Текст книги "Ноосферное мышление. Часть II. Эволюция. Культура. Экспансия"

Чтобы стать хозяином, политик изображает слугу.

Шарль де Голль

Государство, которое неспособно видоизменяться, неспособно и сохраниться.

Эдмунд Бёрк

Жизнь Человечества в эпоху идеологически эволюционируемой государственности – это жизнь

– с начала XIX века по начало XXI века, то есть примерно два столетия;

– осознаваемой экспансией;

– когнитивной культурой с осознаваемой рефлексией или осознаваемой когнитивностью;

– гиперциклом всевозможных идеологий;

– с формированием и развитием «Больной Науки» через три научных парадигмы к четвёртой;

– эпохой, в которую на продолжающуюся естественную эволюцию государственности заявившие о себе (как самоэволюционирующее сообщество) идеологи (через политиков) наложили конституционным правогенезом идеологически эволюционируемую государственность;

– демографическим взрывом, в котором Человечество увеличило свою численность с примерно 1 млрд. человек до почти 8 миллиардов к 2025 году. То есть в восемь раз!

– самыми масштабными и кровопролитными войнами (I и II мировой), а так же многими другими войнами «чуть поменьше», но не менее кровопролитными;

– эпохой создания сверхмощного (ядерного и водородного) оружия, которым Человечество в случае всеобщего вооружённого конфликта (гипотетической III Мировой войны) способно уничтожить себя само;

– эпохой создания оружия массового поражения (химического и бактериологического), которым военные не только уничтожают гражданское население вражеских государств, но и которое при отсутствии полного контроля над ним может нанести чрезвычайный урон самим агрессорам, решившимся его применить;

– эпохой создания единого глобального информационного пространства через создание телеграфа, телефона, радио, телевидения, Интернета и сотовой телефонии;

– эпохой создания медицины, с которой современные врачи по представлениям наших предков из начала XIX века вытаскивают больных буквально «с того света»;

– эпохой создания индустриального производства, с которым Человечество создало себе техносферную оболочку и при этом чрезвычайно загрязнило собственную геобиосферу;

– под свою индустриализацию – возросшим потреблением энергии от невозобновляемых источников. Количественно это выразилось в потреблении порядка 20 ексаджоулей в год в начале XIX века до 500 ексаджоулей (5 10²⁰ Дж) в год в 2020 году. Увеличение в 25 раз!

– такой антропогенной экспансией на свою биосферу, в результате которой Человечество катастрофически обеднило её биологическое разнообразие, чем разрушило миллионолетнюю сбалансированность многих планетарных экосистем;

– которой оно подняло среднюю температуру по планете на 1,23 °С, чем спровоцировало общую разбалансировку планетарного климата. Это выразилось в существенном росте количества тайфунов, смерчей, ураганов и засух. Перспективы этой разбалансировки таковы, что научное сообщество выражает серьёзные опасения о перспективе скатывания Человечества в так называемую «парниковую катастрофу» и по сути прекращения своего существования.[124]124
  Так, количество сверхмощных тайфунов с 1970 года увеличилось в два раза. Такие тропические тайфуны (или циклоны) уже давно стали символом изменения климата из-за их узнаваемой свирепости. Поскольку их сила питается теплой водой, учёные уже давно ожидают, что они станут более интенсивными, ведь океаны нагреваются. // https://fb.rU/post/environment/2016/9/12/7398


[Закрыть]

Методологическое отступление

Рассматривая и постигая интересующие нас социальные процессы, мы ещё раз должны отдать себе отчёт в том, что по законам мышления следует рассматривать не какие-то безликие «общественные отношения», «социальные силы», «культурные образования» и т. д., а субъектов, осуществляющих свою экспансию в соответствие со своей культурой, своими интересами и своими возможностями. Человечество – это иерархия социальных объединений и субъектов всевозможного уровня: от отдельного человека через «группы по интересам» до ТНК и военных союзов между государствами. Каждый субъект самоорганизуется в соответствие со своей культурой и в своём социальном окружении сотрудничает и соперничает. Или ведёт свою экспансию.

Материя самоорганизуется из своих структурных глубин, и социум выстраивается и действует из глубин своей когнитивной самоорганизованности. Сначала когнитивная самоорганизация – потом поведенческая самореализация. Каждый человек живёт в соответствие со своей когнитивной культурой и эмоционально-волевыми установками. Культурой того или иного уровня человек обеспечивает эффективность своей жизни. Путь к более эффективной (или к лучшей жизни) лежит только через повышение и развитие культуры, через рост индивидуальной культуры.

