Текст книги "Возвращение домой.Том 2."

Мама с папчиком не один вечер промучились, составляя список гостей, ведь мы жестко ограничены в числе. Папчик – воплощение справедливости: сорок человек с нашей стороны и сорок – от Маджей.Но никто не забыт – и лорд-наместник, и Бидди, и Филлис, и милейший мистер Бейнс, и доктор и миссис Уэллс, и другие близкие друзья. С Маджами все немного сложней, потому что у них такая уйма родственников, да еще чуть ли не каждый брак – между двоюродными братьями и сестрами. Но хочу тебя обрадовать: Уоррены (дальние родственники) приглашены. Я написала Хетер и ее тоже пригласила, но она ответила, что не сможет отпроситься с работы. Слава Богу, я не работаю в этом ее ужасном тайном ведомстве – у нее, похоже, никакой жизни нет. Тебе также приятно будет узнать, что миссис Мадж специально ради такого случая купила себе новые зубы. А еще – синее креповое платье и шляпу «в тон». (Шляпа е тон платью, а не зубам.) И записалась на прием к парикмахеру, чтобы сделать перманент.

Мама нисколько не сомневается в том, что погода не подведет, и готовит свою пирушку на свежем воздухе, во внутреннем дворе. Папчик подходит к делу более реалистично и разрабатывает, так сказать, аварийный план. Другими словами, если хляби небесные разверзнутся, все тотчас перемещается в столовую. Миссис Неттлбед хотела сделать все сама, но, учитывая продовольственные карточки, это нереально, поэтому пригласили из Труро фирму, которая поставляет провизию и организует стол для торжественных случаев. Мама строго наказала им, чтобы не было никаких бисквитов с заварным кремом-канцентратом и цветным сахарным горошком, А лорд-наместник обещал семгу – пару рыбин, так что будем надеяться, стол будет не так уж плох.

Только вот придется обойтись без шампанского – достать его нет никакой возможности, а последний ящик папчик бережет, чтобы отпраздновать конец войны. Зато у нас есть какое-то шипучее вино (из Южной Африки?) и бочка пива.

Мистер Мадж открыл папчику, что у него в саду закопан бочонок чистого спирта, и выразил готовность пожертвовать его для праздничного стола. По всей видимости, он нашел его на берегу после кораблекрушения пару лет назад и спрятал от таможенников и акцизных чиновников. С ума сойти! Кто бы мог подумать, что он на такое способен. Впрочем, по мнению папчика, поить наших гостей чистым спиртом может быть чревато последствиями, поэтому он посоветовал мистеру Маджу приберечь свой бочонок на какой-нибудь другой случай.

Но, согласись, какое великодушие с его стороны!

Мистер Неттлбед такой смешной. Можно подумать, что со всеми этими приготовлениями он в своей стихии, но на самом деле с того самого момента, как объявили о нашей помолвке, больше всего его тревожило, как Уолтер будет одет. Представляешь? Уолтер-то собирался нарядиться в свой единственный костюм, который иногда надевает на похороны. Правда, признаюсь, костюм этот выглядит не лучшим образом, потому что раньше принадлежал одному из его дядьев, более длинноногому, чем Уолтер, а у миссис Мадж так и не дойти руки ушить ему брюки. Кончилось тем, что Неттлбед отловил Уолтера в роузмаллионском пабе, угостил пивом и вытянул из него согласие поручить все ему, Неттлбеду. И в воскресенье они поехали в Пензанс, Неттлбед потащил Уолтера в «Медуэйз» и велел выбрать новый костюм из серой фланели, портной по его указке подправил что надо, и теперь Уолтер – настоящий денди. Кроме того, они купили кремовую рубашку и шелковый галстук. Талоны – Уолтера, а заплатил за все Неттлбед, сказал, что это свадебный подарок. Так мило. Покончив с этим делом, он повеселел и теперь может спокойно сосредоточиться на подсчете ложек с вилками и протирке бокалов.

Говорю, говорю, а все еще не поблагодарила тебя как следует за тарелки. Мы довезли их до дому в целости и сохранности. Миссис Неттлбед, кажется, собирается подарить нам кухонный шкаф, доставшийся ей от матери, так что я смогу поставить их там, и они будут отлично смотреться. Так мило с твоей стороны, и Уолтер тоже говорит, что они красивые. Нам еще кое-что подарили. Комплект постельного белья (все еще обвязанный голубой ленточкой, ни разу не использованный, но страшно замызганный от многолетнего лежания в чьем-то бельевом шкафу), диванную подушку с вязаными квадратиками, железную сетку для вытирания подошв и георгианский серебряный чайничек – прелестный.

Очень надеюсь, что тебя отпустят со службы, как ты говорила, – ты нам очень нужна, хотим, чтобы вы с Бидди помогли с цветами в церкви. Все надо устроить в пятницу вечером, потому что цветы полевые, вянут мгновенно. Бидди уже согласилась. Когда ты приедешь?

Клементина будет подружкой невесты. Она для этого слишком мала, но Афина настаивает. А все потому, что нашла мое детское платьице, белый муслин с розовыми мелкими сборками, и теперь ей не терпится вырядить в него свое чадо. Какая жалость, что тебя здесь нет и ты не принимаешь участия в общем веселье.

С любовью,

Лавди.

P.S. Мы получили телеграмму с поздравлениями от Джереми Уэллса, но на свадьбу приехать он не сможет».

На следующее утро, после того как капитан-лейтенант Кромби просмотрел дневные донесения и подписал пару писем, Джудит обратилась к нему со своей просьбой.

– Я хотела поговорить с вами насчет отпуска…

Он вскинул голову, вонзив в нее тусклые, как шестипенсовые монетки, глаза.

– Отпуск? Вы действительно просите отпуск?

Не обиделся ли он? Или просто насмехается над ней?

– Я хочу поехать на свадьбу. – Она храбро поправилась: – Мне надо поехать на свадьбу. Тридцатого мая.

Он откинулся на спинку кресла и сцепил руки за головой. Джудит нисколько бы не удивилась, если б он еще положил ноги в ботинках на стол, как в американских фильмах.

– У кого свадьба?

У моей подруги. – И прибавила, как будто это что-то меняло: – Ее зовут Лавди Кэри-Льюис.

– В Корнуолле?

– Да.

– И сколько времени вам нужно?

– Хорошо бы недели две…

Он ухмыльнулся – решил, что хватит дразнить ее своей холодностью, – и она почувствовала почву под ногами.

– Что касается меня, то я не вижу никаких проблем. Вам лишь следует отпроситься у вашего командира.

– Вы серьезно?

– Конечно. За мной может присмотреть кто-нибудь другой. Мне будет не хватать вашей нежной заботы, но как-нибудь переживу. Если помните, я уже не один месяц пытаюсь убедить вас взять отпуск.

– Раньше не было серьезного повода.

– А теперь появился?

– Да.

– Ну, тогда идите к вашему командиру и берите быка за рога. Скажите, что я дал добро.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Вы так любезны.

Но капитан ЖВС, их командир, была настроена не столь благожелательно.

– Данбар! Вы опять здесь? Мне начинает казаться, что вы поселились у меня в кабинете. Что на этот раз?

Стараясь не заикаться и не запинаться, Джудит изложила свою просьбу.

– Но вы же только что отпрашивались… в Лондон. – Всего лишь на выходные, мэм.

– А теперь просите две недели?

– Да, мэм.

Всем своим видом капитан ясно давала почувствовать, что Джудит просит луну с неба.

– Между прочим, – напомнила она ледяным тоном, – и вам самой прекрасно об этом известно, – в настоящее время каждый член экипажа «Экселлент» загружен работой до предела. Включая двух других машинисток из отдела обучающих технологий. Вряд ли они будут рады взять на себя еще дополнительные рабочие часы. Хорошо ли вы подумали? Так уж вам необходим в данный момент двухнедельный отпуск?

Джудит, которую заставили почувствовать себя предателем, крысой, бегущей с тонущего корабля, промямлила что-то насчет свадьбы.

– Свадьба? Не очень-то уважительная причина для отпуска по семейным обстоятельствам.

– Я не прошу отпуск по семейным обстоятельствам… мэм.

Капитан бросила на нее острый взгляд.

–И кто же вступает в брак? Кто-нибудь из ваших родных?

–Нет. Лучшая подруга. Ее родители взяли меня под свое крыло, когда мои родители уехали за границу.

На лице капитана выразилось недоверие, она явно думала, что Данбар вешает ей лапшу на уши.

–У меня только тетя осталась, хочу к ней съездить ненадолго.

И потом, – добавила Джудит, – мне ведь полагается отпуск, последний раз я брала его еще в Рождество… мэм.

Капитан опустила взгляд в личную карточку Джудит.

– Вы говорили с капитан-лейтенантом Кромби?

– Да, он меня отпускает, если вы разрешите.

Капитанша закусила губу, всем своим видом изображая напряженное размышление. Смиренно стоя перед ее столом, Джудит думала о том, как хорошо было бы схватить со стола увесистую, флотского образца корзину для входящих бумаг и с размаху опустить ее на стриженую голову начальницы.

Наконец та вздохнула:

– Ну, что ж… Но только семь дней. Этого вам должно хватить с лихвой.

Старая грымза.

– Благодарю вас, мэм. – Джудит двинулась к выходу, но не успела открыть дверь, как ее остановили.

– Данбар!

– Да, мэм.

– Мне кажется, вам пора постричься. Следует более тщательно следить за своей внешностью. У вас волосы касаются воротника.

– Да, мэм.

– Можете идти.

– На неделю? – изумленно переспросил капитан-лейтенант Кромби, когда Джудит рассказала ему о своем не слишком успешном визите к командиру. – Господи, о чем только эта… – Он вовремя спохватился. – О чем только ваш капитан думает? Вы имеете право на двухнедельный отдых. Я с ней поговорю.

– Нет-нет, не надо! – взмолилась Джудит. – Она мне этого никогда не забудет. Подумает, что я вам нажаловалась.

– Неделя… Да этого едва хватит на одну только дорогу туда и обратно!

– Ничего страшного. Времени предостаточно. Я поеду в четверг и вернусь в четверг же неделей позже. Прошу, не говорите ничего ей, не то она поднимет шум и вообще меня не отпустит.

– Ну, этого она сделать не может.

– Не знаю, не знаю. Она даже сделала мне замечание насчет внешнего вида, велела подстричься.

– По-моему, вы и так отлично выглядите, – проронил вдруг капитан-лейтенант Кромби, и они оба растерялись. Джудит уставилась на шефа в изумлении, а тот, не зная, куда деваться от смущения, начал без всякой надобности перекладывать бумаги у себя на столе. – Стало быть… – он прочистил горло и продолжил: – В таком случае оставим все как есть. Только придется вам выжимать максимум из каждого драгоценного дня.

– Не беспокойтесь. – Джудит тепло улыбнулась ему. – Я постараюсь.

