Текст книги "Арбитражный десант"

17

Иван Васильевич через пустынную приемную зашел в кабинет директора фабрики и остановился в растерянности. Хрупкая женщина в белом платьице, стоя к нему спиной, нагнулась над пустым директорским столом с внешней стороны и пыталась дотянуться до ящика. Длинные волосы свисли вперед, на лицо, приоткрыв шейку. Напрягшаяся ножка на весу подрагивала.

Рублев не сразу сообразил, кто это. А сообразив, зарделся и неловко кашлянул.

Осипян вздрогнула и, кошкой изогнувшись, соскочила со стола.

– Как вы тихо вошли, – пробормотала она, теряясь под его взглядом. Виновато провела вдоль лица, то ли помолодевшего под воздействием косметики, то ли освещенного изнутри сиянием черных глазищ.

– Вы ж сами сказали, что куда-то пойдем. Я подумала…Но если Вы полагаете…

Рублев, не найдя, что ответить, лишь поднял вверх большой палец.

– А не слишком это чересчур? – Манана, увидев произведенное впечатление, кокетливо провела вдоль обтянутой платьицем фигурки. – Я его лет десять не надевала. Узковато. Да и, наверное, уже не по-возрасту. Ну, что Вы все меня разглядываете? Неприлично, да?

Она опустилась на стул. Рублев с перехваченным горлом подсел к ней. – Знаете, говорят, с возрастом люди мудреют. Я, например, думал, что разбираюсь в женщинах, – с озадаченным восхищением он помотал головой. – Так вот, оказывается, – ни в чем не разбираюсь.

С удивившим самого нахальством накрыл рукой ее ладошку.

Осипян сделала движение высвободиться, но ладонь оказалась плотно зажата. А выдергивать ее не хотелось.

– И что ж мы теперь с этим будем делать? – с не слишком удавшейся иронией дрогнувшим голосом произнесла она.

– Если б я знал.

Она покачала головой:

– Вы, кажется, хотели меня куда-то пригласить. Может, съездим в «Метелицу»? Там сегодня поет Понаровская. Мне, по правде, нравится.

– Да, конечно, – согласился Рублев. И тут же виновато сморщился. – Нельзя. В «Метелицу» нельзя. Туда сегодня мои поехали. Отмечать. Да и – в ресторан неоригинально. Что если, как в молодости, в киношку сгонять?! Сейчас такие широкоформатные есть. С поп-корном. Молодежь рвется.

– Рвется, – подтвердила Манана. – Потому и нельзя. Можем на моего сынулю нарваться.

– Дожили! – буркнул Рублев. – Остается только песочница. Они переглянулись и – расхохотались.

18

Шестисотый «Мерседес» пересек Арбат через сплошную линию и требовательно загудел перед шлагбаумом автостоянки, принадлежащей казино «Метелица». Над крышей ярким пятном выделялось подсвеченное полотнище – «Сегодня для гостей казино поет Ирина Понаровская». Шлагбаум поднялся, машина подъехала к бордюру. В ней сидели три весельчака: Игорь Кичуй, Андрей Дерясин и Денис Лобанов. Всем было весело, чертовски весело! Особенно Дерясину. Всю дорогу от банка он безостановочно хохмил, чаще – не слишком удачно, и сам же хохотал, заставляя смеяться остальных. Ликование по поводу спасения банка было всеобщим. То, что прозревали они в мутном неверном тумане, внезапно обрело ясные, надежные контуры. Они не ошиблись. Они выстояли. Они достигли. Они не зря прожили эти тревожные месяцы. И потому любая, не больно-то удачная шутка Дерясина вызывала неумеренно-восторженную реакцию Кичуя. И даже обычно сдержанно-насмешливый Лобанов хохотал от души, – будто шлюзы открыл.

– Но Иван Васильевич-то каков оказался! – восклицал Дерясин. – Непокобелимый наш.

– Да! – важно соглашался Кичуй. – Красавец тестюха. А кто-то утверждал, что он на всю голову отмороженный.

– Был не прав, – охотно каялся Дерясин, подталкивая приятеля в бок. – А Холина! Холина какова! Вот кто крутеж завертел!

– Сильна! – соглашался Кичуй.

– И ты силен! – теперь Дерясину захотелось сказать приятное другу. – Встал насмерть, когда даже Керзон дристанул! И ведь получилось. Выходит, всё просчитал! Вот где голова, два уха! Что скажешь, Дэни?

– Удачно получилось, – соглашался Лобанов.

– Удачно! – разочарованный куцей реакцией, передразнил Дерясин. – Удача откликается тому, кто ее ищет. А мы искали. Да охватить хоть тебя!..

Охватить Лобанова он не успел. Машина остановилась, Андрей выскочил, опрометью кинулся к задней дверце, раскрыл и склонился в низком поклоне перед вылезающим Кичуем:

– Ваше высокоумие, дозвольте…

Кичуй величественно пошевелил пальцами, оперся на подставленную руку.

Он выбрался из машины, а Дерясин уже вновь заворковал, выпуская следом Лобанова.

– Ваша непробиваемость, – он вновь протянул ладонь.

– Ступай, ступай. Банкротам не подаю, – отмахнулся Денис.

Дерясин и Кичуй меж тем обнялись и, пританцовывая, двинулись к дверям казино. Дерясин вышагивал, словно циркуль. Ноги его взмывали строго по прямой высоко вверх, будто он задался целью хлобыстнуть носком ботинка по собственному лбу. Порой, поскользнувшись на весенней жиже, он терял равновесие, но не падал, поддерживаемый Кичуем. Шарнирные ноги самого Кичуя болтались в разные стороны.

За стеклянной дверью их ждали.

– Бывали у нас, молодые люди? – встречающая женщина приятной наружности профессионально улыбнулась. Рядом без выражения оценивал новых гостей крупнотелый охранник.

– Нет. Но если хорошо примите, вернемся, – пообещал Дерясин.

– Чур, фишки покупаю я! Плачу за всех! – Андрей, боясь, что его опередят, выхватил портмоне и устремился к кассе.

Сопровождающая, минуя залы для рулетки и автоматов, повела новых гостей наверх по широкой, устланной ковром лестнице.

До начала выступления Понаровской оставалось время, зал на втором этаже с маленькой эстрадой заполнился едва на половину. Многие столики пустовали, и лишь на табуретах у барной стойки восседало – нога на ногу – несколько девиц.

– Чтоб вам не скучать, пройдемте пока в другое место. Там у нас танцуют, – сопровождавшая, интимно улыбнувшись, приоткрыла дверь в затемненное, наполненное тихой музыкой помещение. В сумерках ярким желтым пятном выделялся шест, возле которого извивалась стриптизерша, да в углу с потолка лился пучок света, выхватывавший барную стойку.

Кичуй и Лобанов уселись за ближайший столик. Дерясин отправился к бару заказать спиртное. Выпить хотелось всем.

Стриптизерша, заметив новых гостей, оторвалась от шеста, подошла к ним и принялась извиваться, задевая Дениса и Игоря то руками, то бедрами.

Денис, вытащив портмоне, выдернул двадцатидолларовую купюру, заколебался.

– Обычно в трусы суют, – тоном завсегдатая подсказал вернувшийся с бокалами Дерясин. Словно подтверждая его догадку, стриптизерша изогнулась и принялась откровенно тереться лобком о ногу Дениса. Тот притянул стриптизершу к себе, отттянул край трусиков, заметив, что в них уже похрустывает несколько сложенных купюр.

– Следите за деньгами, девушка, – послышался из темноты хрипловатый женский голос. – Это банкиры. Они скорее вытащат, чем положат. Разноголосый смех сопроводил эту насмешку. Все трое обернулись. Чуть выше в компании мужчин восседала Ирина Холина. – Отмечаем? – она как раз поднялась, собираясь уйти.

– Ириша! – восторженно вскричал Дерясин, поднимая бокал. – За нашу очаровательную спасительницу! Ура! Он собрался подбежать с поцелуем, но – замешкался, разглядев ее спутника – Игната Суслопарова.

– Не мало даешь? – Суслопаров, узнав Лобанова, подмигнул.

– Каждый выбирает шлюх по своему кошельку, – процедил тот.

Поймав стриптизершу за руку, рывком усадил себе на колени и принялся жарко нашептывать в маленькое ушко.

Холина побагровела. Суслопаров, то ли не поняв намека, то ли не захотев понять, предложил спутнице руку и, придерживая за талию, повел ее к выходу. Следом двинулись двое крупных мужчин, явно – телохранителей.

– Не позавидуешь мужику. Всё в жизни есть, кроме жизни. Вечно на людях, как за стеклом, – покачал головой Кичуй, думая о том, что и у него наступает подобная жизнь. Пьяно хихикнул. – Интересно, дрючит он ее тоже в присутствии телохранителей? Как думаешь, Дэни?

Помрачневший Лобанов, ссадив стриптизершу с колен, поднялся.

– Надоело мне это коктельное фуфло, – объявил он. – Гулять так гулять. Пойду выпью реальной «отверточки».

Бармен с опаской посматривал на нахохлившегося над стойкой бородатого парня, уничтожавшего аж третью порцию водки, и все это – под пакетик фисташек.

Основания тревожиться у него имелись. Денис Лобанов напился крепко. Причем нехорошо, зло напился. Монголоидные глаза его припухли и сузились как раз до ширины азиатского разреза, и весь он был напряжен, как человек, ждущий повода, чтоб выплеснуть накопившуюся внутри горечь. Он даже не спешил возвращаться к столику, боясь сорваться на приятелях.

– Надираемся потихоньку? – к навалившемуся на барную стойку Денису подошла вернувшаяся Холина. – Тебе-то что за дело? – нахмурился он.

– Начнем с того, что приличные люди все-таки здороваются. – Тогда это не ко мне, – Лобанов скривился, демонстративно подхватил бокал, собираясь отойти.

– Постой! Все-таки три месяца не виделись. Как твои ребра? – Ирина будто невзначай провела пальчиками по его боку. – Были переломы. Теперь срослось. Еще вопросительные вопросы имеются? – Вообще-то я хотела еще раз поблагодарить и – чтоб ты знал… Словом, тогда, в зимовье, если честно, мне хотелось, чтоб нас подольше не нашли. Вот!

– Т-сс! – Денис поднес палец к губам.

Ирина недоуменно обернулась: никого, кроме бармена, рядом не было.

– Что?

– А ну как Игнатий Петрович прознает да осерчает? Как же ты без своего благодетеля останешься? И содержанки, милая, должны верность блюсти. Оскорбленно поджав губы, Холина пошла к выходу. Вслед ей донеслось злодейское ухахатывание Лобанова.

Минут через десять на плечо Денису легла тяжелая лапа. Он скосился. Глаза вспыхнули предвкушением. Сбоку навис высоченный широкоплечий парень в пиджаке.

– Игнат Петрович велел тебе подойти, – произнес он. – Потолковать хочет.

Денис скривился: уязвленная баба решила, как видно, отомстить ему за оскорбление самым незамысловатым способом, – с помощью другого. Он дунул на плечо, предлагая убрать руку.

– Скажи Игнату, что если я ему нужен, найдет меня здесь.

Охранник опешил настолько, что ладонь непроизвольно сползла вниз.

– А! Так в смысле… Ну-ну, гляди: так и передам, – озадаченно пообещал он, отступая в темноту.

– Ещё! – Денис катнул рюмку к бармену.

Но вслед за тем Денису пришло в голову, что его отказ будет воспринят как трусость. – Эу! Постой! – досадливо крякнув, он поднялся и, с некоторым трудом соблюдая равновесие, вслед за провожатым выбрался из стрип-бара.

Игнат Суслопаров сидел внизу, в угловой нише, отгороженный от общего зала тяжелыми занавесками. Стул напротив его был пуст.

– А где подруга дней твоих суровых? – дерзко произнес Лобанов. Суслопаров поднял смурной взгляд:

– Не хами.

Он с неприязненным недоумением оглядел Лобанова.

– И чего нашла? – сам себя спросил он. Подлил себе водки. Раскрыв рот, опрокинул рюмку. Хлопнул ладонью по столу так, что посуда жалобно звякнула, а с соседних столиков осторожно скосились в сторону элитного уголка.

– Нет, ну что в тебе есть? Тот же наглец, каким я был лет двадцать назад. Да я, пожалуй, покруче был. На медведя ходил, понимаешь?! В одиночку! Со скуки ходил. Вот ты со скуки пьешь, а я на медведе скуку выпаривал. Так кто ты против меня?

– Ты у нас на многое горазд, – отреагировал Денис. – Раньше на медведя ходил. Теперь со скуки людей киллерами травишь.

– Чего-о? – рот Суслопарова недоуменно приоткрылся. – А впрочем, что с тобой, шпаной мелкой…. Сиди молча, сопи в две дырки. Не для того позвал.

Он подлил себе еще. Сдвинул галстук. – Что? Большая любовь Оноре де Бальзака? – догадался Денис. – И, похоже, не в кайф пошло. – Объяснились мы. Окончательно, – прохрипел Игнат. – Постановили и подписали.

– Да не переживай так. Может, и к лучшему, – Денис хмыкнул: ему еще и приходилось утешать. – Ну, покрутилась бы рядом еще годик, отсосала из тебя побольше деньжат. Так тяжелей было б потом отсохнуть. А так соскочила и – ладно. И ты ей замену найдешь. И она тебе – влегкую.

– Звездюк ты мелкий! Деньжат отсосать! – процедил Игнат. – Я – Суслопаров! Пойми ты это, Карлик Нос. Из меня не отсасывают. Сам одариваю. Захочу – прямо сейчас на корню скуплю это казино и всех, кто в нем впридачу! Игорный стол прикажу вынести посреди Арбата и спать на нем улягусь. В лузы блевать стану! И думаешь хоть кто заикнется?! Ни одна!.. Еще и постовой рядом пристроится машины разгонять. А её не купить. И неча кривиться, босяра! Думаешь, другие не пытались? Ан-дудки! Может, оттого и зудит всё, что– непокупная. Квартиру, коттедж, счет. Что там еще? – бери, не хочу. Так не просит! Ничего не просит. Сам ключи подношу. А она мне в отместку делает хвоста. И ради кого?

Он выпятил оскорбленно губу.

– Нет, все-таки бабы – дуры, – объявил он. Залпом выпил полный фужер. – И она дура. Но – штучная!

Глаза его заволокло пьяной тоской. Оглядел Лобанова, словно прикидывая, прибить здесь или приказать пристрелить за углом.

– Э! Что с тобой?… Поехал я. Дел полно! В работе выпарюсь. А ты иди. Где-то она там в зале. Последи, чтоб без эксцессов. А то тоже, похоже, малек не в себе!!..Да! Так чего позвал? Обидишь – без всяких ваших новомодных киллеров задавлю! – Суслопаров поднялся и пошел к выходу, в сопровождении подскочившего администратора. Охрана следовала в отдалении.

Лобанов, стараясь шагать по прямой, направился к лестнице.

На втором этаже уже шел концерт Понаровской. Сильно накрашенная, в длиннющем, с глубоким вырезом платье, певица ходила с микрофоном меж столиками и, подобно стриптизерше по соседству, задевала рукой и бедрами впившихся в нее глазами мужчин.

Внезапно Денис увидел Холину. Она сидела в одиночестве на табурете у барной стойки меж нескольких девиц и угрюмо цедила через соломку сок с мякотью.

Когда Понаровская оказалась рядом, Холина приветливо пошевелила пальчиками. Не переставая петь, та, проходя мимо, сделала недоуменные глаза, пожала локоть Ирине и, скосившись на ее соседок, двинулась по проходу по направлению к эстраде.

Сидящие поблизости трое парней в малиновых пиджаках, у стола которых Денис остановился, оживленно принялись обмениваться репликами на предмет снять деваху, знакомую с самой Понаровской.

Лобанов подошел к стойке:

– Игнат уезжает.

– Скатертью дорога! – неприязненно отреагировала Холина. – И ты тоже – пошел вон!

– Да я-то не задержусь. Только лучше бы тебе со мной отойти, – краем глаза Лобанов заметил, что один из малиновых пиджаков направился прямо к ним.

– Не дождешься, – процедила Холина. И только сейчас заметила остановившегося подле рослого малого с раскрасневшимся лицом.

– Я эту девку наколол, – объявил он Денису, движением локтя оттесняя его в сторону.

– Сколько? – обратился он к Холиной.

– Что?! – поразилась та.

– Давай без понтов. Сколько за ночь, спрашиваю. Только нас трое будет.

Тут он заметил, что отодвинутый малый все еще здесь.

– Тебе чо не ясно? – миролюбиво поинтересовался он.

– Я ее первым снял, – сообщил Денис. И тем «малинового пиджака» даже несколько развеселил.

– Исчезни, – предложил «пиджак».

– Нет вопросов. Но вместе с ней, – Денис потянул Холину с табурета.

– В дыню хочешь, – догадался пиджак.

– Хило-то не станет? – глаза Лобанова сузились в предвкушении драки.

– Порву, – коротко предупредил «пиджак». Он потянулся к лицу Дениса, то ли чтоб шлепнуть, то ли, чтоб схватить за нос.

– Для протокола, – не я первым начал, – сообщил Лобанов всполошившимся девицам по соседству и, уклонившись от ленивой руки, смачно, с наслаждением врезал по подставленному подбородку.

Не дожидаясь, пока набросятся остальные, сам подскочил к столику, за которым они сидели. Ударив по нему ногой, опрокинул обоих, да так, что, падая, те в свою очередь обрушили на пол еще одну компанию.

Поднялся женский визг, следом – мужские крики. Дениса качнуло от увесистого удара сзади, – оказывается, с другой стороны стойки обосновался еще один «малиновый» стол. Блокировав следующий удар, он точнехонько угодил коленом меж ног противника, выведя его из строя на пять-десять минут.

Не дожидаясь нового нападения, ухватил Холину за руку и, воспользовавшись общей сутолокой, поволок по парадной лестнице вниз.

Навстречу, на крики, бежало несколько секьюрити. При виде убегающих они перегородили лестницу.

– Мужики, быстро в зал! – не останавливаясь, выкрикнул Денис. – Там какие-то братки на Понаровскую наехали! Такая буча! Тех, что наверху, боюсь, не хватит. Я вон еле выдрал знаменитую журналистку. Ну, чего ждете: пока сюда телевизионщики за скандалом понаедут?

То ли узнав Холину, то ли сметенные его напором, секьюрити через ступеньку рванули дальше.

– Твой номерок! Живо! – рявкнул Лобанов, подскочил к гардеробу, впечатал оба номерка перед пожилым швейцаром. Тот накрыл их рукой, но выдать одежду не спешил, пристально вглядываясь слезящимися глазами в тяжело дышащего мужчину.

Сориентировавшаяся Холина выудила из сумочки тысячерублевую купюру и впечатала рядом с морщинистой рукой.

Вид денег добавил старому гардеробщику живости, – куртка и шубка возникли будто ниоткуда.

Когда они выскакивали из казино, Денис обернулся на шум, – на верху лестницы появились люди.

Не желая рисковать, он потянул Ирину в сторону Садового кольца. Через полминуты они укрылись в темноте меж двумя конкурирующими казино – «Метелицей» и «Арбатом». Тяжело дыша, выжидали, нет ли погони.

– Господи! Да что ж это за непруха такая! – взвыла Холина. – Лобанов, у меня что, в самом деле, такой блядский вид, что каждая сволочь норовит снять?

– Тебя чего за стойку потянуло? – в свою очередь полюбопытствовал Денис.

– То есть? Столики оказались заняты. А я осталась одна, – вот и села, где удобней. Это что, криминал?

Денис удивленно качнул головой.

– Я думал, журналисты всё знают. Посетители сидят за столиками. А на барных табуретках – рабочее место проституток. Так что извиняйте, конечно, но могли схлопотать и от местных «бабочек» – за то, что клиентов отбиваете.

– В самом деле? – Ирина сощурилась, веселея на глазах. В ней начала торжествовать журналистка, неожиданно добывшая материал для репортажа.

Преследователи не появились. Отдышавшись, они спустились к Смоленской. И здесь, на свету глянув на спутника, Ирина охнула, – через всю левую щеку тянулась струйка крови, убегающая под ворот рубахи.

Денис и сам только теперь почувствовал боль, – очевидно, нападавший бил кастетом и рассек кожу. К тому же начал заплывать глаз.

– Едем ко мне, – Холина требовательно подняла руку перед бегущими по Садовой машинами. – Я здесь неподалеку. Подремонтируем. Не могу ж я бросить своего спасителя.

Но когда, открыв входную дверь, Ирина пропустила гостя в прихожую, первое, что он услышал, – звук электробритвы.

На вешалке висело мужское кожаное пальто, на коврике истекали влагой брошенные наспех ботинки.

– Ириска, ты, наконец?! – донесся из ванной сытый баритон. – А я вот соскучился. Ничего, что без предупреждения? Не выгонишь?! – в приоткрывшейся двери показался глаз и – тут же исчез.

– Похоже, здесь и без Игната Петровича не скучают, – определил помрачневший Лобанов, почему-то обидевшись не только за себя, но и за наивного олигарха. Кожа на скулах его натянулась. – Думаю, ты правильно выбрала табуретку. Как раз по тебе рабочее место! В следующий раз, приглашая клиентов, потрудись разобраться в графике приемов!

– А вот это отныне не твоя забота! – оскорбилась Холина. – Потому что тебя из этого графика я вычеркиваю!

Не церемонясь, вытолкнула его на лестничную клетку и захлопнула дверь.

Из ванной в банном халате, с полотенцем вкруг головы, вышел Борис Гуревич.

– Это часом не твое сибирское приключение приходило? – полюбопытствовал он.

Ирина промолчала.

– Понял так, что повздорили. А чего не сказала, что у тебя в гостях брат?

Присмотрелся к насупившейся сестре, притянул к себе:

– Ох, и дура ты, Ириха. С таким характерцем ходить тебе в вековухах.

19

Лишь под утро упившиеся и уигравшиеся Кичуй и Дерясин выбрались из казино и остановились, отыскивая взглядом машину. В полной безлюдной тишине сиял тухнущим неоном апрельский Новый Арбат.

– Жизнь удалась! – Кичуй соскреб с парапета пригоршню последнего снега, лизнул и с наслаждением обтер им лицо. – Какие мы с тобой, Андрюха, все-таки красавцы. И какая это удача, что у меня есть такой друг как ты!

Андрей смолчал. Он так не считал. И выслушивать незаслуженные славословия в свой адрес больше не мог.

Ему страстно захотелось рассказать наконец Кичую о своих отношениях с его женой. И разом разрубить тот узел, который затягивался день ото дня и становился все мучительней.

– Вот что, Игореха! – выдохнул Андрей. – Дело в том, что я как бы перед тобой виноват…

Раздался зуммер мобильного телефона Кичуя. Игорь неохотно потянулся к карману.

– Господи, пятый час утра, а они все названивают с поздравлениями, – пожаловался он, чуть кокетничая. – А может, с Инкой что?! Перепугавшись, рывком выхватил трубку: – Да, слушаю…Да…Да…Что?!

Персиковые щеки Кичуя налились нездоровой синюшностью.

– Что за дурацкие шутки? И вообще, не понимаю, с кем я собственно разговариваю. Может, наберетесь смелости представиться? – стараясь говорить твердо, произнес Игорь.

Отключил связь. Поднял на Дерясина сделавшиеся больными глаза:

– Странный какой-то звонок. Незнакомый мужик. Спрашивает, это господин Кичуй? – Ну да, отвечаю. – Президент «Возрождения»? – Да. Что надо? – Информирую, говорит, что вас «заказали». Спрашиваю, кто хоть говорит… Отключился.

– Может, неудачная шутка, – неуверенно предположил Дерясин. – Хотя…

Он припомнил об истории с Керзоном.

– Ты вот что, Игорек, звони Подлесному. Шутки шутками, но – береженого Бог бережет. Может, и впрямь, кто-то очень хочет обезглавить банк.