Текст книги "Экипаж колесницы"

– Нет, – Наташа закинула ногу на ногу, – я смотрю, вам тоже. Расскажите еще что-нибудь; ну, хоть чуть-чуть. Я хочу, чтоб со мной разговаривали – так надоело быть одной!.. Вам этого не понять, – она склонила голову, закрыв лицо ладонью.

– Почему не понять?

– А у мужчин так не бывает – у них вечно какие-то дела; они ведь все очень важные и нужные люди.

– Неправда. У мужчин тоже бывает ночь, когда намеченные дела сделаны, а то, что запланировано на завтра, кажется не нужным уже сегодня. Тогда хочется поймать уходящее время…

– И что вы делаете в таких случаях?

– Читаю, слушаю музыку. Я могу полночи не спать, пока не докажу себе, что запланированное все-таки нужно сделать; потом утром встаю и делаю.

– Я так не умею. Ведь сколько не объясняй, впереди все равно должно существовать что-то большое, главное. Меня муж так научил… Кстати, а вы женаты?

– Был.

– Странно – вы, вроде, такой понимающий человек… Я ничего не спрашиваю, а просто удивляюсь, почему «был». И, вообще, почему все ломается? Порознь очень хорошие люди, а вместе – все летит кувырком. Почему так?

Наверное, вопрос был слишком философским, чтоб пытаться отвечать на него, поэтому Коля решил обратиться к понятной всем конкретике.

– Если хочешь, могу рассказать почему «был».

– Расскажи, – Наташа залезла поглубже, опершись спиной о холодную стену.

– Случилось все давно; в Каменец-Подольском – город такой есть в Западной Украине. Там крепость старая, уже тысячу раз перекопанная вдоль и поперек, но ребятам для практики, самое то. Рядом с нами работали студенты из Львова, и была там девушка – Дана. В принципе, особо нас ничего не связывало, и вместо нее могла б быть другая – просто приятно, когда вечером у костра рядом сидит девушка; ты обнимаешь ее, и в глазах у нее загораются искорки… сама понимаешь, что такое молодому мужику сутками копаться в старых кирпичах. Дальше – больше… как тебе объяснить?..

– Ничего не надо объяснять, – Наташа зашуршала пачкой, доставая новую сигарету, – у меня тоже бывает, когда от одиночества хочется идти, искать приключения в надежде натолкнуться на счастье.

– У меня проще, – усмехнулся Коля, – надоели одни и те же рожи, слушанные-переслушанные археологические байки, преферанс до утра. Никакого счастья я не искал – мы с женой жили, в общем, неплохо. Так вот, по окончанию сезона я уехал; Дане сказал, что, возможно, приеду на следующий год. Она ответила, что будет ждать, хотя я был уверен, что ждать она не будет; она не дура – понимала, что ждать нечего. А через пару недель на имя жены приходит письмо от ее матери, что, якобы, мы не просто жили, а я обещал жениться; дескать, какой ваш муж сволочь и так далее. Я до сих пор не могу понять, зачем она это сделала… хотя не важно – факт-то остается фактом. На этом все и закончилось; кто там был прав, кто виноват…

– А здесь нет, ни правых, ни виноватых, – Наташа вздохнула и поняла, что все, о чем она думала в последнее время, верно, и, значит, она способна выжить в этом мире, – все просто, – она затянулась, выдерживая паузу, – при желании все можно простить, а вы не захотели быть вместе. Не бывает «не могу» – бывает только «не хочу». Раньше я тоже ждала, когда наступит последняя капля, и я не смогу жить со своим мужем, а потом поняла – она не наступит никогда; я все могу!.. Но не хочу… просто не хочу! Можно изменить обстоятельства, влияющие на «не могу», но желание зависит лишь от свойств твоего характера, и сделать с ним ничего нельзя. Вот, я и не хочу.

– Почему не хочешь? – чувствовалось, что Коля растерялся, и это придало Наташе уверенность.

– Я не нужна ему, и чувствую это каждую минуту. Не знаю, есть ли у него другие женщины – никогда не интересовалась; я вижу только то, что касается меня. Наверное, я любила его, но для него являлась зверьком, которого он когда-то освободил из капкана. Он прекрасный специалист; он честный и справедливый, но я-то не нужна ему! И что мне радости от всех его достоинств? И, тем не менее, я могу так жить… как видишь. Но я хочу, чтоб меня любили! Даже обожали! Чтоб существовала я, и ничего больше; и я еще надеюсь встретить такого человека.

