Текст книги "Мифы Ктулху"

Крысы-трупоеды

1. Мертвая голова

Cол Уилкинсон, вздрогнув, проснулся и какое-то время лежал в темноте, ощущая, как стекают по лицу и плечам капельки морозного пота. Привидевшийся кошмар все еще стоял у него перед глазами.

Но к дурным сновидениям ему было не привыкать. С младых ногтей они преследовали его. Ужас совсем иного рода сдавил его сердце сейчас – кто-то тихо шагал рядом с ним, вслепую шарил руками… эти звуки, производимые непрошеным гостем, и стали причиной его пробуждения.

Кто это вышагивает по его дому?

Никто. Просто крысы возятся посреди ночи.

Сол сунул дрожащую руку под подушку. Если забыть о крысиной возне, дом его был спокоен и тих. Просто разыгравшаяся фантазия населяла темную комнату чудовищами. И все же – не только она. Дуновение сквозняка подсказывало, что дверь отворена, а Сол прекрасно помнил, что перед отходом ко сну проверил, заперта ли она. Понимал он и то, что в этот час ни один из его братьев не мог заявиться сюда. В жизни их семьи, насквозь пропитанной ненавистью и страхом, никто не стал бы входить в чужую комнату, не оповестив о визите заранее, если собственная шкура была дорога.

Они жили в таком напряжении с тех пор, как старая вражда погубила старшего брата четыре дня тому назад. Джон Уилкинсон был застрелен на улице небольшого провинциального городка Джоэлом Миддлтоном. Совершив убийство, Джоэл подался в бега, укрывшись на лесистых холмах, и теперь наверняка вынашивал против Уилкинсонов еще более зловещие планы, чем прежде. Вытаскивая из-под подушки револьвер, Сол думал о том, что ждет его семью впереди.

Встав с постели, он поежился от полускрипа-полустона пружин. На секунду замер, стараясь не дышать и напряженно вглядываясь во мрак. Брат Ричард спал наверху, там же обосновался и Гаррисон – детектив из города, нанятый Питером в надежде на скорую поимку Джоэла Миддлтона. Сам Питер занимал комнату, располагавшуюся этажом ниже в другой части дома. Если бы кто-то из них закричал, тут же поднялась бы пальба – ведь злодей мог затаиться в любом темном углу.

Сол напомнил себе, что эту битву должен выиграть самостоятельно, сражаться в одиночку. Именно он, кровь от крови рода Уилкинсонов, обязан сразить опасного врага – пусть даже кругом не видно ни зги, а душу сотрясают ненавистные детские страхи. Но как же все-таки нервирует эта бесконечная крысиная возня!..

Украдкой ступая вдоль стены и проклиная даже стук собственного сердца, Сол напрасно силился ослабить напряжение, сковавшее нервы. Серые тусклые квадраты окон чуть подсвечивали расставленную по комнате мебель, но дальние углы все равно оставались «слепыми зонами». Наверняка Джоэл Миддлтон где-то там, скорчился у старого камина, недосягаемый для глаз.

К чему промедление, в таком случае? И почему проклятая крысиная возня будто бы целиком сосредоточена у камина – что привлекает туда этих грызунов? Сол припомнил, что слышал подобное шебуршание в мясной лавке, когда крысы неистовствовали, не в силах допрыгнуть до сочной туши, подвешенной на крюк, вбитый высоко – под самым потолком.

Тенью Сол проскользнул вдоль стены, направляясь к двери. Ежели в комнате чужак, его можно будет обнаружить с той позиции: свет от окна падет в нужный угол. Но чем дальше продвигался Сол, в своих белых ночных одеждах смахивающий на призрак, тем меньше оставалось намеков на чей-нибудь силуэт. Добравшись до двери, Сол затворил ее, дрогнув при мысли о чернильной тьме, царящей сейчас в коридоре.

Ничего не происходило. Слышались лишь дикое биение его сердца, громкое тиканье старых часов на каминной полке и сводящий с ума, играющий на нервах топоток незримых крыс. Сол сцепил зубы. Ужас рос в нем, в голове заезженной пластинкой крутился вопрос: что же серые вредители выискивают в той стороне, откуда несется производимый ими шум?

