Текст книги "Всемирная история. Новый Свет: трижды открытая Америка"

Оценка Понтиаком ситуации была недалека от истины. Главнокомандующий британскими войсками Джеффри Амхерст действительно относился к индейцам с плохо скрываемым пренебрежением и был уверен, что без поставок французского оружия «дикари» не представляют для английских солдат существенной угрозы. В следующие два года многие сотни английских солдат и гражданских лиц заплатили за это заблуждение жизнями.

7 мая 1763 года Понтиак с тремя сотнями воинов появился под стенами форта Детройт. Взять укрепление с ходу не получилось – кто-то предупредил коменданта о готовящейся атаке. Нападение удалось отбить, но Понтиак не отступился. Большая часть его отряда взяла форт в осаду, пока остальные планомерно вырезали всех не успевших укрыться за стенами укреплений английских[176]176
  Оставшихся после перехода региона под британскую юрисдикцию французов восставшие не трогали.


[Закрыть] колонистов. Положение осажденных усугублялось с каждым днем – к Понтиаку прибывали все новые и новые подкрепления, пока в виду башен форта не скопилось более 900 индейцев из разных племен.

Убедившись в тщетности попыток овладеть хорошо укрепленным Детройтом, Понтиак разослал отряды для атак близлежащих малых фортов. В промежутке между 16 мая и 2 июня индейцы уничтожили восемь из них: Сандаски, Сент-Джозеф, Майами, Виатенон, Венанго, Мичилимакинак, Ле-Беф и Преск-Иль. Во время первой волны атак устояли лишь большие крепости со сложной фортификацией: Детройт, Питт и Ниагара. Комендант последней посчитал удачной идеей сделать вылазку. Из 90 солдат, посланных отбить переправу через реку, не вернулся ни один.

Командир форта Питт[177]177
  Ныне город Питтсбург.


[Закрыть], напротив, предпочел не рисковать, так как под его защитой скопилось уже около двух сотен «гражданских», в основном женщин и детей. Атаки осажденные не боялись – каменные стены и полторы дюжины пушек делали форт неприступным для незнакомых со штурмом крепостей индейцев. 22 июня они начали атаковать, но разбежались при первых же залпах артиллерийской батареи Питта. Гораздо более насущной проблемой стали для защитников недостаточные для такого количества людей запасы продовольствия и скученность. 30 мая комендант докладывал: «У нас такое перенаселение, что я боюсь эпидемий. Несмотря на все предосторожности, я не могу содержать это место в надлежащей чистоте, и оспа уже появилась. Я распорядился построить госпиталь под разводным мостом, вне зоны досягаемости мушкетных пуль».

С упомянутым госпиталем связана небезынтересная, но спорная история, благодаря которой осада форта Питт и стала широко известна. Генерал Армхерст, узнав из доклада коменданта о вспышке оспы, велел любым способом передать болезнь индейцам, чтобы «искоренить эту отвратительную расу», и 24 июня 1763 года прибывшим на переговоры вождям индейцев вручили нестираные одеяла из карантинного барака. Современная медицина считает, что вероятность заразиться таким путем не слишком велика, но сам факт попыток использования против коренного населения Америки импровизированного биологического оружия весьма примечателен. Как бы то ни было, ни один из двадцати двух участников злополучной встречи не заразился. Среди осаждавших форт индейцев эпидемия, на которую уповал генерал Армхерст, так и не началась. 10 августа индейцы прослышали о приближении британских подкреплений и отступили вниз по реке Огайо.

У Детройта тем временем дела шли не так хорошо. На помощь осажденным по реке выдвинулась флотилия из 20 барж с припасами, на них прибыли и 280 человек, включая знаменитых «рейнджеров Роджерса». 30 июля рейнджеры возглавили атаку на позиции воинов Понтиака. На заре отряд попал в засаду и был рассеян превосходящими силами восставших. Из 247 английских солдат около сотни погибли, десятки были ранены. Тем не менее в октябре 1763 года Понтиак убедился в бесперспективности своих попыток захватить Детройт и снял осаду. 31 октября он согласился на временное перемирие и отвел своих людей зимовать в охотничий лагерь в Индиане.

