Текст книги "Кровь Олимпа"

XXIV. Рейна

Рейна потянулась к мечу, потом вспомнила: оружия у нее нет.

– Убирайтесь отсюда! – Феба натянула тетиву лука.

Селин и Наоми побежали к дверному проходу – из него валил дым, – но упали, сраженные черными стрелами.

Феба в ярости завизжала и выстрелила в ответ. Другие амазонки подбежали, выставив перед собой щиты и держа наготове мечи.

– Рейна! – Хилла потянула сестру за руку. – Нужно уходить!

– Не можем же мы просто…

– Моя охрана выиграет для тебя немного времени! – крикнула Хилла. – Ты должна выполнить свое задание!

Рейне это очень не нравилось, но она побежала следом за Хиллой.

Когда они добежали до боковой двери, Рейна оглянулась.

На склад хлынули десятки волков – огромных черных тварей, с которыми они столкнулись в Португалии. Амазонки пытались их перехватить. Дверной проем был завален телами павших: Селин, Наоми, Феба. Рыжеволосая охотница, прожившая тысячи лет, лежала неподвижно в неловкой позе: глаза широко раскрыты, в животе торчит огромная стрела с черно-красным оперением. Вперед бросилась амазонка Кинзи, сверкнули длинные ножи. Она перепрыгнула через тела и исчезла в дыму.

Хилла потянула Рейну за собой в узкий коридор, и они побежали.

– Они все погибли! – завопила Рейна. – Должно быть что-то…

– Не глупи, сестра! Орион нас перехитрил. Перебил всех, сидевших в засаде. Всё, что нам остается, – это сдерживать его, пока ты не сбежишь. Ты должна доставить эту статую грекам и победить Гею!

Девушки взлетели вверх по лестнице, промчались по переплетению коридоров, потом завернули за угол и вбежали в раздевалку. Там они нос к носу столкнулись с большим серым волком, но чудовище не успело даже зарычать: Хилла саданула его кулаком между глаз. Волк упал.

– Вот здесь, – Хилла подбежала к ближайшему ряду шкафчиков. – Твое оружие внутри. Поторопись.

Рейна схватила нож, меч и рюкзак и вслед за сестрой бегом помчалась вверх по металлической винтовой лестнице.

Последние ступеньки упирались в глухой потолок. Хилла обернулась и мрачно глянула на сестру:

– У меня нет времени это объяснять, ладно? Смотри в оба и держись поближе.

Рейна успела с удивлением подумать, что хуже того, что она только что видела, быть уже не может. Потом Хилла нажала на крышку люка, и они вылезли… в своем старом доме.

Большая комната осталась такой же, какой Рейна ее запомнила. Шестиметровый потолок, застекленная матовая крыша, почти не пропускающая свет. Голые, белые стены без украшений. Мебель из дуба, стали и белой кожи – безличная и очень мужская. С двух сторон к комнате примыкали веранды, из-за этого Рейне постоянно казалось, что за ней наблюдают (часто так оно и было).

Их отец сделал всё, чтобы превратить старую гасиенду в современный дом. Застеклил крышу, выкрасил всё белой краской, чтобы помещение казалось светлее и просторнее. Однако добился лишь того, что дом стал походить на прекрасно выглядящий труп в новом костюме.

Из люка они вылезли прямо в огромный камин. Рейна никогда не понимала, зачем вообще жителю Пуэрто-Рико камин. Детьми они с Хиллой представляли, что очаг – это секретное убежище, в котором отец их ни за что не найдет. Они воображали, что стоит шагнуть в камин – и попадешь в другое место.

Теперь Хилла превратила их старые мечты в реальность – соединила свою подземную берлогу с домом их детства.

– Хилла…

– Я же сказала: у нас нет времени.

– Но…

– Теперь это здание принадлежит мне. Я переписала все документы на свое имя.

– Что?

– Я устала убегать от прошлого, Рейна. И решила вернуть его себе.

Рейна уставилась на сестру, лишившись дара речи. Можно вернуть забытые в аэропорту телефон или сумку. Можно даже вернуть старую свалку отходов – но возвращать это?..

– Сестренка, мы теряем время, – одернула ее Хилла. – Ты идешь или нет?

Рейна окинула взглядом балконы, почти ожидая, что над перилами мелькнут мерцающие фигуры:

– Ты их видела?

– Да, некоторых.

– А папу?

