Текст книги "Красавица и чудовище"

Глава 21

Майлз ехал верхом рядом с черной каретой по узкой, изрытой колеями дороге. Был уже полдень, и солнце светило с чистого голубого неба, умытого вчерашним дождем. Наконец они доехали до окрестностей Оксфорда. Путешествие из Лондона заняло больше шести часов, и они сделали всего одну короткую остановку в почтовой гостинице, чтобы перекусить.

Белла с братом спустились в конюшню, едва рассвело. Пока Белла давала указания кучеру, Сайрус с завистью смотрел на блестящего черного мерина, оседланного для Майлза. Мальчик с надеждой попросил дать коня и ему, но Майлз велел ему ехать в карете с Беллой. Сорванец не заслуживал награды за то, что бросил свою сестру-двойняшку.

Майлзу все еще не верилось, что у Беллы есть младшие брат и сестра. Он считал, что она – единственный ребенок в семье, как и он сам. Почему она никогда не говорила о них? У нее была отличная возможность для этого, когда они обсуждали смерть его отца. «Отстаивая свою точку зрения, учишься быть мужчиной – это естественный шаг для тринадцатилетнего мальчика», – сказала она тогда.

Белла могла бы объяснить, что у нее богатый опыт общения с мальчиками-подростками. Вместо этого она позволила Майлзу поверить, что она одна на всем белом свете. И ему было очень неприятно узнать, до какой степени она закрыла от него свою личную жизнь.

Хотя какое право он имел ждать от нее откровенности? Если не считать их давнего знакомства в Египте, они были знакомы меньше двух недель. Едва ли этого времени было достаточно для того, чтобы сблизиться, пусть они и провели самую потрясающую ночь в его жизни.

Вдоль дороги выстроились маленькие домики, палисадники пестрели яркими весенними цветами. Майлзу вспомнилось, что давным-давно сэр Сеймур смеялся со своей женой над тем, что на свое академическое жалованье он может позволить себе только крохотный коттедж. Даже в юности Майлз был поражен тем, с каким обожанием леди Ханна смотрела на своего мужа. Это составляло резкий контраст с его родителями – хрупкой, угрюмой матерью и холодным, властным отцом.

И теперь в сознании герцога образ голубоглазой и русоволосой леди Ханны превращался в образ ее дочери. Майлзу хотелось, чтобы Белла смотрела на него с таким же обожанием. На короткое мгновение ему показалось, что она сильно привязалась к нему.

«Моя любовь…» Она так назвала его в пылу страсти, и он подумал – понадеялся, – что она действительно испытывает к нему чувство. Яростное желание пустило в нем корни, и эта слабость продолжала терзать его, несмотря на то что вчера вечером она обратилась с этими же словами к своему брату.

Майлз чувствовал себя полным идиотом. «Моя любовь» – для нее эти ласковые слова были случайны или привычны. Вероятно, за годы она говорила их множеству людей – членам семьи, друзьям. Они мало что значили для нее – всего лишь нежная фраза, брошенная в очень напряженный момент.

Тем не менее, Эйлуин ждал, что Белла пойдет за ним, когда он вышел из кухни. Ему хотелось похитить хотя бы одно мгновение наедине с ней, заключить ее в объятия и выплеснуть свое разочарование в страстном поцелуе. Но Белла не была заинтересована в дальнейших интимных отношениях. А любая близость между ними была всего лишь иллюзией. Она явно не доверяла ему настолько, чтобы делиться с ним подробностями своей личной жизни.

Логика подсказывала Эйлуину отдалиться от Беллы. Ни к чему мучить себя ложными надеждами. Но он же сам вызвался отправиться в это путешествие. Пожертвовал днем работы, чтобы отвезти ее брата в Оксфорд. Возможно, потому, что Белла позволила ему почувствовать себя живым, как будто он пробудился после долгого сна. Одной ночи любви было мало, чтобы удовлетворить его – близости с ней никогда не будет достаточно.

Злясь на себя, Майлз подавил возрастающее желание. Фантазировать смысла нет. Он не станет навязывать свое внимание женщине, которая его не хочет, вот и все.

Кучер остановил упряжку лошадей перед старомодным коттеджем, крыша которого, судя по дырам в соломенной кровле, отчаянно нуждалась в ремонте. Каменная труба рассыпалась, а сад превратился в дикие заросли сорняков. Несколько желтых роз тянулись вверх по стене, соперничая с толстым покрывалом плюща.

В одном из многостворчатых окон появилось женское лицо, за старым волнистым стеклом его черты казались размытыми. Мгновение спустя дверь домика распахнулась. Это произошло как раз в тот миг, когда Белла открыла дверцу кареты, не дав этого сделать лакею, уже потянувшемуся к ручке.

Невероятно красивая девушка помчалась вниз по тропинке. Как у сказочной принцессы, у нее были золотисто-русые волосы, перехваченные розовой лентой в тон платью, и Майлз решил, что это пятнадцатилетняя Лейла.

Белла соскочила на землю, не дожидаясь, пока лакей опустит ступеньку. Одетая в бронзовое шелковое платье, в котором она была во время их первой встречи, Белла поспешила встретить сестру у садовой калитки. Там они крепко обнялись, а когда Сайрус подошел к ним, они приняли и его в свой маленький круг.

Майлз спрыгнул со своего мерина, почти не замечая лакея, забравшего у него поводья. Его охватило чувство одиночества, осознание того, что ему там не место. Беллу с сестрой и братом объединяла та близость, которую он не знал никогда в жизни – за исключением разве довольно близких отношений с их отцом, сэром Сеймуром.

Но это было так давно…

Стянув с рук перчатки, Майлз раздумывал, следует ли вмешиваться в их теплую встречу. Быть может, ему лучше подождать у кареты, пока Белла пообщается со своей семьей. Он может дать им час-другой, прежде чем они с Беллой поедут назад в Лондон.

Но тут его внимание привлекло странное зрелище.

Лейла начала заламывать руки. А когда она заговорила, ее звонкий голос наполнился тревогой.

– О, Белла, я так рада, что ты дома! Ты не представляешь, что произошло прошлой ночью! Кто-то вломился в наш коттедж!

Майлз в два шага пересек изрытую колеями улицу. Черт с ними, с приличиями! Он должен был услышать, что скажет девушка. Когда он подошел ближе, Белла и ее брат заговорили одновременно.

– Вор? Здесь?… – начал Сайрус.

– О нет! – вскричала Белла, осматривая сестру так, будто она искала на ней раны. – С тобой все в порядке?

Лейла фыркнула:

– Конечно! Я его спугнула.

– А миссис Норрис была здесь? Скажи мне, что ты не оказалась дома одна!

– Она крепко спала наверху, – проговорила Лейла срывающимся голосом. – Было очень страшно. Я услышала шум и… и…

Белла обняла сестру за плечи.

– Давай войдем в дом, моя любовь. Ты сможешь мне все рассказать за чашкой чая.

Взгляд темно-голубых глаз Беллы метнулся к Майлзу, и ее боль проникла прямо в его сердце. Сестра повела Беллу вверх по дорожке, к коттеджу. Сайрус поплелся за ними, сгорбившись, как будто вся тяжесть мира давила ему на плечи. Было ясно, что молодой человек теперь понял, что он ни в коем случае не должен был оставлять сестру без присмотра.

Майлз мрачно шел позади них. Несмотря на то, что этот приятный район не казался криминальным, воры в поисках легкой добычи могли забредать куда угодно. Возможно, отсутствие Сайруса заметили, и подонок решил, что дома только пятнадцатилетняя девочка. Майлз стиснул зубы при мысли о том, что могло случиться с Лейлой, попади она в руки этого негодяя.

Когда они вошли в коттедж, в крохотной прихожей их встретила почтенная, одетая в зеленое платье, седая женщина с локонами, напоминающими сосиски. Она с большим теплом поздоровалась с Беллой и погрозила Сайрусу пальцем, прежде чем заключить его в объятия. Белла представила Майлза – сначала Лейле, которая с неприкрытым любопытством подняла на него свои голубые глаза, а потом – миссис Норрис, которая присела в низком реверансе, узнав, что перед ней герцог Эйлуин.

Вся дрожа, миссис Норрис поспешила в кухню по узкому коридору, чтобы принести чай. В коттедже было уютно, несмотря на слишком крутую лестницу, слишком миниатюрные комнаты и слишком низкий потолок. Белла хотела было отвести Лейлу в гостиную, расположенную справа, но Майлз шагнул в дверной проем слева.

Там на обеденный стол и голый деревянный пол была небрежно вывалена целая куча книг и бумаг.

– Что здесь произошло? – спросил он.

Двигаясь с неземной грацией, Лейла подошла к нему.

– Это здесь я нашла вора, ваша светлость. Я услышала шум – такой звук, как будто упала книга. И я тихонько прокралась в темноте вниз, чтобы выяснить, что это было.

Майлз сурово поднял бровь:

– Разве это было разумно? Не стоило ли тебе разбудить свою опекуншу?

– Да миссис Норрис спит даже при страшной грозе! И потом, это было вполне безопасно, потому что со мной был мой нож…

– Твой нож?

– Ну да. – Лейла запустила руку в карман своего розового платья и извлекла оттуда маленький кинжал, очень похожий на кинжал ее сестры. – Папа научил меня им пользоваться, когда мы жили в Персии.

– М-м-м… – Майлз посмотрел на Беллу, которая встретила его взгляд, а ее губы изогнулись в мимолетной улыбке. Эйлуин не мог не признать, что сэр Сеймур вырастил двух весьма способных дочерей. – Расскажи мне, что произошло.

– Я наткнулась на этого человека прямо тут… – Лейла кивнула в сторону столовой. – Он рылся вон в тех ящиках в углу при свете свечи.

– Ты хорошо его разглядела?

Девочка печально покачала головой.

– Увы… На нем была темная одежда, а его шляпа была низко надвинута на лоб. Когда я закричала, он задул свечу и бросился прямо на меня. Тут-то я его и порезала. – На ее лице с тонкими изящными чертами отразилась ярость, и она изобразила, как бросилась на незнакомца, вонзая нож в воздух.

– Ты его ранила? – с живым интересом спросил Сайрус.

– Да, – кивнула Лейла. – На клинке осталась кровь, хотя я сомневаюсь, что причинила ему много вреда – так, руку поранила. А жаль! Он промчался мимо меня, выбежал в черную дверь и был таков.

Лейла перестала казаться Майлзу маленькой сказочной принцессой. Похоже, она была такой же отважной, как и ее сестра.

Он вошел в столовую, чтобы осмотреть беспорядок.

– Вор побывал еще где-то, кроме этой комнаты? Что-то было украдено?

– Ничего не пропало. Я осмотрела дом, но в любом случае у нас мало того, что можно украсть. – Лейла сильно вздрогнула, убирая кинжал в карман. – Я как раз писала тебе письмо, Белла, в котором умоляла тебя вернуться домой или хотя бы сообщить, разыскал ли тебя Сайрус. А потом я услыхала звук подъезжающей кареты, и ты приехала – как по волшебству!

Белла успокаивающе поцеловала сестру в лоб, а Майлз подобрал один из нескольких разбросанных блокнотов. Раскрыв его, он вздрогнул, увидев нечто знакомое. Неряшливый почерк принадлежал сэру Сеймуру. Майлз просмотрел еще несколько блокнотов, а потом заглянул в полупустой ящик в углу. В нем лежали тоже какие-то книги и бумаги. А еще в комнате находились два неоткрытых сундука.

Поймав на себе взгляд Беллы, герцог нахмурился, и, кажется, она в мгновение ока прочла его мысли. Она отправила Сайруса и Лейлу в кухню, попросив их помочь миссис Норрис с чаем. Как только брат с сестрой ушли, Белла быстро подошла к Эйлуину и объяснила:

– В этих сундуках – дело всей папиной жизни. Я и представить себе не могу, что эти бумаги могли бы заинтересовать вора.

Майлз тоже был не в состоянии этого представить. И все же у него появилось плохое предчувствие, неприятное ощущение, от которого он не мог избавиться. Большинство грабителей ищут ценные вещи вроде драгоценностей или монет. Возможно ли, что этот вор был необычным?

Но что важного могли скрывать все эти старые бумаги?

Устремив на него встревоженный взгляд, Белла потерла руки. И продолжила мрачным тоном:

– Вы могли бы вернуться в Лондон без меня, ваша светлость. Боюсь, мне придется просить у вас разрешения покинуть свой пост и остаться здесь, в Оксфорде.

Ее слова подействовали на него как удар в грудь. Майлз уставился на ее такое знакомое лицо: чудесные голубые глаза, дерзкий подбородок, мягкие губы, способные произнести бесцеремонное замечание или соблазнить его поцелуем. Мгновение он едва мог дышать, потому что все его существо противилось перспективе больше никогда ее не увидеть.

– Две недели, которые вы мне обещали, еще не закончились, – напомнил он.

– Прошу меня простить, но вы наверняка понимаете, что дальнейшее выполнение нашего соглашения не представляется возможным. – Она подошла к окну, ее пальцы вцепились в подоконник. – Я была неправа с самого начала, когда уехала отсюда, – проговорила она. – Нельзя было так далеко уезжать от своей семьи. Только подумайте, что могло случиться с Лейлой.

Заметив, что Белла дрожит, Майлз едва сдерживал желание броситься к ней и защитить от неприятностей в своих объятиях. Но разве он мог это себе позволить? Как ее временный наниматель он не имел на нее никаких прав. К тому же она сама лишила его надежды на всякую близость между ними.

Майлз все же шагнул ближе к Белле и остановился лишь на мгновение, чтобы прикоснуться к ней.

– А как же вы сами? – грубо спросил он. – Подумайте, что может случиться с вами, если я оставлю вас здесь! Что, если вор вернется?

Белла развернулась, чтобы посмотреть на него. Ее глаза пылали от гнева.

– А как еще я могу поступить? Мне оставить брата и сестру, чтобы они сами защищали себя? Я этого не сделаю!

Взгляд этих яростных глаз цвета лазурита проник прямо в его сердце. И герцог Эйлуин принял поспешное решение, показавшееся ему абсолютно правильным. Точнее, идеальным.

– У вас есть иной выбор, – заявил он. – Вы все трое немедленно соберете вещи и отправитесь со мной в Лондон.

* * *

– Я никогда не бывала во дворце, – с благоговением промолвила Лейла, когда они вошли в фойе Эйлуин-Хауса с его мраморным полом цвета сливок и величественной лестницей, расходящейся вверху в две стороны. Откинув голову назад, с коробкой вещей в руках, Лейла медленно поворачивалась вокруг своей оси, чтобы рассмотреть каждую деталь огромного холла.

Белла представила себе, какими глазами сестра видит это впечатляющее зрелище. Изысканно украшенные колонны поднимались к потолку. На стенных панелях, искусно отделанных позолотой, красовались огромные расписные панно с изображениями мифологических сцен. В центре комнаты возвышался обелиск, который, как игла, тянулся к высокому куполообразному потолку из стекла, в сумерках казавшемуся темным.

– Интересно, отзовется ли эхом мой голос? – Сайрус поднес ко рту сложенные рупором ладони. – Ау-у!

Тихое «ау» рикошетом вернулось к нему. Двойняшки дружно рассмеялись.

Майлз отдал свои перчатки для верховой езды и шляпу лакею в белом парике и малиновой ливрее. Другой лакей забрал коробку у Лейлы и остальные их свертки. Ни тени улыбки не появилось на суровых лицах лакеев, хотя Белле показалось, что она заметила огонек в их глазах. «Сегодня в холле для слуг будет немало оживленных разговоров о новых гостях герцога», – подумала девушка. Быть может, уже больше двадцати лет в особняке не происходило ничего столь же удивительного – с тех пор, как новоиспеченный герцог Эйлуин вернулся из Египта с целыми кораблями, груженными артефактами.

И все же Белла испытывала нешуточные опасения из-за того, что привезла сюда своих родных. Конечно, предложение герцога было даром божьим, но ей не хотелось пользоваться его гостеприимством, потому что она чувствовала себя обязанной из-за него. И еще Белла испытывала чувство вины, потому что в ответ на благосклонность Майлза она обманывала его, скрывая свою истинную цель – поиск карты сокровищ.

К тому же, как ей искать, если она будет вынуждена следить за братом и сестрой? Или, может, сосредоточиться на своей обязанности систематизировать артефакты в Голубой гостиной? А что, если двойняшки помешают Майлзу? Герцог привык работать в одиночестве, и она сомневалась, что он понимает, какими шумными могут быть подростки.

Если бы только миссис Норрис тоже могла приехать в Лондон! Но у вдовы в Оксфорде был сын и внуки, и ее было не убедить расстаться с ними.

Во время долгой поездки в Лондон в роскошной карете Белла прочла Сайрусу и Лейле суровую лекцию о приличном поведении в герцогской резиденции, но, кажется, оказавшись там, они вмиг забыли все ее наставления. И вот теперь Сайрус схватил Лейлу за руку и, не обращая внимания на ее смешливые возражения, потащил ее к мраморной лестнице.

Белла поспешила их перехватить.

– Сегодня никаких экскурсий по дому не будет, – вполголоса предупредила она. – Завтра все посмотрите.

Сайрус уставился на длинный балкон по обе стороны от лестницы.

– Но я только хотел подняться туда и посмотреть, будет ли мой голос отдаваться эхом…

– Вы оба выполните приказание своей сестры, – твердо сказал Майлз, подходя к Белле. – Сейчас вам обоим выделят спальни, и вы останетесь там до утра. Обо всех случаях непослушания доложат непосредственно мне.

