Текст книги "Симбиоз"

– Мы договорились, что меня не касаются ваши отношения.

– Если у вас завяжется всерьез, я не смогу погулять на свадьбе.

– Придешь в облике Фредерики.

– Даже так? Запомню, – Франциско развернул ко мне очередную фотографию. – Какие очаровательные малявки.

Альбом Рене был старым, хотя внешне это невозможно было определить: она всегда бережно относилась к своим вещам; и снимки в нем были старые – новые хранились в электронном виде. На том, который открыл Франциско, находилась пятилетняя Рене в праздничном платье и с блестящей заколкой в коротких волосах, восьмилетняя я и невысокая черноволосая женщина, обнимающая нас обеих за плечи. У нее были аккуратные тонкие пальцы, ассиметричная, но добрая улыбка, крохотные ямочки на щеках и глубокие темно-карие глаза.

– Ты похожа на нее.

– Мне бы позаниматься, Вуд. Ты извини, через неделю первый экзамен, а я хотела к вечеру освободиться.

– Можно придумать, как тебе подсобить на нем.

– Нет. Никакой бессмысленной крови.

– Зануда. Пользовалась бы, пока предлагают, а то мне скоро снова придется с тобой распрощаться на месяц-другой.

– Почему? – встрепенулась я.

– Камень, – вздохнул он и захлопнул фотоальбом. – Знаешь, я ведь тоже маму потерял очень давно. Вам с Рене повезло: у вас есть отец, которым можно гордиться. Некоторым и этого не дано.

В университете перед летней сессией творилась неразбериха, и хотя занятия больше не проводились, слоняющихся по коридорам студентов меньше не стало. Кто-то спешно закрывал долги, кто-то приносил недостающие справки, кто-то просил профессоров о дополнительных часах, кто-то днями напролет торчал в библиотеке, потому что в интернете сведений по профилирующим предметам было недостаточно. Логан с опозданием защитил тяжелую курсовую работу, открывающую ему заветные двери к автоматической удовлетворительной оценке на соответствующем экзамене. Принимая поздравления, он едва не разрыдался и срывающимся голосом пообещал всем, кто помогал ему готовиться, хорошенько проставиться на каникулах.

– Не расслабляйся, завтра нам предстоит новый бой, – воинственно объявила Дэйзи.

– В читальный зал? – не отрываясь от конспекта, поинтересовалась ее сестра.

– Я поеду к Лео, он обещал меня поднатаскать.

– Удачи, – Анна не подняла головы и с наигранным безразличием перелистнула страницу.

Мне вспомнился ее пьяный монолог у озера, и я поежилась. Дэйзи с покровительственным видом потрепала Логана по счастливой макушке – для этого ей пришлось встать на цыпочки. Затем с хитрой улыбкой приблизилась ко мне, чтобы попрощаться.

– Готова?

– Давай без дурацких споров.

– Боишься проиграть?

– Тебе-то? По этому предмету я все контрольные писала лучше.

– Значит, договорились?

– Скачи к своему ученому, без него завалишь, – со смехом я толкнула ее в плечо.

– А ты передавай привет своей лесбийской подружке!

Анна ненадолго отвлеклась от чтения, чтобы одобрительно похихикать над подколками сестры. Лица у них вновь сделались до жуткого одинаковыми – если бы не разная одежда, я бы вмиг запуталась. «Фредерика» у озера произвела неизгладимое впечатление, и теперь близняшки при любом удобном случае мне «ее» припоминали. Припоминали ее мужскую походку и мешковатые вещи, припоминали, как я сразу нацепила майку, словно застеснялась перед ней, и как мы исчезли вдвоем на целых четыре часа.

Франциско же наивно полагал, что никто ничего не заметил. Слишком плохо он разбирался в чуткой женской натуре.

– Не слушай их, – сегодня Логан был готов всех успокаивать и утешать, со всеми делиться частицами своей радости. – Нормальная у тебя подруга, симпатичная, я бы даже номер попросил, но постеснялся. Никто про вас всерьез ничего подобного не думает.

– Спасибо, – я пообещала себе, что обязательно расскажу об этом разговоре Франциско.

Вот он скорчится.