– Конечно нет! – рявкнула Хилла. – Ты же знаешь, он ушел навсегда.

– Нет, не знаю. Как ты могла вернуться? Зачем?

– Чтобы понять! – закричала Хилла. – Разве тебе не хочется понять, как это с ним случилось?

– Нет! Нельзя ничего узнать от призраков, Хилла! Уж ты-то должна бы понимать…

– Я ухожу, – перебила ее сестра. – Твои друзья находятся в нескольких кварталах отсюда. Идешь со мной, или мне им сказать, что ты погибла, потому что потерялась в прошлом?

– Разве это я одержима этим местом?

Хилла развернулась на каблуках и строевым шагом направилась к входной двери.

Рейна огляделась в последний раз. Вспомнила свой последний день здесь (ей тогда было десять лет). Она почти слышала, как по большой комнате разносится сердитый отцовский рык, а на балконах завывает хор призраков.

Она бросилась к выходу, выскочила на залитую теплым полуденным солнцем улицу и обнаружила, что та совсем не изменилась: покрытые трещинами, выкрашенные в пастельные тона дома, синий булыжник мостовой, десятки спящих под машинами и банановыми деревьями кошек.

Рейна едва не испытала приступ ностальгии… вот только в нескольких метрах от ее сестры стоял Орион.

– Так-так, – улыбнулся гигант. – Мне попались обе дочки Беллоны. Прекрасно.

Рейна почувствовала себя обманутой.

Она представляла себе Ориона уродливым демоном высотой с небоскреб, даже ужаснее Полибота, гиганта, который напал на Лагерь Юпитера.

Однако Орион вполне мог сойти за человека – высокого, мускулистого, красивого мужчину. Кожа цвета пшеничных тостов, темные волосы коротко подстрижены, на макушке модный «ежик». Черные кожаные брюки, короткая куртка, охотничий нож, лук и колчан за плечами – ни дать ни взять злобный, более симпатичный брат Робин Гуда.

Только глаза портили эту прекрасную картину: на первый взгляд казалось, что Орион носит военные очки ночного видения. Но потом Рейна поняла: это вовсе не очки, а работа Гефеста – бронзовые механические глаза, вживленные в глазницы. Когда гигант посмотрел на Рейну, фокусировочные кольца со щелчком повернулись. Лазеры захватили цель и поменяли цвет с красного на зеленый. У Рейны возникло неприятное ощущение, что Орион не только видит ее лицо и фигуру, но и определяет температуру тела, частоту пульса и уровень страха.

В руке гигант держал черный композитный лук, почти такой же хитроумной конструкции, как и его глаза. Многочисленные тетивы натянуты на несколько шкивов, похожих на колеса крошечного паровоза. Рукоятка из отполированной бронзы сплошь усеяна наборными дисками и кнопками.

Орион не спешил накладывать на тетиву стрелу, не делал никаких угрожающих движений. И так ослепительно улыбался, что с трудом верилось, будто перед ними враг, только что убивший с полдесятка амазонок и охотниц.

Хилла вытащила ножи:

– Рейна, беги. Я разберусь с этим монстром.

Орион тихо засмеялся:

– А ты смелая, Хилла Дважды Победительница. Как и твои помощницы. Но теперь они мертвы.

Хилла шагнула вперед.

Рейна схватила ее за руку и крикнула:

– Орион! У тебя на руках уже достаточно крови амазонок. Почему бы тебе не попробовать сразиться с римлянкой?

Глаза гиганта щелкнули и расширились. По нагруднику Рейны заскользили красные лазерные прицелы.

– А, девица-претор. Прежде чем я убью тебя, будь добра, просвети меня. С чего это дочь Рима забралась в такую даль, чтобы помочь грекам? Ты лишилась должности, бросила свой легион, поставила себя вне закона – и ради чего? Джейсон Грейс тобой пренебрег. Перси Джексон от тебя отказался. Разве мало тебя… как это говорится?.. отшивали?

У Рейны загудело в ушах. На память пришло предупреждение Афродиты, сделанное богиней в Чарльстоне два года назад: «Тебе не найти любви там, где желаешь и надеешься. Ни один полубог не исцелит твое сердце».

Она заставила себя посмотреть гиганту в глаза:

– Я не ограничиваюсь парнями, которым я, может быть, понравлюсь.