Весной и летом следующего года боевые действия возобновились – в основном в форме набегов на приграничные городки англичан. Известие об одном из таких набегов потрясло не только колонистов, но и самих восставших. 26 июля четверо молодых воинов из племени делаваров напали на школу Гринкасла, где убили и оскальпировали двух учителей – в том числе беременную женщину – и десятерых учеников. Лишь один ребенок чудом выжил. Когда делавары содрали с его головы кожу, мальчик потерял сознание и убийцы сочли его мертвым.

Своим «подвигом» налетчики наслаждались недолго. По свидетельству заложника-англичанина, наблюдавшего их возвращение в становище племени, вожди, едва завидев детские скальпы, пришли в неописуемую ярость. Один из них в сердцах прилюдно назвал убийц жалкими трусами, что в милитаризованном индейском обществе считалось несмываемым оскорблением. Реакция колонистов была куда как жестче.

Так, Совет Пенсильвании возобновил практику выплаты награды за скальпы аборигенов: мужской оценили в 130 песо, женский – почти втрое дешевле. На подконтрольных англичанам территориях начались нападения на индейцев. Наиболее отличились линчеватели из ирландских банд «Paxton Boys», убившие два десятка мужчин, женщин и детей из жившего неподалеку мирного племени саскуэханнок. Нескольким женщинам удалось спастись, и по приказу губернатора их спрятали от толпы в местной тюрьме. Однако погромщики из «Paxton Boys» ворвались туда и завершили начатое…

На подавление восстания Понтиака колониальные власти отправили два крупных отряда по 1200 человек каждый. Командовал ими уже генерал Гейдж – проморгавшего, а возможно, и спровоцировавшего мятеж Джеффри Амхерста отстранили от всех занимаемых должностей и отозвали в Лондон. Экспедиционные корпуса отстроили разрушенную индейцами сеть фортов и оттеснили мятежников за границу британских владений. Не одержав громких военных побед, обе армии между тем способствовали победе дипломатической и заключению мира с большинством из принимавших участие в восстании Понтиака племен.

Сам Понтиак согласился сложить оружие только годом позже, в 1766-м. Однако с присутствием ненавистных пришельцев на священных землях индейцев вождь, судя по всему, так и не смирился. По слухам, уже в следующем году Понтиак приступил к подготовке нового, еще более масштабного восстания. Каковы были его планы, остается неизвестным – 20 апреля 1769 года вождя Понтиака при сомнительных обстоятельствах убили в деревне неподалеку от Кахокии.

По разным оценкам, британцы потеряли свыше 500 солдат из 4000 принимавших участие в конфликте и более 2500 «мирных» колонистов. Жертв среди коренного населения никто, как водится, не подсчитывал. Тем не менее, какова бы ни была уплаченная индейцами цена, они смогли заставить англичан учитывать свои требования и начать претворять статьи изданной Георгом III «Королевской декларации 1763 года» в жизнь. Документ, называемый иногда «Биллем о правах индейцев», объявлял территорию от Аппалачей до русла Миссисипи индейской резервацией и прямо запрещал колонистам скупать там земли или самовольно их захватывать.

Для контроля исполнения королевской воли британцы построили цепь пограничных укреплений наподобие фортов Детройт или Питт. Плантаторам, уже начавшим освоение плодородной долины Огайо, было предписано вернуться в пределы первых Тринадцати колоний. Эти меры несколько уняли беспокойство коренных американцев относительно грядущего вторжения на их охотничьи угодья новых орд европейских мигрантов, но в своем стремлении умиротворить индейцев Георг III не учел растущего недовольства среди своих подданных.

Расходы на оборудование новой границы и содержание в Новом Свете большого контингента регулярных войск британское правительство ничтоже сумняшеся переложило на плечи колонистов в форме повышения старых налогов и введения новых. При этом исчезновение французской угрозы и обескураживающая эффективность индейских рейдов в тылу маломобильной английской армии наводило жителей Тринадцати колоний на мысли о бесполезности и ненужности столь дорогой «защиты». Все больше поселенцев видело в королевских солдатах лишь слуг тирании. Люди начинали сомневаться в обоснованности власти короля и необходимости поддержания связи с метрополией. Вкупе с другими причинами это создало идеальные условия для Американской революции и начала Войны за независимость США.

С ростом напряжения между имперским правительством и американскими колонистами повысилось и внимание сторон к позиции индейцев, которые могли стать решающим фактором в грядущем противостоянии. Но если британцы изначально боролись за симпатии аборигенов, то поселенцы относились к ним подозрительно и с недоверием, что и спровоцировало в 1774 году т. н. Войну лорда Данмора. Конфликт начался с двух атак – по версии колонистов превентивных – на поселения индейцев шауни и минго. Во время последнего, вошедшего в историю как Резня на Желтом ручье (Йеллоу-Крик), ополченцами были жестоко убиты мать, дочь, брат, родная сестра, племянник, кузина и еще полтора десятка членов племени прежде дружественного белым вождя Логана.

«Я обращаюсь к любому белому человеку, чтобы спросить: разве когда-нибудь ты приходил в хижину Логана голодным и не получал мяса? Разве ты приходил нагим и озябшим и не получал одежды? Во время последней долгой и кровавой войны я сохранял спокойствие в своей хижине и был сторонником мира, – заявил вождь в своей знаменитой “Жалобе Логана”[178]178
  Хотя подлинность проникновенной речи Логана ставилась под сомнение, Томас Джефферсон цитировал ее в своих «Заметках о штате Виргиния».


[Закрыть]. – Такова была моя любовь к белым, что мои соплеменники упрекали меня в том, что я – друг белых людей. Я даже думал жить вместе с вами, если бы… прошлой весной хладнокровно, без какой-либо провокации, не были убиты все родственники Логана. Не пощадили даже моих женщин и детей! Теперь ни капли моей крови не течет в жилах какого-либо живого существа. …Есть ли кто-либо, кто будет оплакивать Логана? Никто! Это обязывает меня отомстить».

Горя жаждой возмездия, Логан с небольшой группкой сторонников начал планомерно вырезать фермы и небольшие селения колонистов – каратели убивали в том числе женщин и детей, – что спровоцировало их массовый исход обратно на территорию Виргинии. В мае 1774 года губернатор Джон Мюррей, 4-й лорд Данмор, отправил 2500 бойцов в долину Огайо для усмирения индейцев. 10 октября объединенный отряд из 500 шауни и минго атаковали лагерь Данмора, в котором находилось около тысячи ополченцев.

Последовала ожесточенная многочасовая перестрелка, местами переходившая в рукопашную свалку, когда прижатые к обрыву англичане пытались вырваться из ловушки. Только когда второй отряд виргинского ополчения начал заходить индейцам в тыл, те отступили, забрав с собой раненых и спрятав тела убитых. Виргинцы поспешили объявить себя победителями, но то была пиррова победа – индейские пули оборвали жизни 76 англичан, еще полторы сотни получили ранения. Тем не менее вторжение во владения шауни крупных сил британцев побудило индейцев искать мира. 19 октября стороны подписали мирный договор, по которому земли к югу от русла Огайо отошли к виргинцам. Логан на переговорах не присутствовал.

«Я искал мести, я убил многих, я полностью удовлетворил свою жажду мести. Ради моей страны я радуюсь в лучах мира. Но не питайте надежды, что меня остановило чувство страха. Логан никогда не чувствовал страха. Он не повернет своих шагов, чтобы спасти свою жизнь», – сказал вождь.

Стоит ли удивляться, что при таком отношении к коренному населению восставшие американские поселенцы не сразу начали рассматривать индейцев как возможных союзников в Войне за независимость США? Летом 1775 года Континентальный конгресс[179]179
  Cъезды делегатов 13 первых колоний, чьи решения определяли политику Соединенных Штатов во время Американской революции и Войны за независимость. После обретения независимости был преобразован в Конгресс Конфедерации, а после принятия Конституции – в Конгресс США.


