Текст книги "Симбиоз"

– Ну… это ведь его выбор, правда? Он взрослый человек, и у него есть вполне конкретная цель… разумеется, я не желаю ему смерти! – воскликнула я, заметив его изумленный взгляд. – Просто рассуждаю! Разве жертв не будет гораздо больше, если у вас все же заберут камень и начнется война?

– У всего есть обратная сторона, Андреа. Та же война помогла бы симбионтам заявить, наконец, о своем существовании. Помогла бы тебе вернуться домой.

Дверь в комнату неожиданно распахнулась – за свою долгую службу она знатно просела и теперь со звуком чиркала по полу при каждом смещении. Сейчас она чиркнула особенно надрывно. В проеме появилась Гвинет.

– Нашелся! – радостно взмахнув бордовыми волосами, она ткнула пальцем в сторону Франциско. – Я отпросилась у Бена на концерт и за тебя словечко замолвила, поехали!

Прошла целая минута прежде, чем она удостоила вниманием и меня, хотя я была бесконечно уверена, что заметила меня она сразу.

– Как спалось, Андреа? Извини, у меня только два билета, позавчера заказывала, не знала, что будет пополнение. И у тебя кофта, кажется, в траве.

Во сне олимпийка от костюма Николь на мне несколько раз перекрутилась. Я опустила глаза, чтобы осмотреть ее. На животе действительно виднелись зеленые пятна.

– Да, поехали, – задумчиво согласился Франциско. – Раз уж Бенедикт расщедрился.

Гвинет что-то восторженно залепетала о группе, которая должна была выступать, закрутилась на месте, изображая главного солиста. Я решила не отрывать взгляд от своего живота.

– Удачного вам вечера.

Нужно было заняться делом. Научиться ставить порталы, например. Я решительно вышла в коридор, чтобы отыскать Бенедикта, но столкнулась там с Николь. Куда-то торопливо собиравшаяся, она показалась мне очень встревоженной: губы ее были плотно сомкнуты, хотя обычно она, то ли неосознанно, то ли пытаясь придать им дополнительный объем, чуть приоткрывала рот. Подобные сомкнутые губы я наблюдала несколько часов после их разговора с Люком.

– Не беспокойся, дорогуша, – отмахнулась она, когда я принялась извиняться за испачканные вещи. – Там почти высохли твои футболка и джинсы. Лучше занеси их в дом, ночью будет дождь. Я за пиццей.

И она выскочила во двор, не дав мне даже шанса поинтересоваться, чем же вызвана ее спешка, если ни одна уважающая себя пиццерия не закрывается в столь ранний час.

Бенедикт обустроился в одной из маленьких комнат второго этажа. На правах старших они с Себастьяном заняли лучшие места, тихие и уединенные, – Дакоте же приходилось тесниться с Франциско, а Николь – с Гвинет. Я обнаружила его сидящим на диване с небольшим ноутбуком на коленях и с разочарованием застыла в проходе.

– Вы заняты?

– Нет, – он отложил ноутбук. – Начнем изучать порталы?

– Да. Если можно.

– Идем, на улице будет удобнее.

Взволнованная, но преисполненная уверенности, я выбрала позицию возле вывески, по-прежнему лежавшей у забора. Бенедикт остановился напротив, в двух шагах от калитки. На нем была простая светлая футболка, и моему взору впервые стали доступны его руки, жилистые, тренированные и изувеченные, как у всех.

– Порталы не требуют кровавой дани, – он заметил, куда я смотрю. – Эта способность предоставляется демоном иным способом, как трансформация, что, впрочем, для человеческого организма гораздо опаснее. Поэтому запомни: ими не следует злоупотреблять. От одного в неделю вреда не будет, но использовать их чаще я тебе не рекомендую, – он помолчал, наблюдая, как я рассыпаюсь в сосредоточенных кивках. – Хорошо, далее. Портал закрывается через несколько секунд после того, как в него проходит его создатель. Вперед себя ты можешь пропустить хоть сотню симбионтов, и все они окажутся в заданном месте, однако после тебя проскользнуть уже мало кто успеет.

– Только симбионтов?

