Текст книги "Симбиоз"

– Вот оно что, – Франциско неожиданно разозлился. – Будешь судить меня за то, что я ребенком не смог противостоять влиянию взрослых? Увы, Андреа, не всем повезло родиться в семье шерифа округа. Да, я участвовал в войне. «Слеза Преисподней» попала к Питеру, когда мне было одиннадцать лет, – имя отца он выговорил едва ли не по слогам, с отвращением. – Он образовал симбиоз с демоном Бериотом и свихнулся на своей теории идеального мира. Мама попыталась забрать нас с Габриэлем и уйти, но он не позволил. Гэб мне не родной брат, двоюродный. У Питера была неблагополучная младшая сестра – родная тетка мне, однако в глаза я ее не видел ни разу. То ли наркоманка, то ли алкоголичка; так вот она молодой погибла в каком-то северном штате, и органы опеки отыскали нас, чтобы передать Гэба родственникам. Я тогда еще ходил в подготовительную группу при школе. Помню, вечером мама привела меня домой, а там сидел незнакомый мальчик и трогал мои игрушки. Я разозлился и полез на него с кулаками, но отвоевать их не сумел, потому что Гэб был старше меня на два года. И хотя первая встреча наша закончилась дракой, мы очень быстро нашли общий язык и… нет, я отошел от темы. Тебе ведь интересно, что нас заставлял делать Питер, да? Наверное, будь мы бесперспективными, он без сожаления отдал бы нас, но ему невероятно повезло: и сын, и племянник оказались склонными к симбиозу. Наследство, ничего не поделаешь. Он сразу решил, что его детям необходимо избавиться от слепоты и обзавестись могущественными союзниками из Инкхигхаима. Даже не союзниками – слугами. Первым Питер заставил коснуться камня Гэба. Ему было наплевать, что для несформировавшегося организма симбиоз – как смертельная отрава, что мы можем попросту погибнуть. Понимаешь, каким он был, наш отец? И остается до сих пор. Гэб тяжело перенес призыв демона, не вставал с кровати много дней, и он до последнего умолял Питера не подвергать такому испытанию меня. Тот, разумеется, не прислушался к его просьбам. Ему нужны были солдаты, а возраст не имел для него никакого значения: даже ребенок в состоянии трансформации куда сильнее сотни вооруженных солдат.

– Хватит, Вуд. Стой.

Мне было легко поверить, что Франциско мошенник и лжец, и я не засомневалась ни на секунду, когда Нари объявил, что он использовал меня в каких-то своих целях. Изумилась, пришла в ярость, но не засомневалась. Зато чеканные слова Джованни о том, что он виновен в десятках смертей, сразу же были задвинуты в самый дальний ящик. Мне было ясно и очевидно, что это ошибка, и потому я никогда к ним больше не возвращалась. Франциско просто не мог быть убийцей, как не могла Рене или Анна. Сегодня я, на собственную беду, вспомнила об этом ящике и задала вопрос, подсознательно надеясь услышать отрицательный ответ. Однако он оказался положительным. Если бы не он, мы поругались бы и разошлись, а может, даже помирились бы, но теперь все было иначе.

– Мне бы… – я неуверенно махнула рукой вдаль. – Пойти, наверное… сестра ждет. Давай увидимся завтра, хорошо? Часов… в двенадцать? В том кафе, где…

Испугавшись, что Аббадон решит высказаться относительно чудовищного хаоса, воцарившегося в моей голове, я приложила все усилия, чтобы случайно не пересечься с ним взглядом. Франциско отрывисто кивнул. Смотреть на него тоже было тяжело, поэтому я поспешно отвернулась к виднеющейся вдали автобусной остановке.

– Ты уже догадалась, кто присматривал за тобой на месте учебы и докладывался сотрудникам ФБР?

– Нет. Кто?

– Ник Митчелл.

Я медленно побрела вперед, на ходу натягивая на нос заляпанные солнцезащитные очки. Проверять их я не стала, все равно улица казалась тусклой и без них. Эти последние слова Франциско окончательно убедили меня, что разбираться в людях я так и не научилась. Аббадон плыл следом, сверкая чешуей, как никогда похожий на огромную, выброшенную на берег рыбину. Машин было меньше, чем обычно: многие студенты с завершением учебного года укатили в родные пенаты, и потому район выглядел необычайно пустынным.

Буквально на ощупь я поднялась в автобус. Прижала телефон к уху.

– Нари?

– Давно ты не набирала. Что-то случилось?

– Он вернулся.

– Кто? Франциско? Где ты?

– Я назначила ему встречу на завтра. От меня ведь это требовалось?

– Ты?.. – в голосе у него зазвучали изумленные нотки, будто он сомневался, что я вообще вспомню об указаниях Джованни. – Умница, Андреа. Ты все сделала правильно. Где, во сколько?

– В кафе на Ирвинг-авеню, в двенадцать утра.

– Я тебе сейчас перезвоню. Будь в зоне доступа, ладно?

Однако спустя пять минут перезвонил не он, а Джованни. Мне было велено прийти согласно договоренности в указанное место и немного поболтать со старым знакомым, чтобы ослабить его бдительность. Даже выслушивать эти указания было отвратительно, и когда мы закончили говорить, я неожиданно для самой себя пустила слезу. Одну-единственную, нечаянную и нежеланную, и очень быстро просунула под очки палец и вытерла ее.

Ноги по привычке принесли меня домой. С опозданием я написала Рене, что не смогу с ней увидеться. Их с Анжелой квест должен был начаться пятнадцать минут назад, но пропущенных звонков от нее не было: она даже не попыталась выяснить причину моего отсутствия. Будто бы все знала заранее.

– Пап?

– Да, Андреа?

– А ты в своей жизни всегда безоговорочно вставал на сторону закона?

Отец выключил телевизор и поднялся с дивана. Я решила, что он ответит чем-нибудь сухим и емким, а затем возьмется выпытывать, чем же вызван мой вопрос, но он лишь тихо обронил:

– Хорошо, что я запретил тебе поступать на юрфак.

– Почему? Из меня получился бы плохой детектив?

– Нет, хороший. Но очень скоро от него бы ничего не осталось, – повозившись у окна, он с громким хлопком открыл его. – Через недельку я возьму отпуск и отвезу вас с сестрой к океану.

– Правда? – удивленно вскинула голову я.

– Обещаю.

Лишь перебравшись в нашу с Рене комнату, я подумала с унынием, что должна доложить Джованни Махоуну о своем желании выехать за пределы города, и что он наверняка что-нибудь придумает, чтобы задержать меня, ведь прошло еще слишком мало времени с момента образования моего симбиоза, и я по-прежнему оставалась непредсказуемой и опасной в его глазах. Потом вспомнила о прослушивающих устройствах и поникла окончательно. Где они могли находиться? Как выглядеть?

Несколько минут бесцельно просидев в тишине, я полезла в сумку за телефоном, чтобы подсветить себе фонариком самые труднодоступные места, но зацепилась рукой за тугой моток бинта. Достала его, несколько секунд подержала на ладони и в ярости отшвырнула.

– Ты ведь знаешь, что внутренние стремления не подкрепляются осмысленностью лишь у самых примитивных существ?

– Мне сейчас не хочется играть в эту глупую игру.

– Тебе нужно найти баланс. Его отсутствие заставляет твоих сородичей задавать вопросы, что так тебе ненавистны.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Ты надеешься избавиться от груза ответственности какими-то ухищрениями, но баланс – это не компромисс с совестью, Андреа.

– Почему ты вдруг заинтересовался моей жизнью? – я встала к демону лицом, впервые по собственной воле очутившись столь близко к горящим алым огнем глазам. – Тебе ведь всегда было наплевать.

В ответ Аббадон лишь неестественно выгнул шею назад – он проделывал такое каждый раз, когда собирался перевернуться вверх ногами. Я проводила его взглядом до потолка и снова уселась на корточки возле громоздкого фанерного шкафа. Тонкое отверстие между ним и стеной было пыльным и темным – там было очень легко спрятать подслушивающее устройство. Рука в него не пролазила, а шкаф отказывался передвигаться даже на миллиметр. За вечер я предприняла несколько попыток подступиться к нему, не желая обращаться за помощью к отцу, и за последней из них меня застигла вернувшаяся домой Рене.

