Электронная библиотека » Сергей Белкин » » онлайн чтение - страница 17


  • Текст добавлен: 18 февраля 2021, 18:20


Автор книги: Сергей Белкин


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 17 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Д
Двор

Двор – пространство земли возле дома или производственного помещения (хозяйственный двор). Есть еще и другое значение слова: свита, приближенные высокопоставленной особы – герцога, короля, царя. Они формируют «придворное сообщество» и я. К своему стыду и ужасу, вижу, что в современной России это пакостное сообщество вновь образовалось и наряду с карикатурным «бомондом» формирует и влиятельные рычаги власти. Но не о них мне хочется говорить…

В моей памяти важным и сохраняющимся долгие годы является, конечно, первое значение. Я рос во времена, когда дворы существовали и образовывали не только пространственную единицу, но и социальную: «ребята с нашего двора». В городах, где многоквартирные дома выстраивались друг за другом вдоль улицы, позади каждого дома было свое пространство – двор, отделенный от двух соседних заборами. Так было в первом городе моего детства, в Ярославле, такую же картину я видел в Москве или, например, в Харькове – это города, тоже знакомые с раннего детства. Похожим образом был структурирован и второй город моей жизни – Кишинев. Но здесь уже была своя особенность. В многоквартирных домах все было так же, а в одноэтажной застройке – иначе. Фасадами на улицу выходили два дома, между которыми были ворота, проход во внутреннее пространство. А оно являло собой более или менее искривленный проход сквозь малоупорядоченную застройку другими одноэтажными домишками, лепившимися друг к другу. Такая структура формировала соседскую среду, уже практически не отличающуюся от семейной общности. Окна и двери выходили в общее пространство, в котором не только играли дети, но и готовилась пища, стиралось и сушилось белье… Всякий мелкий ремонт: одежды, утвари, любое рукоделие – все, по возможности, делалось возле своих дверей, на виду у всех. Все запахи и звуки были общими. И семейные неурядицы, разговоры на высоких тонах и семейные радости – все становилось общим достоянием. Кто что приготовил и ел на завтрак, обед или ужин – известно каждому. Кто и когда купил обновку, не просто знали, но и обсуждали…

Я в таком одноэтажном дворе-коммуне не жил, но часто бывал в гостях у друзей. Сам же жил в многоквартирном четырехэтажном доме, но у нас тоже сформировалась домовая общность. Такой степени открытости, как в одноэтажной застройке, конечно, не было, но элементы симбиоза были. Разумеется, все знали всех. В 55 квартирах проживало, наверное, от 150 до 200 человек. Лет двадцать тому назад я восстановил по памяти имена и фамилии очень многих, а тогда, когда жил в этом втором доме моего детства, я, конечно, знал всех до единого. И меня тоже знали все соседи: и как меня зовут, и из какой я квартиры, и кто мои родители и братья. Соседи знали, кто, где и кем работает, кто и где учится. В общем, племя не племя, но, несомненно, ячейка общества, социальная единица.

Сейчас такого нет уже почти нигде. В новых домах люди не знакомы порой даже с ближайшими соседями по лестничной площадке, не говоря о большем. И в старых домах, там, где такое было, разрушается. Сейчас я живу (в Москве) в старом доме, где еще живут люди, вселившиеся в него «с самого начала», с 1952 года. Их уже немного, они еще помнят, как было. Но жильцы в доме не один раз сменились, новые ведут жизнь «по новым правилам», то есть могут не только не знать друг друга по именам, но даже и не здороваться при встрече на лестнице.

Сейчас я осознаю, каким важным элементом формирования традиционного общества были эти общности: «из нашего двора», «из нашего дома». Индивидуализм и «прайвеси» ослабляют социум, разрывают внутренние связи, отчуждают людей друг от друга.