Наконец он понял, что больше не выдержит этого напряженного выжидания. То, что дверь была приоткрыта, ясно указывало на факт проникновения Миддлтона или кого-то еще (или же чего-то еще?) в спальню. Но если это Миддлтон – для чего, как не для расправы, он сюда проник? И почему, ради всего святого, он до сих пор не напал? Чего ждал?

И вот Сол сорвался. Мрак давил на него, адские крысиные бега били по нервам, как дикарские ладони – по туго натянутой коже барабана. Во что бы то ни стало нужно зажечь свет, пусть даже это будет стоить ему жизни.

Нетвердым шагом он прошел к камину, зашарил по полке в поисках лампы. И тогда – закричал, но крик вышел жалкий, сдавленный, придушенный ужасом, неспособный найти дорогу из жуткой комнаты. Двигая рукой, Сол вдруг почувствовал у себя под пальцами чьи-то волосы – живые, не парик, растущие из человеческой головы!

Недовольный визг воспрянул из темноты у его ног, и острая боль пронзила щиколотку – одна крыса укусила его, напала как на злоумышленника, стремящегося украсть ее с трудом обретенную ценность.

Сол, толком не осознавая, что произошло, пинком отшвырнул кусачую тварь. Голова шла кругом от испытанного потрясения. Он вспомнил, что на столе лежат спички и свечи, и кое-как, меся руками мрак, побрел в нужном направлении. Наконец он добрался до стола. Запалив фитиль свечи, он повернулся, держа револьвер в подрагивающей руке; в комнате, не считая крыс и его самогó, не было ни одной живой души. Но взглядом Сол почти сразу нашел то, что стояло на каминной полке, – и это было…

Он примерз к месту. Его мозг не сразу согласился принять то, что обнаружили глаза. Страшно, по-звериному, захрипев, Сол разжал пальцы – и револьвер упал ему под ноги.

Не было никаких сомнений в том, что Джон Уилкинсон умер – ибо пуля поразила его точно в сердце. И прошло уже три дня с тех пор, как Джона опустили в свежесколоченный гроб и предали земле на старом участке кладбища, принадлежавшем Уилкинсонам, – этому Сол был прямым свидетелем.

И все же сейчас с полки на него смотрели остекленело глаза Джона Уилкинсона – с бледного, мертвого лица! Нет, ему это не снится… на полке стояла грубо отсеченная голова старшего брата. А перед камином металась, визжа, серая тварь с глазами, похожими на капли крови, снедаемая нечестивым голодом и сама не своя оттого, что для нее недосягаемо холодное мясо.

Сол Уилкинсон захохотал – и смех перешел в захлебывающийся, душераздирающий вопль, перекрывший вредительские писки и визги. Он пошатнулся на нетвердых ногах – и вопль перешел в сдавленные рыдания, чье эхо долго звучало под сводами старого дома, будя тех, кто еще спал. Никакого намека на разум не слышалось в этих звуках. Кошмарное зрелище заставило рассудок трепетать, будто огонек свечи на ветру.

2. Озверевший

Крики разбудили Стива Гаррисона, спавшего в одной из верхних комнат. Толком еще не продрав глаза, он поспешил вниз по темной лестнице, держа в одной руке пистолет, в другой – фонарик. Увидев свет из-под одной из закрытых дверей, он пошел на него – но тут его кто-то опередил. Детектив направил луч фонарика на пересекающую коридор фигуру.

Оказалось, это был Питер Уилкинсон – высокий жилистый малый с кочергой в руках. Издав какой-то несвязный возглас, он двинул дверь локтем и ворвался в комнату. Детектив услышал, как он вскрикнул:

– Сол! Что такое! Зачем ты…

Затем – краткий миг тишины и новый крик:

– Господи Боже!..

Кочерга, лязгая, полетела на пол – и Сол зашелся новым приступом дикого плача.

Гаррисон достиг двери. Напуганный ничуть не меньше остальных, он понимал, что топтаться снаружи нельзя. Он увидел двух мужчин в ночных рубашках, сцепившихся при свечном свете, в то время как с каминной полки холодное мертвое белое лицо слепо взирало на них, а серая крыса бешено кружила у их ног.