– Что ты делаешь?

– Убираюсь. Пытаюсь, по крайней мере.

Сестра посмотрела на меня с досадой. Не нужно было читать мысли, чтобы понять, как сильно ее расстроило мое уклонение от совместного досуга. И не только это, ведь вот уже настало лето, а мы до сих пор не проводили вместе каждый день, как раньше.

Я вздохнула, зная, что обязана хоть что-то сказать.

– Очень сложный был экзамен.

– Сдала? – небрежно поинтересовалась она.

– Да.

– Ладно. Я устала, попробую заснуть.

– Давай, – у меня даже в горле пересохло от неестественности нашей беседы.

Лучше бы я легла спать еще раньше, и мы вообще не разговаривали. Или к нам неожиданно зашел бы отец, и мы вместе принялись бы выбирать, куда поехать, обсуждая варианты и просматривая в интернете сочные фотографии волн, пальм и отелей. Тогда обязательно ушли бы недопонимая, обиды и сожаления, хоть на короткое время.

Под утро мне решительно не хотелось шевелиться. Волосы Рене лежали на подушке, как волнистые щупальца медузы. Кровати наши стояли перпендикулярно, поэтому лучше всего я видела именно их. Мое одеяло было натянуто до подбородка, ее же – топорщилось в ногах, как обычно.

Поколебавшись, я все же решила не выполнять просьбу Джованни и не приходить на встречу с Франциско. После разговора с отцом во мне что-то щелкнуло – я поняла, что не выдержу этого, что уже сделала для сотрудников ФБР достаточно и имею полное право больше не мучить себя.

– Надо, Андреа.

– Но мне правда нехорошо…

– Дело не только в том, что с твоей помощью Франциско проще будет изловить, – Нари заговорил тише, и мне пришлось плотнее прижать телефон к уху. – У тебя есть шанс хорошо себя зарекомендовать. Сделай, как сказал Джованни, и он сможет тебе доверять настолько, что отпустит из города хоть через неделю.

Меня передернуло: в который раз было непонятно, попал ли Нари в цель случайно или все слышал и знал.

– И что я должна буду делать? – с трудом выдавила я.

– Ничего особенного. Просто посидишь десять минут, поговоришь с ним.

– А если…

Я сама не знала, что еще возразить, зато Нари заранее знал, что ответить.

– Тебе обеспечат безопасность, обещаю. Я тоже буду там.

– Ладно.

Я положила трубку и болезненно зажмурила глаза. И хотя мне вряд ли удалось бы вслепую добраться до кафе, казалось, будто всю дорогу я так и прошла, с закрытыми глазами.

– Почему ты не сказал, когда заметил Манту в университете в облике насекомого?

Аббадон равнодушно повел крылом в ответ.

– Зачем? Я твой невольный союзник, а не друг, и не считаю нужным докладываться тебе обо всем, что вижу.

– Зато читать морали про компромисс считаешь нужным. И чего ты только добивался…

В кафе на Ирвинг-авеню мы с Франциско несколько раз заходили пообедать. Именно он в свое время показал мне его, когда переменчивая весенняя погода выдавала дождливые дни и бродить по улицам было не в радость. Знакомую вывеску я заметила издалека и тотчас замедлила шаг. Затем остановилась окончательно и с тоской оглянулась назад, на пустынную дорогу, откуда пришла.

И почему отец решил взять отпуск именно сейчас, спустя почти пять лет беспрерывной работы? Почему Джованни потребовал моего участия? Почему Нари не позволил мне просто остаться дома?..

– Вы не подскажите, который час?

Я растерянно посмотрела на неслышно подобравшуюся ко мне со спины девушку. С очень короткой стрижкой, в светлых джинсах и кофте с длинным воротником – это была Мерилин Кирби, без униформы выглядевшая так непривычно, что мне не сразу удалось ее узнать.

