Текст книги "Арбитражный десант"

6

Ирина припарковала «Тайоту» на стоянку возле центрального входа на территорию одной из московских больниц.

– Чего мы сюда приперлись? – Гуревич недоуменно выглянул в боковое стекло.

– Понятия не имею. Назначил встречу у забора больницы, в тридцати метрах от проходной. Должно быть, где-то рядом поселился. Он же в розыске. Вот и маскируется. Посиди, я сама схожу.

Выбравшись из машины, Холина двинулась вдоль больничной решетки, сквозь мелкий кустарник вглядываясь в силуэты на троллейбусной остановке. Злодейский свист заставил Ирину обернуться. С верхушки ограды сиганул силуэт и приземлился возле её сапожек.

Силуэт вскрикнул от резкой боли и разогнулся. Теперь едва не вскрикнула Ирина, – перед ней в пижаме и тапочках на босу ногу на трескучем февральском морозе застыл Денис Лобанов. Только безбородый и оттого неухоженный и какой-то беззащитный. Домашняя пижама полоскалась вокруг исхудавшего тела.

– Ты?! – вырвалось у Ирины. – Но что ты тут делаешь?

– Погулять вышел. Эскулапы чуток на мне потренировались. Пузо вскрыли. И так, живодеры, разохотились, что еще разок покопаться хотят. – Это всё последствия той аварии в тайге? Значит, тогда не только ребра сломал. Что-нибудь серьезное?!

– Э! Просто им же, гадам, надо на чем-то диссертации свои лепить. Вот и волокут, чуть какая возможность, на верстак. Да только не обломится им! На Алтай к матери поеду. Там выхожусь.

– Дениска, родной! – она потянулась к его белеющему на холоде лицу. Схватила его руки, обвила вокруг собственной талии, прижалась, с радостью почувствовала ответное движение. Но в следующую секунду лицо его исказила боль и, будто стесняясь проявленной слабости, он с силой оторвал ее от себя. – Довольно! Объяснились раз навсегда и – будет. Ты с делом приехала? Давай дело делать. А то меня назад заносить придется – с гангреной.

– Что ж, – Ирина оскорбленно поджала губы. Распахнула дверцу машины.

Лобанов нырнул на заднее сиденье. С переднего к нему перегнулась доброжелательная мужская физиономия. При виде пижамы рот Бориса приоткрылся. Взяв себя в руки, он глубоко кивнул: – Гуревич.

Припомнив последнюю встречу, скосился на мрачную сестру и предусмотрительно добавил: – Брат. – Да это мне как раз до звезды, – отмахнулся Лобанов. – Гоните к моему дому. По дороге всё обхрюкаем.

6

Дениса подсадили на дополнительный ночной чартер. Так что на территории клубного отеля Seti Sharm близ Наама бей он оказался аж к завтраку.

– Может, задержитесь? Оплачено за десять дней. Разместим в лучшем номере, – предложил встретивший Лобанова молоденький, вертлявый гид-египтянин. – Индивидуальную программу организуем. Не пожалеете! Да и на море вам бы отдохнуть не мешало.

Гид с непроходящим недоумением в который раз оглядел изможденную фигуру в старом джинсовом костюме и стоптанных пляжных туфлях. В миниавтобусе, на котором они приехали, остался пакет с курткой и зимними сапогами. Других вещей при диковинном визитере не оказалось вовсе.

– Нет, нет, – Лобанов отмахнулся. Назойливые попытки египтянина навязать дополнительные услуги начали раздражать. – Выясните, где разместили Ларису Угловую. Я с ней переговорю и сразу назад, в аэропорт. Посадить меня на ближайший рейс сможете?

Гид всепокорнейше развел руки, удивляясь про себя причудам русских миллионеров, выкидывающих сумасшедшие деньги на однодневную поездку в два конца и экономящих на приличной одежде.

Словно угадав его мысли, Лобанов хмыкнул:

– Давай, давай, браток, дуй в рецепшн. И рад бы задержаться. Но больно велика угроза терроризма.

Как выяснилось по дороге из аэропорта, египтянин жутко боялся терактов. И почему-то больше всего ждал этой напасти от русских мафиози, о которых много читал.

В ожидании гида Денис отправился прогуляться по территории отеля. Зной еще не установился, и с моря дул мягкий ветерок. С левой стороны над аллейкой нависала открытая веранда ресторана, куда как раз потянулись первые, ранние отдыхающие; по правой располагались сувенирные магазинчики. Все, кроме одного, еще были закрыты металлическими жалюзи. В единственной открывшейся лавочке, куда ради любопытства завернул Денис, сидел склонившийся над книгой полный небритый египтянин.

– Хай! – поприветствовал его Денис.

Продавец неохотно оторвался от чтения.

– Рашен? – безошибочно определил он. – Дёбрый утр. Так?

– Так, – подтвердил Лобанов, снимая с полки любопытную статуэтку – выполненную из мельхиора странную голову с отполированным вытянутым черепом, большими глазницами и оттопыренными ушами, – очевидно, изображение какого-то древнего египетского мыслителя, а может, фараона.

– Твенти долларс! – поспешил объявить продавец.

– Ноу! – Денис поставил голову на место.

– Пьятнадцать!

– Нет, нет! Выходя, Лобанов заглянул в текст, который с таким вниманием изучал египтянин.

Это оказался распечатанный на ротопринте арабско-русский разговорник.

Ногтем оказались отчеркнуты две фразы: «Я тебя люблю» и «Я тебе даю».

Несомненно, египтянин основательно готовился к знакомству с русскими туристками.

Подмигнув, Денис вышел из палатки.

– Туэнти! Десять, – продавец поспешил следом.

– Сказано, не беру, – нахмурился Лобанов.

– Харьяшо. Восьемь, восьемь!

Денис остановился. Повернулся, намереваясь высказать продавцу, что он думает о занудах. Взгляд невольно царапнул по веранде. У раздаточного столика промелькнула Угловая. Удача нашла ищущего.

Он взбежал по лестнице.

Лариса Угловая как раз положила на маленькую тарелку три груши. Потянувшись за соком, нечаянно подтолкнула плотную, иссиня-черную туристку. Та обернулась, возмущенно блеснув утомленными от отдыха глазами. Но, увидев перед собой бледную костлявую женщину в неловком сарафане, лишь улыбнулась снисходительно и отошла в сторону.

Улыбнулась и Угловая. В эту египетскую ночь она впервые за последние полгода спала без привычных кошмаров и теперь чувствовала себя отдохнувшей. Надо просто от всего отвлечься и ни о чем не вспоминать. Последние, может, десять отпущенных ей счастливых дней.

Она наполнила бокал, подхватила тарелку и – остолбенела. Перед ней, недобро прищурясь, стоял Денис Лобанов.

– Вы? – пролепетала Лариса.

– Присядем, – Лобанов отобрал наклоненный бокал, сок из которого планомерно заливал ее туфли.

Не оборачиваясь, он прошел к свободному столику в углу веранды. Угловая, не выпуская тарелки, покорно поплелась следом, завороженно опустилась на кончик стула.

Воцарилось тяжелое молчание. Лобанов, не скрываясь, неприязненно всматривался в присевшую женщину с бегающими глазками.

– Эй, мистер! – послышалось снизу. Лобанов удивленно перегнулся через решетку. На аллее, размахивая мельхиоровой головой, подпрыгивал продавец:

– Пьять долларс. Слышишь? Задаром совсем.

Лобанов молча показал ему кулак.

– Ты хоть знаешь, что меня в розыск за кражу этих бумаг объявили? – процедил наконец он, обращаясь к поникшей женщине.

Угловая, не поднимая лица, кивнула.

– Зараза ты, – выругался Денис, ощущая, что злость как-то сама собой выпарилась. То ли на египетском солнце, то ли при виде безвольно приподнявшихся костлявых плеч. – Зачем вообще украла?

– Я не крала.

– Не крала?! Поври мне ещё, Мата Хари задрипанная! – к ним тут же начали поворачиваться соседи, и Денис сбавил тон. – Не крала она. Будешь упираться, завтра же сюда прилетят менты и увезут из солнечного Наама бей в еще более солнечный Магадан. Или всерьез полагаешь, что в платке и очках тебя не опознали?

Угловая сжалась.

– Я не крала, – едва слышно повторила она. – Мне их Олег Евгеньевич сам отдал.

– На мертвого-то не надо!.. Что ты сказала?

– Сам. Накануне того, как… заболел. Да он мне часто передавал то одно, то другое. Когда надо протоколы подчистить, изменения подготовить или там платежки. У самого-то времени не хватало.

– Положим, – Денис озадаченно потеребил подбородок. – Но когда искать-то начали… При тебе же сейф перерывали.

– Боялась Олега Евгеньевича подвести. Думала, раз сам не сказал, значит, не хотел. Под неверящим взглядом она усмехнулась: – Знаю, что дура. Вот и он меня за дуру держал. Только – я ведь любила его. Понимала, что шансов нет. Он такой красивый, грозный. Куда мне? Потому и – чудила. По вечерам поджидала с какой-то чепухой. Видела, что – раздражается, что презирает. А – все равно. Хоть так! – она мотнула шеей, отгоняя донимающие мысли. – А на другой день, когда стало известно, что он погиб, Осипян эта оглашенная по банку носилась, начальства уйма набежала. Все насчет уголовного дела закричали. Испугалась я. Думала даже подбросить. – А теперь, выходит, бояться перестала, – без прежнего напора констатировал Денис.

– Нет, конечно. Но нас ведь, оказывается, на сокращение готовят. Раньше-то надеялась, что Олег Евгеньич, может, к премии представит. А теперь – какая там премия? А мне деньги очень нужны. – О как! – Денис заново зашелся злобой. – Вот это по-нашему. Деньги нужны и – с методами не посчитаемся! И плевать нам на весь мир!

– Я думала, что как только документы вернутся, и с вас обвинение снимут. – Оно и видно, как ты обо мне думала. Ничего. Отсидишь реально, может, божьи заповеди наконец усвоишь!

– Мама! – разнесся по веранде звонкий детский голос. – Что ж ты пропала? Через несколько столов от них виднелась кудрявая девичья головка с недовольно поджатыми губками.

– Иду, доча! – откликнулась поспешно Угловая. – Я тут дядю знакомого встретила. Но сейчас вернусь. Через самую рассекундочку!..

Она уныло повернулась к собеседнику:

– Так как со мной? Если арестовывать станут, надо, чтоб с дочей кто-то остался. Я бы сестре заранее позвонила. Она в Великих Луках. Может, возьмет пока. Хотя…кому она, кроме меня, нужна?

– Документы где?

– А! Это-то. Они у соседки. Я ей в свертке оставила. Записку напишу – отдаст. Или – надо прямо с вами ехать?…Ну что ж ты не дождалась-то, солнышко? – другим, щемяще-нежным голосом произнесла она.

Денис повернулся и – сглотнул ком. В проход, раскручивая колеса инвалидной коляски, выехала десятилетняя девочка. Тонюсенькие прутики ног с вывернутыми в сторону ступнями бессильно покачивались. – Здравствуйте, – личико ее, тронутое первым загаром, приветливо улыбалось незнакомцу. – Пойдемте лучше к нам, а то мне скучно.

Угловая подкатила дочь к себе, придвинула тарелку с тремя лежащими грушами. Девочка ухватила ближайшую. – Доча! – укоризненно произнесла мать.

Девочка отдернула руку, со вздохом подвинула тарелку к Лобанову:

– Угощайтесь, дядя.

Дядя запросто мог слопать все груши в один присест. Потому, заметив, что мать отвлеклась, девочка быстро пригнулась к Лобанову.

– Только одну оставь, ладно? – заговорщически прошептала она.

– Само собой, – Денис повернулся к Угловой. – Деньги – на нее?

– Сказали, операцию можно. Как-то они там раздвигают, – Угловая всхлипнула и тут же закрутила рукой, показывая, что всё будет в порядке. В самом деле, она оправилась.

– Вот что! – объявил Денис. – Давай записку. После чего отдыхайте и ни о чем не думайте.

– А как же?…

– И вообще об этом разговоре знать будем только мы вдвоем. Договорились? Но если подъедут от Онлиевского, – при этих словах Угловая вздрогнула, – во всем признавайся и смело вали на меня. В смысле, что отдала мне. Понятно? Тогда не тронут. Смысла не будет. Он положил перед ней бумажную салфетку, подманил официанта, вытащил из его наружного кармашка авторучку и – протянул смущенной Угловой. Потом забрал исписанную салфетку, поднялся, подмигнул перепачканной грушевым соком девчушке.

– Отдыхайте.

Когда Денис вернулся к рецепшн, гид при виде его вскочил, замахал руками:

– Куда ж делся-то? Я все выяснил. Можем пройти к ней в номер! А потом на индивидуальную экскурсию. Уже договорился. Даже ждать не придется. И катер персональный. Еле уговорил хозяина. Но уж для такого гостя! Съездишь, а к вечеру улетишь.

– Срочно возвращаемся в аэропорт, – Денис, не останавливаясь, прошел к микроавтобусу. – А как же госпожа Угловая? Вы ведь к ней прилетели? – Передумал.

Обескураженный гид лишь головой мотнул: положительно, это не просто русский миллионер. Это – сумасшедший русский миллионер.

Автобус уже готовился тронуться, когда к окошку, у которого сидел Денис, подбежал, запыхавшись, всё тот же продавец.

– Чьерт с тобой, – решительно объявил он. – Давай два долларс.

Засмеявшись, Денис вытащил деньги, забрал статуэтку, повертел.

– Кто этот мэн? – на всякий случай уточнил он. – Фараон? Мыслитель?

– Ноу. Это есть Нефертити.

Под хохот Дениса автобус тронулся к аэропорту.

Похоже, для гида отпустить туриста, не раскрутив хотя бы на одну экскурсию, значило потерю самоуважения. Отбился от его назойливых уговоров Денис лишь самым экстремальным способом. Насупив брови и доверительно подманив египтянина к себе, он шепнул, что в страну вот-вот прибудут русские мафиози, с целью совершения взрыва в развлекательном центре. И теперь ему необходимо как можно быстрее вернуться в Россию, чтобы предупредить об этом власти.

Это ли подействовало или сто дополнительных долларов, но в аэропорту гид забрал у Дениса паспорт и, оставив ждать посреди зала, сноровисто бросился к стойке, возле которой заканчивалась регистрация рейса на Москву.

Аэропорт Sharm el Sheikh, пустынный ранним утром, теперь гудел от человеческого многоголосья.

Слева от Дениса послышалась бодрая матерщина. К выходу с чемоданами и пакетами, полными зимней одежды, устремилась новая партия отдыхающих из России.

– Ба! Какая нечаянная встреча! – послышался знакомый голос, от которого у Лобанова свело скулы.

Он неспешно повернулся, надеясь, что ошибся. Увы! В компании двух крутоплечих парней на него, прищурившись, смотрел Вячеслав Подлесный. В отличие от прочих туристов, и Подлесный, и его спутники были в костюмах и – совершенно без вещей.

– Так какими судьбами? Тоже отдыхать?

– Наотдыхался. Возвращаюсь в Москву.

Подлесный с сомнением оглядел бледную физиономию отъезжающего:

– Что так быстро?

– Климат не подошел, – Денис небрежно провел по впалым щекам. – Говорят, солнечная радиация как-то не так действует.

– Да. Запаршивел ты, – с удовольствием подтвердил Подлесный, что-то про себя прикидывая. – Как там наше «Возрождение» возрождается?

При упоминании «Возрождения» спутники Подлесного «сделали стойку».

– Не по адресу вопрос, – огрызнулся Денис. – Будто не знаешь, что меня оттуда вышибли.

– Да, да, да. Что-то связанное с кражей документов, – особым, задумчивым голосом произнес Подлесный. Задумчивость его Денису решительно не понравилась: так ведь и догадается.

– Мы, кстати, в отель, – Подлесный сверился с запиской, – Seti sharm. Не из него, часом? – Это как будто где-то за Наомо бей, – безразлично отреагировал Денис. – В общем, счастливо отдохнуть, а мне еще в сортир надо успеть. Что-то пробило с местной жратвы. Так что вы там не усугубляйте. И одежонки, какой полегче, прикупите. А то вид у вас больно не туристский. Да и сопреете. Он нагнулся поднять пакет с зимней одеждой.

– Одежды-то, как погляжу, и у тебя не густо…Стоять! – другим, отрывистым голосом хлестанул Подлесный. – С нами поедешь.

– Это с какой еще такой радости?

– Так за компанию. Да и задержка небольшая. Мы сами быстренько управимся и назад. Вместе и вернемся. А мне спокойней будет. – С чего бы такая трепетная нежность?

– Да есть у меня подозрение, что ты, мил человек, дорожку нам перебежал. А дорожка наша лежит к госпоже Угловой….Понимаешь, как вижу, о чем речь. В общем пока мы все вопросы не порешаем, можешь считать себя военнопленным.

– У меня другие планы. Да и билет на утреннюю лошадь. Так что предлагаю разбежаться по добру – по здорову…А то это ведь не Москва. Живо схомутают, – Денис рыскнул по аэропорту взглядом, выискивая полицейских.

Подлесный сделал движение бровью, и Денис почувствовал, как что-то кольнуло под ребро.

– Это «выкидушка», – задушевно пояснил Подлесный. – Паша, что тебе ее приставил, – большой мастер владения пером. Дернешься – он тебя чуть кольнет. Посадим на скамеечку и – уйдем. А ты улетишь уже в цинковом гробу.

– Точно, – тот, кого представили Пашей, интимно склонился над ухом Дениса. – А то вы ведь, возрожденческие, непонятливые. Один такой борзой аж под колеса бросился. И где он теперь?

Денис почувствовал, как кровь прилила к голове.

– Пасть-то отодвинь. Я тебе не девочка, чтоб тереться. Да и воняет! – он откровенно напрашивался на драку, надеясь привлечь внимание окружающих.

Но шум не входил в планы Подлесного.

– Обыщи! – бросил он второму подручному. – Паспорт, билет, деньги, блокноты, письма, все остальное.

Он перехватил обеспокоенный взгляд Лобанова. По-своему расшифровал его:

– А ты как думал? Пока не улетим, у меня побудут. Сохранней.

Денис собрался выкрикнуть ругательство, но кольнувший вторично нож недвусмысленно дал понять, что все происходящее – не шутка.

– Локотки раздвинь незаметно, будто играемся, – предложил подошедший к Денису «пиджак».

– Идиоты вы все-таки, – бессильно выругался Денис. – Да подожди лезть. Не видишь, что ли, сопли текут? Перемазаться хочешь?

Он вытащил из нагрудного кармашка бумажную салфетку, с чувством высморкался и, гадливо скомкав, сунул назад.

Обыск закончился удивительным результатом. При Лобанове и в его вещах не оказалось ни паспорта, ни билета, ни бумаг. Лишь мобильный телефон да десять стодолларовых купюр.

– А это? – крутоплечий потряс пакетик, что Денис держал в руке, вытащил из него мельхиоровую голову. – Чего за мужик-то?

– Нефертити, – Лобанов отобрал сувенир, сунул назад в пакетик. – Нету у меня ни паспорта, ни билета, – пояснил он удивленному Подлесному. – Забыл в отеле. Почему и околачиваюсь здесь, как три тополя на Плющихе. Жду. Обещали подвезти. А нет, придется такси брать и самому в отель сгонять за ними. Так что не могу я с вами…Да и с чего базар? Если так меня боишься, оставь со мной одного из своих шкафов. Куда я без паспорта и билета?

Подлесный поколебался.

– Нет, – решил он, – рисковать не стану. Поехали! Заодно и в твой отель заскочим. Ну!

Денис почувствовал третий, на сей раз весьма ощутимый укол.

– Тогда сначала в сортир! – потребовал он. – Пока не опорожнюсь, не двинусь. С утра пробило. Льет со всех щелей.

Он шмыгнул для убедительности носом.

– Или хотите такси завонять? Так всех выкинут.

– Да пусть сходит, босс. Вони меньше, – поддержал тот, что обыскивал Дениса. – Куда он в самом деле без документов, без мобилы? Да и видно, что обдристался мужик по полной программе.

Он гоготнул.

– Ладно, – Подлесный пренебрежительно кивнул. – Давай, Паш, отведи этого засранца, туда и обратно. Пять минут на все. Но – смотри, Лобанов, если чего задумаешь выкинуть, так Паше доля секунды нужна.

– Да помню, помню.

Помахивая подзабытым пакетиком, Денис, придерживаемый за локоть шагавшим следом Пашей, отправился в сторону туалета.

Краем глаза он заметил, как от регистрационной стойки с паспортом и посадочным талоном в руке отходит гид.

Пашина рука железным обручем обхватила Лобановский бицепс, нож в другой руке напоминающе покалывал печень. Да даже и без ножа сейчас, после полосной операции, когда ныли еще швы, противостоять амбалу один на один ослабевший Денис был не способен.

Потому, войдя в пустынный туалет, он, не задерживаясь и не сбиваясь с шага, дернулся в сторону и тут же, с развороту, от души, махнул мельхиоровой болванкой – «Помогай, мужеподобная египетская царица!».

Удар, как и целил, пришелся точно по голове.

С вскриком боли и изумления Паша, заливаясь кровью, осел на пол.

«Всё, что могу, Андрюша».

Денис воровато выглянул в щелку двери. Подлесный и сопровождающий как раз отвернулись, увлеченные своим разговором.

Денис выскочил незамеченным и, прячась за снующими людьми, пробрался к озирающемуся у стойки гиду.

– Где ты есть? – запричитал тот. – Уже посадка закончена. Я еле уговорил подождать. Если через минуту не успеешь, то все. А где вещи?

– Оставил на память. Проводи, – Денис выхватил из его руки документы, приобнял за талию и, укрываясь им, словно щитом, повлек к зоне погранконтроля.

Внезапно Денис усмехнулся, – расставаться с Подлесным просто так душа не лежала.

– Слушай меня, – он интимно пригнулся к уху египтянина. – Ты об Онлиевском слыхал?

– О! Русский олигарх.

– У нас это вроде как мафиози. Только что в аэропорту я встретил трех русских бандитов, его сподручных. Подозреваю, что приехали с целью подготовки теракта. Тротил и прочее переправлен раньше и спрятан где-то в Наама-бей. Они в тот же отель, что и я, прилетели. Может, там всё и спрятано. Понимаешь?

– Да, – выдохнул египтянин.

– Сейчас я тебе их покажу. Только осторожно поворачивайся. Во-он в углу зала двое. Беспокойные такие, одеты не как все. Видишь? Третий отошел.

Египтянин, широко раскрыв глаза, закивал.

– Так что я сейчас прохожу на посадку, а ты – сразу в полицию. Проверьте, они даже без вещей. С собой ножи провезли. Это – бандиты, я тебе говорю! Они у меня тысячу долларов только что отобрали и мобильник. Видел у меня телефон?…То-то, значит, опознаешь. Только имей в виду, обо мне, пока не улечу, чтоб ни звука. Иначе мне, сам понимаешь! – Денис полоснул себя ногтем по горлу.

Египтянин завороженно сглотнул.

– Борьба с терроризмом – святое дело, – Денис приобнял нетерпеливо подрагивающего провожатого, встряхнул. – Действуй!

Он стремглав устремился к освободившейся стойке погранконтроля.

Через двадцать минут самолет взлетел на Москву.

Много ли мало, но несколько дней полицейских разборок господину Подлесному теперь обеспечены.