Текст книги "Без царя в голове"

Первое, что приходит в голову —

обычно совершеннейшая глупость.

Потому как глупых мыслей в голове человека

существенно больше, чем ума.

Совершенно неожиданно Ивану в голову пришла замечательная идея. Идея так понравилась Ивану, что он аж подскочил в кресле, ткнул в переговорник и потребовал нетерпеливо:

– Михалыч, соедини-ка меня, братец, с начальником крепости. Крепости номер шесть, какой же еще? – удивился Иван несообразительности Михалыча.

– Алло, кто у телефона?

– Полковник Врубель, Ваше Величество! – рявкнул начальник базы.

– Полковник Врубель? Вот ты-то мне, братец, и нужен. Не у тебя ли служит лихой пилот Иван Волгин со товарищи?

– Так точно! Служит! Лихой пилот! – короткими пулеметными фразами отчитался полковник, недоумевая, с какой стати самого царя интересует никому неизвестный пилот.

– Сегодня их ко двору пригласят, будьте любезны проследить, чтобы при полном параде, мундиры начищены, ордена сияют, как у кота… кхм… в общем вы поняли?

– Откуда же ордена, Ваше Величество? – взмолился полковник. – С чего у них ордена-то появятся, чай не на фронтах служат!

– Пилоты лихие? Лихие! – спросил и сам себе ответил Иван. – Значит что? Значит, ордена быть должны! Ничего не знаю, наградить задним числом и направить во дворец.

– Слушаюсь, Ваше Величество, будет исполнено! Только вот с Волгиным проблема, не здоров Волгин.

– Оздоровить и во дворец, или мне вас учить, как из мертвого живого делать?

– Никак нет, Ваше Величество, оживим и доставим!

– И вот что еще… Есть у вас такой пилот, кажется Каховский, если не ошибаюсь…

– Не ошибаетесь, Ваше Величество, есть такой! – в голосе полковника звучало неприкрытое недоумение. То ли кто-то заложил его перед царем, то ли службу проверяют, внезапные инспекции наводят. Но чтобы сам царь? Странно все это.

– Так вот что я хотел сказать, полковник, вы этого мерзавца разыщите и в каземат упрячьте пока.

– Никак невозможно, Ваше Величество!

– Ты что, полковник, перечить царю вздумал?

– Никак нет, Ваше Величество, только нет Каховского в расположении. Пропал куда-то, час уж как доложили, что ушел на задание и не вернулся. Да и сигнал его исчез с отметчика, стало быть погиб.

– Погиб или не погиб, это дело десятое – появится, сразу же в каземат!

– Есть!

Иван удовлетворенно шлепнул трубку на аппарат, одним врагом меньше. Хорошо быть царем, пальцем шевельнул и нет Каховского, не получится у вражины счеты свести. Где-то по краю сознания бродила интересная мысль, несуразица сущая, о том, что Волгин в голове царя и Волгин в каземате одно и то же лицо. Не случится ли чего странного, ежели Волгина в каземате оживят? Подумалось Ивану, да не додумалось, вновь кривая вильнула круто в сторону.

***

Если вам грустно, ищите женщину!

Но заранее подумайте, куда прятаться,

после того, как найдете!

Дверь в кабинет царя стремительно распахнулась и в кабинет буквально влетела разъяренная фурия. Одета по-царски, но манеры чисто кабацкие, глазищи горят, ногой топает и того гляди царю глаза выцарапает, если дотянется через стол.

– Ты что, паскудник, с графом сделал? – заорала баба, брызгая слюной. – Козел вонючий, на себя посмотри, потом на графа! Да ты пальца его не стоишь, развалина старая!

Затряслась вся в гневе неописуемом, глазенками по кабинету шныряет. Увидела шарик хрустальный, схватила и прямиком в башку царю швырнула.

– Ну, ничего себе манеры, – только и успел подумать Иван, падая под стол. – Это у вас так принято, чтобы всякая баба в царские кабинеты, как к себе домой вваливалась и царя предметами всякими убивала. Куда охрана смотрит, етить ее в коромысло? – изумленно спросил Иван у царя.

– Охрана к такому давно привыкла, в сторону смотрят они, не вмешиваются! Кому охота под царицыну горячую руку попасть?

– Так это царица? – удивился Иван. – Ну и ведьма!

– Ведьма и есть. С графом давненько путается, а я укороту дать не могу, потому как сам понимаешь – граф меня в кулаке держит.