В эту сцену ужаса и безумия Гаррисон и протолкнулся могучим третьим персонажем. Питер Уилкинсон уже успел схлопотать – из раны на голове обильно шла кровь, вдобавок к тому Сол душил его, крепко сцепив пальцы на гортани родственника. Нездоровый блеск глаз Сола явно указывал на временное помешательство. Сдавив своей ручищей буйному шею, Гаррисон оторвал его от жертвы с явным усилием, против которого не смогла устоять даже проснувшаяся в Соле первобытная бездумная дикость. Сол и прежде был крепким малым, но в руках детектива мог только извиваться и рычать от невозможности впиться врагу в горло. Гаррисон отшвырнул от себя безумца и опрокинул мощным ударом кулака в подбородок. Сол рухнул как подкошенный, с пустыми глазами, конвульсивно дергая руками и ногами.

Питер с трудом поднялся на ноги. Его лицо пунцовело, он надсадно кашлял, как при сильных позывах к рвоте.

– Веревку, скорее! – приказал Гаррисон, поднимая обмякшее тело Сола и бросая его в большое кресло. – Или вон ту простынь рвите на путы – нужно повязать его, покуда в себя не пришел. Ох, чертовщина!

Крыса попыталась тяпнуть полуобморочного Сола за босую ногу. Гаррисон двинул ей ногой, но она, упрямо взвизгнув, бросилась в новую атаку. Гаррисон наступил ей точно на голову – и лишь тогда оборвалось сводящее с ума визжание.

Тяжело дыша, Питер передал детективу полоски ткани, оторванные от простыни, и Гаррисон принялся связывать обмякшие руки и ноги Сола. Почти закончив работу, он поднял взгляд – и увидел на пороге комнаты Ричарда, самого младшего в семействе, с лицом белее мела.

– Ричард! – придушенно выдохнул Питер. – Не смотри! Тут голова нашего Джона!..

– Да я уж вижу… – Ричард облизнул пересохшие губы. – Но зачем вы Сола спеленали?

– Он будто спятил! Принеси-ка виски! – велел Гаррисон.

Когда Ричард потянулся за бутылкой, стоящей на занавешенной полке, на крыльце послышались чьи-то шаги, а за ними – голос:

– Эй, там! Дик! Что у вас там стряслось?

– Наш сосед, Джимми Эллисон, – негромко пробормотал Питер. Через коридор он прошел к парадной двери и повернул ключ в очень старом с виду замке. С крыльца вошел мужчина с всклокоченными волосами, явно чувствовавший себя не в своей тарелке. Его ночная рубашка была кое-как заправлена в наспех надетые выходные брюки.

– В чем дело? Слышу – кто-то кричит, кинулся сюда со всех ног. Что это вы с Солом вытворяете, Боже правый? – Тут он увидел мертвую голову над камином, и весь живой цвет сошел с его лица.

– Позовите маршала, Джим! – приглушенным голосом сказал Питер. – Это все дело рук Джоэла Миддлтона!

Эллисон послушался, выбежав на нетвердых ногах и то и дело оглядываясь через плечо с болезненным любопытством. Гаррисон влил Солу в рот немного ликера, передал бутыль Питеру и отступил к камину. Протянул руку к мертвой голове с невольной дрожью – и подозрительно сощурился.

– Думаете, это Миддлтон выкопал гроб вашего брата и осквернил тело? – вопросил он.

– Кому еще такое придет в голову? – Питер поморщился в страхе.

– Ну, с Солом явно какой-то надлом произошел… может, его рук дело?

– Что вы такое говорите! – запротестовал Питер, вздрогнув. – Он был дома весь день. Еще утром, когда я наведался на старое кладбище, могила Джона была в идеальном порядке – а Сол был в здравом уме, когда ложился спать. Это вид отрезанной головы над камином помутил ему рассудок! Джоэл Миддлтон тайком побывал здесь и продолжает изводить нас! – Тут, хлопнув себя по лбу, Питер добавил высоким, срывающимся голосом: – Да ведь он сейчас может прятаться где-то в доме…

– Я это проверю, – успокоил его Гаррисон. – Ричард, побудьте пока со старшим братом – окажите любезность. А вы, Питер, ступайте со мной. Какая дверь дальше всего от любой из спален? – спросил он, выйдя в коридор и удостоверившись, что входная дверь накрепко заперта.

– Черный ход – тот, что на кухне, – сказал Питер и повел детектива за собой. Когда они оказались на месте, их встретила узкая полоса звездного неба, видневшаяся между косяком и неплотно прикрытой дверью.