– Пять… нет, десять минут первого.

– Опаздываете, – тихонько произнесла она, затем добавила гораздо громче. – Большое спасибо!

Неужели район уже оцепили, и все немногочисленные прохожие – лишь замаскированные представители правоохранительных структур? Я беспомощно кивнула в ее удаляющуюся спину и побрела к входу в кафе, чувствуя, как стремительно покрываются холодным потом ладони. Внутри оказалось много свободных столиков. Крупная женщина за барной стойкой указала мне на тот, что у окна, и я сразу села, испытав неожиданное облегчение от того, что Франциско еще нет на месте. Может, он вообще не придет?

– Привет.

Однако он появился уже через минуту. Я подумала даже, что он ждал меня где-то на улице, слишком уж подозрительно мы совпали по времени. Неспроста Джованни настаивал на моем присутствии: наверное, Франциско вообще не стал бы заходить в кафе, если бы не увидел меня. От этой мысли я съежилась и опустила глаза.

– Привет.

По пятам своего симбионта проследовал Манту, огромный, как нелепая колонна посреди узкого гостевого зала. Его раздвоенный череп медленно повернулся в мою сторону, и я уже собиралась поздороваться и с ним тоже, однако вовремя прикусила язык.

Изнутри меня била мелкая дрожь, но наружу она не прорывалась. Я бесцельно таращилась на каталог напитков и не понимала, почему названия их выглядят такими нечитаемыми.

Сколько мне нужно здесь находиться? Что должно произойти?

– Андреа, ты смотришь в перевернутое меню.

Я со вздохом положила каталог на стол, но из рук не выпустила: мне было необходимо за что-то держаться. Франциско несколько секунд смотрел, как я нервно перебираю по нему пальцами, и решительно передвинул его на свою половину.

– Я должен извиниться перед тобой за тот случай в полицейском участке. Если бы существовал какой-нибудь другой способ без шума проникнуть в кабинет твоего отца, я бы ни за что не стал использовать твою внешность. Перед этим мы пробовали по старинке, через невидимость, но с тех пор, как в здании обосновались сотрудники ФБР, его оборудовали специальными приборами для отслеживания симбионтов. Николь чуть не поймали, и если бы охране удалось провести меня через ряд обязательных проверок…

– Но не удалось, потому что появился мой отец. И взял ответственность за тебя на себя.

– Да, – Франциско кивнул. – За это я прошу у тебя прощения. Не подумай, что я оправдываюсь, но для твоего отца все обошлось благополучно. Иначе и быть не могло. Ответственным за секретную документацию значился Риверс, и если я кого и подставил по-настоящему, то только его.

Подошла долговязая официантка с широченной, будто приклеенной к лицу улыбкой. Прощебетала что-то про юбилейных клиентов и поставила перед каждым из нас по бумажному стаканчику кофе. Франциско сдержанно поблагодарил. Затем она принялась горячо рекомендовать новый бутерброд, недавно появившийся в меню заведения, с лососем и авокадо. Мы не стали ее перебивать. Манту приблизил клыкастый рот к стаканчику Франциско, будто собирался отпить, и замер в таком положении. Сегодня они с Аббадоном не разговаривали, как знали, что момент неудачный.

Все вокруг было неестественным, как наш последний разговор с Рене. Мне было неуютно сидеть: из стула точно торчали иголки; и даже дышать: воздух казался горячим паром. Я не понимала, как Франциско может оставаться таким расслабленным, находясь совсем близко ко мне, ведь от меня за версту должно было нести принужденностью и страхом. Не осталось ни злости, ни обиды, только паника, потому что я потеряла ту путеводную нить, которую считала правильной и ради которой совершила этот поступок.

Официантка наконец отошла, огорченная тем, что мы не повелись на ее красочный рассказ и не сделали заказ.

– А давно ты… придумал этот план? Использовать мою внешность и…

Франциско ненадолго нахмурился, поначалу решив подойти к вопросу с полной серьезностью и отсчитать точное количество дней, а затем вдруг улыбнулся.