После буржуазных революций Человечество продолжает свой рефлексиогенез, когнитогенез, идеологогенез, культурогенез и правогенез, но в новых условиях – осознаваемой либеральности. Что не запрещено – то разрешено. Если чьё-то достижение показало свою полезность и эффективность, его подхватывает заинтересованное общественное сознание и, распространив, делает его культурной нормой. А до чего с такой культурной нормой можно дойти, ещё полного понимания нет. Что будет потом – потом будем и разбираться.

Научиться видеть в рассматриваемых социальных явлениях субъектов – это только правильно приступить к пониманию происходящего. Рассматриваемые субъекты – только самый «верх» биологических и социальных процессов, идущих на IV уровне организации уже на самом подходе к ноосфере. До неё по историческим меркам от начала XIX века осталось всего ничего – немногим более двух веков. Вся доступная поверхность планеты практически поделена между государствами, а те из них, которые в своём развитии «впереди планеты всей», уже живут как состоявшиеся, но недозревшие гипопостемы, то есть: гиперцикличные программно организованные пространственно отграничившиеся системы. Это значит живут своими идеологиями как государственными программными организованностями и берегут свои географические чётко очерченные границы. Нарушение которых – это «casus belly»– повод к войне.

А какие процессы текут в структурных глубинах всех участвующих субъектов? Целый спектр всяческих «-генезов», которыми Человечество продолжает где эволюционировать, а где – самоэволюционировать. Это:

– геногенез,

– рефлексиогенез,

– когнитогенез (частью которого уже является идеологогенез),

– культурогенез (частью которого я бы зачислил техногенез) и

– правогенез.

Дарвиновский естественный и социальный отбор продолжают оставлять удачных генетических мутантов, которые проявляются как лучшие культурные индивидуальности и результатами своего поиска и творчества задают самоэволюционирование Человечества.

Передовые мыслители, учёные и философы, сознающие важность и необходимость рефлексивных и методологических исследований, их продолжают и тем повышают с каждым шагом когнитивную самоорганизованность человечества.

Другие передовые мыслители, учёные и философы, живущие больше директным мышлением, не оставляют свои прикладные и фундаментально-научные разработки, но всё чаще обращаются к своим рефлексирующим коллегам и находят, что с растущей осознаваемой рефлексией когнитогенез словно приобретает не просто второе, а совершенно новое дыхание.

Идеологи всех мастей, тоже как активные мыслители, разрабатывают свои доктрины, и при этом, стараясь рационально мыслить, оглядываются на живущих рядом с ними интеллектуалов и пассионариев, чтобы принять к сведению новые знания и новые идеи и, таким образом, остаться на передовых рубежах в борьбе за умы и волеизъявления своих сограждан.

Там, где в борьбе идеологий чьи-то гуманитарные и политические фантазии не получают встречной поддержки, то их забывают, а рациональные моменты оппоненты одобряют и способствуют их реальному воплощению. Да, Читатель, естественный отбор по-своему работает и в сфере идей. Незрелые идеи не пользуются успехом, а их носителей со слабой рефлексией теснят более сообразительные претенденты.

Идеологогенез есть часть культурогенеза, а сам осознаваемый культурогенез вслед за когнитогенезом тоже словно получает новое дыхание. Всевозможные пассионарии «от культуры» продолжают свои изыскания и своё творчество, но нет-нет, да оглядываются на учёных и философов, чтобы перенять у них новые научные открытия и новые научные знания. Во всех активных социальных ролях существуют свои энтузиасты, новаторы, творцы, которым «больше всех надо» и которые заинтересованы в том, чтобы у их социальной роли была своя здоровая экспансия. Эти творцы проявляют себя как учёные-прикладники, живущие тем интересом, чтобы их социальные роли не только сохраняли свою функциональность, но и были эффективными, продолжали пользоваться признанием общества. Чтобы исполнители в этих ролях неизменно добывали себе средства к существованию. Но культурогенез – это не только развитие и совершенствование уже существующих социальных ролей – это ещё и ротация социальных ролей. Это постоянное создание новых ролей, ибо светлые умы с сильными характерами изобретают новые технологии, поднимаясь от одного технологического уклада к следующему, это и упразднение отживших ролей, которые перестали быть востребованными.

