, что вам нужно, да побыстрее.

Хелен придала своему лицу недовольное выражение, которое, без сомнения, тренировала перед зеркалом.

– Я пришла сюда лишь для того, чтобы помочь вам, Майлз. Видите ли, я обдумывала ситуацию, в которой вы оказались, и очень беспокоюсь за вас.

– Ситуацию?

– Да, – кивнула Хелен. – Речь идет о мисс Джонс, которая здесь живет. Я понимаю, что вы чувствовали себя обязанным нанять ее, учитывая связь ее отца с вашей семьей, но…

– Я не чувствовал себя обязанным, – раздраженно поправил ее Эйлуин. – Мне нужно было выполнить определенную работу, и она делает это для меня.

Хелен поджала губы.

– Но вы должны понимать, что это в высшей степени ненормально, когда леди живет в доме неженатого джентльмена. Люди уже судачат.

– Да пусть себе снобы сплетничают, мне все равно. – Он сложил несколько листков в стопку. – Ну а теперь, если вы пришли сказать мне только это…

Хелен наклонилась вперед, молитвенно сложив перед собою руки.

– Прошу вас, Майлз, я молю вас задуматься, как ваше поведение скажется на Оскаре и мне. Поэтому я и хочу предложить безупречное решение. То, что будет лучше для всех.

– И что же это может быть?

– Я предлагаю себя в роли компаньонки мисс Джонс. Мы с Оскаром можем переехать в Эйлуин-Хаус на то время, что она тут будет, и тогда не останется даже намека на что-то неприличное.

Майлз фыркнул. Для него не могло быть ничего более раздражающего, чем каждый день натыкаться на Хелен и своего щеголеватого кузена.

– Боже правый! – воскликнул он. – Не может быть, что вы это серьезно!

– Абсолютно серьезно. Только подумайте о мисс Джонс. Неужели вас совсем не беспокоит ее репутация?

– Сомневаюсь, что она скоро войдет в общество, – заметил Майлз.

– Но, уйдя отсюда, она, возможно, будет искать место гувернантки в высшем свете. Ее никто не наймет, если ее хорошая репутация будет разрушена.

Майлз прищурился. Хелен была слишком эгоистична, чтобы совершать альтруистические жесты. У нее должна была быть веская причина не спускать с Беллы глаз; Эйлуин сомневался, что Хелен причинит себе неудобства из-за боязни сплетен. Может, она видела в Белле какую-то угрозу? Самый логичный ответ потряс его. Ничто не могло вселить больший ужас в сердце Хелен, взбирающейся по социальной лестнице, чем перспектива потерять свой шанс когда-нибудь стать герцогиней. Она, должно быть, опасалась, что он сделает мисс Джонс предложение. Что он сможет произвести на свет сына, который лишит Оскара возможности унаследовать герцогский титул.

На мгновение кровь Майлза закипела при мысли о том, что он будет считать Беллу своей, спать с ней в одной постели и каждую ночь, до конца своих дней заниматься с ней любовью. Однако он тут же отогнал от себя эту картину. Его жизнь уже была устроена так, как ему хотелось. Ему не нужна была жена. Особенно упрямая, которая будет постоянно путаться под ногами, переставляя его артефакты и мешая ему сосредоточиться.

И несмотря на обвинения Хелен, он не позволит причинить вред репутации Беллы. Белла сама попросила поселить ее под его крышей. Это был ее выбор, а не его.

Отодвинув стул, он встал.

– Мой ответ «нет»! – решительно проговорил он. – Мисс Джонс здесь не гостья, а служащая. И в качестве работника она не нуждается в компаньонке.

Лицо Хелен обрело недовольное выражение.

– Ну и ну! – обиженно вымолвила она. – Не верится, что вы не видите того, что происходит прямо у вас под носом. Мужчины редко это замечают.

– Не вижу чего?

– Изабелла Джонс имеет на вас виды. Женщина способна видеть это в других женщинах. Судя по тому, как она на вас смотрит, совершенно ясно, что она напрашивается на предложение руки и сердца.

Майлз сдержал мрачную усмешку. Выходит, он правильно угадал цель Хелен.

– Ерунда!

– Это так, клянусь! Она очень хитра – только посмотрите, как она проникла в ваш дом. Она же такая некрасивая и, без сомнения, будет вынуждена изобрести какую-то уловку, чтобы надеть на вас оковы брака. Не забывайте о моем предупреждении!

