Текст книги "Контракт со смертью"

Это тоже наша армия. Прежняя, комбриговская, ещё советская. Хорошо бы будущая, но не по годам увидеть её рождение. Хотя нет, она рождается сейчас, очищается, преображается. Наша, родная, российская, армия вот таких комбригов и комбатов, таких бойцов, которые готовы стоять до конца. А эти с торгашеским сознанием уйдут. Это пена, из которой никогда не родится Афродита. Они временщики. Время очищения уже наступает и наступит.

Мы прощались с комбригом, а прощаться не хотели. Обещали вновь приехать, уйти к нему в бригаду, а там хоть в окопы, хоть с «глубинщиками». Он улыбнулся: вот сбросите годков двадцать, тогда рассмотрим вашу заяву, а пока гудбай, старики.

12

В 488-й полк вызвались «доставить» Байк и Дженсер (для меня по-прежнему привычное Дэн). Решили, что им любая задача по плечу, что они непревзойденные проводники и даже следопыты, а на поверку едва не стяжали лавры Сусанина. Слава богу, Витя досмотрел-таки в сообщении командира координаты точки сбора, а то бы плутали по лесным тропам, и неизвестно ещё, чем бы всё закончилось.

В полку многие бойцы из Брянска и области, с лесом если не на «ты», то в приятелях. И всё же даже их донимали комары и гнус, эти кровожадные апачи, поэтому ребята робко попросили по возможности привезти спрей или какую-нибудь мазь. Именно робко и как-то стеснительно: не к лицу мужчинам слабину давать, но уж очень загрызли эти зудящие вампиры.

Мы вышли на базу, когда командир еще добирался со своими бойцами, поэтому встретил нас крепкий парень с голым торсом и широченной улыбкой на симпатичном лице. Чистый русак с голубыми глазами. Прибыл пару часов назад, успел постирать бельишко да «пиксель», теперь ловит кайф, покуривая сигарету, наслаждаясь кофе и тишиной. Впрочем, тишина условная: неподалёку работает арта, подвывают «грады», доносятся взрывы «ответки».

Из леса на опушку выбрался, натужно урча, тентованный «Урал»: прибыл командир со своими бойцами. Он степенно вылез из кабины, что-то сказал водителю, а из кузова сыпанули бойцы. Были они молоды, по-мужски красивы, конечно же, небриты и чем-то напоминали русских витязей. А что, почему бы и нет? Вот так появлялся из леса князь или воевода со своей дружиной для предстоящей сечи.

Первое, что сделали, так это с каким-то облегчением сбросили броники, разгрузки, положили каски и аккуратно в ряд поставили у стены дома автоматы. Остались только в футболках с нарисованным Чебурашкой. Или нарисованной: ну кто скажет, кем была эта забавная и добрая зверушка? В смысле девочка или мальчик?

Для них привезли сапёрные лопатки – спасибо нашей «Константе», это от них подарок. Константин Анатольевич Лахнов «вдохновил», девчонки и ребята скинулись и купили «военный дефицит» (у нас только глупость да алчность в изобилии). А ещё сети и «кикиморы», что передали «кружевницы» храма Михаила Архангела из Масловой Пристани: это уже Елена Викторовна Сафронова подсуетилась. Остальное из монастыря от матушки Иустиньи: варенье, выпечка, иконки.

Принимали степенно, подшучивали друг над другом, подначивали, потом фотографировались. Обговорили, что привезти в следующий раз, договорились, что поживём в расположении в следующий раз.

Не стали задерживаться: у них всего час на отдых, а надо успеть ещё обед приготовить, умыться, а если повезёт – забыться коротким сном.

13

Пожалуй, на этой поездке можно остановиться. Она, к сожалению, не последняя, а лишь крайняя. Ещё будут поездки и не один раз. Война только входит во вкус. Которые сутки Белгородская область под обстрелом, разносят Шебекино, превращая его в аналог донецких городов. Достаётся Курской и Брянской, тревожно на сватовском направлении, не прекращаются бои от Кременной до Марьинки.

От солдата до комбата и даже комбрига говорят, что кому-то выгодно заморозить войну в этой стадии, но это погибель. Так воевать, как сейчас, нельзя, кладя части в бессмысленных штурмах.

Твердят, что сейчас война другая, война технологий, война артиллерии. Согласен. Только объясните мне, для чего без заутюживания артой позиций укров на их штурм тупо бросают волна за волной пехоту? Практически все посёлки и городки находятся в низинах, вот их и штурмуют, а укры с окружающих высот расстреливают наших ребят, словно в тире. Разумно сначала взять высоту, а из поселков они уйдут сами. Так нет же, штурм за штурмом Тернов, Невского, Ямполовки и иже с ними ещё с осени прошлого года продолжается и мало, что меняется. Гибнет в который раз генофонд нации, лучшая её часть. А лавры стяжавших победу достанутся штурмовавшим Ларс, отсиживающимся на курортах Анталии, поливающим помоями нашу Россию.

Держимся на безмерном героизме, мужестве и отваге нашего русского воинства, его сверхтерпении и сверхвыносливости. На вере. Держимся не благодаря, а вопреки. Конечно, выстоим. Конечно, Россия победит.

Июнь

1

Многие восприняли нападение на область, обстрелы приграничья, бои в Грайворонском и Шебекинском районах как личную трагедию. Потому и помогали кто и чем мог. Аня из Грайворонского Замостья вывозила беженцев, кормила солдат и на все уговоры уехать отвечала категорическим отказом: здесь могилы моих родных, нам здесь жить и умирать. Когда донесся слух, что укры зашли в город, взяла охотничье ружьё и вышла к мосту встречать щирых гайдамаков. К счастью, слух оказался слухом. Она и сейчас в городе, готовит еду, штопает и стирает солдатскую одежду, собирает деньги на «квадрик» и антидрон.

Накануне атаки на Шебекино встречались со Странником, комбатом, обороняющим город и окрестности. Сказал обыденно, без рисовки: «Умрём, но ни пяди русской земли не отдадим». Договорились о взаимодействии, определили место и время встречи, но на следующий день началось… Никто не пришёл, двое суток в неведении, а потом пришла весточка о гибели или ранении наших новых друзей. Даже не друзей, а родных – настолько вошли они в наши сердца – Странник, Самарканд, Вега, Султан, Дикий…

Вчера были в Шебекино – Женя Бакало, Саша Тарасов-младший и я. Надо было отвезти продукты и воду остающимся горожанам, забрать вещи, проведать дом друзей, накормить в одночасье лишившихся своих хозяев собак, перешедших в разряд бродячих. Рвалась ехать мама Саши – цветы комнатные полить, еще не зная, цел ли дом или уже нет, но не взяли: рискованно. В пути шутили: ну кто умными назовёт, если поехали собачек да кошечек кормить и цветочки поливать. А разве скулящие по заграницам бывшие соотечественники (для меня бывшие) умные? Или ум – это разновидность трусости и подлости?

«Прорвались» в затишье между обстрелами: знатно долбили Берёзовку и что-то ещё в той стороне по Ржевскому шоссе, горел завод почти в центре города, а когда рванули обратно, выполнив на все сто поставленную задачу, то «градами» накрыли центр. На этот раз повезло, хотя сколько можно судьбу испытывать?

Шебекино пока ещё далеко не Попасная, не Рубежное, не десятки разобранных по кирпичикам и разрушенных до основания городков и посёлков Донбасса, но укры, эти архитекторы ада, задались целью разобрать город и окрестности вместе со всем живым по молекулам. Собак не видно – попрятались, бедолаги, – совсем рядом бухало не по-детски. Машин за всё время, пока колесили по городу, встретили пять-шесть, да и те проскакивали на бешеной скорости. Пожалуй, ровно столько же встретили и людей: бредущий лет тридцати на вид с довольно мятой физиономией, в давно не стиранной футболке и брюках; торопящийся пожилой мужчина приличного вида с барсеткой; двое полицейских под козырьком остановки с задержанным (?) молодым парнем. На Комсомольской парень с двумя ведрами воды торопливо перешел дорогу. А вот центр просто вымер. И тишина. Просто какая-то гнетущая опустошающая тишина, разрываемая взрывами.

Женя Бакало каждый день возвращается в Шебекино или Новую Таволжанку: кого-то вывозит, кому-то привозит еду и воду вместе со своим сыном и своей волонтёрской группой «Десятый круг». На своей машине. Мой друг Серёга делает то же самое со своими ребятами. Незнакомые мне мужчины и женщины на своих машинах прорываются в город и окрестности, чтобы помочь людям. Нас объединила беда. Общая, одна на всех. Это как последняя граната одна на двоих. Это испытание, которое нам ниспослал Господь. Не надо слов. Надо просто что-то делать: негромко, не заметно, не крикливо. Но делать.

2

Вчера весь световой день «занимались» госпиталем и Шебекино. «Занимались» – это проведали с Еленой Викторовной Сафроновой в госпитале замкомбата «тройки» с очень забавным позывным, оказавшимся «в точку». Этот батальон «держал» переход и Новую Таволжанку во время прорыва укров в нашу область. Почему минобороны не рассказывает красочно о боях на этом участке – максимум о мифической попытке форсирования силами двух ДРГ реки и их уничтожения / выдавливания, а также об уничтожении / повреждении бронемашины? Был подвиг бойцов и командиров батальона, но за подвигом зачастую стоит глупость начальников. Увы, полтора года войны и даже нахождение (топтание) на одном месте ничему не научили наших полководцев, поражающих неумностью и незнанием даже местности. Ничему не научили свежайшие события под Грайвороном. Не умнеем.

Когда-нибудь и кто-нибудь спустя годы напишет роман, в котором будет всё: самоотверженность, отвага, мужество, глупость, предательство, торгашество. Сейчас писать об этом нельзя – всё уголовно-наказуемо и попадает под статьи о дискредитации и клевете на армию вообще и чиновников в частности.

В палате встретил Лося – санрота 488-го мотострелкового полка из-под Кременной. В конце мая работали в одном из батальонов этого полка. Красавцы! Отваги немереной! Не случайно их предки покрыли славой землю брянскую на Поле Куликовом. И надо же – такая встреча! Это не случай – это закономерность!

У Андрея нет ноги ниже колена, повреждена другая. Шутит, смеётся, от помощи отказывается, когда пересаживается в коляску, чтобы ехать на процедуры. Сам из Томска, мобилизованный, а по сути доброволец – не рванул же в Грузию или Армению, первый бой под Невским в конце сентября, крайний – под Сватово две недели назад. Я сказал – последний, но он поправил: крайний.

В палате еще двое – один из Вологды, второй из Забайкалья. Ранения в голову, грудь, руки. Держатся молодцом, не унывают, от помощи отказываются.

В палате чистенько, пришла санитарка, вымыла полы, протёрла подоконник, стулья, тумбочки. Андрей заметил как бы невзначай: два-три раза в день убирают, потому чистота и запаха крови нет. Говорит, что в госпитале второй раз и всегда, начиная от санроты, идеальная чистота и уход, которые в обычных гражданских больницах и не встретить.

Вечером опять заехал в госпиталь – купил форму Дикому: у этого шустрого замкомбата прежняя в крови и простреляна. В коридорах раненые – молчаливые, но не угрюмые, не удрученные, не сломленные. Какой-то свет от них исходил – от глаз, полнящихся болью, от гордой осанки (насколько возможно), от уверенности, от силы внутренней. На таких Россия держится.

3

Знали бы, что Кириенко будет в Шебекино и Таволжанке – поехали бы без опаски, да ещё хозяев взяли бы. Посмеялись: как только клоун, нанюхавшись «кокса», шарится по Херсону и Краматорску – мы не стреляем. Может, и они не будут? Накануне пропустили вояж американцев – часа четыре из-за них молчали укры, пока они город «инспектировали». Теперь вот наши без ущерба для здоровья съездили. А хорошо бы им переселиться в город: гарантия, что стрелять не будут, а там, глядишь, и остальные горожане бы вернулись. А мы как ни поедем, так обязательно под раздачу попадаем.

Просили наши шебекинские коллеги-поэты помочь забрать вещи. Было тихо и относительно пусто. Редкие прохожие, редкие машины, редкие вороны, совсем редкие кошки и… полное отсутствие собак. Только на окраине услышали робкий лай. Разрушения есть, но совсем не такие, как рассказывают. Может, тайну какую раскрываю? Тогда об этом больше не буду. Пожилой мужчина подметал улицу. Сам, никто не просил, сметал битое стекло. Остановился, осмотрелся, вернулся к началу и вновь стал подметать. Сюр: пустынная улица, одинокий человек с самодельным веником, звук сметаемых осколков стекла…

Город патрулируется, и это отрадно. Где ни останавливались, то обязательно появлялись вооруженные люди, интересовались, проверяли, но предельно корректно. Попадавшиеся мужчины (относительно молодые) были одеты в шорты, футболки, майки – сразу бросается в глаза, что под одеждой у них ничего не кроется, да и руки пусты. Кто-то шёл целеустремлённо, кто-то просто любопытствовал или в силу привычки прогуливался. Но большинство сидит по домам, особенно частный сектор: стерегут своё добро.

Просили проведать живность, и если ещё жива – хоть воды дать. Проведали, убедились, что живы, дали – все найденные ёмкости залили, освободили кур из неволи, покормили. Так как вода осталась, то «напоили» цветы – на глазах ожили. Со стороны так просто праздные дачники. Проверили ещё два дома, заехали к нашему товарищу – надо было забрать его и приготовленные вещи. Настолько увлеклись, что отвлеклись от действительности: солнце, тишина, вороны… Почему-то других пернатых не попалось, а только деловито снующие вороны.

Дом, участок, улица, село или город – основа, на которой стоим и которой сила наша полнится. Вырви нас из этой привычной жизни – и куда сила делась, болячки всякие полезли, растерялись. Нельзя народ делать маргиналами, он всё равно к корням своим тянется. Может, стоит как-то продумать хотя бы поездки шебекинцев к своему родному порогу. Нет средств в бюджете – волонтёры будут возить, бесплатно, только решать всё равно придётся. К тому же у многих выехавших есть свой транспорт, надо только наладить учёт и контроль движения. Может быть, ошибаюсь, но мне кажется сложившаяся ситуация не очень разумной. Есть в этом что-то лукавое: вывезли, разместили, накормили и… управились/забыли. Ну а дальше? Жизнь не остановить.

– А дальше чуть уляжется, острота уйдёт, рапорта забудутся, и начнут нас потихоньку выдавливать обратно. Ну не может бюджет дармоедов содержать. Нет такого бюджета.

Мой дружок философ, хотя во многом прав: заставят возвращаться. Выселить весь город даже России не под силу, а тем более области…

4

От войны больше всего страдают дети, женщины и… собаки. Старикам тоже тяжко, да только принимают они свалившуюся беду как-то смиренно и покаянно. У собак психика тоньше оказалась, чем у людей, потому и чувствуют прилёт мины или снаряда загодя, потому и летят они сломя голову в укрытие, потому и разрываются у них сердца от грохота разрывов.

В первый день бросился в Шебекино – надо было вывезти семью друга. У АЗС на 26-м километре со стороны объездной по обочине шли двое – молодой парень и женщина. Наверное, его мама. Шла, согнувшись под тяжестью сумок. Впереди парень: за плечами огромный рюкзак, а на руках… собака. Большая такая, с рыжинкой, красивая. Несёт, прижав к груди, бережно несёт, словно ребёнка, боясь разбудить… Почему на руках? Ранена? Из сил выбилась?

Двое на пустынной дороге – мать и сын и собака на руках. Со стороны города поднимался дым, доносились звуки разрывов, а они шли молча, не торопясь, и парень нёс собаку. На руках. Не бросил, не оставил.

Собаки никогда не предают, это свойственно только людям.

5

Сегодня двадцатое июня. Вернулись из-за ленты. Настроение не очень: что-то сумрачно на душе от увиденного и услышанного. А ещё дорога вымотала так, что сам себе не рад.

Прежде всего свары между минобороны и Е. В. Пригожиным НЕДОПУСТИМЫ. Это ведёт к вооруженной оппозиции олигархата существующей власти и в конечном итоге к развалу государства на враждующие анклавы.

По поводу ликвидации добровольческих формирований и перевода их на контрактную основу с минобороны. Во-первых, никаких добровольческих формирований в природе нынешней России НЕ СУЩЕСТВУЕТ (!). Стихийно возникшие в ЛДНР в 2014-м они были ликвидированы-трансформированы спустя несколько месяцев. Одна из причин – часть из них превратилась в махновскую вольницу, а попросту бандформирования. Судьба командиров этих подразделений – батальонов, бригад – общеизвестна. К тому же самое главное отличие от нынешних «добровольцев» – они были идейные и никем не финансировались. Во-вторых, изначально для выполнения охранных, боевых и специальных задач использовались силы ЧВК «Вагнер» в Сирии задолго до ввода наших войск 27.09.2015 и на Донбассе в 2014-м. Правовая регламентация участия ЧВК «Вагнер» в СВО (если она только была вообще) до настоящего времени известна лишь избранному кругу лиц. Ясно как белый день, что оснащение ЧВК техникой (бронетехника, авиация, арта) осуществлялось по велению уполномоченных на принятие подобного решения лиц, обличённых государственной властью. В-третьих, Е. В. Пригожин нарушил определенные ему границы критики лишь минобороны: достаточно напористо «атаковал» олигархат, администрацию Президента и деток чиновников. Это уже запредельно. Это не прощается. Очевидно, что он выражает интересы определенной группы, стремящейся удалить с политического Олимпа оппонентов, что вызывает положительную оценку части общества (глубоко расколотого). При этом критика, зачастую огульная, падает на благодатную почву на фоне неуспехов армии. В-четвёртых, создание частных армий олигархата (ЧВК «Вагнер» не единственная и не исключение), которые могут быть реально использованы в политическом противоборстве, чревато ослаблением силовой и защитной функции государства. В-пятых, приватизация права защиты Родины чинами от минобороны абсурдна по своей сути. Нельзя сводить проблему охранения государства (какое бы оно ни было) к коммерческой мотивации. Речь не о единоначалии – всё гораздо глубже, на что, к сожалению, не обратили внимание: финансирование регулярной армии, формируемой по призыву, которое в разы отличается от финансирования армейских структур по контракту. Допустимо различное финансирование тыловых частей, не задействованных в участии в СВО, и тех, кто выполняет боевые задачи, но критерии этого до настоящего времени не определены. Отсюда внутренний конфликт уже внутри армии, а не только между минобороны и ЧВК. В-шестых, почти полтора года оснащённое бронетехникой, артой и авиацией ЧВК «Вагнер» фактически находилось в структуре минобороны и выполняло тактические задачи штурмовых подразделений – мотивированных, оптимально структурированных, с профессиональным командованием (бывшие офицеры, изгнанные или ушедшие из разлагающейся армии). Данная ситуация вполне устраивала руководство армии и государства, пока не вышла в политическую плоскость. В-седьмых, перевод так называемых добровольческих формирований (повторяю, их нет в природе) на контракт с минобороны – это по сути завуалированная ликвидация ЧВК «Вагнер». Во всяком случае, отстранение от участия в СВО. С последствиями мы ещё столкнёмся, если только доктрина войны не ограничится лишь обороной, что само по себе самоубийственно для страны. Все остальные подразделения («Волки», «Ветераны», «Редуты» и т. п.) уже являлись подразделениями минобороны, правовое существование которых определялось контрактами, и заключение с ними новых контрактов – лукавство. При этом содержание контракта, мягко говоря, не выдерживает никакого правового обоснования. Создание подобных структур должно регулироваться федеральным законодательством и соответствовать Конституции.

И наконец, «Вагнер» финансировался через минобороны, поэтому опять-таки лукавство по поводу контрактов. Это просто месть со стороны олигархической клики и лично Герасимова и Шойгу. Можно и далее анализировать и сам контракт, предложенный минобороны (крайне сырой в правовом отношении), и внешне якобы надконфликтную позицию политического руководства страны, и персоналии, и вопросы правового положения отрядов Чеченской Республики (региональная частная армия?), и отрядов так называемой теробороны (тоже вооруженные силы губернаторов?), но и так достаточно ясно, что однозначно и линейно подходить к действиям руководства минобороны не стоит, ибо при неверных / недостаточных посылках будет и неверный силлогизм.

А лучше вообще оставить эту тему и прекратить дальнейшее обсуждение в целях сохранения хотя бы единства армии.

6

Вернулся, просмотрел ТГ, сайты, официоз. В общем-то осадочек от звенящих литавр и бодрых до идиотизма реляций. От сквозящего неприкрытого сожаления, что укры проводят «мясные штурмы» и бросают в бой «неподготовленных мобилизованных». Что солдаты ВСУ не мотивированы, бегут либо сдаются в плен. Наверное, пропаганда иначе не может и всегда считает людей глупее себя. Вопрос на засыпку: а что ж это мы почти полтора года ведём такую кровопролитную и довольно безуспешную войну с немотивированными, неподготовленными, плохо оснащёнными украми?

Пылящих по Таврическим степям колонн пленных не встречал. Мотивированы. Дерутся профессионально. Русские сражаются с русскими на потеху наднационального финансового олигархата. А где-то в тиши кабинетов готовится очередной Минск. И кто-то будет сетовать, что нас опять обманули.

Но об этом несколько позже, а пока изложение коротеньких наблюдений.

7

За всю срочную службу в Советской армии, на военной кафедре, на сборах и т. д., когда приходилось носить армейские погоны, НИ РАЗУ!! НИКТО!! из офицеров и старших начальников не позволил себе уничижительно обращаться к солдату или к младшему по званию. На войне подобное обращение вообще чревато получить пулю в затылок. Когда одному такому красноречивому предложил сказать оскорбительное солдату не здесь, в штабе, а в окопе, он посмотрел на меня, как на полоумного: «Я что, дурак? Застрелят сразу».

За год до этой войны на полигоне стал свидетелем сцены: генерал отчитывал полковника исключительно матом, причем не стесняясь в оскорблениях и не обращая внимание на подчинённых этого полковника от рядового до старшего офицера. Не остановило его и наше присутствие – гражданской съемочной группы. Мне было неловко оттого, что стал свидетелем этой сцены, хотя полковника вовсе не было жаль: накануне он точно так же «разговаривал» с майором. Закон кармы в действии!

После отбытия генерала полковник повернулся к комбату и стал материть. Это была сегодняшняя армия – не уважающая себя, пренебрегающая элементарными человеческими взаимоотношениями.

К чему говорю об этом? Да к тому, что концентрация снобизма, хамства, пренебрежения к людям, стоящим ниже на служебной лестнице, просто зашкаливает в верхнем эшелоне командования, а отсутствие интеллекта и бездарность компенсируется подхалимством, чинопреклонением, лизоблюдством, умением вычленить из когорты дармоедов нужного человечка и вовремя занести ему и т. п. Это лежит в основе карьеры бездарных комбригов, комдивов, комкоров, проводивших бездумные штурмы, в их профессиональной непригодности, поскольку жизнь подчиненных не ставится ни в грош. Именно у таких колоссальные потери в подразделениях.

Зато есть другие, и их всё больше – война селекционирует и здравый смысл берёт верх. Или инстинкт самосохранения. Просто залюбовался комбригом, который под обстрелом руководил боем, отдавал команды чётко и ясно, порой с шуточками-прибауточками, с каким-то куражом, и бойцы смотрели на него с восхищением, ловя на лету каждое слово.

В тот день они взяли два опорника без потерь – всего двое «трёхсотых». При этом комбриг лично выяснил обстоятельства ранения, организовал их эвакуацию, каждому сказал ободряющие слова.

Когда я потом разговаривал с бойцами, то общее впечатление – они просто боготворили своего командира. И ещё деталь: все бойцы для него – товарищи по оружию, побратимы, родные. И напрочь отсутствует панибратство.

По умению воевать эта бригада сродни «музыкантам». И по отношению друг к другу тоже чем-то напоминают «вагнеров», только, пожалуй, бережливее.

8

Ещё раз о «вагнерах». Меня покоробила готовность так называемых экспертов, а по сути провластных пропагандистов уничтожать Пригожина, называя его предателем, изменником, преступником и т. д. Некрасиво и неумно!

Я успел вернуться за сутки до так называемого «мятежа Пригожина». Случившееся к мятежу не отношу – нет правовых оснований считать действия подразделений ЧВК мятежом. Это скорее полукриминальные разборки руководства минобороны с Пригожиным, поскольку в основе лежит финансовая составляющая: откаты, взятки, мошенничества, злоупотребления и прочее, и неисполнение «договорнячков». В основе личные качества этих персоналий: гордыня, чванство, психопатия и всего, что относится к нравственной патологии. Обоюдной.

Что бы ни говорили о Е. Пригожине, кем бы его ни величали и как бы ни понижали планку его авторитета и общественной значимости, вдалбливая в общественное сознание, что сам он бывший уголовник и в его подразделениях культивируется уголовная субкультура, – сделанное им и его бойцами нельзя преуменьшить.

Во-первых, командиры «Вагнера» – бывшие военнослужащие, по тем или иным причинам покинувшие деградирующее минобороны. Они имеют богатый опыт ведения боевых действий не только на территории России и ближнего зарубежья, но и в Сирии, странах Африки. Ранее проходили службу в спецподразделениях ГРУ, ФСБ и других структурах, в ВДВ, имеют боевой и командный опыт, опыт в проведении наступательных, оборонительных и специальных операций. Кстати, Пальмиру освобождали именно они, а не «полководец Дворников», получивший звезду Героя.

Во-вторых, это достаточно замкнутая структура, в которой культивируются личные качества лидера независимо от прошлых заслуг, играющие доминирующую роль в карьерном росте. Культивируется дух преодоления – себя, страха, опасности.

В-третьих, это действительно императивно-властные отношения субкультуры со строго иерархической структурой, кодексом чести, алгоритмом поведения, напоминающим закон Омерты в лучшем понимании, своей системой ценностей.

В-четвёртых, это достаточно мощная в военном отношении структурированная и мотивированная группа людей, исповедующая лучшие человеческие качества – взаимовыручку, внутреннюю дисциплину, преданность, правдивость. В цене отвага, храбрость, мужество, самопожертвование во имя идеи, беспрекословное подчинение командирам, честность, честь, долг.

В-пятых, не зомбированность, а осознанное выполнение неписаных правил поведения: в быту, в бою, в межличностных отношениях. То, чего они были лишены в современной армии. Подобное поведение обеспечивается системой принуждения с принципом неотвратимости наказания. Жестоко? Да. Незаконно? Да. Но ведь «вагнеры» вне закона, поскольку ГД не удосужилась за десять лет их существования ввести эту структуру в правовое поле. Почему? Есть весьма щепетильные вопросы, которые решают подобные структуры в интересах государства, не легендируя при этом участие самого государства. Однако и в Сирии, и в этой войне они находились во взаимоотношениях с МО (оперативное взаимодействие как минимум, планирование, обеспечение техникой, БК и т. д.). Более того, введение частей ЧВК на те или иные направления с постановкой оперативных задач и обеспечение их выполнения (как минимум фланговое прикрытие) осуществлялось МО.

В-шестых, требование МО подписания с ним контрактов так называемыми добровольческими подразделениями и ЧВК находится за пределами правового поля. Контракт заключается непосредственно с каждым военнообязанным гражданином, а не подразделением. Причём это право гражданина, а не обязанность, поэтому императивность в данном случает недопустима. Правовой нигилизм, допущенный МО, направлен на устранение наиболее боеспособного подразделения России с театра военных действий по принципу: «Мавр сделал свое дело – мавр должен уйти». Кто является бенефициаром подобного решения МО – очевидно.

В-седьмых, «Музыканты» реально воевали, а не устраивали селфи и пиар-акции в третьем-пятом эшелоне. Устранение их с ТВД реально негативно скажется на результатах военных действий.

Всё сказанное является результатом встреч с людьми, которые выбрали беззаветное служение России в штурмовых подразделениях ЧВК «Вагнер», считая их наиболее эффективной военной силой в настоящее время. Я постарался убрать резкость в оценках, звучавшую в беседах с бойцами в отношении верхушки минобороны. О многом не сказал, боясь навредить тем, кто находится на фронте. О многом просто не имею права рассказывать. Не хочу, чтобы они превращались в оболганных и гонимых. Они настоящие. Мы будем ими гордиться. Просто их самопожертвование во имя России оказалось пока не в цене. Пока. Надеюсь.