Текст книги "Ленин. Спаситель и создатель"

"…бедняге М.А. (Сильвину. – С.К.) приходится плохо в Риге. Он писал, что жизнь в казармах хуже каторги: одного никуда не пускают, а всегда в сопровождении солдата, да и пускают-то только в лавочку. Книги у него все отобрали, кроме немецкого словаря и гражданского права. Кормят плохо. Завести своего ничего нельзя, всё крадут моментально. Одёжу дают такую плохую, что приходится заводить свою. А самое худшее, что М.А. поместили как раз в ту роту, которая расправлялась с рабочими, солдаты получали по 10 р. награды за убийство рабочего, и там, где были патрулями, стреляли по собственной инициативе (жирный курсив мой. – С.К.)…"[420]420
  Ленин В. И. ПСС. Т. 55, с. 415.


[Закрыть]

Это не 1906-й, это 1900 год!

Конечно, если бы царь в годы первой русской революции платил армии по 10 рублей за каждого убитого, то мог бы и разориться. Но среди тогдашних жертв были и такие, убийство которых было особенно выгодно для царя, – например, убийство известного читателю Ивана Бабушкина. В августе 1903 года он был сослан в Верхоянск, после освобождения в 1905 году выехал в Иркутск, вошёл в состав Иркутского и Читинского комитетов РСДРП, готовил в Чите и Иркутске вооружённое восстание. Чита тогда бурлила, там был образован Совет солдатских и казачьих депутатов.

В январе 1906 года Бабушкина с шестью товарищами, перевозившими из Читы в Иркутск транспорт оружия, на станции Слюдянка захватили каратели Меллер-Закомельского. 31 января 1906 года всех семерых расстреляли без суда и следствия на станции Мысовая Забайкальской железной дороги. Бабушкин отказался назвать себя и сошёл в могилу "неизвестным". Лишь в 1910 году Ленин узнал о судьбе одного из своих наиболее ярких и преданных соратников.

Навстречу карателям Меллера-Закомельского двигалась с востока карательная экспедиция генерала Ренненкампфа, позднее бесславно отметившегося в истории Первой мировой войны. Хватало тогда и других палачей с генеральскими погонами и без оных. Так, командир одной из кавалерийских бригад генерал Крыжановский подал записку, где доказывал, что "беспорядки" быстро были бы прекращены, если бы войска действовали более беспощадно, не останавливаясь перед сжиганием деревень". И штатские министры Дурново и Витте осаждали военного министра Редигера, требуя отдать соответствующие приказы[421]421
  Редигер А. Указ. соч. Т. 2, с. 6.


[Закрыть].

Впрочем, деревни и так жгли, тут уж постарался Столыпин… При этом Столыпину ещё и подбавили злости в чисто личном плане – 12(25) августа 1906 года на свежеиспечённого премьера было совершено покушение. В его виллу на Аптекарском острове эсеры-максималисты бросили бомбу. На следующий день эсерка Коноплянникова застрелила генерала Мина, руководившего подавлением Московского декабрьского восстания.

При покушении на Столыпина погибло около 30 человек, при этом 15-летняя дочь Столыпина лишилась ног. Стоит ли удивляться, что через неделю – 19 августа (1 сентября) 1906 года премьер и "МВД" санкционировал учреждение военно-полевых судов, о которых чуть ниже будет сказано более подробно.

Погибшие эсеры-террористы заслуживают того, чтобы мы склонили перед ними головы – жертвенность есть жертвенность, если жертва принесена на алтарь не фанатизма, а социальной справедливости. Однако объективный вывод здесь однозначен: возможное успешное развитие революции в 1906 году было вновь сорвано эсерами, а точнее – руководством партии эсеров. Дав эффектный повод для усиления репрессий, лидеры эсеров невольно (а, может быть, вольно?) сыграли на руку самой крайней реакции.