Если бы только Хелен знала, что Белла отбивалась от него ножом.

– Белла некрасивая? – насмешливо переспросил герцог. – А я бы сказал, что у нее прекрасные голубые глаза, приятная улыбка и замечательная фигура. И если мне когда-либо вздумается поухаживать за ней, вас это касаться не будет.

Хелен побледнела.

– Поухаживать за ней?! Да она же выросла среди дикарей!

Майлз был сыт по горло ее бесцеремонными замечаниями. Он указал на дверь.

– Уж лучше дикари, чем надоедливые сплетники, – заявил он. – А теперь убирайтесь отсюда!

Глава 14

На следующее утро Хасани вошел в гостиную с большим свертком в руках. Длинное одеяние закружилось вокруг его ног, когда он быстро прошествовал вперед и положил сверток на ящик.

– Его светлость попросил меня доставить это вам, мисс Джонс.

Белла разбирала в этот момент коробку с разными предметами. Широко распахнув глаза, она поспешила к Хасани.

– Мне? Но что это?

– Не знаю, – ответил тот. – Его светлость сам выходил утром, чтобы купить это. – Камердинер-египтянин указал рукой на сверток. – Он велел, чтобы вы сразу развернули его.

Озадаченная, Белла развязала бечевку и разорвала бумагу. В свертке оказался щедрый отрез белого шелка. Со вздохом удовольствия она провела ладонью по мягкой ткани.

– Ох, какая красота! – Она покосилась на Хасани, наблюдавшего за ней с вежливым любопытством. – Вчера я предложила герцогу выложить скарабеев на кусок ткани вроде этой. Как мило с его стороны не забыть это!

«Мило» – это, конечно, очень мягко сказано. Белла была ошеломлена и потрясена тем, что Майлз вообще ее услышал. Ей было приятно думать, что он действительно поддержал ее предложение представить его артефакты в их лучшем виде.

– Отличный план, – заметил Хасани, и его лицо осветила теплая улыбка. – Я всегда считал, что сокровища вроде этих, пусть и разбитые, заслуживают уважения. Думаю, я могу принести для этой цели с чердака несколько столов.

– Благодарю вас, это было бы замечательно. – Она постучала пальцем по подбородку, обводя взглядом груды разбитых статуй и прочих редкостей. – Мне надо подумать о том, как освободить место для столов.

Хасани поклонился.

– Тогда я оставлю вас, не буду мешать вашей работе.

– Пожалуйста, подождите, – остановила его Белла, когда он уже повернулся к двери. – Могу я задать вам один вопрос?

Белла обдумывала свою миссию. Она решила, что карта сокровищ хранится в кладовой, примыкающей к кабинету Майлза. Но что, если она ошибается? Что, если карта спрятана в другом месте?

– Я хотела бы идентифицировать все предметы в этой комнате, – сказала она египтянину. – Вы не знаете, есть ли где-либо папки с их описанием? Или какие-то документы, связанные с экспедицией? Наверняка кто-то должен был составить заметки или списки, прежде чем архивы были отправлены в Англию?

Хасани пристально посмотрел на нее.

– Выходит, вы не проверили архивы?

– Вы говорите о месте, где герцог хранит свои папирусы? – осторожно спросила Белла. – Мне было велено не ходить туда, чтобы я не повредила древние документы.

– Нет, есть еще одна комната. Пойдемте, я буду счастлив проводить вас туда, если вам сейчас удобно, – предложил Хасани

– Конечно! Это было бы замечательно.

Белла не могла поверить своему счастью. Вместе с камердинером герцога они вышли в большой коридор. Ее догадка оказалась верной. Карта необязательно должна была храниться с папирусами. С таким же успехом она могла находиться среди старых заметок и списков доставки ценного груза. А поскольку Майлз не запрещал ей входить в архивную комнату, она сможет искать там, сколько душе угодно.

Внезапно Белла поняла, что они приближаются к арочному входу в западное крыло. Ее шаги замедлились, и Хасани вопросительно посмотрел на нее.

– Что-то не так? – спросил он.

– Боюсь, его светлость не одобрит того, что я вошла в его личные покои, – ответила Белла.

Хасани слегка улыбнулся.

– Что ж, можете успокоиться, потому что архивная комната находится прямо тут.

