Текст книги "Кровь Олимпа"

LV. Нико

Этой ночью Нико спал в домике Аида.

Раньше у него никогда не возникало желания здесь находиться, но теперь он делил домик с Хейзел, а это в корне меняло дело.

Он снова испытывал счастье оттого, что рядом с ним сестра – пусть и всего на несколько дней (к тому же Хейзел настояла, что нужно разгородить комнату простыней, и теперь помещение напоминало зону карантина).

Перед самым началом комендантского часа зашел Фрэнк, и они с Хейзел о чем-то пошептались.

Нико пытался не обращать на них внимания. Он вытянулся на своей напоминающей гроб кровати – полированный каркас из красного дерева, медные поручни, кроваво-красные бархатные подушки и одеяло. Нико не присутствовал при строительстве домика, а то бы высказался против такого оформления спального места. Очевидно, кто-то посчитал детей Аида не полубогами, а вампирами.

В конце концов Фрэнк постучал в стенку рядом с кроватью Нико.

Нико посмотрел вверх: над ним стоял высоченный (ну и вымахал!) Чжан. Выглядел он очень… по-римски.

– Привет, – сказал Фрэнк. – Мы утром отбываем. Просто хотел тебя поблагодарить.

Нико сел на своей кровати:

– Ты тоже молодец, Фрэнк. Для меня это честь.

Фрэнк улыбнулся:

– Честно говоря, я вроде как удивлен, что выжил. Вся эта бодяга с волшебным огнем…

Нико кивнул. Хейзел рассказала ему о кусочке дерева, управлявшем жизнью Фрэнка. По крайней мере теперь сын Ареса научился свободно об этом говорить – хороший знак.

– Я не умею предвидеть будущее, – сказал Нико, – но зачастую могу почувствовать, близок ли человек к смерти. Ты – нет. Я не знаю, когда сгорит эта щепка. В конечном счете у каждого из нас есть такой кусочек дерева, который рано или поздно сгорит. Но это случится не скоро, претор Чжан. Вы с Хейзел… у вас впереди еще множество приключений, вы лишь в самом начале пути. Обращайся с моей сестрой хорошо, ладно?

Хейзел подошла к Фрэнку и взяла его за руку:

– Нико, ты же не запугиваешь моего парня, правда?

Пара казалась такой счастливой, что Нико тихо порадовался про себя. Однако одновременно почувствовал глухую боль в сердце, словно у него ныла старая боевая рана.

– В угрозах нет нужды, – сказал он. – Фрэнк хороший парень. Или медведь. Или бульдог. Или…

– Ой, перестань, – рассмеялась Хейзел и поцеловала Фрэнка. – Увидимся утром.

– Да, – кивнул Фрэнк. – Нико… ты точно не хочешь пойти с нами? В Новом Риме для тебя всегда найдется место.

– Спасибо, претор. Рейна сказала то же самое. Но… нет.

– Надеюсь, мы еще увидимся?

– О, непременно, – пообещал Нико. – Я ведь буду стоять с букетом на свадьбе, помнишь?

– Гм… – Фрэнк вспыхнул, закашлялся и, шаркая, ретировался, не вписавшись с первого раза в дверь.

Хейзел скрестила руки на груди:

– Обязательно было поддразнивать его этим?

Она присела на краешек его кровати. Какое-то время они просто наслаждались уютным молчанием… брат и сестра, дети из прошлого, дети Царства Мертвых.

– Я буду по тебе скучать, – сказал Нико.

Хейзел наклонилась и положила голову ему на плечо.

– Я тоже, старший брат. Ты будешь приезжать к нам в гости.

Он похлопал по новенькому офицерскому значку, прикрепленному к ее рубашке:

– Ты теперь центурион пятой когорты. Поздравляю. А есть какие-то правила, запрещающие центурионам встречаться с преторами?

– Тс-с-с, – прошептала Хейзел. – Предстоит огромная работа, чтобы снова привести легион в форму и исправить причиненный Октавианом вред. Правила, касающиеся свиданий, будут наименьшей из моих забот.

– Ты через многое прошла. Теперь ты уже не та девчонка, которую я привел в Лагерь Юпитера. Ты научилась управлять Туманом, обрела уверенность…

– Всё благодаря тебе.

– Нет, – возразил Нико. – Одно дело – получить вторую жизнь, и совсем другое – сделать жизнь лучше.

Стоило ему это произнести, как юноша понял: с тем же успехом он мог бы обращаться и к самому себе. Он не стал говорить этого вслух.

Хейзел вздохнула:

– Вторая жизнь. Жаль только…

Можно было не продолжать. Последние два дня исчезновение Лео висело над всем лагерем как темная туча. Хейзел и Нико не хотели присоединяться к обсуждению возможной судьбы сына Гефеста.

– Ты ведь почувствовал его смерть, правда? – спросила Хейзел тоненьким голоском, глаза ее увлажнились.

– Да, – признал Нико. – Но… не знаю, Хейзел. Что-то здесь… необычно.

– Не может быть, чтобы он успел принять лекарство. Никто не выжил бы в таком взрыве. Я думала… думала, что помогаю Лео. Я всё испортила.

– Нет, это не твоя вина.

Однако прощать себя Нико не спешил. Последние двадцать четыре часа он раз за разом прокручивал в памяти сцену у онагра и гадал, правильно ли поступил. Возможно, взрыв того боезаряда помог уничтожить Гею, а может быть, только напрасно лишил Лео Вальдеса жизни.

– Мне так жаль, что он умер в одиночестве, – пробормотала Хейзел. – Рядом с ним никого не было, никто не дал ему то зелье. Даже тела не осталось, чтобы похоронить…

Голос у нее сорвался. Нико обнял сестру.

И продолжал обнимать, пока она плакала. В конце концов обессиленная девушка заснула. Нико укрыл ее одеялом и поцеловал в лоб, потом подошел к алтарю Аида в углу – маленький стол, украшенный костями и драгоценными камнями.

– Полагаю, всё когда-то происходит в первый раз, – пробормотал он и, опустившись на колени, стал молиться отцу.

LVI. Нико

На рассвете (Нико еще не спал) кто-то поскребся в дверь.

Сын Аида обернулся, заметил лицо под копной светлых волос и на долю секунды решил, что это Уилл Солас. Потом понял, что это Джейсон, и ощутил укол разочарования. Потом рассердился на себя за это недостойное чувство.

После битвы он ни разу не говорил с Уиллом – дети Аполлона были слишком заняты, ухаживая за ранеными. К тому же Уилл, наверное, винит его за то, что случилось с Октавианом. И разве он не прав? Фактически Нико позволил совершиться… что бы там ни случилось. Убийство при молчаливом согласии всех присутствовавших. Страшное самоубийство. Уж теперь-то сын Аполлона понял, какой он, Нико ди Анджело, жуткий и отталкивающий. Разумеется, Нико нет никакого дела до того, что думает о нем Уилл, и всё же…

– Ты в порядке? – спросил Джейсон. – Выглядишь…

– …отлично, – отрывисто бросил Нико, потом сбавил тон. – Если ты ищешь Хейзел, она еще спит.

Джейсон округлил губы, безмолвно говоря «ой», и жестом предложил другу выйти наружу.

Нико постоял на пороге, моргая от солнечного света, ослепленный и дезориентированный. Фу… Пожалуй, строители домика не так уж не правы, считая детей Аида вампирами. Сам он явно не ранняя пташка.

Джейсон выглядел так, словно и сам спал не лучше: волосы на одном виске зализаны вверх, очки криво сидят на носу. Нико подавил порыв протянуть руку и поправить их.

Джейсон указал в сторону клубничных полей, за которыми римляне разбили лагерь:

– Было так странно видеть их здесь, а теперь будет странно их не видеть.

– Жалеешь, что не идешь с ними? – спросил Нико.

Джейсон криво улыбнулся:

– Немного. Но я буду много ездить из одного лагеря в другой: мне надо построить несколько святилищ.

– Я слышал, Сенат собирается избрать тебя Великим понтификом.

Джейсон пожал плечами:

– На титул мне, в общем-то, наплевать. Главное, сделать так, чтобы богов не забывали. Не хочу, чтобы они опять начали беситься от зависти и срывать недовольство на полубогах.

– Они же боги, – резонно заметил Нико. – Такова их природа.

– Может быть, но я попытаюсь это исправить. Думаю, Лео сказал бы, что я как механик выполняю планово-предупредительный ремонт.

Нико почувствовал грусть Джейсона как надвигающуюся грозу:

– Знаешь, ты не смог бы остановить Лео. Ты ничего не смог бы изменить. Он знал, что должно произойти.

– Д-да… наверное. Думаю, ты бы нам сказал, если бы…

– Он умер, – сказал Нико. – Мне жаль. Жаль, что приходится это говорить, но я почувствовал его смерть.

Джейсон незряче смотрел прямо перед собой.

Нико почувствовал себя виноватым из-за того, что растоптал надежды друга. Ему почти захотелось признаться в собственных сомнениях… рассказать, что он почувствовал смерть Лео как-то необычно, как будто Лео изобрел собственный способ попасть в Царство Мертвых и для этого понадобилось много шестеренок, рычагов и извергающих пар поршней.

И всё же Нико был уверен: Лео Вальдес мертв. А смерть – это смерть. Нечестно давать Джейсону ложную надежду.

За полем римляне собрали свое имущество и тащили его по склону холма. За его гребнем, как слышал Нико, ждала целая вереница черных внедорожников, чтобы перевезти полубогов через всю страну обратно в Калифорнию. Нико предполагал, что римлян ждет очень интересное путешествие. Он представил, как весь Двенадцатый легион оккупирует придорожный «Бургер Кинг». Представил, как в Канзасе какой-то злополучный монстр нападает на одинокого полубога и внезапно попадает в окружение нескольких десятков вооруженных до зубов римлян.

– Знаешь, гарпия Элла отправляется с ними, – сказал Джейсон. – Вместе с Тайсоном. Даже Рейчел Элизабет Дэр едет. Они собираются совместными усилиями воссоздать Сивиллины книги.

– Наверное, будет занятно.

– На это могут уйти годы. С другой стороны, раз уж голос Дельф смолк…

– Рейчел по-прежнему не видит будущее?

Джейсон покачал головой:

– Хотел бы я знать, что случилось с Аполлоном в Афинах. Может, Артемида помирит их с Зевсом и сила пророчества вернется. А пока что Сивиллины книги остаются нашим единственным ключом к новым заданиям для полубогов.

– Лично я какое-то время вполне обошелся бы без пророчеств и поиска.

– Точно. – Джейсон поправил очки. – Слушай, Нико, я о чем хотел поговорить-то… Знаю, что ты сказал тогда, во дворце Австера. Знаю, ты уже отказался от места в Лагере Юпитера. Я… возможно, я не смогу тебя переубедить и ты уже решил покинуть Лагерь полукровок, но…

– Я остаюсь.

Джейсон моргнул:

– Что?

– В Лагере полукровок. Домику Аида нужен староста. Ты видел, какой там декор? Отстой полный. Придется всё переделать. И кто-то должен правильно совершать похоронные обряды, раз уж полубоги периодически геройски расстаются с жизнью.

– Это… это потрясающе, старик! – Джейсон раскинул руки, собираясь обнять друга, и замер. – Точно. Никаких прикосновений. Прости.

– Думаю, можно сделать исключение, – проворчал Нико.

Джейсон так крепко его стиснул, что сын Аида испугался, как бы не треснули ребра.

– Ох, чувак. Вот погоди, я расскажу Пайпер. О, раз уж я тоже в своем домике один, можно сидеть за одним столом в обеденном павильоне. Можно объединяться в команду по захвату флага и во время конкурсов песни и…

– Ты что, хочешь меня запугать, чтобы я всё-таки свалил?

– Прости. Прости. Как скажешь. Я просто очень рад.

Удивительное дело: Нико ему поверил.

Случайно повернув голову, он увидел, что ему кто-то машет. Уилл Солас стоял на пороге домика Аполлона, на лице его застыло довольно мрачное выражение. Он указал на землю перед собой, как бы говоря: «Ты. Сюда. Сейчас же».

– Джейсон, – сказал Нико, – ты не против, если я отойду на минутку?

– И где же ты был? – требовательно спросил Уилл.

На нем была зеленая хирургическая роба, джинсы и вьетнамки – пожалуй, последние слегка выбивались из списка стандартной одежды медперсонала.

– В смысле?

– Я торчал в лазарете целых… да, два дня. Ты не заходишь. Не предлагаешь помочь.

– Я… что? Зачем тебе сын Аида в одном помещении с людьми, которых ты надеешься вылечить? Зачем вообще кому-то такая компания?

– Неужели так трудно помочь другу? Сменить повязку? Принести мне газировки или чего-нибудь перекусить? И просто сказать: «Как дела, Уилл?» Тебе не приходило в голову, что мне хочется видеть дружеское лицо?

– Что… мое лицо?

Слова просто отскакивали друг от друга. Дружеское лицо. Нико ди Анджело.

– Какой же ты тупой, – припечатал Уилл. – Надеюсь, ты выбросил из головы всю ту чушь? Про то, чтобы покинуть Лагерь полукровок?

– Я… да. Выбросил. В смысле я остаюсь.

– Хорошо. Стало быть, ты, возможно, и тупой, но не идиот.

– Как ты можешь вот так запросто со мной говорить? Разве ты не знаешь, что я могу призывать зомби, и скелетов, и…

– Прямо сейчас у тебя не хватило бы сил призвать даже куриную косточку, ди Анджело. А если бы ты и попытался – разлился бы лужицей тени, – сказал Уилл. – Я же тебе говорил – больше никаких фокусов а-ля Царство Мертвых. Я как врач настоятельно не рекомендую. Ты должен отдохнуть в лазарете минимум три дня, начиная с этого момента.

Нико показалось, что у него в животе воскресла сотня бабочек-скелетов:

– Три дня? Думаю… думаю, это было бы неплохо.

– Хорошо. Тогда…

Раздалось громкое улюлюканье.

На центральной площадке, за очагом, стояли Перси и Аннабет: девушка явно что-то сообщила парню, и тот улыбался от уха до уха. Аннабет шутливо шлепнула его по руке.

– Я сейчас вернусь, – сказал Нико Уиллу. – Клянусь водами реки Стикс и всё такое.

Он подошел к Перси и Аннабет (те улыбались, как счастливые психи).

– Эй, старик, – сказал Перси. – Аннабет только что сообщила мне отличную новость. Извини, что я немножко пошумел.

– Мы собираемся провести последний год школы вместе, – улыбнулась Аннабет. – Здесь, в Нью-Йорке. А после выпуска…

– …колледж в Новом Риме! – Перси сжал кулак, словно нажимая на воображаемый сигнальный рожок. – Четыре года без драк с чудовищами, битв, дурацких пророчеств. Только мы с Аннабет. Будем писать дипломы, гулять по кафешкам, наслаждаться Калифорнией…

– А потом… – Аннабет поцеловала Перси в щеку. – Ну, Рейна и Фрэнк сказали, что мы можем жить в Новом Риме сколько захотим.

– Здорово, – сказал Нико и с удивлением обнаружил, что в самом деле рад. – Я тоже остаюсь здесь, в Лагере полукровок.

– Потрясно! – восхитился Перси.

Нико изучающе посмотрел на его лицо – глаза цвета морской волны, хулиганистая улыбка, взъерошенные темные волосы. Почему-то теперь Перси казался обычным парнем, а не героем легенд. Не абстрактным идеальным предметом поклонения.

– Кстати, – сказал Нико, – раз уж нам предстоит целый год жить бок о бок в одном лагере, думаю, стоит положить конец недоразумениям.

Улыбка Перси померкла:

– Ты это о чем?

– Я долгое время был влюблен в тебя, – произнес Нико. – Просто хотел, чтобы ты знал.

Перси посмотрел на Нико, потом на Аннабет, словно проверяя, правильно ли расслышал. Затем опять уставился на Нико.

– Ты…

– Да, – кивнул Нико. – Ты замечательный человек. Но я это перерос. Очень рад за вас, ребята.

– Ты… так ты имеешь в виду…

– Верно.

В серых глазах Аннабет заплясали смешинки, и она украдкой улыбнулась Нико.

– Погоди, – пробормотал Перси. – Так ты хочешь сказать…

– Правильно, – опять кивнул Нико. – Но это классно, мы классные. То есть теперь я понимаю… ты симпатичный, но не мой тип.

– Я не твой тип… Погоди. Так…

– Увидимся, Перси, – хмыкнул Нико. – Аннабет.

Девушка взмахнула рукой в знак прощания.

Нико ответил тем же, потом повернулся и пошел обратно через лужайку, у края которой его ждал Уилл Солас.

LVII. Пайпер

Жаль, что Пайпер не могла уговорить саму себя заснуть.

На богиню земли ее волшебный голос подействовал, а вот сама она уже вторые сутки не могла сомкнуть глаз.

Два дня пролетели быстро. Пайпер радовалась встрече с друзьями, Люси и Митчеллом, а также остальными детьми Афродиты. Даже ее дерзкая заместительница Дрю Танака казалась умиротворенной, вероятно потому, что теперь Пайпер могла командовать, а Дрю – спокойно сплетничать и накладывать макияж.

Пайпер помогала Аннабет и Рейне вести переговоры между греками и римлянами. К ее удивлению, обе девушки оценили ее способности посредника, умеющего улаживать любые споры. Разногласий возникало не много, однако Пайпер сумела вернуть несколько римских шлемов, загадочным образом осевших в хранилище лагеря. Еще ей удалось предотвратить драку между детьми Ареса и Марса – те не сумели прийти к общему мнению, обсуждая, как лучше убивать гидру.

Отбытие римляне наметили на утро. Пайпер сидела на причале у озера и пыталась успокоить наяд. Некоторые озерные духи сочли юношей-римлян такими горячими парнями, что собрались отправиться в Новый Рим следом за ними. Для путешествия на запад они потребовали предоставить им огромный переносной аквариум. Пайпер как раз закончила переговоры, и тут ее нашла Рейна.

Претор села рядом на причал:

– Тяжело приходится?

Пайпер сдула со лба лезущую в глаза прядь волос:

– Наяды, случается, любят покапризничать. По-моему, мы договорились. Если к концу лета они не передумают уезжать, мы обсудим техническую сторону дела. Только наяды, гм, уже через пять секунд всё забывают.

Рейна провела по воде кончиками пальцев:

– Иногда я жалею, что не умею так быстро забывать.

Пайпер внимательно посмотрела претору в лицо. Из всех полубогов Рейна единственная словно не изменилась за время войны с гигантами… во всяком случае, внешне. У нее по-прежнему был уверенный, непреклонный взгляд, царственное, красивое лицо. Она носила доспехи и пурпурный плащ так естественно, как большинство людей носят шорты и футболку.

Пайпер не понимала, как можно выносить столько страданий, тащить на своих плечах такую ответственность и не сломаться. Интересно, а раньше у Рейны был кто-то, кому она могла довериться?

– Ты столько сделала, – сказала Пайпер. – Для обоих лагерей. Без тебя всё это было бы невозможно.

– Каждый из нас внес свою лепту.

– Конечно. Но ты… мне хотелось бы, чтобы тебе досталось больше похвал.

Рейна тихо рассмеялась:

– Спасибо, Пайпер, но я не хочу лишнего внимания. Тебе же это знакомо, правда?

Пайпер ее понимала. Они с Рейной очень разные, но обе не любят привлекать к себе внимание. Пайпер всю жизнь хотела жить незаметно, ведь ее отец знаменитость, на каждом углу караулят папарацци, жаждущие фотографий и скандальных историй в газетах. Она встречала множество людей, которые говорили: «О, хочу быть знаменитым! Это было бы так здорово!» Вот только они понятия не имели, каково это на самом деле. Пайпер видела, скольким ее отцу пришлось пожертвовать из-за славы, и не хотела для себя такой жизни.

Она понимала, чем привлекает образ жизни римлян: не выделяться, быть членом команды, работать как деталь хорошо отлаженного механизма. Несмотря на это, Рейна поднялась на самый верх. Она бы не смогла оставаться в тени.

– Власть, полученная от твоей матери… ты умеешь передавать свою силу другим?

Рейна поджала губы:

– Тебе Нико рассказал?

– Нет. Я просто почувствовала, наблюдая, как ты ведешь за собой легион. Наверное, это тебя сильно измотало. А как ты… ну, знаешь… получаешь силу обратно?

– Когда получу силу обратно – расскажу.

Рейна говорила шутя, но Пайпер уловила в ее голосе грусть.

– Ты всегда будешь здесь желанной гостьей, – сказала она. – Если тебе понадобится перерыв или захочется взять отпуск… теперь у тебя есть Фрэнк, он может ненадолго взять на себя бо льшую ответственность. Тебе пошло бы на пользу, если бы ты выделяла время на себя, побыла обычным человеком, а не претором.

Рейна посмотрела ей в глаза, словно пытаясь оценить, насколько серьезно предложение.

– А мне придется петь ту странную песню про то, как бабушка надевает доспехи?

– Если только сама захочешь. А вот участвовать в захвате флага мы тебе, наверное, запретим. У меня такое чувство, что ты можешь в одиночку выступить против всего лагеря и всё равно победишь.

Рейна хитро усмехнулась:

– Я обдумаю это предложение. Спасибо.

Она поправила кинжал на поясе, и Пайпер подумала о собственном клинке Катоптрисе, запертом в ее сундуке в домике. После того как в Афинах она ударила им гиганта Энкелада, видения на клинке больше не появлялись.

– Интересно… – проговорила Рейна. – Ты дитя Венеры. То есть Афродиты. Может… может, ты смогла бы объяснить кое-что, сказанное твоей матерью?

– Я польщена. Попробую, только предупреждаю: мама и со мной-то говорит в основном загадками.

– Как-то раз в Чарльстоне Венера мне сказала: «Тебе не найти любви там, где желаешь и надеешься. Ни один полубог не исцелит твое сердце». Я бьюсь над этим уже… – она умолкла.

Пайпер ужасно захотелось найти маменьку и хорошенько пнуть. Просто удивительно, как Афродите удается внести хаос в чью-то жизнь, просто сказав пару слов.

– Рейна, я не понимаю, что это значит, зато знаю вот что: ты удивительный человек. Тебе обязательно кто-то встретится. Может, это будет не полубог, а смертный или… не знаю. Но это обязательно произойдет в свой срок. А пока что не забывай – у тебя есть друзья. Куча друзей, и греков, и римлян. Будучи для всех источником силы, ты, кажется, забываешь, что и тебе иногда нужно черпать силу в других людях. Я всегда тебя поддержу.

Рейна посмотрела на водную гладь:

– Пайпер Маклин, ты умеешь убеждать.

– Сейчас я не задействую свой волшебный голос, честное слово.

– Тебе это и не нужно, – Рейна протянула дочери Афродиты руку. – Просто, сдается мне, мы еще увидимся.

Они обменялись рукопожатием. Потом Рейна ушла, а Пайпер подумала, что претор права: они обязательно встретятся, потому что Рейна больше не соперница, не чужачка и не потенциальный враг. Она друг. Член семьи.

Ночью после отбытия римлян в лагере стало как-то пусто. Пайпер уже скучала по Хейзел. Ей не хватало поскрипывающих шпангоутов «Арго-II» и созвездий, которые лампа проецировала на потолок ее каюты.

Она лежала на своей кровати в десятом домике и испытывала какую-то тревогу, не дававшую заснуть. Она постоянно думала о Лео. Снова и снова проигрывала в памяти сражение с Геей и пыталась понять, как же она так подвела сына Гефеста.

Часа в два ночи она отказалась от попыток заснуть, села на кровати и выглянула в окно. Луна заливала лес серебром. Легкий ветерок нес запахи моря и клубничных полей. Как-то не верилось, что всего пару дней назад мать-земля пробудилась и чуть не уничтожила всё, чем Пайпер дорожила. Ночь казалась такой мирной и… обычной.

Тук-тук-тук.

Пайпер подпрыгнула на кровати. Под окном стоял Джейсон и стучал по раме. Он широко улыбнулся:

– Выходи.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала девушка. – После комендантского часа бродить по лагерю нельзя. Патрульные гарпии порвут тебя на тряпочки.

– Просто идем со мной.

С отчаянно бьющимся сердцем она подала юноше руку и вылезла с окно. Джейсон повел ее в домик номер один, где в полумраке хмурилась статуя похожего на хиппи Зевса.

– Гм, Джейсон… А что именно…

– Смотри, – он указал на одну из мраморных колонн, стоявших вдоль стен ротонды. С обратной стороны, напротив стены, в колонне открывался вход на железную винтовую лестницу. – Поверить не могу, что сразу ее не заметил. Погоди, что я еще тебе покажу!

Он стал подниматься по ступенькам. Пайпер не понимала, почему так нервничает, но у нее дрожали руки. Она двинулась следом. Поднявшись до самого верха, Джейсон открыл маленький люк в кровле.

Они выбрались на куполообразную крышу: рядом с люком в ней был сделан небольшой плоский уступ, выходящий на север. От одного края горизонта до другого протянулся пролив Лонг-Айленд. Они находились так высоко над землей и под таким углом, что снизу их никто бы не увидел. А патрульные гарпии никогда не залетали так высоко.

– Смотри, – Джейсон указал на звезды, сиявшие в небе как россыпь алмазов. Даже Хейзел Левеск не сумела бы призвать драгоценные камни прекраснее.

– Красота, – Пайпер присела рядом с Джейсоном, и тот обнял ее за плечи. – А нам за это не влетит?

– Наплевать.

Пайпер тихо засмеялась:

– Кто ты такой?

Юноша повернул голову, очки тускло блеснули в лунном свете:

– Джейсон Грейс, приятно познакомиться.

Он поцеловал ее и… Что ж, они и раньше целовались, но на этот раз всё было по-другому. Пайпер почувствовала, что тает, накаляется докрасна. Еще немного – и она превратится в дымящийся пережаренный тост.

Джейсон слегка отстранился и посмотрел ей в глаза:

– Та ночь в «Школе джунглей», наш первый поцелуй под звездами…

– Воспоминание, – прошептала Пайпер. – Этого никогда не было.

– Ну… теперь оно настоящее, – он сделал знак, отгоняющий зло (как и в тот раз, когда рассеял призрак своей матери), и вскинул руку к небу. – С этого момента мы начинаем нашу собственную историю с чистого листа. И мы только что впервые поцеловались.

– Боюсь говорить тебе это после первого поцелуя, – вздохнула Пайпер, – но, боги Олимпа, я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, Пайпер.

Ей не хотелось разрушать очарование момента, но в голову упорно лезли мысли о Лео, который уже никогда не сможет всё начать сначала.

Должно быть, Джейсон почувствовал, о чем она думает, и сказал:

– Эй, с Лео всё в порядке.

– Как ты можешь в это верить? Он не выпил лекарство. Нико сказал, что Лео мертв.

– Как-то раз ты разбудила дракона одним своим голосом, – напомнил ей Джейсон. – Ты верила, что дракон жив, так?

– Да, но…

– Мы должны верить в Лео. Он ни за что не умер бы так просто. Он крепкий парень.

– Правильно, – Пайпер попыталась выровнять дыхание. – Значит, мы верим. Лео должен быть жив.

– Помнишь, как он в Детройте расплющил циклопиху ма Гаскет двигателем?

– А тех гномов в Болонье? Как Лео забросал их самодельными гранатами из зубной пасты!

– Непобедимый Воин Пояса.

– Главный Плохиш.

– Шеф-повар Лео, эксперт по тако с тофу.

Они смеялись и вспоминали подвиги и проделки своего лучшего друга, Лео Вальдеса. Уже занимался рассвет, а они всё сидели на крыше, и Пайпер начала верить, что можно начать всё сначала. Можно даже рассказать новую историю, в которой Лео жив. Где-то далеко…