– Ты с нами в библиотеку, Андреа? – Анна подобрала с пола сумку. – Ник уже там.

– Нет, я приверженец теории, что непосредственно перед экзаменом необходимо отдыхать. И так всю неделю зубрила.

Я проскочила по зеленой аллее к проезжей части. Надела черные очки и сразу посмотрела на солнце – водилась за мной такая привычка, будто я хотела удостовериться, что очки «работают».

Машина стояла, как и было обещано, на перекрестке.

– Сдала?

– Завтра, – я на полную открыла окно, устроившись рядом с водителем. – На природу бы…

– Лавон рядом. Ты ведь была там.

Я ощутимо вздрогнула. Нари завел мотор и расслабленно глянул в зеркало заднего вида, ничего не замечая.

Когда же это закончится? Сколько времени должно пройти, чтобы иссякли мои подозрения?

– Откуда ты знаешь?

– Что?

– Что я была…

– Ты же сама говорила, что всю жизнь в Далласе. Неужели не съездила бы на одно из самых больших здешних озер?

– Да, конечно.

Какая глупость с моей стороны. И отчего мне почудилось, что он имеет в виду «была недавно»? Да даже если и так, может, он просто услышал, как дядя Джек рассказывал отцу, что видел меня.

Я поерзала на сиденье, в любом положении ощущая себя неудобно.

– Нари, тебе запрещено говорить о своей работе?

– В общем нет, только если о конкретных делах.

– Значит, ты не скажешь мне, чем именно занимаешься в Далласе?

– Тем же, чем и везде. Обеспечиваю безопасность граждан, – беспечно отозвался он.

– Тогда точно можно спать спокойно, – на ветру у меня растрепались волосы, и я собрала их в хвост. Затем чуть прикрыла окно. – Не гони, хорошо?

– Да, мэм. Вчера, кстати, беседовал с твоим отцом. Не по работе.

– И как там он?

– Держится из последних сил.

– В смысле? – заволновалась я. – У вас проблемы?

– Нет. Держится, чтобы не сломать мне нос, – усмехнулся Нари. – Он упоминал, что ты пропадаешь чуть ли не каждый вечер. Считает меня виновником, но мы-то с тобой видимся гораздо реже.

– Скажу ему, чтобы не доставал.

– Не надо. Получится, что я пожаловался.

– Должен же кто-то защищать сотрудников ФБР, пока они защищают граждан, – улыбнулась я.

Время потекло быстро, как бывает всегда, когда тебе нравится все, что происходит вокруг. В одной руке у меня было шоколадное мороженое, в другой – мои тонкие текстильные кеды. Стоя по колено в озере, я смотрела вниз, пытаясь восстановить в памяти момент, когда вода начала уходить из-под ног. Когда передо мной выросла мокрая прозрачная стена, постепенно обратившаяся в человеческий силуэт.

Мы все-таки приехали на Лавон. Я не нашла причин, чтобы выбрать другое направление, однако спустя два часа Нари начали названивать, и теперь он, встревоженный, ходил по берегу. Разговаривал относительно негромко – отца, на его месте, было бы слышно на весь пляж. Я следила за ним краем глаза, сожалея, что голос его тает на полпути, не добираясь до моих ушей, и что ему снова приходится отвлекаться на работу. Нари уделял ей все свое время, свободное и несвободное – он был настоящим трудоголиком и обходил в этом качестве даже Рене.

Я выбралась из воды со стороны, где росла трава, чтобы не испачкаться. Встряхнула по очереди стопы и надела обувь.

– Пойдем. Вызову тебе такси.

– А ты? Что случилось?

Нари даже побледнел – впервые я видела его таким напряженным. И мне сразу сделалось не по себе.

– Мне нужно в город. Срочно.

Наемный автомобиль приехал на редкость быстро: наверное, подвозил отдыхающих к озеру. Поддавшись воцарившейся спешке, я выбросила остатки мороженого в мусорную урну и бегом бросилась к нему. Как тут не запаниковать, когда человек, отвечающий за безопасность граждан, выглядит столь взволнованным?

Нари уже вручал водителю купюры – с запасом, даже чересчур. Напоследок он ненадолго сжал мою руку.