Но Россия была в 1906 году ещё очень и очень неспокойна…

В Свеаборгской крепости вспыхивает восстание, и Ленин направляет В. Р. Менжинскую в Финляндию к члену военной организации А. Г. Шлихтеру с приказом о срочном выезде в Свеаборг для руководства восстанием. 19 июля (1 августа) в помещении ресторана "Вена" Ленин проводит конспиративное совещание в связи с событиями в Свеаборге. Увы, выступление подавлено, как и Кронштадтский мятеж…

С начала августа 1906 года Ленин опять в Финляндии, в Выборге, где готовит выпуск первого номера новой нелегальной, уже чисто большевистской, газеты "Пролетарий"… Позднее он переехал на знакомую ему дачу "Ваза" к Лейтензенам в Куоккалу, а оттуда периодически наезжал в Териоки – по партийным делам и на дачи большевиков В. Д. Бонч-Бруевича и Л. Б. Красина…

Как видим, большевики далеко не всегда были людьми без определённого достатка. Были среди них и те, кто имел в обществе вполне прочное положение. Сам характер партии, рассчитанный на политическое просвещение масс как верный способ перехода власти к народу наименее болезненным образом, привлекал к Ленину наиболее толковых прогрессивных людей в России, и наиболее толковые становились именно большевиками.

Или, по крайней мере, помогали им.

Надо сказать, что к середине 900-х годов блестяще подтвердилось наблюдение Бисмарка насчёт того, что русские долго запрягают, но быстро ездят. В 1903 году прошёл II съезд РСДРП – фактически первый, а через три года РСДРП имела, худо-бедно, пусть и ограниченную, но возможность обращаться к народу с думской трибуны. И эту возможность через все думские кризисы рабочие депутаты будут иметь теперь до самого начала Первой мировой войны.

Ленин же начинает уделять анализу думской работы всё больше внимания. Верно призвав к бойкоту первой Думы в 1906 году, он впоследствии будет рассматривать думскую трибуну как удобный плацдарм для идейного наступления на царизм.

Как он жил тогда? Не руководил, не водительствал, не "проводил деятельность", а просто жил? Ведь жизнь даже самого великого и незаурядного человека состоит не только из великих деяний и свершений, не только из выдающихся результатов работы гениального ума или блестящего таланта, но и из ежедневных житейских деталей…

В 1905 году Владимиру Ульянову ещё не было даже сорока лет, он – в прекрасной не только физической, но и в спортивной форме, потому что был, напоминаю, прекрасным спортсменом – пловцом, велосипедистом, городошником… И после очень длительного перерыва он попал в Санкт-Петербург – город для него не только хорошо знакомый, но и почти родной… Столица, "северная Пальмира", город-музей, мировой центр культуры, сосредоточие увеселений – и изысканных, и простонародных… Город нескольких выдающихся библиотек, наконец!

И под Петербургом, близ станции Саблино, живёт мать, которую он тоже не видел уже много лет.

Зять Марии Александровны – муж старшей дочери Анны, Марк Елизаров, работавший бухгалтером в управлении Николаевской железной дороги, на деньги, заработанные во время ссылки на Дальнем Востоке, купил в Саблино удобный одноэтажный деревянный дом рядом с лесом… Небольшой сад с беседкой, неподалёку – живописная река Тосно… В просторном доме разместились и Елизаровы, и Мария Александровна, и её младшая дочь – "Маняша".

Это была настоящая небольшая семейная партийная организация…

Анна Ильинична – формально домохозяйка, часто наезжала в город, занимаясь сбором средств для столичного большевистского комитета за счёт пожертвований, устройства платных лекций и концертов, продажи партийной литературы… На Анне и "Маняше" были ещё и переписка с Владимиром Ильичом, нелегальные транспорты литературы.

Мария Ильинична – секретарь Василеостровского комитета РСДРП, заведовала также "техникой" Петербургского комитета партии. Надеюсь, читатель помнит, что на партийных "техниках" лежали серьёзные и деликатные обязанности типа поиска конспиративных квартир, явок, партийных связей, переправки денег… Анна Ильинична писала брату в Женеву о младшей сестре: "С секретариатом здесь работа дьявольская. Петербургский комитет скорее район комитетов, здесь каждый район больше многих комитетов"… Так что младшая дочь тоже дома не засиживалась.