Свою долю в социальное самоэволюционирование вносит и законодательная власть своим «текущим» правогенезом. Благодаря всё более совершенному и более полному законодательству каждое государство живёт всё более насыщенной и интенсивной жизнью, всё более напористо и результативно отстаивает свои интересы в экономических и политический отношениях.

Но так сказать – мало что сказать. Не просто развиваясь, а активно самоэволюционируя, Человечество за два последних века

– результативностью своего когнитогенеза

– результативностью культурогенеза

– демографической экспансией

– техногенной экспансией

– экономической экспансией

– энергетической экспансией и

– военной экспансией

настолько разрослось, разнообразилось и интенсифицировалось, настолько успело повоевать само с собой, настолько истощило планетарные и биосферные ресурсы, что (как было уже замечено выше) подошло буквально к порогу своего собственного планетарного существования. Сознавая это, представители мировой элиты из Римского клуба заказывают специальные исследования, и в 1972 г. выходит книга «Пределы роста», а в 1992 г. – «За пределами роста», сразу же ставшие бестселлерами. Человечество одной своей (пока меньшей) частью начало задумываться о ближайшем будущем, а другой (большей) частью продолжало раскручивать свою осознаваемую, но пока так и не осознанную до конца планетарную экспансию. Пророчество В.И.Вернадского, сделанное им в середине ХХ

в. о том, что в ближайшее время Человечество проявит себя как мощнейшая геологическая сила, сбывается! В своей третьей книге «Пределы роста. 30 лет спустя» (2004), авторы с горечью отмечают: «Мысль о том, что у роста могут быть какие-то пределы, для многих людей просто невообразима. О пределах не говорят ни политики, ни экономисты – для них это немыслимо. У людей укоренилось представление о том, что пределов не существует, поскольку везде царит глубочайшая вера в технологии, свободный рынок и экономический рост как средство от любых проблем, даже если они порождены самим ростом». [125]125
  Медоуз Д. Х. Пределы роста: 30 лет спустя [Электронный ресурс] / Д. Х. Медоуз, Й. Рандерс, Д. Л. Медоуз; пер. с англ. Е. С. Оганесян —2-е изд. (эл.). – М.: БИНОМ. Лаборатория знаний, 2014. С. 318.


[Закрыть]

С позиций ноосферного мышления мы теперь говорим не просто о «развитии культуры», как раньше, а говорим об осознаваемой культурной самоэволюции социума. К концу эпохи Просвещения, к началу XIX в. интеллектуальная элита общества проникается пониманием того, что развивать культуру можно только наукой, а это значит осознанно создавать либо специальные научно-исследовательские учреждения, либо придавать научно-исследовательский статус существующим университетским подразделениям и выделять на развитие науки специальные спонсорские или бюджетные средства. Время пассионариев-одиночек «от науки» прошло, и самоэволюцию научного сообщества надо обеспечивать на институциональном уровне. При осознаваемой самоэволюции культуры мы говорим уже о культурогенезе, организованном в государственных интересах и государственном масштабе. С этого транскультурного рубежа статус социальной роли учёного, как роли самой самоэволюционирующей, ещё более укрепляется. Её поддерживает ещё одна самоэволюционирующая социальная роль – роль философа. Философия – это когнитивная культура, в которой интеллектуалы-пассионарии продолжают генерировать и разрабатывать свои Картины мира, стараясь приблизить своё познание Логики Бытия к объективной реальности. Если наука развивается дисциплинарно и с прикладного уровня движется как бы «вглубь» к фундаментальному, то философы стараются ответить на потребность общественного сознания в цельных Картинах мира. С ними человек имеет (пусть с осознанием неполноты своего познания, но) какую-то общую и принципиальную самоорганизованность и онтологическую сориентированность в Логике Бытия, ибо это соответствует его потребности во внутренней когнитивной упорядоченности. Пока наука созревает дисциплинарными путями, за цельность Картины мира и за осознание человека самого себя в ней отвечает философия.