[Закрыть] по примеру британского Департамента по делам индейцев создал аналогичную структуру, но первоначально ее сотрудники добивались от индейцев не содействия в борьбе с англичанами, а нейтралитета. «Это семейная ссора между нами и Старой Англией. Вы, индейцы, в ней не заинтересованы, – убеждали американцы вождей ирокезского племени онейда. – Мы не просим, чтобы вы подняли оружие против королевских войск, – мы желаем, чтобы вы оставались дома и томагавки войны зарыли глубоко в землю».

Индейские племена действительно не слишком интересовались междоусобицей среди захватчиков, но из двух зол предпочитали меньшее – ведь одной из причин Американской революции стало именно желание колонистов расширять, вопреки воле английского короля, свои владения на запад за счет охотничьих резерваций аборигенов. Среди коренных жителей немало было и идеалистов, видевших в разразившейся Войне за независимость шанс вернуть хотя бы часть отнятых колонистами земель, а их незаконные поселения «наполнить тьмой и кровью».

Одной из таких попыток стали Войны чикамога 1776–1794 годов, в которых часть племени чероки при поддержке испанцев, британцев и лоялистов пыталась остановить захват американцами территорий будущих штатов Теннесси и Кентукки. В результате войны чикамоги, как стали называть непримиримую часть племени, отстояли свою территорию от посягательств молодых США, но отвоевать земли предков не сумели.

Имперское правительство рекомендовало командованию британских войск в Новом Свете привлекать индейцев к операциям против восставших колонистов, «как только представится возможность», и не жалеть для этого ни подарков, ни посулов. Отголоски британской пропаганды встречаются даже на страницах Декларации независимости, авторы которой среди прочих совершенных против 14 колоний преступлений упрекают короля Георга III в том, что он «пытался направить на жителей наших границ безжалостных индейских дикарей, известный способ войны которых – поголовное избиение всех возрастов, полов и статусов».

Несмотря на то, что восставшие американцы осыпали такую политику градом упреков – Бенджамин Франклин писал, что наем индейцев «никоим образом не действия законного правительства, а варварская тирания», – сами они не гнушались поступать аналогичным образом. В 1778 году Континентальный конгресс выделил Джорджу Вашингтону 5000 долларов, значительную по тем временам сумму, на подкуп аборигенов. Учитывая, что другой рукой колонисты оплачивали геноцид неугодных им племен – правительство Южной Каролины, например, возобновило в 1775 году выдачу награды в 75 фунтов за индейские скальпы, – нашлось не так много желающих наняться на службу к восставшим. Кроме того, наиболее воинственные индейские племена к тому времени уже сражались под британскими флагами.

Так, в июле 1777 года в войну вступила Лига ирокезов. Благодаря горячей агитации сотрудника Департамента по делам индейцев могавка Джозефа Бранта[180]180
  За год до этого Брант вернулся из Лондона, где был принят при дворе короля и произвел настоящий фурор. На родину могавк привез договор, согласно которому за помощь в борьбе с восставшими колонистами Георг III обещал пожаловать конфедерации ирокезов обширные владения в Квебеке.


[Закрыть] – впоследствии американцы за жестокость к их солдатам прозвали этого вождя Монстром Брантом – четыре из шести племен Лиги встали на сторону британцев. Лишь представителям племени онейда достало мудрости – или осторожности – проголосовать за соблюдение ирокезами нейтралитета, однако их требование было высокомерно проигнорировано. Этот раскол ознаменовал собой начало конца могущественной Лиги ирокезов.

Залогом стабильности и былой успешности теперь уже Шести наций было единство – лежащий в основе политического устройства Лиги консенсус. Пренебрежение позицией онейда остальными участниками конфедерации в конце концов привело к дискредитации идей Великого Мира и последующему распаду Лиги, а поражение англичан в Войне за независимость и дальнейшие их действия – а вернее бездействие – лишь подстегнули центробежные тенденции внутри ирокезского объединения племен. Мирный договор 1783 года между Великобританией и ее бывшей колонией стал последним предательством империи по отношению к своим индейским сторонникам – Лига на страницах документа даже не упомянута. Отступившаяся империя больше не нуждалась в ирокезах и без сожалений бросила их на произвол судьбы и сомнительную милость победителей-американцев.