Она вышла, закрыв за собой дверь, и он остался один. Ему потребовалось какое-то время, чтобы вернуть себе равновесие – он очень жалел о непроизвольно вырвавшихся у него словах. Как-то само собой слетело с языка, но ведь она такая очаровательная, симпатичная девушка. Корнуолл… У нее там свой домик. Он знал это – она сама ему рассказывала, описьшала дом. Он редко позволял себе роскошь помечтать, но сейчас не мог устоять перед порывом собственного воображения. Юношеские грезы… она приглашает его поехать с ней в Корнуолл, и ничто не мешает ему согласиться. Офицерский долг, работа, жена с сыном – на миг все это забыто. «Край вечного лета за далью морей…» Они гуляют вдвоем на крутом берегу, где свищет ветер, ныряют в синих волнах Атлантики, ужинают при свечах в дивных маленьких гостиницах, засыпают под шепот прибоя, доносящийся через открытые окна…

Пронзительный звон телефона резко вернул Кромби к суровой действительности. Он схватил трубку и рявкнул: «Отдел обучающих технологий!» Звонил его начальник. Мечты растаяли.

«Дауэр-Хаус, Роузмаллион, Корнуолл.

Воскресенье, 31 мая.

Здравствуй, Боб, любимый!

Итак, свадьбу сыграли, и счастливые молодожены уехали в свадебное путешествие – в гостиницу «Замок» в Порткеррисе, где они пробудут три дня.

Боже, как я по тебе скучала, как мне хотелось, чтобы ты был рядом! Не ради самого события, а ради меня. Я еще ни разу не бывала на свадьбе без тебя, и мне было так странно… Могу добавить, что все очень сожалели о твоем отсутствии, а я мысленно произнесла о тебе короткую молитву. Я сейчас одна. Джудит, Филлис и Анна ушли на пикник в бухточку, и я могу сесть и написать тебе о свадьбе, пока все свежо в памяти.

Начинаю с четверга, когда приехала на «Ривьере» Джудит. День был довольно гадкий, дождливый, я поехала встречать ее в Пензанс на машине. Она проделала утомительное путешествие, в Бристоле нужно было пересаживаться и два часа ждать поезда на Лондон. Я немножко нервничала, думая о нашей встрече. Мы не виделись много месяцев, и за это время случилось столько событий, которые кого угодно выбьют из колеи. Я боялась, что она изменилась, будет замкнутая, отчужденная и между нами встанет какая-то невидимая стена. Мы всегда были с ней близки, и я хочу, чтобы так оставалось всегда. Однако все было хорошо, правда, я была поражена, увидев, как она похудела, в лице ни кровинки. Наверно, тут нет ничего удивительного, если вспомнить, через что ей пришлось пройти (и приходится до сих пор). Мы прибыли в Дауэр-Хаус, и она вела себя в точности как школьница, приехавшая домой на каникулы: сорвала с себя форму и оделась в удобные старые вещи, а потом стала ходить из комнаты в комнату – выглядывала из окон, трогала мебель, желала проверить каждую мелочь в своем доме. И должна сказать, все было в наилучшем виде. Филлис не зря трудилась в поте лица – натирала полы, стирала занавески, полола клумбы; спальня Джудит, полная свежих цветов, сияла и благоухала свежайшим бельем.

Вечером, когда она легла, я зашла пожелать ей спокойной ночи, и мы проговорили не один час. Главным образом, о Молли, Брюсе и Джесс. Она полна решимости не поддаваться отчаянию, надеяться до последнего, но я не думаю, что мы услышим о них что-нибудь до конца войны. Потом мы поговорили о Неде и Эдварде Кэри-Лыоисе, и я спросила, как у нее дела на личном фронте, но, кажется, никакого личного фронта у нее нет, да пока ей это и не нужно. Побаивается, я думаю. Обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду. Ее можно понять. Поэтому мы стали говорить о Лавди и Уолтере. Мы обе не очень-то рады этому браку, но не признаемся в этом ни единой душе, даже Филлис. Не говоря уже о Диане и Эдгаре Кэри-Льюисах, которые держатся так, будто Лавди, с их точки зрения, сделала идеальный выбор. Честь им за это и хвала, разумеется. Если уж на то пошло, это не нашего ума дело, и все-таки лучше было бы, если б Лавди не ждала ребенка. Я ушла от Джудит в половине первого, оставив ей стакан горячего молока и таблетку снотворного, и наутро она была уже другим человеком – лицо посвежело, щеки порозовели. Какое все-таки целительное место этот дом!

В пятницу утром она поехала на велосипеде в Нанчерроу – увидеться со всеми и посмотреть новый дом Лавди, который, правда, еще не обставлен. В ее отсутствие явилась мама Филлис (ее подбросил из Сент-Джаста овощной грузовик) и увезла Анну к себе на выходные, чтобы Филлис могла повеселиться на свадьбе без всяких забот. Днем мы собирали полевые цветы, а вечером украшали ими церковь. Афина, Диана и Мэри Милливей тоже были там, и мы работали, пока совсем не стемнело и ничего уже нельзя было разглядеть. Тогда мы прибрались и отправились по домам.

В субботу, в день свадьбы, веришь ли, ветер разогнал все тучи, и установилась прекраснейшая погода. Я представляла себе, как ликует Диана. Только у нее мог пройти такой номер. После позднего завтрака мы вырядились в наши изрядно затасканные парадно-выходные туалеты, которые я описывать не стану, потому что уверена, тебе это ничуть не интересно. Скажу только, что у Джудит даже не было шляпки, и она надела старую соломенную, оставшуюся от Лавинии Боскавен, – в ней та работала в саду. Филлис украсила ее розовой ленточкой, и Джудит была на загляденье хороша.

Итак, свадьба. Мы спустились вниз по холму, и если чего недоставало, так это колокольного звона. Надо признаться, церковь, убранная борщевиком, гирляндами жимолости, белыми маргаритками в больших кувшинах, выглядела очень мило. Скамьи стали мало-помалу заполняться народом, покуда не осталось ни единого свободного места. С одного краю – сплошная элегантность и визитки, с другого – меньше официальности, зато не в пример нарядней – гвоздики в петлицах и адиантумы, приколотые к массивным бюстам. Диана была неотразима в своем бледно-бирюзовом шелковом платье, а полковник выглядел очень изысканно в сером сюртуке. Афина Райкрофт надела кремовый костюм. А из маленькой Клементины Райкрофт вышла довольно бестолковая подружка невесты: она потеряла свои башмачки, идя по проходу между рядами, почесывала попку, и в конце концов Мэри Милливей усадила ее к себе на колени и дала конфетку.

Что касается невесты и жениха, то они были чрезвычайно привлекательной парой. Ничего не скажешь, смуглый Уолтер с его цыганской наружностью красив. Да еще подстригся и побрился. Шаферу явно недоставало утонченности манер, но, по крайней мере, обручальное кольцо он не потерял. А Лавди была обворожительна в белом муслине, белых чулках и белых балетных туфлях. На ней не было ни вуали, ни драгоценностей. Только венок из маргариток на блестящих темных волосах.

После венчания вышли из церкви, щелкнули несколько фотографий, осыпали новобрачных конфетти, и они укатили в открытом «бентли» Дианы (с Неттлбедом за рулем). Мы все расселись по двум автобусам, которые нанял Эдгар Кэри-Льюис, а оставшихся подбросили те, кто приехал на своих машинах. (Хетти, посудомойка из Нанчерроу, недалекая девушка, умудрилась подсесть к лорду-наместнику. Может быть, она и не так проста, как кажется на первый взгляд.)

Нанчерроу, как положено, имел праздничный вид: на флагштоке развевался государственный флаг, все кругом в цветах, снаружи и в доме. Внутренний двор, солнечный и укрытый от ветра, преобразился. Вдоль стен стояли в ряд стога сена, порхали голуби, а голубятня, вся в разноцветных лентах, была разукрашена не хуже рождественской елки. Длинные столы покрыты белыми камчатными скатертями и уставлены лучшей посудой, отдельный столик нагружен бутылками и стаканами; а рядом – пара бочонков с пивом. Нанятые официанты сбивались с ног, и вскоре все уже держали в руках полные бокалы. Праздник начался.

Мы сели за стол около половины третьего. Учитывая пайки, карточки, всю ситуацию с продовольствием, это было настоящее пиршество. Каждый из присутствовавших внес посильный вклад, так что была и холодная лососина, и свиное жаркое, и чудесные пудинги, покрытые взбитыми сливками. Я сидела между мистером Бейнсом, поверенным Джудит, и мистером Уорреном из Порткерриса, и у нас нашлось о чем поговорить. Обед продолжался довольно долго, а потом лорд-наместник поднялся, чтобы сказать тост. Среди мужчин (я уж не говорю о нашей братии) многие были уже изрядно под хмельком, и его почин был встречен на ура, все шумно выражали одобрение, кое-кто даже засвистал (на свистунов тут же зашикали, и они угомонились). Уолтер произнес речь (членораздельно), за ним поднялся шафер и пролепетал что-то бессвязное. Веселье продолжалось, время подошло к пяти часам, и тут мы вдруг заметили, что жених с невестой собрались ехать. Мы дружно устремились к выходу и встали у парадной двери, поджидая их. Когда новобрачные появились, Лавди кинула свой букет Джудит, которая ловко его поймала, потом молодые забрались в «бентли», Неттлбед с величавым видом сел за руль и довез их до конца аллеи, где они пересели в старую машину мистера Маджа и укатили в Порткеррис.

(Хорошо, что Неттлбеду не пришлось везти их до самого Порткерриса, ибо впервые в жизни он слегка перебрал и изменил своей всегдашней осторожности и сдержанности. Неттлбед в подпитии – поистине зрелище, которое стоит видеть; напыщенности хоть отбавляй, а самого ноженьки плохо слушаются. Видели даже, как он вальсировал с Хетти. Остается только надеяться, что миссис Неттлбед когда-нибудь простит ему это прегрешение.)

Вот и все. Мы с Джудит попрощались со всеми и поехали в Роузмаллион. Вернувшись домой, пошли гулять с Мораг – несчастная просидела весь день взаперти. А потом вернулись в Нанчерроу на семейный ужин с Кэри-Льюисами. Отужинали и сами помыли посуду: Неттлбед уже ушел спать.

Я, наверно, утомила тебя своим длинным рассказом, но это был такой особенный день, словно зимнее солнцестояние, веселый праздник посреди долгой, холодной, темной зимы – бушующей войны. Думаю, нам всем оказалось полезно ненадолго позабыть о войне, отвлечься от серых, одиноких будней, выкинуть из головы гнетущие тревоги и попросту развлечься.

Кроме того, все это навело меня на мысли о нашем с тобой будущем, о наших обстоятельствах. Если случится худшее и мы никогда больше не увидим Молли, Брюса и Джесс, то, мне кажется, нам с Джудит лучше держаться вместе. (В церкви я подумала о том дне, когда она выйдет замуж, представляла, как буду заниматься приготовлениями к свадьбе, воображала тебя в роли посаженного отца, – и внезапно все это показалось мне крайне важным.) У нее есть чудесный дом, это единственная надежная вещь в ее жизни, и я не думаю, что она когда-либо захочет его покинуть или продать. Поэтому, когда кончится война и ты выйдешь в отставку, может быть, нам стоит присмотреть дом где-нибудь поблизости от Роузмаллиона. Ты мог бы держать там собственную лодку, и у нас был бы сад с пальмой. Если честно, у меня уже нет никакого желания возвращаться в Девон и Аппер-Бикли. Все там слишком напоминает о Неде, а здесь у меня появились друзья и новая жизнь, здесь я смогла более или менее примириться с тем, что Нед никогда к нам не вернется. Здесь бы я хотела остаться. А ты как на это смотришь. Боб? Подумай на досуге, прошу тебя.

Береги себя.

С любовью,

Бидди».