Зять, кроме денежной партийной "кухни", работал как пропагандист на столичном железнодорожном узле и был популярен. В начале декабря 1905 года Марка Елизарова арестовали и летом 1906 года выслали в Сызрань на три года под гласный надзор полиции с запрещением впредь служить на железных дорогах. Впрочем, почти сразу Елизаровы после сызранских пожаров перебрались в Самару… Тоже, впрочем, далеко не Париж…[422]422
  Трофимов Ж. А. Мария Александровна Ульянова. Документальное повествование. Ульяновск: Россы, 1996. С. 142–145.


[Закрыть]

Что же до самой Марии Александровны, то она была всю жизнь беспартийной, от политики далёкой, но уж к кому к кому, а к ней полностью подходило определение, ставшее употребительным позднее, после Октябрьской революции, – «беспартийный большевик». Вкладом Марии Александровны Ульяновой в дело партии стали её дети – все как один, большевики.

Её старший – давно уже, после казни Александра, старший – сын вернулся в Россию в тревожное время. В конце октября 1905 года черносотенцами был убит в Москве 32-летний Николай Бауман, секретарь Московского комитета и Северо-Западного бюро ЦК РСДРП. Его похороны вылились в громкую многотысячную политическую демонстрацию, но для матери Ленина самым важным было в этом печальном событии то, что её Володя, вернувшись домой, вполне может разделить судьбу погибшего товарища по партии.

Остальные дети тоже рисковали, но они были, всё же, достаточно рядовыми в партии людьми, а Володя – один из самых выдающихся её руководителей. Сразу по приезде он принял чужую фамилию. Приехавшая через десять дней после сына невестка – Наденька Крупская с матерью Елизаветой Васильевной, тоже вынуждена была конспирировать. Уроженке Петербурга, Крупской приходилось жить в родном городе, как на враждебной территории – менять места ночлега, кочевать…

Лишь на одну ночь, да и то не сразу, удалось Ленину вырваться к матери в Саблино, но жить там постоянно он не мог по соображениям и дела, и безопасности. Саблино не Питер, здесь от слежки проходными дворами не уйдёшь и в подворотне не спрячешься.

При помощи "Маняши" чете Ульяновых удалось легально прописаться у её знакомого – П. Г. Воронина, на Греческом проспекте, 15/8, но почти сразу пришлось возвращаться на нелегальное положение, опять поодиночке ночуя на конспиративных квартирах, у друзей и знакомых.

Сын был рядом, однако регулярными весточками от него были лишь газетные статьи, подписанные псевдонимами. Чтобы быть поближе к Володе, Мария Александровна на время поселилась в Петербурге, на Жуковской улице, и сын туда заглядывал. В декабре 1905 года полицейский надзиратель доносил по начальству: "Со слов старшего дворника, Ульянов… скрывается на Жуковской ул., там проживает его мать"[423]423
  Трофимов Ж. А. Указ. соч. С. 147.


[Закрыть]

Уходить от слежки Ленин умел, но… «береженого Бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт». Попадаться же жандармам Ленину было совершенно ни к чему, и от свиданий с матерью пришлось отказаться.

А чиновная, сановная столица – "северная Пальмира", мировой центр культуры, сосредоточие увеселений, жила хотя и несколько нервной – революция, как-никак, но в целом обычной жизнью. В театрах давали премьеры, на сцене императорского Мариинского театра царская любовница и выдающаяся танцовщица Матильда Кшесинская лихо крутила свои 32 фуэте под бешеные аплодисменты элитной публики, в ресторанах кушали стерлядку, расстегайчики и зимнюю клубнику…

Издавались художественные и литературные журналы, работали выставки, велись литературные и окололитературные диспуты…

И всё это – мимо него… Это – не для Николая Ленина, не для Владимира Ульянова и даже – не для Николая Карпова…

Даже в университетскую библиотеку, где провёл столько вечеров, и то не зайти, чёрт возьми!

В ТЕ ЖЕ январские дни 1906 года, когда Ленину приходилось, в очередной раз, лишь взглянув на светящиеся окна материнской квартиры, уходить в ночь от слежки, Корней Чуковский расслабленно записывал в дневнике:

"Кажется, 17 января. С удивлением застаю себя сидящим в Петербурге, в Академическом переулке и пишущим такие глупые фразы Куприну: "Ваше превосходительство ауктор Поединка. Как в учинённом Вами Тосте оказывается быть 191 линия, и как Вы милостивец, 130 линий из оного Тоста на тройках прокатить изволили, то я, верный твоего превосходительства Корней, шлю вам диффамацию в 41 линию, сия же суть 20 руб. с полтиною…"", и т. д.

