Текст книги "Симбиоз"

– Как же нам убить его? – взволнованно повторял Люк. – Я много раз видел его в деле, Бен, он слишком осторожен. Был осторожен, даже когда являлся обычным симбионтом, а теперь и подавно. Его неисчерпаемый запас порталов – огромная проблема. Он попросту не подпустит к себе противников!

– Однажды он ошибется. Наша задача – не упустить этот момент.

Меня так затянули обсуждения, что не успела я и глазом моргнуть, как настала ночь, и связываться с Рене и отцом было уже слишком поздно. Окончательно определив для себя, что заходил к ним именно мистер Гунтер, я без зазрения совести отложила звонок на следующий день. Мне не хотелось слышать слезы в голосе сестры, искренне привязавшейся к погибшей соседке, и не хотелось расстраиваться вновь, после того как я уже пережила эту потерю.

На портале Франциско мы перебрались в другой дом, более просторный и комфортабельный, чем семейное гнездо Эвансов, но куда менее уютный. Я привыкла к узкой лестнице, неухоженному дворику и маленькой кухне, где нам приходилось сидеть на головах друг у друга – все это вызывало чувство сплоченности. Здесь же каждому доставалась своя комната, а в гигантской гостиной просто невозможно было столкнуться.

– Года два назад это место обнаружили федералы, и нам пришлось уйти. Здорово снова вернуться сюда, – Франциско, напротив, положительно оценил прирост свободного пространства.

Мы с ним устроились на ночлег в одной из хозяйских спален, где все казалось дорогим и очень хрупким. Стараясь ничего не трогать, я осторожно присела на кровать.

– Чей это дом?

– Дакоты, разумеется.

– Он что, богат?

– Еще бы, при таких родителях. Они у него очень успешные бизнесмены. Никогда не слышала фамилию Гонсалес?

– Так вот кто у нас состоятельный наследник, – пробормотала я, положив голову Франциско на плечо. – Хотела тебя предупредить, что рассказала Бенедикту, как избавиться от камня.

– Я знаю.

– Сердишься?

– Нет. Ты поступила честнее меня. Я молчал, потому что не был готов смириться с мыслью, что его не станет, пытался удержать его, не замечая, что привычный некогда темп жизни стал для него теперь чересчур быстрым и напряженным, что он устал и хочет отойти от дел. Лишать его права выбора было очень эгоистично с моей стороны. Сегодня, когда он в очередной раз назначил главным Себастьяна, а сам остался в стороне, я понял, что он уже давно начал подготавливать нас к своему уходу.

– Но вряд ли он представлял себе этот уход именно таким…

– Вряд ли, – я вся съежилась, однако Франциско неожиданно добавил. – О таком он не мог и мечтать.

– Ты серьезно?

– Я видел его лицо, когда он говорил нам, что собирается делать. Он не боится, Андреа. И ты не бойся.

Спалось мне откровенно плохо. Я часто открывала глаза и ощупывала матрас, спросонья не понимая, что такого могло с ним произойти, что лежать вдруг стало безумно неудобно, на какой бок не перевернись. Под утро от вчерашнего моего триумфального настроения ничего не осталось, и, как выяснилось, многие, передумав за ночь бесчисленное количество мыслей, точно так же подрастеряли свой запал. За завтраком Бенедикт развеял мрачное молчание еще более мрачной речью:

– Если Питеру удастся выпустить на свободу пленников Сан-Клементе, считайте, мы окончательно и бесповоротно проиграли. Поэтому я прошу вас запастись терпением и не покидать убежище до звонка нашего посредника с военными – Августа Кокош.

– А как же патрулирование? – деловито уточнил Дакота. – Вчера по всем штатам горели полицейские участки.

– Это попытка заставить нас вмешаться, – пробурчал Себастьян, рыща по карманам в поисках сигарет. – Джованни сказал, всех виновников задержали, кого-то даже прежде, чем они успели наделать шуму. Это были новички, молодые и неопытные симбионты. Питер сделал из них смертников и швырнул нам, как наживку, чтобы отвлечь от чего-то более важного.

– Нет ничего важнее гибели людей, – негромко произнес Бенедикт. – Однако я не думаю, что Питер всерьез рассчитывал, что мы все бросим и помчимся разбираться с его демонстрациями. Скорее, он просто хотел отомстить.