– Ты точно в порядке?

– Конечно. График работы ненормированный, только и всего.

Я в растерянности наблюдала через окно, как он торопится к своей машине. Суетливо садится, хлопает дверью. В животе что-то неприятно щелкнуло – дурное, очень дурное предчувствие.

– Куда едем? Ваш друг не назвал адрес, – вежливо обратился ко мне водитель.

Это был среднестатистический латиноамериканец неопределенного возраста. Немного грустный, как мне показалось. Тем лучше: не станет приставать с болтовней.

– Не назвал, – задумчиво согласилась я. Поколебалась полминуты, скрестила руки на груди и откинулась на спинку. – Едем за ним. Только подальше, чтобы он не видел.

– Простите? – наверняка водитель решил, что ослышался.

– За той серебристой машиной. Быстрее, пожалуйста, скроется ведь.

– Как скажете.

* * *

– Останавливается, – уведомил меня водитель, хотя я и сама не отрывалась от окна.

– Вы – настоящий гений шпионажа, – каждую минуту нашего полуторачасового путешествия мне казалось, что Нари вот-вот позвонит на мой телефон и спросит, зачем я его преследую. Однако он не заметил. – Должна ли я доплатить?

Мужчина отказался – еще бы, ему и без того дали на поездку до другого штата. Я осторожно выбралась из такси и оглянулась, пытаясь сориентироваться: Бомонт-стрит на указателе, район совсем не знакомый. Много машин позади, непривычная для мегаполиса тишина впереди, и по дороге, по направлению от машин к тишине, бредет, опустив глаза на свои нетвердые ноги, пожилая женщина.

– Туда нельзя, простите, – очень скоро путь ей преградила девушка с короткой стрижкой и в синей униформе сотрудника ФБР.

– Там мой дом.

– Это временная мера. Пожалуйста, ожидайте здесь.

Я обошла обшарпанное кирпичное здание параллельно автомобильной трассе. За ним оказалось еще одно, почти такое же, но уже за невысоким железным забором. Тогда я остановилась в нерешительности. Мне хотелось посмотреть одним глазком, подтвердить или опровергнуть свои догадки, однако быстро и без затруднений это сделать не получилось. Забираться на частную территорию ради пустого любопытства было уже слишком.

Вернувшись к главной дороге, я выглянула из-за угла. Машина Нари осталась позади, его самого не было видно. Улица казалась безлюдной. В настороженной тишине беспокойно заурчал мой живот – я вновь покосилась на ту часть дороги, которую намеревались перекрыть, и все же разглядела в дальнем ее конце знакомый силуэт, который предполагала и боялась обнаружить с самого начала. Рука сразу потянулась к телефону.

– Девушка, что вы здесь делаете!

Совершить звонок я не успела: меня подстерегла-таки сотрудница ФБР с торчащими во все стороны, по-мальчишески короткими волосами. Крепко взяв за запястье, она потащила меня через ряд машин. В рации, прикрепленной к ее поясу, неразборчиво задребезжал мужской голос; я разобрала только обращение: «Мерилин». Однако девушка похоже расслышала все целиком.

– Сейчас, здесь еще гражданские, – откликнулась она, поднеся рацию ко рту. Затем обратилась ко мне. – Прошу извинить за неудобства, район временно оцепляют.

– А в чем дело? – я едва шею не свернула, каждую секунду оборачиваясь назад.

– Угроза террористического акта.

Меня проводили к пожилой женщине, которую я видела ранее. Она стояла, подслеповато щурясь, в полной готовности, словно с минуты на минуту ожидала команды, когда ей, наконец, позволят пройти к ее дому.

– Это как минимум на час, – разочаровала ее короткостриженая сотрудница. – Пожалуйста, не подходите ближе.

Я уже держала телефон у уха. Бесконечно долгие гудки, перерыв. Абонент не отвечает.

– Мери, – снова металлический голос из рации, чуть более четкий. Интонации Нари, или мне попросту захотелось так услышать. – Норман ждет тебя.

– Не могу же я оставить гражданских, вдруг подойдут еще! – откликнулась девушка, отходя от нас на несколько шагов.