– Да, для людей портал недоступен, даже для перспективных. Им могут воспользоваться лишь те, кто уже связан с демоном. И в обратную сторону он не работает, в чем заключается его главный недостаток. Это билет в один конец. Вот почему, если ты сомневаешься в безопасности выбранного для перемещения места, не следует отправляться туда без напарника, способного сделать второй портал.

– Вы считаете, меня дома ждет засада? – прямо спросила я.

– Первые месяцы за родственниками сбежавшего симбионта следят очень тщательно, – Бенедикт серьезно кивнул. – Джованни знает, что именно сейчас тебе труднее всего вдали от семьи. Да, думаю, за твоим домом ведется непрерывное наблюдение. Достаточно быстро им станет известно, что ты вернулась: прослушка, камеры – на чем-нибудь обязательно попадешься. При удачном стечении обстоятельств тебе, конечно, удастся уйти и при помощи подручных средств вроде невидимости или крыльев, однако решения придется принимать молниеносно, и в любом случае вырастет вероятность получить ранение. Лишь портал и трансформация дают бесспорное преимущество, против других наших уловок люди давно уже научились бороться. Даже, наверное, только портал, потому что после прихода к власти Джованни эффективность трансформации значительно упала. Он постоянно ищет способы, как ослабить ее. Недавно, например, лаборатория ФБР пустила в разработку новый препарат, который Джованни испытывал на себе же. Он должен сокращать длительность трансформации за счет стимуляции дополнительного выброса адреналина, уровень которого у симбионта, находящегося в форме демона, и без того чересчур велик. Франциско сказал, в вас уже стреляли инъекционными дротиками, – я встревоженно моргнула, вспомнив длинную иглу, безболезненно вонзившуюся в мое тело. – Вряд ли этот препарат на данном этапе способен выиграть для агентов ФБР больше минуты, ведь кровь у нас очищается гораздо быстрее, чем у обычных людей, однако в какой-то момент именно этой минуты может и не хватить.

– Я все поняла. Не создавать портал без напарника. Только мне все равно нужно будет навестить отца и сестру. Может, вы согласитесь пойти со мной?..

– Обязательно, когда ты научишься. Или я, или Франциско, или Себастьян – больше никто из наших порталы делать не умеет. Еще Люк, но у него своих забот полно.

– Николь тоже не умеет? – нервно уточнила я.

Если уж симбионт с десятилетнем стажем не научился, был ли хоть малейший шанс, что может получиться у меня? Бенедикт ободряюще улыбнулся.

– Ни мастерство, ни какие-либо специфические знания тебе не потребуются. В этом вопросе все будет зависеть от связи между участниками симбиоза. Даже Джованни, будучи очень опытным и умелым симбионтом, так и не сумел овладеть искусством применения портала, потому что не добился баланса и согласованности в отношениях со своим компаньоном.

Я с надеждой покосилась на Аббадона, лениво разглядывающего пустынную дорогу за забором. Неловко шагнула к нему и потрогала за крыло.

– Ты ведь поможешь мне?

Демон коротко встряхнул всем телом, чтобы рука моя соскользнула, но все же повернулся в нашу сторону. Бенедикт выждал и заговорил вновь:

– Итак, ты попросишь у своего компаньона способность делать порталы. Не сейчас, чуть позже. Затем представишь место, куда хотела бы попасть. Представишь во всех подробностях, начиная с раскраски пола, который должен появиться у тебя под ногами, и заканчивая каким-нибудь хорошо знакомым тебе предметом, точно там находящимся. Лучше, если он будет крупным – брелки, посуда и одежда не подойдут. Стены, шкафы, двери – хорошо. Или, если это улица: памятники, фасады зданий и тротуары. Чем больше деталей ты зафиксируешь в своем сознании, тем лучше.

Краснея от напряжения, я попыталась собрать в голове образ нашей с Рене комнаты. Они же не стали бы делать с отцом перестановку? Не выбросили бы мою кровать, не сменили бы обои…

– Можно мне попробовать?

– Давай, – неожиданно легко разрешил Бенедикт. – Когда появятся очертания портала, я пройду в него первым. Если исчезну – ступай за мной.