Они сделали еще несколько шагов к закрытой двери, расположенной прямо напротив входа в западное крыло. Обхватив пальцами медную ручку, Хасани распахнул белую деревянную дверь и вежливо пропустил девушку вперед.

Белла вошла внутрь и оказалась в длинной комнате – такой же большой и просторной, как Голубая гостиная. Высокие потолки были расписаны фресками с изображениями резвящихся нимф и сатиров, а стены покрывали панели зеленого и золотого оттенков. Наверняка это помещение когда-то использовали как приемную одного из предыдущих герцогов.

Солнечный свет лился в комнату сквозь высокие окна, освещая многочисленные ряды шкафов из темного дуба. «Так вот где находятся египетские архивы», – с возрастающим волнением подумала девушка. Все документы, связанные с давней экспедицией в Долину Царей, хранились именно здесь. Но в комнате оказалось огромное количество ящиков, проверка которых займет долгие дни. И почему только она раньше не додумалась спросить о записях?

Потом Белла заметила, что комната была четко разделена на две зоны. Шкафы с папками занимали только половину пространства. Вторая половина, в дальнем конце помещения, была заставлена открытыми полками, на которых хранились многочисленные длинные свертки, завернутые, кажется, в полоски льна. Один из этих свертков вертикально лежал в гробу. И его форма была пугающе человеческой.

Сердце Беллы подскочило. Это были… мумии? Спеленатые останки древних фараонов?

Она уже собралась расспросить о них Хасани, как вдруг он, не извинившись, быстро прошел мимо нее. Его внимание привлекло что-то позади Беллы, и ледяная маска ярости сменила приятное выражение его лица. Внезапная свирепость заставила ее похолодеть до костей.

Что же стало причиной такой перемены?

Египтянин в вихре белых одеяний помчался в дальний конец комнаты, и Белла была вынуждена последовать за ним. Она быстро поняла, что именно увидел Хасани.

Какой-то человек склонился над стоящим у окна деревянным столом, на котором лежала одна из мумий. Он медленно разворачивал полоски льна, которыми было перевязано тело. Белла сразу узнала лысеющую голову, коренастую фигуру, плохо сидящий коричневый сюртук и замызганные штаны.

Мистер Уильям Банбери-Дэвис.

– Стоп! – скомандовал Хасани. – Немедленно прекратите делать это!

Банбери-Дэвис поднял голову, на его бульдожьем лице появилось выражение досады. Он размахивал рукой с блестящим пинцетом.

– Какого дьявола вы орете? – Потом он перевел взгляд на Беллу и коротко, недовольно кивнул ей. – Мисс Джонс!

Сжав руки в кулаки, Хасани направился прямо к нему.

– Вы не должны разворачивать ни одну из этих мумий без моего присутствия!

– Что за ерунда! Из нас двоих ученый я, а не вы. К тому же Эйлуин дал мне разрешение поработать в этой комнате несколько дней.

Хасани смерил его холодным взглядом.

– Значит, вы неправильно его поняли, – заявил он. – Его светлость никогда не лишит меня права контролировать процесс. Это священные останки, и их необходимо благословить, прежде чем разворачивать.

Банбери-Дэвис издал скептический смешок.

– Что, вы боитесь последствий, если не пробормочете над этим свою белиберду? Как будто Ра или Анубис могут проклясть всех нас!

– Может, вы предпочитаете, чтобы я позвал герцога, который и решит, кто из нас обладает тут властью?

Несколько мгновений двое мужчин молча смотрели друг на друга. Беззаботные пылинки плясали в луче солнечного света, им не было никакого дела до разлитого в воздухе, физически ощутимого напряжения. Наконец Банбери-Дэвис бросил пинцет и отступил назад.

– Тогда просто покончите с этим, – пробормотал он. – Только, ради бога, постарайтесь не занимать этим весь день.

Египтянин вышел вперед и положил обе руки ладонями вниз на запеленатое лицо мумии. Белла зачарованно наблюдала за тем, как Хасани согнулся в талии, приняв молитвенную позу. Теперь, когда его голова была опущена, она отчетливо видела татуировку глаза у него на затылке. Но она не могла разобрать, что именно произносил египтянин – он говорил на чужом языке, и речь его лилась, словно музыка.