– Мне нужно встретиться с Сарой, Бен, – встрепенулся Люк.

Себастьян тут же горячо закивал, и я поняла, что они оба надеются повидаться с близкими до того, как придется отправляться защищать таинственный остров.

– Понимаю. Но отпустить тебя не могу.

– Тогда она приедет сюда.

– Хорошо, Люк. Если вы считаете, что здесь ваши семьи будут в безопасности, пожалуйста, вы имеете полное право пригласить их.

Себастьян раздосадовано заворчал: он явно не считал этот дом безопасным. Дакота тоже неуверенно покачал головой, а я представила, как на порог вваливается охваченный волнением отец, и поежилась.

– Вы все думаете, что у нас не получится? – резко спросила Гвинет. – К чему устраивать тут торжественные прощания?

Я невольно позавидовала ее прямоте и сжалась еще сильнее, ожидая вердикта старших. Себастьян смерил Гвинет презрительным взглядом, в котором так и читались его обычные интонации, мол, вот же молодняк бестолковый пошел. Люк и вовсе проигнорировал, покидая кухню с телефоном в руках. Бенедикт задумчиво прошелся рукой по волосам, но тоже промолчал, и мне вдруг стало предельно ясно, почему Гвинет чувствует себя такой несчастной в его группе. Ее словно никто не воспринимал всерьез. Один лишь Дакота соизволил ответить, однако слова его прозвучали грубо, как и всегда, когда он обращался к ней.

– Если бы ты хоть раз сражалась по-настоящему, поняла бы.

– Она не то имела в виду… – попыталась вклеиться я, но Гвинет не позволила мне вступиться за нее.

– Раз тебе так страшно, тащи свою задницу в Испанию к богатеньким родителям, – ядовито произнесла она, глядя на Дакоту исподлобья.

– Ты вообще слушала нас? При чем здесь страх? Это нормально – хотеть увидеть близких перед сложным делом. Их поддержка и забота вдохновляют, хотя ты, наверное, и слов-то таких не знаешь.

– Идите-ка вы оба отсюда, воздухом подышите, – сухо гаркнул Себастьян. – Только себя накручиваете, да других раздражаете. Где тут виски?.. Дакота, достань. Да-да, достань и проваливай, освежись! Я лично собираюсь выпить.

– Присоединяюсь, – со вздохом сказал Франциско.

Гвинет побрела к двери, часто оглядываясь, из-за чего ее красные волосы то и дело веером разлетались по помещению. Я поняла, что она ждет Дакоту, и даже удивилась: неужели ей так хочется продолжить ссору? Сам же Дакота послушно выставил на стол стаканы и пузатую бутыль, быстро осмотрелся, по-хозяйски размышляя, не потребуется ли гостям что-либо еще, и только тогда двинулся за ней. Стоило им обоим очутиться на улице, в доме сделалось оглушительно тихо. Я могла слышать дыхание Бенедикта, размеренное, но немного свистящее, и приглушенные всплески разливающегося алкоголя. Они звучали особенно мрачно, били по моей беспокойной голове, и тогда мне тоже захотелось выйти, однако в следующую секунду в кухню вернулся Люк, чтобы обрадовать всех неожиданной новостью.

– Я дозвонился до Дженнифер. Они с Кайлом будут здесь через полчаса.

– Наши союзники с первой войны, – пояснил Бенедикт, заметив мой озадаченный взгляд, затем повернулся к Франциско. – Ты тоже их не застал. После поражения Питера десять лет назад они покинули нас, чтобы жить обычной жизнью.

– Очень кстати, – одобрил Себастьян. – Сара тоже приедет?

– Да. Она хотела взять билет на самолет, но все аэропорты в ее штате закрыты. Будет добираться на машине. Не знаю, успеет ли…

Люк упал на стул и залпом осушил стакан, который к нему заботливо пододвинули. На смену молчанию пришли какие-то старые и неизвестные мне истории, которые принялся вспоминать Бенедикт, стремясь разбавить воцарившуюся атмосферу уныния, и я вновь почувствовала себя неуютно, словно вклеилась в компанию давних друзей, приходясь им совершенно посторонним человеком. Аббадон размеренно покачивался под потолком вниз головой – ни у кого из здесь присутствующих демонов больше не было подобной привычки. Стоило мне встать, он взмахнул крыльями, и мы вместе вышли в коридор.

– Абби, а я и впрямь могу одолжить у тебя способность вытягивать из людей души?

– Можешь, но вряд ли тебе это удастся.

– Почему?

– Отнятие души у живого существа – омерзительный, сложный и жестокий поступок. Он страшнее убийства, страшнее любых злодеяний, за которые у вас принято судить.

– Но вы же сами…

– Мы, – сверкнул глазами Аббадон. – Забираем душу, когда она уже готовится отделиться от тела. Когда человек погибает. Истинная смерть – это не просто остановка сердца или прекращение дыхания, и только демон способен почувствовать, когда она настигает его симбионта. С ее приходом связь их обрывается, и душу становится можно безболезненно извлечь, однако, если замешкаться хоть на секунду, она ускользнет в другой мир. Таким образом, тебе или любому другому человеку, неспособному поймать этот ключевой момент, придется поглощать души еще живых людей, чтобы не упустить их. В Инкхигхаиме подобный способ считается неприемлемым.

– Значит, Питер?.. – задумавшись, я споткнулась на пороге, непривычно высоком и выкрашенном в цвет пола, отчего его сложно было разглядеть. – Ой. И что случается с живым человеком, когда у него забирают душу?

– Его продолжение бесследно исчезает. Он умирает, но не только.

– А если потом его душу отпускают?

– Сомневаюсь, что отнятую у живого существа душу можно отпустить. Акты насилия чаще всего необратимы.

Ноги сами вынесли меня на улицу, где я сразу заметила Дакоту и Гвинет, основавшихся в дальнем углу террасы. Они не спорили, хотя и смотрели насуплено в разные стороны, делая вид, что им отвратительно общество друг друга. Именно делая вид, ведь, если бы это была правда, зачем бы им потребовалось стоять практически вплотную? Я невольно прислушалась – они говорили, но слишком тихо, чтобы мне удалось распознать, о чем.

К дому прилегал обширный травянистый участок. На редкость ухоженный, будто каждые выходные его навещал профессиональный садовник, чему я ничуть бы не удивилась. Его идеальную гладкость и пустынность вскоре нарушили два незнакомца, появившиеся из портала с противоположной от террасы стороны. Заприметив их во время своей прогулки, я, приученная считать всех чужих симбионтов врагами, тотчас приготовилась звать на помощь.

– Доброе утро, – крикнула издалека темноволосая женщина, тоже увидев меня. – Не проводишь нас к Бенедикту?

Лицо у нее было подтянутое и загорелое, близко посаженные темно-синие глаза лучились здоровьем, однако кофта с объемными у плеч рукавами и необычная высокая прическа, какие давно уже вышли из моды, наводили на мысли, что с ее возрастом, как и с возрастом Бенедикта, можно было легко ошибиться.

– Мы друзья, – добавил молодой человек рядом с ней, такой же загорелый и синеглазый. – Меня зовут Кайл.

– Кайл! Джен! – воскликнул Дакота, выскочив навстречу гостям. – Счастлив вас видеть!

– Мы тоже рады встрече, – Дженнифер по-мужски пожала ему руку.

– Смотрю, Бен набрал очаровательное пополнение, – широко улыбнулся Кайл, переводя взгляд с меня на Гвинет, вышедшую вслед за Дакотой.

– Так-так, я знаю, о чем ты подумал, – заворчал Дакота и подтолкнул его к крыльцу. – Идем уже, ловелас.

– Ты даже не дашь мне выяснить имена этих прекрасных девушек? – запротестовал тот.

– Разве у тебя в Сиэтле не осталась невеста?

