Текст книги "Кровь Олимпа"

LII. Джейсон

Стоило Гее взлететь, как поверхность земли затвердела.

Полубоги перестали тонуть, хотя многие оказались погребены по пояс. К сожалению, чудовища выкапывались намного быстрее. Воспользовавшись замешательством греков и римлян, они набросились на полубогов.

Джейсон обхватил Пайпер за талию, готовясь взмыть вверх, но тут Перси завопил:

– Подожди! Фрэнк может поднять всех нас! Мы можем все…

– Нет, старик, – возразил Джейсон. – Ты нужен здесь. Кто-то должен победить эту армию. К тому же пророчество…

– Он прав, – Фрэнк схватил Перси за руку. – Пусть они это сделают, Перси. Это вроде путешествия Аннабет по Риму. Или Хейзел у Врат смерти. Только они могут это сделать.

Перси явно не нравился такой оборот дела, но в этот миг лавина чудовищ обрушилась на войско греков. Аннабет крикнула:

– Перси! Тут проблемы!

Перси бросился на помощь девушке.

Фрэнк и Хейзел повернулись к Джейсону, вскинули руки в римском приветствии, а потом побежали перестраивать легион.

Джейсон и Пайпер взлетели и по спирали стали подниматься вверх.

– У меня есть лекарство, – как заклинание твердила Пайпер. – Всё будет хорошо. У меня есть лекарство.

Джейсон заметил, что в битве она потеряла меч, впрочем, навряд ли он ей понадобился бы. Против Геи меч бесполезен. Тут нужны буря и огонь… и третья сила – волшебный голос Пайпер, способный их сплотить. Прошлой зимой в «Волчьем доме» Пайпер сумела ослабить силу Геи и освободить Геру из земляной клетки. Теперь же ей предстояло сделать нечто большее.

Пока они поднимались, Джейсон собирал вокруг себя ветры и облака. Небо откликалось с пугающей скоростью. Скоро вокруг них бушевал настоящий вихрь. Молнии светили прямо в глаза. От раскатов грома вибрировали зубы.

Прямо над ними Фестус сцепился с богиней земли. Гея пыталась просочиться сквозь его когти и обманом вернуться на землю, но ветры удерживали ее в воздухе. Фестус опалял богиню огнем, отчего она, кажется, вынужденно становилась твердой. Тем временем сидевший на спине Фестуса Лео тоже швырялся в Гею огнем и осыпал ее оскорблениями:

– Мешок с тиной! Грязная морда! ЭТО ТЕБЕ ЗА МОЮ МАТЬ, ЭСПЕРАНСУ ВАЛЬДЕС!

Все его тело пылало, охваченное огнем. Из-за сильной концентрации грозовых облаков шел дождь, но над Лео дождевые капли с шипением испарялись.

Джейсон стремительно рванул к дракону.

Гея превратилась в мелкий белый песок, но Джейсон призвал эскадрилью вентусов, и духи завертелись вокруг богини, запечатав ее в ветряной кокон.

Гея отбивалась. Потом, оставив попытки распасться на мелкие частицы, ударила шрапнелью из камней и почвы, которую Джейсон едва успел отбить. Ему приходилось поддерживать шторм, сдерживавший Гею, и управлять ветрами, державшими в воздухе Пайпер и его самого… Джейсон еще никогда не проделывал такого сложного фокуса. Юноше казалось, будто на ногах и руках у него висят свинцовые грузила, сам он плывет, двигая только ногами, а над головой держит легковой автомобиль. И всё же он не может позволить Гее спуститься на землю.

В этом и заключался секрет, на который ему намекнула Кимополея во время подводной беседы.

Давным-давно Гея и титаны обманом заставили Урана, бога неба, спуститься на землю. Они держали его на земле, чтобы он не мог сбежать, а когда его мощь иссякла после долгого пребывания в чуждой ему стихии, они смогли разрубить его на куски.

И вот теперь Джейсон, Лео и Пайпер собирались действовать по схожему сценарию. Нужно держать Гею подальше от источника ее силы – земли – и ослабить, тогда ее можно будет победить.

Они подлетели ближе. Фестус скрипел и стонал от натуги, но продолжал набирать высоту. Джейсон всё еще не понимал, как Лео сумел восстановить дракона. Потом вспомнил, сколько часов сын Гефеста проработал внутри корпуса за последние несколько недель. Видимо, Лео спланировал всё это уже давно и потихоньку собирал новое тело дракона внутри корабля.