– Куда спрятался, кабан жирный? А ну вылезай! Чтобы немедленно перед графом извинился, негодяй! – громила кабинет царица, швыряя в царский стол всякие бьющиеся предметы.

– Не буду! – пискнул Иван из-под стола, потому как обидно ему за царя стало. Чисто по-мужски обидно. Где это видано, чтобы баба так мужика унижала, ни во что не ставила и в открытую ему рога наставляла?

– Ах, ты не будешь? Еще как будешь, черт лысый! Бегом побежишь, на четвереньках козлом поскачешь. А не пойдешь, так тебя на веревке мои мальчики притащат к графу!

– Ваня, не губи, согласись ты с окаянной. Тебе может быть скоро в обратный путь убегать, а мне с ней оставаться. Не задирай нос, повинись, еще не поздно.

– Ага, сейчас, только шнурки поглажу, – окрысился Иван.

– Какие шнурки? – не понял царь.

Иван, не слушая царя, примерился и прыгнул из-под стола к ногам царицы. Хотя «прыгнул» слишком громкое слово для того маневра, которое изобразило рыхлое тело царя. Но главное было достигнуто – Иван схватил царицу за ноги и дернул на себя. Та свалилась как подкошенная, деревянно стукнувшись головой о паркет. Крик прервался.

– Убил? – шепотом поинтересовался царь. – Что же ты сделал, Ваня? – начал было он причитать горестно по-бабьи, но осекся. – Хотя, конечно, я бы и сам давно, но рука не поднималась…

– Ничего я не сделал, у нее на башке волос на добрую подушку хватит, ничего с ней не будет, очухается, – буркнул Иван, торопливо вскакивая на ноги.

Царица открыла глаза, недоуменно повращала глазами, явно не понимая, что с ней случилось и где она находится. Иван подошел поближе и аккуратно вылил воду из графина ей прямо на голову. Царица забулькала, чуть не подавилась, замахала руками и, путаясь в складках платья, вскочила на ноги.

– Еще раз так войдешь, убью! – сказал Иван, выразительно покачивая в руках хрустальный графин. – Поняла или еще мозги вправить? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Ик-ик… – вырвалось у царицы вместо ответа.

– На первый раз прощаю, добрый я с утра, но в следующий раз… у графа своего любимого поинтересуйся, кто такой Никитушка? Будешь рот разевать не по делу, познакомлю с ним! – с нескрываемой угрозой пообещал Иван царице. – Ишь моду взяла, мужу рога наставлять, я тебе, курица мокрая, мозги-то вправлю. А ну вон пошла и без стука более ко мне не входи!

Царица только икнула в ответ – поведение царя не вписывалось в привычную схему. Типовой сценарий не работал, а другого в ее арсенале не водилось. Нужно срочно менять тактику, да кто бы посоветовал? В кудрявой головенке ум забегал за разум в поисках ответа на вопрос – что случилось с царем?

Тишком молчком она, боязливо оглядываясь и путаясь в подоле, шмыгнула за дверь. Иван собрался было сказать что-нибудь крепкое в ее адрес, но в голове помутилось и он грохнулся в беспамятстве.

***

Вам такое и не снилось!

Да что вы, нам и не такое снилось!

Иван с трудом открыл глаза, голова трещала, все тело ломило, зрение плохо фокусировалось. Какие-то туманные фигуры мельтешили перед глазами и что-то невнятно бубнили. Вдруг в нос ему ударила противнейшая вонь, он громко чихнул и подскочил на месте. Зрение и слух мигом прояснились.

Он снова оказался в камере, возле него суетился старик и братья-пилоты Семенов с Кахой. Поодаль нервно прохаживался сам начальник крепости полковник Врубель.

– О, очнулся! Все, Каха, гони червонец, я выиграл!

– Очнулся, голубчик! – скакнул к Ивану полковник. – Как же ты нас напугал, Иван! Тебя царь к себе во дворец требует, а ты тут без чувств валяешься, аки бревно.

– Не понял, по какому поводу червонец? – откашлявшись, поинтересовался Иван у Семенова. – Из-з-звините, господин полковник, что-то я не в форме, – пожаловался он Врубелю. – Старик, убери эту гадость у меня из-под носа! – рявкнул он, окончательно приходя в себя.

– Так это, – замялся Семенов. – мы тут поспорили, загнешься ты или сдюжишь, ну и вот…

– Ну и сволочи же вы, товарищи называются, а я вас… – Иван едва успел захлопнуть рот, чуть не ляпнув «к орденам представил и во дворец вызвал к царю».

– Да ладно тебе, Иван, собачиться. Мы ж почитай сутки тут дежурим, пока ты в беспамятстве валяешься. Могли бы в госпиталь отправить, но тебе это надо?

– Стоп, а где… – Иван вовремя захлопнул рот, едва не сказав «царь».

В голове звенела пустота одиночества. Грех признаться, но за эти сутки он успел привыкнуть к своему напарнику, привык к его голосу, да и к самому дворцу привык, что греха таить. К тому же девки… Неужто все пропало?

– Где кисет мой? – грозно рыкнул Иван.

– Тю на тебя, скаженный! – удивились друганы. – Нашел о чем печалиться, вон он под тобой и валяется. Покурить захотелось? – заржали они.

– Ага… покурить, – облегченно выдохнул Иван, – и выпить.

– Извините, господин Волгин, – склонился к Ивану полковник, – выпить сейчас никак нельзя, никоим образом.

– Отчего же? – удивился Иван.

– Мы все приглашены во дворец к Его Величеству на личную аудиенцию!

– Вот же черт! – вздохнул Иван, вспомнив собственное распоряжение. – Прикажи дуракам молиться, они и лоб расшибут!

– Что вы сказали, господин Волгин, – удивленно поинтересовался полковник. – Кому надо молиться?

– Никому, господин полковник, молиться не нужно. Надеюсь я помыться и переодеться успею? – с надеждой поинтересовался он.

– Парадная форма перед вами, душ прямо по коридору. На сборы двадцать минут, нас ждет царь, – сообщил полковник. – Как вы понимаете, лейтенант, на такие аудиенции опаздывать не принято. Во дворце с этим делом строго.

«Видал я ваш дворец и его порядки!» – хотел ляпнуть Иван, да вовремя заткнулся.

Там ты был над царем, а теперь пришло время побыть под ним. Как карты лягут неизвестно, к тому же Меньшиков зол как черт и всякого царского любимчика под микроскопом рассматривать будет. А тут не кто иной, как опасный свидетель в гости к царю явится, да вдруг слово лишнее молвит? Ой, зря ты Ванька, сам себя к царю позвал. Но сделанного взад не воротишь, начатое на полпути не бросишь.

Иван помылся, побрился чьей-то тупой бритвой, натянул хрустящий от новизны парадный китель и пошел вслед за товарищами, думая грустные мысли, прощаясь заранее с белым светом. Кто же знал, что оно так выйдет? Ведь так все хорошо начиналось!

***

В конце даже самой хорошей дороги

вполне может оказаться казенный дом!

Обычно пилотам, отправляющимся в увольнение на Большую землю, предоставляют космическую шлюпку. Удобств минимум, летает как умеет, но сверху вниз долететь без проблем сможет. Другое дело, что треплет в ней нещадно, да и перегрузки такие, что с непривычки сдохнуть можно. Но и пассажир в тех шлюпках не гражданский, а как раз подготовленный – стало быть можно особо и не церемониться.

По случаю аудиенции у царя пилотам предоставили парадный катер. Сравнивать тот катер со шлюпкой все одно, что пытаться сравнить курицу с павлином. Красота, роскошь, бар, официантки молоденькие шастают и напитки предлагают.

Огромные во всю стену экраны показывают вид стольного града с высоты птичьего полета. И такие красоты открываются, что с непривычки глаза разбегаются. Но достаточно быстро в кучку собираются и упираются в гигантский шпиль царского дворца. Сверху тот шпиль выглядит тонким и хрупким, но в основании его небольшой городок разместиться мог бы.

От главной башни уходят в разные стороны лепестки складских и служебных построек. Здоровенные здания, не смотри, что с высоты малехонькими кажутся, на таких складах запросто можно крейсер спрятать. Между стенами пристроев усадьбы придворных с парками, бассейнами. Для красоты в каждом секторе свой цвет кровли и виден с высоты эдакий цветик-семицветик.

Будь это экскурсионный катер, народ бы от экрана к экрану бегал, охам и ахам предела не было, а тут скукота. Народу всего ничего, считай, порожняком летит. Вместе с пилотами пара штатских затесались и те мужики. В разговор не встревают, сидят скучные, чемоданчики между ног зажимают и от напитков отказываются. Видать бумаги секретные в тех чемоданчиках или деньги, вот и сидят, напрягаются, всех боятся. «Ну и пусть себе сидят, нам с ними детей не крестить», – рассудили пилоты и радостно загалдели в своем углу, обсуждая перспективы посещения царского дворца.

Только Иван поглядывает на них с подозрением, на стюардесс косится, каждое слово ловит и найти тайный смысл в них пытается. Но стюардессы проявляют к бравым пилотам исключительно женский глупый интерес, гражданские тупо читают газеты. Мал-помалу Волгин успокоился, обтер пот со лба и откинулся на спинку мягкого кресла.

Семенов с Каха уже размечтались, как славно они проведут время в царских кабаках. О причинах вызова во дворец они знали и по этой причине резонно считали, что героям дадут в награду нечто более существенное, чем цацка на мундир. Героя должны осыпать деньгами и за ним толпами должны бегать девки. Вот тогда имеет смысл в боях кровь проливать.

– Господа пилоты, огромная просьба при дворе вести себя прилично, громко не ржать, пальцем не сморкаться и девок не щупать! – приказал полковник.

Вовремя приказал, слова полковника ударили по их разгоряченному воображению холодным душем.

– Господин полковник! – в один голос возопили Семенов и Каха. – Это же несправедливо! Иван, скажи!

Но Иван помалкивал, стараясь не выразить лицом всю сложность ситуации. Какие там девки, какие пьянки? Живу быть и то славно. Одно дело, когда ты царь всевластный и совсем другое быть бесправным пилотом. Встреться сейчас на пути граф Меньшиков и не сдобровать им. Наплюет тайный советник на повеление царя. Хотя…

Вряд ли Меньшиков знает Волгина со товарищи в лицо. Скорее всего, указ накатали со слов вражины Каховского, стало быть какой-никакой, а шанс проскочить до царя незамеченным есть. Иван порадовался собственной сообразительности, не зря видать в царевой башке сидел, ума-то поднабрался.

Но радость тотчас сменилась печалью. Проскочим мы до царя и что дальше? Кто мы и кто царь? Да после того, что с ним сотворили, ты его самый злейший враг. Да он сейчас страшней и опасней тайного советника во сто крат, потому что злой, как черт и есть за что, – подвел грустный итог Иван.

Вот ведь западня и кто в виноват, кто кашу заварил, кто сам себя в западню затащил? Ответа долго искать не требуется – сам же и виноват. Сидят, дурачки, радуются жизни и не знают, что той жизни им осталось от посадки до царева дворца. Там их всех либо тайная полиция перехватит, либо царь на дыбу пошлет. Куда не кинь, всюду клин.

– А? Что? – Иван с трудом оторвался от грустных мыслей, почувствовав, как его немилосердно трясут с двух сторон.

– Фу ты, мы уж подумали, что ты снова наладился коньки откинуть, – вздохнули облегченно друганы.

Полковник вытер лоб платочком и промолчал, но взгляд его был весьма выразителен: «Хоть вы, господин Волгин, и богатей, но как были раздолбаем, так им и остались при всех ваших миллионах!». Негоже товарищей в неведении держать, – решился Иван, – по крайней мере предупредить надобно, чтобы не слишком расслаблялись.

Иван собрался с духом:

– Вот что я скажу, братцы: во дворце слушать во всем меня. Прикажу бежать, значить бегите во весь опор, словно за вами черти гонятся. Скажу замереть, умрите, растворитесь, не шелохнитесь, пока обратного приказа не поступит. Вас, господин полковник, это тоже касается.

– Господин Волгин, – возмутился полковник, – пока что вы на службе и я, как здесь я командир…

– Именно что пока, господин полковник. Пока мы живы, все хорошо, но дела наши дрянь, если можно так выразиться.

– А точнее? – поинтересовался Семенов, автоматически поправляя портупею бластера.

– Дрянь – слабо сказано. Откуда знаю, сказать не имею права – государственная тайна. Хотите остаться в живых, делайте что прикажу. Желаете скорой смерти, крутитесь сами. Сказать мне больше нечего, принимайте решение, как дальше жить.

– Слышь, камандир, ты чего жути нагоняешь, тяжкое похмелье мучает? – невозмутимо поинтересовался Каха. – Не во вражий тыл летим, в сердце Отечества, можно сказать, во дворец царский. Там одной охраны тысяч десять и все гвардия, кого там бояться?

– Вот ее, Каха, и бояться. Все, на этом стоп, больше ничего сказать не могу. Можете не верить, но для здоровья полезнее быть настороже.

– Однако, – только и смог сказать полковник, утирая обильно выступивший на лбу пот.

Семенов с Каха переглянулись и пожали плечами – похоже командир после того как разбогател не совсем в своем уме. Правду говорят – деньги людей портят, большие деньги – сводят с ума. Пили вместе, был человек человеком. Очнулся с похмелья и уже другой человек, то ли с башкой нелады, то ли шальные деньги на мозг давят. Переглянулись, но ничего не сказали. В томительном молчании прошло время до посадки на дворцовом космодроме.

Иван с головой окунулся в грустные мысли, успев однако отметить, что стюардессы куда-то пропали, а гражданские сидят напряженно, отбросив газеты и настороженно поглядывая в сторону пилотов.

Посадка скоро, – подумалось ему, – нервничает народ.

***

Жизнь способна радовать,

но обычно не нас и не вовремя.

Полковник и пилоты замерли в ожидании перед люком катера. Люк распахнулся, открыв взорам прибывших пассажиров любопытное зрелище. Перед парадным трапом полукругом стояли гвардейцы тайного советника, за их спиной Иван разглядел и самого графа. Встреча могла бы выглядеть торжественной, если бы не бластеры гвардейцев, направленные на прибывших.

Меньшиков некоторое время молча разглядывал прибывших, затем отдал короткий приказ:

– Взять их! Доставить в мой кабинет немедленно! Но чтобы без следов побоев, а то я сам лично разберусь с излишне ретивыми! – сказал и, сев в черный бронированный лимузин, скрылся в направлении дворца.

Вперед вышел командир гвардейцев, судя по шевронам в звании штабс-капитана.

– Господа офицеры, попрошу сдать оружие и следовать за нами! – властно приказал он.

– По какому праву? – холодно осведомился полковник. – Мы явились по приказу царя и вашим распоряжения не подчиняемся! К тому же, капитан, вы не имеете права арестовывать старшего по званию, иначе как он преступник. Предъявите ордер на арест и мы подчинимся вашему приказу. Нет ордера, вы свободны.

Вот так полковник, вот так тютя, – восхитился мысленно Иван, – а мы-то его за труса мягкотелого держали. Мягким движением он освободил застежку бластера и приготовился мгновенно выхватить его, если ситуация того потребует. Боковым взглядом отметил, что друганы повторили его действие без дополнительного напоминания.

– Не делайте глупостей, господа! Вас четверо и лишь у троих бластеры. Против моих тридцати гвардейцев в полной броне у вас шансов нет. Повторяю – добровольно сложите оружие и пройдите в автобус, иначе…

– Будете стрелять? – насмешливо осведомился полковник. – Так вам приказано доставить нас в целости и сохранности.

Четверо против тридцати – пострелять можно, но шансов выжить один на миллион. Можно рвануть обратно в катер, задраить люк и попытаться смыться. Но далеко не улетишь – у дворца мощная ракетно-зенитная защита, собьют прямо над космодромом.

– Будьте благоразумны, вас никто не арестовывает. Вы, господа, приглашены, подчеркиваю, приглашены на аудиенцию к их сиятельству графу Меньшикову. С вами просто хотят побеседовать перед визитом к царю. Это не более, чем протокол, мера предосторожности, – перешел от угроз к уговорам командир гвардейцев. – Оружие во дворце недопустимо, тем более на приеме у царя, так что будьте благоразумны и сдайте оружие добровольно.

– Личное оружие офицера неприкосновенно, не мне вам объяснять, капитан! – отклонил предложение командира гвардейцев полковник. – Мы готовы побеседовать и обещаем, что оружие останется в бездействии. Лишение же оружия означает факт ареста. Еще раз повторяю: хотите забрать оружие, предъявите ордер на арест.

– Полковник, вы или полный идиот или кретин, – взорвался капитан. – Вам русским по-белому сказано – тайный советник приглашает на беседу. По правилам все, подчеркиваю, все сдают оружие при посещении тайной канцелярии. Сдайте оружие или я применю силу. Вы не у себя в крепости, будьте благоразумны, полковник!

– Будем считать, что приглашение не принято и мы вынуждены откланяться. Отзовите своих людей или мы открываем огонь на поражение, – твердым голосом приказал полковник.

Полковник, не спеша, вытащил табельный бластер и демонстративно щелкнул предохранителем. Три бластера, не ожидая дополнительной команды, вынырнули из кобур и их стволы заметались, выбирая цель.

– Жаль, полковник, но вы сами выбрали свою судьбу, – процедил сквозь зубы капитан и отвернулся.

Пилоты не успели порадоваться победе, как что-то ударило их в спину и сознание в тот же миг покинуло безвольные тела. Из люка шлюпки вышли двое гражданских, держа в руках раструбы генераторов парализующего поля.

***