Оба замолчали, потому что разговор не имел словесного продолжения. Оттолкнувшись от стены, Наташа встала.

– Холодная, – она зябко дернула плечом, – похоже, пора спать. Спасибо за компанию.

– А у меня здесь тепло, – Коля поймал ее руку, и добавил шепотом, – иди сюда.

– И ты не будешь думать обо мне плохо?

– Ты мне нравишься. Как я могу думать о тебе плохо?

– Врешь ты все, Коля-Коля-Николай…

Его пальцы разжались, и рука упала на одеяло. Почувствовав себя виноватой, Наташа наклонилась, погладила его по голове.

– Не обижайся, просто я очень хочу, чтоб это было правдой, – она снова опустилась на диван, и поскольку Коля молчал, добавила, – скажи, что это правда – я ж глупая; я поверю…

* * *

Дождавшись, пока хвост поезда скроется из вида, Леша спустился в метро. Рабочий день закончился, и на каждой станции людской поток, словно прилив и отлив, прокатывался через вагон, норовя вынести с собой даже тех, кто матерясь, судорожно цеплялся за поручни. Потом поезд несся дальше, и липкие тела начинали тереться друг о друга; толкаться, меча в соседей ненавидящие взгляды, а Леша отрешенно смотрел в черное окно, вцепившись в стойку мертвой хваткой. Он чувствовал себя усталым и опустошенным – вроде, все хорошее разом отдано, и теперь предстоит долго и упорно копить его заново; но все равно, это было очень приятное состояние.

Через полчаса он добрался до общаги, но идти внутрь не хотелось, поэтому присев на лавочку, он закурил.

– Долгонько ж ты работаешь, – из полумрака возникла фигура Жени, – я почти час тут ошиваюсь.

– Извини, – Леша протянул руку, – если честно, я забыл.

– Может, позвонить шефу, чтоб отозвал Олега? – предложил Женя без всяких предисловий, – шума не будет – это я беру на себя; ты знаешь, я с шефом любые вопросы решу.

– Спасибо, Жень, – Леша благодарно похлопал его по плечу, – я уже сам отправил его, – взглянул на часы, – скоро к Нежину подъезжать будет. Слушай, осточертела мне эта конура! Пошли, прогуляемся, а?

– Давай лучше рванем в Бровары! Какая разница, сейчас туда ехать или завтра утром? Кстати, условия там получше, чем в вашем клоповнике.

– Поехали. Мне сейчас по барабану, куда ехать.

Пока они добрались до «Порошинки», уже стемнело. Новенький желтый «Икарус» покатил дальше, к заводу, который им предстояло посетить завтра утром, а Леша остановился, озираясь по сторонам и не видя города.

– Бровары – это там, – Женя засмеялся.

Позади чернел лес, а впереди, действительно, светилось множество огоньков. Небо сделалось темным, скрыв горизонт, зато звезды стали ярче и, вроде, ближе. Ветерок дул с Десны, нежными прохладными руками гладя потные лица и суша влажные рубашки – это было очень приятно, да и дышалось здесь, на удивление, легко.

– Класс!.. – Леша раскинул руки, впитывая благость, которой ему так сейчас не хватало.

– Говна не держим, – Женя двинулся навстречу огонькам, – давай поужинаем – есть тут по пути одно кафе.

Почти все окна в домах были распахнуты, и на балконах толпились полураздетые люди; они громко переговаривались с этажа на этаж, а из квартир доносилась музыка и шум стрельбы очередного боевика. Где-то высоко залаяла собака; но залаяла лениво – видимо, духота квартиры действовала на нее усыпляюще. Совсем рядом, по Московской трассе, проносились машины, создавая фон, органично вливавшийся в тишину; ее нарушали лишь огромные, пестро разрисованные трейлеры, чьи дизели надсадно ревели и выплевывали из труб сгустки черного дыма, но он тут же растворялся в бесконечности.

Мимо, переругиваясь, прошла компания подвыпивших ребят, потом три парочки – все такие разные, но такие одинаково счастливые. Фигура в белой майке запоздало выбивала ковер в дальнем углу двора…

– Олег уже Ворожбу проехал, – Леша вздохнул, неторопливо вытягивая из пачки сигарету; Женя не ответил, да никто его ответа и не ждал.

Из раскрытой двери доносилась музыка и призывно лился яркий свет, выхватывая из сумерек кусок тротуара; над дверью светилась вывеска – «Кафе Горизонт».

– Теперь я понимаю ночных бабочек, – сказал Леша.

– В смысле? – Женя подумал о «ночных бабочках», типа той, что вчера залетала к нему вместе с Игорем.

– На свет летим, а ты что подумал? – Леша засмеялся, – ну, понятное дело – ты ж у нас спец по этой части.

Шагнув внутрь, они остановились на границе миров – светлого и темного. Два небольших зала соединял коридор, откуда были видны столики с аккуратными белыми скатертями. В одном зале орал магнитофон, слышались перекрикивавшие его голоса и смех; в другом было тихо – там спал пьяный парень, и мужчине в костюме и галстуке, заедавшему коньяк яичницей, при всем желании разговаривать было не с кем.

Появившийся официант не дал новым гостям сделать выбор, сразу проводив их в «веселый» зал.

– Что будете заказывать? – спросил он, и чтоб люди зря не ломали голову, доверительно сообщил, – из закусок, кроме яичницы, ничего нет.

– Тогда две яичницы, хлеб и бутылку водки.

Женя не возражал; его внимание привлекла компания, состоявшая из трех парней и двух девушек, в одной из которых он узнал Свету. Бокал покачивался в ее нетрезвой руке, грозя пролить содержимое на скатерть, и хохотала она громче всех; но, видимо, Женин взгляд оказался слишком пристальным, потому что она резко замолчала, да так и осталась сидеть с открытым ртом. Потом наклонилась ко второй девушке, сидевшей к Жене спиной, и что-то зашептала ей на ухо. Та заерзала, оглянулась, думая, что сделала это незаметно, но Женя успел разглядеть чуть вздернутый носик, большой рот, а, главное, глаза – почему-то он был уверен, что они фантастического болотного цвета.

Сделав заказ, Леша курил, погруженный в свои мысли. Наверное, не только он воздействовал на Олега, но и обратная связь оказалась не менее мощной, потому что он тоже почувствовал себя одиноким в окружающем равнодушном мире, а так хотелось, чтоб все вокруг пребывало в гармонии!..

– За наш успех? – Женя наполнил рюмки, которые официант принес вместе с водкой и глазуньей на металлических тарелках; когда оба выпили, он придвинулся к Леше, – слушай, я знаю девку за тем столиком…

– Уже успел? – Леша засмеялся, и печальный лик Олега растворился в новых мыслях.

– Да нет, я ее просто знаю. Но мне нужна вторая – понял, да? С длинными волосами.

– Что ж ты такой неуемный? Нельзя перетрахать всех – их в этой стране слишком много.

– Но стремиться-то надо! – Женя дождался, пока Света опять посмотрит на него, и поманил пальцем.

– Я?.. – она ткнула себя в грудь. Разговоры за столиком тут же смолкли; парни удивленно уставились на наглых чужаков, да и вторая девушка обернулась, больше не скрывая любопытства.

– Похоже, назревает заварушка, – Леша прищурился, оценивая противников, – тебе оно, точно, надо? Учти, я-то могу и в Киев сорваться, а тебе здесь жить.

– Ничего, проживу.

– Как знаешь, – Леша пожал плечами, – давненько не приходилось бить морды, но «голубые береты» к твоим услугам. Мочить – значит, будем мочить.

Подойдя, Света остановилась, демонстрируя в разрезе коротенькой юбки пухлую ножку.

– Решил попользоваться, пока Игорек не вернулся? Так у меня кавалеров хватает – очередь надо занимать.

– В другой раз займу. Скажи лучше, это Окси?

– Допустим, – то, что проблема касалась не ее, придало Свете смелости – она уселась на свободный стул и ловко вытащила сигарету из Лешиной пачки, – а тебя как зовут?

– Алексей.

– Леша, короче… Окси, иди сюда! Тут тобой интересуются!

Вторая девушка послушно поднялась. …Вот ты какая… – Женя осмотрел ее с головы до ног, – точно, тонкая, звонкая и прозрачная, и глаза зеленые…

– Садитесь, – Леша отодвинул стул.

– Окси, эти мальчики живут с Игорьком, – пояснила Света, – сам он свалил, а им чего-то от тебя надо. Только не зависай надолго, а то, сама знаешь, чем все кончится, – она направилась обратно к своему столику.

– Выпить хочешь? – спросил Женя.

– Говори, чего хотел, а то меня люди ждут.

– Я хотел пообщаться с тобой без этих «людей». Гарсон! Принеси еще стакан, и закусить!

– Сань, ничего не неси, – Оксана отправила подошедшего официанта и повернулась к Жене, – ну, говори, пока ребята не разозлились. А лучше, валите отсюда; потом можете и не успеть – вы их не знаете…

– А они нас знают? – вмешался Леша, – если хотят, пусть выходят на улицу – не люблю платить за поломанную мебель.

– Ну, смотрите, – Оксана пожала плечами, – я передам.

Когда она отошла, Женя удивленно взглянул на приятеля.

– Как-то ты резко…

– Нет, но я смотрю – дама к тебе не расположена; надо ж ее чем-то покорить. Стихи ей читать – не поймет, а кулаки – это как раз их язык. Пошли, глянем какой-нибудь закуток, а то сейчас менты набегут – еще и их мочить придется, – оставив деньги и недопитую бутылку, Леша направился к выходу; Женя следом, и оглянувшись, увидел что троица оживленно совещается.

Закутка поблизости не оказалось, зато была арка, ведшая в темный двор, ограниченный глухими стенами гаражей.

– Отличное место, – Леша скрылся в арке, – слушай тактику боя: похоже, длинный у них главный – его я мочу первым; ты возьми мелкого крепыша; ну, а лохматого, я так, между делом положу… О, да они полным составом!..

Из двери, действительно, появилась вся пятерка, правда, девчонки шли чуть сзади, стараясь демонстрировать свою непричастность к происходящему.

– Да сдриснули они! – «мелкий» захихикал, – идем обратно.

– Сейчас здесь вот глянем, – «длинный» свернул в арку и остановился, увидев совсем близко два силуэта, – эй, козлы бородатые! – крикнул он, – гоните по стошке, и тогда мы подумаем, убивать вас или нет!

– Ох, зря ты сказал, насчет козлов, – Лешина нога, как пружина, распрямилась в уровень груди, и «длинный» впечатался в стену, не успев даже вскрикнуть; открытым ртом он судорожно хватал воздух, глаза вылезали из орбит и в них был ужас – похоже, он задыхался.

– Спасите! – заорал «лохматый», и тут же получив ногой в лицо, упал. «Мелкий» бросился бежать, но Женя догнал его у гаражей, сбив подножкой.

– Не убивайте, дяденька! – «мелкий» закрыл голову руками; и вдруг заплакал, – пожалуйста… я больше не буду…

Для порядка Женя все-таки пару раз пнул его и вернулся в арку. «Лохматый» куда-то делся, а Леша держал за грудки безвольное тело «длинного»; дыхание у него, вроде, восстановилось, но смотрел он на Лешу совершенно безумными выпученными глазами.

– Теперь ты понял, кто здесь козел?

– Да-да, понял!.. – «длинный» испуганно затряс головой.

– Так вот, если кто-нибудь в этом городе обидит вон ту девушку, я лично спущусь с небес и оторву тебе яйца! С корнем!

– Почему мне? Она тут со всеми… – захныкал «длинный».

– А потому что я так решил! За все будешь платить ты! – Леша бросил «длинного» на асфальт и отряхнул руки, как после грязной работы; оглянувшись, увидел, что с Женей все в порядке, и подошел к жавшимся друг к другу девушкам, – а вы чего трясетесь? Пошли отсюда.

– Но я ж вам не нужна; вам она нужна, – Света робко оттолкнула от себя подругу.

– Вали, – Леша махнул рукой.

Света бросилась к «длинному»; присела на корточки рядом с телом, но «тело» уже пришло в себя, хотя и чувствовало себя не слишком комфортно в присутствии зрителей.

– Пошла вон! – «тело» поднялось сначала на четвереньки, потом кое-как выпрямилось, держась за стену, и поплелось во двор; тем не менее, Света преданно пошла следом.

– Ты тоже хочешь остаться?

– Нет, – Окси покачала головой.

– Тебя проводить? – Леша изучал девушку и не понимал, что Женька нашел в ней такого, из-за чего стоило б устраивать драку.

– Не надо. А вы живете в гостинице?

– Да. Заходи в гости, – первым успел ответить Женя.

– Зайду, но не сейчас, – и она исчезла в темноте.

– Пора нам тоже валить, – Леша огляделся, но вокруг пока было тихо, – «лохматый», небось, побежал ментов звать.

Дворами, как утром вел его Игорь, Женя вышел к гостинице. Здесь горели фонари, ездили машины, гуляли беспечные люди.

– Ну и все, – Леша остановился, – крови на нас, вроде, нет, и ни в каком кафе мы не были. Думаю, в случае чего, нам менты скорее поверят, чем этой шпане. Мало ли кто им навешал?..

– Лех, а ты, оказывается, зверь!.. – Женя засмеялся.

– Я не зверь; я просто не люблю скотов и хамов, а тут еще настроение подходящее – после Олега… короче, проснулись отголоски двух полноценных лет в родных ВДВ. Но ты ж знаешь, вообще, я – добрый, славный малый.

– Знаю, – Женя уважительно покачал головой, – я тебя таким никогда не видел.

– Да вы что, сговорились? Олег меня таким никогда не видел, ты тоже… прям, день перерождения какой-то! Зато девочку твою спасли от злодеев. Только чего-то ушла она.

– Найдется, – Женя махнул рукой, – городок маленький. Может, пузырек возьмем, пока магазины открыты?

– Веди, Сусанин! Я ж здесь не ориентируюсь.

Хотя ориентироваться было очень просто – светящиеся витрины и вывеска «Гастроном» находились прямо по курсу.

* * *

Когда Коля открыл глаза, яркое солнце уже пробивалось сквозь задернутые шторы. Обвел взглядом комнату; увидел голову, покоившуюся на его на плече; тонкую руку на подушке. …Кто б мог подумать, что вояж на Битюг закончится так! Ай да, Витя, удружил!.. Интересно, наш роман на этом закончится? Скорее всего, ведь такие вещи случаются только экспромтом; муж вернется и все встанет на свои места – просто я оказался в нужное время в нужном месте… А я что, хочу продолжения?.. Большого такого, настоящего продолжения – с ее разводом и переездом в Москву?.. Какие ж мужчины дураки – чуть красивая девка, сразу – мое! Решил ведь давно – хватит с меня жен!.. Да и бабы такие же дуры – любви она хочет!.. И вот на этой всеобщей глупости и строятся все отношения… Впрочем, пусть сама решает – я-то чего? Мне надо в понедельник выбивать себе «сезон» в Крыму, чтоб не осесть до осени в Ростовских степях – вот, проблема!..

Коля скосил глаза и увидел, что Наташа улыбается во сне.

* * *

Открыв глаза, первым делом Женя взглянул на часы.

– Московское время – восемь часов десять минут, – объявил он, но Леша крепко спал, раскинувшись на соседней кровати поверх покрывала и подсунув локоть под щеку, – ау! Голубые береты, подъем! – Женя сел.

– Давненько я не выпивал с таким удовольствием, – Леша зевнул, – вчера мы все обсудили – от женщин до перестройки.

– Перестройкой пусть занимаются там, наверху, чтоб жилось не скучно, – подойдя к окну, Женя выглянул наружу, – опять жара будет.

– Жара – ладно; как говорят – лишь бы не было войны… – Леша потянулся, – и какие на сегодня планы?

Ответить Женя не успел, потому что в дверь постучали.

– Уж не менты ли?..

Однако на пороге стоял добродушно улыбавшийся парень.

– Доброе утро, мужики, – он придирчиво оглядел комнату, но везде было чисто, а бутылки лежали в корзине для мусора, скрытой в туалете от посторонних глаз, – я работаю в отделе механика, а живу тут, в общаге. Шеф просил разбудить вас.

– О, сервис! Да, Леш? – Женя засмеялся, – скажи, сейчас позавтракаем и придем… кстати!.. – он ткнул в «гонца» пальцем, – а твой заботливый шеф все подготовил?

– Ну, респираторов у нас полный склад – по технике безопасности положено, а пылесосы он мне поручил купить, но я смогу только к концу дня.

– А чего нам тогда там делать? – удивился Женя, – лишний раз дышать вашим порошком? Мы уж завтра с утра и придем.

– Ради бога, – парень пожал плечами, – я так шефу и передам – мое дело маленькое…

– Твое дело большое, – Женя закурил, – потому что если ты пылесосы не купишь, то мы и завтра не придем.

– Куплю, – парень уверенно кивнул, – короче, завтра я за вами захожу, вместе завтракаем и едем.

– Давай, заходи.

– Как я понимаю, один вопрос отпал сам собой, – когда дверь закрылась, Леша сел, разглаживая лицо, – может, тогда съездим в Киев – покажем там свои рожи; заодно глянешь, какую линию Олег сгородил. Работы там особой сейчас нет – они на двух позициях штампы перетачивают, но… – Леша рассмеялся, глядя, как сморщилась Женина физиономия, – я ж задницей чую – если мы останемся, то со скуки возьмем пузырь, потом тебя опять потянет искать баб, а, кроме «Горизонта», как я понял, искать их здесь негде; снова придется кого-нибудь мочить…

– Ладно, поехали, прокатимся, – Женя встал.

Маршрут был уже знакомым и потому совсем неинтересным; в основном, они разговаривали об Олеге, рисуя его встречу с женой, но так и не создали совместного полотна.

В завод они прошли очень легко по одному Лешиному пропуску; миновали стандартный памятник Ленину на украшенной клумбой площади.

– Цех новый, классный; кроме нашей линии вообще еще ничего нет, – пояснил Леша, останавливаясь перед воротами; открыл дверь и перешагнув порог, замер; Женя даже натолкнулся на него.

Возле второго робота стоял Олег – трезвый, но лицо его выглядело осунувшимся, а руки нервно сжимались и разжимались, сжимались и разжимались, словно клещевые захваты; он мрачно наблюдал, как пресс ударяет по маленьким блестящим дискам, просекая в них отверстия, и дисков этих было уже пол-ящика.

– Ты какого хрена здесь?!.. – Леша кинулся к нему, и Олег медленно повернул голову.

– Работаю. Не видишь, что ли?

– Вижу! Ты где должен быть? Ты должен сейчас подъезжать к Воронежу!..

– Никому я ничего не должен!.. – Олег секунду подумал и легонько шлепнул по пульту, – кроме вот этой штуковины, которую надо сдать. Что ты смотришь, как жаба на Дюймовочку?.. Отдал бы пузырь, я б, может, и доехал! А по трезвянке подумал – да пусть уходит, раз решила! Переживу!.. Взял и вышел в Ворожбе.

– Трус! – не зная, что еще предпринять, Леша ударил по «общему стопу». Робот сразу осел, двигатель пресса отключился, и стало тихо, лишь по инерции еще шелестели ремни привода, – слышишь, ты – трус! Тряпка!.. – Лешин голос гулко отдавался под потолком.

– А мне плевать, как ты считаешь, – Олег грузно оперся о пульт, – работать не мешай. Они, вместо герконов, индукционные датчики предложили поставить – надо цикл погонять.

Плюнув на пол, Леша пошел прочь, а Олег повернулся к Жене, безразлично наблюдавшему эту пафосную сцену.

– Слушай, включи, пожалуйста, пресс.

– Запросто, – Женя направился к машине; он так и не понял смысла Лешиной истерики – да, когда Олег ударился в запой, это действительно являлось проблемой, но то, что он, в здравом уме и трезвой памяти, не захотел возвращаться к жене?.. Так это нормально – каждый выбирает то, что ему ближе.

В тишине раздался стук каблучков; не донеся палец до кнопки, Женя выглянул из-за пресса и увидел двух совсем молоденьких девушек с безмятежно глупыми лицами.

– Здравствуйте, Олег Иванович, – они крутили головами, не зная, к кому из наладчиков обратиться, – нас учиться прислали. Мы закончили ПТУ и хотим стать операторами роботизированного участка.

– Станете, – Олег даже не взглянул на них, – Жень, запускай!

Женя ткнул кнопку, и тяжелый желто-красный маховик начал раскручиваться, набирая обороты. Девушки испуганно отступили поближе к Олегу, который склонился над пультом, задумчиво нажимая, то белые, то черные клавиши; рядом с ними тут же вспыхивали и гасли крошечные разноцветные символы, а практикантки заворожено наблюдали за священнодействием. Когда наконец робот вновь поднялся на своей единственной ноге и его рука метнулась к магазину с заготовками, на их лицах был написан полный восторг.

Отследив пару циклов, Олег направился к Жене; практикантки засеменили следом, как две верные собачонки, а робот продолжал самостоятельно укладывать заготовки в штамп, потом лязгал пресс и другая рука забирала готовую деталь.

– Слушай, – Олег отвернулся от умной машины – для него все это давно было привычным зрелищем, – он ведь не отстанет, да? Не зря говорят – заботливый дурак опаснее врага…

– Услужливый дурак, – поправил Женя.

– Какая разница, – Олег махнул рукой, – жизнь, она, знаешь, как третья смена – пустой цех, полумрак, замершие станки… все такое огромное, могучее… но мертвое, и ты один в этом мертвом мире… понимаешь, да? Жень, ты ж здравомыслящий человек – скажи ты… – прервав монолог, Олег повернулся к комплексу.

Женя тоже услышал, что в ритмичной мелодии, создаваемой десятками механических движений, пропал один звук – щелчок, с которым готовая деталь притягивается к захвату. В принципе, это был чисто рабочий момент, и если деталь застревала в штампе, робот должен просто остановиться, но его рука почему-то понесла в рабочее пространство новую заготовку.

– О, черт!.. – Олег вцепился в стальную руку, выворачивая ее, наперекор тормозным цилиндрам, потому что иначе усилие в сто тонн ударит по захвату; осколки металла, как пули, брызнут в разные стороны, пресс заклинит…

Совершенно инстинктивно Женя кинулся на помощь, но поскользнулся в масляной луже и упал, ударившись коленом о бетон. Уже лежа на полу, он сначала увидел брызнувшую из штампа кровь, а через секунду истошный женский визг, который заставил его вскочить, забыв о собственной боли.

Девушки тупо орали, от ужаса закрыв глаза, а Олег невозмутимо изучал свою руку, на которой из всей пятерни сохранился лишь большой палец; без сомнения, это был шок, потому что он улыбался, глядя на багровые фонтанчики, пульсировавшие в месиве мяса и костей.

– Твою мать! – Женя схватил его за плечо, – где медпункт?..

– Да ладно, само пройдет…

– Руку подними! – Женя схватил чистую ветошь.

– Что поднять? Это?..

Накладывать жгут Женю не учили, однако что-то он сумел сделать – кровь перестала бежать струйками, а моментально напитав белую ткань, сочилась по запястью, методично капая в бетонную пыль. Сцена была достойна фильма ужасов, и более смелая практикантка, решившаяся открыть глаза, тут же зажмурилась вновь и заорала с новой силой.

Женя потащил Олега на улицу. Проезжавшая мимо кара с деталями остановилась сама; объяснять ничего не пришлось – испуганный водитель поспешно усадил Олега рядом с собой; Жене места не нашлось, но он не сильно расстроился – в конце концов, его миссия была выполнена; дальше начиналась миссия врачей. Когда «такси» скрылось за углом, он присел на лавочку, до блеска отполированную грубыми рабочими спецовками и достал сигарету. …Слава богу, это случилось не со мной… Черт, а жизнь-то – жестокая игра, и правила в ней устанавливаем, похоже, не мы… – подумал он, но ничего конкретного, относительно правил, в голову не шло – перед глазами стояла страшная культя и ручейки крови, наполнявшие лужи крови; кровь эта застилала пространство, до того бывшее прозрачным и радостным.

Женя испуганно мотнул головой и сразу вернулись весело матерящиеся рабочие, спешившие на обед; оранжевые кары, как жуки выползавшие из темных нор цеховых ворот, и над всем этим тополя шелестели блеклыми пыльными листьями …Может, это сон, а Олег сейчас дома, мирится с женой?..

– Извините, – Женя окликнул женщину в черном халате, – а медпункт у вас где?

Женщина махнула рукой в ту сторону, куда свернула кара. …Дурак, мог бы сам догадаться… Женя встал, но боль в колене заставила его снова сесть. …О, черт!.. Он потрогал масляное пятно, украшавшее белесые от пыли джинсы, и поморщился. …Только этого не хватало!.. Осторожно поднявшись, он все же заковылял в указанном направлении.

Оказалось, что при ходьбе нога болит меньше, и к двери с табличкой «Медпункт» Женя подошел почти бодро. У двери курила молоденькая сестра в вызывающе коротком халатике; судя по судорожным затяжкам, ее предыдущая практика не выходила за рамки соринок, попавших в глаз, и Женя решил поискать кого-то более опытного.

В открытом, по случаю жары, кабинете сидел мужчина.

– Вы из какого цеха? Что с ногой? – спросил он с ходу.

– Я из Воронежа. Что тут с моим другом?

– Ах, это… давайте сначала все-таки посмотрю вашу ногу.

Врач заставил Женю снять джинсы, долго щупал колено и, в конце концов, намазав его йодом, удовлетворенно объявил:

– Трещин нет. Недельку похромаете и все. А вашего друга в больницу отправили – там швы наложат, но пальцы у него, сами понимаете, не отрастут, так что…

– Понятно. В какую больницу?

Врач назвал номер, который ничего не говорил Жене.

– Молодой ведь… вот, судьба… – врач смотрел с печальной задумчивостью, но Женя усмехнулся:

– Какая, на хрен, судьба? Дурак и все тут, – он вышел.

Медсестры у входа уже не было, да народа на улице поубавилось, потому что обед закончился. …Где Лешка-то, а то без пропуска меня и с завода могут не выпустить, – Женя присел на лавочку, – все-таки не понимаю, почему он не уехал – если уходит жена, надо же как-то делить имущество… или для него это не важно? Он что, не собирается жить дальше?.. А, может, он специально сунул туда руку?.. Но почему тогда не голову?.. Да нет, Олег не такой идиот, чтоб из-за бабы… вон, сколько их вокруг! Странно все-таки устроена жизнь – был нормальный человек, и раз!.. Как это так? Почему, именно, он?..

Данная философская проблема была неразрешима – не зря над ней люди бились ни одно столетие; Женя понимал это и вздохнув, принялся изучать стоявший напротив погрузчик.

– …Вот ты где!

Женя вздрогнул, но увидев вытиравшего пот, запыхавшегося Лешу, чуть сдвинулся, освобождая место.

– А ты откуда?

– Шефу звонил – ну, как ты предлагал; потом забежал, командировку ему отметить, и тут встречаю парня с отдела механика – говорит, травма; я в цех…

– Это у меня травма, – Женя указал на колено, – а ему четыре пальца отхреначило. Поехали – надо забрать его из больницы и отправлять в Воронеж.

– Черт!.. В голове не укладывается, – Леша закурил, глядя себе под ноги. Что он там увидел, неизвестно, но бросил сигарету и встал, – сейчас с машиной договорюсь и едем.

Он побежал к заводоуправлению, а Женя подумал: …И не надо было никуда звонить; все в жизни можно решить быстро и радикально – есть, оказывается, кто-то поглавнее шефа. Как этот врач сказал – судьба, да?..

* * *

В больничном коридоре ощущалась некая торжественность – наверное, тому способствовала тишина, пустые стулья возле блестящих белых дверей, мягкий приглушенный свет и еще запах! Этот медицинский запах совершенно необъяснимо ассоциировался у Леши с вечностью.

– Он же знает роботы лучше нас всех вместе взятых, – произнес он, обращаясь в пространство, – я, вот, все думаю – как он мог полезть туда? Да хрен бы с ним, с тем комплексом!..

– Уж, конечно! – Женя сел, вытянув ноющую ногу, – для него железки – святое, сам знаешь… хотя девчонок-то он, точно, спас. Если б не он, их бы прошило, как пулеметной очередью.

– А, может… – Лешино лицо просияло, – помнишь, у Евтушенко? «…Я счастье дать хотел всему земному шару, а дать его не смог одной живой душе…» Он прикидывался железным…

– Какой он железный? – Женя усмехнулся, – обычный он – из костей и мяса, сам видел, – но Леша его не слушал.