Оснований для опасений у ирокезов было предостаточно – ни одна из сторон еще не забыла ожесточенности, с какой во время Войны за независимость велись боевые действия. Например, в битве за Вайоминг 3 июля 1778 года ирокезы-сенека под командованием полковника Баттлера взяли 227 скальпов – а всего в том бою погибло около 400 ополченцев – и сожгли 1000 домов американских колонистов… Позднее, пока воины сенека были в отлучке, американцы в отместку уничтожили одно из селений этого племени, что, в свою очередь, повлекло за собой новый виток взаимных жестокостей.

Так, 11 ноября 1778 года индейцы под командованием Джозефа Бранта атаковали городок Вишневая Долина (Черри-Вэлли) к западу от Нью-Йорка и устроили там резню, жертвами которой стали 14 солдат и 30 мирных жителей. «Никогда глаза мои не созерцали столь шокирующего зрелища дикого и звериного варварства. Муж, рыдающий над телом жены и четырех детишек рядом с нею – все искалеченные и оскальпированные», – писал один из прибывших на помощь жителям города американских военных.

Точку в этом обмене ударами должен был поставить генерал Джон Салливан, которому командующий американскими войсками Джордж Вашингтон, прозванный ирокезами Разорителем Городов, выделил 5000 солдат для карательной экспедиции против владений Лиги в штате Нью-Йорк. Отряды индейцев при поддержке британцев пытались остановить наступление колонистов, но 29 августа были наголову разбиты в сражении у Ньютауна. После этого никто уже не мог помешать Салливану до основания разрушить более 40 деревень ирокезов, сжечь их поля и припасы на зиму.

Напрасно генерал сетовал в дневнике, что солдаты не сумели поймать самих индейцев – применяемая им «тактика выжженной земли» лишила местных аборигенов средств к существованию. В последовавшую за экспедицией Салливана «зиму глубокого снега», как поэтично называли ее ирокезы, от голода и холода умерло великое множество индейцев. Оставшиеся бежали в Канаду, в окрестности Ниагарского водопада и будущей провинции Онтарио…

Американцы считали это вполне справедливым. Джордж Вашингтон в одном из писем недвусмысленно выразил позицию американского правительства по отношению к побежденным: «Поскольку индейцы пренебрегали всеми советами и предостережениями, что были даны им в начале и в ходе войны относительно того, чтобы воздержаться от вмешательства в военные действия на стороне Великобритании, они разделили ее участь. Если бы американцы были менее великодушны, индейцам, как и англичанам, пришлось бы также покинуть район Великих Озер. Но так как мы предпочитаем войне мир и полагаем их людьми, введенными в заблуждение, настоящие интересы и безопасность индейских племен зависят теперь от нашей дружбы».

К счастью для многих племен, «положение дел в экономике и политике» молодого американского государства убеждало Вашингтона и его коллег в «крайней необходимости хороших отношений с индейцами». Понимали это и представители коренных народов. Одним из самых ярких представителей индейской политики соглашательства стал бывший соратник Монстра Бранта, авторитетный вождь сенека по имени Сажатель Кукурузы. Он не только в качестве посредника способствовал установлению мира между США и рядом непримиримых индейских племен, но и собственным примером пытался сподвигнуть коренных жителей принять образ жизни победителей.

Вождь оформил у новых властей патент на земли своего племени и приобщил – чем, кстати, и заслужил свое имя – сенека – к земледелию[181]181
  Одной из скандальных для ирокезов реформ стало привлечение к работе в поле наравне с женщинами и мужчин.


[Закрыть]. «Насаждал» Сажатель Кукурузы и европейскую культуру, для чего по его просьбе в нескольких деревнях сенека были открыты школы для индейских детей. В знак признания заслуг бывшего врага на ниве сотрудничества президент Джордж Вашингтон подарил ему в 1792 году томагавк. Награда имела символическую особенность – топорище сработали полым и снабдили специальной табачной камерой, благодаря чему томагавк символизировал и войну, и, в качестве курительной трубки, мир.

