Текст книги "ЦРИ-3"

Я знал, что за любое сказанное мною слово мне придется отвечать в любую секунду. Но даже при таком раскладе я помнил, кто стоит за моей спиной, и спокойно ответил:

– Передай парням, что должников мы не забудем и побеседуем индивидуально с каждым.

У Гребня округлились глаза – это была не слабая заявочка. Он откланялся и ушел прочь.

Рядом сидел Игара, и мы оба молчали около минуты. Затем он наконец спросил:

– Ты готов идти до конца?

Я без раздумий ответил:

– Конечно, готов, у меня выбора нет. Потому что, если мы сейчас хоть где-то обосремся, нам всем придется туго до конца года. Молодняк надо держать за глотку, и, если потребуется, я лично буду решать проблему с непокорными. На худой конец у нас есть цепной пес Джерри.

Но помощь наркомана-психопата Джерри не потребовалась. На следующий вечер приехал директор вместе с установщиком:

– Итак, парни, сейчас прикрутим тарелку к стене. И надо, чтобы кто-то сползал на чердак и протянул кабель через крышу в телевизионный зал.

Задача была по сути простая, но даже тут не нашлось добровольцев. Я молча схватил ключи и побежал вскрывать вход на крышу. Кстати, я не пожалел, что взялся за эту работенку. На чердаке я нашел много интересных вещей и прочее, а также за моими действиями неусыпно наблюдал весь состав первого курса. Именно в эти моменты делается авторитет: ты берешь все в свои руки и делаешь задачу до конца, молча и хладнокровно. Удивительно, но проявление такой хозяйственности вызывает восхищение у девушек и уважение среди парней.

Через тридцать минут я стоял возле телевизора и листал десятки каналов. Настройщик подключил нас к сибирскому времени, и мы могли перед отбоем смотреть фильмы, которые транслировали глубокой ночью. В общем, все, как надо, и все довольны.

В течение всего вечера студенты не скрывали своего удивления:

– Вы что, так быстро все организовали? Мы думали, это развод на деньги, а оказывается, вот оно как! Ай, молодцы!

Я вышел с директором на улицу, мы перекинулись с ним парой фраз, и он сказал:

– Хорошая работа, вы все здорово постарались, я доволен вами, ребят.

Эти слова были, наверное, лучшей наградой. Директор за все года моего пребывания никогда никого не хвалил, и тут свершилось чудо.

Кстати, с того дня Игара, Катя и я пользовались особым уважением в глазах директора. В чем это выражалось, я расскажу позже.

А пока я вернулся в телевизионный зал, и – о, my fucking God! Кого же я вижу – на диване прямо перед телевизором развалился, как царь и бог, господин Линза! Я даже дар речи потерял и не знал, что ему вообще сказать. И тут в зал влетает Игара и охуевает от такой наглости. Еще секунда, и мы оба взрываемся:

– Ты слышь, чумазый! Ниче не перепутал тут?

Линза отлично прикидывался шлангом и отвечал:

– А в чем, собственно, дело?

Я кипел, как чайник, а Игара уже зубами скрипел:

– Ты че, сука, дурачка из себя строишь! Ты же пиздел, что никогда не смотришь телевизор, уверял и клялся, что близко к залу не подойдешь! А сейчас еще часа не прошло, ты уже, сука, развалился тут! Да ты охуел, Линза! Ебать, ты пиздобол, ты же пиздобол, вот согласись, что ты чмо и пиздобол! Зажал вшивую сотку, наебал людей аж на целых сто рублей! А теперь, педрила, сидишь тут и делаешь вид, что все хорошо?

Линза ни капли не смутился, его природная наглость поражала и удивляла. Он относился к тому типу людей, которые все понимают только через силу, через грубую физическую силу.

Я подошел ближе и сказал:

– Ты же понимаешь, что ты щас все отдашь?

Линза поправил очки и спокойно ответил:

– Денег нет, и взять негде, парни.

Игара взвыл на весь зал:

– Да он издевается, сука! Завтра стипендия, слышишь, чмо? И вот завтра ты все отдашь! Отдашь, или я тебе ебло сломаю!

Наш скандал слышали все, и это было замечательно – пусть все знают, что мы, два больных психопата, никому не дадим спуска, выбьем бабло с любого и любым способом.