– Смелые слова, – улыбка гиганта выводила Рейну из себя. – Только ты ничем не отличаешься ни от амазонок, ни от охотниц, ни от самой Артемиды. Ты говоришь о силе и независимости, но стоит тебе встретить по-настоящему доблестного мужчину – и твоя уверенность разлетается на кусочки. Ты боишься моего превосходства и того, как оно тебя привлекает. Так что беги сдавайся или умри.

Хилла отдернула руку:

– Я убью тебя, гигант. Я порублю тебя на такие маленькие кусочки, что…

– Хилла, – прервала ее Рейна. Вне зависимости от того, что здесь сейчас произойдет, она не могла смотреть, как умрет ее сестра. Нужно отвлечь внимание гиганта на себя. – Орион, ты заявляешь о своей силе, а сам не удержался и нарушил обеты охотниц. И умер отвергнутым. А теперь ты на побегушках у своей матери. Так скажи мне, с чего бы мне тебя бояться?

На скулах Ориона заиграли желваки, его улыбка стала тоньше и холоднее.

– Неплохая попытка, – признал он. – Надеешься сбить меня с толку. Надеешься меня уболтать, потянуть время до прибытия подкрепления. Увы, претор, подкрепления не будет. Я взорвал подземную берлогу твоей сестры ее же собственным греческим огнем. Никто не выжил.

Хилла зарычала и бросилась в атаку. Орион ударил ее рукоятью лука, и амазонка отлетела на несколько метров. Орион достал из колчана стрелу.

– Стой! – завопила Рейна.

Сердце бешено колотилось. Нужно найти слабое место гиганта.

«Баррачина» всего в нескольких кварталах отсюда. Если бы они сумели туда добраться, Нико смог бы унести их отсюда через тень. Не может быть, чтобы погибли все охотницы. Они патрулировали старый город, наверняка кто-то и сейчас там…

– Орион, ты спросил, что мною движет, – она старалась говорить ровно. – Разве ты не хочешь получить ответ, прежде чем убьешь нас? Наверняка тебе интересно, почему женщины постоянно отвергают больших красивых парней вроде тебя.

Гигант натянул тетиву:

– А теперь ты путаешь меня с Нарциссом. Меня не подкупить лестью.

– Конечно нет, – согласилась Рейна.

Хилла поднялась на ноги, ее лицо искажала ярость, но Рейна мысленно потянулась к ней, стараясь передать ей самый трудный вид силы – сдержанность.

– И всё же… наверняка тебя это бесит. Сначала тебе дала от ворот поворот смертная царевна…

– Меропа, – усмехнулся Орион. – Красивая девушка, но тупая. Будь у нее хоть капля мозгов, она бы поняла, что я с ней заигрываю.

– Дай угадаю, – кивнула Рейна. – Вместо этого она принялась визжать и звать стражу.

– В тот момент у меня не было оружия. Кто же станет таскать с собой лук и ножи, когда ухаживает за царевной? Стражники легко меня схватили. Царь, ее отец, приказал ослепить меня и изгнать.

Прямо над головой Рейны с крытой черепицей крыши упал камешек. Может, у нее просто разыгралось воображение, но она помнила этот звук: часто по ночам Хилла вылезала из своей запертой комнаты и кралась по крыше, чтобы проверить, как там младшая сестренка.

Рейне понадобилась вся ее сила воли, чтобы не посмотреть вверх.

– Но теперь у тебя новые глаза, – напомнила она гиганту. – Гефест тебя пожалел.

– Да… – взгляд Ориона расфокусировался. Рейна определила это по тому, что лазерные прицелы исчезли с ее нагрудника. – Я оказался на Делосе и встретил там Артемиду. Знаешь, как это странно: встретить свою заклятую противницу и в конечном счете влюбиться в нее? – он засмеялся. – Да что я такое говорю, претор? Конечно, ты знаешь. Возможно, тебя влечет к грекам то же, что и меня когда-то к Артемиде, – преступное очарование, восхищение, перерастающее в любовь. Но избыток любви – это яд, особенно если эта любовь безответная. Если ты этого еще не поняла, Рейна Рамирез-Ареллано, то очень скоро поймешь.

Хилла, прихрамывая и не выпуская из рук ножей, двинулась вперед:

– Сестренка, почему ты позволяешь этому чудовищу болтать? Давай прикончим его.

– А сможешь? – поинтересовался Орион. – Многие пытались. В древности меня не сумел убить даже родной брат Артемиды Аполлон. Чтобы избавиться от меня, ему пришлось прибегнуть к хитрости.

– Ему не нравилось, что ты увивался вокруг его сестры? – Рейна прислушивалась, надеясь услышать еще звуки с крыши, но безрезультатно.

– Аполлон ревновал, – гигант сжал пальцами тетиву, потом принялся крутить колесики и шкивы на рукоятке лука. – Он боялся, что я так очарую Артемиду, что она забудет о своем обете девства. А ведь как знать… Если бы Аполлон не вмешался, я мог бы преуспеть. Тогда она была бы счастливее.

– В качестве твоей служанки? – прорычала Хилла. – Твоей покорной женушки?

– Теперь это вряд ли имеет значение, – сказал Орион. – В общем, Аполлон наслал на меня безумие – жажду крови, вынуждавшую меня убивать всех тварей на земле. Я истребил тысячи, пока моя мать Гея не положила конец моему неистовству. Она призвала из земли огромного скорпиона. Он ужалил меня в спину, и я умер от его яда. За это я у нее в долгу.

– Ты в долгу у Геи за то, что она тебя убила? – переспросила Рейна.

Механические зрачки Ориона свернулись в крошечные горящие точки:

– Моя мать показала мне правду. Я боролся с собственной природой, и это принесло мне только страдания. Гиганты не должны любить ни смертных, ни богов. Гея помогла мне принять себя таким, какой я есть. В конце концов нам всем придется вернуться домой, претор. Нужно обнять свое прошлое, не важно, насколько оно горькое и мрачное, – он дернул подбородком, указывая на виллу позади нее. – То же самое сделала и ты. У тебя ведь есть свои призраки, да?

Рейна вытащила меч. «Нельзя ничего узнать от призраков», – так она сказала Хилле. Пожалуй, гигантам тоже верить нельзя.

– Это не мой дом, – сказала она. – И мы не похожи.

– Я видел правду, – в голосе Ориона звучало неподдельное сочувствие. – Ты цеплялась за мечту, думала, что сможешь заставить своих врагов тебя полюбить. Тебе это не удастся, Рейна. Никто в Лагере полукровок тебя не полюбит.

«Ни один полубог не исцелит твое сердце», – так сказала Афродита.

Рейна вгляделась в красивое, жестокое лицо гиганта, в его пылающие механические глаза. На миг она поняла, как богиня вроде Артемиды и простая смертная подпали под влияние его сладких речей.

– Я уже мог бы раз двадцать тебя убить, – сказал гигант. – Ты ведь это понимаешь, не так ли? Дай мне возможность тебя пощадить. Мне будет достаточно простой демонстрации доверия. Скажи, где эта статуя?

Рейна едва не выронила меч.

«Где эта статуя»…

Орион не может определить местонахождение Афины Парфенос, маскировочная сеть охотниц действует. Всё это время гигант преследовал Рейну, а значит, если она умрет прямо сейчас, Нико и тренер Хедж будут в безопасности. Их миссия не обречена на провал.

Ей показалось, будто она сбросила с себя тяжеленные доспехи. Она засмеялась. Смех эхом зазвенел по вымощенной булыжником улице.

– Феба тебя перехитрила, – сказала она. – Выслеживая меня, ты потерял статую. Теперь мои друзья могут спокойно делать свое дело.

Орион скривил губы:

– О, я их найду, претор. После того как разберусь с тобой.

– Ну, тогда нам сначала придется разобраться с тобой, – ответила Рейна.

– Вот это моя сестра, – гордо произнесла Хилла.

Они бросились вперед одновременно.

Первым же выстрелом гигант едва не проткнул Рейну насквозь, но Хилла проворно прыгнула к сестре, отбила стрелу в воздухе и метнулась к Ориону. Рейна сделала выпад, целясь врагу в грудь, но гигант отбил обе атаки луком.

Одним ударом ноги он забросил Хиллу на крышу старого «Шевроле». Из-под машины прыснули в разные стороны несколько кошек. Гигант крутанулся, в руке у него вдруг оказался кинжал, и Рейна едва успела увернуться от клинка.

Она снова сделала выпад, целясь Ориону в грудь, но сумела только порезать его кожаную куртку.

– Хорошо дерешься, претор, – признал гигант. – Но недостаточно хорошо, чтобы выжить.

Усилием мысли Рейна превратила клинок в пилум.

– Моя смерть ничего не значит.

Если ее друзья смогут спокойно продолжить свой путь, она согласна пасть в битве. Только сначала ей хотелось причинить этому гиганту такую боль, чтобы он никогда не забыл ее имени.

– А как насчет смерти твоей сестры? – спросил Орион. – Она что-нибудь значит?

Не успела Рейна и глазом моргнуть, как гигант выстрелил Хилле в грудь. Рейна хотела закричать, но Хилла каким-то образом поймала стрелу.

Потом соскользнула с крыши машины и сломала стрелу одной рукой.

– Я царица амазонок, ты, придурок. Я ношу царский пояс. Используя его силу, я отомщу за амазонок, которых ты сегодня убил.

Хилла ухватилась за переднее крыло «Шевроле» и швырнула машину в Ориона с такой легкостью, словно плеснула водой.

«Шевроле» сбил Ориона с ног и впечатал в стену дома. Посыпалась штукатурка, рухнула пальма, откуда-то снова выскочили и пустились наутек кошки.

Рейна подбежала к обломкам, но гигант заревел и выбрался из-под машины.

– Вы обе умрете! – пообещал он.

И наложил на взведенную тетиву лука сразу две стрелы.

В следующий миг откуда-то с крыш раздался топот.

– СДОХНИ!

Прямо за спиной Ориона возник тренер Хедж, с такой силой треснувший бейсбольной битой по голове гиганта, что «Louisville Slugger»[15]15
  Марка бейсбольной биты.


[Закрыть] раскололась пополам.

Одновременно перед гигантом спрыгнул с крыши Нико ди Анджело. Своим мечом из стигийской стали он полоснул по натянутой тетиве лука. Шкивы и колесики засвистели и заскрипели, перерубленная тетива, точно гидравлический хлыст, со страшной силой ударила рикошетом – прямо по носу Ориона.

– А-А-А-А-АУ-У-У-У! – Орион отшатнулся и выронил лук.

На крышах поднялись во весь рост охотницы Артемиды и обрушили на гиганта дождь серебряных стрел, так что тот стал похож на пылающего ежа. Он слепо взмахнул руками, схватился за пострадавший нос; лицо его заливал золотой ихор.

Кто-то схватил Рейну за руку.

– Пошли! – это оказалась Талия Грейс.

– Иди с ней! – приказала Хилла.

Рейне показалось, что ее сердце разбивается вдребезги:

– Сестра!..

– Ты должна уйти! Сейчас же! – То же самое Хилла сказала шесть лет назад, когда они сбежали из отцовского дома. – Я буду сдерживать его сколько смогу.

Хилла схватила Ориона за ногу, дернула и зашвырнула гиганта на другой конец улицы Сан-Хосе, домов за семь от того места, где они стояли, спугнув еще несколько десятков кошек. Охотницы побежали по крышам за гигантом, обстреливая его стрелами, начиненными греческим огнем. Ориона охватило пламя.

– Твоя сестра права, – сказала Талия. – Ты должна уходить.

Неподалеку стояли Нико и Хедж, оба крайне довольные собой. Они явно совершили налет на сувенирную лавку «Баррачины» и сменили свои старые изодранные рубашки на новые, ярких тропических расцветок.

– Нико, – ахнула Рейна. – Ты выглядишь…

– Ни слова о рубашке, – предупредил юноша. – Ни слова.

– Зачем вы пришли? Вы могли бы выбраться отсюда без помех. Гигант следил за мной. Если бы вы просто ушли…

– Не благодари, красотка, – проворчал тренер. – Мы не собирались тебя бросать. А теперь давайте отсюда выби…

Он глянул поверх плеча Рейны и умолк, не договорив.

Рейна обернулась.

На балконах второго этажа ее старого дома толпились пурпурные фигуры: мужчина с раздвоенной бородой, облаченный в ржавые доспехи, какие носили конкистадоры; еще один мужчина в пиратской одежде восемнадцатого века, в его рубахе зияли многочисленные пулевые отверстия; дама в заляпанном кровью старинном платье; капитан военно-морского флота США в белом кителе и еще с дюжину призраков, знакомых Рейне с детства. Все они обвиняюще таращились на нее.

«Убийца. Предательница», – зазвучали у нее в голове их голоса.

– Нет… – Рейна снова почувствовала себя десятилетней девочкой. Захотелось забиться в угол своей комнаты, свернуться в комок, зажать уши руками, чтобы больше не слышать этого шепота.

Нико взял ее за руку:

– Рейна, кто они такие? Что они…

– Я не могу, – умоляюще простонала девушка. – Не могу.

Столько лет она воздвигала у себя в голове плотину, чтобы сдержать страх, и теперь эта дамба рухнула. Силы оставили Рейну.

– Всё в порядке. – Нико посмотрел на балконы.

Призраки исчезли, но Рейна-то знала: они никуда не делись. Они всегда были с ней.

– Мы выведем тебя отсюда, – пообещал Нико. – Идем.

Талия взяла Рейну за другую руку. Вчетвером они побежали к ресторану и Афине Парфенос. Рейна слышала, как у нее за спиной ревет от ярости Орион и взрываются стрелы, начиненные греческим огнем.

Голоса у нее в голове продолжали шептать: «Убийца. Предательница. Тебе никогда не сбежать от своего преступления».

XXV. Джейсон

Джейсон поднялся со смертного одра, дабы утонуть вместе с остальным экипажем.

Корабль так сильно накренился, что юноше пришлось карабкаться по полу, чтобы выбраться из лазарета. Корпус скрипел. Мотор стонал, точно умирающий азиатский буйвол. Перекрывая рев ветра, из конюшни доносился визг богини Ники:

– БУРЯ, ТЫ МОЖЕШЬ ЛЮТОВАТЬ СИЛЬНЕЕ! ВЫДАЙ СТО ДЕСЯТЬ ПРОЦЕНТОВ!

Джейсон вскарабкался по трапу на среднюю палубу. Ноги дрожали, голова кружилась. Корабль завалился на левый борт, и юношу отбросило, впечатав в стену.

Из своей каюты, шатаясь и держась за живот, выбралась Хейзел:

– Ненавижу океан!

При виде Джейсона у нее округлились глаза:

– Зачем ты встал с постели?

– Пойду наверх! Я могу помочь!

Кажется, Хейзел хотела протестовать, но потом корабль накренился на правый борт, и девушка поковыляла в ванную, зажимая рот ладонью.

Джейсон добрался до трапа. С тех пор как Аннабет и Пайпер вернулись из Спарты полтора дня назад, он всё время валялся в койке, поэтому, как и следовало ожидать, рухнул, не дойдя до ступенек. Мускулы болезненно отзывались на каждое усилие, все внутренности болели так сильно, словно рядом стоял Майкл Варус и без остановки всаживал ему в живот меч, вопя: «Умри как римлянин! Умри как римлянин!»

Джейсон постарался не обращать внимания на боль. Он устал оттого, что окружающие постоянно над ним хлопочут, шепотом сообщая друг другу, как сильно волнуются. Устал от снов, в которых его пускали на шашлык. Он уже столько времени пытается вылечить свою рану. Она либо убьет его, либо нет, и он не собирается просто сидеть и ждать, что же эта рана надумает. Он должен помочь друзьям.

Каким-то чудом он сумел выбраться на палубу.

То, что он там увидел, вызвало у него почти такой же сильный приступ тошноты, от которого страдала Хейзел. На верхнюю носовую палубу обрушилась волна высотой с небоскреб, смыв в море установленные там самострелы и половину носовых поручней. Паруса превратились в клочья. Небо то и дело перечеркивали молнии, освещая море, подобно театральным прожекторам. Потоки дождя, хлеставшие горизонтально, ударили Джейсону в лицо. Черные тучи полностью скрыли небо, и не определишь, ночь стоит или день.

Команда делала, что могла… хотя от нее почти ничего не зависело.

Лео привязал себя амортизирующим тросом к пульту управления. Изначально идея неплохая, однако то и дело накатывала волна и смывала Лео, а потом швыряла обратно, точно мячик в пэдлболе[16]16
  Пэдлбол (англ. PaddleBall) – это маленький теннис, игра на координацию и хорошую реакцию. К ракетке с помощью резиновой струны крепится резиновый шарик. Можно отбивать его вертикально, можно горизонтально – мячик никуда не денется.


[Закрыть].

Пайпер с Аннабет пытались спасти снасти. После Спарты они стали отличной командой – могли работать сообща даже молча, и сейчас это им очень пригодилось, ведь из-за шторма они бы всё равно друг друга не услышали.

Фрэнк (Джейсон полагал, что это всё-таки он) превратился в гориллу. Он прыгал вдоль правого борта, для равновесия ловко цепляясь гибкими задними лапами и упираясь огромными и сильными передними, и пытался вытащить из пазов сломанные весла. Экипаж явно прилагал усилия, чтобы поднять корабль в воздух, только Джейсон сомневался, что там будет безопаснее, чем на воде (если они вообще смогут взлететь).

Даже Фестус – носовая фигура – старался помочь. Он плевался огнем, целясь в потоки дождя, хотя напугать бурю ему пока не удавалось.

Лучше всего дела шли у Перси. Он стоял у центральной мачты, вытянув руки в стороны, точно канатоходец. Как только корабль принимался крениться на один борт, юноша сразу же с усилием наклонялся в другую сторону, и судно выравнивалось. Еще он создавал огромные водяные кулаки, которые разбивали особенно высокие волны прежде, чем те успевали обрушиться на корабль (казалось, океан непрерывно бьет сам себя кулаком по лицу).

Шторм был такой сильный, что Джейсон понял: если бы не Перси, корабль уже давно бы опрокинулся.

Джейсон, шатаясь, двинулся к мачте. Лео что-то заорал – вероятно, «Возвращайся обратно в каюту!» – но Джейсон только отмахнулся. Он добрался до Перси и схватил друга за плечо.

Перси кивнул, как бы спрашивая: «Ты как?» Он не стал делать страшное лицо и требовать, чтобы больной вернулся в лазарет, и Джейсон был ему за это благодарен.

Если бы Перси как следует сосредоточился, то мог бы остаться сухим, но, очевидно, в данный момент у него имелись проблемы посерьезнее. Вся его одежда промокла насквозь и порвалась.

Он что-то прокричал Джейсону на ухо, но тот разобрал только несколько слов: «ШТУКА… ВНИЗУ… ОСТАНОВИТЬ ЕЕ!»

Перси указал куда-то за борт.

– Что-то устроило эту бурю? – догадался Джейсон.

Перси широко улыбнулся и похлопал себя по ушам.

Он явно не расслышал ни слова. Потом сделал движение рукой, изображая прыжок за борт, и похлопал Джейсона по груди.

– Хочешь, чтобы я прыгнул? – Джейсон почувствовал себя польщенным. Все остальные обращались с ним так, будто он стеклянный, но Перси… ну, видимо, он решил, что раз Джейсон поднялся на палубу, значит, готов к бою.

– С удовольствием! – прокричал он. – Только я не могу дышать под водой!

Перси пожал плечами: «Извини, ничего не слышу».

Потом Перси подбежал к ограждению правого борта, оттолкнул от корабля очередную гигантскую волну и сиганул в воду.

Джейсон посмотрел на Пайпер и Аннабет. Девушки цеплялись за такелаж, в шоке глядя на него. На лице у Пайпер было написано: «Ты сошел с ума?»

Юноша сложил колечком большой и указательный пальцы – отчасти убеждая Пайпер, что с ним всё будет хорошо (хотя сам в этом сильно сомневался), отчасти подтверждая, что малость свихнулся (в этом сомневаться не приходилось).

Он с трудом дошел до ограждения и осмотрелся.

Ветры свирепствовали, облака клубились. Джейсон чувствовал, что в небе над ними вьется целая армия вентусов – слишком разозленные и взбудораженные, чтобы принять человеческую форму, они тем не менее горели жаждой разрушения.

Джейсон поднял руку и призвал ветряное лассо. Он давно усвоил: чтобы справиться с толпой задир, нужно выбрать самого гадкого, здорового парня и заставить его подчиняться, тогда и остальные станут слушаться. Он метнул ветряную веревку, целясь в самого сильного и злобного духа ветра.

Петля затянулась вокруг черного сгустка туч, и Джейсон сделал подсечку:

– Теперь ты мне послужишь.

Завывая в знак протеста, вентус окружил юношу. Шторм, кажется, немного утих, видимо, другие духи думали: «Вот дерьмо. Этот парень не шутит».

Джейсон закрутил вокруг себя маленький смерч, взлетел над палубой и штопором ушел под воду.

Он надеялся, что под водой обстановка должна быть поспокойнее.

Ничуть не бывало.

Может, конечно, дело в его способе передвижения. Если мчаться верхом на урагане к морскому дну, то хочешь не хочешь, а будешь чувствовать турбулентность. Он понесся вниз и в сторону, выбирая направление наобум; уши заложило, желудок вдавило в ребра.

Наконец он резко затормозил рядом с Перси – тот стоял на самом краю черной бездны.

– Привет, – сказал сын Посейдона.

Джейсон отлично его слышал, хотя и не понимал, как такое возможно.

– Что происходит?

В образованном вентусом коконе его голос звучал глухо, как будто он говорил в трубу пылесоса.

Перси указал на провал:

– Погоди, увидишь.

Три секунды спустя темноту прорезал луч зеленого света, словно на дне включили прожектор, а потом исчез.

– Там внизу что-то есть, – сообщил Перси, – оно и вызывает эту бурю. – Он обернулся и оглядел окутывающий Джейсона торнадо. – Славный наряд. Сможешь его удержать, если мы опустимся поглубже?

– Понятия не имею, как я это делаю, – признался Джейсон.

– Ладно, тогда просто постарайся не отключиться.

– Заткнись, Джексон.

Перси ухмыльнулся:

– Давай посмотрим, что там такое.

Они погрузились на такую глубину, что Джейсон мог видеть только Перси, плывущего рядом в тусклом свете их золотого и бронзового мечей.

Время от времени вверх бил зеленый свет прожектора. Перси плыл прямо к его источнику. Вентус Джейсона потрескивал и рычал, пытаясь сбежать. От запаха озона кружилась голова, но пока юноше удавалось удерживать вокруг себя воздушный кокон.

Наконец темнота под ними посветлела. Мимо Джейсона проплывали, светясь, мягкие белые сгустки, похожие на косяк медуз. Достигнув дна, он понял, что это поля водорослей, окружающие развалины дворца. Пустые дворы, выложенные морскими ушками, покрывал ил. Ряд облепленных морскими уточками греческих колонн вели куда-то во мрак. В центре комплекса возвышалась цитадель, по размеру превосходящая Центральный вокзал Нью-Йорка, ее стены были выложены жемчугом, золотая куполообразная крыша треснула, как яйцо.

– Это что – Атлантида? – спросил Джейсон.

– Это миф, – откликнулся Перси.

– Гм… Мы вроде бы живем в мире мифов, нет?

– Да, но я в том смысле, что это придуманный миф, а не настоящий.

– Теперь я понимаю, почему по части мозгов у нас обычно главная Аннабет.

– Заткнись, Грейс.

Они поплыли через трещину в куполе вниз, в темноту.

– Это место кажется мне знакомым, – в голосе Перси зазвучала нервозность. – Как будто я тут уже бывал…

Зеленый луч вспыхнул прямо под ними, ослепив Джейсона.

Юноша камнем упал вниз, на гладкий мраморный пол. Когда у него в глазах прояснилось, он понял, что они не одни.

Перед ними стояла женщина шести метров ростом, одетая в ниспадающее легкими складками зеленое платье, перехваченное на талии поясом из раковин морских ушек. От ее белой кожи исходил свет, как и от полей водорослей. Светящиеся волосы плавали у нее за спиной, словно щупальца медуз.

Лицо незнакомки привлекало неземной красотой: слишком яркие глаза, слишком тонкие черты, слишком холодная улыбка – словно она изучала человеческие улыбки и не смогла в совершенстве освоить это искусство.

Перед женщиной стоял бронзовый треножник, а на нем лежал диск из зеленого металла диаметром около двух метров; руки женщины покоились на его отполированной поверхности. Эта конструкция напомнила Джейсону стальной барабан – в квартале Эмбаркадеро, что в Сан-Франциско, он однажды видел, как на таком играл уличный музыкант.

Женщина повернула металлический диск как руль автомобиля. Вверх ударил луч зеленого света, и вода вокруг них затряслась так, что стены старого дворца задрожали. От куполообразного потолка отвалилось и медленно опустилось на дно несколько обломков.

– Это вы устраиваете бурю, – воскликнул Джейсон.

– Верно, – мелодичный голос женщины странно резонировал, словно превышая диапазон слышимости человека. Джейсону показалось, что его черепную коробку распирает изнутри и она вот-вот взорвется.

– Ладно, я сдаюсь, – вклинился Перси. – Кто вы и что вам нужно?

Женщина повернулась к нему:

– Ну, как же, я твоя сестра, Персей Джексон. Вот решила повидаться перед твоей смертью.