– Абби…

Демон сердито зыркнул на меня своими алыми глазами, и тотчас по коже побежал жгучий мороз, как при трансформации. Однако за ним ничего не последовало. Руки остались чистыми от чешуи, крылья не прорезались за спиной, дыхание не оборвалось – я с сомнением осмотрела саму себя.

– Место, Андреа. Ты не сосредоточена на месте, – строго произнес Бенедикт, наблюдая за мной со стороны. – Открой нам дверь.

Взвинченная до предела, я уставилась перед собой, сквозь забор и вывеску в траве, и представила поверх них комнату с того самого ракурса, как если бы готовилась войти в нее из коридора. Вцепилась в этот образ до боли в висках, не зная, как именно воплотить его в жизнь. Внезапно перед глазами поплыло, будто воздух подернулся свойственной воде рябью, и я разочарованно моргнула, решив, что от усердия попросту перенапрягла зрение. Рябь пропала. Бенедикт принялся вышагивать вокруг того места, где она была, а на меня очень резко накатила усталость, да такая, что ноги подкосились.

– Ты сделала портал. Не сумела удержать его, но сделала.

– Правда? – воодушевленно воскликнула я и с облегчением плюхнулась на траву. – Тогда я немножко передохну и еще раз…

– Нет. Только через неделю.

– Но я же толком…

– Посмотри.

Бенедикт поймал прядь моих волос. Тусклая и безжизненная, она отсвечивала в вечернем полумраке желтоватым серебром. Как только он коснулся меня, я увидела за его спиной крылатое четырехглазое существо, чье тело, казалось, состоит из одних лишь оголенных бурых мышц безо всякого покрова, будто с огромного человека сняли кожу.

– Прости, – поколебавшись, Бенедикт помог мне подняться. Этикет симбионтов можно было больше не соблюдать. – Тебе следует выпить воды и съесть чего-нибудь сладкого.

– Его зовут Вельзевий, да? – полюбопытствовала я, пристально разглядывая верховного демона. – Наверное, мне нужно поклониться ему?

Бенедикт слабо улыбнулся, открывая передо мной дверь в дом.

– Да, Франциско называл его именно так.

Я озадаченно умолкла. Прошла в гостиную, устроилась на диване, подложив под спину две подушки, и глубоко задумалась. Бенедикт стал симбионтом задолго до встречи с Франциско. Неужели он сам никогда не разговаривал со своим демоном? Не расспрашивал его? Конечно, ему никто не помогал адаптироваться, и он, быть может, долгое время даже не догадывался, что существо рядом с ним способно на диалог, но все равно…

Мой рассеянный взгляд наткнулся на Аббадона, державшегося при Вельзевии гораздо спокойнее, чем при втором верховном, который сопровождал Габриэля. Я вспомнила, что он тоже не собирался называть мне свое имя. Если бы рядом не оказалось Франциско и преданного ему Манту, я могла не знать его и по сей день.

Ближе к полуночи вернулась Николь и занесла в дом пять больших картонных коробок, которые даже закрытые сильно пахли горячим сыром. На аромат подтянулись Себастьян и Дакота, на кухне стало тесно, и я, выкрав приличный кусок пиццы, удалилась в свою комнату. В ней стояла густая полутьма.

– За что вы нас не любите, Абби?

Демон не откликнулся. Я зажгла напольную лампу – она загорелась едким белым светом.

– Почему, влезая в наше прошлое и будущее, сами не желаете раскрывать даже свои имена? Думаете, нам в радость вытаскивать вас из вашего… Инкхигхаима?

Трудное слово впервые далось мне без ошибок. Аббадон, уже несколько минут висевший вверх тормашками, лениво приоткрыл глаз.

– Это нечестно, – продолжила я, стоя прямо под ним. – Пусть для вас мы примитивные, слабые и жадные, но разве…

– Отдохни, Андреа. Создание портала отбирает много энергии.

Огорошенная подобным заявлением из уст вечно язвительного и грозного демона, я послушно легла на кровать. И подумала напоследок, что мне, должно быть, попросту почудилось от усталости.

