Текст книги "Коллекция заблуждений. События"

Матрешка

Матрешка это не чисто русское изобретение. В 1890 году из Японии завезли в Россию деревянную игрушку – фигурку мудреца Фукурума. Не простую, а разборную: внутри помещалась вся многочисленная семья мудреца – мал-мала меньше, потому-то у него и выражение лица было довольно-таки озабоченным – веди всех кормить-поить надо. Наши мастера по дереву быстро освоили заморскую игрушку, однако не стали слепо тиражировать семью седобородого Фукурума, а создали вместо этого куда более привлекательный, жизнерадостный хоровод русских красавиц в ярких, красочных сарафанах.

Матриархат

Слово матриархат происходит от латинского mater – мать и греческого arche – власть. Со школьной скамьи мы знаем, что означает оно форму родовой организации первобытнообщинного строя, для которой характерна главенствующая роль женщины. Якобы было время в истории человечества, когда мужчины были в подчинении у женщин и все этим были довольны.

Однако к огорчению женщин ответственно заявляем всеобщая убежденность в матриархате первобытных людей, ни что иное, как заблуждение. Для него не было ни инстинктивных, ни экономических, ни каких-либо иных предпосылок. Об этом свидетельствуют новейшие данные исследований историков, антропологов и этологов.

Надо сказать, что до девятнадцатого века о том, что некогда был матриархат ни кто и не догадывался. В середине же этого столетия два ученых мужа швейцарец Бахофен основываясь на изучении античной мифологии и американец Морган, опиравшийся на данные этнологии, пришли к выводу, что господству мужчин предшествовало господство женщин, патриархату – матриархат. Поддержал теорию матриархата и Фридрих Энгельс. Дальше по цепочке: Энгельса поддержал Ленин, Ленина Сталин, а Сталина, как известно, поддерживали все отечественные историки, жившие в его время. А тем, кто не поддерживал было уже не до изучения не важно матриархата, или патриархата.

И лишь совсем недавно наши отечественные ученые стали заявлять, что с матриархатом не все так просто, как обычно представляется. Вначале речь шла о том, что женщины при матриархате не выполняли мужские функции, а мужчины не занимались вместо них домашней работой. Основополагающим в матриархате было различие не по отцовской, а по материнской линии, а также та разновидность брака при которой мужчина должен был жить с женой не территории ее рода или племени. Все это во времена свободных половых связей обеспечивало детям нормальные родственные связи и, как следствие, защиту и помощь, и, что немаловажно, спасало девочек от умерщвления в периоды нужды и голода, по той причине, что они вскоре должны были привести на территорию рода или племени новых молодых и сильных воинов.

Однако этого ученым показалось мало, и вот уже этологи, изучающие поведение животных, стали утверждать, что никакого матриархата никогда и не было. И надо сказать, что их доводы весьма и весьма убедительны. Все дело в инстинктах, доставшихся нам от приматов. На наших предков они, естественно, влияли гораздо сильнее, нежели на современного человека и никакой власти женщин быть просто не могло, потому как у приматов ничего подобного не встречается и не встречалось. Природа человека, относящегося, хотим мы этого или нет, именно к приматам, такова, что о главенствующей роли женщины не может идти и речи. Даже социально извращенное современное общество с его воинствующим феминизмом и стремлением к равенству полов, не в состоянии изменить нашу природную суть.

Здесь уместно будет вспомнить старую русскую пословицу, гласящую: «Мужчина голова, а женщина шея». Как говорится, не добавить, не прибавить. Так было, так есть, так и будет.

Цитата на полях

Матриархат первобытных людей был придуман кабинетной наукой XIX века – в действительности его никогда не могло быть. Теория матриархата, никогда и нигде не существовавшего, выросла из одного факта: у некоторых народов в древности детей называли не по отцу, а по матери; однако данный факт отражает неизбежную в групповом браке неопределенность отцовства, а совсем не «власть женщин», которая при первобытной жизни невозможна.

Профессор В. Р. Дольник

Монголо-татарское иго

Вот общепринятая версия. В XII веке Киевская Русь была страной богатой, с великолепным ремеслом и блестящей архитектурой. К XIV веку эта страна запустела настолько, что в XV веке стала заселяться заново выходцами с севера. В промежутке между эпохами расцвета и упадка через эти земли прошла армия Батыя, следовательно, именно монголо-татары являются виновниками упадка Киевской Руси.