На следующий вечер после занятий все свалили в город снимать с карточек свою стипендию. Молодые кружили вокруг меня, как шакалы. Они каждые пятнадцать минут спрашивали у меня:

– Ну что, Линза отдал бабки?

Если вы думаете, что дело было в деньгах, вы ошибаетесь – дело было в принципе. Если Линза сейчас нас опрокинет, то кинут все должники, и пиздец мне и всему моему авторитету. Я скрыл тот факт, что долг почти загашен, этого знать не нужно никому. Если я скажу: «Парни, можете не отдавать бабло, мы перекрыли задолженность», то взбунтуются те, кто сдавал деньги. Короче, ситуация принципиальная – мы должны выбить все, а от Линзы – в первую очередь!

Я шел на ужин, и вокруг меня шла толпа первокурсников. Они ждали выполнения моих обещаний, и я обязан был сдержать свое слово. Я догнал Линзу и, обняв за плечо, спросил его:

– Ну че, братан, как там насчет денег у нас?

Линза шел совершенно спокойно, он всем своим видом срал на меня большую кучу.

– Нет денег, представляешь, не проверял я еще карточку.

Это была последняя капля.

– Так, сука, слушай сюда: щас мы сладко трапезничаем, затем выходим и садимся как раз на проходящий автобус и едем до центра. Там ты, сука, снимаешь бабло и отдаешь его в мои руки, тебе ясно?

И тут Линза выдает:

– Но у меня нет денег на проезд!

Я кипел от злости и прошипел:

– Я тебе дорогу-то оплачу, потом как-нибудь вернешь.

Я жевал пищу, не ощущая вкуса. Злость переполняла меня. Я взглянул на часы – автобус вот-вот подойдет.

Я встал из-за стола и крикнул:

– Линза, поехали!

Но эта чумазая сука специально жевала медленно пищу.

– Ты что, не видишь, я еще не доел.

Я проходил мимо его стола и за шкварник потащил его с собой:

– Завтра доешь, а теперь достань карточку и покажи ее.

Он достал ее, я убедился, что пин-код тоже с ним. Наконец, я затащил его в автобус, и тут, сука, в салон залетает почти десять молодых парней. Это были первокурсники во главе с Гребнем. Они хотели лично увидеть, что будет с непокорным. Ну что ж, народ хочет зрелищ – будет им зрелище.

Мы вышли на центральной остановке и никак не могли найти банкомат. Я вспомнил, что он есть прямо у здания администрации города. Вот туда мы сейчас и сходим.

Я был настолько злым, что в какой-то момент это был уже не я. Как говорят, «шторки упали». Взяв за грудки Линзу, я диктовал ему условия:

– Сейчас мы сходим до банкомата, и смотри мне, сука, если что не так – я тебя уделаю на месте, тебе ясно?!

Моя истерика внушала страх поголовно всем, я это позже осознал. А пока я тащил Линзу за угол, парни, испугавшись, просто остались ждать на месте. Линза подошел к банкомату, вставил карточку и разыграл отличную сценку:

– Ой… А денег нет! Вот, смотри – их просто нет. Наверное, стипендию не перечислили.

Все, это был финиш. Я огляделся по сторонам: у здания администрации кругом висели камеры, пиздить его тут – себе дороже.

Я наклонился к банкомату и нажал функцию «показать историю выплат» – на экран вышел список дат, когда снимались деньги с карточки. Там красовалось сегодняшнее число, время снятия денег – двенадцать часов дня, как раз в обед. Линза просто хотел меня наебать, взять на дурачка. Но он не подумал, что у СКБ-банка есть такая хитрая функция.

Это был чистой воды проигрыш Линзы. Его затрясло:

– Это не я! Я не снимал!

Я молча потащил его в сторону. Я шел, как в тумане, крепко сжав его капюшон, а он плелся и спотыкался, пытаясь оправдаться:

– Я все отдам! Я обещаю, я не хотел так!

Я развернулся и еще раз припомнил, как эта сука вымотала мне нервы за последние пару дней. Затем резко сдернул левой рукой его очки, дабы не разбить, и с доброго размаху уебал ему прямо в его чумазое еблище. Раздался приятный и сладкий щелчок. Следом удар ноги по коленному суставу, и Линза присел, выставив лицо. И еще от всей души удар по его гнусному лживому еблищу. Готов поклясться, я испытывал неописуемое удовольствие от того, как сладко раздавались щелчки.

Линза повалился на землю и громко закричал мое имя… Этот крик заставил меня протрезветь: я оглянулся вокруг, мне стало жутко. Я избивал его у спортивной площадки. Какие-то дети бежали врассыпную, а прохожие переходили на другую сторону дороги. Никто не хотел ввязываться в это.

Я положил его очки ему в нагрудный карман, поднял с земли и, крепко держа за шиворот, сказал:

– Это был аванс, продолжение будет сегодня вечером, снова и снова. Мне похуй, где и как, но ты достанешь – займешь, украдешь, но ты принесешь мне эту ебучую, сраную сотку. Да так, чтобы это видели и знали все, ты меня понял?

Линза сплевывал кровь и кричал:

– Я все верну, все верну!

Я притащил его, как псину, на остановку. Нас ждали перепуганные первокурсники. Они увидели Линзу, и повисло гробовое молчание. На лице красовалась хорошая гематома, а по его губам текла кровь. Он сплевывал ее на землю, и каждый видел эту вкуснятину.

Я видел, как молодые просто срались от ужаса. Подтащив его ближе, я спросил:

– А теперь, сука, при всех скажи, что ты мне там пообещал?

– Я пообещал… Пообещал, что все верну, сегодня… Сегодня…

– А теперь проваливай отсюда на все четыре стороны.

Линза отошел в сторону, и молодые, как шакалы, начали на него наезжать:

– Ну что, чмо, все усвоил?! Блатной, бля! Сука, ебло бы тебе сломать, да руки марать не хочется…

Молодежь вела себя по-свински, а я не вмешивался, он это заслужил.

И тут Линза говорит:

– А куда мне идти-то? Я города не знаю.

Я схватил его за шиворот и утащил в сторону, показал, куда свернуть и куда идти, а он только приговаривал:

– Все понял, все понял…

В течение следующих суток все должники внезапно нашли деньги и передавали их Игаре. Со мной почему-то никто видеться не хотел, в том числе и Линза.

Я писал ранее, что дедовщина делится на два типа: беспредел и профилактика. С беспределом надо бороться, а вот профилактика порой жизненно необходима, иначе не будет порядка. Не знаю, правильно ли я тогда поступил, но знаю, что я нисколько этим не горжусь. Просто у меня не было другого выбора…

Глава 8. Тальков камень

После кровавой разборки с Линзой все должники внезапно нашли деньги и передали их Игаре. К нашему удивлению, все затраты на спутниковую тарелку окупились, и на руках остались лишние пару тысяч рублей. К тому моменту я регулярно посещал тренажерный зал, и ребята неоднократно заикались, что было бы замечательно прикупить боксерский мешок, уж больно штука полезная.

Мы посетили пару местных магазинов спорт-товаров, и тут скупая мужская слеза прокатилась по моей щеке – минимальная цена за боксерский мешок начиналась от пяти тысяч рублей. И такая картина была повсеместно, что же нам делать?

Наш разговор случайно услышал одногруппник Праздник. Он вклинился в беседу и просто обрадовал супер-новостью:

– Парни, у меня в Ревде большой мешок продается всего за 1700 рублей. Если хотите – давайте деньги, я его куплю.

Я до последнего момента не верил, что такой девайс продается по такой низкой цене, но Праздник не соврал. По его звонку с Ревды был привезен новенький, настоящий, здоровенный боксерский мешок! Просто фантастика! Я до сих пор не понимаю, почему такая маленькая цена, но я запомнил название производителя – «Лидер».

Нашему счастью не было предела, а особенно удивились студенты:

– Ребят, а это ваш мешок? Вы где его достали?

И мы с гордостью отвечали:

– Это не наш, а общий спортинвентарь, купленный на собранные деньги. И, как только мы раздобудем крепление, сразу же повесим его в тренажерном зале.

И вот, спустя пару дней эта красота висела на положенном месте. Мы вновь сдержали свое слово, и наш с Игарой авторитет окреп еще сильнее. Теперь все знали – эти парни держат свое слово.

Вечером я сбегал в аптеку и купил эластичный бинт, чтобы, как Джон Рембо, повязать им свои кулаки и от души побоксировать. Желающих побить мешок была куча, но вот забавный момент: при работе с мешком оказалось, что почти 100% студентов вообще не умеют бить.

Вот тут и стал понятно, кто на что способен. Выходит, значит, крепкий парень, кулаки, как кувалды, размахивается, бьет один раз. Мешок раскачивается, и все остальные разы он либо промахивается, либо вообще никак бить не умеет. Совершенно никакой техники.

Все умеют наносить один удар, а вот делать серию или комбинацию ударов попросту никто не умел. И тут вышел поработать с мешком мой сосед Алиев. Он вытащил откуда-то свои перчатки, и в следующую минуту показал грамотную технику работы.

Он наносил удары очень профессионально, и, к тому же, грамотно. Лишь позже он сознался, что занимался боксом много лет. «Вот с этим пареньком как раз надо дружить», – пронеслось в моей голове, и я без тени стыда попросил его показать пару упражнений для отработки техники ударов. Уж больно круто он работал. В тот вечер я узнал, что такое «двойка/тройка».

И пока я внимательно слушал Алиева, молодые студенты, как обезьяны, скакали вокруг мешка и старались ударить его как можно круче и красивее. В результате один так сильно махнул рукой, что его закрутило вокруг своей оси, и он упал на задницу. Мешок-то раскачивался, и не каждый мог в него попасть. И если мы с Алиевым хоть как-то защитили свои кулаки эластичными бинтами и перчатками, то молодые макаки важно заявляли:

– Нахуй эти бинты, нахуй эти перчатки, надо голый кулак набивать, так эффект больше.

В результате они повыбивали себе суставы на пальцах, сбили к ебеням свои казанки, и их обезьяньи ручонки распухли, как надувные шарики. В общем, заставь дурака Богу молиться.

На следующую тренировку пришли только три человека: я, Игара и боксер Алиев. Остальные зализывали раны и еще долго не могли даже руку сжать. Вот так, не спеша, я начал отрабатывать технику под чутким руководством Алиева, и мне казалось, что я пиздец крутой. Но чуть позже будет по-другому, об этом я еще расскажу.

Учебная неделя подходила к концу, и тут ко мне подбежал Зырян:

– Братан, мне позвонил Некит (толстый пиздобол с первого года обучения) и пригласил меня погостить в Екатеринбурге!

Я напряг свою память и вспомнил, что он коренной житель Каменск–Уральского. При чем тут вообще Екатеринбург?

Затем я вспомнил, что как-то летом этот долбоеб мне звонил и хвастался, что он директор крупной строительной фирмы, и в Екатеринбурге его бригада занимается строительством жилых домов. Я тогда понял, что он пиздит, но ради интереса спросил: «А какие дома вы вообще строите?». Ответ Некита был, как всегда, на высоте:

– Мы строим всякие дома – и высотные, и частные, у меня в штате сто двадцать человек. Все устроены официально, а технику я тупо беру в аренду.

Затем я задал контрольный вопрос:

– А у тебя какая форма организации, ИП или ООО?

Некит ответил:

– У меня ИП оформлено, братан.

Этот тупой идиот не учел одного – что я учился на бухгалтера и знал все нюансы тех или иных форм организаций. Ведь по закону, если у индивидуального предпринимателя штат сотрудников превышает сто человек, он должен перевестись уже на ООО (общество с ограниченной ответственностью). Но тупой пиздобол этого не знал и продолжал мне чесать, а я делал вид, что верю.

И вот Зырян мне говорит:

– Сейчас после занятий поеду к нему в гости!

Зырян очень радовался, а я сразу почуял подвох:

– Слушай, ты же помнишь, как в прошлый раз ты неудачно съездил в его «шикарный коттедж». Ты не боишься, что и в этот раз случится какая-нибудь хуета?

Зырян отмахнулся рукой и сказал:

– Дак это ж Екатеринбург! Если чего – обратно в общежитие уеду, и точка.

С этими словами Зырян укатил к Некиту в гости.

А тем временем кто-то из молодых поймал меня в коридоре и спросил:

– А где тут знаменитый Тальков камень?

Я сначала не понял вопроса, но потом вспомнил, что рядом с городом есть красивое место, где когда-то давно добывали тальк. На месте шахты образовалось красивое озеро, и это место в определенных кругах считается культовым.

К своему стыду, за все года обучения я ни разу там не бывал. В тот же вечер я принял твердое решение присоединиться к молодым, чтобы сходить в поход. Про это мероприятие узнала Катя и, как банный лист, прицепилась ко мне:

– Любимый, я тоже хочу на Тальков Камень, возьми меня!

Эти телячьи нежности у меня вызывали гнев. Я по-прежнему находился в контрах с Катей, и ее острые словечки, типа «любимый», «дорогой», совершенно не доставляли мне удовольствия. И не обольщайтесь добротой Кати – она липла с целью банальной выгоды, ей нужен был спонсор для этого мероприятия. Ведь кто-то должен ей купить сигареты и бухло, оплатить дорогу и бла-бла-бла.

У меня было максимально положительное настроение, и рано утром мы собрались большой толпой у крыльца. Желающих пойти было много, а дорогу знал только один парень, и тот был из числа местных. Он согласился выступить проводником, но предварительно спросил:

– А вы, собственно, как туда собираетесь добираться?

Автобусы туда не ходят, и топать минимум пятнадцать километров – вот тебе и поход, бля. На помощь пришли связи. Нет, не половые, а студенческие. Товарищ Лущан позвонил местному выпускнику ЦРИ и чисто по-братски попросил отвезти нашу пехоту к месту назначения. На месте выпускника я бы послал всех нафиг, но парень уважал Лущана и всех по очереди привез на какую-то лесную дорогу.

– Все, ребята, дальше шесть километров по лесу пешком. Как увидите кучу туристов – значит, вы пришли куда надо. А если нет, то пиздуйте по тропе дальше.

Мы шли целую вечность, я проклял все! Эта тропа шла по горам и оврагам и никак не кончалась. Особенно масла в огонь подливал проводник:

– Веселей, ребята, тут рукой подать, верст десять, не больше!

Но боги услышали меня, и вдруг в лесу раздалось пение:

– Золотые купола душу мою радуют!

Мы наткнулись на палатку с туристами. Это означало, что мы почти у цели.

Через пару минут мы вышли к очень красивому месту. Посреди горы была прорублена здоровенная шахта, на месте которой было шикарное озеро. Проводник воскликнул:

– Ребята, все камни, которые вы видите – это не камни, это тальк!

Если честно, то я впервые видел, что такое тальк. С виду он был похож на обычную серую скалу. Но, как только ты брал камушек в руки, то складывалось ощущение, будто в твоих руках кусок мыла – уж больно скользкий материал. А его природный цвет на самом деле белый! Просто берешь и ногтем соскребаешь серый налет, и в твоих руках уже белый скользкий камень.

Мы долго ползали по горе, фотографировались. Слава богу, нас предупредили туристы:

– Парни, вы только не вздумайте по скалам лазить. Тут все кругом скользкое, упасть со скалы проще простого.

На вершине горы я взглянул вниз – высота была жуткой. Закралась мысль: «А что будет, если отсюда с разбегу нырнуть в озеро?». Ответ я получил тут же. Мы наткнулись на могильную плиту памяти какого-то парня. Он прыгнул со скалы в озеро, но высота была слишком большая. В итоге он погиб.

Нас отвлек проводник:

– Ребята, я нашел отличное место для лагеря, пойдемте уже бухать!

К нашему счастью, туристы кругом оставляют сборные мангалы и прочие походные штуки. Вплоть до того, что мы нашли целый мешок с углем!

Расположившись рядом с обрывом (техника безопасности отсасывала в сторонке), мы принялись наливать водку по стаканам, а девочки – готовить салатики. Это был очень приятный момент в моей жизни. Мы дружной компанией сидели на природе, рядом открывался шикарный вид. Я был счастлив.

Мы отлично провели время и, возвращаясь домой, каждый взял себе на память по одному камушку природного талька. Угадайте, кто отобрал мой камушек позже в общежитии? Конечно же, Катя. Этой ленивой заднице было в лом положить в карман свой камень, поэтому решила отжать мой.

И пока мы возвращались из леса, я вновь проклял все! Эта дорога была бесконечной. Мы шли, бежали и ползли, а тропа никак не заканчивалась. И тут Лущан, сука, достает из рюкзака два с половиной литра «Жигулевского». Он специально ее сохранил на обратный путь, чтобы идти было веселее.

Хитрый хохол как в воду смотрел. После пары глотков напитка наша прогулка внезапно преобразилась. Еще бы, с водки начать жрать пиво – это ж тот еще коктейль. Я не помню, сколько мы выходили из леса, но когда вышли, у меня, кажется, успела вырасти борода!

Мы стояли на дороге совершенно пьяные, и Лущан важно объявил:

– Сейчас я позвоню товарищу, и нас мигом увезут в общежитие.

Затем он взглянул на телефон и произнес:

– А хуй вам, товарищи! Тут не ловит сотовая связь, поэтому мы все умрем!

Нам пришлось топать в сторону города хуй пойми сколько километров, прежде чем мы смогли позвонить водителю. В итоге, бывший выпускник ЦРИ забрал нас. Самое удивительное – Лущан предлагал ему деньги, но он отказался их брать, мол, дружба – это святое!

На следующий день в общежитие приехал Зырян. Он был жутко измотан и неважно выглядел. Я спросил лишь одно:

– Некит?

И Зырян ответил:

– Да пошел он нахуй!

От этих слов я согнулся пополам от смеха:

– Рассказывай, братан, чего приключилось-то?

История была простой, но поучительной. Некит и Зырян встретились в Екатеринбурге. Весь вечер они пили пиво, и Зырян спросил:

– Слушай, скоро последний автобус в ЦРИ, пора уезжать.

На что Некит добродушно ответил:

– Не проблема, братан, у меня заночуешь!

Время близилось к ночи, и настал момент, когда нужно было идти спать. Некит привел Зыряна в какой-то непонятный дом, где была куча гастарбайтеров. Спустя пару минут Некит вышел и объявил:

– Короче, договориться с братвой по поводу ночлега не получилось, так что давай на этом попрощаемся. Рад был тебя видеть, как-нибудь созвонимся-спишемся.

Некит закрыл дверь, а Зырян остался совершенно один в ночном Екатеринбурге. Рейсов до ЦРИ больше не было. Идти тоже некуда. На автовокзале Зырян узнал, что сейчас идет последний автобус в хрен пойми какой город, где, на его счастье, жила дальняя родственница. Выбор был невелик: либо спать на улице, либо уехать к родственникам.

Зырян наскреб денег и поехал. Глубокой ночью он прибыл к родне, которая его вообще не ждала. Там он провел остаток выходных, не имея при себе ни сменной одежды, ни зубной щетки, ничего. В воскресенье, заняв денег у родни, Зырян поехал в Екатеринбург, и оттуда уже в ЦРИ.

Я слушал это трэшовую историю и заливался смехом. Некит, как обычно, не подкачал и опять натворил хуйни. Затем я спросил:

– А правда, он там большой начальник строительной фирмы?

Зырян плюнул в сторону и сказал:

– Маляр он на стройке, живет с таджиками, вот и все.

Вот так завершились очередные выходные в ЦРИ: для кого-то ярко, для кого-то не очень. В целом, я осознал одно – некоторых людей исправит только могила…

Глава 9. И сизый полетел по лагерям

Учебная неделя начиналась, как в сумасшедшем доме. Я проснулся от криков и скандалов. Это сосед Шустрик уже с утра устраивал разборки. Я вышел в коридор, и молодые мигом замолкли, а затем тут же кинулись ко мне жаловаться. Я ощутил себя нянькой, а они, стало быть, дети. Шустрик прыгал возле меня и кричал на соседа:

– Верни мои носки! Я точно знаю, это мои носки, а ну, снимай живо!

Оказалось, сосед Шустрика втихаря надел его чистые носки, а взамен подкинул свои грязные – дурдом конкретный. Не знаю, чем закончились разборки, но на мой телефон позвонила Катя. Сама живет на этаж ниже, видимо, наглость совсем зашкаливала. Я поднес телефон к уху и тут же его убрал. Катя что-то истошно визжала:

– Уа-а-а! Я умираю-у-у-у! Приди сюда быстро!

От такого крика весь сон как рукой сняло. Уже через мгновенье я стоял в ее комнате, а Катя валялась на кровати, уткнувшись в подушку, и выла, что есть силы. Ее сестра Оля молча собиралась на занятия.

– Оля, что случилось, почему она воет и исходит соплями?

Оля совершенно спокойно ответила:

– А у нас папу дома в тюрьму сажают, – и без всяких эмоций она молча ушла на занятия.

Как только закрылась дверь, в игру вступила актриса погорелого театра Екатерина. Она повернулась ко мне, показывая свое страдальческое лицо, и кричала:

– Ну, вот и все! Вот и закончилась наша любовь! Папу в тюрьму закрывают, теперь мне придется бросить учебу, чтобы родным помогать! А я ведь тебя так люблю-у-у! А-а-а! Люблю, не могу!

Случилась не совсем приятная история. Ее отец оказался, скажем мягко, неблагонадежным элементом общества. Как-то по пьяни он отхуярил бабу («selskiy style», ептать) и разбил ей сотовый телефон. Баба накатала заявление, и на отца завели уголовное дело. В итоге, по решению суда ему назначили «жесточайшее» наказание – три месяца колонии поселения. Короче, девяносто суток поработать на государство.

Я не совсем понимал, почему Кате придется бросить учебу и помогать родным. Ведь дома есть еще и средняя сестра Аннушка, вполне трудоспособная (да, дорогой читатель, их три сестры: Катя, Аня, Оля). И, в конце концов, почему ее мать вдруг потеряла возможность трудиться?

И вот тут началась конкретная «санта-барбара». Выяснилось, что мать беременна четвертым по счету ребенком, и ей вот-вот рожать (ебать, колхоз, я, откровенно, сам был в шоке).

Я развел руками, ну хуле тут скажешь:

– А когда батю по этапу отправят?

– Завтра на централ увезут, а там фиг пойми куда, страна-то большая!

Катя продолжала заливать соплями подушку, а я прекрасно понимал – с таким маленьким сроком дальше Свердловской области точно не уедет. Будет чалиться на ближайшем поселении. Но Катя вела себя так, будто отцу дали двадцать лет особого режима в «Белом Лебеде», без права на переписку и с попутным расстрелом всех членов семьи.

Весь день она трахала мне головной мозг:

– Я ведь все, уеду же. Вот все, сегодня ведь, понимаешь, любимый?

Я слушал ее бабский бред и кивал головой. Не знаю, чего она ждала от меня. Я в тот момент был с ней в контрах из-за ее Рыжего Сука Тракториста. Но она вела себя так, будто я ее мужик, и должен теперь взять на содержание всю ее семью.

Ближе к вечеру меня подзаебал этот «мексиканский сериал», и я включил режим «жесткого парня»:

– Так, слушай сюда, хорош ныть без повода. У тебя в деревне есть средняя сестра. Уже кобыла взрослая, пусть валит и работает. А мать твоя в декрете, между прочим. От колхоза ей должны какие-то бабки выплачивать. И не пизди мне, что это не так. 1996 год уже закончился, Ельцина больше нет, сегодня всем все выплачивают! И если ты свалишь в свою деревню, то первую зарплату ты получишь через месяц. А там уже и батя из «лагерей» приедет. И какой смысл тебе учебу бросать, ты мне скажи?

Эти слова заткнули Катю до конца дня. И пока эта актриса искала новый повод поплакать, чтобы привлечь к себе внимание, я встретил Игару и Мела. Они что-то бурно обсуждали в умывалке.

– О-о-о! Братан, прикинь, мы сейчас так повеселились конкретно.

– Чего вы опять учудили, парни?

– Короче, дело такое: в комнату к Зюзе-карандашнице только что заселили девушку. Новенькая, она жутко красивая, но при этом у нее башня свистит – аля-улю! Мы попытались с ней поговорить, но она нас ввела в ступор своим поведением. Мы даже не нашли слов, чтобы ей хоть что-то ответить!

Игара с грустью сказал:

– Эх, так-то жаль девку. Хорошая такая, а с головой проблемы. Жизнь порой жестокая штука.

Я не совсем понимал, в чем выражается фраза «башня свистит», и принялся подробней расспрашивать парней:

– Чего она исполняет-то?

Мел активно махал руками и громко выражал суть проблемы:

– Она вообще неадекватно реагирует на вопросы. И у нее поведение конкретного шизофреника. Я сейчас пытался с ней поздороваться, та огрызается сходу. Затем я попытался максимально промыть ей мозги, так сказать, загрузить ее базаром (Мел это делал профессионально), но она вообще ноль! Никакой реакции, на своей волне, блин.

Меня сразу заинтересовала эта девушка. В течение вечера я еще пару раз слышал от парней отзывы о новенькой:

– Там у девки с головой проблемы. Красивая, правда, но кукушка свистит. Жаль девку.

Меня просто раздирало любопытство – ну что же в ней такого? Поэтому я взял кружку и пошел в гости к Зюзе, типа чай попить, по душам поболтать, заодно на сумасшедшую посмотреть.

Я вошел в комнату и увидел ее. Это была очень симпатичная девушка с ярко-голубыми глазами и русыми волосами. Ее кожа от природы была чуть смуглой. И главная деталь – у нее была шикарная фигура и, мать ее, здоровенные сиськи! Я не спец, но это был минимум третий размер титек, смугленьких титечек. Прям, как я люблю!

Я сперва даже забыл, зачем пришел – уж больно она притягивала взгляд. Затем, подобрав слюни, спросил:

– Зюзя, бля, давай по-братски, по-сестрятски чаю попьем? Заодно поболтаем хоть, а то редко я к вам в гости захожу.

Зюзя была умницей, поэтому быстро смекнула и подыграла:

– Ой, как вовремя ты зашел, я как раз чайник хотела поставить. Присаживайся за стол.

Новенькая девушка сидела на кровати, и, как маленький ребенок, держала перед собой большую книжку, делая вид, что читает.

Мы перекинулись с Зюзей парой слов, и, наконец, я обратился к новенькой:

– Чего читаешь, о чем книжка?

Она опустила книжку и поучительно ответила:

– Мужчина, я читаю энциклопедию!

Затем резко подняла книжку обратно на прежний уровень. Это выглядело забавно.

Я продолжил общение:

– Слушай, а ты ведь только заселилась, верно? Давай знакомиться, как тебя зовут?

Она вновь опустила книжку и сказала:

– Меня зовут Анастасия, приятно познакомиться, – и вновь она закрылась книжкой.

Я быстро смекнул, что она не сумасшедшая, а просто дурачится. Этот факт меня очень забавлял. Я заварил себе вкусный крепкий чай, поболтал с Зюзей о том о сем, и в нужный момент тактично спросил:

– Анастасия, я совсем забыл предложить чаю. Хочешь, я заварю тебе его?

Она ничего не успела ответить, потому что в комнату вошли пару девчонок, проживавших с ней. Они начали галдеть, как сороки, шуметь и без умолку болтать. У меня, честное слово, голова кругом пошла от такого шума.

И мне все стало понятно – девушке просто жутко некомфортно в этой комнате. Она не в своей тарелке, потому и ведет себя так. Я наклонился к ней ближе, и, пока соседки что-то обсуждали, тихонько спросил ее:

– А хочешь, я договорюсь, и тебя переселят в другую комнату?

Глаза Насти мгновенно загорелись, и они были такими яркими! Видимо, мои слова звучали, как фраза из фильма «Терминатор-2»:

– Пойдем со мной, если хочешь жить.

Она улыбнулась и тихонько кивнула головой. Мы друг друга поняли. Я попрощался с девушками, поблагодарил за чай и свалил прочь. Впервые за учебный год я шел по общежитию с каким-то непонятным приятным чувством. Хрен его опишешь: бабочки, что ли, в животе. Не знаю, но настроение поднялось мигом, на моем лице была улыбка здорового человека.

Но эта улыбка быстро сошла, когда Игара сообщил:

– Чувак, тебя Катя искала, она в слезах была.

Мое настроение молниеносно исчезло. Ну что там опять приключилось? Эти глупые выходки мне порядком надоели! Я тогда в очередной раз осознал, что крепко влип с этой Катей. Так просто она от меня не отстанет.