Эйлуин устремил на них «герцогский» взгляд, и близнецы погрузились в кроткое молчание. Белла спрятала улыбку, потому что они и не подозревали о доброте герцога, которую он прятал за своими грубоватыми манерами. Но она знала: как бы Эйлуин ни хмурился и ни ругался, на самом деле он оставался внимательным и заботливым человеком. Он предложил всем им защиту, хотя это, без сомнения, причинит ему неудобства. Он даже помог им собрать их скудные пожитки, включая папины бумаги.

Сделал ли Эйлуин все это ради нее? Возможно ли, что он испытывает к ней привязанность после их совместного вечера?

Белле всем сердцем хотелось поверить в это. Она сама испытывала к нему весьма теплые чувства. А еще ей дико хотелось увидеть, как его лицо смягчается от любви, когда он смотрит на нее. Однако не стоило зацикливаться на несбыточных мечтах. Она должна была помнить, что ее пребывание в Эйлуин-Хаусе – явление временное. Майлз был убежденным холостяком, преданным своему делу ученым и аристократом, до которого ей было далеко.

Если он и мог испытывать к ней какие-то чувства, то это была только страсть.

Белла ощутила дрожь глубоко внутри. Как же ей хотелось удовлетворить свой собственный голод по нему! Но она больше не должна идти на поводу своих желаний, особенно сейчас, когда ее брат и сестра совсем рядом.

Из глубины дома, прихрамывая, вышел Пинкертон, миссис Уитеридж семенила рядом с ним. Когда Майлз представил им Лейлу, Белла заметила любопытство в их глазах. Как, должно быть, они удивились, узнав, что хозяин обращается с сестрой и братом своей служащей как с почетными гостями.

Сайрусу предложили занять ту же спальню, что и в прошлую ночь, а Лейлу пообещали устроить в спальне по соседству с комнатой Беллы. Скоро экономка повела близнецов к парадной лестнице, а Пинкертон направился в холл для слуг, чтобы дать прислуге соответствующие распоряжения.

Белла хотела было последовать за ним, но Майлз остановил ее, коротко прикоснувшись к ее руке.

– Если вы не возражаете, – произнес он вполголоса, – я бы хотел запереть бумаги вашего отца в кладовой возле моего кабинета. Даю вам слово, что не прикоснусь к ним без вашего позволения.

Почему он решил держать папины бумаги взаперти?

Пораженная внезапной тревогой, Белла внимательно посмотрела на спокойное лицо герцога. И подумала о пропавших письмах и призрачной фигуре, которую видела не только она, но и Нэн. Майлзу об этом непрошеном госте известно не было. И все-таки он тоже, возможно, был изумлен странным проникновением в ее коттедж. Возможно ли, что между этими происшествиями была связь?

Белле нужно было остаться одной, чтобы обдумать все это.

– Я бы хотела проверить сундуки, чтобы выяснить, не пропало ли чего, – сказала она. – Думаю, это надо сделать в ближайшие день-два. Но вы запретили мне заходить в ваш кабинет.

Один уголок его рта приподнялся в привлекательной полуулыбке, при виде которой колени Беллы превратились в размягченное масло.

– В таком случае начнет действие новое правило, – пробормотал он хриплым шепотом, предназначенным только для ее ушей. – Вы можете входить в любую комнату в западном крыле в любое время… дня и ночи.

Внезапно между ними вспыхнула искра, воздух раскалился. Белла ощутила тепло всем телом, вплоть до пальцев ног. Неужели он предлагал ей пробираться в его спальню в ночной темноте?

Перспектива показалась ей очень соблазнительной – и полной сумасбродства. У Беллы был долг перед братом и сестрой, работа, которую нужно было завершить, и карта, которую надо было найти. И все же когда его взгляд устремился к ее рту, Белла ощутила желание обнять его и соединиться с ним губами в страстном поцелуе, несмотря на то что в просторном холле на посту стоял лакей.

Белла импульсивно потянулась рукой к руке Майлза. Тот сразу же переплел свои пальцы с ее пальцами, его хватка была уверенной и сильной. Его темные глаза пристально смотрели на нее. Буря эмоций охватила Беллу – мощная волна страсти, благодарности, привязанности со скрытыми глубинами, которые она не осмеливалась изучать.

Была ли это любовь? Разумеется, она не могла быть столь неразумной, чтобы отдать свое сердце всемогущему герцогу Эйлуину.

Казалось, безопаснее всего сосредоточиться на благодарностях.

– У меня так и не было шанса поблагодарить тебя, Майлз. За корзину с фруктами… за то, что позволил мне остаться здесь… за то, что привез всех нас в свой дом… Ты был очень добр!

Не позволив себе начать умолять его о любви, Белла вырвала у него свою руку и побежала вверх по лестнице.