– Думаю, отсюда он и пробрался. И ушел, скорее всего, этим же путем, – пробормотал Гаррисон. – Здесь точно было раньше заперто?

– Я закрывал лично, – ответил Питер. – Взгляните – там, снаружи, какие-то царапины на двери. А ключ валяется на полу с нашей стороны.

– Ну, здесь все ясно – замок старой модели. – Гаррисон хмыкнул. – Любой может взять кусок проволоки, выдавить ключ с той стороны – и так произвести взлом. Тихо, без особого шума – никто в большом доме и не всполошится.

Детектив вышел на широкое крыльцо черного хода. Большой двор-пустошь предстал его глазам. За ним простиралось пастбище, обнесенное проволочной оградой, а дальше виднелась густая белоствольная дубрава – остатки леса, теснимого деревней Лост-Кноб со всех сторон.

Питер посмотрел на этот лес – низкий, кажущийся непроглядным черным бастионом в слабом свете звезд, – и поежился.

– Миддлтон где-то там, – шепотом сообщил он. – Никогда не подозревал, что он осмелится напасть на нас под нашей собственной крышей. Я нанял вас, чтобы выследить его в округе… кто бы мог подумать, что вы понадобитесь, чтобы защищать нас здесь!

Не отвечая, Гаррисон спустился во двор. Питер остался сидеть на корточках на краю крыльца. Детектив пересек узкое пастбище и остановился у древней изгороди, за которой начинался лес. Тьма между деревьями царила первозданная, иначе и не сказать. Ни шелест листьев, ни шорох ветвей не выдавали чьего-либо потаенного присутствия. Если Джоэл Миддлтон скрылся в той стороне – он, должно быть, уже искал убежища в скалистых холмах, опоясывающих деревню.

Гаррисон повернул к дому. Он прибыл в Лост-Кноб накануне поздно вечером. Было уже немного за полночь, но ужасные новости распространялись даже глубокой ночью. Дом Уилкинсонов стоял на западной окраине города, дом Эллисонов был в принципе единственным жилищем в радиусе ста ярдов от него. Но Гаррисон увидел, как и в дальних окнах загораются огни.

Питер стоял на крыльце, вытянув голову на длинной шее, похожей на шею канюка.

– Нашли что-нибудь? – с тревогой окликнул он.

– На этой твердой земле следы не заметны, – проворчал детектив. – Что вы увидели, когда вбежали в комнату Сола?

– Сола и увидел – он стоял перед камином и голосил, широко раззявив рот, – ответил Питер. – И когда я сам заметил, на что он таращится там… я, наверное, закричал, выронил кочергу… а потом Сол набросился на меня, будто дикий зверь.

– Дверь в комнату Сола была заперта?

– Притворена, но не заперта. Замок случайно сломался пару дней тому назад.

– Еще один вопрос: Миддлтон когда-нибудь бывал в этом доме раньше?

– Насколько знаю, нет, – мрачно ответил Питер. – Наши семьи ненавидели друг друга в течение двадцати пяти долгих лет. Джоэл – единственный и последний наследник своей фамилии в этих краях.

Гаррисон зашел в дом. Эллисон уже успел вернуться с маршалом Маквеем – высоким, немногословным мужчиной, которого явно возмущал детектив-наймит. Их сопровождала группа разбуженных соседей. Собравшись во дворе сбоку от дома, все переговаривались вполголоса, и только Джим Эллисон весьма громогласно выражал свое негодование.

– Конец Джоэлу Миддлтону! – заявлял он на повышенных тонах. – Некоторые тут встали на его сторону, когда он убил Джона. Интересно, что бы они сейчас сказали? Где это видано – выкопать мертвого и отрезать ему голову! Варварство! Уж я бы не стал гадать, что там решат присяжные, а разобрался бы с ним сам!

– Лучше поймайте его, прежде чем начнете линчевать, – проворчал Маквей. – Питер, я отвезу Сола в окружной центр.

Питер молча кивнул. Сол приходил в сознание, но безумный блеск его глаз оставался неизменным. Гаррисон заговорил:

– Думаю, надо отправиться на кладбище, проверить участок Уилкинсонов – глянуть, что мы там сможем найти. Вдруг реально отследить Миддлтона оттуда?