– Люди шерифа прикроют. Они подъезжают.

Мерилин в очередной раз попросила нас оставаться на безопасном расстоянии и куда-то убежала. Случайная машина, водитель которой, заметив перегороженную дорогу, громко выругался в открытое окно, принялась неуклюже разворачиваться.

Папа убьет меня.

Оставив старушку задумчиво раскачиваться на месте, я снова покралась в сторону дворов. На этот раз в намерениях моих было преодолеть забор и подойти ближе. Уперевшись ногами в близко располагавшиеся железные прутья, я подтянулась и с легкостью перемахнула на огражденную территорию.

Отсюда Франциско было отлично видно, как и его собеседника – молодого светловолосого мужчину с заостренными оттопыренными ушами. Губы у него были тонкие, сжатые, брови – светлые, будто их и не было вовсе, глаза – отталкивающие, со стальным прищуром; они ссорились, причем довольно громко.

Нашел время! Столько раз разглагольствовал, мол, ФБР никогда его не выследить, и что в итоге?

Я поползла вдоль забора, мечтая с ним слиться. Как ненавязчиво привлечь его внимание и просигнализировать, чтобы он срочно убирался отсюда?

– …закончится тем же, чем и десять лет назад, Габриэль. Мой ответ – нет.

– Да будет так. Кажется, именно ты просил отправить за камнем симбионта? Тогда наслаждайся.

Я с опаской высунула голову. Собеседник Франциско уже не стоял – он парил в воздухе сантиметрах в тридцати над землей. На руках и вокруг шеи у него появились чудовищные темно-серые пятна, будто кожа шелушилась и отмирала, пальцы искривились и вытянулись вместе с ногтями. За спиной прорезались такие же, какие я видела у Франциско, черные крылья, а глаза засветились неестественным алым цветом. Метаморфозы произошли молниеносно, буквально минуту назад он еще выглядел, как обыкновенный человек.

Распластавшись под забором, я крепко держалась за холодные прутья и прокручивала в голове рассказ Франциско о том, что такое трансформация.

– Могу показать.

– Нет, объясни на словах.

– Да мне даже кровью жертвовать не придется! Ладно. Трансформация предполагает полное слияние демона с человеком. Симбионт получает все его способности сразу, но лишь на четверть от их настоящей мощности. То есть, если Манту может одним ударом расплющить машину, я, будучи в его форме, смогу только примять на ней крышу. Если он – абсолютно неуязвим, я – очень хорошо защищен. Это тяжелый процесс для человека, он истощает, поэтому длится трансформация в среднем не больше десяти минут – у каждого свой предел, и зависит он от физического здоровья и установившейся с демоном связи. Если связь крепка, а ты молод, можно и двадцать продержаться, но потом ходить будешь как выжатый лимон. Вещь, в общем, удобная, только приметная слишком: в момент перевоплощения ты приобретаешь некоторые внешние признаки своего демона. Кто шерстью покрывается, кто чешуей, кто синеет, кто краснеет – по-всякому. Когти прорезаются такие, что камень рубить можно. Разумеется, руководство ФБР трансформацию полностью запрещает и наказывает за ее использование в первую очередь.

Существо, к которому некогда обращались по имени Габриэль, издало необычный рокочущий звук: то ли громко вздохнуло, то ли яростно фыркнуло, – и в следующую секунду Франциско кубарем покатился по дороге. У любого нормального человека от такого удара переломались бы все кости, однако он лишь поморщился, с трудом поднимаясь на ноги, и с сожалением посмотрел на свои ободранные джинсы.

Я в ужасе прикрыла рот рукой. И их Нари собрался арестовывать?

– Отдай мне камень, – проревел Габриэль, стремглав подлетев к противнику и сжав когтистой лапой его горло. – Терпение Питера не безгранично, Франциско. Если ты считаешь, что неуязвим за счет его покровительства, ты серьезно ошибаешься.

Еще один сокрушительный удар – на этот раз Франциско врезался прямиком в окно частного павильона, на углу которого, затаившись, сидела я. Стекло разбилось вдребезги, издав характерный оглушительный хруст. Теперь Габриэль двигался в мою сторону.