На следующее утро раньше других пробудился Дакота. Я обнаружила его в гостиной: растрепанный и опухший после сна, он водрузил на стол ноутбук, похожий на тот, что был у Бенедикта, – может, они даже пользовались одним и тем же, – и уткнулся в него носом. Щеки его покрылись светлой короткой щетиной с тех пор, как мы познакомились в зале суда, а глаза казались воспаленными из-за раскрасневшихся белков: должно быть, он сидел за экраном не первый час. Мы вежливо поздоровались друг с другом. Усаживаясь напротив, я подумала с сожалением, что черты его лица по-прежнему остаются для меня размытыми и невыразительными, и что навряд ли мне когда-нибудь удастся распознать его в толпе.

– Скучаешь? – не отрываясь от своих дел, пробормотал он. – Спроси у Бена, наверняка в доме найдутся книги… а в спальне Гвинет и Николь есть телевизор…

– Спасибо.

Красноволосая Гвинет как раз сбежала вниз по лестнице, словно почувствовала, что о ней говорят. Посмеиваясь над чем-то своим, она попыталась захлопнуть компьютер Дакоты, однако тот успел придержать его руками и возмущенно закричал:

– Не лезь! Я работаю!

– Ты какие-нибудь другие слова знаешь, кроме как «работа»?

– Не всем же воровать!

Гвинет помрачнела; ее широко расставленные глаза округлились сильнее, чем обычно, и она сделалась похожей на лемура.

– Пошел ты. Раз тебе, такому умному, оплатили образование…

– Не все измеряется материальным положением родителей, понятно?! – Дакоту ее мелкая выходка довела едва ли не до белого каления. Он вскочил, сжимая под столом кулаки. – Если тебе легче красть, чем созидать, это исключительно твоя проблема!

Они продолжили ругаться, выкрикивая взаимные обвинения, и в обвинениях этих сквозило нечто очень личное, при чем мне присутствовать совсем не хотелось. Я почти убедила себя, что с моей стороны лучшим решением сейчас будет уйти, когда в гостиную спустился еще один разбуженный обитатель.

– Привет! О чем спорим?

Франциско с развеселым видом устроился рядом со мной. Манту, предварительно уменьшившийся в размерах, как и Аббадон, заплыл ему за спину и слился с диваном. Ничего ему не ответив, Гвинет, со злыми слезами на глазах, выбежала на улицу. Я услышала, как хлопнула входная дверь, и облегченно выдохнула, понадеявшись, что на этом все закончится. Однако Дакота не пожелал останавливаться.

– О вашей совместной расхлябанности, – огрызнулся он, избрав для своего гнева новую цель. – Что ты, что Гвинет ведете себя как дети! Никакой ответственности, одни капризы!

– Полегче, – голос Франциско вмиг преобразился, стал холодным и резким – мне прежде не доводилось слышать, чтобы он говорил в таком тоне. – С твоей стороны довольно низко при любом удобном случае припоминать девчонке обиду трехлетней давности.

– Я вообще не думал об этом!

– Засунул бы ты свою гордость подальше, и на концерт вчера она поехала бы с тобой.

Дакота внезапно успокоился. Даже кривовато улыбнулся.

– Ты несешь глупости, Франциско. Меня не заботит, с кем она шляется и где. Я лишь утверждаю, что вы оба – эгоисты до мозга костей. И ты это прекрасно доказал, натравив на директора ФБР своего безумного братца.

Он закрыл ноутбук, сунул его под мышку и вышел из кухни. Вместе с ним улетучился и мой аппетит. Я уныло посмотрела на стакан с молоком, который готовилась залпом опустошить перед тем, как разгорелся этот непонятный бурный конфликт.

– Ты рано вчера заснула, – Франциско забрал его у меня и принялся пить сам. На его настроение произошедшее явно не повлияло. – Я заходил к тебе около часа ночи. Был уверен, что ты не будешь спать после того, как весь день провалялась.

– Я тренировалась делать портал и очень устала.

– И как?

– Бенедикт сказал, почти получилось.

– Значит, со второго раза точно сделаешь. Поедем в город? Он здесь маленький совсем, но ты ведь из Далласа носа не совала, тебе должно быть интересно.

Мне действительно было бы в радость прогуляться за пределами наскучившего участка, однако не сейчас и не с Франциско. Смерив его хмурым взглядом, я встала из-за стола.

– Нет. Возьму у Бенедикта какую-нибудь книгу и пойду почитаю.

– Они с Себастьяном не вернутся до завтра, – еле сдерживая улыбку, произнес Франциско. – Не будешь же ты рыться в чужой комнате без разрешения?

– Тогда посмотрю телевизор…

– Николь еще спит.

– Прекрасно, – вздохнула я и подозрительно покосилась на него. – Чего ты такой довольный?

– Тебе не идет обижаться, – и он снова уткнулся в стакан с молоком, предупреждая мои бурные протесты.

В центр города мы все же съездили. Он был избавлен от теснящих друг друга небоскребов и оживленных автострад и показался мне столь же тихим и спокойным, как и сам дом Бенедикта. По возвращении Дакота торжественно вручил мне свой компьютер, чтобы предоставить возможность посмотреть фильмы, – я решила, что ему стыдно передо мной за утренний скандал, и он так пытается сгладить неприятное о себе впечатление. Впрочем, ничего плохого я о нем не думала. Франциско достаточно рассказал мне про него и про Гвинет, чтобы я поняла, что они слишком по-разному смотрят на окружающий мир и что таким людям, не нашедшим за несколько лет точек соприкосновения и вынужденным жить вместе, вполне свойственно говорить на разных языках. Одна была выходцем из неблагополучной семьи, закаленной этим неблагополучием; девушкой, привыкшей говорить, что думает, и делать, что пожелает, а второй – образованным, начитанным и сдержанным молодым человеком, полным хороших манер и консервативных взглядов. Им будто бы сама природа велела злиться и не понимать друг друга, хотя Франциско с таким моим выводом не согласился.

– Мы с тобой тоже очень отличаемся. Ты больше похожа на Дакоту, я – на Гвинет, но это не мешает нам понимать друг друга. Их проблема не в разном восприятии, а в том, что они убедили сами себя, что оно должно иметь значение.

Неделя пробежала незаметно, хотя толком я ничем не занималась. Читала одолженные Николь детективы в мятых обложках, сопровождала Франциско на бейсбольное поле при каком-то университете, где по вечерам собирались команды любителей, в которые он с легкостью напрашивался, играла в «морской бой», чаще всего с Себастьяном, который после каждого поражения разочарованно бубнил себе под нос, что больше не сядет со мной за один стол, а в честь победы разражался триумфальным хохотом. Когда наступила заветная суббота – именно ее я избрала в качестве подходящего дня для второй попытки, чтобы застать дома заодно и отца – я поднялась ни свет ни заря и принялась нетерпеливо прохаживаться по первому этажу, ожидая пробуждения Бенедикта.

– Готова?

– Да.

Холод подступил к горлу: Аббадон наградил меня своей способностью создавать порталы. Рябь появилась перед глазами даже быстрее, чем в прошлый раз. Я затаила дыхание, не смея моргать и шевелиться. Бенедикт продвинулся вперед. Воздух взволновался сильнее, и вот он исчез, открывая мне обзор на невысокий изумрудный кустарник, одиноко раскачивающийся на ветру.

– Иди за ним, иначе портал исчезнет.

Приободрившись, я последовала совету Аббадона. Один шаг по траве, второй – третий же получился на удивление жестким. Нога уперлась в нечто более твердое, чем зелень и земля, и я на мгновение потеряла равновесие, заскользила на месте, будто бы стояла на льду, однако в последний момент меня крепко подхватили под руку.

– Прекрасно, Андреа.

Яркий солнечный свет улицы сменился тесным полумраком квартиры. Мы с Бенедиктом очутились посреди нашей с сестрой комнаты. Ничего здесь не поменялось, разве что постель мою заправили аккуратнее, чем обычно.

– У тебя мало времени. Торопись.

Как ужаленная я выскочила в коридор.

– Па! Рене!

Ответом мне послужила звенящая тишина.

– Где же вы… – пробормотала я, стремительно падая духом, и расстроенно побрела из кухни в гостиную.