Демон

(См. также Бес, Дьявол, Сатана, Чёрт.) В статьях, посвященных бесу, дьяволу, сатане и черту – существам, близкородственным Демону, – сказано немало того, что можно отнести и к Демону. На бытовом уровне все они воспринимаются как синонимы, хотя чуть более углубленное знакомство с ними выявляет различия. Что касается Демона, то он, при несомненном родстве, стоит все-таки особняком. Потому что, в отличие от прочих названных, Демон не всегда являет собой зло. Он может быть и добрым.

Демон пришел к нам из Античности, в которой его звали по-гречески – даймон, что означало «дух», «младшее божество». От него было образовано понятие «даймоний». Сократ и его последователи считали, что даймоний – некий внутренний голос человека, его совесть. Даймоний выполняет ту же роль, которая впоследствии в христианстве была назначена ангелам-хранителям. А чтобы искоренить всех античных («языческих») богов, христиане обозначили как демонов, приравняв Демона к Дьяволу.

В древнегреческой классике сплошь и рядом встречаются «добрые демоны» – добрые духи. Но они же могли быть и злыми. В римском пантеоне демоны назывались «гениями»: genius – «дух» на латыни. До нашего времени дожили некоторые такие «гении»: Злой гений в балете «Лебединое озеро», а также многочисленные гении места (genius loci) – так метафорически называют, например, людей, прославивших свой город. Хотя изначально речь идет буквально о духах, проживающих в определенных местах.

То, что Демон не есть зло абсолютное, позволяет использовать его как метафору в целом ряде нейтральных случаев. Например, когда описывается некий мысленный эксперимент: «демон Максвелла» или «демон Лапласа» в физике.

В строгой христианской традиции Демон – существо отверженное Богом, падший ангел, творящий зло. Лермонтовский Демон – из таких: «печальный Демон, дух изгнанья…». Врубелевский вроде бы «с него списан», но, глядя на него видишь, что врубелевский Демон – существо, мягко говоря, «неоднозначное»: может, в нем что-то доброе и осталось…

И еще об одном надо сказать в связи с Демоном: о демонологии. Это не просто описание различных представлений о демонах, их свойствах, повадках и возможностях. Это еще и раздел магии, мистической традиции, направленной на достижение связи с Демоном, описывающей обряды вызывания демонов. Во многих обрядах и магических практиках речь идет не только о Демоне как таковом, но и обо всей прочей «нечисти»: от чертей, бесов, суккубов и прочих шайтанов до эльфов, гномов, леших, водяных и домовых. Демонология – как оккультная мистическая практика – существует «рядом» и с христианством, и с иудаизмом, и с синтоизмом – практически со всеми религиями. Опираясь на соответствующий вероучительный базис, в котором всегда имеются «силы зла» и персоны, этими силами управляющие, формируются соответствующие обряды и манипуляции по практическому вызыванию их в мир посюсторонний.

Гораздо лучше, однако, не обряды проводить и не искать личной встречи с демонами, а сочинить что-нибудь «эдакое»: «Вий» там, или «Фауст», или «Мастер и Маргарита»… Мне кажется, что созданные в этих книгах образы, рассказанные истории принесли немало разнообразной пользы людям – уж куда больше, чем религиозные ужастики… (См. также Добро и Зло.)

Деньги

И слово, конечно, важное, и предмет им обозначенный…

Когда-то я написал книгу: «Что делать с деньгами, если они у вас есть, что делать, если их нет, и чего не делать в обоих случаях». Да-да, с таким вот длинным названием. Книга вышла в 2006 году в издательстве «Олимп-Бизнес». В ней я рассказал о многом: о происхождении и о функциях денег, о философии денег, об устройстве банковских систем и многом другом. В этой книге – взгляд на деньги другой. Это пособие не для персонального финансового планирования, а для формирования мировоззрения. Поэтому на первое место выходит философский и психологический аспект нашего взаимодействия с миром денег.

Восприятие денег у каждого свое. Роль и значимость денег в жизни каждого весьма индивидуальна. На это влияют многие факторы: этика, в том числе религиозная, национальные особенности, индивидуальная психология, жизненные обстоятельства. Поэтому мы и видим вокруг себя самых разных людей: скупых и щедрых, скопидомов и мотов, азартных игроков на деньги и равнодушных к казино и лотереям, любящих деньги настолько, что про них говорят «за три рубля мать родную продаст», и вполне к ним равнодушных.

Проблемам психологии денег и финансового поведения посвящено немало исследований. В упомянутой моей книге есть глава «Психология денег», в которой приводятся сведения о различных аспектах денежного поведения: отношение к деньгам мужчин и женщин, стариков и детей, национальные и религиозные отличия, особенности восприятия денег богатыми и бедными, влияние идеологических установок и многое другое. Многочисленные исследования, проведенные в разное время и в разных странах, выявили немало полезных закономерностей и ярко проиллюстрировали то, насколько по-разному мы относимся к деньгам. Желающих познакомиться с весьма любопытными данными отсылаю к своей книге, а здесь отмечу, что разное отношение к деньгами определяет не только финансовое поведение, но и мировоззренческие установки. Влияние именно этого – денежного – аспекта на мировоззрение и картину мира – огромно! Причем отличаются не только картины мира бедного и богатого, игрока-транжиры и любителя копить деньги. Существенно отличаются картины мира, например, миллионеров разных стран: американского, немецкого или русского. Различны представления людей из разных стран и из разных слоев общества о том, что такое богатство и что такое бедность, причем не в денежном измерении, а в ценностном, философско-религиозном, и отличаются и весьма существенно.

В частности, много данных свидетельствуют о том, что мужчина и женщины по-разному смотрят на деньги. Женщины чаще мужчин по поводу денег тревожатся, впадают в депрессию, безнадежность или гнев, завидуют, негодуют, паникуют, страшатся, стыдятся, испытывают чувство вины, злобы или печали. А вот мужчины чаще женщин испытывают по поводу денег сомнения, уважение, почтение и любовь. У женщин преобладает эмоциональное, а не рациональное восприятие: женщины больше мужчин беспокоятся о деньгах вообще. В целом же мужчины придают деньгам больше ценности, чем женщины, хотя среди некоторых народов, где роль прямого мужского соперничества весома, ценность денег в глазах таких мужчин снижается: силовое соперничество важнее.

Поучительны выявленные исследователями расхождения в оценке роли денег в будущем. Люди постарше сильнее обеспокоены будущим, чем люди молодые. Более состоятельные сильнее обеспокоены будущим, чем те, кто победнее. Политические взгляды тоже на это влияют. Данные, например, по Великобритании показали, что политические консерваторы видят будущее более ярким и светлым, нежели представители «левых», лейбористских кругов, считающих, что все будет только хуже. О таких вещах полезно знать и не забывать, что «здесь и сейчас» люди действуют в соответствии со своими представлениями о будущем. А это, в частности, выражается в том, как они тратят, сберегают и вкладывают деньги. Итальянцы, например, 18 % своего дохода откладывают про запас, а голландцы только 2 % дохода приберегают ежемесячно «на всякий случай». Ясно, что картины мира и мировоззрения у них в этой части существенно отличаются.

Еще один «денежный» измеритель – отношение к тому, каким путем были добыты деньги. В США, например, человек, честно зарабатывающий деньги каким угодно непрестижным трудом, вправе рассчитывать на ничуть не меньший почет в обществе, чем видный ученый или крупный политик. Француз же явно предпочтет гонорар писателя жалованью прислуги, даже если второе значительно больше первого.