Н-да, ничего не скажешь – изячно, изысканно, и, что самое существенное – на злобу дня…

А вот запись от 4 февраля 1906 года: "Скоро меня судят. Седьмого. Никаких чувств по этому случаю не испытываю… Сегодня… переводил… стихи Браунинга. Перевёл песню Пиппы из «Pippa Passes», которую давно и тщетно хочу перевести всю.

Говорят, мне нужно бежать за границу. Чепуха. Я почему-то верю в своё счастье".

"Скоро судят", – это насчёт того, что после царского манифеста "о свободе" Чуковский начал издавать сатирический журнал "Сигнал", но его быстро запретили, и издатель применил стандартный приём, заменив название на "Сигналы". Однако и это не помогло – закрыли и "Сигналы".

Всё обошлось, впрочем, без бегства за границу, и 7 июня 1906 года Корней Иванович (тогда, в 24 года, ещё, конечно, просто Корней) записал в дневник:

"Задумал статью о Самоцели. Великая тавтология жизни: любовь для любви. Искусство для искусства. Жизнь для жизни… Бытие для бытия. Нужно это только заново перечувствовать…"

Что ж, и это вполне на злобу дня!

К тому же – глубоко, волнительно, философично…

К тому же – в Летнем саду, по Невскому и набережным Невы самым свободным образом прогуливаются праздношатающиеся… Вот и Чуковский то ли 24-го, то ли 23-го июля (это он сам в дневнике с датами разобраться не смог) признаётся себе: "Что такое свобода я знаю только в применении к шатанию по мостовой". И тут же прибавляет: "У меня точно нет молодости".

А впрочем, чего нюнить! Июль в разгаре, светит пусть и северное, но солнце, бьют сверкающими струями фонтаны Петродворца, в ресторанах кушают стерлядку, расстегайчики и летнюю клубнику…

Ленину же летом 1906 года, как мы знаем, было не до великой тавтологии жизни, он занят борьбой… И борьбой не ради борьбы, а ради той новой жизни России, которая у России пока не очень получается, но рано или поздно должна получиться.

Впрочем, у Владимира-Николая Ульянова-Карпова летом 1906 года тоже выпадали дни развлечений – целых два!

В тот момент столыпинский террор лишь задумывался, ещё работала I Дума, и вот 8 июля Ленин с Крупской выбрались к матери, которая вновь жила с младшей дочерью в Саблино.

12 июля Мария Александровна так писала об этом дочери Анне в Самару:

"Иногда вечера бывают тёплые, и мы устраиваемся тогда с чаем в беседке. Так было в субботу, 8-го приехали наши, В. пошёл купаться, а потом посидели в беседке. Пробыли у нас и следующий день, В. думал погостить у нас с неделю, но газеты в понедельник утром так заинтересовали его, что он и Н. улетели и Маня с ними. Вы знаете, конечно, давно о печальной участи Думы… Маня вернулась в тот же вечер, она не оставляет меня надолго (Марии Александровне исполнилось 70 лет. – С.К.) и ночует всегда дома"[424]424
  Трофимов Ж. А. Указ. соч. С. 148.


[Закрыть]

Обычные, вроде бы, милые домашние новости… Но о сыне матери приходится писать почему-то как о «В.», невестку называть – «Н.»… Нужда научит, и даже «далёкой от политики» матери Ленина приходится конспирировать – на случай почти неизбежной перлюстрации письма.

Уехал же Ленин обратно в город, прочтя в газетах о закрытии Думы. Толком отдохнуть так и не удалось.

Официально I Дума была распущена, фактически – разогнана. И не просто разогнана, а разогнана грубо и глупо. Павел Милюков вспоминал: "Главной задачей Столыпина сделалась борьба с остатками разогнанной Думы… Административные мероприятия посыпались… на личный состав бывших думских депутатов. При самом разъезде их по домам на ближайшей станции к месту жительства их ожидала полиция…"

Особенно, по словам Милюкова, круто пришлось депутатам-крестьянам, их дома "окружала полиция; дать отчёт избирателям о деятельности в Думе было абсолютно невозможно; попытки прорвать эту блокаду кончились стрельбой, высылкой и тюрьмой"[425]425
  Милюков П. Н. Указ. соч. Т. 1, с. 410.


[Закрыть].

Никакой политической мудрости и даже элементарной осмотрительности здесь и на копейку не было. Царь Николай не только берёзовые чурки с маху колол, но и в политике рубил с плеча.

И "дров" Николай нарубил-таки – на пару с премьером и "МВД" Столыпиным. При этом царь явно не понимал, что любые, самые сокрушительные победы над собственным народом – победы пирровы. Рано или поздно, такие "победы" обернутся роковыми поражениями.

С осени 1906 года дача "Ваза" в Куоккале надолго становится временным пристанищем Ленина и Крупской, а вследствие этого – и заграничной штаб-квартирой большевиков. Это вполне удобно – у великого княжества Финляндского в Российской империи особый статус, так просто здесь не арестуют, хотя могут арестовать и тут. Ведь от Куоккалы до Петербурга – рукой подать, где-то полсотни километров! Сегодня это – посёлок Репино Сестрорецкого района Ленинградской области. А соседние с Куоккалой Териоки, где Ленин проводил партийные совещания и конференции – ныне Зеленогорск Ленинградской области.

В ту осень "услугами" Финляндии пользовались, к слову, не только большевики. В июле 1906 года в Выборге собралось около 200 бывших депутатов распущенной Думы, в основном – кадетов. Было принято так называемое Выборгское воззвание с призывом к пассивному сопротивлению (не платить налоги, не давать рекрутов и т. д.) И IV съезд своей партии кадеты провели с 24 по 28 сентября (с 7 по 11 октября) тоже у финнов – в Гельсингфорсе.

Как ни странно, но у Столыпина, о котором нынешние либералы рассказывают, что он был ума палата, хватило "ума" создать после разгона первой Думы такую политическую ситуацию, когда проведение легального съезда даже кадетской партии в России оказывалось невозможным. И так невысокий "рейтинг" царского правительства при этом падал, конечно, ещё больше.

На кадетском съезде произносились речи типа той, которой разразился профессор Гредескул: "Мы жили с нашим народом, мы делили его бурные порывы. Но это было время бурной, горячей юности, теперь же пришло время упорной и настойчивой зрелости".

Ленин по поводу этого словоизлияния заметил в октябре 1906 года:

""Бурных порывов" кадетская партия никогда с народом не делила и не могла делить, почтенный профессор просто сболтнул это для красного словца. Заявив, что он мыслит революцию лишь как парламентскую борьбу, съезд тем самым поставил ребром перед широкой массой демократии вопрос об открытой борьбе за власть. Весь ход российской революции говорит за то, что демократия ответит на этот вопрос не по-кадетски"[426]426
  Ленин В. И. ПСС. Т. 14, с. 41, 42.


[Закрыть]

Однако кроме кадетов к революции то ли примазывались, то ли мазали её грязной патокой и другие, например, новая партия "народных социалистов" (энесов). Их лидер А. Пешехонов (1867–1933) – в прошлом народник, затем либерал, в будущем – министр продовольствия Временного правительства и белоэмигрант, разразился статьёй в либеральном журнале "Русское богатство", по поводу которой Ленин язвительно заметил в своей статье "Обывательщина в революционной среде":

"Он (Пешехонов. – С.К.) старается стереть разницу между революционным «взять» и кадетским «получить». «Доказавши» в августе, что нельзя взять ни всей воли, ни всей земли, он «доказывает» теперь, что нельзя «взять волю снизу». Ce n`est que le premier pas qui coыte (буквально: «Важен первый шаг». – С.К.) или по-русски: первая чарочка колом, вторая соколом, а остальные – мелкими пташечками…"[427]427
  Ленин В. И. ПСС. Т. 14, с. 45.


[Закрыть]

Эта оценка была опубликована в шестом номере основанной Лениным в Финляндии – в Выборге, нелегальной газеты "Пролетарий", редактирование которой станет позднее важной частью работы Ленина с 1906 по 1909 годы – во второй эмиграции.

Да, особый статус Финляндии имел особенно важную роль для Ленина и его соратников. И в дачной Куоккале, которую впоследствии Корней Чуковский прославит в своей "Чукоккале", на даче "Ваза" Ленин вёл отнюдь не дачный образ жизни – дел навалилось невпроворот… Редактирование "Пролетария" и других партийных изданий, собственные статьи и брошюры, встречи с приезжающими из разных мест России партийными работниками, организация предвыборной кампании партии на выборах II Думы, и (и!!) подготовка к давно назревшему съезду РСДРП – пятому.

Первая русская революция если и не выявила окончательно "кто есть кто" в РСДРП, то многое прояснила. И здесь надо было разобраться всерьёз – на основательно проведённом съезде…

Меньшевиков эта перспектива не очень увлекала, они пытались оправдать свою позицию тем, что съезд-де отнимет много времени и средств, что все вопросы тактики могут быть обсуждены в ходе избирательной кампании во II Думу и т. д. Однако после груды важнейших событий 1905–1906 годов от съезда отвертеться было невозможно, и Ленин неуклонно вёл к нему, о чём позднее – отдельный рассказ.

В ноябре 1906 года Ленин публикует статью "О созыве экстренного партийного съезда":

"В обоих номерах издаваемого Центральным Комитетом "Социал-Демократа" (в силу меньшевистского большинства ЦК, избранного на IV съезде этот орган ЦК был, фактически, органом меньшевиков. – С.К.) помещены статьи против чрезвычайного съезда, принадлежащие Плеханову и Мартову. Статьи написаны в таком возбуждённом, злобном тоне, с такой массой горечи, раздражения. Личных намёков, заподазриваний, которые сразу воскрешают атмосферу худшей эпохи эмигрантских дрязг. Помещая эти и только эти статьи о съезде в своём издании ЦК нашей партии ставит себя прямо-таки в неприличное положение. Подумайте, в самом деле: ответственное министерство демократически организованной рабочей партии (то есть ЦК. – С.К.) совершенно выходит из себя, теряет всякое самообладание по поводу агитации за новый съезд! Да ведь это же прямо непристойно, товарищи!..

Спрашивается, почему от имени ЦК выступают против съезда люди, которые могут говорить только в тоне обиды и почти со всхлипываниями?"[428]428
  Ленин В. И. ПСС. Т. 14, с. 63.


[Закрыть]

Конечно же, Ленин был прав – стократно прав! С одной стороны, меньшевистский ЦК всё менее выражал мнение наиболее боевой части партийной массы, с другой стороны без чёткого определения позиций разных фракций, без откровенной прямой дискуссии в легальных условиях, то есть – за рубежом, партия дальше жить и работать не могла.

Законная злость Ленина на бывшего учителя Плеханова и заблудшего старого друга Мартова проявилась и в том, что он, тщательный в публичных выступлениях, не употребил в статье по отношению к обоим обычную между партийцами форму "т.", "тов." или "товарищ"… И Плеханов, и Мартов больше не были для Ленина товарищами.

Ленин привёл в статье сложившийся к 1907 году партийный расклад – по подсчётам самого ЦК… Число членов РСДРП определялось примерно в 150 000 человек: 33 000 большевиков, 43 000 меньшевиков, 13 000 членов Социал-демократии Латышского края, 28 000 членов Социал-демократии Польши и Литвы и 33 000 членов еврейского Бунда. "Латыши" и "поляки" сближались с большевиками, бундовцы – с меньшевиками. Выходило примерно половина на половину, а ЦК выражал мнение лишь меньшевиков.

Ленин из соображений партийной деликатности ещё и не ткнул носом меньшевиков в то, что они, в отличие от большевиков, неоправданно разбавляли партию незрелыми и нестойкими "неофитами". Вскоре, после окончательного поражения революции, это выразится в том, что отток членов партии из большевистской фракции окажется существенно меньшим, чем у меньшевиков.

О том, как Ленин боролся за съезд и каким видел его, можно судить уже по названиям его статей того периода: "Борьба с кадетствующими с.-д. и партийная дисциплина", "Интеллигентские воители против господства интеллигенции", "Кризис меньшевизма", "Сердитая растерянность", "Тактическая платформа меньшевиков"…

В написанном в декабре 1906 года "Кризисе меньшевизма" Ленин, критикуя Ларина-Лурье – меньшевика и послеоктябрьского большевика, и приводя его слова о том, что "меньшевизм был лишь инстинктивной полу стихийной тоской о партии", далее писал:

"Меньшевизм – стихийная тоска по куцей конституции и мирной законности, скажем мы. Меньшевизм, это – якобы объективная апология реакции, исходящая из революционной среды…

Как сторонники и идеологи революционного пролетариата, мы… через все измены и подлости либералов, через все шатания, через всю робость и неуверенность мелких буржуа пронесём наши революционные лозунги… – мы будем гордиться тем, что первые вступили на путь восстания и последние покинули этот путь… Мы прямо и открыто проповедуем восстание и упорную, настойчивую, длительную подготовку к нему"[429]429
  Ленин В. И. ПСС. Т. 14, с. 168–169.


[Закрыть].

По сути, Ленин в конце 1906 года ещё раз сформулировал ту стратегию революции, которую он исповедовал всегда, до победы Октября 1917 года. Но ещё более интересно то, что в той же статье Ленин (в 1906 году!) фактически ответил будущим троцкистам на их обвинения Сталина – уже после смерти Ленина, в том, что Сталин-де проводит политику "всесилия аппарата":

"Противопоставление партии-аппарата и партии-авангарда, которое делает Ларин, – писал Ленин, – или партии борцов с полицией – партии сознательных политических борцов, кажется глубоким и полным «чисто пролетарского» духа. На деле это совершенно… интеллигентский оппортунизм…

Всякая форма борьбы требует соответственной техники и соответствующего аппарата… Организованная партия пролетариата, которая бы… не заботилась о соответствующем аппарате, была бы партией интеллигентских болтунов…"[430]430
  Ленин В. И. ПСС. Т. 14, с. 161–162.


[Закрыть]

И коль уж помянуты троцкисты, то сообщу читателю, что после почти годичного следствия – 19 октября (1 декабря) 1906 года, по приговору Санкт-Петербургской Судебной Палаты Лейба Бронштейн, "сын колониста Херсонской губернии Елизаветградского уезда, иудейского вероисповедания, русский подданный, литератор", был лишён всех прав состояния и сослан на вечное поселение в Берёзов Тобольской губернии…

Картины "Троцкий в Берёзове" отечественное изобразительное искусство нам не оставило, а полицейские хроники свидетельствуют, что 20 февраля 1907 года Лев Троцкий из ссылки бежал, начав свою мутную зарубежную "троцкиаду"…

Конец 1906 года выдался политически горячим – шла избирательная кампания по выборам во II Думу, и Ленин был очень занят выборами. Он прошёл в выборщики от блока левых партий по столичному Московскому району, и ему приходилось несколько раз нелегально выезжать в Петербург – группа агитаторов Петербургского комитета вынесла решение о том, чтобы коллегией партийных агитаторов руководил Ленин.

В этот период Ленин прочёл лекцию рабочим Семянниковского подрайона Невского района столицы на тему "Избирательные соглашения на Западе и у нас". Тогда же он, кроме ряда предвыборных статей, написал просто-таки классическую предвыборную листовку, схему которой рано или поздно примет та Коммунистическая партия России, которая будет способна одержать победу на выборах[431]431
  Ленин В. И. ПСС. Т. 14, с. 132–138.


[Закрыть].

В листовке под заголовком "Кого выбирать в Государственную Думу?" шёл призыв: "Граждане! Добивайтесь того, чтобы весь народ ясно понял, какие главные партии борются на выборах в С.-Петербурге и чего добивается каждая партия!"