Совсем рядом находилась калитка, закрытая, но еще более низкая, чем забор. Перелезть ее не составило бы мне труда, и я принялась морально готовиться к отчаянному спринту, чтобы выбраться из опасной зоны.

– В пекло его покровительство, – Франциско, весь в пыли, но без единой ссадины на лице, выкатился из здания обратно на улицу и приподнялся на локтях. – Ты окончательно превратился в его тень, Гэб. Мне противно смотреть на тебя.

И чего он только добивался? Его противник, казалось, вот-вот начнет огнем дышать от злости, причем буквально выражаясь. Наверняка ведь демоны могли дышать огнем, как драконы.

Внезапно в плечо Габриэля вонзился толстый инъекционный дротик: сотрудники ФБР все же решили поучаствовать. Стрелявший находился на крыше жилого трехэтажного дома напротив, однако рассмотреть его мне не удалось. Выпустив снаряд, он сразу скрылся.

– Что на этот раз они изобрели против нас? – Габриэль с легкостью вынул дротик, усмехаясь. – Очередное снотворное? От свинца хотя бы был массаж.

Он сжал когтистый кулак, размер которого не уступал размеру моей головы. Сжал и резко выпрямил, и в ту же секунду до меня добрался плотный поток воздуха, будто я оказалась посреди океана в шторм, и меня захлестнула огромная строптивая волна. В ближайших ста метрах полопались оставшиеся целые окна, отовсюду раздавался треск – я отлетела назад и неуклюже упала на спину.

– Отчего ты не трансформируешься, братец? Соблюдаешь закон? – в глазах у меня троилось, но разлеживаться на открытом пространстве было нельзя. Я вновь поползла к заветной калитке. – Выглядишь жалко. Боишься воевать, хоть не мешайся!

Франциско вновь отправился в полет – за его избиением следить было едва ли не страшнее, чем беспомощно барахтаться на линии огня. Как и Габриэль, я не понимала, почему он не сопротивляется. Ведь я точно знала, что он может.

Теперь они оба отвернулись от меня, драка перетекла на противоположную часть улицы, и это был прекрасный шанс. Лишь бы снайперы на крышах, если таковые еще оставались, не приняли меня за симбионта и не открыли огонь. Я перескочила калитку. Черные крылья плавно перемалывали воздух, устрашающе близкие и огромные, а под ними… валялась маленькая открытая коробочка! Вряд ли кто-то подложил ее – она точно выскользнула из кармана Франциско во время очередного удара. Камень, разлученный со своей бархатной подушечкой, лежал рядом, даже чуть ближе ко мне.

Мгновение я соображала.

«… люди его не сохранят. Его отберут у них те, кто жаждет увеличения числа симбионтов…»

Мне совершенно не хотелось проверять, для чего «слеза Преисподней» понадобилась Габриэлю, и не хотелось ждать, когда он соизволит посмотреть в ее сторону. В два огромных шага я подскочила к камню и схватила его. Лишь бы демоны не умели видеть затылком.

Нари узнает, узнает отец – что начнется! Посадят под домашний арест и заставят расписываться на секретных бумагах, что симбионтов я не видела, а на Бомонт-стрит проходила обычная профилактика террористического акта…

Я бежала и думала об этом, а еще самую малость ощущала себя героем. Ведь умыкнула-таки важный артефакт из-под носа врага! Мне почти удалось добраться до укрытия, однако в какой-то момент все тело от головы до пят пронзила страшная боль.

– Нет, Андреа!

Крик донесся словно сквозь рокот водопада. Я не понимала, кому он принадлежит и с какой стороны звучит. Боль подмяла под себя все – попала пуля? Пронзило демоническим когтем? Отчего тогда сводит мышцы на руках и ногах, отчего нет локализованной точки – источника этой боли? Внутрь мне будто залили раскаленное железо, и оно потекло ядовитой палящей струей по глотке, разъедая ее и спускаясь ниже, к органам.

Я упала и взвилась на земле, как подстреленная охотниками косуля.

– Хоть какой-то от тебя толк, – радостный голос. – Ты фактически самолично пополнил наши ряды, Франциско.

Глаза мои были широко открыты, но я ничего не видела. Туманные фигуры вместо домов, непроницаемая тьма вместо неба; боль в каждом пальце, словно с них по одному отрывали ногти, боль в теле, словно препарировали без наркоза.

Только голос еще принадлежал мне, и я тяжело выдавила:

– Помогите…

Что же это? Агония? Почему сознание не уплывает, нет сил больше терпеть!

– За ним, – снова где-то за водопадом. – Скоро вернется в человеческий облик. Я хочу, чтобы его взяли, слышали, Норман, Мерилин?!

Все закончилось, Габриэль ушел. Скоро здесь будут медики, и они вкатят мне что-нибудь, от чего боль отступит. Я перевернулась на бок, ошибочно полагая, что так будет легче. Огонь внутри перекатился следом, и стало только хуже.

– Андреа, – прозвучало прямо над ухом. Франциско. – Слушай меня. Это скоро закончится, я обещаю. Терпи, просто терпи.

– Ты задержан, Вуд. Немедленно отойди от нее.

– Я знаю, как помочь ей.

– Ее отвезут в больницу.

– Ни в коем случае! Ты еще не понял, что произошло? Ей не нужны ваши врачи. Она оказалась перспективной.

Здравых мыслей в моей голове не осталось и уж тем более не осталось сил, чтобы пытаться вникнуть в их диалог. Изнурительное жжение заставляло бешено извиваться, а каждое движение несло за собой лишь боль; кислорода не хватало, и я жадно глотала воздух, пытаясь дрожащими пальцами порвать или хотя бы растянуть ворот футболки, чтобы дышалось глубже.

– Держи ее руки, иначе она покалечит себя, – распорядился Франциско.

– Лжешь. Она не такая, как ты, – про то, чтобы арестовать его, второй собеседник мгновенно позабыл.

От изумления голос его потерял командные нотки, и я узнала его. Это был Нари.

– Ах да, ты же не участвовал в войне и не видел, как завязывается симбиоз. Тогда смотри внимательнее.

Помогите же мне, хватит болтать! Я умираю! Кто-то накрепко перехватил мои запястья и отвел их от горла. Я сопротивлялась. Нужно срочно облегчить поступление кислорода, снять с шеи неподъемный груз…

– Прекрати, Андреа, – пробурчал Франциско. – Такими темпами ты себя задушишь.

– Скажи, как облегчить ее состояние, и я все сделаю сам.

– Облегчить мало. Нужно помочь ей адаптироваться, первые дни – самые тяжелые.

– Джованни справится с этим.

– Нет, не справится. Она не знает его, она не сможет ему довериться.

– Намекаешь на себя? Ты все равно не покинешь эту улицу без околиозной маски, Франциско. Я тебя не отпущу.

– Маски на мне пока нет. С твоего согласия или без него, я уйду и заберу ее. Прибегну к трансформации, если потребуется.

Наверное, последний аргумент показался Нари убедительным. Я почувствовала, как меня поднимают на руки, и это было сравни переламыванию костей. Нет, пожалуйста, положите на место!

– Хочешь помочь – придумай легенду для ее родных, почему ближайшие три дня ее не будет дома.

Больше я ничего не слышала. Боль, наконец, взяла свое.

* * *

Все было как при обычном тяжелом пробуждении, когда плохо спал, поздно лег или вечером выпил лишнего. Матрац имел жесткость той же степени, что и у меня дома, подушка была той же высоты – я не сомневалась, что лежу на своей кровати. Чуть ниже пупка что-то острое упиралось в кожу. Не открывая глаз, я на ощупь потянулась к источнику раздражения. Им оказался загнувшийся вовнутрь язычок от молнии на шортах. Неужели уснула, не переодевшись?

С усилием разлепив веки, я попыталась сесть. Старая бежевая краска на стенах, маленькая незнакомая комната, а посреди нее…

– А-а-а!

Я бы завопила во все горло, истошно и пронзительно, но получилось лишь сипло захрипеть. Вверх тормашками передо мной парило огромное неопознанное существо. Тело у него было вытянутым, покрытым темно-синей чешуей, крылья – кожистыми, блестящими, пальцы – длинными и изогнутыми, с острыми когтями. От ключиц с каждой стороны отходила дополнительная пара выпирающих костей, делая плечи треугольными и жуткими, голову окутывала плотная ткань такого же цвета, как и чешуя, – может, это была даже не ткань, а какая-то толстая кожа. Меж ее складок ярко-алым светились глаза.

Я схватила торшер, стоявший на тумбочке неподалеку, и выставила его перед собой. Тут же от слабости подогнулись ноги – пришлось облокотиться на спинку кровати, но оружие осталось при мне.

– Андреа, спокойно, – за чудищем я не сразу заметила дверь.

Она распахнулась, и в комнате очутился Франциско. Он прошел сквозь висящее под потолком существо, будто оно было привидением, и мягко забрал у меня настольный светильник. Я в изнеможении повисла на его плече. Хоть кто-то явился вытащить меня из этого кошмара.

– Вуд, там…

– Тебе еще рано вставать. Ложись.

– Там! – упрямо повторила я. Громадный, крылатый и когтистый… – Это Манту?!

– Вот еще, – раздался высокий голос из коридора.

Следом за Франциско в дверях возникло еще одно внушающее трепет существо. Его покров состоял из липкой тонкой кожи, сквозь которую проглядывали серые сплетения, похожие на причудливую капиллярную сетку. На животе, гораздо ниже человеческих ребер, нестройным рядом торчали продольные кости. Череп словно был расколот на две части, между которыми находилось нечто бурое и отвратительное – я не смогла заставить себя посмотреть; глаз и носа не было, на месте рта зиял длинный разрез, вокруг которого располагались неровные наружные клыки, штук десять. Новый монстр был еще уродливее чем тот, что висел вверх тормашками. Я в ужасе стиснула локоть Франциско.

Клыкастый разрез внезапно зашевелился.

– Она боится меня?

– Еще бы, – спокойно отозвался Франциско. – В зеркало бы на себя посмотрел, понял бы. Жаль, не можешь.

– Я приму более подходящий облик.

Безглазое существо принялось стряхивать с себя темную пыль, походящую на пепел. Все быстрее и быстрее, и вскоре вокруг него образовалось густое облако. Когда оно рассеялось, на месте чудища появился мальчик лет двенадцати со странной липкой полупрозрачной кожей.

– Так лучше? – голос у него остался прежним.

– Не нужно, – покачал головой Франциско. – Пусть привыкает к вашей истинной наружности.

Меня трясло. То ли от холода, струившегося по полу, то ли от бесконечной слабости, то ли от страха. Я не хотела ни на миллиметр высовываться из-за спины Франциско и не хотела смотреть на крылатые громадины, занявшие половину комнаты.

– Андреа, Манту не причинит тебе вреда, – Франциско взял меня за руку и подвел ближе к безглазому демону, вернувшему себе прежний тошнотворный облик. – Он даже не может касаться тебя, видишь?

Манту протянул когтистую лапу к моему животу, и я с трудом удержалась, чтобы не отпрыгнуть в сторону. Она прошла насквозь.

– Ладно… – взгляд случайно упал на внутренность раздвоенного черепа. Мне стало дурно. – Пусть он… отойдет…

– Не расстраивайся, – Франциско, на удивление, взялся успокаивать не меня, а демона. – Я твою физиономию тоже не с первого раза научился переваривать.

Безглазое существо растянуло пасть – ухмыльнулось?!

Комната поплыла; Франциско почувствовал, что мне стало хуже, и бережно закинул мою руку себе на плечо. Вновь очутившись в кровати, я мутным взором уставилась на второго монстра, висящего под потолком, и жалобно спросила:

– А кто это?

Франциско обвел стены пустым взглядом.

– Я не вижу.

– Не видишь? – пуще прежнего перепугалась я. – Почему?

– Вероятно, потому что ты до сих пор не установила с ним связь. Из-за этого он слабо закреплен в нашем мире, и доступен только взору своего симбионта – твоему.

Я почти не помнила, как коснулась камня. Детали ускользали, все события того дня смешались, и сознание отказывалось воспринимать их, как реальность.

– Своего симбионта?..

Неожиданно второе существо мягко перевернулось в воздухе, очутившись, наконец, ногами вниз, и подлетело ко мне. Ростом оно было, как Манту, чуть выше двух метров; я задержала дыхание, когда горящие красным огнем глаза оказались на одном уровне с моим лицом. Демон нагнулся ко мне вплотную, сложив крылья за спиной.

– Франциско, выйди, – велел Манту и исчез за дверью. – Ты мешаешь.

– Нет, пожалуйста… – прошептала я, не отрывая загипнотизированного взгляда от монстра в синей чешуе. Казалось, если я отвернусь, он вцепится мне в горло или еще что похуже. – Останься, Вуд. Он очень близко…

– Все будет хорошо.

– Нет!

Франциско легко высвободился из моей слабой хватки. Еще раз обвел глазами комнату и с сожалением покачал головой.

– Связь установить придется рано или поздно, Андреа. Это не больно, – наклонившись, он поцеловал меня в макушку. – Ничего не бойся. Самое страшное ты уже пережила.

Монотонный бежевый цвет вокруг вызывал у меня отторжение. Чудилось, что я нахожусь в коробке, и она погребена где-то глубоко под землей.

Демон смотрел, не моргая.

– Чего ты хочешь? – сквозь стиснутые зубы выдавила я. – Что я должна сделать?

В его глазах не было зрачков, зато теснились сразу несколько радужных оболочек. Штук пять-шесть, и все оттенка крови.

– Дом, – низкий бесцветный голос. – Неопределенный срок здесь. Твоя вина.

Когтистая рука потянулась к моей щеке, и лишь по причине невыносимой слабости я не пошевелилась. Длинные холодные пальцы легли мне на щеку, растянулись от виска до самой шеи – будто мертвую рыбину приложили к лицу. Я поежилась и сглотнула вязкую слюну.

– Молодая, – демон словно расстроился.

Хотя почему «словно»? Франциско говорил, что он будет ждать моей смерти, чтобы вернуться туда, откуда явился.

На удивление память моя прояснилась, как только демон прикоснулся ко мне. Все, что казалось сном, обрело очертания: Мерилин с рацией, трансформировавшийся Габриэль, ржавая низкая калитка, камень посреди дороги, поблескивающий на солнце всеми цветами радуги, страшная боль… и Нари. Он тоже был там.

– Молодая, – вновь повторил демон. Рот его скрывался где-то под толщей окутывающего голову кожистого покрова, и видно его не было. Покров еле заметно шевелился, когда он говорил; монотонный голос звучал достаточно четко и будто бы проникал прямо мне в голову. Я успокаивала себя тем, что лучше так, чем безобразный разрез клыкастого Манту. – Четверть земной жизни. Не подходит.

– Мне очень… жаль, – я постоянно оглядывалась на дверь в надежде, что Франциско вернется. – Если бы я могла как-то… отпустить тебя?..

– Твое существование удерживает меня в этом мире, – демон вдруг начал выражаться более развернуто. Его пальцы скользнули ниже, на мою грудную клетку. – Но ты отпустишь. Обязательно отпустишь.

Когда он наконец оторвался от меня, я почувствовала себя еще более разбитой, чем при пробуждении. Еще более ослабевшей – теперь сил не было ни то что на какие-либо действия, даже на переживания.

– Запомни: я не друг тебе, – существо вернулось в прежнее положение, повиснув вверх ногами под потолком. – Однако мы оба можем извлечь выгоду из нашего вынужденного союза.

Я ничего не ответила. Мне казалось диким засыпать в одной комнате с этой двухметровой летучей мышью в чешуе, но глаза закрывались сами собой.

За провалом последовало очередное гадкое пробуждение. Во рту было сухо, голова кружилась. Демон по-прежнему находился в комнате. К счастью, здесь же был и Франциско.

– Пей, – он протянул мне бутылку с водой.

– Что со мной? – еле ворочая языком, выдавила я.

– Организм перестраивается. Скоро пройдет, – и Франциско задумчиво взглянул на потолок.

Вернее, на того, кто под ним висел. Демон с головой завернулся в собственные крылья, выстроив из них подобие кокона, и больше не шевелился.