Легкая дрожь пробежала по ее коже. Белле вспомнилась картина, которую она видела высеченной на гранитной стеле в бальном зале, – изображение религиозной церемонии с фараоном. Хасани мог быть египетским жрецом, совершавшим древний ритуал.

* * *

Много часов спустя, поднимаясь по лестнице в восточное крыло, Белла ощутила приятную усталость. Она провела весьма продуктивный день в гостиной, работала допоздна и была вынуждена остановиться лишь из-за нехватки света в сумерках. В руке она держала стопку бумаг из архива.

После короткого столкновения с Уильямом Банбери-Дэвисом и последующего за ним благословения мумии Хасани немного успокоился. Он вновь обрел свое естественное дружелюбие и отвел ее к той секции шкафов, в которой хранились описи грузов. Он сам собрал для нее подходящие документы, а затем задвинул ящик. Причины задерживаться там дольше у Беллы не было, поэтому она оставила Хасани и мистера Банбери-Дэвиса заниматься своей работой.

Белла твердо намеревалась вернуться в архивную комнату под покровом ночи. Ей не терпелось провести тщательный осмотр всех записей. Само собой, ей не хотелось делать это под пристальными взглядами Хасани или мистера Банбери-Дэвиса.

Или герцога Эйлуина.

Поднявшись на свой этаж, она пошла по длинному, погруженному в полумрак коридору. Сумерки сгущались за окнами с обеих сторон, но ее путь все еще был различим. Пока Белла шла, ее охватило чувство одиночества. Как странно жить в одном доме с Майлзом и ни разу не встретиться с ним за весь день. Она не видела его со вчерашнего дня, когда он прижал ее к стене и признался, какой страстью к ней пылает.

При этом воспоминании внутри нее разлилось приятное тепло. Она не понимала, почему Майлз оказывает на нее столь мощное действие. Он был слишком деспотичным и властным, но все же уступил ее желанию привести в порядок артефакты. Он даже подарил ей белый шелк, чтобы выложить на нем скарабеев. И пообещал не соблазнять Беллу без ее согласия.

Ясное дело, она не даст Майлзу подобного разрешения, потому что ничего не выйдет из того влечения к нему, которое она испытывала. Он никогда не сделает ей предложения, а она никогда не позволит ему ею овладеть. И если он надеялся, что она станет инициатором следующего поцелуя, то ему придется ждать, пока она не станет такой же древней, как мумии в его архивах.

Нет, она должна была сосредоточиться на поисках карты. И тогда она сможет забрать свою половину фараоновых сокровищ у Майлза, вернуться домой в Оксфорд и снова зажить спокойной жизнью с Лейлой и Сайрусом. И все эти безумные, неподобающие страсти внутри нее вскоре будут забыты.

Приблизившись к двери своей спальни, Белла вдруг заметила впереди, в полумраке, какое-то движение. Призрачная фигура мелькнула в тени в конце прохода.

На мгновение она задержалась там – белесая и бестелесная. Едва слышный, неземной стон пролетел по коридору. Потом фигура скользнула вперед и исчезла так же быстро, как появилась.

Замерев от страха, Белла быстро заморгала. По ее позвоночнику пробежали мурашки. Что она только что видела? Нэн утверждала, что на этом этаже водятся привидения, но Белла только посмеялась над тем, что горничная верит в подобную чушь.

Впрочем, она и сейчас смеялась. Видение было похоже на человека. Может, то была горничная в белом фартуке? Нет, у Беллы сложилось впечатление, что на фигуре было белое одеяние с капюшоном.

Но лишь один человек в доме носит такие одеяния. И почему он так стонал? Почему бы ему не выйти ей навстречу и не поздороваться с ней?

Озадаченная, Белла поспешила к тому месту, где была фигура. Оглядевшись по сторонам, она заметила дверь в конце короткого прохода. Здесь не было иного места, где существо из плоти и крови могло бы спрятаться. Пройдя вперед, девушка распахнула дверь и разглядела в полутьме небольшую лестницу, которой пользовались слуги.

– Хасани! – позвала она. – Вы тут?

Лишь эхо ее голоса было ей ответом.

Повисла тяжелая тишина, густая и плотная, как туман. Не было слышно и шума шагов, подтверждавшего присутствие здесь какого-нибудь слуги.

От волнения волосы у Беллы на затылке встали дыбом. У нее было странное чувство, будто кто-то наблюдает за ней в этой тишине. Она жаждала узнать, кто именно. Но без свечи она могла споткнуться и упасть. А если она сходит за свечой, то к тому времени, когда она вернется, следящий за ней, кем бы он ни был, давно уйдет.

Все еще держа в руке стопку документов, Белла медленно пошла в спальню. Одно она знала точно: все это ей не приснилось. Кто-то там был. И кто-то стонал, а затем намеренно от нее спрятался.

Как будто какой-то незнакомый человек хотел напугать ее.

Глава 15

Нэн стола на коленях перед очагом, ее голова в чепце склонилась почти до пола, когда она стала дуть на тлеющие на каминной решетке угли. Заметив вошедшую в спальню Беллу, горничная вскочила и сделала книксен.

– Добрый вечерок, мисс, – затараторила она. – Че-то здеся сегодня холодненько, вот я и подумала, что вы порадуетесь, если камин будет растоплен. Я и ужин вам принесла.

– Спасибо тебе. – Белла положила документы на прикроватный столик поверх книги о Древнем Египте, которую она взяла в библиотеке.

В приветливом свете комнаты призрачная фигура в конце коридора уже не вспоминалась ей такой пугающей. И наверняка произошедшему имелось логическое объяснение.

– Кто-нибудь искал меня некоторое время назад?

– Да нет, мисс! Я уж с четверть часа тут, постель вашу перестелила, разожгла огонь и свечи. А вы ждали гостя?

– Не совсем, – ответила Белла. – Я думала, что, может, Хасани занес мне некоторые документы. Это неважно.

«Стало быть, появление призрака в белом одеянии нельзя объяснить таким простым образом, – подумала Белла, направляясь в гардеробную, чтобы смыть с себя пыль после дневной работы». Вероятно, это был всего лишь слуга. Но она больше ни минуты не потратит на переживания по этому поводу. Лучше она подумает о предстоящей этим вечером экспедиции в архивную комнату.

Белла отмыла руки куском лавандового мыла. Как и в прошлый раз, она подождет до начала десятого. Несмотря на то, что Майлз не запрещал ей ходить в ту комнату, лучше не сталкиваться с ним в коридорах. Она уже узнала из разговоров со слугами, что с наступлением темноты он обычно уходил в западное крыло, чтобы поработать в своем кабинете перед сном.

Белла вытерла руки льняным полотенцем. Одна проблема не давала ей покоя. Каким-то образом ей надо вернуть на место небольшую пачку писем папы, адресованных маркизу Рамсгейту. Рано или поздно Майлз обнаружит их пропажу и наверняка догадается, кто их взял. Меньше всего ей хотелось, чтобы у него появился повод разыскивать ее. Особенно учитывая, что две последние их встречи заканчивались флиртом и поцелуями, которые пробудили в ней неукротимые чувственные желания.

Белла вернулась в спальню с намерением сунуть пачку писем в карман. Если представится возможность, она отнесет их назад в кладовую, и это будет самым мудрым поступком. Эти письма заставляли ее чувствовать себя воровкой. Они наверняка имели особое значение для Майлза, иначе он не берег бы их все эти долгие годы. Возможно, они служили ему напоминанием о предательстве ее отца, но Белле хотелось верить, что, быть может, он хотел также сохранить и какие-то хорошие воспоминания.

Выдвинув ящик прикроватного столика, она сунула руку в его темное нутро. Но там было пусто. Белла поднесла свечу поближе и наклонилась, однако увидела лишь пустой деревянный ящик.

Пачка писем исчезла.

* * *

Ровно в девять тридцать Белла проскользнула в архивную комнату и тихо прикрыла за собой дверь. Там было абсолютно темно, если не считать горящей свечки в ее руке. Она огляделась по сторонам, ища глазами стол, на который можно было бы поставить подсвечник. Поскольку первая половина комнаты была занята рядами шкафов, Белла прошла в ее заднюю секцию.

Там тени окутывали бесчисленное количество мумий, хранящихся на полках. Зрелище, которое при свете дня пробудило в ней научный интерес, теперь вызвало в ней тревожную дрожь. Белла лишь усмехнулась, подумав о собственной непроизвольной реакции. Было странно прийти сюда поздно вечером, когда вокруг никого нет, вот и все.

Единственным здесь был стол с мумией, которую распеленывал мистер Банбери-Дэвис. Он не завершил свою работу, и ткань осталась наброшенной на верхнюю часть тела.