– Ты что же, думаешь, я начал общаться с тобой только ради этого?

Мы говорили очень тихо, едва ли не полушепотом, однако у меня все равно было стойкое ощущение, что и персонал, и другие посетители наблюдают за нами. Я моргнула, сгоняя пелену с глаз, – нет, вроде все заняты своими делами: шумят, пьют, едят, обсуждают погоду и работу…

– Неужели ты правда так считаешь? – Франциско вдруг перегнулся через стол и поймал мой подбородок, чтобы заставить меня, наконец, посмотреть на него, а не в гущу гостевого зала.

Я вздрогнула и очень быстро высвободилась, чуть соскользнув по стулу вниз. Дрожащей рукой поднесла к губам кофе, но так и не отпила. Горло словно разбухло, и даже проглотить вязкую слюну сейчас было для меня проблемой.

– Кажется, нет…

– Что с тобой? – прищурился он, заметив наконец, что лицо мое стало белее снега.

– Я вчера тебе наговорила… это был просто срыв. На самом деле я не считаю тебя плохим, – едва сдерживая слезы, выдавила я. – Пожалуйста, прости меня.

Аббадон, внимающий каждому нашему слову, повернулся в мою сторону. В его алых глазах мелькнуло странное ликующее выражение – лишь недавно я научилась его определять.

– Ерунда, – отмахнулся Франциско. – Тебе не за что извиняться.

– Есть. Вуд, слушай…

– Стой, – неожиданно прошипел Манту. – Не пей.

Франциско, только-только собиравшийся попробовать доставшийся нам в подарок кофе, отнял бумажный стакан ото рта и вопросительно скосил взгляд.

– Сильное вещество в воде, оно усыпит тебя. И я чувствую присутствие Мельхома.

– Это демон Джованни Махоуна? – Франциско научено говорил в мою сторону, чтобы всем вокруг казалось, что беседу он ведет именно со мной. – И чего его сюда занесло?.. – тут он резко замолчал.

Я с трудом заставила себя поднять голову. Франциско смотрел на меня с неприкрытой горечью, и этот взгляд был в разы тягостнее, чем все неприятности, случившиеся со мной за последние полгода.

Манту мягко положил когтистую руку ему на плечо – жест не союзника, а друга.

– Трансформируйся и уходим. Иначе будет поздно.

Крупная горячая слеза соскользнула с моего подбородка и ударилась о краешек стола.

– Прости меня…

В следующую секунду в кафе началось движение: наблюдатели то ли подслушали, то ли догадались, что к напитку Франциско не притронется. Не успела я повернуть головы, как официантки испарились на месте, а администратор, крутившийся возле нашего столика, из-за пазухи вынул пистолет. Все посетители и вправду оказались подставными, даже женщина с коляской, в которой, наверное, была кукла вместо ребенка.

– Франциско Вуд, поднимите руки и закройте глаза. Не делайте резких движений и сохраняйте молчание, иначе мы откроем огонь на поражение.

Меня рывком стащили со стула. Я ударилась коленом обо что-то острое и беспомощно пискнула.

– Идем, Андреа, – Мерилин бесцеремонно толкнула меня к выходу.

В помещение хлынули люди в куртках и бронежилетах. Самым последним, величественно ступая, зашел Джованни. Он остановился неподалеку от стеклянных дверей и принялся невозмутимо наблюдать за операцией со стороны. Привязанный к нему горбатый черный демон с короткими крыльями, гладкой шерстью на груди и парой гнилых клыков, выпирающих изо рта, как у саблезубого тигра, сегодня был в своем настоящем облике.

Тем временем Франциско бросил быстрый взгляд на Манту. Затем послушно опустил веки и вскинул руки над головой. Ему в плечо тотчас вонзился шприц – я дернулась, будто кололи меня саму, и Мерилин, не ожидавшая сопротивления, запнулась на месте.

– Хорошо, Андреа. Молодец, – донесся до меня негромкий голос Джованни.