А далее в три колонки ("черносотенцы", "кадеты" и "социал-демократы") шли чёткие, внятные и краткие ответы на следующие вопросы: "Какие три главные партии?", "Чьи интересы защищают три главные партии?", "Чего добиваются три главные партии?", "Какую волю хотят дать народу три главные партии?", "Как смотрят три главные партии на требование крестьянами земли?", "Чего могут добиться, при успехе всей их борьбы, три главные партии?"…

Завершалась листовка призывом: "Граждане! Голосуйте на выборах за кандидатов Российской социал-демократической рабочей партии!"

Надеяться на победу социал-демократов не приходилось – сама структура выборного закона и порядок не прямых выборов, а по "куриям", заранее программировали победу имущих. Однако игра стоила свеч – с этого момента легальная пропаганда социалистических идей в царской Государственной Думе становилась фактом.

При этом Ленин не забывал и о нелегальной стороне дела – в ноябре 1906 года в Таммерфорсе прошла Первая большевистская конференция военных и боевых организаций РСДРП.

На конференцию приехало 19 делегатов с решающим и 9 с совещательным голосом из 11 военных организаций Петербурга, Кронштадта, Риги, Москвы, Финляндии, Севастополя, Либавы, Нижнего Новгорода, Калуги, Воронежа и Казани, и 8 боевых организаций Петербурга, Москвы, Саратова и Урала. Кроме того на конференции присутствовали представители Технического бюро при ЦК и Южно-технического бюро[432]432
  Ленин В. И. ПСС. Т. 15, примеч. 163 на с. 458.


[Закрыть].

Во всей этой истории был один тонкий момент – в октябре ЦК РСДРП (фактически – меньшевики) провели конференцию только военных организаций – без представителей боевых дружин, мотивируя это тем, что дружинники не могут содействовать успеху работы партии в войсках.

Ленин же был за общую конференцию и предложил дополнить состав участников представителями крупнейших большевистских партийных организаций. Сам он на конференцию не попал – на две части разорваться было невозможно, приоритетом были выборы, да и время проведения конференции пришлось на отъезд Ленина в Питер.

Резолюции октябрьской конференции меньшевиков опубликовал отдельным листком про-меньшевистский ЦК. Резолюции военной конференции большевиков были опубликованы 7 декабря 1906 года в газете "Пролетарий", а протоколы изданы в начале 1907 года в Петербурге, и вызвали бурную реакцию ЦК. Ленин, отвечая, писал:

"Допустим, всё самое худшее против боевиков. Но что они участвовали в бывших попытках восстания – это факт. И ради одного этого совещаться с ними полезно и необходимо. Вредные их тенденции полезно вскрыть перед партией, изобличив такой-то и такой-то характер их деятельности на конференции, где они присутствуют. И ЦК и любой член конференции мог и обязан был это сделать… Боязнь совместного совещания просто смешна…"[433]433
  Ленин В. И. ПСС. Т. 15, с. 283.


[Закрыть]

Как и всегда, за мыслью Ленина стояли и очевидный, практичный здравый смысл, и большая политическая задача на будущее.

Будущее – это победа трудящихся, скорее всего – в результате вооружённого восстания. После победы неизбежно строительство новой армии на новых идейных принципах. Так зачем же искусственно разделять военных и боевиков – те две ветви военной работы партии, которые после победы обязательно сольются, и которые поэтому надо ещё до победы соединять возможно теснее?

1906 год подходил к концу, и Ленин очень хотел встретить Новый год с матерью. Во время строго конспиративных приездов в Петербург он если и виделся с ней, то мельком.

Вечером 31 декабря 1906 года в Саблино за свекровью приехала Надежда Константиновна – пригласить её и "Маняшу" в Куоккалу, но Мария Александровна побоялась ехать в позднее время и в сильный мороз. На "Вазу" отправилась лишь Мария Ильинична, оставшаяся новогодним праздником очень довольной.

Ещё бы! В кои-то веки вместе с Володей, лучшим другом с детства… Да ещё и без необходимости прислушиваться – не стучат ли в дверь нежеланные "гости"… Увы, "потехе" можно было уделить лишь новогоднюю ночь – уже 6 января 1907 года Ленин участвует в конференции петербургской организации РСДРП как делегат от Обводного и Сапожного подрайонов Московского района.