– Уилкинсоны пригласили тебя сделать работу, для которой, по их мнению, я недостаточно хорош, – прорычал Маквей. – Ну, ступай – только мне с тобой не по пути. Я повезу Сола в город.

Маршал приказал своим помощникам поднять спеленутого безумца и вышел. Ни Питер, ни Ричард не последовали за ним. Долговязый мужчина выступил вперед и неловко обратился к Гаррисону:

– То, что делает маршал, – его личное дело, но мы все здесь готовы помочь чем угодно, если хотите собрать отряд и прочесать округу.

– Спасибо, но я уж как-нибудь сам, – ответ Гаррисона прозвучал непреднамеренно резко. – Лично ты можешь помочь мне, убравшись с дороги прямо сейчас. Я управлюсь с делом – один и по-своему, как маршал мне и предложил.

Соседи стали расходиться по домам, молчаливые и обиженные. Джим Эллисон после минутного колебания последовал за ними. Когда все ушли, детектив Гаррисон закрыл дверь и повернулся к Питеру.

– Проводите меня на кладбище?

Питер вздрогнул.

– Оправдан ли такой риск? Миддлтон своей выходкой показал, что ни перед чем не остановится, ничем не побрезгует…

– А с чего бы ему останавливаться? – Ричард расхохотался. Его губы скривила горькая усмешка, на лице проступили глубокие страдальческие морщины. – Мы и сами никогда не прекращали травить Миддлтона. Джон обманул его, отнял последний клочок земли – вот почему Джоэл его убил. За что мы, по сути, благодарить его должны!

– Ты несешь чушь! – воскликнул Питер.

Ричард с горечью усмехнулся:

– Ты гнусный лицемер. Мы просто хищные звери – все мы, Уилкинсоны… как и эта тварь! – Он злобно пнул дохлую крысу. – Мы все терпеть не могли друг друга. Ты рад, что Сол свихнулся, рад, что умер Джон. Теперь остался разве что я, а у меня неладно с сердцем. И не смотри на меня так, я ведь не идиот! Как говорил шекспировский Арон, «выкапывал я трупы из могил и выставлял их на крыльцо друзьям»!

– Да ты и сам, смотрю, свихнулся! – яростно воскликнул Питер.

– Вот, значит, как? – Ричард явно распалялся. – А какие у нас есть доказательства, что это не ты отрезал Джону голову? Ты-то точно знал, что Сол был невротиком, что подобное потрясение может свести его с ума! И еще: ты вчера был на кладбище!

Лицо Питера исказилось от ярости. Затем, сделав над собой явное усилие, он взял себя в руки и тихо сказал:

– Ты переутомился, Ричард.

– Сол и Джон ненавидели тебя, – бросил тот, – и мне известно, за что. Все потому, что ты не согласился сдать нашу ферму на Уайльд-Ривер в аренду той нефтяной компании. Если бы не твое упрямство, мы все могли бы разбогатеть.

– Ты знаешь, почему я не сдал ее в аренду, – огрызнулся Питер. – Бурение на том участке сгубило бы сельскохозяйственную ценность земли, и мы потеряли бы верную прибыль. А вся эта нефть – рискованная авантюра.

– Это ты так говоришь, – усмехнулся Ричард. – Но предположим, что это лишь верхушка айсберга! Вдруг ты просто решил остаться единственным живым и дееспособным наследником и хочешь заделаться нефтяным магнатом в одиночку – без братьев, которым причиталась бы доля…

Вмешался Гаррисон:

– Вы что, на всю ночь растянете эти семейные дрязги?

– Нет! – Питер повернулся к брату спиной. – Я отведу вас на кладбище, детектив. Уж лучше я встречусь с Джоэлом Миддлтоном ночью, чем буду и дальше слушать бред этого сумасшедшего.

– Я никуда не пойду, – бросил Ричард. – Там, под покровом ночи, у тебя слишком уж много шансов убрать еще одного наследника. Я пойду переговорю с Джимом Эллисоном. – Сказав это, он открыл дверь и исчез в темноте.

Питер снял мертвую голову с полки и завернул ее в ткань, слегка дрожа при этом.

– Вы заметили, как хорошо сохранилось лицо? – прошептал он. – Казалось бы, за три дня… а, пустое. Я заберу ее и положу обратно в могилу, где ей и место.

– А я выкину труп крысы за дверь. – Гаррисон повернулся – и замер. – Надо же… куда-то исчезла, дохлятина!

Питер Уилкинсон побледнел, когда его взгляд скользнул по пустому полу.

– Вон там она лежала, – прошептал он, указывая. – Мертвая – и точка! Вы раскроили ей голову подошвой – не могла она после такого отряхнуться и дать деру!

– Ну, это ведь нас тут не задержит, верно? – Гаррисон не собирался тратить время на эту ерунду.

Глаза Питера устало поблескивали в свете свечей.

– Это была крыса-упырь, крыса-трупоед, – шепотом сообщил он. – Я никогда раньше не видел этих тварей в жилом доме, в городе. Индейцы рассказывали о них странные байки – говорили, мол, это не просто грызуны, а злые демоны-каннибалы, в которых вселялись духи нечестивых мертвых людей, чьи трупы они глодали!

– Адово пламя! – ругнулся Гаррисон, задувая свечу. Ему вдруг стало неуютно – правда же, не могла раздавленная крыса уползти сама по себе?

3. Призрак в уборе из перьев

Облака скрыли звезды, воздух был жарким и душным. Узкая, изрытая колеями дорога, вившаяся на запад в холмы, ужасала обилием ухабов. Но Питер Уилкинсон умело управлял своим древним «фордом», и деревня позади них быстро скрылась из виду. Они больше не проезжали мимо домов. По обе стороны дороги густые заросли дубов теснились вплотную к заборам из колючей проволоки.

Питер внезапно нарушил молчание:

– Как эта крыса попала в наш дом? Они наводняют леса вдоль ручьев и кишат на каждом сельском кладбище в горах, но в деревне я их вообще не видел. Наверное, она за Джоэлом Миддлтоном прошмыгнула – на запах мертвой головы…

Автомобиль вдруг подбросило вверх, и Гаррисон невольно выругался. Заскрежетали натужно тормоза, и «форд» остановился.

– Шину спустило, – буркнул Питер. – Ничего, думаю, быстро заменим. А вы пока за лесом следите – Миддлтон может прятаться там, где не ждем!

Совет был, вне сомнений, дельный. Пока Питер корпел с домкратом, Гаррисон стоял между машиной и ближайшим краем чащи, держа руку на револьвере. Полуночный ветер раскачивал кроны деревьев. Разок детективу почудился блеск крохотных глаз в подлеске.

– Вот и все, – наконец объявил Питер, собирая инструменты. – Отправляемся. Мы и так потеряли достаточно времени.

– Прислушайтесь-ка…

Гаррисон вздрогнул, напрягся. Откуда-то с западной стороны донесся внезапный крик боли или страха. Затем послышался топот бегущих ног по твердой земле, треск кустарника, как будто кто-то вслепую мчался через кусты в нескольких сотнях ярдов от дороги. В одно мгновение Гаррисон перемахнул через забор и устремился на звук.

– Помогите! Помогите! – испуганно кричал кто-то. – Боже правый, помогите мне!

– Ко мне! – крикнул детектив, выскочив на открытое место.

Невидимый беглец, услышав его, очевидно, сменил направление. Тяжелые шаги стали громче – но вот раздался ужасный крик; фигура, пошатываясь, показалась из кустов на противоположной стороне поляны и упала плашмя.

Тусклый свет звезд проявил неясный силуэт, прянувший на нее следом. На глазах у Гаррисона блеснула сталь, прозвучал удар. Он вскинул револьвер и пальнул наугад. Тут же неведомый душегуб отпрянул, подскочил и с нечеловеческой прытью скрылся в кустарнике. Детектив бросился вперед – странный холодок пробежал по его спине из-за того, что увидел он в кратковременной вспышке выстрела.

Он присел на корточки у края кустов и заглянул в них, склонившись над лежавшим человеком; включил фонарик. Это был старик – дикий, неопрятный, со спутанными седыми волосами и бородой. Теперь эта борода была испачкана красным, а из глубокой раны в спине сочилась кровь.

– Кто на тебя напал? – требовательно спросил Гаррисон, видя, что бесполезно возиться со столь глубокой раной – старик все равно не жилец. – Это был Джоэл Миддлтон?

– Кто угодно, но не он. – Питер встал рядом с детективом. – Это же Джош Салливан, дружок Джоэла! Он наполовину юродивый, но я подозревал, что он поддерживал связь с беглецом и давал ему советы…

– Джоэл Миддлтон, – пробормотал старик. – Я должен был найти его, чтобы сообщить новости о голове Джона…

– Где прячется Джоэл? – допытывался детектив.

Салливан поперхнулся кровью, сплюнул и покачал головой.

– Я вам никогда не скажу. – Жуткий взгляд умирающего вперился в Питера. – Несешь голову братца назад к яме, Пит Уилкинсон? Смотри, как бы тебе самому там не оказаться до конца этой ночи! Печать Каина лежит на твоем имени! Дьявол получит твою душонку, а крысы сожрут твой труп! О, в этой ночи бродят призраки…

– Что ты несешь? – прорычал Гаррисон, хватая старика за грудки. – Кто напал на тебя?

– Мертвец! – выплюнул слово Салливан. – Когда я возвращался со встречи с Джоэлом Миддлтоном, я встретил его – охотника на волков, которого твой дедушка убил так давно, Питер Уилкинсон! Он погнался за мной и ударил меня ножом. Я ясно видел его при свете звезд – голого, в набедренной повязке, в перьях и краске… точно такого, каким я видел его, когда был ребенком! Таким он был до того, как твой дедушка убил его! Это он достал голову твоего брата из могилы! – Голос Салливана упал до зловещего шепота. – Он вернулся прямиком из ада исполнить проклятие, наложенное на твоего деда, когда тот выстрелил ему в спину, – твой дед убил его, чтобы получить землю, на которую претендовало племя. Берегитесь! Это мертвец бродит в ночи, а крысы – слуги его! Крысы… трупоеды…

Кровь выплеснулась на белую бороду в последний раз, и старик обмяк.

Гаррисон выпустил труп и поднялся на ноги с мрачной миной.

– Пускай тут и лежит. Позаботимся о теле на обратном пути. Сейчас – на кладбище!

– Вы серьезно? – Лицо Питера побелело. – Живых людей я не боюсь, пусть даже это сам Джоэл Миддлтон, – но мертвец?!

– Не валяйте дурака, – фыркнул детектив. – Разве не вы сейчас сказали, что этот старик – юродивый?

– Но что, если Миддлтон прячется где-то рядом…

– Я сыщу на него управу! – Гаррисон был непрошибаемо уверен в своих способностях бывалого бойца. Чего он не сказал Питеру, когда они возвращались к машине, так это того, что он мельком увидел убийцу во вспышке своего выстрела. При воспоминании об этом мимолетном образе у него встали дыбом волосы на затылке – ему привиделась обнаженная фигура, если не считать набедренной повязки, мокасин и головного убора из перьев.

– И кто этот охотник на волков, про которого сказал старик? – спросил Гаррисон, как только «форд» двинулся дальше.

– Вождь Тонкава, – пробормотал Питер. – Он подружился с моим дедом и позже был убит им, как и сказал Джош. Говорят, его кости и по сей день лежат на старом кладбище.

Питер погрузился в молчание, по-видимому, предавшись мрачным думам.

Примерно в четырех милях от города дорога вилась мимо тускло освещенной поляны. Это и был могильный надел Уилкинсонов. Ржавый забор из колючей проволоки окружал группу могил, чьи белые надгробия кренились всякое на свой лад. Сорняки росли тут густо, беспорядочно кроя низкие холмики.

Белые дубы теснились со всех сторон, дорога петляла меж ними, мимо покосившихся ворот. За верхушками деревьев, почти в полумиле к западу, просматривалась бесформенная громада, которая, как понял Гаррисон, была крышей дома.

– Это наш старый фермерский дом, – пояснил Питер, проследив за его взглядом. – Я там родился, и братья тоже. Никто не жил в нем с тех пор, как мы переехали в город десять лет назад. – Нервы Питера были на пределе. Он со страхом оглядел черный лес вокруг себя; его руки дрожали, когда он зажигал фонарь, взятый из машины. Он напрягся, поднимая круглый предмет, завернутый в ткань, с заднего сиденья, – возможно, представил себе холодное, белое, каменное лицо, скрытое тканью.

Проходя через низкую калитку и прокладывая путь между заросшими сорняками холмиками, он пробормотал:

– Мы дураки. Если Джоэл Миддлтон затаился там, в лесу, он может прикончить нас обоих так же легко, как подстрелить кроликов.

Гаррисон не ответил, и мгновение спустя Питер остановился и посветил фонариком на холмик, на котором не было сорняков. Земля была взрыхлена, и он воскликнул:

– Смотрите-ка! Я думал, могила останется раскопанной. Как считаете, почему Джоэл взял на себя труд закидать ее землей снова?

– Посмотрим, – проворчал Гаррисон. – Вы готовы к эксгумации?

– У меня в руках – отрезанная голова, – мрачно напомнил Питер. – Думаю, уж теперь мне хватит духу смотреть на обезглавленный труп, твердо стоя на ногах… В сарае неподалеку есть лопата – давайте принесу.

Вернувшись вскоре с киркой и лопатой, Питер поставил зажженный фонарь на землю, а рядом с ним положил завернутую в ткань голову. Он был жутко бледен, пот крупными каплями выступил у него на лбу. Фонарь отбрасывал две тени, гротескно искаженные, на заросшие сорняками могилы. В воздухе повисла гнетущая атмосфера. На темном горизонте время от времени мелькали притушенные облачной завесой вспышки молний.

– Это еще что за звук? – Гаррисон сделал паузу, подняв кирку. Повсюду вокруг них слышались шорохи и хруст сорняков. За границей круга света, идущего от фонаря, на земле поблескивали гроздья крошечных красных бусин.

– А это, сэр, – Питер невесело усмехнулся, налегая на лопату, – крысы! Могильные крысы, будь они неладны! – Подобрав с земли камень, он швырнул его в темноту, и гроздья глаз рассредоточились с возмущенным писком. – На кладбище эти вредители просто кишмя кишат. Верю, они и живого бы сожрали, не сумей тот дать им отпор. Прочь, мерзкие прихвостни дьявола, прочь!

Гаррисон налег на кирку, сбивая комья глины с холмика.

– Это не должно быть тяжелой работой, – проворчал он. – Если он выкопал его сегодня или рано вечером, земля будет рыхлой до самого низа…

Тут детектив резко остановился. Кирка ударилась о землю, выпав из его руки. Ему на плечо будто легла тяжелая холодная рука, и в напряженной тишине он услышал, как крысы-трупоеды снуют в траве.

– В чем дело? – Новая бледность окрасила лицо Питера в серый цвет.

– Я натолкнулся на твердую почву, – медленно пояснил Гаррисон. – Через три дня эта глинистая земля становится твердой, как кирпич. Но если бы Миддлтон или кто-то другой вскрыл эту могилу и засыпал ее сегодня, земля осталась бы рыхлой до самого дна. Но тут – не так. Ниже нескольких дюймов она совсем твердая. Вверху немного разрыхлена, но никто не вскрывал захоронение – все так же, как было трое суток назад!

Питер, пошатнувшись, схватился за голову.

– Стало быть, это правда! – вскрикнул он. – Вождь Тонкава вернулся из ада и по пути прихватил с собой голову Джона, не раскопав могилы! Значит, это он послал демона в наш дом, демона-крысу – призрачную, бессмертную, неубиваемую! Прочь от плоти моей, прочь от духа моего, изыди в геенну…

– Держите себя в руках! – Гаррисон обхватил насмерть перепуганного мужчину за плечи, но Питер вырвался, отстранившись, повернулся и побежал – не к припаркованному у кладбища «форду», а к ограде аккурат напротив. Он перемахнул через ржавую проволоку, оставив на ней клочья одежды, и скрылся в зарослях, не обращая внимания на летящие ему вдогонку крики Гаррисона.

– Проклятье! – ругнулся детектив. Где, как не в краю черных холмов, могло случиться такое? Он сердито схватился за инструменты и вонзил их оба разом в утрамбованную глину, запеченную палящим солнцем почти до железной твердости. Пот лился с него ручьями, он кряхтел и ругался, но упорно продолжал, используя всю мощь своих натруженных мышц. Он хотел подтвердить или опровергнуть подозрение, зародившееся в его голове, – подозрение, что тело Джона Уилкинсона никогда не клали в эту могилу.