Манту приблизился к Франциско вплотную. У него не должно было получиться пройти насквозь, но почему-то получилось, – по крайней мере, мне так сначала показалось. Демон слился с телом Франциско, однако из-за спины у него не выплыл. Просто исчез. Широкоплечий мужчина в форме ФБР поднес маску с большими черными очками, выглядевшую так, словно она предназначалась для дайвинга. Человеческое кольцо сомкнулось, и я застыла, уставившись в его центр, игнорируя Мерилин, тараторящую увещевающим тоном мне на ухо.

Франциско резко распахнул глаза.

Они уже не были пепельными. Зрачки неестественно сузились или даже полностью растворились в побагровевшей радужной оболочке. Прорезались крылья, на шее и запястьях кожа потускнела и будто бы начала просвечивать – обнажились кровеносные сосуды. Франциско приобретал внешние черты Манту.

Лицо Джованни гневно перекосилось, когда он сорвался с места и вылетел на улицу, разбив стекло. Раздались первые выстрелы – Мерилин уронила меня на пол, стремглав вооружаясь.

– Сыворотка не подействовала, – крикнула она кому-то.

Я осторожно отползла от нее и ухватилась за длинные пальцы Аббадона, чтобы быстрее подняться на ноги. К моему изумлению, демон благосклонно позволил мне это, даже слегка подтолкнул.

– Не подействовала. Он успел трансформироваться, – Джованни сощурился в разбитое окно. – Сеть готова?

– Нари страхует снаружи.

– Хорошо. Пожалуй, мне тоже придется поучаствовать, чтобы избежать промедления и не ставить под угрозу гражданских, – с этими словами Джованни плавно повернулся к Мельхому, которого раньше будто не замечал. – Все действия проводились строго согласно предписанию, однако в случае неподчинения мы имеем право ужесточать способ задержания, так что нечего с ним возиться. Все равно он уже наворотил на два пожизненных срока.

Победа в сражении двух симбионтов почти всегда остается за тем, кто трансформировался позднее, – так говорил мне Франциско. И сейчас ситуация складывалась в пользу Джованни.

Мерилин снова попыталась уложить меня на пол, но я не далась, оттолкнув ее руки. Джованни по-прежнему находился у барной стойки, густо усеянной стеклянными осколками и залитой соком. Я принялась протискиваться к нему, почти не чувствуя страха перед гремевшими в воздухе выстрелами.

– Помни о хрупкой человеческой оболочке, – проворковал над моим ухом полностью удовлетворенный происходящим Аббадон. – Я тебе нужен.

Ничего ему не ответив, я схватила чудом уцелевший хрустальный резервуар, наполненный густой жидкостью черничного цвета. Он был такой тяжелый, что рука сразу потянулась вниз, и мне в срочном порядке пришлось подключать вторую. Мельхом уже был готов слиться с Джованни, но тот в последний момент замешкался, заметив боковым зрением мой отчаянный рывок. На крошечный миг он отвернулся от своего демона, чтобы проверить, что я замышляю, и в этот же самый миг я с размаха опустила резервуар прямо ему на голову.

* * *

– Андреа! Что ты делаешь?! – закричала Мерилин.

Однако ее слова заглушил другой голос, незнакомый, донесшийся с улицы:

– Не отпускать трос! Вот так!

Испустив короткий глухой стон, Джованни распластался на полу, а черный как ночь демон остался стоять, полностью безразличный к происходящему. Я пронеслась мимо Мерилин, от изумления забросившей всякие попытки задержать меня, и выскочила из кафе.

На Франциско была накинута поблескивающая серебром сеть, и он яростно метался внутри нее, похожий на Манту верхней частью тела даже сильнее прежнего. Длинные изогнутые когти пытались пробить брешь, но металл был слишком прочным – наверное, он специально предназначался для поимки симбионта. От этой сети вниз отходили толстые канаты, и их удерживали сразу несколько человек, среди которых я обнаружила Нари. Еще несколько человек лежали на земле, раненые и без сознания. Никто больше не стрелял: обе из противоборствующих сторон бились со злосчастной сетью.

– Ты знал, что так получится.

– Разумеется.

– Хорошо. Твоя взяла, – я вымученно посмотрела на Аббадона. – Я хочу это остановить. Дай мне свои силы.

– Все?

– Все.

Демон очень быстро очутился возле меня – я увидела его глаза так близко, что они расплылись в единое алое пятно. Расплылись и исчезли, и тут же с головы до пят меня обожгло ледяным холодом. Дыхание перехватило, а в груди образовалось нечто пустое и тяжелое, словно я проглотила огромный камень или сердце вдруг окоченело. Руки, от запястий до самых плеч, и спина покрылись неприятными колючими мурашками, от которых сразу захотелось отряхнуться; в мышцах вспыхнула и померкла острая боль, оставив после себя колоссальное напряжение во всем теле. Я пошатнулась: навалившиеся ощущения были такими непривычными и непонятными, что даже просто стоять на месте теперь у меня получалось несколько иначе. Сделалось острее зрение, однако сам мир вокруг будто бы посерел, и самым ярким в нем неожиданно оказались маленькие цветные ободы вокруг человеческих голов, прежде моему глазу недоступные. В большинстве своем они были зеленые, но над выскочившей из кафе Мерилин такой обод отливал синим.

Пока я постигала секреты трансформации, Франциско вырвался самостоятельно, проделав в сети приемлемых размеров дыру. Мне оставалось только выдохнуть с облегчением и наблюдать, как он свободно поднимается все выше и выше. Теперь его не могли достать, и он должен был просто улететь; однако почему-то не улетал. Его крылатый силуэт застыл на уровне двадцати метров – в него выстрелили, и Нари сразу шикнул на этого человека. Меня же, делавшую чуть поодаль свои первые в облике демона шаги, никто не замечал.

Франциско чуть снизил высоту, а затем вдруг сделал резкий бросок вниз и почти сразу – обратно, наверх. Четверо в бежевой форме с бронежилетами, державшие сеть с правой стороны от входа в кафе, повалились наземь. Обостренное демоническое зрение позволило мне издалека увидеть, что на шее у каждого появилось по длинному глубокому порезу.

– Что он делает… – пробормотала я и по привычке оглянулась, ожидая увидеть за своим плечом Аббадона.

Его не было. Прежде мне казалось, что, когда он хоть ненадолго избавит меня от своего присутствия, я почувствую облегчение, но на деле ничего подобного не произошло.

Франциско во второй раз пошел на спуск, и теперь траектория его полета пролегала в опасной близости от Нари.

– Нет!

Он не мог меня услышать, а я не могла за долю секунды преодолеть разделяющее нас расстояние. Была уверена, что не могла, и все равно попыталась. Шершавый асфальт промелькнул подо мной с нечеловеческой скоростью. Ноги его не касались – сама того не понимая, я воспользовалась крыльями. Тело было очень отзывчивым, будто бы само знало, что ему нужно делать, и как только отпала надобность обдумывать каждое свое действие, стало намного проще им управлять. Я врезалась в Франциско у самой земли, отталкивая его в противоположную от Нари сторону, и неуклюже кувырнулась в воздухе. Затем выставила вперед руки, пытаясь восстановить равновесие, – они оказались частично покрыты темно-синей чешуей.

– Еще один!

В бедро мне вонзился инъекционный дротик, такой же, каким пытались усмирить Габриэля на Бомонт-стрит. Я скорее увидела его, испуганно обернувшись на чей-то звонкий оклик, чем почувствовала. На человеке, выстрелившем в меня, была все та же бежевая форма. Он торопливо отбросил пистолет с длинным дулом, из которого был выпущен дротик, чтобы взять в руки другой, заряженный уже патронами. Я приземлилась перед ним и попыталась оттолкнуть, уповая на силу Аббадона, потому что одной лишь моей в борьбе с этим представительным коренастым мужчиной точно бы не хватило. Моей человеческой – как оказалось, для меня в состоянии трансформации не было ничего невозможного. Противник кубарем покатился по дороге и застыл в двух метрах от проезжей части.

Желающих продолжать задержание практически не оставалось. Франциско многих успел вывести из строя. Нари лежал на земле, лицом вниз: пытаясь защитить, я основательно задела его крылом, и он ударился головой. Над ним тоже висел зеленый обод – аура бесперспективного человека. Рядом с ним ошарашенная, но по-прежнему готовая обороняться, сидела Мерилин. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами и вдруг подняла пистолет, направив его мне за плечо. Туда, где только что приземлился Франциско. Я быстро вскинула руку, безмолвно умоляя ее не стрелять. Когти угрожающе растопырились – мои собственные когти. Смутившись их, я поджала пальцы. Мерилин моргнула, приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но так ничего и не произнесла. Только медленно опустила оружие.

Франциско смерил ее ледяным взглядом, пока я возилась с угодившим в меня дротиком. Он вышел легко и безболезненно, а на конце его не оказалось даже крови, хотя он был чрезвычайно длинным и острым.

– Ты трансформировалась, чтобы их защитить? Поверь, они не оценят. Я под руководством Бенедикта занимаюсь этим уже больше девяти лет, и ты видела их благодарность.

– Я хотела защитить тебя…

Голос мой вопреки ожиданиям ничуть не изменился. Франциско обвел глазами разгромленную площадку перед кафе и покачал головой, не слыша меня.

– Есть ли смысл переубеждать людей, если гораздо проще стать тем, кого они хотят видеть?

Мы одновременно обернулись на жуткий булькающий звук. Мужчина в темно-синей форме, как у Мерилин и Нари, натужно хрипел и стонал, зажимая рану на горле, и пытался отползти подальше, но неизменно крутился на месте. Франциско поморщился от отвращения – то ли к нему, то ли к самому себе. Крылья за его спиной уменьшились, будто бы сложились в двое, и вскоре пропали полностью. Втянулись когти, приобрела естественный вид кожа – Манту отделился от него. Зато с его угольно-черными волосами произошло нечто странное, они внезапно потускнели и обзавелись серебристым оттенком. Франциско поседел! Вымотанный до предела, он добрался до ближайшего дерева и облокотился на него, чтобы не упасть.

Стоило мне подумать, что я тоже хочу вернуться в человеческий облик, как грудь сковал очередной прилив могильного холода. На асфальт посыпался сверкающий песок – чешуя, а спину обожгло кратковременной болью. Тело, прежде невесомое, сделалось тяжелым и непослушным, каменный осколок на месте сердца растаял, и я едва не задохнулась: в демонической форме мне не требовался кислород, и пусть все это время я продолжала дышать, воздух в легкие словно не поступал, и теперь было сложно адаптироваться к потребностям человеческого организма заново. Сделав несколько судорожных вдохов, я шагнула к Франциско, но не удержалась на ногах и упала на колени.

– На первый раз неплохо, – напротив возникла удовлетворенная фигура Аббадона. – Седина сойдет, Андреа. Ты завершила трансформацию достаточно быстро, ущерба организму не нанесено.

Я бездумно уставилась на побелевший локон, перекинутый мне на плечо порывом ветра. В отличие от Франциско, у меня такой был лишь один из всей копны.

Обычно людная улица налилась тревожной тишиной, хотя еще мгновение назад гремела и взрывалась. Будто бы погрузилась в гипнотический сон; никто не шевелился, даже бледная Мерилин, сидевшая над Нари, напоминала скорее мраморную статую, чем живого человека. По центру покоилась порванная металлическая сеть, походящая на огромную паутину, и под ней, неестественно скрючившись, лежал еще один агент ФБР, чье лицо было мне незнакомо.

– Невидимость.

– Ты не готов.

– Это была не просьба, – Франциско протянул Манту руку, закатав рукав.

– У тебя есть еще полторы минуты на отдых, – покачал раздвоенным черепом демон. – Они ждут сигнала Махоуна, а он пока не оклемался.

Я с трудом поднялась на ноги. С обеих сторон магистраль упиралась в груду полицейских машин, но они не спешили подъезжать к разгромленному кафе. Франциско беспокойно оглянулся на них и вновь ткнул Манту в костлявую грудь.