Но на самом деле все не так просто. Дело в том, что упадок Киевской Руси начался во второй половине XII века или даже в XI веке, когда торговый путь «из варяг в греки» утратил значение из-за того, что крестовые походы открыли более легкую дорогу к богатствам Востока. А нашествие татар лишь способствовало запустению края, начавшемуся 200 лет назад.

Неверно и широко распространенное мнение, что чуть ли не все города («им же несть числа») на Руси были взяты татарами. Татары не могли останавливаться у каждого города, чтобы его разрушить. Многие крепости они обошли стороной, а леса, овраги, реки, болота укрывали от татарской конницы и деревни и людей.

Так, например, во Владимиро-Суздальской земле монголо-татары сожгли 14 городов и крупных сел из 300. Даже во время обычных для того времени междоусобных войн уничтожалось больше городов и сел. Что же это за завоевание и разорение?

Откуда же пошла ложь о вине монголов в запустении Руси? Вполне возможно, что повинен в этом Иван Грозный. Дело в том, что в знаменитой «лаврентьевской летописи» (основной источник истории России с IX по XIV век), страницы, посвященные нашествию монголов, являются позднейшими вставками XVI столетия. Историки предполагают, что Иван IV, собиравшийся завоевать Казанское ханство, приказал добавить в летопись описание жутких разорений, чтобы иметь идеологическое оправдание похода на Казань.

Цитата на полях

Вспомним то же татарское иго. Я в корне против его распространенной трактовки. Она пришлая и родилась на Западе. При этом ее автор, французский историк де Ту, опираясь на явно тенденциозные «Записки о московской войне» статс-секретаря польского короля Батория Р. Гейденштейна, поспешил причислить скопом и тюрок, и монголов, и русских к чудовищным носителям зла и разрушений.

Кому выгодно сегодня еще и еще раз доказывать, что Россия развивается через «тотальное отрицание»? Прошли века, а злополучные теорийки продолжают выставлять в негативном свете наших предков. Вдумайтесь – триста лет покорного рабства! Согласуется ли это с логикой и российским мужеством и свободолюбием? Но вот снова вспоминаются слова московского философа XIX века, действительно зараженного западным вздором: «Горе народу, если рабство не смогло его унизить, такой народ создан, чтобы быть рабом». Вторит ему и революционный демократ: мол, «жалкая нация, нация рабов, сверху донизу – все рабы». А первый из большевиков добавляет – «откровенные и прикровенные рабы-великороссы». Вот по какой линии «прогрессивного» развития мы прямиком пришли в ГУЛАГ!

Л. Н. Гумилев

Мнение о том, что татары были дикими и нецивилизованными широко распространено из-за того, что это было официальное мнение советской историографии. Но, как мы уже не раз убедились официальное вовсе не тождественно правильному.

Для развенчания мифа об отсталости и примитивности монголо-татар в очередной раз воспользуемся трудами Льва Николаевича Гумилева. Он отмечает, что монголы действительно убивали, грабили, отгоняли скот, умыкали невест и совершали множество таких поступков, которые принято осуждать в любой хрестоматии для детей младшего возраста.

Но все эти поступки были далеко не беспричинны. При расширении среды обитания монголы наталкивались на соперников. Война с ними была вполне естественным соперничеством. Отгон скота – это своеобразный спорт, связанный с риском для жизни, прежде всего для конокрада. Умыкание невест – объяснялось борьбой за потомство, поскольку с украденными женами обходились не менее деликатно, чем со сватанными по согласию обеих семей.

Все это, конечно, приносило много крови и горя, но, как отмечает Гумилев в отличие от прочих называемых цивилизованными регионов, в Великой степи не было лжи и обмана доверившегося.

Говоря о нецивилизованности монголов их «упрекают» за то, что у них не было городов и замков. На самом же деле то, что люди жили в войлочных юртах – герах никак нельзя считать признаком нецивилизованности, ведь это экономия даров природы, от которой брали только необходимое. Стоит отметить и то, что зверей убивали ровно столько, сколько нужно было удовлетворения голода (в отличии от «цивилизованных» европейцев, охотившихся ради развлечения) и поэтому не оставалось мусорных куч. Немаловажно и то, что одежда, дома, седла и конские сбруи делались из нестойких материалов, возвращающихся обратно в Природу, вместе с телами монголов. Культура же монголов, по словам Л. Н. Гумилева: «кристаллизовывалась не в вещах, а в слове, в информации о предках».