В конце концов пришлось признать, что дома никого нет. Часы совсем недавно пробили десять утра, и мне оставалось только догадываться, почему отцу и сестре не спалось спокойно в свои законные выходные. Не могли же они уехать к океану в такой момент? Или могли?..

Подавленная, я вернулась к Бенедикту.

– Может, нужно было позвонить? Предупредить, что я…

– Их телефоны наверняка прослушивают, – он указал мне на блокнот в строгой кожаной обложке, лежавший на письменном столе, и прижал палец к губам. – Как и весь твой дом.

Две секунды я озадаченно смотрела на этот самый блокнот. Он принадлежал Рене, хотя она в нем практически не писала и держала на видном месте скорее для красоты.

– Подумай, каким образом ты могла бы намекнуть своей семье… – Бенедикт открыл его и вырвал из середины пустой лист. – Когда появишься в следующий раз, чтобы они ждали тебя…

Я схватила карандаш, догадавшись наконец, к чему он клонит. И принялась строчить сообщение сестре на бумаге.

– Не знаю. Ничего не приходит в голову.

– Совсем ничего? – он одобрительно кивнул. – Тогда мы просто вернемся сюда через две недели, как считаешь?

– Да… – я положила вырванную страничку на кровать сестры. – Через две будет в самый раз.

«Рене, пожалуйста, будьте с папой дома утром в следующую субботу. Со мной все хорошо. Андреа».

– Хочешь что-то взять?

Я собрала целый пакет личных вещей и, испытывая глубочайший стыд, достала из отцовского ящика немного наличных денег. Затем дописала в послании к сестре, чтобы он не беспокоился о пропаже, и принялась лихорадочно осматривать комнату, размышляя, что еще может пригодиться мне в изгнании. На глаза попалась тощая черная сумка, та самая, с которой я ходила в кафе на встречу с Франциско; видимо, ее передали отцу, когда меня арестовали. В ней лежали документы, ключи, кошелек и…

– Нет, Андреа, мобильный брать нельзя.

– Я только перепишу!

Выдернув еще один лист из блокнота, я принялась выводить на нем телефонные номера: отца, Рене, Нари и, на всякий случай, Дэйзи и дяди Джека. Бенедикт настороженно выглянул в окно.

– Вроде тихо, да? – пробормотала я. – Может, никто не приедет? Может, про меня забыли? Решили не трогать?

– Плохо ты знаешь Джованни Махоуна. После тебя.

Он кивнул на образовавшийся меж двух кроватей портал. На этот раз я сумела его хорошенько рассмотреть: он был вытянутой овальной формы и походил на дребезжащую призрачную дымку, сквозь которую проступали расплывчатые очертания комнаты. Я с опаской вошла в нее, готовясь к резкому чувству потери равновесия, и оно действительно приключилось со мной вновь. Нога предательски не обнаружила опоры на втором же шаге. К сожалению, теперь подстраховать меня было некому. Я упала на одно колено, едва не врезавшись лбом в сетчатый забор, и расслышала смешок.

– Не ушиблась?

Гвинет развешивала во дворе вещи после стирки. На ней было короткое платье цвета травы, и длинные ярко-бордовые волосы выглядели на его фоне, как острый перец на листе салата. Я подтянула к груди пакет, поднимаясь с земли.

– Спасибо, все в порядке.

Дымка от портала с этой стороны была почти неразличима; вскоре из нее показался Бенедикт, и она окончательно растворилась на свету.

– Доброе утро, Гвинет, – тепло поприветствовал ее он.

– Откуда вы?

– Навещали родных Андреа. Жаль, не застали. Обязательно поешь, – теперь он обращался ко мне. – Ты отлично справилась.

– Так ты умеешь делать порталы? – равнодушно проворковала Гвинет, когда Бенедикт скрылся в доме. – Какое везение. Теперь мы сможем побывать в Нью-Йорке, Лас-Вегасе… а что? Франциско организует перемещение в одну сторону, ты – в другую. Старшеньких-то не уговоришь поразвлечься.

– Самолет вам в помощь, – негромко отозвалась я, поднимаясь на крыльцо.

Она услышала, но ничего не сказала.

* * *

Всю следующую неделю меня снедали подозрения, что семьи моей не оказалось дома по какой-то серьезной причине. Версию про отпуск я отмела почти сразу: отец просто не мог так поступить. Не мог покинуть город, когда старшая из его дочерей оказалась в столь необычном и сложном положении. Наверняка дело было в другом, очень важное дело, ведь если Рене и могла вспорхнуть ранней пташкой, то разбудить отца в выходной раньше одиннадцати всегда считалось непосильной задачей. Мысли сгущались как тучи: вдруг Джованни их арестовал? Запер где-нибудь? Что там было за дополнение, в котором упоминались репрессии для родных сбежавшего симбионта? Ведь какое-то точно было!

Воспользовавшись моментом, когда нас с Франциско отправили в магазин, я решила спросить у него совета.

– Вуд, как думаешь, может, мне не дожидаться субботы и позвонить прямо сегодня? Купить дешевый телефон, как делал Бенедикт… я взяла деньги…

– Ты же оставила им сообщение. Чего зря переживаешь?

– … взяла деньги и номера выписала, – закончила я, разочарованная его беспечным тоном. – Не нравится мне это, понимаешь!

Франциско покосился на лист бумаги в моих руках, задержался взглядом на цифрах, подписанных именем Нари, и пожал плечами. Я не стала развивать тему, однако телефон на обратном пути все же приобрела.

– Из дома не звони, – предупредил Себастьян, завидев мою покупку. – Уж не знаю, как их система работает, но лучше занимайся этим, предварительно отъехав от Монтгомери. Ну что там Люк, Бен?

Гостиная трещала по швам: сегодня вечером в ней собрались все, кроме Николь. Дакота и Гвинет подчеркнуто друг на друга не смотрели, заняв разные углы, Бенедикт задумчиво восседал за ноутбуком. Я заметила, что именно компьютер является центром притяжения для остальных: каждый норовил придвинуться поближе и заглянуть Бенедикту за плечо.

– Люк считает, что Питер готовится захватить телецентр в Финиксе.

– Флаг ему в руки, – фыркнул Себастьян. – Это будет последнее, что он успеет сделать.

– Не сказал бы…

– У него слишком мало людей!

– А мог ваш Питер найти другой способ, как создавать симбионтов? Ну, не используя камень? – звонко поинтересовалась Гвинет.

Дакота тотчас смерил ее презрительным взглядом, и мне стало не по себе, потому что секундой ранее я подумала о том же, что сказала Гвинет, только постеснялась предположить. Себастьян расхохотался, схватившись за живот.

– А что? Славная ведь версия! Она бы все объяснила!

– Хватит, – осадил его Бенедикт. – Думаю, на следующей неделе нам следует перебраться в другое место.

– Так скоро? – приподнял брови Франциско. – Мы же еще и месяца здесь не просидели.

– Пока я не пойму, чем обусловлена его уверенность… – Бенедикт хмуро покачал головой, не договорив.

– Может, разделимся? В каждой группе будет по два портала, удобно, – предложил Дакота и наградил меня одобрительным кивком. – Вовремя ты появилась.

– Я еще не просил Андреа о помощи, – медленно произнес Бенедикт.

Глаза присутствующих обратились ко мне. Только Франциско уставился в потолок, откинувшись на спинку дивана.

– Если я могу как-то отплатить вам за доброту, – быстро сказала я. – Конечно, с удовольствием.

– Спасибо. Ты очень облегчишь нам…

– Она не понимает, на что соглашается.

Я вздрогнула от удивления, а Бенедикт внимательно посмотрел на Франциско, оборвавшего его на полуслове.

– Никто не станет подвергать ее опасности без острой необходимости. Андреа, как и Гвинет, сама сможет выбирать для себя задачи, которые покажутся ей посильными.

– Не все считают необходимым защищать людей, как считаешь ты. Сейчас это выглядит так, будто ты пытаешься воспользоваться ее благодарностью.

– Верно, не все, – согласился Бенедикт. – Поэтому я и не прошу ее выступать в открытую, сражаться и рисковать вместе с нами. Поддержка может быть разной, и я буду рад любому из ее проявлений.

– Ты прекрасно знаешь, как поведет себя Питер, если догадается, что она помогает нам. Или про случай с Амелией все уже забыли?

– Не смей произносить имя этой лживой, никчемной!.. – взревел Себастьян, однако Бенедикт взмахом руки заставил его замолчать.

– Я хорошо понимаю твои опасения, Франциско, но решение все равно будет принимать Андреа, и только она.

– Тогда не забудь предупредить ее о последствиях этого решения.

В помещении воцарилась кратковременная тишина. Наверное, какой-то речи ожидали именно от меня, но я промолчала, и тогда все начали расходиться. Себастьян раздосадовано пыхтел, поднимаясь по лестнице, что обещал некой Дэниз наведаться на выходных, а из-за объявленной Бенедиктом «чрезвычайной ситуации» теперь придется беречь порталы и откладывать визит на неопределенный срок. Дакота сочувственно поддакивал ему, идя следом; Гвинет, единственная, кого результаты вечернего собрания ничуть не взволновали, принялась копаться в холодильнике. Мне показалось, волосы ее слегка побледнели: то ли краска выцвела, то ли она воспользовалась новой, с розоватым оттенком, то ли во всем было виновато освещение.

– Пожарим овощи на улице?

Никто ей не ответил. Я была уверена, что вопрос предназначался не мне, а Франциско словно и вовсе ее не услышал.

– Ишь, угрюмые какие, – проворчала Гвинет, не оборачиваясь. – Скажет мне кто-нибудь, чем ваша Амелия так прославилась?

– Только тем, что ушла, выдав Питеру одно из наших убежищ, – хмуро отозвался Франциско.

– Тогда почему ты сравниваешь меня с ней? – негромко поинтересовалась я.

Их разговор с Бенедиктом оставил после себя странный двусмысленный привкус – у меня не было уверенности, правильно ли я разобралась в нем. Следовало ли трактовать слова Франциско так, что он пытался уберечь меня от лишних неприятностей, или же упоминание Амелии было сигналом для остальных, и он хотел предупредить их, что я тоже способна на предательство. После всего у него вполне были основания подразумевать именно это.

Гвинет вынула из холодильника какую-то шуршащую упаковку и, проходя мимо, беззаботно щелкнула Франциско по носу.

– Поднимайся уже, поможешь мне. Николь скоро вернется, будет очень голодная.

Ее голос резанул по ушам так, словно по стеклу провели ножом. Неприятный, очень неприятный голос; и все же я удержала на лице равнодушное выражение, продолжая ожидать ответа на свой вопрос. Франциско медленно выпрямился на диване.

– Никто не знает, почему восемнадцатилетняя девочка, добрая и честная, как ты, вдруг предала нас и переметнулась на сторону Питера. Точнее, все делают вид, что не знают, потому что подтверждения догадкам все равно нет, а зачем их искать, если можно просто винить в случившемся ее одну?

– Каким догадкам?

– Что Питер нашел ее семью и угрожал ей. Маме, папе, двум братьям и сестре – у нее было очень много родственников. Разумеется, Бен мог бы спрятать их, как он спрятал детей Себастьяна и родителей Дакоты, но Амелия испугалась и не рассказала ему. И лично я не уверен, что поступил бы иначе на ее месте.

– Ты знаешь, что Питер угрожал ее семье, или просто предполагаешь?

– Я знаю, что он способен на это.

– Ладно. Я подумаю над тем, что ты сказал. Помни, тебя на улице ждет Гвинет с овощами.

Я принялась протискиваться между диваном и столом, стоящим к нему практически впритык, чтобы вернуться в свою комнату, однако Франциско поймал меня за запястье и потянул так сильно, что я чуть было на него не упала.

– Чего ты?

– Давай кое-что проясним.

Он встал, и в проеме сделалось совсем тесно. Одному из нас нужно было сделать шаг назад, а еще лучше обоим, чтобы обеспечить комфортные условия для продолжения разговора, но я не пошевелилась. И Франциско не пошевелился тоже. Какие-то ничтожные пять сантиметров разделяли наши лица, когда входная дверь вдруг со звуком распахнулась и по всему дому разнесся взвинченный голос Николь: