Текст книги "Пушкин жив"

То ли Пушкин, а то ли виденье…

К 221-й годовщине со дня рождения Великого Поэта

 
Цилиндр, крылатка, трость… и – половицы скрип:
Вы, Александр Сергеич? Нет… Показалось… Тип
Какой-то промелькнул мимо окна…
И – никого… Лишь грёзы. Тишина…
 
 
А так хотелось, чтоб вошёл Поэт,
Хотя его уж 220 лет, как нет…
Но помнит Русь, казах, тунгус, калмык
Того, кто смог прославить НАШ язык!
 
 
Кто подарил Онегина строфу,
Кто вот уж третий век, как на слуху,
Кто создал нам «Руслана и Людмилу»,
Кто сказками детишкам был так милый…
 
 
Кто стал иконой всем в поэзии – почти что Чудотворной…
Кто памятник воздвиг себе нерукотворный,
И кто, на пьедестале стоя, свысока
В Москве на нас глядит через века.
 

Обращение к Александру Сергеевичу Пушкину в день его 220-летия

 
Александр Сергеевич! Вы – великий поэт!
Вам подвластны стих, проза и пьеса…
Нынче, честно признаюсь, подобных вам нет,
Как и нет нынче прежней Одессы.
 
 
Вы ведь очень любили отдыхать в тех краях
И творить, молча глядя на море:
Если б знали вы, сколько проросло зла на днях,
Сколько вынес ваш город тот горя…
 
 
С незапамятных давних Катерининских дней,
Когда турка из Крыма изгнали,
Очень много событий страшных прошло там, в ней,
Очень много зла жители знали.
 
 
Город выстоял даже во Второй мировой,
Пережив чуму пришлых фашистов…
Почему же сейчас он поник головой,
Под напором стеная нацистов?
 
 
Профсоюзов Дом вместе с активом сожгли,
Применив «коктейль Молотова» звери:
Если б вы этот ужас увидеть могли,
То, наверное, враз поседели…
 
 
Двести двадцать вам было бы нынче вот лет,
Если б столько прожить вы сумели.
Не случилось… Вас сто уже восемьдесят нет
С того дня всем ненужной дуэли.
 
 
Но ваш труд не пропал и не канул во мгле:
Вас читают в России и в странах
Очень многих на нашей огромной Земле —
И в Европе, и за океаном…
 
 
Стих звучит ваш на разных порой языках:
В переводе и чисто на русском…
Как и вы предрекали, знаком с ним казах
И калмык, и кочевник тунгусский.
 
 
И спешу вам сейчас – на духу как! – донесть:
В уголках даже дальних вас знают…
И в любой семье томик стихов ваших есть,
И вас дети и взрослый читают!
 

Последняя дуэль

 
Твёрдо свой перешёл Рубикон
В миг, когда дворянину-повесе
Бросил вызов перчаткою он,
Приглашая к дуэли Дантеса.
И не думал о грешном поэт
И о том, что стрелок был неважный:
Просто знал – совершеннее нет,
Как за женщины честь встать однажды…
Секунданты, отметив барьер
И расставив стрелявших по месту,
Зарядили ему револьвер,
Осенив молча знаменьем крестным.
Зимний день был и мрачен и хмур,
Кони били дорогу копытом,
Наблюдая за сходом фигур,
Друг на друга смотревших сердито.
Выстрел громом рванул тишину,
Вспугнув воронов с ближних деревьев…
Долго будут выть псы на луну
О погибшем поэте в деревне,
И навеки запомнится миг
И безжалостный взгляд палача,
И надрывный беспомощный крик
Секундантов: «Он ранен! Врача!»
 

Людмила Полежаева

Живёт в г. Новосибирске (Российская Федерация).

Поэт, член Союза писателей России, автор шести поэтических сборников.

Публикации: «Писатели русского мира: XXI век. Литературный альманах». – Кострома: ИД Максима Бурдина, 2019; «На пороге осени» и «Снежные истории», сборники конкурсных произведений. – Москва, «Анни Арт центр», 2018; групповые сборники: «Чувства в строках» из серии «Современники и классики» (2017) и рукописный сборник «Автограф» (2015). – Москва, Интернациональный Союз писателей; «Пора листопада». – Коломна: ИД «Серебро Слов», 2017; журнал «Российская литература» (№ 3, 2017 и № 3, 2013); «Антология русской народной поэзии XXI века» (2015), альманах «Яснополянские зори» (2015). – Тула, издательство ТулГУ.

Коллективные сборники: «Лучшие поэты и писатели России 2015», «Золотая осень» (2015) к 120-летию со дня рождения С. Есенина, «Цветаевские костры» (2014), «Литературное достояние» (2013), альманахи «Российский колокол» и «Литературная республика» (2012–2013), изданные Московской городской организацией Союза писателей России; и другие. Стихотворения автора переведены на болгарский, венгерский, немецкий и греческий языки.

«Порою пишем заковыристо, непросто…»

 
Порою пишем заковыристо, непросто,
Витиевато-трудным языком.
Мудрёный стих прогрессом кажется и ростом.
…Набор из слов, сплетённых в твёрдый ком!
 
 
И кто ж читать головоломный опус будет?
Читателям понятный близок труд;
Поэт отыщет Слов заветных чудо,
И, благодарные, поэта люди чтут.
 
 
Прочти: «Я вас любил: любовь ещё, быть может…»
Ещё раз и ещё перечитай.
Кирпичик – слог. Стих – дом, достойно, чисто сложен.
Слова легки, и чувства – через край…
 

Сиреневый блюз

 
Тёмный полдень, похожий на вечер.
И обида, и боль в плаче ветра.
Выл как зверь, получивший увечье,
Под сиреневый блюз в стиле ретро.
 
 
Из окна – нежный запах сирени.
Вторя ветру и блюзу, ты страстно
Декламировал стихотворенье
О любви – безответной, напрасной.
 
 
Длятся пусть бесконечно мгновенья,
Всех важнейших событий дороже:
Голос твой, ветер, блюз, цвет сирени,
Тёмный полдень, на вечер похожий…
 

Только увидеть…

 
Видеть лица утончённый овал,
Только увидеть – всего-то и надо!
Кажется, он по улыбке, по взгляду
Внутренний мир её распознавал.
 
 
Был огольцом – стал серьёзней, скромней.
Видный мужчина, не стар и не молод.
Он и вниманием женского пола
Не обделён, но влеченье лишь к ней.
 
 
С мужем в соседнем подъезде живёт…
С женщин таких вот портреты писали —
Облик с финифтевой редкой эмали.
Искренность глаз… головы поворот —
 
 
Мимо проходит… в немодном манто.
Он разодел бы её, как принцессу!
Шопинг? Не видно к нему интереса.
Мысли пустые… не то. Всё не то!
 
 
Мышью летучею слово «любить»,
Так не желал бы и встречи приватной.
Можно понять и признанье превратно,
Суть обожания б не изгрязнить.
 
 
Высмотрел. Выдох. Притих у окна —
В нише на лоджии профиль соседки.
С книгой сидит на расшитой банкетке.
Не замечает страдальца она?..
 
 
Буднично, с тазиком в мокрых руках —
И на верёвки развесит одежды.
Муки Тантала… Тускнеют надежды.
Участь – рассматривать издалека?
Чувства фатальностью он объяснял,
Но заблужденье умерит рассудок:
«Тяга к прекрасному – эта причуда».
Дело не в том, что супруг – генерал,
 
 
Муж – спутник жизни, избранник её.
Горлицей кроткой, гордыни не зная,
Стол накрывает. Счастливца встречая,
Тихо прильнёт. Им уютно вдвоём.
 
 
…Верит мечтатель – найдёт идеал,
Равный соседке, и будет любимым.
Вялость. Апатия. Необходимо
Видеть лица утончённый овал.
 

«За окошком сосулек кисти…»

 
За окошком сосулек кисти,
На стекле кружевная кайма
Из снежинок. Сухие листья
С тополей облетели. Зима.
 
 
Первый снег, и ледок на лужах.
Обещают прогнозы метель.
Как-то выдержит зимнюю стужу
Во дворе молодая ель?
 
 
Отсадили её от старой
Ели (помнишь?) у вашей дачи.
На коре, где имён наших пара,
Там смола, как слеза. От плача?
 

«Вечер, туман. Тёмно-синяя тушь…»

 
Вечер, туман. Тёмно-синяя тушь
Небо окрасила. Изморозь льдинками.
В грязных кристаллах сгустившихся луж
Комья, наступишь – измажет начинкою,
 
 
Жижицей липкою. Летом был плюш —
В кровь исцарапал лодыжки травинками.
Мозгло, уныло в предвестии стуж.
 
 
На водосливах как сахар кайма.
Вьюг и морозов подруга, сторонница
Скоро пожалует в гости сама.
Бурями тешится – не церемонится,
Нравится ей урагана размах.
И беспредельница, и беззаконница
Стихнет – красавицей станет Зима.
 

Две девы

 
Со сладким присвистом, чуднó в палате
Сопят соседки. Я не сплю одна.
Забавен этот странный мир в квадрате
Широкого больничного окна.
 
 
Луна кивает головой побритой —
Нелепая, без шеи, голова,
Лицо печальное в стекле немытом
Рисунок пыльный разделил на два.
 
 
Так лучше и таинственней: две девы,
И волосы чернеют – блик стекла —
Волнистые и длинные. Та, слева,
Красива и как будто весела,
 
 
И счастье обещает. Улыбаясь,
Плывёт за скрученные жалюзи.
Стращает дева тощая, вторая,
Нахмурилась, невзгодами грозит.
 
 
Вот так и жизнь: порою несуразна,
Несчастной бедолагой в дом стучит,
То вдруг сверкающий, многообразный
Успех подарит и надёжный щит.
 

Мастер

 
Плен магической силы Любви…
Я по шёлковой ткани живой
Нежно вышита тем визави
Беспечальным, который со мной
 
 
Кожу хочет узором прошить.
И в иголку изящной рукой
Продевает тончайшую нить
Золотую. Сиеста, покой
 
 
Под гипнозом сапфировых глаз,
Замирая, не чувствую боль.
Анестетик – размеренный сказ:
В жёны прочит наяду король.
 
 
Нимфа в прошлом, свободна как зверь,
Заворóжена тайной стиха.
С ним ведóмою стала теперь,
Непривычно покорна, тиха.
 
 
Золотыми стежкáми, любя,
Завитками и знаками так
Проармировал, куклой себя
Ощущаю. Попала впросак?
 
 
Для чего нам диковинный перл —
Необычный парчовый пассаж?
Может, в кознях любви преуспел?
Развлеченье? Издёвка? Кураж?
 
 
Три причины означил в ответ.
Что хотел бы своим мастерством
Поразить он взыскательный свет
И успеха узнать торжество.
 
 
Что он нимфу возвысил и рад,
До себя приподнял и терпеть
Научил. Всех дороже наград
Совершенный свой труд лицезреть.
 
 
Чтоб уйти от него не смогла.
Вдруг исчезнет чудесный гипноз,
Станет жизнь – кандалы: тяжела,
Нестерпима от боли и слёз.
 

В ладу с собой

 
Теперь от любви независима,
Безумство надежд улеглось —
Внезапной болезни ремиссия
 
 
Уносит в покой и тепло.
Мелодии страстной фортиссимо
Почти на пиано сошло.
 
 
От пьесы, чуть-чуть не доигранной, —
Усталость, а радости нет.
Наверно, неправильно выбранный,
Мы зря усложнили сюжет.
Ты в чувствах, шлифуя их, выгранив,
Оставил зарубками след.
 
 
Жизнь-автор означит ремарками
Круг действий, пунктиром чертя.
Запишет их в спешке с помарками
На редкость холодный октябрь.
…Всё ж глаз твоих прóзелень жаркая
Согрела б… на время хотя б.
 

Пятничная женщина

 
В нарядах от модельеров известных
К мужчине по пятницам тайно приходит
Сильфида – глаза цвета сини небесной,
Стать в женщине и красота от природы.
 
 
Блестят бриллиантов прозрачные грани,
Изящно её ожерелье на шее.
Сверкает в кольце дорогой, редкий камень.
Но без мишуры она этой милее.
 
 
Всё та же. Замужество не изменило
Уверенность женщины в неразделимость
Союза их. Он для неё прежний – милый,
И лучшее в мире – его только имя.
 
 
Уходит она – и густой тёмный дёготь
Пропитывает все оттенки эмоций.
Внутри заострённый безжалостный коготь…
Саднит – в одиночестве он остаётся.
 
 
И сердце болит, это – нерв оголённый.
Рассудок кипит от любви непомерной
К той девушке хрупкой, в него лишь влюблённой,
Единственной, по-настоящему верной.
 
 
Но в панцире роскоши светская дама —
Чужая жена. И в плену аберраций
Он как пластилин, как герой мелодрамы.
Не должен самообман продолжаться.
 
 
Тупик в ситуации непоправимой:
Его победивший соперник – богатство.
Боролся за право быть вместе с любимой,
Но безрезультатно, разумней – расстаться.
 
 
Не спит, на часах половина второго.
Он в днях потерялся, во времени суток.
Картины свиданий проносятся снова
От дней первых встреч до последней минуты.
 

Загадаю желание

 
Сентябрь потрафил – жаркая погода,
В гаражной кровле плавится гудрон.
Центр города, но, будто с небосвода,
Летят коровки божьи на балкон.
 
 
Антенн круги – горячих сковородок —
На крышах множества домов сейчас
Поджаривают новости в угоду
Гурманам-телезрителям показ.
 
 
Политиков, экспертов состязанье
Успешно… Скучное затем кино.
Коровкам божьим загадать желанье,
Подбросив вверх? Пусть сбудется оно!
 
 
Стихи читать с телеэкрана будут
Поэты современные тогда,
В единстве вдохновляющего гуда
Тенденции в искусстве обсуждать.
 
 
И верится: в теплынь такую что-то
Чудесное должно произойти.
…В Москве же мёрзнут теле-доброхоты —
Плюс восемь градусов, хмарь и дожди.
 

Последнее свидание

 
Абстрактность восприятия. Час ранний.
Рассвет. В окне заря горит.
Всё так же дразнит и, волнуя, манит
Твой профиль и надменный вид.
 
 
Твой силуэт на авансцене будто,
И декорацией – заря.
Из роли – но какой? – слова все спутал.
Со мной прощаешься, коря?!
 
 
Любуюсь дорогим Прокрустом «мудрым»[8]8
  Прокруст – легендарный греческий разбойник, отрубавший или вытягивающий ноги жертвам по длине своего ложа. «Прокрустово ложе» в переносном значении – мерка, под которую насильственно подгоняется что-то.


[Закрыть],
За всё в душе благодаря.
С тобой и это праздничное утро,
И годы прожиты не зря.
 
 
Щемящее последнее свиданье.
Иллюзией – любовь твоя,
И острой горечи ещё незнанье,
Покой и радость бытия.
 

Стану гусеницей шелкопряда

 
Без тебя – безысходная грусть…
Стану гусеницей шелкопряда.
В листьях от постороннего взгляда
В тёмной келейке уберегусь.
 
 
Оплетусь оболочкой, совью
Из тончайших воздушных волокон
Для любимого нежности кокон,
Теплоту отдавая свою.
 
 
В точный срок приходи, расколдуй.
Оживи усмирённые стрежни —
Суть души моей. Сухости прежней
Предпочти парадиз, доброту.
 
 
Я окуклилась… Тягостно ждать.
Стала бабочкой редкой окраски.
Крылья в бронзе муара – отмастки, —
В переливах кофейная гладь.
 
 
Ты с большим опозданьем пришёл —
Превращение необратимо.
Но желание неодолимо —
Ощущать на губах нежный шёлк.
 
 
На твоей загорелой руке
Я сижу в превосходном наряде.
Нравлюсь?.. Темь в затуманенном взгляде,
И слеза на небритой щеке.
 

«Мне вспоминается по вечерам…»

 
Мне вспоминается по вечерам:
В последнем акте и в дивертисменте
Актёра неизвестного игра,
Особенно слова в одном фрагменте.
 
 
Был о любви короткий монолог —
О чувстве: безрассудном, безнадёжном.
Герой успешен в пьесе, но не впрок —
Свершенья без любви пусты и ложны.
 
 
Лампадным светом – в прагматичный век —
Немного слов второстепенной роли.
Мне встретится такой же человек —
Надеяться высокий слог позволил.
 
 
Овации и восхищенья гам.
У рампы бросила букет на сцену
Не корифеям, а к его ногам —
Артист предельно был проникновенным.
 
 
Как будто сочинил он сам слова,
И сокровенным мыслям голос вторил.
Надолго будто приобрел права
На жизнь мою, бессонницу и волю.
 
 
Спешим… Запас словарный небогат:
Мы в путах электронных сообщений.
Беседы – русской речи суррогат,
Без красочных и ёмких выражений.
 
 
Порою что-то съёжится в груди
И защемит. Взгрустнётся поневоле —
Как жаль, что мне никто не говорил
Тех самых слов второстепенной роли…
 

Юрий Райгородский

Родился в 1950 году в Ленинграде. Затем переехал в Саратов по месту работы родителей, окончил Саратовский политехнический институт (ныне технический университет).

В 1990 году защитил кандидатскую диссертацию, а год спустя стал одним из организаторов известного в стране предприятия ООО «ТРИМА» по разработке и выпуску медицинской техники для реабилитации в разных областях медицины.

Выпустил альбом «Романтика Саратовского края». Автор стихотворных публикаций в «Литературной газете», сборников стихов «Поэтико-фотографические размышления» (2019), «Поэтические размышления» (2020), «Размышления у горы» (2021).

В 2020 году номинирован на премию «Поэт года – 2019» и награждён медалью Анны Ахматовой. Участник сборника «Самому себе не лгите», посвящённого 200-летию Ф. Достоевского (издательство «Четыре», Санкт-Петербург), победитель конкурса «ПОБЕДА» на лучшее стихотворение ко Дню Победы – 2021.

Река и мельница
(История любви)

 
Река гладкá и бархатиста,
Как в ранней юности живот.
Мост каменный – горбат и мшистый —
Беззубый свой разинул рот.
Она спокойна и учтива,
Хозяйкой этих мест слывёт,
С мостом едва поговорила,
Но дальше гладь свою несёт.
 
 
А сколько жизни и игры
В её заманчивых изгибах,
Её подлунных переливах,
Что вечным таинством полны.
При свете дня она беспечна,
Довольна жизнью, весела.
Блик солнца тронул её плечи,
Но не посмел коснуться дна.
 
 
А там, вдали, свой нежный рокот
Отдаст, ласкаясь, жерновам,
Вращенье мельницы – как вздохи
И льнёт к колесным лопастям.
Казалось, это устарело,
Муку не мелют так давно,
Но с этой стариной несмело
В душе рождается тепло.
 
 
Здесь время мчится замедляясь,
Упавший в реку лепесток
Она баюкает, качает
И к мельнице своей несёт.
Мосты из камня не сгорают,
Горбатые – стоят века,
Река, любезностью блистая,
В шок повергает старика.
 
 
И, отразивши мост зеркально,
Замкнула на себе кольцо.
Использовала филигранно
Всю немощь старости его.
Она обручена и снова
Готова в бездну лопастей,
Но о любви своей ни слова:
«Ах, сколько зря прожито дней!»
 

Саратов, июнь 2021 г.

Тайна

 
Лишь только снег сошёл в лесу,
А кроны уж, тепло почуя,
Его прозрачность атакуя,
Торопят выплеснуть листву.
И так поспешно зеленеют,
Что в отдалении бледнеет
Берёзоствольная краса
В серёжках скромных у виска.
 
 
Осины, заслоняя их,
Чернеют мрачными стволами,
Но знаем мы: не за горами
Их трепетно-кудрявый лик.
И если есть в природе тайна,
То это майская пора.
Задумчивость весны печальна
Предощущением конца.
Как воскрешенье после смерти —
Когда о Боге не забыть,
Но, словно чёрт из табакерки,
Стрижом выпархивает жизнь.
 
 
Остекленелость талых вод
Не возмутит покой щемящий,
В них отразится настоящий,
Голубизной манящий свод.
Всё к солнцу тянет свой росток.
Он так надеется – успеет…
И лишь любовник холодеет:
Признанье вымолвить не смог.
 

Саратов, май 2021 г.

Разбитое сердце

 
Натянута тугая нить
Рукой игривого ребёнка,
И в трепетное сердце звонко
Стрела Амура просвистит.
Оно задето, и зазря,
Как мак свои развесил «флаги»,
Алеет, будто знак отваги,
Но уже сморщены края.
 
 
И все небесные расчёты
По чьей-то воле встали в ряд,
И херувимы-звездочёты
Надели траурный наряд.
Проходит время, умолкая,
Кровь запеклась, как мака чернь,
Жизнь, неумело возвращаясь,
Едва приподнялась с колен.
 
 
Не проходите мимо. Стойте!
Глухи сердечные толчки.
Сегодня в ночь ушла из стойла
Та лошадь белая любви.
Не говорите виновато:
«Любовь последнею была»,
Она, как жизнь, витиевата
В двойной спирали ДНК.
Очнувшись от любви пропащей,
На сердце шрам не от побед.
Не знает ничего о счастье,
Оно лишь счастья амулет…
 

Саратов, июнь 2021 г.

Ночь

 
Взгляд растворяется во взгляде,
Но нежной грусти не сберечь.
День зимний вышел в белом фраке,
А ночь безжалостна, как меч!
 
 
Теперь она всему хозяйка.
Но уже кружит мелкий бес,
В руках у арестантки пайка,
Рассвет глядит сквозь чёрный лес.
 
 
Собрáла аккуратно звéзды
И, ни одной не уронив,
Придя по Млечному из бездны,
Упасть обратно не спешит.
 
 
Но ночи летние иные.
Захода солнца подождав,
Его истомою хранимы,
Тепла дневного не отдав.
 
 
Они торжественны и чутки —
Манящий бархат чёрных глаз.
И в души смотрят незабудки
Из пахнущих горчинкой трав.
 
 
Ночь летняя пришла из сказки,
Где осторожная рука
Вершит нечаянные ласки
Вдоль обнажённого бедра.
 

Саратов, май 2021 г.

Музыка мая

 
Всё пробудилось и вновь зацвело,
Лишне твердить, что весна на исходе.
Местный «Титаник» по-прежнему в моде,
Но почему-то милей мне весло.
 
 
Замер над Волгой гудок парохода,
В шпалы зарылся колёс перестук,
Лётною будет любая погода,
Если ты рядом со мною, мой друг.
 
 
Мы уплывём, отдадим эстафету, —
Прочь от обрывков ненужных речей,
И с каждым днём приближения к лету
Взгляд и дыханье твои горячей.
 
 
Как я люблю этих рек перекаты,
Шлем не забыть бы надеть – и вперёд.
А впереди… ах, какие закаты!
Как поцелуй, источающий мёд.
 
 
Это какое-то новое чудо —
Лечь и раскинуться павшим крестом,
И опахало черёмухи чуя,
Плыть в отраженье небес голубом.
 
 
Эта река то спокойно-ленива,
То разбежится, как юный сатир,
Но не завистлива и не ревнива —
Богом написанный нотный клавир.
 
 
Вниз по теченью, заметном едва ли,
Чувствовать снова блаженство любви.
Этой зимою мы так обнищали…
Музыка мая в нашей крови.
 

Саратов, май 2021 г.

Мечта

 
То ли от скорости шальной,
Душа, влекомая потоком
Весны, ударенная током,
Уже не хочет быть одной.
Уже вибрируя струной,
Заплачет без слезы и стона,
Признавшись: «выезд Фаэтона»
Ждала с вечернею зарей.
То ли от зрелой этой жизни,
Чтобы её не усложнять,
Простое просто воспринять,
Не предаваясь укоризне.
И, подчиняясь естеству,
Идти навстречу, приближаясь,
Две оболочки, обнажаясь,
Съедают ночи черноту.
И, обезглавив утра мглу,
Не разминувшись в полусвете,
Мы на лице своём заметим
Страданий прошлых борозду.
За всё платили по счетам,
И наши лица огрубели,
Но души… души молодели
И шли за счастьем по пятам.
 
 
И мы забудем суету,
Поверив в невозможное, как дети,
И будем жить на этом свете,
Друг другу подарив мечту.
 

Саратов, апрель 2021 г.

Курортный романс

 
Темнеет рано в южном парке,
Диск солнца утонул в горах,
А воздух солоно-прохладный,
След оставляет на губах.
И снова вкус от поцелуя —
Смешение медовых трав,
Цветы азалии, тоскуя,
Сгущают ночи полумрак.
 
 
А там внизу – ворчанье речки,
Её катанье по камням,
А тут волнуются два сердца
Перекрывая речки гам.
Она мутнá и беспризорна,
И это значит – навсегда,
Душа уже не будет взрослой,
Лишь торопливо молода.
 
 
Был накануне дождь стеною,
Метались молнии в аду,
И дыбилась река водою
В неумолкающем бреду.
И, не скрывая больше страсти,
Как явь рождается из снов,
Влекла туда, где ждало счастье
И где не видно берегов.
 

Кисловодск, июнь 2021 г.

Кисловодск

 
Я снова еду на простор.
Люблю бурленье горной речки,
Дорожек в парке перекрестье
И хаотичный их узор.
И эти спуски и подъёмы,
Неторопливый разговор,
Когда собравшиеся клёны
Ладонью разнимают спор.
 
 
Я слышу тягостные вздохи
На мостике для «вздохов дам»,
И вижу, где изъян эпохи —
Изрядно лишних килограмм.
Я оставляю их проблемы:
Мне птичьи голоса милей
И пихт задумчивые стрелы,
Как пленницы своих корней.
 
 
Но стóит лишь взойти на гору —
Необозримое плато
Откроет жаждущему взору
Скалистой мощи волшебство.
Там сосны кряжатся из камня,
Дробя корнями его твердь,
И поклоняются упрямо
Горé, не веря в свою смерть.
 
 
Там ночь и звёздней, и печальней,
Свет скудный на игле дрожит,
Дубовый лист виолончельный
При свете лунном ворожит.
И этот свет, как струн звучанье,
Прикосновение смычка,
Разлито золото молчанья
И глаз касаются глаза.
 

Кисловодск, июнь 2021 г.