Наверное, в глубине души он знал, что «Арго-II» в конце концов развалится на части. Корабль превращается в дракона… Джейсон рассудил, что в этом нет ничего удивительного: ведь как-то раз в Квебеке Фестус у него на глазах превратился в чемодан.

Как бы это ни получилось, Джейсон испытал огромную радость оттого, что их старый друг снова в строю.

– ВАМ МЕНЯ НЕ ПОБЕДИТЬ! – Гея вновь рассыпалась, превратившись в песок, но ее опять накрыло стеной огня. Ее тело сплавилось в ком стекла, потом снова обрело очертания человеческой фигуры. – Я ВЕЧНА!

– Ты вечно раздражаешь! – завопил Лео, поднимая Фестуса еще выше.

Джейсон и Пайпер следовали за ними.

– Поднеси меня ближе, – настаивала Пайпер. – Мне нужно оказаться рядом с ней.

– Пайпер, огонь и шрапнель…

– Я знаю.

Джейсон подлетел ближе, и они оказались почти на одном уровне с Геей. Ветры полностью окутывали богиню, вынуждая ее оставаться единым целым, но только так Джейсон мог сдерживать ее удары почвой и песком. Ее глаза были глубокого зеленого цвета, словно вся природа сконцентрировалась в двух маленьких точках органического вещества.

– ГЛУПЫЕ ДЕТИШКИ! – Лицо богини искажали крошечные землетрясения и оползни.

– Ты так устала, – обратилась Пайпер к богине, ее голос сочился добротой и сочувствием. – На тебя давит целая вечность боли и разочарования.

– МОЛЧАТЬ!

Сила гнева Геи оказалась так велика, что Джейсон на мгновение потерял контроль над ветром. Он чуть не сорвался в свободное падение, но Фестус поймал его и Пайпер огромной когтистой лапой.

Удивительное дело: Пайпер даже не потеряла концентрации.

– Тысячелетия скорби, – внушала она Гее. – Твой муж Уран плохо с тобой обращался. Боги, твои внуки, свергли твоих любимых детей титанов. Других твоих детей, циклопов и сторуких, сбросили в Тартар. Ты так устала от страданий!

– ЛОЖЬ! – Гея превратилась в торнадо из почвы и травы, но теперь ее сущность вращалась как-то лениво.

Если подняться еще выше, воздух станет слишком разреженным и они не смогут дышать. Джейсон ослабнет и не сможет управлять ветром. Голос Пайпер, призванный ослабить Гею, действовал и на него тоже, подрывая его силы, заставляя тело наливаться тяжестью.

– То, что тебе нужно, – это больше, чем просто победа, больше, чем месть… ты хочешь покоя, – продолжала Пайпер. – Ты так утомлена, так невероятно устала от неблагодарности смертных и бессмертных.

– Я… НЕ ГОВОРИ СО МНОЙ… ТЫ НЕ МОЖЕШЬ…

– Ты хочешь только одного, – умиротворяюще пропела Пайпер, ее голос отозвался у Джейсона в костях. – Лишь одно слово. Ты хочешь, чтобы тебе позволили закрыть глаза и забыть обо всех проблемах. Ты. Хочешь. СПАТЬ.

Гея вернулась в человеческую форму. Голова свесилась на грудь, глаза закрылись, и она обмякла в когтях Фестуса.

К сожалению, Джейсон тоже начал вырубаться.

Ветер стих, буря улеглась. Перед глазами юноши мельтешили черные пятна.

– Лео! – Пайпер задыхалась. – У нас всего пара секунд. Мои чары дольше не…

– Знаю! – Лео выглядел так, будто состоит из огня. Языки пламени струились у него под кожей, освещали череп изнутри. Фестус раскалился докрасна, от него шел пар. Когти, которыми дракон держал Джейсона, обжигали через рубашку. – Я тоже не смогу долго поддерживать огонь. Я ее распылю, не волнуйся. Но вам, ребята, надо уходить.

– Нет! – возразил Джейсон. – Мы должны остаться с тобой. У Пайпер есть лекарство. Лео, ты не можешь…

– Эй, – Лео улыбнулся от уха до уха. Зрелище вышло жуткое: лицо юноши было словно вылеплено из пламени, а зубы напоминали плавящиеся серебряные чушки. – Я же говорил, у меня есть план. Когда же ты наконец начнешь мне доверять? Кстати, я вас люблю, ребята.

Фестус разжал когти, и Джейсон с Пайпер полетели вниз.