Белла медленно пошла вперед. Движимая любопытством, она взяла в руки кусок светлого льна и приподняла его. На нее смотрело сморщенное лицо, его веки утонули в пустых глазницах, высохшая плоть липла к носу и щекам, а между высохшими губами виднелись пожелтевшие зубы.

Белла отбросила ткань на место и глубоко вздохнула. Как глупо чувствовать тревогу из-за такого зрелища. Как часто говорил папа, мертвые не могут причинить вреда.

Стол был длинным, и она могла работать на другом его конце. И все же ей не захотелось делить место с давно умершим египтянином.

Чувствуя себя немного глупо, Белла отошла к шкафам и поставила подсвечник на пол. Потом она открыла один из ящиков с документами и вытащила толстую пачку бумаг. Опустившись на деревянный пол, девушка уселась, скрестив ноги, и, подобрав под себя юбки, принялась изучать документы при свете свечи.

Судя по всему, это были грузовые листы – ничего особенно полезного для нее. Пока она просматривала их в поисках спрятанной карты, ее мысли вернулись к пропавшим письмам. Белла отчетливо помнила, как обвязала пачку бечевкой и убрала ее в прикроватный столик две ночи назад. Она расспрашивала Нэн, но та решительно заявила, что никогда их не видела. Белла осмотрела всю спальню, тщетно надеясь, что, быть может, по рассеянности положила письма куда-то еще.

Но писем не было. Они бесследно исчезли.

То, что она обнаружила их исчезновение после того, как увидела призрачную фигуру в конце коридора, наводило на мысли. Тут должна была быть какая-то связь. Именно этот человек украл письма ее папы, написанные Майлзу? Зачем? Если это был Хасани, то для чего бы он вообще стал обыскивать ее комнату?

У Беллы не было ответов на эти вопросы. Но этой тайне придется подождать. А пока она должна полностью использовать свое время здесь, в архивах.

Вернув грузовые листы на отведенное им место, она вытащила очередную стопку бумаг из другого ящика. Снова усевшись на пол, Белла быстро поняла, что эти документы были гораздо интереснее. Настолько интереснее, что она поближе подвинула свечу, чтобы лучше разглядеть бумаги в мерцающем свете.

На коленях у нее лежала серия набросков, выполненных смелыми черными мазками. Каждая страница содержала уникальное и чудесное изображение. Обелиск, поднимающийся из руин храма. Статуя бога с головой шакала возле входа в гробницу. Пахарь в египетском платье позади двух длиннорогих коров.

Белла наткнулась на рисунок рыбацкой лодки на реке. Вдоль берега выстроились пальмы, а у самой кромки воды густо росли камыши. На плоском камне сидела лягушка, высунувшая язык, чтобы поймать муху.

Внезапно картина ожила голубым блеском реки, ослепительным сиянием солнца и ощущением того, что ты бросаешься вперед, чтобы поймать зеленую лягушку, но видишь лишь, как она плюхается в воду и исчезает под рябью воды.

Белла моргнула, и краски исчезли, набросок опять оказался нарисованным черной краской на белой бумаге. Неужели это была вспышка воспоминаний из ее детства? Должно быть, именно так, хотя она не могла вспомнить ничего другого, кроме этого короткого фрагмента.

Внезапно Белла услыхала отдаленный звук шагов. Кто-то приближался к архивной комнате по коридору. Тяжелая поступь могла принадлежать только мужчине.

Пальцы Беллы крепко вцепились в пачку набросков, лежащих у нее на коленях. Она оглянулась через плечо, но ряд шкафов загораживал дверь. Белла заперла ее, в этом она была уверена. И никто не смог бы разглядеть тусклый свет свечи в дальнем конце комнаты.

Ее напряжение ослабло. Она была в полной безопасности.

Кто бы ни проходил мимо, это, вероятно, был слуга, которого вызвали снизу с какой-то целью. Возможно, он нес герцогу графин бренди. Или горячую воду для мытья.

Но когда уже казалось, что этот человек должен вот-вот пройти мимо, его шаги остановились у дверей архивной комнаты. Дверная ручка слегка щелкнула, как будто он ухватился за нее.

Тревога охватила Беллу. Она быстро загасила пламя свечи большим и указательным пальцами. Комната погрузилась в темноту как раз в тот момент, когда дверь распахнулась.