Пассионарии и интеллектуальная элита продолжают добывать новые знания, осмысливать их и вырабатывать новую когнитивную организованность. Чем пополняют и уточняют Картину мира. Новой образованностью и когнитивной организованностью постепенно проникается всё общество, все граждане, в том числе и политики. С новой когнитивной культурой совершенствуется и культурогенез: эволюционирует этическая культура, законодатели с новыми идеологическими находками на новом культурном уровне осмысливают текущие правовые вызовы, обострившиеся юридические потребности и принимают соответствующие им новые законы. С развитием культуры и технологий Человечество всё более расширяется и разрастается, а развитием когнитивной культуры (и рефлексии как части её) повышает свою самоорганизованность.

Раскрыть описательно в самых общих чертах осознаваемую самоэволюцию культуры за XIX и ХХ века с позиций ноосферного мышления – задача огромная сама по себе, и в рамках этой книги просто невозможная. Она будет решена позже, а здесь я, автор, обозначаю методологический подход к ней: начинать следует с описания состояния и отслеживания созревания нофуком в общественном сознании. Или, другими словами, с описания главного структурного «расклада». На начало XIX века созрело одно состояние созревающего человеческого интеллекта, а к концу ХХ века – уже другое. Предноосферное. Первую попытку описания исторического созревания 4-й нофукомы в гиперцикле ЛПКК я, автор сделал в книге «Моя/наша идеология» в 2007 г. Описывая эволюцию этого гиперцикла, я попытался показать, как менялись за три последних тысячелетия его внутренние пропорции. Как постепенно «взрослела и мужала» наука, как ей в этом помогала философия, как с каждым годом уступали свои позиции религия и мистика, как в этом участвовала художественная ЛПКК. Но на данный момент перед нами задача более масштабная: научно проследить эволюцию всего гиперцикла нофуком.

Если поставить вопрос так: «Чего главного в когнитогенезе добилось Человечество в эпоху когнитивной культуры с осознаваемой рефлексией?» – то ответ будет такой: обретения дисциплинарного научно-фундаментального мышления. Учёные своим ролевым сообществом выработали фундаментально-научное знание, которое в начале ХХ в. при первом транспарадигмальном переходе будет осознано сначала как первая научная парадигма, а в самом ХХ в. ещё две – как неклассическая и постнеклассическая. XIX и ХХ – это века создания фундаментально-научного мышления. Такого, с которым человечество поднималось к научно осознанному ноосферному транскультурному переходу. Когнитогенез шёл на двух основных уровнях: мировоззренческом и прикладном. Мозг оказался удивительным органом, способным обобщать свою научно-прикладную самоорганизованность и словно концентрировать её в научно-фундаментальном мировоззрении. Во второй половине XX в. учёные учились видеть мир самоорганизующимся и опираться в этом на онтологию новых наук: синергетики и нелинейной динамики. К концу ХХ в. научное сообщество как бы приготовилось к междисциплинарному мышлению в фундаментальной науке, и это мышление с познанием его природы в своём рефлексиогенезе уже готовили когнитологи.

Что касается философов, то для них XIX век стал веком последних серьёзных и значимых идей, а пришедший ему на смену век ХХ – стал веком исчерпания творческого и организующего потенциала их когнитивной и социальной роли. [126]126
  Палагин С.В. А ты знаешь, какое у тебя мышление и на что ты с ним способен? – Саратов, Научная книга, 2005. С. 142 – 167


[Закрыть] Она исполнила свою историческую миссию, созрела как когнитивный рудимент и словно «зависла» в своей объяснительной беспомощности, дожидаясь, когда в ноосферном транскультурном переходе наработанный в ней потенциал окончательно заберут к себе учёные, а её саму окончательно упразднят.

Эпоха идеологически эволюционируемой государственности – это эпоха продолжающегося соперничества и разных темпов эволюционирования и самоэволюционирования логико-поведенческих когнитивных культур. Ролевые сообщества Учёных и Философов самоэволюционируют своими темпами и своей скоростью когнитогенеза, а рядом с ними Богословы и Мистики – своими темпами и своей скоростью. И если в рядах последних мало что меняется, то в стане Учёных и Фи – лософов мы видим разительные достижения. Учёные подходят к открытию Ноосферного Разума, а

Философы своими онтологическими и рефлексивными идеями им в этом содействуют. Пока Ноосферный Разум созревает в науке и философии, широкое общественное сознание самостабилизируется религией и традициями, а свои виртуальные фантазии незрелого осознания самих себя в незрелой Картине мира воплощает в мистике и экстрасенсорике. Что делать, но «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало».

Если осознаваемая когнитивная и культурная самоэволюция – это интеллектуально-интроспективное явление (в ней тоже свои баталии и страсти!), то осознаваемая экономическая, техническая, энергетическая и политическая самоэволюция – это уже реальная жизнь с выяснением интересов, с кипящими страстями, с достижениями и утратами, с победителями и побеждёнными. Как «прокипает» эта материализованная жизнь за эти два века? Это уже более чем реальная экспансия Человечества со своими результатами в планетарных масштабах.

Как её можно охарактеризовать самым обобщающим и точным образом в эту эпоху?

Выбор правильных, точных и ёмких понятий всегда очень важен. Сегодня мы, уже начав ноосферный транскультурный переход, завершаем предыдущую эпоху, а значит, осознаём её место и значимость в нашей Истории. И раз эпоху завершаем, то соответственно можем уже охарактеризовать её по той сути и значимости, которые были и состоялись. Если в эпоху Возрождения Человечество возрождалось, в эпоху Просвещения просвещалось… Просветившись, оно открыло и осознало в себе новые возможности, а там с ними и бросилось реализовывать заложенную в него эволюцией суть: раскручивать свою жизненную экспансию. А так как в соответствие со своим интеллектуальным (и рефлексивным) развитием в эту эпоху оно могло делать это только осознаваемо, то и название эпохи Логика Бытия нам просто подсказывает: XIX и ХХ вв. в Истории Человечества – это эпоха Осознаваемой Экспансии.

Учитывая то, что неподготовленный человек нюанс различия между «осознаваемой» и «осознанной» экспансией будет ловить с трудом, то эпоху Осознаваемой Экспансии логично называть эпохой Недоосознаваемой Экспансии. Это более доходчиво звучит при сопоставлении её со следующей эпохой – эпохой Осознанной Экспансии.

В эпоху Осознаваемой (или Недоосознаваемой) Экспансии люди вроде бы сознают, что делают, но на самом деле это сознание обманчиво из-за незрелости их рефлексии. Чтобы осознать незрелость своего осознания, надо осознать незрелость своей рефлексии, да не просто так, а научно. Но это – достижение будущего, только третьего десятилетия XXI века. С осознанной научной рефлексией начнётся следующая эпоха – эпоха Осознанной Экспансии. Возможно, Человечество согласится называть её эпохой Ноосферной экспансии.

Но это только одна сторона развития Человечества.

Свою Осознаваемую Экспансию Человечество раскручивает, опираясь на свою культуру. Природа культуры в эту эпоху – осознаваемое самоэволюционирование. Если подходить к оценке этой эпохи «со стороны» культуры, то эта эпоха есть эпоха Осознаваемой Культурной Самоэволюции. Или Недоосознаваемой Культурной Самоэволюции.

Соответственно эпохе Осознанной Экспансии соответствует эпоха Научно-осознанной Культурной Самоэволюции.

В пользу таких понятий – их смысловая ёмкость, а так же эволюционная и культурная преемственность.

Первое, куда люди «вкладывают» результаты своего культурогенеза – это в создание лучшей жизни. Создавать для себя лучшую жизнь человеку дано в двух, скажем так, «направлениях» – в окружающей природе и в государстве. Так как тема данной главы – эволюционируемая государственность, то это – второе направление, во что люди вкладывают свои культурные достижения. И вкладывают они их через совершенствование этики и идеологии. Как человечество эволюционировало и самоэволюционировало идеологиями за эту эпоху – было сказано в главе 3.8.3.

С идеологией люди в той или иной степени проникаются исполнением такой социальной роли, как «идеолог», а с нею идут в организацию своей государственности. При этом для этого берут на себя исполнение ещё одной социальной роли этой эпохи: «политик».

Но берут как?

Ответ мы найдём, если логично продолжим формулу «какова когнитивная и психическая самоорганизация – такова и поведенческая самореализация» на социальном уровне: «какова идеологическая самоорганизация – такова и политическая и государственная самореализация».

На то она и осознаваемая когнитивная самоэволюция, что верх в ней всё увереннее берёт здоровый прагматизм. Разговоры разговорами, но гражданам нужны конкретные положительные результаты – и парламент издаёт законы «на злобу дня». Хоть в парламентских мозгах и крутится» свой гиперцикл идеологий, суть всех идеологических подходов одна: – «чтобы для общества и государства было лучше». Но вот как лучше и почему лучше, и будет ли действительно лучше – вот это и является предметом парламентских дебатов. Обсудили проблему, проголосовали – закон приняли. Можно сказать, что когнитивный смысл работы парламента – превращать полиидеологичность мнений законодателей в единую рациональную линию государственной политики – внутренней и внешней. Несмотря на все идеократические и идеологические разногласия, политики, сенаторы, депутаты понимают: жить как-то надо, и жить лучше всего сотрудничая. И только там, где совсем невозможно договориться, там начинают ссориться и враждовать.

Работа механизма демократического парламентаризма – это работа по программе «переработки» творческого хаоса в однозначное решение. В парламенте те основные структурные алгоритмы когнитивной самоорганизации, как мозгах человека. Только на уровне созревающей особи IV уровня организации! Ведь власть – это как бы мозг государства. Чем занимаются депутаты? Работой по когнитивному ЦСС! Они выдвигают животрепещущие предложения, а потом их рефлексируют. Обсуждают, критикуют и выбирают наиболее устраивающее всех решение. А потом запускают его на уровень сверхцели, издают закон. И граждане обязаны им руководствоваться.

Возможные конфессиональные и идеологические разногласия в новой культуре оказываются как бы уважительно «попридержанными» в сфере личной и частной жизни, и в свободных экономических договорных отношениях никого не должны касаться. Если и где люди проявляют свои идеологические позиции – так это в парламентах и на выборах. Там, как проголосовали – так и поступили. Закон приняли, и он теперь обязателен для всех. За кого проголосовали – тот и прошёл в сенаторы или парламентарии.

Для человека механизмом, переводящим его когнитивную и психическую самоорганизованность в его поведенческую самореализацию, служит нервная система. Для социума механизмом, переводящим идеологическую организованность общества в его государственную самореализацию, служат политики. Подходя с понятиями третьей научной парадигмы к проблемам общественной и государственной самоорганизации, мы находим, что говорить об «общественной самоорганизации» надо очень тонко, точно и осторожно. Согласившись на режим самоорганизации с пейсмекером (вследствие социально-ролевой специализации), общество делегирует ему полномочия себя организовывать в соответствие со своими представлениями, возможностями и интересами. Нарушение эт ого условия подразумевает «отзыв» «проштрафившегося» пейсмекера и замена его новым.

Но если бы это было так просто!

Дорвавшись до власти над людскими умами и душами, пейсмекер социального пространства (то бишь наш политик) пускается в авантюру выгодного для себя подсознательного перепрограммирования своего электората. Для себя или для своего заказчика. Для этого в сотрудничестве с продажными работниками СМИ он придумывает разнообразные информационные, когнитологические, психологические политические технологии. Рядовой избиратель даже не представляет, в каких границах и масштабах опытные политики «обводят его вокруг пальца». Кстати, ораторы, пропагандисты и агитаторы – это те же политики. Поэтому, говоря об «общественной самоорганизации», надо всегда уточнять, какова доля в этой «самоорганизации» самого общества (простого народа, избирателей), а какова – доля организовавших это общество «под себя» политиков. Ведь политики – это тоже часть общества, и надо быть точным в том, какая часть организуется действительно сама, а какая – не сама.

Почему такое возможно? Из-за фундаментальных различий в когнитивной культуре простого народа и профессиональных политиков. Эти фундаментальные различия – в рефлексии. Простой народ (при всей его современной информированности) продолжает жить когнитивной культурой с узнаваемой рефлексией, а профессиональные политики живут когнитивной культурой с осознаваемой рефлексией. Если воспользоваться игрой понятий на этот счёт «от Г.П.Щедровицкого», то можно сказать, что политик на два порядка хитрее простого избирателя.

Задача политика – получать от народа нужные обратные связи связь и давать народу нужную ему организованность. Вот только нужную кому? В глазах простых граждан – им, но с профессиональной позиции политика – ему. До выборов политик сначала идеологически обрабатывает избирателей, потом изображает их слугу, собирает голоса, а в итоге поступает так, как это нужно ему. Или его заказчику. Профессиональный политик делает это в границах возможного, а если граждане потом и повозмущаются немного – то ничего, мы им всё объясним, а особо несогласных или успокоим, или нейтрализуем. Ведь граждане не понимают, что политики стараются для их же блага. Правильно работая в этом направлении, небольшими шагами от демократии/республики за несколько лет можно прийти сначала к автократии, а там и к диктатуре.

Вся подноготная политика – в его идеологии. При этом идеологии, встроенной в общую культуру. Но идеологию, как особо сложный интеллектуальный продукт с её метасистемой, не всем дано правильно читать и понимать. И на этом многие игроки строят свою тактику и стратегию.

Эпоха Недоосознаваемой Экспансии – это эпоха государственности, в которую люди самоорганизуются идеологией и политикой. Это то, что они могут делать своей когнитивной культурой с осознаваемой рефлексией. Меняется когнитивная культура – меняется механизм социальной самоорганизованности. Это как свой самоорганизационный пласт: выше слишком сложно, а ниже – слишком просто.

Средства массовой информации, (начиная с газет), в качестве своего идеологического инструмента власти и оппозиции приручали и оформляли весь XIX век, и только к началу XX века начали широко и профессионально им пользоваться. Например в дореволюционной России, В.». Ленин и другие лидеры тогдашней оппозиции уделяли прессе самое первостепенное внимание, понимая, что именно газета может стать «не только коллективным пропагандистом и агитатором, но и коллективным организатором» революции, переворота, победы на выборах. В 1912 г. В.». Ленин писал, что «политическая газета есть одно из основных условий для участия любого класса современного общества в политической жизни страны вообще, а в частности и для участия в избирательной кампании». Но идеологическая и политическая экспансия только через прессу – это прошлый век. Сегодня масштабы идеологической и политической экспансии с глобальной и всепроникающей электронной информатизацией принципиально другие.

Но суть политического соперничества в основе своей осталась прежней.

Для буржуа с его моралью (особенно в её англосаксонском варианте) ложь ради личной выгоды – неформальная этическая норма. Англосаксонский и во многом европейский менталитет – это частные жизни, защищаемые частным правом. А при таком образе жизни жить, и не врать – невозможно. Кстати, английский язык особенно богат словами, обозначающими факт обмана. [127]127
  Психология обмана. Как, почему и зачем лгут даже честные люди. / Чарльз В. Форд; Пер. с англ. Е.А.Любимцевой. – М.: Эксмо, 2013. С. 30.


[Закрыть]

Вообще ложь – это информационная и социальная технология, которой субъект (человек, группа, организация или даже целое государство, а уж армия – так это обязательно) добивается своих целей. Если обращаться к эволюционным истокам лжи, то врать «в свою пользу» уже умеют обезьяны. Что уж тогда говорить про людей? Одна из целей лжи – обретение желаемого (сознательно и подсознательно) психологического комфорта. Ложь – это одна из когнитивных технологий культуры с доноосферной рефлексией. Люди лгут не только другим, они лгут себе, чтобы сознавать и ощущать себя теми, кем они хотят быть. Люди лгут, когда хотят добиться нужной информационной или психической защищённости. Когда нужно добиться преимущества в социальном соперничестве. Что касается Политика, то при его самореализации в информационном пространстве, в пространстве идей и идеологий, общественных и государственных интересов, главная ролевая задача – идеологическая обработка электората и мобилизация его в нужном общественном и государственном направлении. Поэтому ложь для него – традиционная и обязательная информационная и когнитивная ролевая технология. Ложь в сфере политики – это технология достижения нужной идеологической и политической организованности и нужных результатов в идеологической и политической экспансии. [128]128
  Там же. С. 9.


[Закрыть]

Политик лжёт, когда ему результат в его работе нужен «здесь и сейчас». Как будут развиваться события дальше – ему пока неважно. Кроме этого, рассчитывая, что добившись успеха «здесь и сейчас», он с ним лучше справиться с тем, что будет «потом». Даже если его и уличат как лжеца. Когда в политике сплошь и рядом врут все, то постыдным становится не сам факт лжи, а неумелое, даже «непрофессиональное» враньё. Политик лжёт, потому что в доноосферном обществе умело лгать – результативно. Ложь очень часто позволяет добиться результатов, которые нельзя или очень трудно «отмотать назад». Если такое возможно в коммерции, в прелюдии к сексу, на войне, а уж в политике – тем более. Если обманными политтехнологиями удалось добиться нужных результатов на выборах, то восстановить справедливость обычно почти невозможно. Последний самый яркий пример: победа демократов в лице Байдена над республиканцами в лице Трампа достигнута не только ложью, но и трудно скрываемым масштабным мошенничеством.