Тщательное изучение образа жизни монголов позволяет Гумилеву сделать может быть несколько преувеличенный, но, по сути, верный вывод: «Подумать только… монголы жили в сфере земного греха, но вне сферы потустороннего зла! А прочие народы тонули и в том, и в другом».

Так уж получилось, что историки считают, что религия, которой придерживались монголы в 12—13 веках была примитивным язычеством. Считается, что монголы относились уважительно ко всем верам, полагая, что важно лишь молиться за хана. По сути многие историки называют религию монголов примитивным шаманизмом. Однако Лев Николаевич Гумилев в своих трудах опровергает это заблуждение. Он утверждает, что монгольская религия 12—13 веков была законченной концепцией мировоззрения, с традицией, восходившей к глубокой древности и отточенной не менее, чем буддизм и ислам, зороастризм и манихейство, католичество и православие.

Часто как в общении с другими людьми, так и в прессе можно встретить мнение, согласно которому наши предки напрасно отвергли в XIII веке цивилизованных тевтонских рыцарей, исповедовавших христианство, и приняли иго монголо-татар, поклонявшихся Аллаху. Однако подобная точка зрения, по меньшей мере, нелепа. Во-первых, цивилизованные немецкие рыцари в буквальном смысле уничтожали на корню покоряемые ими народы, и если бы им удалось покорить восточные земли, то, скорее всего, все народы обитавшие на них постигла бы участь пруссов (как известно современная Пруссия – это территория стертого с лица земли наиболее значительного и культурного балтского народа – пруссов).

Во-вторых, называть монголо-татар мусульманами только потому, что современные татары исповедуют ислам, также ошибочно как утверждать, что кроманьонцы были христианами, поскольку современные европейцы в большинстве своем христиане. В действительности же среди шедших с Востока кочевников-монголов христианство было одной из наиболее распространенных религий (большая часть монгольских воинов XIII в. были христианами несторианского вероисповедания), а мусульман практически не было (добавлю, что порой относят к мусульманам и половцев, тогда как в большинстве своем они были христианами).

Лев Николаевич Гумилев писал: «Большая часть монгольских воинов XIII в. были христианами несторианского вероисповедания. Грамотность в Монголии была, конечно, не полная, но не меньше, чем во Франции или Норвегии. А Монгольский улус был на столько кочевым государством, сколько сложной системой мирного взаимодействия оседлых земледельцев Уйгурии и Тангута, скотоводов Центральной Монголии и лесных охотников Южной Сибири…»

Мусульманство было утверждено в качестве официальной религии Золотой Орды только лишь в 1312 году ханом Узбеком. Именно тогда и началось более серьезное противостояние Московского государства и Золотой Орды.

Отметим и то, что огромное количество ордынцев негативно восприняли новую религию и перешли в православие и подчинение русским князьям. Именно в четырнадцатом веке появилось множество знатных дворянских родов и родов дворян-однодворцев. От ордынских переселенцев ведут свою генеалогию такие славные фамилии, как Аксаков, Бердяев, Булгаков, Карамзин, Мичурин, Рахманинов, Тимирязев, Тургенев, Тютчев.

Цитата на полях

Мусульманство вовсе не было исконною верою монголо-татар. Не кто иной, как сын Батыя Сартак был, вероятно, или очень близок к Православию, или прямо в Православие и перешел. О христианстве Сартака есть показание добросовестного арабского историка аль-Джауздани, автора книги «Насировы таблицы». Аль-Джауздани в 657 году мусульманского летоисчисления (1258—59 г. от Рождества Христова) видел в Дели приехавшего из Самарканда по торговым делам сеида Ашрафа-эд-дипа. Сеид рассказывал историку следующее о Сартаке и его смерти. Сартак, гонитель мусульман, наследовал своему отцу Батыю после смерти его. Вступив на престол, Сартак должен был отправиться на поклонение великому хану Менке. На обратном пути Сартак проехал мимо орды дяди своего Берке и повернул в сторону, не повидавшись с ним. Берке послал спросить о причине такого оскорбления. Сартак ответил: «Ты мусульманин, а я исповедую христианскую веру; видеть лицо мусульманина есть несчастье». Берке заперся в своей палатке, положил веревку себе на шею и трое суток провел в плаче и моливе: «Боже, если вера Мухамеда согласна с истиною, отомсти за меня Сартаку». На четвертый день после этого Сартак умер. Преемник Сартака Берке, наоборот, официально принял мусульманство. Обращение Берке не означало, однако, окончательного обращения в мусульманство всей Орды. Один из следующих «ордынских царей» Тохту (1291—1313 г.г.) был ревностным почитателем шаманства и ламаизма. Преемник его Узбек, на сестре которого женат был московский князь Юрий Данилович, был очень расположен к Православию. На Сарайских монетах, относящихся, по-видимому, ко времени Узбека, встречаются изображения двуглавого орла и, вероятно, Богородицы (женщины с младенцем). Узбек перешел, однако, в мусульманство. «Царь Озбяк обесерменился», – отмечают и наши летописи. Лишь с этого времени (начало XIV в.) положена была окончательная грань между Золотою Ордою и Русью. Впрочем и сам Узбек, и его ближайшие преемники доброжелательно относились к русской церкви и давали «ярлыки» в обеспечение прав русских митрополитов и епископов, точно так же, как не ставили никаких препятствий переходу монголо-татар в Православие. Два культурных центра Джучиева Улуса – Сарай и Москва – тесно связаны между собою в устройстве величайшей русской исторической культурной силы – Православной Церкви. Вскоре после монгольского завоевания руководители русской Церкви поняли и осознали необходимость крепче связаться с новым государственным центром – Сараем. Русская церковь пережила время неустройства. Кафедрою митрополита с самого начала на Руси был Киев. После монгольского погрома 1240 г. Киев потерял значение и долго не мог оправиться. Митрополиты стали подолгу жить в северо-восточной Руси, во Владимире на Клязьме, а в конце XIII века окончательно переселились во Владимир, а затем в Москву. Митрополит не мог, однако, оставить без внимания главный центр Улуса Джучиева – Сарай. Каждый русский митрополит XIII – XIV веков должен был часто ездить в Сарай и подолгу пребывать там. Понятна была мысль – устроить в Сарае нечто вроде постоянного своего представительства. Таким представительством была основанная в 1261 году митрополитом Кириллом Сарайская епископская кафедра. С своей стороны и «царь татарский» требовал, чтобы в столицу его назначен был «большой поп». Сарайский епископ был как бы представителем митрополита всея Руси, подобно тому, как этот последний сам был на Руси как бы представителем Вселенского Патриарха Царьградского. Сарайский епископ служил посредником между митрополитом и монгольским ханом, с одной стороны, вселенским Царьградским императором и патриархом – с другой. К патриарху и царю греческому в Царьград ездил епископ с грамотами от царя ордынского и от митрополита всея Руси. Таким образом, если было два центра в Улусе Джучиевом – Сарай и Москва – то эти же центры служили средоточиями и церковного устройства Руси. С точки зрения государственно – административного механизма главный центр был Сарай, дополнительный – Москва. В церковном отношении было наоборот. Главный центр был Москва, дополнительный – Сарай. Но если бы оправдались вышесказанные предположения о переходе сарайских ханов в Православие, ясно, что быстрее переменились бы роли Москвы и Сарая и в церковном отношении. Митрополия всея Руси, утратив Киевские корни, укрепилась бы окончательно не в Москве, а в Сарае.

Г. В. Вернадский «Монгольское иго в русской истории»

По устоявшемуся мнению жестокие монголо-татары разрушили культурные оазисы земледельческих городов. Но было ли так в действительности? Ведь официальная версия построена на легендах, созданных придворными мусульманскими историографами. О том, чего стоят эти легенды рассказывает в своей книге «От Руси к России» Лев Николаевич Гумилев. Он пишет, что о падении Герата исламские историки сообщали как о бедствии, при котором в городе было истреблено все население, кроме нескольких мужчин, сумевших спастись в мечети. Город бы полностью опустошен и лишь дикие звери бродили по городу и терзали мертвецов. Отсидевшись, некоторое время и придя в себя, спасшиеся жители Герата отправились в дальние края грабить караваны, руководствуемые «благородной» целью – вернуть себе утраченное богатство.

Далее Гумилев продолжает: «Это характерный образчик мифотворчества. Ведь, если бы все население большого города было истреблено и лежало трупами на улицах, то внутри города, в частности в мечети, воздух был бы заражен трупным ядом, и спрятавшиеся там просто умерли бы. Никакие хищники, кроме шакалов, возле города не обитают, а в город и они проникают очень редко. Измученным людям двинуться грабить караваны за несколько сот километров от Герата было просто невозможно, поскольку им пришлось бы идти пешком, неся на себе тяжести – воду и провизию. Такой „разбойник“, встретив караван, не смог бы его ограбить, поскольку сил хватило бы лишь на то, чтобы попросить воды».

Еще более нелепы сообщения исламских историков о падении Мерва. Монголы взяли его в 1219 году и якобы истребили там всех жителей города до последнего человека. Тем не менее, уже в 1220 г. Мерв восстал, и монголам пришлось взять город снова (и снова всех истребить). Но еще через два года Мерв выставил для борьбы с монголами отряд в 10 тысяч человек.

Подобных примеров множество. Они еще раз наглядно показывают насколько можно доверять историческим источникам.

Надо сказать, что вымыслы мусульманских историографов были «на ура» подхвачены западными историками, считавших монгольскую империю «варварской» и способной лишь к разрушительным акциям. Печально, что этот миф (смотрите также статью «Черная легенда») поддержали и многие русские историки. Об этом писал еще в конце прошлого столетия один из крупнейших востоковедов России и мира В. В. Бартольд (1869—1930). Он сетовал на то, что многие российские историки писали о монголах «безусловно враждебно, отрицая у них всякую культуру, и о завоевании России монголами говорили только как и варварстве и об иге варваров… Золотая Орда… была культурным

государством; то же относится к государству, несколько позднее образованному монголами в Персии».

Подобной точки зрения придерживался и один из наиболее выдающихся деятелей Азии XX века – Джавахарлал Неру: «Многие думают, что, поскольку они были кочевниками, они должны были быть варварами. Но это ошибочное, представление… у них был развитый общественный уклад жизни и они обладали сложной организацией… Спокойствие и порядок установились на всем огромном протяжении Монгольской империи… Европа и Азия вступили в более тесный контакт друг с другом».

В восемнадцатом веке в среде русской аристократии модно было учиться во Франции. Но, как метко подметил Л. Н. Гумилев обучались там русские студенты «не столько наукам, сколько точкам зрения», в том числе и концепции идентичности русских и татар как одинаково восточных варваров. Впоследствии это мнение было преподнесено в России единственно верная точка зрения на историю.

Даже такой гений как Пушкин, бывший не только великим поэтом, но и ученым, был подвержен влиянию этого мифа. Он писал о том, что историческое предначертание России в том, что «ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили нашествие на самом краю Европы, варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока.

Но была ли на самом деле угроза монгольского овладения Европой? В XIX веке все ученые и публицисты считали, что из Азии пришли неисчислимые полчища, сметавшие все на своем пути. На самом же деле монголов было около 600 тысяч человек, а армия их составляла всего 130—140 тысяч всадников, воевавших на трех фронтах: в Китае и Корее, в Средней Азии и Иране и в половецких степях.

В это же время на Руси было около 6 миллионов жителей. В Польше и Литве – 1,6 миллиона, а население Франции приближалось к 20 миллионам. Столько же было в Италии и Германии.

По мнению Л. Н. Гумилева в XIII в. опасность для Европы была скорее психологической, чем реальной. Но главное не это. Непонятно для чего, ради каких общих интересов русским людям необходимо было защищать «немецких феодалов, ганзейских бюргеров, итальянских прелатов и французских рыцарей, которые со своей стороны наступали на Русь, либо истребляя, либо закабаляя „схизматиков греческого обряда“, которых они не считали за подлинных христиан? Поистине, теория спасения Европы Русью была непонятным ослеплением, к несчастью неизжитым до сих пор» (Л. Н. Гумилев).