– Что ты, мы с Марией разошлись уже очень давно…

Громко переговариваясь, они зашли в дом. Я замерла в нерешительности, разрываясь между желанием еще немного побыть в одиночестве и любопытством, пробудившимся с появлением новых союзников. Гвинет, очевидно, чувствовала то же самое. Она шагнула за Дакотой, потом остановилась и перевела тоскливый взгляд на террасу. Минутой ранее там явно произошло нечто важное для нее, куда более важное, чем ожидало внутри, но в конце концов мы обе предпочли своим тяжелым мыслям знакомство с гостями, и она милостиво кивнула мне на дверь, предлагая зайти первой. Удивленная и приободренная ее неожиданным дружелюбием, я вернулась в кухню, приготовившись лицезреть трогательную церемонию воссоединения, однако застала там совсем иную сцену.

– Что он здесь делает?!

– Успокойся, Джен, – пытался урезонить женщину Бенедикт. – Все в порядке. Он с нами.

– С вами?! – прорычала Дженнифер. – Он дрался на стороне Питера, и наплевать, что делал это, будучи еще сопляком! С каких пор ты принимаешь в свой отряд убийц?!

Вид у нее был такой грозный, будто она собиралась трансформироваться. Я принялась поспешно проталкиваться вперед, чтобы очутиться рядом с Франциско, который и не думал реагировать на ее возмущение. Зато все остальные уже стояли на ногах в едином стремлении усмирить набирающий обороты конфликт – последним поднялся Люк и мягко положил руку на плечо своей старой знакомой.

– Поверь нам, Джен. За десять лет многое изменилось.

– Да, но…

– И это ваши союзники с первой войны? – неожиданно поинтересовался Франциско. – У них же кожа чистая, как у младенцев. Они, поди, трансформировались пару раз в жизни.

– Вуд… – я укоризненно качнула головой.

Дженнифер стиснула кулаки, но не успела ответить на этот выпад: слово вновь взял Бенедикт.

– Прошу вас, не ссорьтесь. Франциско, тебе прекрасно известно, как быстро у симбионтов затягиваются раны. Джен и Кайл уже много лет не использовали демонические способности, однако на первой войне они сражались наравне со всеми, и сейчас, согласившись помочь, они оказали нам огромную услугу. Будь добр, выбирай выражения. Джен, я прекрасно понимаю твои чувства, но Франциско уже давно является членом нашей семьи. Ты можешь доверять ему.

– Прекрасно, – после паузы ответила Дженнифер. – Только пусть он держится подальше от меня и моего сына.

Я удивилась, что она беспокоится о своем отпрыске, находящемся неизвестно где, наверняка очень далеко отсюда, и лишь спустя несколько секунд сообразила, что речь идет о Кайле. Гвинет не сдержала изумленного покашливания – чудесным образом мы с ней снова среагировали одинаково. Я была поражена до глубины души, узнав, кем широкоплечий Кайл приходится этой хрупкой женщине; мне казалось, он должен быть младшим братом или взрослым племянником – кем угодно, но никак не сыном! Это звучало так же странно, как если бы Люк назвал своим ребенком Дакоту.

Бенедикт вымученно вздохнул, однако счел за благо закончить на этом спор. Все кое-как расселись, и Себастьян принялся по новой наполнять стаканы.

– Пьете с самого утра? – добродушно произнес Кайл. – Неслабо вам, наверное, досталось.

– Расскажи нам, Бен, – попросила Дженнифер, сделав маленький глоток. – Что произошло? Как Слеза вернулась к нему? И какой у нас план?

* * *

Сидели до глубокой ночи, периодически разбредаясь на перекур. По настоятельной просьбе хозяина дома, Дакоты, смолили на улице, но сигаретный дым все равно умудрялся проникать в кухню. Наверное, Себастьян все же затягивался в ней втихаря, ленясь или не желая лишний раз отрываться от своего стакана.

Дженнифер и Кайл крайне болезненно восприняли известие о смерти Николь. Оба в первую очередь бросились утешать Люка. Глубокая печаль пролегла на лице Дженнифер, исказив и состарив его; Кайл же зашелся невнятными соболезнованиями, периодически превращающимися в нотации.

– Слов нет, как жаль. Такая она была, такая… и как ты, идиот, мог ее бросить?

Люк безмолвно качал головой в ответ, подливая себе виски. Отросшие корни волос пробивались из-под его дредов, отчего прическа выглядела неопрятной, но так он даже больше походил на бродячего музыканта, чем раньше. Гвинет, прижавшись к плечу Дакоты, изображала спящую. Я отчетливо видела, как у нее дрожат ресницы, да и сам Дакота наверняка это видел, однако молча сидел на месте, стараясь лишний раз не шевелиться.

– Эрик мой, усекли? – рявкнул Себастьян и потянулся через весь стол к последней, еще закупоренной бутылке. – Я ему голову снесу и сердце вырву, я…

– Заканчивайте, – Бенедикт перехватил его руку. – Не хватало, чтобы Кокош позвонил, когда большая часть из нас в таком недееспособном состоянии.

– Брось, Бен, у нас же кровь за пару минут прочистится.

– И этих минут как раз может не хватить.

– Он прав, – сурово кивнула Дженнифер и встала. – Я могу занять свою старую комнату?

– Разумеется! – живо откликнулся Дакота и тотчас понизил голос, покосившись на Гвинет. – Правда, я забрал оттуда последнюю подушку, но…

– Обойдусь.

– Я тоже попробую поспать, – пробормотал Люк. – Завтра утром приедет Сара.

– Слабаки, – фыркнул Себастьян. Когда Бенедикт отвернулся, он все же открыл последнюю бутылку. – Ты еще будешь?

Франциско, к которому он обращался, коротко кивнул. Долгое время они с Дженнифер и Кайлом подчеркнуто не замечали друг друга, но теперь он не сводил с последнего глаз. Причиной тому послужило определенное поведение Кайла: окончательно потеряв интерес к Гвинет, отгородившейся ото всех притворной дремотой, он пересел поближе ко мне.

– Андреа, расскажи, как ты связалась с Бенедиктом и его компанией? – с преувеличенным любопытством в голосе задал вопрос он.

– Она пыталась спасти меня от сборища перспективных бандитов, которых Питер обещал сделать симбионтами, – ответил за меня Франциско.

– Какая храбрая девушка! – восхитился Кайл. – У нас с тобой много общего, Андреа. Знаешь, как я впервые увидел «слезу Преисподней»? Это очень захватывающая история…

– Разве? – наигранно удивился Франциско, вновь меня опережая. – Люк рассказывал, что ты просто попался под руку, когда Питер пришел за твоей мамой.

– Извини, тебе не с кем поговорить? Обратись к кому-нибудь другому, я принципиально не завожу беседы с теми, кто мечется между разными лагерями.

– Извинения приняты. Жаль, ты не встретился мне, когда я был в другом лагере.

– Так, достаточно, – я поднялась с дивана и потянула за собой Франциско. – Идем. Себастьян, а вы помните, что в одиночку выпивают только алкоголики.

– Поучи меня еще, малявка…

Кайл проводил нас разочарованным взглядом, Бенедикт – одобрительным, и лишь Дакота посмотрел так, словно впервые видел и меня, и Франциско. Я попыталась определить по его лицу, что именно его удивило, но он быстро отвернулся и, как мне показалось, чуть приобнял Гвинет за плечи. Вот только она уже заснула по-настоящему.

– Вуд, мне нужно сказать тебе одну вещь. По поводу Габриэля.

Этот угрюмый вечер нуждался хоть в каком-нибудь хорошем известии. По моим расчетам Франциско должен был обрадоваться, услышав, что я выторговала у Денницы жизнь его брата, однако ничего подобного не произошло. Внимательно выслушав меня и на глазах протрезвев, он будто бы даже сильнее помрачнел.

– Как долго еще ты собиралась молчать?

– Да ведь только два дня прошло, как мы сделку заключили, – опешила я.

– Нет. Молчать про то, что узнала о Габриэле.

– А что бы ты сделал? Забросил бы все, над чем работал, лишь бы помочь ему?

– Манту, расшифруй-ка мне этот ребус, – отвернувшись от меня, Франциско нараспашку открыл окно и обратился к своему демону. – Я правильно понял, если Бенедикт не сможет или не успеет отдать Слезу Вельзевию, если погибнет прежде, чем мы заберем ее у Питера, Денница придет и за Габриэлем, и за Андреа?

В случае неудачи наш договор с верховным демоном действительно грозил обернуться серьезными проблемами, но я до последнего старалась смотреть на него под другим углом, и теперь, когда Франциско вслух озвучил то, о чем я запретила себе думать, меня пробрало до самых кончиков пальцев. Манту приоткрыл клыкастую пасть.

– Да.

– Как его можно остановить?

– Никак. Сделка закреплена кровью. Он заберет их души, даже если будет находиться в Инкхигхаиме.

– Ты говорил, что всегда есть варианты. Мне нужен хотя бы один.

– Вуд, – робко позвала я, наконец вернув себе голос, – зачем думать о худшем? Мы же…

– Худшем? – резко оборвал меня Франциско. – Нет, Андреа, я рассуждаю о наиболее вероятном, а ты понадеялась на лучшее и практически несбыточное! Ты вообще представляешь, как много условий должно выполниться, чтобы твой план сработал? Тебе в голову не приходило, что будет, если Питер не возьмет с собой камень или не придет на Сан-Клементе? Или что Бенедикт попросту не доживет до встречи с ним, погибнув в какой-нибудь случайной драке? Зачем ты сделала это?!

– Я пыталась спасти Габриэля.

Франциско ненадолго отвернулся, а когда вновь посмотрел на меня, гнева в его взгляде уже не было.

– Я очень благодарен тебе за это, но ты должна была сказать мне раньше.

Ночь выдалась прескверная ровным счетом для всех, уже вторая подряд. Дженнифер и Люк, покинувшие кухню первыми, вскоре вернулись в нее – я услышала их голоса, когда бродила по коридору, разыскивая туалет. Видимо, они так и не смогли уснуть. Зато Себастьян был доволен: у него вновь появились собутыльники. От интеллигентных Бенедикта и Дакоты в этом смысле толку было мало, да и Кайл оказался человеком непьющим.

Аномальная тяга Себастьяна к алкоголю яснее всяких слов доказывала, что он по-настоящему боится звонка капитана Кокош. Из окна второго этажа я наблюдала, как он каждые полтора часа выходит на улицу, чтобы покурить и позвонить жене, как он просит ее позвать к телефону детей, а потом сокрушенно соглашается: да, они уже давно спят, и незачем их будить.

Около четырех утра я заставила себя расстелить постель и лечь. Франциско перебрался в другую комнату, чтобы своими разговорами с Манту не мешать мне спать, но без него стало только хуже. Я целый час, укутавшись в одеяло и подтянув колени к груди, сверлила глазами полосатые сиреневые обои; тишина казалась скорее мрачной, чем усыпляющей, и она отнюдь не внушала мне успокоения – лучше бы над головой гремели фанфары. Мысли мои блуждали, настроенные исключительно на плохое; в последний момент я думала о том, что вновь забыла связаться с Рене. Что для меня услышать ее голос было скорее прихотью, чем необходимостью, а для них с отцом – единственной возможностью удостовериться, что со мной все хорошо.

И вот в дверь ворвался Дакота.

– Андреа, там… ты… нам пора!

Кокош все-таки позвонил. Именно этой ночью, когда Люк еще не успел увидеть Сару, а Себастьян – услышать детей. Я вскочила, ощущая, как к лицу приливает кровь.

– Комбинезоны не забудьте! Джен, Кайл, я вам сейчас принесу. Хорошо, что взял у Августа парочку запасных…

– Комбинезоны, – брезгливо сморщился Себастьян. – Почему не бубенчик на шею?

– Если тебе очень хочется, чтобы по тебе стреляли военные, можешь сжечь свой, – огрызнулся Дакота.

Я с трудом застегнула молнию на своем ярко-оранжевом обмундировании: руки дрожали и не слушались. На пороге появился Франциско и тоже бросился одеваться. На короткое мгновение он поймал меня за шею, чтобы торопливо поцеловать. Сразу почувствовав себя легче, я удостоверилась, что не забыла от волнения надеть обувь, и уже потянулась к двери, когда над ухом прозвенел непривычно напряженный голос Аббадона.

– Андреа.

– А? Давай попозже…

– Андреа, ты не должна идти вместе с ними.

– Что?

Аббадон коротко, с неудовольствием посмотрел на Манту, будто бы тот задолжал ему денег. Или будто не хотел, чтобы он слышал его ответ. Затем вновь перевел на меня свои ярко-красные глаза.

– Если сейчас ты отправишься на Сан-Клементе, ты погибнешь.

– Франциско, Андреа, где вы?! – раздался из коридора окрик Себастьяна. – Я собираюсь делать портал, пошевеливайтесь!

– Абби, ты… я не понимаю… – жалобно пролепетала я.

– Твой самый короткий путь обрывается именно там, возле тюрьмы, где заточены многие демоны со своими ослабленными симбионтами.

– Значит, ты останешься, – мгновенно отреагировал Франциско.

– Что?!

– Посидишь здесь, пока все не закончится. Спасибо тебе, Аббадража Добкронат Онто, – он быстро поклонился демону и еще раз поцеловал меня. – Мы справимся и без тебя, слышишь? Ничего не случится.

– Я же с ума сойду здесь в одиночестве!

– Тогда отправляйся на портале домой. Побудь с сестрой.

– Но…

– Франциско, мать твою, чем вы занимаетесь?! – вновь истошно завопил Себастьян.

Я мучительно уставилась на дверь.

– Бенедикт надеется на меня…

– Я объясню ему, почему ты остаешься, – Франциско отпустил мою руку. – Он поймет.

– А если ты не вернешься?

Я надеялась, что он начнет успокаивать меня: обнимать и обещать проникновенным полушепотом, что такого никогда не случится, однако времени не оставалось даже на это. Франциско просто покачал головой и исчез в коридоре. Я застыла, прислушиваясь к его шагам. Он сбежал по лестнице и что-то тихо сказал остальным. Дом не взорвался криками удивления и упреками в трусости – все было спокойно. Без лишних разговоров они ушли на портале.

– И как мне суждено было погибнуть, Абби?

– Человек, поглотивший демона, спровоцировал бы тебя на драку. И победил бы.

– Спровоцировал? Как?

– Узнаешь. Ты еще примешь участие в битве, просто чуть позже.

– Что ж ты раньше не сказал! – воспрянула духом я. – Тогда мне надо пересмотреть фотографии, которые Себастьян сделал на Сан-Клементе, чтобы иметь представление, куда телепортироваться.

– Раньше! – возмущенно фыркнул Аббадон. – Я и так открыл тебе слишком много.

– Да, насчет этого… я не знаю, как выразиться, чтобы ты понял. Ну… понял, насколько твое участие… как я ценю его.

Каждое слово упиралось костью в горле – порой благодарность умела душить сильнее горя. Аббадон стоял напротив, как в первый раз, когда мы только-только устанавливали связь. Огромный крылатый демон с кровавыми глазами, которому я с самого начала решила верить, несмотря ни на что.

– Думаю, я понял.

– Хорошо, – я быстро промокнула ресницы. – Тогда… я просто посижу здесь. Раз мне предстоит вскоре присоединиться к ним… – я нервно ощупала одеяло, под которым еще десять минут назад тщетно пыталась заснуть. – Когда мы сможем выступить? Сколько мне нужно будет выждать?

– Столько, сколько понадобится.

Ничего вразумительного он больше мне не сказал: кажется, и впрямь истратил весь свой запас благожелательности. Холодные лучи утреннего солнца заиграли на окнах, когда я отложила фотографии, удостоверившись, что хорошо запомнила примечательные черты полукруглой гранитной площадки, располагающейся где-то на острове Сан-Клементе, и вышла на террасу. Там я просидела всего несколько минут: на большее не хватило терпения. «Столько, сколько понадобится», – что за отвратительный ответ? Как Аббадон может поступать так жестоко, давая его именно сейчас, когда мои друзья рискуют жизнями, пытаясь остановить самого страшного и самого могущественного врага на свете – Питера?

Ощущая себя, как на пороховой бочке, я вновь с надеждой покосилась на демона. Он уже успел взобраться на потолок, подальше от моих вопросов, и слезать с него, по всей видимости, в ближайшее время не собирался. Конечно, я могла бы просто потребовать у него способность делать порталы, но после той огромной услуги, которую он оказал мне, предупредив об опасности, было бы крайне неблагодарно и нелепо с моей стороны поступать так. С тяжелым сердцем я переместилась на кухню, где еще сохранился дух ночных посиделок. Бутылки были пусты, но в трех стаканах на дне мерцали остатки виски. Всех их я сгоряча опрокинула в себя.

– Почему мы не можем отправиться туда прямо сейчас? Абби, ты слушаешь? Хватит уже изводить меня!

Однако демон упорно продолжал хранить молчание.

Прошел уже целый час с тех пор, как опустел дом, когда по широкой прихожей вдруг разнесся стук. Я подскочила и сломя голову бросилась к двери, радуясь, что произошло хоть что-то, и не слишком переживая, хорошее ли это что-то или плохое. На пороге меня встретила очень ухоженная женщина тридцати – тридцати пяти лет. На ней не было косметики, отчего она выглядела немного заспанной, но глаза под тонкими бровями светились ясно и требовательно.

– Здравствуйте. Вы знаете Люка?

– Здравствуйте. Да, я… вы Сара?

Она сразу расплылась в улыбке и шагнула ко мне, чтобы радушно обнять.

– Как хорошо, что вы здесь! Я уж думала… видите ли, я написала Люку сообщение, что подъезжаю, но он не ответил. Теперь я немного беспокоюсь, – она робко отстранилась. – Он всегда отвечает, понимаете…

– Да, – холодея, пробормотала я. – Кажется, понимаю…

Мне резко стало страшно, гораздо страшнее, чем когда Дакота объявил, что Кокош вызывает нас на Сан-Клементе, хотя в тот момент казалось, страшнее этого ничего быть не может. И дело было вовсе не в Люке, и не в испуганной женщине на пороге, опоздавшей к нему на каких-то семьдесят минут. В чужих словах, брошенных случайно и бесцельно, я расслышала нечто, о чем прежде не задумывалась.

– Где он?

Аббадон оторвался от потолка, раскрыв крылья, и очутился в полуметре от Сары, которая, разумеется, не могла его видеть.

– Его здесь нет. Извините. Абби, мне нужен портал.

Сара тоненько охнула, но быстро взяла себя в руки. Люк явно посвящал ее в тайны симбиоза, поэтому ее почти не удивило, что я обращаюсь к пустоте.

– Он вернется? Могу я подождать его?

– Не знаю, но подождать вы можете. Будет хорошо, если подождете.

Рене всегда отвечала на мои сообщения, какую ерунду я бы ей ни писала. Она могла отправить мне десять писем в ответ на одно, могла строчить буквально без перерыва. Да, мы не успели созвониться с ней, но я исправно проверяла почту с компьютера Бенедикта – она так и не отреагировала на рассказ о маме. Не написала ни словечка. Ничего, за целых два дня.

– Почему у меня не получается сделать портал?

Сара торопливо выглянула из-за угла. Удостоверилась, что обращаются не к ней, и снова скрылась в комнате. Аббадон несколько секунд молчал.

– Потому что места, которое ты представляешь, не существует.

Моя и Рене спальня, кухня, гостиная, – я перепробовала все и никуда не смогла перенестись. Нашей квартиры больше не существовало. В конце концов портал был сделан к подъезду. У меня чуть отлегло от сердца: хотя бы знакомая мне улица не исчезла без вести. Быть может, Рене и отец просто устроили дома какие-то радикальные перестановки…

На сей раз я с легкостью удержалась на ногах, преодолев стену из ряби. Покрутила головой, пытаясь сориентироваться, и очень скоро увидела разбитые окна на втором этаже. Наши окна.

– Кто это сделал?

Аббадон не отреагировал на мой вопрос. Я вошла в подъезд. В нем так сильно пахло гарью, что в глазах у меня защипало. Чем выше поднималась лестница, тем темнее от копоти становились стены. У двери в собственную квартиру я замерла, не в силах заставить себя сделать следующий шаг. Она была открыта настежь, обуглившаяся и слетевшая с верхней петли. Я обвела глазами черный коридор, вдохнула полной грудью паленый воздух, к которому теперь примешивалось еще и что-то кислое, и поспешно отвернулась.

– Они спаслись?

– Тебе пора отправляться на помощь к своим союзникам.

– Спаслись или нет?

– Нет.

Жалобно съёжился желудок, но я удержалась от тошноты, до боли стиснув зубы.