Текст книги "Запасная книжка (сборник)"

Крокодилы для рыжих

– Послушай, – обратился демиург Шамбамбукли к пророку. – У меня для тебя есть важное поручение.

– Какое?

– Пойди в землю, которую я тебе укажу, собери там всех рыжих и вели им никогда не есть крокодилов.

– Чего!?

– Не важно. Просто передай это, и все.

Пророк задумчиво почесал в бороде.

– У этой заповеди есть какой-то высший смысл? – спросил он. – Доступный человеческому пониманию?

– Конечно, есть! – воскликнул Шамбамбукли. – Сейчас объясню. Посмотри на небо. Видишь звезды?

– Вижу. А что с ними не так?

– Хотел бы я это знать, – вздохнул Шамбамбукли. – Понимаешь, звезды управляют всевозможными процессами на земле, у каждой из них своя важная функция в этом мире. Ну так вот, обрати внимание на те три звезды; я заметил, что, когда кто-нибудь рыжий ест крокодила, пусть даже маленький кусочек, их функции выдают неверные значения. А это приводит к ошибочной индексации памяти, в результате которой… впрочем, тебе незачем знать технические подробности. А мне, сам понимаешь, проще дать лишнюю заповедь, чем переделывать все мироздание. Эти космические взаимодействия так перепутаны…

– Но почему запрет касается только рыжих?! Почему только им нельзя питаться крокодилами?

– А вот это, – сказал Шамбамбукли, – меня самого очень интересует.

Профсоюз

– С кем имею честь разговаривать? – сурово вопросил пророк.

– Со мной, – застенчиво ответил демиург Шамбамбукли.

– Имя и род занятий?

– Шамбамбукли, демиург. А что?

Пророк удовлетворенно кивнул.

– Так это Вы сотворили наш мир за семь дней?

– Ну, я… А откуда ты знаешь?!

Пророк достал из кармана книжечку, раскрыл на первой странице и принялся читать вслух:

– «Дневник Шамбамбукли, демиурга. Как я провел лето. День первый. Сегодня сотворил небо и землю…»

– Отдай! – дернулся Шамбамбукли, но пророк ловко спрятал книжку за спину. – Тебе нельзя это читать! Там такие вещи написаны!..

Пророк отбежал на несколько шагов и злорадно хихикнул.

– Итак, вижу, что я попал по адресу. Вы – именно тот, кто создал небо, землю, всяких гадов морских и прочих и утвердил день субботний. Верно?

– Ну да.

– Тогда это Вам!

Пророк протянул демиургу сложенный листок.

– Это что? – осторожно спросил Шамбамбукли.

– Петиция! – торжественно и грозно провозгласил пророк. – От нашего рабочего комитета.

– Чего?!

– Профсоюз постановил, что один субботний день – это вызывающе мало. Мы требуем два выходных в неделю. И восьмичасовой рабочий день!

Никому не верь

– Пастух! – раздался голос с неба. – Эй, пастух!

Отзовись!

– Чего надо?

– Встань, когда к тебе обращается демиург! Встань и иди в землю, которую я тебе укажу, землю, текущую молоком и медом. А там от тебя произойдет великий народ, народ царей, героев и пророков.

Пастух встал, наскоро упаковал вещи, взвалил на плечо мешок, а в руки взял дорожный посох и отправился в путь.

– Пастух! Эй, пастух!

– Чего еще?

– Расслабься. Пошутил я. С первым апреля!

Не может быть

– Привет, – сказал демиург Шамбамбукли.

– А ты кто? – спросил человек.

– Я твой демиург.

Человек поднялся на ноги и оглядел приемную демиурга.

– Этого не может быть, – заявил он. – Почему я тут?

– Потому что ты умер, вероятно, – предположил Шамбамбукли.

– Невозможно, – помотал головой человек. – Я никак не мог сюда попасть.

– Почему? – удивился Шамбамбукли.

– Потому что при жизни я не верил в тебя. Атеисты не попадают в царствие небесное!

– Кто тебе это сказал?

– Священник, разумеется. Ему виднее.

– Странное утверждение, – пожал плечами Шамбамбукли. – По этой логике выходит, что если ты не веришь в дождь, то никогда не промокнешь?

– Значит, священник ошибался…

– Не обязательно, – заступился за священника Шамбамбукли. – Может, просто решил пошутить.

– Ну и куда мне теперь? – спросил человек. – В ад, я полагаю?

– Ад? – Шамбамбукли заинтересованно склонил голову набок. – А что это такое?

– Страшное место, – сообщил человек, – специально для грешников. Их там мучают. Стегают крапивой, щекочут перышком в носу и заставляют учить древние языки. Причем все это – одновременно.

– Какой кошмар! – ужаснулся Шамбамбукли. – Но кто бы тебе это ни рассказал, он тоже пошутил. А ты и поверил.

– То есть, что же получается? – удивился человек. – Мне ничего не будет?

– За что?

– За то, что я не верил, будто наш мир создан демиургом! Весь этот огромный, непостижимый мир, во всем его многообразии, со всеми людьми и животными, с мириадами звезд, с каплями дождя, ночными светлячками и утренней росой – кем-то создан? Как это может быть?! То есть… я извиняюсь, конечно, но…

– Ничего страшного, – Шамбамбукли с улыбкой положил ладонь на плечо человеку. – Я и сам иногда не могу в это поверить.

Познание добра и зла

– Человек! – воззвал демиург. – Ты что, ел яблоки, которые я тебе велел не трогать?

– Нет, – нагло заявил человек, – не ел.

Демиург печально оглядел разбросанные по поляне огрызки.

– А ты знаешь, что врать нехорошо?

– Откуда бы мне это знать? – деланно удивился человек. – Про «плодиться и размножаться» мне говорили, про яблок не есть – тоже, а «не врать» – не было такой заповеди! Думаешь, подловил, да?

– Ладно, – вздохнул демиург, – будем считать, что ничего не произошло. На первый раз прощаю.

– Прощаешь? – оживился человек. – Тогда у меня вопрос.

– Валяй.

– Будем считать, что я действительно съел плод Познания Добра и Зла.

– Будем.

– А потом я пошел проверять новое умение, изучил в подробностях весь мир – но нигде в мире не нашел ни добра, ни зла. И как это понимать?

– Так и понимай. Для мира не существует таких понятий, как добро и зло. Ему-то что, он пространство. Полностью нейтрален.

– А для кого же тогда существуют такие понятия? Для тебя?

– Не, я выше этого.

Человек задумался.

– Ну, раз ты выше, а в мире их нет… значит, они где-то между!

– Ага, – кивнул демиург. – А между мной и миром есть только ты. И только применительно к тебе можно говорить о добре или зле.

– Так это было Древо Познания Самого Себя?

– Типа того, – кивнул демиург. – Можешь приступать, познавай.

Человек погрузился в углубленное самокопание.

– Ну и как тебе? – спросил демиург через пару часов.

– Весь, как на ладони, – прошептал человек. – Голенький…

– Ага. И кстати, раз уж об этом зашла речь, ты бы прикрылся чем-нибудь, что ли.

Бытие и сознание

– Что там происходит? – спросил демиург Шамбамбукли, прислушиваясь к постороннему шуму.

– Философы спорят, – небрежно откликнулся демиург Мазукта.

– Так громко? – удивился Шамбамбукли. – Что-то принципиальное?

– Нет-нет, – замахал руками Мазукта, – по основным положениям у них разногласий нет. Они не сошлись по поводу грамматики.

– Как так?

– Да вот так. Все согласились, что «бытие определяет сознание». Теперь выясняют, что здесь подлежащее, а что дополнение.

Что-то задаром

– Что у тебя на этот раз? – спросил демиург Мазукта демиурга Шамбамбукли.

– Проблема, – вздохнул Шамбамбукли. – Как обычно.

– Если как обычно – значит, что-то связанное с людьми, – заключил Мазукта. – Дай угадаю… они тебя опять неправильно поняли?

Шамбамбукли удрученно кивнул.

– В точку.

– Рассказывай, – Мазукта уселся в кресло поудобнее, закинул ногу на ногу и поднес к губам свежесотворенную сигару. – Я весь внимание.

– Да нечего, в сущности, рассказывать, – пожал плечами Шамбамбукли. – У меня было хорошее настроение, захотелось одному симпатичному человеку сделать подарок. Просто так, в знак своего расположения.

– Минуточку, – перебил Мазукта. – Покажи мне этого человека? Вон тот? Ага, вижу. Дальше, продолжай. Пришел ты к нему с подарком, и что?

– Пришел, – подтвердил Шамбамбукли. – Поздоровался. Предложил выбирать на свой вкус, все что угодно. А он…

Шамбамбукли шмыгнул носом и отвернулся.

– А что он? – Приподнял бровь Мазукта. – Говори уже, не томи. Что он выбрал?

– Ничего, – пробубнил Шамбамбукли. – От всего отказался, еще и меня обругал.

Мазукта приподнял обе брови. Шамбамбукли вздохнул.

– Я не шучу. Обругал. Обозвал нечистым и выгнал из своего дома.

– Ты можешь рассказать подробности? – спросил Мазукта. – Что конкретно ты ему предлагал, какими словами, и какова была реакция на каждое предложение?

– Я ему предлагал все, что угодно, – повторил Шамбамбукли. – Начал со всех царств земных, чего уж мелочиться. Хочешь, говорю, все царства земные? А может, какие-нибудь сокровища, или там бессмертие, или прекраснейшую из женщин?

– А человек?

– А человек спросил, что он должен будет сделать за все это великолепие.

– А ты?

– А я сказал, что ничего мне от него не надо, но если он считает себя воспитанным человеком, то может, конечно, поклониться и поблагодарить.

– Ну, все понятно, – хмыкнул Мазукта и сунул сигару в пепельницу. – Иначе он и не мог отреагировать. Это же человек, не забывай.

– Ну и что?

– А то. В природе человеческой везде искать подвох. Раз ты предложил ему великие блага в обмен на один-единственный поклон, здесь явно что-то нечисто. Как он тебе, кстати, и сказал. Прекраснейшие женщины и царства земные за просто так не даются, не по-божески это. Следовательно, ты, в его понимании, не бог. А просто какой-то сомнительный проходимец.

– А как же быть? – огорчился Шамбамбукли. – Если уж мне так хочется сделать ему подарок?

– Ну-у… – Мазукта задумчиво почесал подбородок. – Способ, конечно, есть. Могу продемонстрировать. Пойдем-ка к этому человеку, сейчас я его одарю по самые уши.

– Эй! – встрепенулся Шамбамбукли. – Это же мой человек, а не твой! Он в тебя даже не верит!

– Сейчас поверит, – заверил Мазукта.

Подойдя к человеку, он рывком поднял его за шкирку, встряхнул и крикнул в самое ухо:

– Эй ты, смертный! Слушай и запоминай! Сейчас ты встанешь, по-быстрому соберешь все свое барахло и отправишься за тридевять земель к черту на рога, а там от тебя произойдет великий народ и поимеет два или даже три царства земных. При условии, что никто из вас никогда не станет есть капусты, варить вместе чечевицу и горох и носить полосатые гетры. А в жертву мне каждый день приносите одного жареного барана, ну и еще что-нибудь вкусное, на ваше усмотрение. Все уяснил? Можешь меня поблагодарить. И впредь благодари дважды в день, во веки веков. Свободен.

Мазукта отпустил человека, тот упал на колени и принялся быстро отбивать поклон за поклоном, обливаясь слезами счастья и бормоча: «Спасибо! Спасибо тебе, создатель!»

– Но это ведь я, а не ты его создатель! – воскликнул Шамбамбукли.

– Да ну, какая разница, – махнул рукой Мазукта.

Птица счастья

– У меня для тебя подарок, – сказал демиург Шамбамбукли человеку. – Жизнь я тебе дал, душу вложил, а теперь хочу дать счастье. Подставляй ладони.

Человек выставил руки вперед и растопырил пальцы. Демиург просвистел короткий мотивчик, и откуда-то с неба опустилась маленькая птичка дивной красоты – тонкие лапки, пушистый хохолок, перышки, словно из цветного тумана. Она сделала несколько кругов над головой человека и совсем было собралась сесть в подставленные ладони…

– Ага, поймал! – человек хищно взмахнул рукой и торжествующе засмеялся, потрясая в воздухе трепыхающейся добычей. – Подарок, ха! Я сам ее поймал! Сам, сам, своими руками! Теперь это по-настоящему мое, собственное, счастье! Хо! Какой я ловкий!

Человек вприпрыжку побежал по траве прочь от демиурга. Его пальцы крепко и уверенно держали счастье за горло.

Раздел

– Мазукта, – предложил демиург Шамбамбукли, – а давай сделаем новый мир вместе? Чтобы был наш общий.

– Сделать-то, конечно, можно, – согласился демиург Мазукта. – Но вот, чтобы он был общий – это я сильно сомневаюсь.

– Почему-у? – огорчился Шамбамбукли.

– Да вот так уж. Не бывает у мира двух хозяев. Ну, почти никогда. Потому что ничего хорошего из этого не получается.

Шамбамбукли задумался.

– Но ведь мы же друзья?

– Друзья.

– Тогда, я думаю, не должно быть никаких проблем. Что мы, один мир поделить не сможем?

– Ну, если ты так настаиваешь…

В руке у Мазукты появилась колода карт.

– Тянем по одной.

– А зачем?

– Чтобы мир поделить. Там на карточках все написано; кому что выпадет, так оно и будет.

– Здорово! – обрадовался Шамбамбукли. – И никаких обид! Тяни первый, я тебе уступаю.

Мазукта взял верхнюю карту.

– Мне достался Хаос.

– А мне Порядок.

– Мне море.

– А мне суша.

– Мне красное.

– А мне зеленое.

Демиурги по очереди тянули карту за картой, распределяя сферы влияния в будущем мире.

– Я буду покровителем торговли и азартных игр.

– А я – ремесла и животноводства.

– Мне посвящены быки.

– А мне овцы.

– Я символизирую мужское начало.

– А я… а я тогда не играю.

(С)

Демиург Мазукта принимал у себя делегацию художников.

– Значит, так. Я сказал, а вы слышали.

Никаких изображений человека чтоб больше не было! Убью на месте.

– Но почему? – осмелился спросить самый лохматый художник.

– Потому что! – отрезал Мазукта. – Я сотворил людей по своему образу и подобию, все права принадлежат мне.

– А животных рисовать можно?

– И животных нельзя. Их я еще раньше сотворил.

– А растения?

– И растения нельзя! А впрочем… – Мазукта на секунду задумался. – Можете рисовать сельдерей и капусту. И вареный лук, так уж и быть. Они мне никогда особо не нравились.

Правые и виноватые

– Ну-с, – сказал демиург Мазукта и потер ладони, – сейчас мы будем вершить справедливый суд. Возвысим правых, покараем виноватых и воздадим каждому по совести.

– Это будет непросто, – осторожно заметил демиург Шамбамбукли.

– Да ну, брось! Чтобы мы – да не разобрались? Быть того не может.

Демиурги пригляделись к миру.

– Ну-у… – через некоторое время протянул Мазукта, – в общем и целом картина ясна… Эти нападают на тех, потому что те поссорились с вон теми, и другие помогают вот этим, потому что вон те… погоди, сейчас соображу.

– Эти не виноваты, – неуверенно произнес Шамбамбукли. – То есть, виноваты, конечно, но совсем не в том и не так, как те. Или как те, другие. Которые против вот этих.

– Минутку! – Мазукта поднял руку. – Так мы вконец запутаемся. Давай упростим модель.

Он быстро соорудил из воздуха большую шахматную доску и кучу разноцветных фигурок.

– Эти будут красные, те – зеленые, вон те – синие…

– Не забудь про тех и этих! – напомнил Шамбамбукли. – Они, может, и невелики, но тоже важны для полноты картины.

– Хорошо. Еще оранжевые, фиолетовые, серые, песочные и… и, скажем, полосатые.

Демиурги расставили фигурки на доске в соответствии с политической ситуацией.

– Итак, красные напали на зеленых…

– Это если верить фиолетовым, – уточнил Шамбамбукли. – Синие утверждают, что зеленые первыми начали.

– Допустим, допустим… – поджал губы Мазукта. – Итак, красные нападают на зеленых, чтобы защитить красную пешку, которая находится на территории зеленых…

– А зеленые бьют красных, чтобы защитить зеленые пешки, которые находятся там же.

– При этом синие нападают на зеленых с фланга…

– Потому что считают его своим собственным флангом.

– Нет, своим они считают фланг фиолетовых!

– А сами фиолетовые считают себя отчасти зеленоватыми.

– Но на самом деле они оранжевые, только перекрашенные.

– Нет, тут ты неправ. Оранжевые – это что-то среднее между желтыми и красными… Кстати, надо добавить на карту желтых.

– Зачем? Желтые нигде никак не выступают.

– Но они плетут тайные интриги против серых, а серые выступают на стороне фиолетовых!

– Только на словах! На самом деле они давно сговорились с зелеными против песочных и оранжевых.

– Но ведь песочные в союзе с зелеными!

– Официально – да. Но ни для кого не секрет, что они давно подкапываются под красных, пользуясь поддержкой серых на деньги полосатых, которые рассчитывают оттяпать часть от оранжевых и передать ее синим, чтобы втянуть их в конфликт против желтых…

Демиурги переглянулись, синхронно перевели взгляд на доску, потом на мировую арену.

– Ну и кто тут прав, а кто виноват? – раздраженно вопросил Мазукта.

– Может, все? – предположил Шамбамбукли.

– Все правы или все виноваты?

– Либо то, либо другое.

Мазукта резким движением смел с доски все фигурки.

– Предлагаю оставить их без вмешательства свыше. Пускай сами разбираются.

Сон в руку

– А? Что? – испуганно дернулся человек. – Что происходит? Который час?

– Успокойся, – осадил его демиург Шамбамбукли. – Все в порядке, это просто сон. Вещий сон, – добавил он значительно.

– А-а, понятно, – кивнул человек.

– Итак, слушай, – произнес демиург. – Эта информация тебе очень скоро может пригодиться. Она касается твоей предстоящей поездки в командировку, расписания поездов, колебаний курса национальной валюты, международного терроризма и цен на картошку. Начнем с картошки. Когда ты завтра утром выйдешь из дому, чтобы…

– Стоп! – перебил его человек. – Больше ничего не говори. Не надо. Обойдемся без спойлеров.

Концепция

– Вот он, мой мир, о котором я тебе говорил – сказал демиург Мазукта, широким взмахом руки обводя пространство.

– Серьезно? – усомнился демиург Шамбамбукли. – Это что, какая-то новая концепция? Я здесь ничего не вижу, одна серая муть. Где земля, где небо? Где тут вообще что?

– Это Хаос. И все, что надо, в нем уже существует, – заверил Мазукта. – Но пока только в потенциале. Эту штуку еще надо запустить.

– А как ты ее собираешься запускать?

– Очень просто.

Мазукта достал из внутреннего кармана пухлую книгу Бытия.

– Здесь я описал все основные законы и взаимодействия, которые должны быть в будущем мире. Хаос содержит в себе и небо, и землю, и прочие объекты, осталось только запустить механизм, который их вычленит, придаст нужный вид и вообще приведет в порядок. В этой книжке – алгоритм. Одна голая информация о том, как должен работать мир. А вон там, – Мазукта указал пальцем, – находится процессор для обработки этой информации. Пойдем, покажу.

Демиурги приблизились к процессору.

– Выглядит как обычный человек, – заметил Шамбамбукли.

– Потому что это он и есть, – ответил Мазукта, страница за страницей вкладывая в голову человека общее понятие о вселенной. – Вот проснется, откроет глаза – и сразу упорядочит весь Хаос как надо. Это для нас с тобой здесь нет ничего, кроме серой мути, а у человека сознание ограничено. Он увидит то, чему я его научу. И таким образом, который я укажу.

– И как это поможет тебе построить мир? – не понял Шамбамбукли. – Пока что мне представляется только человек, ловящий глюки в тумане.

Мазукта вздохнул и возвел глаза к несуществующему небу.

– Шамбамбукли! Приглядись, пожалуйста. Этот человек создан по моему образу и подобию. Если у него сложится логичная картина мира – мир просто обязан будет реализоваться. У него не останется другого выбора. О! Он просыпается! Прячемся!

Человек открыл глаза, посмотрел на облака, на шумящие кроны деревьев, сел, подобрал с травы яблоко и захрустел им.

– Вот видишь, – шепнул Мазукта на ухо Шамбамбукли. – Я же говорил!

– Вижу, – Шамбамбукли пощупал земную твердь, постучал пальцем по хрустальному куполу небес и почесал за ухом ближайшего из трех слонов. – Действительно, совершенно законченная картина мира. А ты не боишься, что данные могут случайно повредиться при передаче? Пройдет сколько-то поколений, возникнет сбой, появится какая-нибудь теория о круглой планете…

– Брось, ерунда! – засмеялся Мазукта. – Подсознательно люди всегда будут уверены, что земля плоская, как блин.

– Ну а все-таки? Вдруг часть людей всерьез уверует в то, что она – шар?

– Ничего страшного. Одни люди будут жить на круглой земле, другие на плоской. У одних время пойдет быстрее, у других медленнее. Чье-то солнце замрет в центре мироздания, а чье-то поскачет в огненной колеснице. Несущественно, это ведь всего лишь вопрос восприятия. Будет у мира не одна грань, а множество. Пускай себе сосуществуют, Хаоса хватит на всех.

– Даже на самые дикие теории?

– Да.

– А если они все переругаются? Не захотят сосуществовать?

– Тогда мир будет снова ввергнут в Хаос, – ответил Мазукта. – Но не думаю, что до этого дойдет. Люди же не настолько глупы, чтобы ссориться из-за иллюзий!

«Демиург Мазукта прикинул в руке…»

Демиург Мазукта прикинул в руке клюшку для гольфа, отложил, выбрал другую и на этот раз остался доволен.

– Только играем по-честному, – сурово предупредил он. – Без этих наших штучек, понятно? Попал – значит, попал, промазал – значит, промазал.

– Ясно, – кивнул демиург Шамбамбукли. – Договорились.

Он ударил первым. Мячик покатился и замер сантиметрах в двадцати от лунки. Шамбамбукли вздохнул и загнал его туда вторым ударом.

– Теперь ты.

Мазукта хмыкнул, прицелился и наподдал клюшкой. Мячик улетел далеко в сторону, спугнул кролика, кролик ударом задней лапы отфутболил мяч в реку, там его проглотила рыба, на рыбу тут же упал с небес орел, подхватил и понес в когтях. Над нужным местом рыба распахнула пасть, мячик выпал, отскочил от скалы, по изящной дуге прокатился по полю к лунке… и не попал.