Отличаются и реакции, мотивации, при виде чужого богатства, выявленные социологическими исследованиями. Американец при виде миллионера, проезжающего в роскошном автомобиле, думает о том, как бы побольше заработать денег, чтобы оказаться на его месте. А француз в аналогичной ситуации – как бы вытряхнуть миллионера из авто и заставить идти по улице, как все. Речь идет, разумеется, о каком-то статистическом большинстве в проведенном опросе, а не обо всем населении поголовно. В глазах большинства французов проблема успеха в жизни неоднозначна: только треть из них верят, что успех является результатом честолюбия и ловкости. Почти половина французов испытывают недоверие к тем, кто нажил состояние. Большинство русских считает так же. В русской традиции скромность, нестяжательство являются добродетелью, в то время как богатство – это нечто сомнительное и осуждаемое, противоречащее идее аскезы, вошедшей в живую ткань культуры русского народа.

Вот выводы из исследования ИСПИРАН 2003 года:

– большинство бедных не считают честный, праведный труд основой благополучия и богатства, а богатые думают именно так;

– большинство бедных считает, что бедность есть синоним щедрости, доброты, а богатство – скупости и жадности; богатые не согласны видеть в бедных людях источник добродетели.

Люди наделяют деньги разными смыслами, ожидают от них обеспечения таких возможностей, как безопасность, власть, любовь, свобода.

Эмоциональная безопасность – ощущение защищенности – очень важна. Кое в чем в этом отношении деньги могут помочь, но не надо обольщаться. Деньги не могут гарантированно обеспечить безмятежное состояние безопасности. Многие люди думают, к сожалению, иначе. В психике тех, кто считает деньги гарантом безопасности, изначально заложена мина: чем больше денег для обеспечения безопасности накоплено, тем больше страх потерять их. Нередко этот страх захватывает человека целиком, и он полностью лишается ощущения безопасности, к которому стремился.

Могут ли деньги дать власть? Да, конечно: включите телевизор и дождитесь ближайшей сводки новостей. Там будут непременно названы фамилии людей, вся деятельность которых, как бы она ни называлась, сводится к переплавке власти в деньги и денег во власть.

Можно ли купить любовь? Нет! Можно купить услужливость, вежливость, выражение почтения, лесть, можно купить секс, можно купить женщину или мужчину, собаку или лошадь, но настоящую любовь купить нельзя. Однако на свете немало людей, которые считают иначе. Для них деньги – это именно то, чем можно заменить привязанность, верность, любовь и уважение. Их подразделяют на типы:

– покупатель любви. Это не только те, кто покупает проституток. К этой категории относятся и те, кто напоказ занимается благотворительностью, «покупая» эмоциональный отклик – благодарность и любовь. Пусть и не искреннюю, но открыто проявленную;

– продавец любви. Это, опять же, не только проститутки и сутенеры. Гораздо больше продавцов любви среди тех, кто хочет продать свое расположение, свою преданность и ласку, «незаменимую дружбу». Такие люди часто окружают богатых, состоя при них помощниками, советниками, порученцами, слугами и пр.

Обеспечивают ли деньги свободу? Приравнивание деньги к свободе – очень распространенный и не лишенный оснований взгляд. За деньги можно избавиться от многих препятствующих обстоятельств жизни, с их помощью покупается свободное время, за деньги можно избавиться от рутины повседневности и посвятить себя увлечениям, отдыху или творчеству. О том, «что есть свобода» (См. Свобода), размышляли многие, и сказано по этому поводу немало. И в основном правильно: подмечено множество важнейших и второстепенных качеств этого ёмкого понятия – свобода. Один из весьма привлекательных признаков свободного состояния человека – возможность не делать, чего не хочется делать. Поскольку деньги очень часто могут дать возможность откупиться от того, чего делать не хочется, их и отождествляют с самой свободой. Однако, как утверждают психоаналитики, нередко покупатели свободы и независимости, верящие в возможность купить освобождение от чьих-то приказов и распоряжений, в своей подлинной сути подсознательно борются с собственным желанием, стремлением как раз быть зависимым, быть подчиненным и управляемым. Именно страх перед этими желаниями они пытаются вытеснить верой в освободительную силу денег.