У Джейсона не осталось сил сопротивляться. Он подхватил Пайпер – девушка выкрикивала имя Лео, – и они камнем понеслись к земле.

Фестус превратился в нечеткий огненный шар в небе – второе маленькое солнце, стремительно удаляющееся и горящее всё ярче. Потом Джейсон краем глаза заметил, как в небо от земли выстрелила пылающая комета – она просвистела, издавая высокий звук, почти человеческий крик. За секунду до того, как Джейсон потерял сознание, комета врезалась в горящий над ними огненный шар.

От взрыва всё небо окрасилось золотом.

LIII. Нико

Нико успел повидать разные виды смерти и думал, что его уже ничем не удивишь.

Он ошибался.

В разгар боя к нему подбежал Уилл Солас и прошептал на ухо одно слово: «Октавиан».

Внимание Нико полностью переключилось на новую проблему. Он колебался, когда у него был шанс убить Октавиана, но нельзя же позволить этому мерзкому авгуру избежать правосудия.

– Где?

– Идем, – ответил Уилл. – Быстрее.

Нико повернулся к сражавшемуся рядом с ним Джейсону:

– Джейсон, я должен идти.

Потом он нырнул в окружающий хаос и последовал за Уиллом. Они пробежали мимо Тайсона и циклопов – те ревели: «Плохие собачки! Плохие собачки!» и крушили головы кинокефалов. Группа сатиров во главе с Гроувером Ундервудом танцевала вокруг земляных чудовищ, наигрывая на тростниковых дудках такие неблагозвучные гармонии, что слепленные из земли оболочки призраков рассыпались на куски. Мимо промчался Тревис Стоулл, на ходу споря с братом:

– Что значит «мы разместили наземные мины не на той стороне холма»?

Нико с Уиллом уже были на середине холма, как вдруг земля у них под ногами задрожала. Все – и полубоги, и чудовища – замерли в ужасе, глядя, как на вершине соседнего холма поднимается огромный земляной вихрь и во всей своей славе появляется Гея.

Потом с неба спикировало что-то большое и бронзовое.

ФУ-У-У-УХ!

Бронзовый дракон Фестус схватил мать-землю и воспарил ввысь, унося в когтях добычу.

– Что… как?.. – запинаясь, пролепетал Нико.

– Не знаю, – пробормотал Уилл. – Только сомневаюсь, что мы сможем что-то с этим сделать. У нас есть другие заботы.

Уилл со всех ног помчался к ближайшему онагру. Когда они приблизились, Нико заметил Октавиана – тот яростно крутил рычаг, опуская метательное плечо орудия. В праще уже лежал снаряд из имперского золота и взрывчатки. Авгур метался вокруг орудия, спотыкаясь о детали и противоугонные костыли, неумело дергая за веревки. Время от времени он поглядывал на дракона Фестуса.

– Октавиан! – завопил Нико.

Авгур волчком обернулся и попятился, уткнувшись спиной в огромный шар боезаряда. Его прекрасные пурпурные одежды зацепились за пусковую веревку, но Октавиан этого не замечал. Исходивший от боезаряда дым окутал авгура, словно привлеченный украшениями из имперского золота у него на руках и шее, золотым венком в его волосах.

– О, понятно, – Октавиан разразился дребезжащим смехом безумца. – Пытаешься украсть мою славу, а? Нет-нет, сын Плутона. Это я спаситель Рима! Мне это обещали!

Уилл умиротворяюще поднял руки:

– Октавиан, отойди от онагра. Это небезопасно.

– Еще бы! Я же застрелю из этого орудия Гею!

Краем глаза Нико заметил, как в небо ракетой взмыл Джейсон Грейс с Пайпер на руках и полетел прямо к Фестусу.

Вокруг сына Юпитера собрались грозовые облака и завертелись смерчем. Загремел гром.

– Видишь? – выкрикнул Октавиан. Золото на его теле уже дымилось, притянутое лежащим в катапульте боезарядом – так железо притягивается к огромному магниту. – Бог одобряет мои действия!

– Эту бурю вызвал Джейсон, – возразил Нико. – Если ты выстрелишь из этого онагра, то убьешь его, Пайпер и…

– Хорошо! – завопил Октавиан. – Они предатели! Все предатели!

– Послушай меня. – предпринял вторую попытку Уилл. – Аполлон не хотел бы этого. К тому же твоя одежда…

– Ты ничего не знаешь, граекус! – Октавиан положил руку на спусковой рычаг. – Я должен действовать, пока они не поднялись еще выше. Такой выстрел можно сделать только из онагра. Я в одиночку…

– Центурион, – раздался чей-то голос.

Из-за осадного орудия появился Майкл Кахейл. На лбу у него вздулась здоровенная красная шишка (в том месте, где его приложил Тайсон). Его слегка пошатывало. И всё же ему как-то удалось добраться сюда от берега, к тому же он подобрал меч и щит.

– Майкл! – радостно взвизгнул Октавиан. – Великолепно! Охраняй меня, пока я стреляю из этого онагра. А потом мы вместе убьем этих граекусов!

Майкл Кахейл быстро оценил обстановку: одежда его босса запуталась в пусковой веревке, а украшения дымятся из-за близости боезаряда с имперским золотом. Он быстро взглянул в небо: дракон парил очень высоко, штормовые облака окружали его, как внешнее кольцо мишени. Потом Майкл хмуро посмотрел на Нико.

Нико поудобнее перехватил меч.

Конечно, сейчас Майкл Кахейл предупредит своего лидера, чтобы тот отошел от онагра. Разумеется, сейчас он нападет на них с Уиллом.

– Октавиан, ты уверен? – спросил сын Венеры.

– Да!

– Ты абсолютно уверен?

– Абсолютно, ты, болван! Меня запомнят как спасителя Рима. А теперь не дай им приблизиться, пока я уничтожаю Гею!

– Октавиан, не надо, – взмолился Уилл. – Мы не можем позволить тебе…

– Уилл, – сказал Нико, – нам его не остановить.

Солас недоверчиво уставился на него, но Нико помнил, что сказал ему отец в Часовне Костей: «Есть смерти, которые нельзя предотвратить».

Глаза Октавиана блеснули:

– Верно, сын Плутона. У тебя не хватит сил меня остановить! Это мой долг! Кахейл, стой на страже!

– Как пожелаешь, – Майкл обошел машину и встал между Октавианом и двумя греческими полубогами. – Делай что должен, центурион.

Октавиан повернулся, на миг выпустив рычаг:

– Настоящий друг, верен до конца.

У Нико едва не сдали нервы. Если пущенный из онагра снаряд в самом деле достигнет цели… ведь его цель – дракон Фестус. Таким образом, Нико стоит и смотрит, как его друзей вот-вот ранят или убьют… Но юноша не сдвинулся с места. В кои-то веки он решил довериться мудрости своего отца. «Некоторые смерти не следует предотвращать».

– Прощай, Гея! – выкрикнул Октавиан. – Прощай, предатель Джейсон Грейс!

Своим ножом авгура Октавиан перерезал пусковую веревку.

А в следующий миг исчез.

Нико даже не успел заметить, как метательное плечо взметнулось вверх, послав в небо заряд, а вместе с ним и Октавиана. Вопль авгура быстро смолк, огненная комета прочертила небо.

– Прощай, Октавиан, – сказал Майкл Кахейл.

Он в последний раз глянул на Нико и Уилла, словно говоря: «Только попробуйте что-то вякнуть». Потом повернулся и устало потащился прочь.

Нико с легкостью смирился бы со смертью Октавиана.

Он даже мог бы сказать: «Туда ему и дорога».

Однако сердце его обливалось кровью, когда комета набрала высоту. Она исчезла в грозовых облаках, и в небе распустился огненный купол.

LIV. Нико

Следующий день не принес долгожданных ответов.

После взрыва Пайпер и Джейсон потеряли сознание и камнем падали с неба, но их поймали гигантские орлы и отнесли в безопасное место. А вот Лео так и не появился. Домик Гефеста в полном составе прочесал всю долину, находя куски и обломки корпуса «Арго-II», но бронзовый дракон Фестус и его хозяин бесследно исчезли.

Почти всех чудовищ уничтожили, а недобитых разогнали. И греки, и римляне понесли тяжелые потери, но не фатальные: число погибших могло быть гораздо больше.

Накануне вечером сатиры и нимфы отправились в лес, на Совет козлоногих старейшин. Утром вернулся Гроувер Ундервуд и объявил, что они не чувствуют присутствия матери-земли. Природа более-менее пришла в норму. Очевидно, план Джейсона, Пайпер и Лео сработал. Оторванная от источника своей силы, Гея уснула, убаюканная волшебным голосом Пайпер, а потом богиню распылил двойной удар огня Лео и кометы, созданной Октавианом.

Бессмертного убить нельзя, так что теперь Гея, скорее всего, пребывала в таком же состоянии, что и ее муж Уран. Земля отныне снова начнет вести себя нормально, а Гея настолько распылена по миру и беспомощна, что уже никогда не сможет пробудиться вновь.

По крайней мере, все на это надеялись.

Октавиану действительно предстояло войти в историю в качестве спасителя Рима, который сам себя катапультировал в небо вместе со смертоносным огненным шаром. Однако настоящее самопожертвование совершил Лео Вальдес.

Победу в лагере особо не праздновали – из-за скорби, не только по Лео, но и по многим другим павшим в битве полубогам. Завернутых в саваны греческих и римских полубогов сожгли на одном костре, и Хирон попросил Нико наблюдать за похоронной церемонией.

Нико сразу же согласился. Он был так благодарен за предоставленную возможность почтить память умерших, что даже не обращал внимания на сотни зрителей.

Наконец тягостные похороны закончились, и на веранде Большого дома Нико встретился с оставшейся в живых шестеркой полубогов с «Арго-II».

Джейсон не поднимал головы, его глаза за стеклами очков всё время оставались в тени.

– Мы должны были быть там до конца. Мы могли бы спасти Лео.

– Это несправедливо, – согласилась Пайпер, вытирая слезы. – Мы столько всего преодолели, чтобы добыть лекарство целителя, – и всё впустую.

Хейзел, не выдержав, зарыдала:

– Пайпер, где лекарство? Достань его.

Озадаченная Пайпер потянулась к поясной сумке, достала завернутый в замшу флакон, развернула ткань, и все ахнули. Флакон был пуст.

Все взгляды обратились к Хейзел.

– Как? – спросила Аннабет.

Фрэнк обнял Хейзел за плечи:

– На Делосе Лео отвел нас в сторонку и умолял ему помочь.

Размазывая по лицу слезы, Хейзел рассказала, как подменила лекарство иллюзией – фокус с Туманом, – чтобы Лео смог забрать настоящий флакон. Фрэнк рассказал, что Лео собирался ослабить Гею и уничтожить одним мощным огненным взрывом. Поговорив с Нико и Аполлоном, Лео уверился, что такой взрыв убьет любого смертного в радиусе четырехсот метров, и поэтому решил отлететь как можно дальше от остальных.

– Он хотел всё сделать в одиночку, – пробормотал Фрэнк. – Считал, что у него, сына Гефеста, будет крохотный шанс выжить в огне, но если бы кто-то находился рядом… Он сказал, что раз мы с Хейзел римляне, то поймем необходимость жертвы. Он знал, что остальные этого ни за что не позволят.

Сначала остальные рассердились, у них сделался такой вид, будто они сейчас разорутся и станут крушить всё вокруг. Однако Фрэнк с Хейзел продолжали говорить, и гнев полубогов потихоньку утих. Трудно сердиться, когда оба рассказчика плачут. К тому же… такой хитроумный, коварный и страшно раздражающий план был вполне в духе Лео Вальдеса.

Наконец Пайпер издала нечто среднее между рыданием и смешком:

– Если бы он сейчас стоял здесь, я бы его убила. Как он собирался принять лекарство? Он же остался один!

– Может, придумал какой-то способ, – предположил Перси. – Мы же говорим о Лео. Он может вернуться с минуты на минуту. Тогда мы сможем по очереди его придушить.

Нико и Хейзел переглянулись. Оба знали правду, но ничего не сказали.

На следующий день – второй после битвы – римляне и греки работали бок о бок, расчищая зону боевых действий и ухаживая за ранеными. Пегас Пират, раненный стрелой, успешно шел на поправку. Гвидо решил остаться вместе с Рейной. Лу Эллен с неохотой согласилась превратить своих новых ручных поросят обратно в римлян.

После происшествия у онагра Уилл Солас ни разу не заговорил с Нико. Сын Аполлона проводил большую часть своего времени в лазарете, но всякий раз, когда Нико наблюдал, как тот бежит за следующей порцией медикаментов или отправляется в один из домиков навестить раненого полубога, он испытывал странную грусть. Уилл Солас видел, как Нико позволил Октавиану совершить самоубийство, и теперь наверняка считает сына Аида монстром.

Римляне стали биваком за клубничными полями, настояв на постройке настоящего походного лагеря. Греки помогли им воздвигнуть земляные стены и выкопать траншеи. Нико еще никогда не видел ничего надежнее и круче. Дакота поделился «кул-эйдом» с ребятами из домика Диониса. Дети Гермеса и Меркурия смеялись, травили байки и нагло тырили всё подряд у остальных полубогов. Неразлучные Рейчел, Аннабет и Пайпер бродили по лагерю, проверяя, как продвигаются восстановительные работы. Хирон в сопровождении Фрэнка и Хейзел проинспектировал римские войска и похвалил их за храбрость.

К вечеру настроение у всех несколько улучшилось. В обеденный павильон еще никогда не набивалось столько народу. Римлян принимали как старых друзей. Тренер Хедж прохаживался среди полубогов, ослепительно улыбался, демонстрировал окружающим своего малыша и твердил:

– Эй, посмотрите на Чака! Это мой мальчик, Чак!

Дочери Афродиты и Афины хором сюсюкали над капризничавшим младенцем-сатиром, а тот размахивал крошечными кулачками, лягался копытцами и блеял: «Бе-е-е! Бе-е-е!»

Кларисса, нареченная крестная мать малыша, как тень следовала за тренером, словно телохранитель, и время от времени бормотала:

– Тихо, тихо. Разойдитесь, ребенку нужен воздух.

Когда подошло время делать объявления, Хирон вышел вперед и поднял кубок.

– Из каждой трагедии мы извлекаем новую силу, – произнес он. – Сегодня мы благодарим богов за эту победу. За богов!

Все полубоги присоединились к тосту, но без особого воодушевления. Нико их понимал.

«Мы снова спасли богов, а теперь еще и вынуждены их благодарить?»

Потом Хирон добавил:

– И за новых друзей!

– ЗА НОВЫХ ДРУЗЕЙ!

Голоса сотен полубогов слились в один радостный клич.

Когда полубоги собрались вокруг костра, все смотрели на звезды, словно ждали, что Лео с помпой вернется оттуда, устроив им сюрприз. Вдруг он сейчас спикирует вниз на своем драконе, спрыгнет со спины Фестуса и начнет сыпать избитыми шуточками? Этого не произошло.

После того как спели несколько песен, вперед вызвали Рейну и Фрэнка. Они сорвали шквал аплодисментов от греков и римлян. На вершине Холма полукровок Афина Парфенос, озаренная лунным светом, засияла еще ярче, будто говоря: «Эти ребятишки что надо».

– Завтра мы, римляне, должны вернуться домой, – сказала Рейна. – Мы ценим ваше гостеприимство, особенно учитывая, что мы вас едва не убили…

– Это вас едва не убили, – уточнила Аннабет.

– Какая разница, Чейз.

О-о-о-о-о-о! – выдохнула толпа. Потом все как один засмеялись и стали подталкивать друг друга локтями. Даже Нико улыбнулся.

– В общем, – подхватил Фрэнк, – мы с Рейной согласились, что недавние события положили начало новой эры дружбы между двумя лагерями.

Рейна похлопала его по спине:

– Верно. Сотни лет боги старались нас разделить, чтобы мы не сражались друг с другом. Но есть лучший способ поддерживать мир – сотрудничество.

Пайпер поднялась со своего места:

– Ты уверена, что твоя мать – богиня войны?

– Да, Маклин. Хотя я по-прежнему намереваюсь поучаствовать во многих битвах. Только теперь мы будем сражаться вместе!

Все разразились радостными криками.

Чжан поднял руку, требуя тишины:

– Вы всегда будете желанными гостями в Лагере Юпитера. Мы с Хироном пришли к соглашению: свободный обмен между лагерями – поездки на выходные, программы тренировок и, разумеется, неотложная помощь в случае необходимости.

– А вечеринки? – выкрикнул Дакота.

– Слушай, слушай! – шикнул на него Коннор Стоулл.

Рейна развела руками:

– Это само собой разумеется. Мы, римляне, изобрели вечеринки.

Еще одно всеобщее «О-о-о-о-о!».

– Так что спасибо всем вам, – закончила Рейна. – Мы могли бы пойти путем ненависти и войны, а вместо этого встретили здесь одобрение и дружбу.

Потом претор сделала нечто настолько неожиданное, что Нико показалось, будто он видит сон. Она подошла к нему, стоявшему по своему обыкновению в тени, схватила его за руку и мягко потянула за собой в свет костра.

– У нас был один дом, – сказала Рейна, – а теперь их стало два.

Она крепко обняла Нико, и толпа одобрительно взревела. В кои-то веки у Нико не возникло желания отстраниться. Он спрятал лицо на плече Рейны, смаргивая с глаз слезы.