Однако не все американские политики были готовы последовать примеру Вашингтона или Сажателя Кукурузы и зарыть топор войны. Джеймс Дюэйн, глава комиссии по делам индейцев, писал: «Лично для меня нестерпимы… упоминания об их прежней независимости. Им следует втолковать, что мы перестали считать их таковыми». Впрочем, даже те, кто понимал опасность эскалации конфликта с индейцами для истощенной Войной за независимость молодой республики, не в достаточной степени контролировали ситуацию, особенно на границе. На волне эйфории от победы над англичанами, а значит, отмены прежних запретов, на зарезервированные за индейцами территории – в частности, в Огайо – хлынул поток самовольных переселенцев. К середине 80-х годов XVIII века их было уже более 15 000 человек. Наплыв американцев, уверенных в своем, как его назовут полвека спустя, «явном предначертании», заставил индейцев вновь взяться за оружие.

Весной 1786 года отряды индейцев майями и кикапу принялись разорять самовольные поселения американцев. На их усмирение бросили войска под командованием генералов Джорджа Кларка и Бенджамина Логана, которые в ноябре того же года стерли с лица земли множество индейских поселений, не делая разницы между «мирными» и «непокорными» племенами. В последнем десятилетии XVIII века постоянный обмен диверсионными и карательными рейдами перерос в большую Войну Маленькой Черепахи, названную так по имени непримиримого вождя майями.

Полномасштабные боевые действия начались в 1790 году, когда полторы тысячи солдат генерала Джозии Хармара попали в тщательно подготовленную ловушку на реке Уобаш. Потеряв 129 бойцов, генерал приказал трубить отступление, стоившее жизни еще доброй сотне его людей.

В следующем году объединенные силы индейской коалиции[182]182
  Западная индейская конфедерация – образовавшийся сразу вскоре войны за независимость альянс, в который входили племена гуронов, делаваров, иллинойсов, кикапу, криков, майями, минго, оджибве, оттава, шауни и другие.


[Закрыть] развили успех, атаковав 4 ноября лагерь генерала Сент-Клэра. Силы были примерно равны. После массового дезертирства на марше в отряде американцев оставалось около 1200 солдат и примерно 200 гражданских. Численность индейских воинов оценивается историками примерно в 900 человек. Дождавшись, пока противник сделает привал на завтрак, вождь Маленькая Черепаха лично повел своих людей в атаку.

После трех часов боя, постоянно скатывавшегося в рукопашную свалку с использованием штыков и томагавков, Сент-Клэр приказал уцелевшим солдатам бросить гражданских и раненых и прорываться в сторону форта Джефферсона. Индейцы преследовали бегущих с поля боя недолго, предпочтя насладиться абсолютной победой в брошенном американцами лагере…

Это сражение, вошедшее в историю как Разгром Сент-Клэра, или Битва тысячи убитых, стало одним из тяжелейших поражений за всю историю армии США. В долевом соотношении потери личного состава превысили ошеломительных 97 %[183]183
  В источниках часто встречается утверждение, будто бы армия США потеряла в тот день четверть личного состава. Это не соответствует действительности. Однако поражение было настолько тяжелым, что первой реакцией правительства было решение засекретить любую информацию о нем, чтобы не спровоцировать панику среди населения.


[Закрыть]. 632 солдата были убиты, еще 264 ранены – и это не считая сопровождавших армию гражданских… Полностью невредимыми из боя вышли только 24 американца. Маленькая Черепаха в тот вечер недосчитался лишь около 60 воинов.

Президент Вашингтон был в бешенстве. Разгром Сент-Клэра заставил его пересмотреть всю систему армейского снабжения и объявить дополнительный набор в армию. Комплектование и обучение тактике лесной войны созданного специально для компании в Огайо Легиона Соединенных Штатов президент поручил герою Войны за независимость генералу Энтони Уэйну по прозвищу Безумный. Параллельно Вашингтон направил Западной индейской конфедерации предложение мира. Никто из послов не вернулся.

В 1793 году легионеры поставили на месте гибели армии Сент-Клэра форт с символическим названием Рековери («восстановление», «выздоровление»). 30 июня 1200 воинов майями и шауни осадили его, но были отброшены сильно превосходящими силами врага, после чего Легион приступил к планомерной зачистке региона от индейских деревень. На фоне неумолимого продвижения отрядов Уэйна вождь майями Маленькая Черепаха попытался донести до соратников необходимость срочно восстановить мир с белыми, но был осмеян, и вместо него Западную конфедерацию возглавил вождь Синяя Куртка из племени шауни. Он свято верил в поддержку англичан – ближайший их форт негласно снабжал индейцев оружием и припасами – и решил сражаться до конца.

20 августа 1794 года воины Западной конфедерации заняли позиции на реке Моми позади завалов выкорчеванных недавним ураганом деревьев. Синяя Куртка рассчитывал, что бурелом замедлит атаку американцев, а одновременная внезапная контратака полутора тысяч индейских воинов опрокинет легионеров и обратит их в бегство. В реальности все получилось с точностью до наоборот. Битва при Фоллен-Тимберс (т. е. битва у поваленных стволов) вышла короткой и сумбурной. Часть индейцев атаковала американцев без команды, другая, оценив подготовку и численность противника, попросту дезертировала. Чтобы задержать легионеров, союзная индейцам рота канадских ополченцев поднялась в штыковую атаку, но это не помогло – американская кавалерия тем временем зашла отрядам Синей Куртки в тыл, чем окончательно деморализовала защитников Огайо.

Оставив среди поваленных деревьев несколько десятков павших товарищей, индейцы бежали под защиту британского форта. Однако разочарование ждало их и там: комендант, не желавший спровоцировать новую войну с бывшими колониями, закрыл перед проигравшими ворота форта и отказался хоть как-то им помочь. Битва за Огайо завершилась полным разгромом Западной конфедерации.

Безумный Уэйн не тратил времени на охоту за рассеявшимися по лесам индейскими воинами. Вместо этого он послал солдат уничтожать деревни аборигенов вдоль реки Моми и возводить на их месте сеть пограничных укреплений. Сам генерал занял форт Гринвилл и стал ждать ответного хода врага. Долго скучать Уэйну не пришлось. 12 августа к нему явилась делегация индейцев во главе с Маленькой Черепахой. Послы Западной конфедерации уступили американцам большую часть региона. Для делаваров это фактически означало конец политической и экономической самостоятельности. Чтобы сохранить видимость приличий, генерал предложил им в обмен товары: одеяла, посуду, инструменты – всего на 20 000 долларов США. Внушительная по тем временам сумма, но ничтожная по сравнению с будущим целого народа.

Вождь шауни Синяя Куртка подписал соглашение, но не смирился с его грабительскими условиями. Впоследствии он пытался вдохновить бывших соратников на новый антиамериканский альянс, но, растеряв после поражения весь авторитет, не нашел поддержки. Знамя борьбы с захватчиками поднял другой шауни – молодой вождь по имени Текумсе.

Ветеран Разгрома Сент-Клэра и битвы при Фоллен-Тимберс Текумсе имел давние счеты с белыми – его отец Паксеинво погиб в битве при Пойнт-Плезант, финальном сражении Войны лорда Данмора. Его противником был другой ветеран Фоллен-Тимберс, Уильям Генри Гаррисон, служивший тогда адъютантом при Безумном Уэйне. К 1801 году Гаррисон оставил военную службу и занялся публичной политикой, будучи избранным на пост первого губернатора Индианы. На новом месте он активно продвигал интересы США через многочисленные договоры о купле, аренде индейских земель, их дарении американским колонистам. Особенно удачную сделку Гаррисон совершил в Форт-Уэйне 30 сентября 1809 года, приобретя для белых поселенцев три миллиона акров индейских земель.

В следующем году Текумсе уведомил губернатора, что считает заключенный договор несправедливым и недействительным, следовательно, американские поселенцы не должны появляться на купленных землях. Найти общий язык во время встречи вождя с губернатором не удалось, и оба они начали исподволь готовиться отстаивать свои позиции с оружием в руках. Среди притесняемых белыми колонистами племен Текумсе развернул настоящую агитационную кампанию, привлекшую под его знамена воинов шауни, минго, делаваров, оттава, майами, сенека и других племен.

«Где сегодня пекоты? Где наррагансетты, могикане, поканокеты и другие могущественные племена нашего народа? Они исчезли! Скупость и гнет белого человека сгубили их… Не станем ли мы следующими? Не будут ли кости наших мертвых осквернены плугом, а их могилы превращены в пашни? – вопрошал сочувствовавших Текумсе и сам же отвечал: – Знаю, вы воскликнете вместе со мной: “Нет, никогда!”» Его слова находили отклик, и воины в гневе хватались за оружие. Всего к молодому вождю присоединилось около 3000 индейцев из разных племен.

Поддержку соплеменников Текумсе обеспечивал не только его ораторский талант, но и брат Тенскватава[184]184
  При рождении брат Текумсе получил по-настоящему пророческое имя Лалаветика, что означало Производящий Много Шума. Объявив себя пророком, он сменил имя на многозначительное Тенскватава, или Открытая Дверь.


[Закрыть], объявивший себя ни много ни мало пророком. В 1806 году он доказал свою мистическую силу, предсказав солнечное затмение. Подобно «делаварскому пророку», Тенскватава призывал индейцев вернуться к традиционным индейским ценностям: отказаться от европейского оружия, способов хозяйствования, одежды и других аспектов жизни пришельцев. В юности пророк едва не погиб, упав спьяну в костер, и теперь требовал от своих последователей категорического отказа от употребления любого алкоголя – «жидкого зла белых людей».

Пока Текумсе собирал сторонников, Гаррисон не терял времени даром. Осенью 1811 года он во главе сборного отряда из солдат и ополченцев выдвинулся к резиденции Тенскватавы с немудреным названием Город Пророка. Текумсе, военный лидер нового союза, отсутствовал в ставке, пытаясь заручиться поддержкой т. н. Пяти цивилизованных племен, но, услышав о выступлении американцев в поход, строго-настрого запретил своим последователям ввязываться в вооруженное противостояние. Однако – спасибо брату-пророку – большинство сторонников новой коалиции были не солдатами, а верующими, далекими от армейской иерархии и дисциплины.

В нарушение и приказов и проповедей несколько индейцев поддались соблазну напасть на одну из беззащитных ферм колонистов и тем самым дали Гаррисону повод для атаки. 7 ноября 1811 года состоялось весьма сумбурное сражение, в котором американцы понесли большие потери, но обратили индейцев в бегство и дотла сожгли Город Пророка.

Несмотря на неудачу, альянс Текумсе не распался, а сам он не опустил руки. С началом англо-американской войны 1812–1815 годов он вместе со своими людьми дрался на стороне британцев[185]185
  К разочарованию Текумсе, Пять цивилизованных племен, на поддержку которых он очень надеялся, сделали ставку на американцев и воевали за США.


[Закрыть]. Отряды шауни составляли почти половину армии, принудившей 16 августа 1812 года капитулировать Детройт, и сыграли в осаде решающую роль. За эти заслуги британское командование произвело Текумсе в бригадные генералы. Впрочем, награда вышла сугубо номинальной – британские офицеры не желали прислушиваться к мнению «дикаря» и использовать его опыт, что вскоре привело к разладу между союзниками.

5 октября 1813 года американская армия под командованием Гаррисона в ходе контрнаступления навязала отряду Текумсе бой. В соответствии со своим знаменитым обращением: «Спой свою песнь смерти и умри как герой, возвращающийся домой», – вождь дрался в первых рядах и был убит. После смерти лидера альянс племен распался, однако влияние его идей на индейцев оказалось достаточно велико, чтобы, даже когда самого Текумсе уже не было в живых, спровоцировать племя крик на гражданскую войну, переросшую в 1814 году в столкновения с армией США.