В теме «деньги и свобода» присутствует еще один аспект, прямо противоположный предыдущему: деньги – это рабство. Разделяющие эту точку зрения люди отвергают деньги и материальные ценности как причину порабощения многих людей, часто такие люди становятся революционерами, политическими радикалами и даже экстремистами. Впрочем, и великим мыслителям древности такой взгляд не чужд: «В мире нет ничего хуже денег. Деньги опустошают города; они заставляют мужчин скитаться вдали от дома; они соблазняют и развращают честных людей и превращают целомудрие в товар; они учат подлости и нечестивости». Это слова Софокла, афинского драматурга V века до н. э.

Не стану здесь касаться еще многих вопросов, связанных с психологией и философией денег. Вновь сошлюсь на свою книгу «Что делать с деньгами», при написании которой использовано много разных источников, среди которых научная монография А. Фернама и М. Аргайла «Деньги. Психология денег и финансового поведения», исследования А. Б. Фенько и др.

В моей картине мира в молодые годы, во времена СССР, деньги, разумеется, были, но где-то далеко на периферии. Они были не просто не на первом месте, а со всей определенностью чем-то второстепенным, никогда не являлись целью, а воспринимались мною как инструмент. Это, в принципе, и есть «советское воспитание». На первом месте – дело: профессия, высокие цели, отношения между людьми, творчество… Не все, конечно, так считали. Были люди, нацеленные на деньги как на главную цель. Их жизненная философия была иной: если у тебя есть деньги, то тебе доступно все. Эти люди осуждались, высмеивались в кинофильмах, пьесах, книгах. Чрезмерная тяга к материальному достатку считалась мещанством, «вещизмом». В советском обществе были как те, так и другие люди, как бессребреники, так и озабоченные деньгами. Люди двух систем ценностей сосуществовали, причем одна из них считалась правильной, а вторая – нет. Считалась, что людей-бессребреников будет все больше и больше, а нацеленных на деньги – меньше и меньше. А при коммунизме деньги и вовсе исчезнут из жизни, они не будут нужны ни для экономики, ни для чего-либо иного.

Сейчас это считается утопией…

Теперь я живу в стране и обществе, в котором система ценностей перевернулась: деньги – главное. И как цель, и как мерило успеха, достоинства. Можно это внутренне не принимать, но жить всем приходится в этой парадигме и играть по этим правилам.

Как «холодный философ», к тому же сполна переживший этот переворот системы ценностей, я пытаюсь извлечь из произошедшего не только страдания и разочарования, но и пользу. Видимо, путь к ценностному равновесию не может идти иначе, как по синусоиде: от общества, в котором «деньги не главное», к обществу, в котором «деньги – это всё!». Пожив в обществе, нацеленном на деньги, я не только ощутил и осознал его внутреннюю суть (в которой мне многое не нравится), но и увидел силу денег как мотиватора, как регулятора, как меры и т. д. Место денег в моей картине мира изменилось: они «пододвинулись» с периферии поближе к центру. Но центр пока не заняли. Увидел я и то, к каким нравственным трансформациям общества и личности ведет такая «перемена ценностных полюсов». При этом я вовсе не идеализирую советское «деньги не главное», вижу издержки и того подхода. Так что, видимо, надо пройти через эти метания из крайности в крайность, чтобы когда-нибудь нащупать баланс «добра и зла», производимого деньгами как в обществе, так и в собственном мировоззрении.

Еще об одном, видимо, следует сказать, коль скоро книга «о мировоззрении» и о «картине мира». Есть расхожее выражение «деньги правят миром». Ясно, что это метафора, призванная подчеркнуть особую роль денег в управлении. Сразу надо оговориться: говоря об «управлении миром», мы подразумеваем, что мир управляем. (В этом стоит усомниться, но – предположим.) Отсюда делается вывод, что есть и те, кто миром управляет. Обычно в этой связи говорят про «мировое правительство» и «теорию заговора». Как только в разговор вводится эта лексика, начинается вакханалия: одни пропагандистские лозунги борются с другими. Не хочется полностью в эту тему погружаться, но и совсем ничего не сказать нельзя. Согласиться надо с тем, что управляемость мира возрастает, если взглянуть на этот процесс за последние лет сто. Появление Лиги Наций, потом ООН и множества других международных организаций, несомненно, претендует именно на эту роль – управлять миром, регулировать отношения, предлагать те или иные стандарты поведения, нормы и пр. Есть и другие факторы: мировая экономика внутренне взаимосвязана, и эта связь сама по себе есть фактор управления миром, во всяком случае – мировыми экономическими процессами. Деньги в экономике играли и играют роль незаменимого многофункционального инструмента. Давным-давно известно, что с помощью денег люди могут побуждать или вынуждать друг друга что-то делать, а чего-то не делать. Поскольку деньги используют все люди во всем мире, то это инструмент всемирный. А с тех пор как – тоже около ста лет тому назад – среди разных денег появился самый влиятельный и широко распространенный доллар США, то на его основе возник действительно мировой рычаг управления. Не стоит преувеличивать его роль, но не стоит и преуменьшать. Ожидания того, что доллар уступит часть своего влияния другим валютам, существуют, но пока прямой угрозы исключительному положению доллара США не видно. Впрочем, есть и другие мнения.

Важно, однако, и иное: чем деньги не управляют. Очень многим и, в общем-то, самым главным. Я даже не стану говорить о духовной жизни верующих людей, в которой деньги вообще не нужны (если, конечно, общаться с Богом напрямую). Я имею в виду те отношения между людьми, которые не основаны на обмене, торговле и пр. Любовь, искренняя дружба, братские отношения и многое другое существует без денег и не ради денег. И еще одна огромная сфера человеческой деятельности – творческие посылы – возникают и существуют без денег. Да, художник хочет свою картину продать и получить за нее деньги. Но творческий порыв – тот самый, что был у первобытного художника из пещеры Ласко – возникает сам по себе, без денег. У древнего художника, разумеется, были какие-то свои мотивации, возможно ритуального характера, но точно не денежного: денег тогда не было. И «рыночного спроса» на его росписи, скорее всего, тоже. Не надо путать творческий порыв и заказ. И артист, и художник, и ученый продают свои знания и умения, их выходу на сцену и «приходу в лабораторию» часто предшествуют торг с заказчиком и получение аванса, за которым может последовать как «просто выступление», так и творческий порыв, возникающий на сцене в ходе контакта со зрителями-слушателями и с исполняемым произведением… Вспоминается: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать».

Мир мотиваций мало изменился. А вот общество выработало разные формы отклика на эти мотивации, в том числе и на денежные мотивации. Эти формы мы называем общественно-экономическими формациями (в духе марксизма) или разного рода «укладами», «системами» и т. п. Самая влиятельная форма – капитализм (см. Капитализм). Он и реализовал наиболее последовательную модель общественного устройства, в которой денежная мотивация главная. Целью деятельности человека при капитализме являются в первую очередь материальные блага, а наилучшей формой их оценки и обмена – деньги. Капитализм – царство денег. Социализм (см. Социализм) откликается на другую – нематериальную – мотивацию: справедливость. Но и при социализме деньги остаются важным инструментом, хотя и не «мерой всего». И одно это кардинально меняет суть дела, жизненные цели и средства их достижения, смысл жизни и нормы взаимоотношения людей. Так что отношение к деньгам, их место в иерархии ценностей, в картине мира и мировоззрении (см. Картина мира, Мировоззрение) определяет очень многое. Одним комфортнее жить при социализме, другим – при капитализме. См об этом подробнее в главах (см. Социализм и Капитализм).


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации