Текст книги "Кровь Олимпа"

Рейчел отложила маркер:

– Аннабет знает, что делает. Мы должны попытаться ради мира. Если не сумеем объединить греков и римлян, боги не исцелятся, а если боги не исцелятся, нам ни за что не убить гигантов. А если мы не убьем гигантов…

– …Гея проснется. Игре конец, – закончил за нее Коннор. – Слушай, Кларисса, Аннабет прислала мне сообщение из Тартара. Из Тартара! Тот, кто способен на такое… вы как хотите, а я прислушаюсь к такому человеку.

Кларисса открыла рот, чтобы ответить, но стоило ей заговорить, как раздался голос тренера Хеджа:

– Нико, просыпайся. У нас проблемы.

XIV. Нико

Нико сел так быстро, что боднул сатира головой прямо в нос.

– Ай! Черт, малыш, да у тебя котелок чугунный!

– П-простите, тренер, – Нико заморгал, стараясь быстро оценить обстановку. – Что случилось?

Вокруг не наблюдалось никаких явных угроз. Они стояли лагерем на залитом солнцем газоне посреди людной площади; повсюду вокруг разбиты клумбы с цветущими ноготками. Рейна спала, свернувшись клубочком, у нее в ногах несли стражу ее металлические собаки. На расстоянии броска камня от того места, где они находились, малыши играли в салочки, бегая вокруг белого мраморного фонтана. В уличном кафе человек шесть сидели в тени зонтиков, потягивая кофе. По углам площади стояло несколько грузовиков из служб доставки, но других машин не было видно. Редкие пешеходы – пара семей, видимо, местные жители – наслаждались полуденной прогулкой и теплым деньком.

Сама площадь была вымощена булыжником, окружена покрытыми белой штукатуркой домами и лимонными деревьями. В центре стоял хорошо сохранившийся остов какого-то римского храма: квадратный фундамент примерно пятнадцать на пятнадцать метров и метра три в высоту, неповрежденный фасад с коринфскими колоннами, высотой метров восемь. А на колоннаде…

У Нико пересохло во рту:

– О, Стикс…

Афина Парфенос лежала на капителях колонн, точно певичка из ночного клуба, вытянувшаяся на рояле. В длину она уместилась почти идеально, но, если принимать во внимание фигуру Ники в ее руке, здорово нависала над пустотой. Казалось, она завалится в любой момент.

– Как она оказалась наверху? – ахнул Нико.

– Это ты мне скажи. – Хедж потер ушибленный нос. – Мы прямо там появились. Едва не разбились насмерть, но, по счастью, у меня прыгучие копыта. Ты без сознания висел на веревках, как запутавшийся парашютист-десантник, до тех пор, пока нам не удалось спустить тебя вниз.

Нико попытался было представить эту картину, потом решил, что лучше не стоит.

– Это Испания?

– Португалия, – скривился Хедж. – Ты промахнулся. Между прочим, Рейна говорит по-испански, португальского она не знает. В общем, пока ты валялся в отключке, мы выяснили, что это город Эвора. Хорошие новости: это тихое, спокойное место. Нас никто не беспокоил, и, похоже, никто не заметил огромную статую Афины, возлежащую на вершине римского храма – кстати, это храм Дианы, на случай, если тебе интересно. А местным понравились мои уличные выступления! Я заработал около шестнадцати евро.

Он поднял с мостовой свою кепку: в ней звякнули монеты.

Нико стало нехорошо:

– Уличные выступления?

– Немного пения, немного боевых искусств, – осклабился тренер. – Немного танца-интерпретации.

– Ух ты.

– Я знаю! У португальцев есть вкус. В общем, я решил, что это вполне приличное местечко, в котором можно залечь на пару дней.

Нико уставился на сатира:

– На пару дней?

– Слушай, малыш, выбора-то у нас, считай, не было. Если ты вдруг не заметил, ты вгоняешь себя в гроб этими прыжками через тень. Прошлой ночью мы пытались тебя растолкать, да всё без толку.

– Значит, я проспал…

– …где-то тридцать шесть часов. Тебе это было нужно. Нико порадовался, что уже сидит, потому что иначе непременно бы упал. Он мог бы поклясться, что проспал всего несколько минут, но, как только сонливость окончательно прошла, понял, что голова соображает гораздо лучше, а сам он впервые за много недель чувствует себя отдохнувшим, возможно, впервые с тех пор, как отправился искать Врата смерти.

В животе заурчало.

Тренер Хедж приподнял брови:

– Ты наверняка голоден. Либо твой желудок заговорил на ежином языке. Впечатляющая вышла речь.

– Поесть было бы неплохо, – согласился Нико. – Только сначала… что касается плохих новостей… Есть что-то еще, помимо того, что статуя лежит на боку? Вы сказали, у нас проблемы.

– Ах да, – тренер указал на ворота в виде арки в углу площади. Там, в тени, кто-то стоял, фигуру неизвестного очерчивали языки серого пламени. Лица Нико не смог различить, но ему показалось, что незваный гость ему кивает.

– Горящий дядька появился несколько минут назад, – сказал тренер Хедж. – Ближе не подходит, когда я попробовал приблизиться, исчез. Не уверен, угрожает ли он нам, но, кажется, ему нужен ты.

Нико предположил, что это ловушка. Прежде такие предположения, как правило, подтверждались.

Однако тренер Хедж пообещал, что присмотрит за Рейной, а призрак, если им вдруг повезет, может сказать что-то полезное. Нико решил, что стоит рискнуть.

Вытащив из ножен свой клинок из стигийской стали, он двинулся к арке.

Обычно призраки его не пугали (при условии, что Гея не заключала их в земляные оболочки и не превращала в машины для убийства – такое было для Нико в новинку).

На основе своего опыта общения с Миносом Нико заключил, что большинство привидений обладают ровно такой силой, какую люди позволяют им иметь. Они потихоньку заглядывают в человеческое сознание, а потом используют страхи, злость или желания, чтобы влиять на своих жертв. Нико научился ограждать свой разум. Иногда он даже мог бить противника его же оружием и подчинять призраков своей воле.

Пока он шел к горящему серым пламенем видению, то почти поверил, что перед ним заурядный дух, потерянная душа, погибшая в мучениях. С ним не должно возникнуть проблем.

И всё же Нико не хотел ничего принимать на веру без доказательств. К тому же он еще слишком хорошо помнил, что случилось в Хорватии. Тогда он повел себя заносчиво и самоуверенно, и у него быстро выбили почву из-под ног – в буквальном и переносном смысле. Сначала Джейсон Грейс схватил его в охапку и вместе с ним перелетел через стену, потом бог Фавоний растворил его в ветре. А уж этот наглый головорез Купидон…

Нико стиснул рукоять меча. То, что он тогда признался в своей тайной влюбленности, еще не самое страшное. Со временем он смог бы это сделать, самостоятельно выбрав время и способ. Но быть принуждаемым говорить о Перси, подвергаться запугиваниям, оскорблениям и физическому насилию – и всё это просто ради развлечения Купидона…

От его ног тонкими щупальцами стала распространяться тьма, убивая все травинки, проросшие между булыжниками мостовой. Нико попытался обуздать свою злость.

Подойдя к призраку, он увидел, что тот одет как монах: сандалии, шерстяная ряса, на шее висит деревянный крест. Всё его тело было объято серым пламенем, рукава монашеской хламиды горели, кожа на лице вздувалась пузырями, брови осыпались золой. Похоже, бедняга застрял в миге, когда его приносили в жертву, точно снятое на черно-белую пленку короткое замыкание.

– Вас сожгли заживо, – сообразил Нико. – Вероятно, в Средние века?

Лицо призрака исказил беззвучный крик боли, но в глазах стояла скука, даже раздражение, словно крик не более чем рефлекс, который никак не подавить.

– Чего вы от меня хотите? – спросил Нико.

Призрак знаком велел Нико следовать за ним, повернулся и прошел в открытые ворота. Нико быстро обернулся и посмотрел на тренера Хеджа. Сатир замахал на него руками: мол, иди, займись делами Царства Мертвых, тебе не впервой.

Нико потащился за призраком по улицам Эворы.

Они петляли по узким, вымощенным булыжником улочкам, проходили мимо дворов, в которых стояли горшки с гибискусом, и мимо покрытых белой штукатуркой домов, украшенных изразцами цвета жженого сахара, с изящными коваными решетками на балконах. Призрака никто не замечал, но на Нико смотрели косо. Девчушка с фокстерьером перешла на другую сторону улицы, чтобы не подходить к нему близко. Собака зарычала, шерсть у нее на загривке встала дыбом, как спинной плавник.

Призрак привел Нико к другой площади, с одной стороны которой возвышалась квадратная церковь – покрытые известкой стены и сложенные из известняка арки. Призрак прошел через портик и исчез внутри.

Нико заколебался. Он ничего не имел против церквей, но от этой веяло смертью. Внутри наверняка могилы, а может, и кое-что похуже…

Он нырнул в дверной проем. Осмотрел боковой придел, освещенный изнутри жутким золотистым светом. Над дверью на каменной стене виднелось выбитое изречение на португальском. Нико не знал этого языка, но довольно неплохо помнил итальянский, на котором говорил в детстве, и смог уловить суть: «Мы, кости, которые находятся здесь, ожидаем вас».

– Какая радость, – пробормотал он и вошел в придел.

У дальней стены стоял алтарь, перед которым на коленях молился давешний призрак, но Нико больше заинтересовало само помещение. Стены сложены из костей и черепов – тысячи и тысячи скрепленных вместе костей. Колонны из костей подпирают сводчатый полоток, украшенный изображениями смерти. На одной стене, точно пальто на вешалке, висят иссохшие останки двух людей – взрослого и маленького ребенка.

– Красивый зальчик, не правда ли?

Нико обернулся. Год назад он бы подпрыгнул до потолка, если бы перед ним внезапно появился отец. Теперь же Нико мог контролировать свой пульс и желание пнуть отца коленом в пах и убежать.

Как и дух-проводник, Аид облачился в одежды монаха-францисканца, и Нико это слегка раздражало. Черная ряса подпоясана в талии простой белой веревкой, капюшон откинут, обнажая очень коротко стриженные черные волосы. Глаза бога блестели, как застывшая смола, на лице отражались спокойствие и довольство, словно он только что вернулся домой после чудесной вечерней прогулки по Полям наказаний, вдоволь насладившись воплями проклятых.

– Принимаешь идеи нового дизайна? – поинтересовался Нико. – Может, стоит украсить столовую черепами средневековых монахов?

Владыка мертвых выгнул бровь:

– Никогда не могу определить, когда ты шутишь.

– Почему ты здесь, отец? Как ты здесь оказался?

Аид провел пальцами по ближайшей колонне, и на старых костях остались белые полосы.

– Для смертного тебя довольно трудно найти, сын. Я искал несколько дней. А когда взорвался скипетр Диоклетиана… что ж, это привлекло мое внимание.

Нико почувствовал укол стыда, потом рассердился на себя за это чувство:

– Скипетр сломался не по моей вине. Нас едва не задавили числом…

– О, скипетр не важен. Эта реликвия была настолько старой, что я удивляюсь, как ты сумел воспользоваться ею больше одного раза. Просто, почувствовав взрыв, я окончательно уверился и сумел определить твое местоположение. Надеялся поговорить с тобой в Помпеях, но они такие… римские. Эта часовня оказалась первым местом, в котором мое присутствие достаточно сильно, чтобы я смог появиться перед тобой в нормальном виде – я имею в виду как Аид, бог смерти, а не как дух того, другого олицетворения.

Аид вдохнул спертый, сырой воздух.

– Я очень привязан к этому месту. Для строительства Часовни Костей использовали останки пяти тысяч монахов. Она служит напоминанием того, что жизнь коротка, а смерть вечна. Здесь я могу сосредоточиться, и всё же у меня есть всего несколько минут.

«И так всю жизнь, – подумал Нико. – У тебя вечно всего несколько минут».

– Тогда скажи, отец, что тебе нужно?

Аид сцепил руки, спрятав их в рукавах рясы:

– Ты даже не допускаешь мысли, что я мог прийти сюда, чтобы тебе помочь, а не потому, что мне что-то нужно?

Нико едва не рассмеялся, но помешала пустота в груди:

– Я допускаю, что ты мог прийти сюда по множеству причин.

Бог нахмурился:

– Полагаю, это справедливо. Ты хочешь знать, что за охотника послала за вами Гея? Его зовут Орион.

Нико помедлил. Он не привык получать прямой ответ без предварительных уловок, загадок и условий.

– Орион. Как созвездие. Он был… другом Артемиды?

– Да, – подтвердил Аид. – Гигант, рожденный, чтобы противостоять близнецам, Аполлону и Артемиде. Только, как и Артемида, Орион отверг свою судьбу. Пытался играть по своим правилам. Сначала вознамерился жить среди смертных, как простой охотник царя Хиоса. Ах да, он угодил в неприятности из-за царской дочери. Царь велел ослепить и изгнать Ориона.

Нико вспомнил, что именно рассказала ему Рейна.

– Моей подруге приснился охотник с пылающими глазами. Если Орион слеп…

– Он был слепым, – поправил сына Аид. – Вскоре после того, как его изгнали, Орион повстречал Гефеста, тот пожалел великана и изготовил для него новые, механические глаза, лучше прежних. Орион подружился с Артемидой. Стал первым мужчиной, которому позволили участвовать в ее охоте. Но… они поссорились. Что именно там случилось, я не знаю. Ориона умертвили. А теперь он вернулся и стал самым преданным сыном Геи, готовым выполнить любой ее приказ. Им движут горечь и злоба. Тебе ли не знать.

Нико хотелось закричать: «Можно подумать, ты понимаешь, что я чувствую!»

Вместо этого он спросил:

– Как нам его остановить?

– Вы не сможете, – ответил Аид. – Ваша единственная надежда – убежать от него, выполнить свою миссию прежде, чем он вас нагонит. Аполлон или Артемида могли бы его уничтожить, стрелы против стрел, но близнецы не в состоянии вам помочь. Даже сейчас Орион дышит вам в затылок. Его свора идет за вами по пятам. Больше вы не можете позволить себе такую роскошь, как отдых, если хотите добраться до Лагеря полукровок.

Ребра Нико словно сдавило ремнем. А он-то оставил спящую Рейну под охраной тренера Хеджа!

– Мне нужно вернуться к своим спутникам.

– В самом деле, – согласился Аид. – Но есть еще кое-что. Твоя сестра…

Бог запнулся. Как всегда, имя «Бьянка» разделяло их, словно заряженное ружье – смертельно опасное, до него легко дотянуться и невозможно игнорировать.

– Я имел в виду другую твою сестру, Хейзел… она узнала, что один из семи умрет. Возможно, она попытается этому помешать. Сделав это, она может забыть о более важных вещах.

Нико не мог вымолвить ни слова.

К своему удивлению, прежде всего он беспокоился не о Перси, а о Хейзел и Джейсоне, потом собственно о Перси и остальных членах команды «Арго-II». Они спасли его в Риме, приняли на борту своего судна. Нико никогда не мог позволить себе с кем-то дружить, но ребята с «Арго-II» стали ему близки как никто. При мысли о том, что кто-то из них может умереть, он ощущал пустоту – так он чувствовал себя, пока сидел заточенным в бронзовом кувшине, один в темноте, питаясь только кислыми зернами граната.

Наконец он спросил:

– С Хейзел всё в порядке?

– Пока да.

– А с остальными? Кто из них умрет?

Аид покачал головой:

– Даже знай я наверняка, не смог бы сказать. Я всё это тебе рассказываю потому, что ты мой сын. Ты знаешь, есть смерти, которые нельзя предотвратить. Некоторые смерти не следует предотвращать. Когда придет время, тебе, возможно, придется действовать.

Нико не понял, что это значит, да и не хотел понимать.

– Сын мой, – в голосе Аида звучала почти нежность. – Что бы ни случилось, ты заслужил мое уважение. Ты принес славу нашему дому, когда мы вместе выступили против Кроноса на Манхэттене. Ты, рискуя навлечь на себя мой гнев, помог этому мальчишке, Джексону: вывел его к реке Стикс, освободил его из моей темницы, умолял меня созвать армии Эреба, чтобы ему помочь. Никогда прежде ни один из моих сыновей не причинял мне столько беспокойства. Только и слышал: Перси это да Перси то. Я едва не испепелил тебя в прах.

Нико прерывисто вздохнул. Стены капеллы начали дрожать, из трещин между костями тонкими струйками посыпался прах.

– Я сделал всё это не только ради него. Я это сделал потому, что всему миру угрожала опасность.

Аид позволил себе еле заметную улыбку, но в его глазах не отражалось ни капли злобы:

– Я допускаю, что в основе твоих поступков лежало множество причин. Я лишь хочу сказать: ты и я взялись за оружие и пошли на подмогу Олимпу потому, что ты убедил меня оставить свой гнев. Я хотел бы, чтобы ты поступил так же. Моим детям так редко выпадает счастье. Я… я бы хотел своими глазами увидеть, что ты – исключение.

Нико уставился на отца, не зная, как реагировать на такое заявление. Он мог принять много невообразимых вещей: орды призраков, волшебные лабиринты, путешествия сквозь тень, построенные из костей часовни. Но ласковые слова от Владыки преисподней? Нет. Это просто бессмыслица.

Коленопреклоненный призрак у алтаря поднялся на ноги и приблизился, пылающий, заходящийся в беззвучном крике; в его глазах билось какое-то срочное сообщение.

– А, – сказал Аид. – Это брат Палуан, один из сотен сожженных живьем на площади рядом со старым римским храмом. Там находилась штаб-квартира Инквизиции, знаешь ли. В любом случае он предлагает тебе уйти. Очень скоро здесь будут волки.

– Волки? Ты говоришь о своре Ориона?

Аид взмахнул рукой, и призрак брата Палуана исчез.

– Сын мой, то, что ты с таким трудом пытаешься сделать – путешествие по всему миру через тень, чтобы перевезти статую Афины, – может тебя уничтожить.

– Спасибо, что подбодрил.

Аид положил руки на плечи Нико и почти сразу же убрал.

Обычно Нико не любил, когда к нему прикасаются, но этот жест отца почему-то придал ему уверенности. Как и смерть, присутствие отца всегда несло с собой холод и подчас безразличие, но оно было настоящим – беспощадно честным, неотвратимо надежным. Нико ощутил своеобразное облегчение оттого, что в конечном счете, невзирая на то что случится, он окажется у подножия отцовского трона.

– Мы увидимся снова, – пообещал Аид. – Я приготовлю для тебя комнату во дворце, на случай, если ты не выживешь. Пожалуй, в твоих покоях неплохо будут смотреться черепа монахов.

– Теперь я могу определить, что ты шутишь.

Глаза Аида блеснули, и он начал растворяться в воздухе:

– Значит, у нас довольно много общего.

Бог исчез.

Внезапно атмосфера в часовне сделалась гнетущей: на Нико пялились тысячи пустых глазниц.

«Мы, кости, которые находятся здесь, ожидаем вас».

Нико поспешно зашагал к выходу из церкви, надеясь, что сумеет отыскать дорогу обратно к друзьям.

XV. Нико

– Волки? – переспросила Рейна.

Они ужинали едой из ближайшего уличного кафе.

Несмотря на предупреждение Аида, советовавшего поторопиться обратно, Нико обнаружил, что в лагере практически ничего не изменилось. Рейна только что проснулась. Афина Парфенос по-прежнему лежала на боку на вершине храма. Тренер Хедж развлекал кучку местных жителей чечеткой и демонстрацией приемов боевых искусств, время от времени подпевая в мегафон, хотя, похоже, никто не понимал ни слова.

Лучше бы тренер не брал с собой мегафон. Мало того что громко и действует на нервы, так ко всему прочему Нико вдруг осознал, что тренер то и дело выпаливает случайные фразы Дарта Вейдера из фильмов «Звездные войны» или просто вопит: «КОРОВА ГОВОРИТ «МУ-МУ»!»

Когда они втроем уселись на газоне, чтобы поесть, Рейна выглядела оживленной и отдохнувшей. Они с тренером выслушали рассказ Нико про его сны и встречу с Аидом в Часовне Костей. Пересказывая свой разговор с отцом, Нико опустил несколько подробностей личного характера, хотя чувствовал: у Рейны имеется огромный опыт борьбы со своими чувствами.

При упоминании Ориона и волков, которые, предположительно, их преследуют, Рейна помрачнела.

– Большинство волков проявляют дружелюбие к римлянам, – сказала она. – Никогда не слышала историй про охоту Ориона со сворой.

Нико прикончил свой сэндвич с ветчиной, поглядел на тарелку с выпечкой и с изумлением понял, что всё еще не прочь перекусить.

– Может, это просто фигуральное выражение: «Очень скоро здесь будут волки». Возможно, Аид не подразумевал настоящих волков. Как бы то ни было, как только стемнеет и появятся тени, нам нужно двигаться.

Тренер Хедж засунул в сумку выпуск «Ганз энд аммо»[13]13
  «Guns & Ammo» – журнал, посвященный оружию.


[Закрыть].

– Есть только одна проблема: Афина Парфенос по-прежнему в девяти метрах над землей. Будет очень весело затаскивать вас, ребята, вместе с упряжью на вершину этого храма.

Нико попробовал выпечку. Дама в кафе назвала ее farturas. Эти изделия из теста походили на закрученные спиральюе пончики и на вкус оказались потрясающими – удивительное сочетание хрустящей корочки, сахара и сливок. Когда Нико впервые услышал слово farturas, то понял: Перси непременно пошутил бы над этим названием.

«У американцев есть пон-чики, – обязательно сказал бы Перси, – а у португальцев фар-туры»[14]14
  Игра слов. Первая половина английского слова «donuts» («пончики») совпадает со словом «do» «делать», а вторая – «nuts» означает «орехи». В слове «farturas» первая половина «fart» совпадает с англ. словом «пукать». Перси берет первую половину слова «farturas» и вторую половину слова «donuts», и у него получается «fart-nuts», что-то вроде «пукать орехами».


[Закрыть].

Чем старше становился Нико, тем более ребячливым ему казался Перси, хотя сын Посейдона был на три года его старше. Нико находил его чувство юмора в равной степени трогательным и раздражающим и решил остановиться на определении «раздражающий».

С другой стороны, в некоторых ситуациях Перси делался убийственно серьезен, как в тот день в Риме, когда смотрел на Нико снизу вверх из трещины в земле.

«Другая сторона, Нико! Отведи их туда! Обещай мне!»

И Нико тогда пообещал. Не имеет значения, как сильно он обижался на Перси Джексона. Он сделал бы для него всё – и ненавидел себя за это.

– Итак… – голос Рейны вырвал его из задумчивости. – В Лагере полукровок будут ждать до первого августа или сами атакуют?

– Остается надеяться, что они будут ждать, – вздохнул Нико. – Мы не можем… Я не смогу доставить статую в лагерь раньше этого срока.

«Даже при таком раскладе отец считает, что я могу погибнуть». Нико оставил эту мысль при себе.

Жаль, что рядом с ним нет Хейзел. Вместе они вывели всю команду «Арго-II» из Дома Аида, пройдя через тень. Когда они делились друг с другом силой, Нико чувствовал, что всё возможно. Путешествие в Лагерь полукровок можно было бы совершить в два раза быстрее.

Кроме того, слова Аида про возможную смерть одного из членов команды вгоняли его в дрожь. Он не может потерять Хейзел. Не может потерять еще одну сестру. Только не это.

Тренер Хедж, пересчитывавший мелочь в своей кепке, поднял голову:

– Кларисса точно сказала, что с Мелли всё в порядке? Ты уверен?

– Уверен, тренер. Кларисса очень хорошо о ней заботится.

– Какое облегчение. Не нравятся мне слова Гроувера, что Гея нашептывает что-то нимфам и дриадам. Если духи природы обратятся к злу… дело примет скверный оборот.

Нико никогда не слышал, чтобы такое случалось раньше. С другой стороны, с зари человеческой эры Гея не пыталась пробудиться.

Рейна откусила кусок булочки. Ее кольчуга поблескивала в лучах солнца.

– Я всё думаю про этих волков… Возможно ли, что мы неверно поняли сообщение? Богиня Лупа всегда так спокойна. Возможно, она посылает нам помощь и эти волки от нее… отправлены защищать нас от Ориона и его своры.

Надежда в ее голосе едва теплилась, и Нико решил не лишать девушку веры в лучшее.

– Возможно, – кивнул он. – Неужели Лупе нет дела до войны между двумя лагерями? Мне казалось, она скорее послала бы волков на помощь твоему легиону.

Рейна покачала головой:

– Волки не годятся для передовой. Не думаю, что она стала бы помогать Октавиану. Ее волки могли бы патрулировать границы Лагеря Юпитера, защищать его в отсутствие легиона, но я просто не знаю…

Она скрестила ноги, и окованные железом мыски ее армейских ботинок блеснули. Нико сделал себе мысленную пометку: не участвовать ни в каких соревнованиях с римскими легионерами, подразумевающих пинки ногами.

– Есть еще кое-что, – сказала девушка. – Мне тревожно, потому что от волков и от амазонок нет ни слуху ни духу. Если что-то случилось на Западном побережье… Боюсь, мы единственная надежда для обоих лагерей. Мы должны как можно скорее вернуть статую. А это значит, что самая большая ноша лежит на твоих плечах, сын Аида.

Нико постарался подавить гнев. Он не злился на Рейну, она ему даже немного нравилась, просто его слишком часто призывали совершить невозможное. Как правило, стоило ему это выполнить, как про него забывали.

Он вспомнил, как хорошо к нему относились ребята в Лагере полукровок после войны с Кроносом: «Молодчина, Нико! Спасибо, что привел нам на помощь армии Тартара!»

Все ему улыбались. Все приглашали сесть за свой стол.

А где-то через неделю всё это радушие сошло на нет. Обитатели лагеря подпрыгивали от испуга, если он подходил к ним со спины. Стоило ему появиться из тени у лагерного костра, непременно кто-то пугался и в глазах окружающих появлялось недовольное выражение, словно они думали: «Ты всё еще здесь? Почему ты здесь?»

Вдобавок сразу после войны с Кроносом Аннабет с Перси начали встречаться, и всё стало еще хуже…

Нико отложил недоеденную булочку. У него вдруг пропал аппетит.

Он вспомнил разговор с Аннабет в Эпире, перед тем как он отправился в путь, чтобы перевезти Афину Парфенос.

Она отвела его в сторонку и сказала: «Слушай, мне нужно с тобой поговорить».

Его охватила паника. Она всё знает.

«Я хочу с тобой поговорить, – продолжала девушка. – Боб… титан… Там, в Тартаре, он помог нам только потому, что ты был к нему добр. Ты сказал ему, что нас стоит спасти. Только поэтому мы живы».

Она произнесла слово «мы» так легко, как будто они с Перси нераздельное, единое целое.

Нико однажды читал Платона, полагавшего, что в древние времена все люди состояли из двух половинок: мужской и женской. У каждого человека было две головы, четыре руки, четыре ноги. Предположительно, эти составные люди обладали таким могуществом, что боги почувствовали себя неуютно, и Зевс разделил людей надвое – на мужчин и женщин. С тех пор люди чувствуют свою неполноту и всю жизнь ищут свою вторую половину.

«А я куда отношусь?» – подумал тогда Нико.

Он не любил эту историю.

Ему хотелось ненавидеть Аннабет, но ничего не получалось. Тогда в Эпире она специально подошла, чтобы его поблагодарить, говорила искренне, от чистого сердца. Она никогда не смотрела на него свысока и не избегала его, как большинство людей. Ну почему она такой хороший человек? Если бы она была злобной стервой, всё было бы намного проще.

В Хорватии бог ветра Фавоний предупредил его: «Если ты позволишь гневу возобладать над разумом… судьба твоя будет еще печальнее, чем моя».

Вот только разве в его судьбе будет что-то еще, кроме печали? Даже если он выживет и выполнит эту миссию, ему придется навсегда оставить оба лагеря – только так он сможет обрести покой. Нико хотел бы найти другое решение, которое не обжигало бы, как воды Флегетона, – и не находил.

Рейна наблюдала за ним, возможно, пытаясь прочитать его мысли. Она посмотрела на его руки, и Нико осознал, что крутит серебряное кольцо с черепом – последний подарок, который ему сделала Бьянка.

– Нико, тебе нужна помощь? – спросила Рейна.

Еще один вопрос, который он не ожидал услышать.

– Не уверен, – признался он. – Вы и так дали мне отдохнуть вволю. Это важно. Возможно, ты снова смогла бы поделиться со мной силой. Следующий прыжок будет самым длинным. Мне придется накопить побольше энергии, чтобы перенести нас через Атлантику.

– У тебя получится, – пообещала Рейна. – Как только мы вернемся в Соединенные Штаты, нам будет попадаться меньше чудовищ. Может, я даже смогу заручиться помощью вышедших в отставку легионеров, живущих на Восточном побережье. Они обязаны помогать любому римскому полубогу, который к ним обратится.

– Если только их уже не убедил в своей правоте Октавиан, – проворчал Хедж, – в таком случае тебя могут арестовать за измену.

– Тренер, – рассердилась Рейна, – зачем накликать беду?

– Да я просто так сказал. Лично мне бы хотелось остаться в Эворе подольше. Хорошая еда, хорошие деньги, и до сих пор ни следа этих фигуральных волков.

Собаки Рейны вскочили на ноги.

Где-то совсем близко раздался протяжный вой. Не успел Нико встать, как отовсюду появились волки – огромные черные твари спрыгивали с крыш, окружая маленький лагерь.

Самый крупный крадучись вышел вперед. Волк-вожак встал на задние лапы и стал трансформироваться: передние лапы превратились в руки, вытянутая морда стала острым носом, серый мех – плащом из переплетенных шкур животных. И вот уже перед ними стоит высокий жилистый человек с диковатым лицом и горящими красными глазами. Его голову с грязными черными волосами венчала корона из костей. Приглядевшись, спутники поняли, что это фаланги человеческих пальцев.

– А, маленький сатир, – злобно усмехнулся человек, обнажив острые клыки. – Твое желание исполнится. Ты навсегда останешься в Эворе, ибо – к несчастью для тебя – мои волки не фигуральны, а реальны.