Текст книги "Российская белая эмиграция в Венгрии (1920 – 1940-е годы)"

Послесловие

Историки последующих поколений могли бы задавать вопрос о том, являлось ли «ошибкой» вступление Тагана в Туранское общество? Поводом для такого вопроса может служить нереальность и даже иллюзорность представлений туранистов об исторической роли венгерской нации в содействии объединению тюркских народностей Поволжья и Средней Азии. Как утверждают венгерские историки, туранская идеология в период её формирования в культурном смысле могла быть плодотворной, но в политическом смысле весьма бесполезной⁵⁷. Однако, с точки зрения Тагана и тогдашних поколений, и тем более, учитывая свободу действий Тагана, его усилия в Туранском обществе называть «ошибкой» было бы неразумным. С точки зрения Тагана и его венгерских «соратников» в этом обществе, его вступление могло быть желательным, разумным и даже положительным поступком. Это понятно, если исходить из того, что он искал пути распространения своих взглядов и знакомства с единомышленниками. Так как Таган был оторван от своей родины, Туранское общество могло означать для него эффективную опору в расширении связей с башкирской эмиграцией, а также могло являться «душевным» связующим звеном с родиной.

Известно, что в 1944 г. Таган убежал из Венгрии в Германию, где краткое время мог продолжать свою научную карьеру. Он умер в Гамбурге в 1948 г. Известно также, что в годы его эмиграции его жена была казнена, а два его брата были осуждены на каторгу. Судьба его грустная, но вместе с тем в какой-то степени и загадочная. Фигура Галимджана Тагана для нас стала интересной не только из-за своих человеческих качеств и приверженности национальному суверенитету своего народа. В наши дни он может служить и примером положительной интеграции иммигранта, сочувствующего принимающей нации. Если мы посмотрим на его фотографии, на нас обычно будет смотреть улыбающийся и гордый человек.

Список сокращений венгерских архивных шифров

1) MOL Magyar Orszagos Levéltar

(Национальный архив Венгрии)

K 28 Miniszterelnokség Nemzetiségi és kisebbségi osztalyanak iratai

(Фонд архива Отдела национальных меньшинств при Премьер-министре Венгрии)

K 63 Külügyminisztérium Politikai osztalyanak iratai

(Фонд архива Политического отдела Министерства иностранных дел Венгрии)

P 1384 Turani Tarsasag levéltara

(Фонд архива «Туранского общества»)

2) NMK Néprajzi Muzeum Kézirattara

(Отдел рукописей Музея этнографии Венгрии)

EAD-10/T Personalia

(Коллекция личных документов)

3) OSZKK Orszagos Széchenyi Konyvtar Kézirattara

(Отдел рукописей Национальной библиотеки Венгрии им. Иштвана Сечени)

Quart. Hung. 3264 Paikert Alajos naploja

(Рукописный дневник Алайоша Паикерта)

Примечания

¹ Фархшатов Марсиль Нуриллович: Галимджан Таган в эмиграции. Биографический очерк. Уфа, «Гилем», 2003.

² В официальных российских документах он назван Галимджаном Тагановым. В венгерских источниках современники его зовут Таган Галимджан (венг. «Tagan Galimdzsan», чаще всего «Tagan Galimdsan»), а в письмах турецкого посольства в Будапеште его имя указано как Алимчан (тур. «Alimcan Tagan»). В воспоминаниях башкирских политических лидеров и поздних научных трудах его имя и фамилия чаще всего фигурируют как Галимьян Таган или Галим-жан Таган (башк. «Гэлимйэн Таган»). См.: Szemkeo Endre: Galimdzsan Tagan az emigracioban. Etnographia, 2004. № 4. 461.

³ Без перечисления всех научных трудов см. напр.: Таймасов Рустем Сулейменович: Башкиры в антибольшевистском лагере. Между сибирской контрреволюцией и Комучем // Вопросы истории, 2007. № 8. 139–144.

⁴ Barathosi-Balogh Benedek: Baskfrok, tatarok. Részben Dr. Tagan Galimdsan cikkei felhasznalasaval. (Barathosi Turani Konyvei XVI.) Szatmarnémeti, 1942. 59–60.

⁵ Фархшатов М.Н.: у. с. 19–20.

⁶ Keszi Kovacs Laszlo: Emlékezés Tagan Galimdsanra. Megkésett nekrolog. Néprajzi Hfrek, 1998. № 1–4. 88–91.

⁷ Barathosi-Balogh Benedek: у. с. 3–4.

⁸ Turan, 1922. № 2. 216.

⁹ Записка директора этнографического отдела Национального музея Венгрии Жигмонда Батки о Галимджане Тагане. Будапешт, без даты. (Не ранее 1933 г.). NMK, EAD-10/T, 48. d.

¹⁰ Keszi Kovacs Laszlo: у. с. 92.

¹¹ Ibid. 93.

¹² См. сноску № 9. Ласло Кеси Ковач писал о том, что он работал на Министерство иностранных дел, хотя вопросами эмигрантов занималось Министерство внутренних дел. Keszi Kovacs Laszlo: у. с. 89.

¹³ Ibid. 93.

¹⁴ Первые общественно-политические организации, проповедующие необходимость солидарности и взаимной поддержки тюркских народов, возникли на территории Российской и Османской империй в конце XIX в. О зарождении «туранизма» в Венгрии см. подробнее: Farkas Ildiko: A magyar és a torok-tatar népek turanizmusa // Vilagtorténet, 2006. № 3–4. 52–63.

¹⁵ Ablonczy Balazs: „Lândzsаhegy”, néprokonsag, small talk. Turanizmus és keleti gondolat a két vilaghaboru kozotti magyar külpolitikai gondolkodasban. In: Magyar külpolitikai gondolkodas a 20. szazadban. A VI. Hungarologiai Kongresszus (Debrecen, 2006. augusztus 22–26.) szimpoziumanak anyaga. Szerkesztette: Pritz Pal. Budapest, Magyar Torténelmi Tarsulat, 2006. 87-106.

¹⁶ В конце XVIII–XIX вв. в интеллектуальном сообществе Венгрии шла довольно острая дискуссия по вопросу об этнических и лингвистических корнях венгерского народа, где одна из школ, выступая за тюркское происхождение венгров, отрицала идею их родства с «неблагородными» финно-угорскими народами. Вместе с тем устоявшаяся туранская доктрина в XX в. настаивала на общих корнях венгров, финнов и эстонцев, что и сделало возможным их сотрудничество под знаменами туранизма.

¹⁷ Письмо Дюлы Пекара, председателя Туранского общества, Иштвану Бетлену, премьеру Венгрии. Будапешт, 27 декабря 1925 г. MOL, K 28, 209. cs., 412. t.

¹⁸ Ablonczy Balazs: у. с. 98.

¹⁹ Turan, 1930. № 1–4. Разворот журнала.

²⁰ Список членов Туранского общества. Будапешт, 1937 г. (Ранее 27 августа 1937 г.) MOL, P 1384, 9. cs., 791/1937. sz.

²¹ Ablonczy Balazs: у. с. 93–95.

²² См. сноску № 20.

²³ Завещание Галимджана Тагана. Будапешт, 27 октября 1944 г. NMI, EAD-10. T., 48. d. Абдул Латиф унаследовал от Тагана часть его личных вещей. Насчет истории ислама в Венгрии следует отметить, что в межвоенный период в Венгрии существовало два направления. Малочисленная община мусульман в Венгрии была разделена не по религиозным, догматическим, а скорее всего по этническим принципам. Мусульмане боснийского и албанского происхождения поддерживали имама Хуссейна Хилми Дурича, а представители тюркских народов и посольство Турции признавали религиозным главой имама Абдула Латифа. Об этом подробнее см. Lederer Gyorgy: A magyarorszagi iszlam ûjabb kori torténetéhez. (II. rész) // Keletkutatas, 1989. № 1. 53–72.

²⁴ О советско-турецких отношениях см. подробнее: Б. М. Поцхверия: Турция между двумя мировыми войнами. Очерк внешней политики. Москва, 1992.

²⁵ Его биографию подробнее см. Jungerth-Arnothy Mihaly: Moszkvai naplo. Szerkesztette: Sipos Péter – Szücs Laszlo. Budapest, 1989. 5-47.

²⁶ См. сноску № 20.

²⁷ Письмо Михая Юнгерта-Арноти Дюле Пекару, председателю Туранского общества. Москва, 10 марта 1938 г. MOL, P 1384, 10. cs., 185/1938. sz.

²⁸ Письмо Михая Юнгерта-Арноти эрцгерцогу Иосифу Францу, покровителю Туранского общества. София, 7 марта 1941 г. MOL, P 1384, 10. cs., 29/1941. sz.

²⁹ Записка Алайоша Паикерта. Будапешт, 10 апреля 1937 г. OSZKK, Quart. Hung. 3264. 8. kot. 115. fol.

³⁰ Известно, что согласно Трианонскому мирному договору 1920 г. более двух третей территории Королевства Венгрии было отторгнуто от Венгрии. Самые значительные территории были переданы Чехословакии, Королевству сербов, хорватов и словенцев и Румынии.

³¹ Jungerth-Arnothy Mihaly: у. с. 24–25.

³² Pekar Gyula: Apokalipszis. A Szovjet harca Isten ellen. Pesti Hfrlap, 1933. szeptember 17. 6.

³³ A magyar-orosz megegyezés a Képviselôhaz külügyi bizottsaga elôtt. Pesti Hfrlap, 1934. februar 11. 7.

³⁴ Az 1931. évi jûlius ho 18-ra hirdetett Orszaggyülés Képviselôhazanak naploja. XX. kot. Budapest, 1934. 111–113.

³⁵ Pekar a szovjet szerzôdés miatt mondott le a külügyi bizottsag elnokségérôl. Nemzeti Ujsag, 1934. aprilis 15. 8.

³⁶ Barathosi-Balogh Benedek: у. с. 61.

³⁷ Turan, 1931. № 1^. 61.

³⁸ Перечисление всех научных трудов, которые занимаются этим вопросом, выходит за рамки нашей статьи, поэтому нам бы хотелось лишь ограничиться одной из последних статей по этому вопросу. Тюрколог Иштван Вашари доказал, что по самым ранним лингвистическим данным родство венгерского и башкирского народов нельзя подтвердить. См. Vasary Istvan: A baskfr-magyar késrdés nyelvi vetületei. Nyelvtudomanyi Kozlemények, 1985. № 2. 370–388.

³⁹ Turan, 1926. № 1^. 115.

⁴⁰ Turan, 1928. № 1^. 67.

⁴¹ Turan, 1930. № 1^. 71–72.

⁴² Turan, 1941. № 2. 96.

⁴³ Turan, 1929. № 1–4. 63. Позже, в 1938 г., дирекция радио опять попросила его составить текст доклада о кочевниках Малой Азии. Текст был составлен, и, по-видимому, в полной мере удовлетворил руководство радио, потому что они вместо обещанных ранее 40 пенго предложили ему за текст 60 пенго. Текст был зачитан по радио 29 июня 1938 г. Письмо Дирекции Венгерского государственного радио Тагану. Будапешт, 20 июня 1928 г. NMI, EAD-10/T. 48. d.

⁴⁴ Turan, 1929. № 1^. 63.

⁴⁵ Turan, 1936. № 1^. 16.

⁴⁶ Фархшатов М.Н.: у. с. 79.

⁴⁷ Baskfria allamfôje az oroszorszagi mohamedanok helyzetérôl. Magyarsag, 1929. oktober 19. 11.

⁴⁸ Turan, 1929. № 1–4. 61. Нам удалось установить, что в 1937 г. Валиди официально ещё считался «почётным членом» общества. См. сноску № 19.

⁴⁹ Проект письма Петера Морица, директора Турецкого института Туранского общества Тагану. Будапешт, 5 декабря 1927 г. MOL, P 1384, 7. cs., 1102/1927. sz.

⁵⁰ Проект письма Петера Морица, директора Турецкого института Туранского общества Мохамеду-Гаяну Вайсову. Будапешт, 14 декабря 1932 г. MOL, P 1384, 8. cs., 862/1932. sz.

⁵¹ Письмо Тагана бею Ибрахиму Тали. Будапешт, 8 декабря 1928 г. NMK, EAD-10/T. 48. d. Это письмо цитирует и Ласло Кеси Ковач. Keszi Kovacs Laszlo: у. с. 90.

⁵² Tagan Galimdsan: A Szovjet nemzetiségi politikaja. (I.) Magyar Élet, 1942. № 3. 4–6. Tagan Galimdsan: A Szovjet nemzetiségi politikaja. (II.) Magyar Élet, 1942. № 4. 9-13. Tagan Galimdsan: A Szovjet nemzetiségi politikaja. (III.) Magyar Élet, 1942. № 5. 13–14.

⁵³ Письмо Ласло Берзевици [Шандору Кун-Хедервари]. Будапешт, 9 сентября 1928 г. MOL, K 63, 222. cs., 1928-24/36. t., 4249/1928. sz.

⁵⁴ Keszi Kovacs Laszlo: у. с. 92.

⁵⁵ О посредничестве турецкого правительства между СССР и Венгрией подробнее см. Kolontari Attila: A magyar-szovjet viszony alakulasa 1925 és 1934 kozott. In: A Pécsi Tudomanyegyetem Illyés Gyula Foiskolai Kara Tarsadalomtudomanyi Tanszékének Kozleményei. 5. kot. Szerk. Kolontari Attila. Szekszard, 2002. 66-113.

⁵⁶ Инициатором сближения Венгрии с Турцией была последняя после подписания Договора о дружбе между Италией и Венгрией в 1927 г. Стремления турецкой дипломатии увенчались успехом, потому что 5 января 1929 г. Венгрия и Турция заключили Договор о нейтралитете, который нанес ущерб позициям Малой Антанты на Балканском полуострове. Об этом подробнее см.: Juhasz Gyula: Magyarorszag külpolitikaja 1919–1945. Harmadik kiadas. Budapest, 1988. 114–116.

⁵⁷ Ablonczy Balazs: у. с. 106.

Шаляпин в Будапеште
По следам одного автографа певца

Ф.Е. Лукьянов

О пребывании Федора Шаляпина в Будапеште до сих пор было известно крайне мало. Можно сказать, что это была почти неизвестная страница его жизни. Даже в воспоминаниях артиста об этом говорится крайне скупо. Между тем, как выясняется, в 1920-1930-е годы Шаляпин довольно часто гастролировал в венгерской столице, выступал в здешних театрах. Здесь его восторженно принимали, здесь у него было много поклонников таланта. Обо всем об этом помог узнать неизвестный автограф певца, случайно купленный в Венгрии на одном из книжных аукционов…

«Карл Варкони. Товарищам музыкантам великолепного оркестра Городского театра с признательностью, Ф. Шаляпин. 1929. Будапешт».

В переводе с французского так приблизительно звучит автограф-посвящение за подписью Шаляпина на старой потрескавшейся и слегка подретушированной фотографии певца в расцвете его земной славы. На вид ему здесь лет 50–55. Так и есть, в 1929 г. певцу исполнилось 56. До смерти, в 1938 г., оставалось еще почти 10 долгих лет. Городским театром в Будапеште тогда, в 1929 г., назывался Оперный театр им. Эркеля, ныне филиал Венгерского оперного театра. Кто такой Карл Варкони еще предстояло выяснить, но сомнений в подлинности автографа Шаляпина уже не оставалось. В 1929 г. он, в самом деле, гастролировал в Будапеште, выступал на здешней сцене в опере «Дон Кихот» Масснэ. Все совпадало.

На чужбине

Своеобразная эмиграция Федора Шаляпина началась в 1922 г. и последние 16 лет его жизни прошли на чужбине. Уезжая на зарубежные гастроли сначала в Скандинавию, а потом в Америку, он предполагал, что разлука с родиной будет длительной. Однако, не допускал и мысли об окончательном разрыве, хотя власть оголтелых большевиков, захвативших контроль над Россией, нравилась ему все меньше и меньше. Только что закончившаяся Гражданская война, голод, разруха, усиливающиеся репрессии против инакомыслящих, а часто и просто мыслящих – атмосфера 1922 г. В тот же год, буквально через месяц после отъезда Шаляпина, по прямому указанию Ленина ведомство «железного Феликса» вышлет из страны лучшие умы нации.

«Философский пароход» увезет в Европу 160 человек, которых в конце ХХ века отрезвевшая от марксистского угара Россия признает, как цвет своей национальной мысли, науки и литературы. Философы Иван Ильин, Николай Лосский, отец Сергий Булгаков, Николай Бердяев, Семен Франк, Василий Зенковский, Федор Степун, Борис Вышеславский, ректор Петроградского университета профессор Лев Карсавин, член-корр Российской Академии наук, историк Александр Кизеветтер, социолог Питирим Сорокин, писатели Иван Шмелев, Михаил Осоргин… Всех не перечислишь. Многие сами уедут чуть позже.

А еще через год Горький, живший к тому времени в Германии, напишет в Париж Ходасевичу: «В России Надеждою Крупской […] запрещены для чтения Платон, Кант, Владимир Соловьев, Ницше, Лев Толстой». Уезжая в 1922 г. на гастроли за границу, Шаляпин, в принципе, не скрывал, что в первую очередь хотел поправить свое материальное положение. К тому времени у певца уже было две семьи, восемь детей, всех надо было кормить и одевать. О политике он при отъезде не говорил, но можно предположить, что сгущающаяся атмосфера травли интеллигенции в стране только ускорила начало его длительных «гастролей». Для 49-летнего Шаляпина начиналась другая жизнь. Тяжелейшая жизнь артиста-гастролера с постоянными переездами с места на место: Англия, Швеция, Америка, Австралия, Италия.

Первое свидание с Будапештом

В Венгрию на гастроли Шаляпин впервые попал в октябре 1925 г., спустя три года после отъезда из Петрограда. Позади уже были триумфальные гастроли в Лондоне, Берлине, Париже, Нью-Йорке. Вначале Будапешт встретил русского певца несколько настороженно, если не сказать больше. Все-таки, он приехал из России, да еще из большевистской России. Официальных отношений между Москвой и Будапештом тогда еще не было. Хотя договор об установлении дипотношений между двумя странами и был подписан за год до того – в сентябре 1924 г. в Берлине, но стараниями венгерской крайней оппозиции ратификация документа была сорвана. Это накладывало свой отпечаток на все, что так или иначе было связано с советской Россией.

Нешуточный ажиотаж, однако, сопровождал приезд Шаляпина в Будапешт с самого начала. Вот как описывает происходившее очевидец тех событий журналист Иштван Надь, чьи заметки о первом приезде певца в венгерскую столицу удалось найти в архиве Государственной библиотеке им. Сечени в Будапеште.

«Накануне приезда о нем много говорили. О великом отпрыске мужицком. О Шаляпине. Правильно, не правильно. Не важно. Важно то, что происходило вчера вечером. Во вторник, 13 октября 1925 г. часов в восемь вечера имело смысл посмотреть на то, что творилось на проспекте Ракоци. Машина на машине. Они не могут пробиться к Городскому театру. На тротуаре толпы пешеходов. В одной машине три дамы. Рядом с шофером – белый стул. Везут в театр в качестве дополнительного сиденья. Вокруг театра толпа. У входа в театр людская стена. Будапешт тронулся. Его сердце забилось…В самом театре зрелище презабавное. На сцене вавилонское столпотворение. В зале, забитом до отказа, смокинги, вечерние платья. Рядом со мной какой-то врангелевский офицер, чуть поодаль высокая дама в белом платье. Русская княгиня. В правом крыле премьер-министр Иштван Бетлен, министр внутренних дел Раковский, начальник полиции Надошши… Все ждут, что же может «этот Шаляпин».

Судя по всему, для «разогрева» аудитории, как сейчас бы сказали, устроители концерта перед выступлением самого Шаляпина устроили выступление певицы Альбертины Феррари. Но вот ее номер закончен. Все взоры устремлены к гримерным, где готовится к выходу Шаляпин. Наконец, дверь открывается. Выходит сам Шаляпин. Чуть не задев головой притолоку двери, твердой походкой он направляется к сцене через какой-то проход. Его останавливают, – не туда, сюда, пожалуйста. Он поправляет что-то на своем фраке, поднимает высоко голову… – Ну… и в зале уже звучат аплодисменты».

По словам И.Надя, первые номера выступления Шаляпина на сцене Городского театра приняла весьма прохладно. – «Ради исторической правды», – пишет И.Надь, – «надо сказать, что первые два номера – ария Чайковского и баллада Глинки – прошли провально. В зале сидели шотландцы. Я видел их лица. Они кивали друг на друга. Что это? Где великий певец? Офицер-врангелевец: «Я двадцать лет назад слушал его в Петербурге. Боже мой. Какое тогда было впечатление! Конечно, – заключает очевидец, – Шаляпина ждала враждебная атмосфера. Но вот за первыми номерами последовали другие. И что же? Можно было видеть и чувствовать, как с каждым номером этот большой, широкоплечий человек захватывает публику все больше и больше. Как мешок. Двумя руками. Поднимает выше и выше, играет с ней и… бросает, как мешок (здесь явный намек на то, что когда-то Шаляпин работал грузчиком, разгружая баржи с мешками – прим. автора)…После «Бурлаков» в зале уже все стоят. Публика в смокингах неистово аплодирует. Шаляпин, Шаляпин. С этой минуты в театре был только один человек. Шаляпин. И все остальные две тысячи четыреста человек были его, Шаляпина. Рукоплещет партер, рукоплещет ложа. Премьер Бетлен никак не может остановиться аплодировать.

Что творилось в зале после первого акта со слов очевидцев можно описывать долго. Толпа ринулась к гримерной просить автографы. Певец, обливаясь потом у зеркала, не успевает надписывать свое имя на программке и просто листках бумаги. Публика врывается в комнату артиста. Шаляпин бросает ручку на стол, взмахивает руками и что-то кричит. Насколько у присутствующих хватает знаний русского, это отборный мат. – Еще один автограф и я больше петь не буду, – ставит ультиматум «мужицкий сын». Появляется полицейский кордон. После концерта публика долго не расходится. Все хотят слушать еще и еще. Цвет

Будапешта в экстазе рукоплещет русскому певцу. Такого еще не было. Кто-то спрашивает – почему бы не выступить Шаляпину в будапештской Опере?

Говорят, директору оперного театра Гезе Шебештьену с самого начала предлагали, чтобы русский бас по приезде в венгерскую столицу выступил в опере «Фауст», на что директор взмолился: «Где же я найду ему такую Маргариту, которой бы он остался доволен, как можно удовлетворить такого дьявола? Пускай выступает один и сам за все отвечает». Красноречивое, надо заметить, признание. Показательно и то, что один известный местный певец после шаляпинского триумфа в Городском театре заявил коллегам: «господа, нам пора в извозчики». В конце выступления, как вспоминает Иштван Надь, к Шаляпину на сцене подошел простой казак из эмигрантов и что-то ему сказал. Было видно, что после этого у обоих в глазах стояли слезы. Можно предположить, что казак-эмигрант представлял весьма известный казачий хор Сержа Яроффа (Ярова), прописавшийся к тому времени в Будапеште. История получит продолжение. Спустя некоторое время Шаляпин пригласил хор в Лондон на совместные гастроли.

Конечно, это был триумф. Шаляпин покорил Будапешт с первого раза. Местной публике надолго запомнилось не только его первое выступление, но и баснословный по тем временам гонорар в 3500 долларов или 250 миллионов венгерских корон. В переводе на сегодняшние деньги это должно быть где-то тысяч семьдесят долларов. Местные газеты потом несколько дней обсуждали сумму шаляпинского гонорара. Одна из них писала в таком духе: в то время как в стране сотни тысяч безработных, а люди выбрасываются из окон, как листья падают с деревьев, наши любители искусства платят певцу из России сумасшедшие гонорары. Впрочем, признавал автор заметки, шаляпинское искусство стоит этих денег…

После всего этого неудивительно, что следующего свидания с певцом Будапешт ждал недолго. Уже через полтора года, в мае 1927 г., Шаляпин выступит на местной сцене в своей знаменитой и любимой роли Мефистофеля в «Фаусте» Гуно.