Текст книги "Без царя в голове"

Расставив все по своим местам,

найди свое место!

На него с интересом смотрели граф Меньшиков, Вельде и царь, все с поднятыми руками. Верный царю Михалыч стоял поодаль, держа всех под прицелом бластера.

Ситуация глупая и сделать ничего не можешь, вот так быстро и сбываются мечты, – подумал Иван, – хотел умереть, сейчас тебя и оформят по-быстрому.

– А ты, солдатик, тут каким ветром? – поинтересовался дворецкий, бросив быстрый взгляд на вновь прибывшего.

– Так это… случайно, – заюлил Иван, попавший, прямо сказать, из огня и в полымя. – Вижу серьезный разговор у вас, господа, так может я лишний? Если никто не возражает, я бы ушел, – со слабой надеждой предложил он.

– Чего спешить? Оставайся, коли пришел, – рассеял Ивановы заблуждения дворецкий. – Где трое гостят, там и четвертому место найдется. Руки подыми и стой себе спокойненько, будешь дергаться, пристрелю. Все понятно?

– Куда уж понятнее, – буркнул Иван, поднимая руки.

– Итак, все в сборе, – спокойным голосом подвел итог Михалыч, – могу заслушать последнее слово, если кто чего сказать хочет перед смертью. Обещаю прямо Господу передать при случае, – усмехнулся он одними губами.

– А я-то тут при чем? – возмутился Иван.

– Не робей, лейтенант, помирать легко, чик и нету тебя, – недобро оскалился дворецкий. – Обещаю, мучаться не будешь.

– Хорошенькое дело, – не отступал Иван, – у вас тут междусобойчик, а мне помирать? А может я не желаю?

Глаза его перебегали с фигуры на фигуру, контролируя малейшие возможные угрозы с их стороны. Иван напрягся, прикидывая, как можно прыгнуть, чем прикрыться и что швырнуть в этого треклятого Михалыча, у которого похоже мозги от страха спеклись напрочь.

– Лейтенант, не дергайся, – предупредил дворецкий, сместив прицел в его сторону. – Нервы у меня сегодня ни к черту, малейшее опасное движение и всех поджарю, луч расфокусирован, убить не убьет, но жить вам точно не захочется. Поверь на слово, проверять не буду и в воздух стрелять не буду. Кто из вас враг, кто друг разобраться сложно – поете все складно, а мне ошибиться нельзя, не тот случай. Правда, Ваше Величество?

– Холоп! Ты как смеешь, смерд поганый, на своего царя оружие наставлять? Да я тебя… – угрожал царь, предусмотрительно не опуская при этом рук.

– Ответ неправильный. Не о том думаете, Ваше Величество. О вечном думать самое время, а вы ругаться, нехорошо это. Весь день я наблюдал за вами, Ваше Величество, скажу честно, в чем-то вы были великолепны. Но в целом ваши действия направлены на развал империи, язык не поворачивается, но назвать это можно лишь одним словом – умопомешательство. Если, конечно, не предположить злой умысел. Но зачем самому царю собственную империю разрушать, понять не могу, хоть убейте.

– Да как ты смеешь, холоп? Да я… да у меня… – осекся царь, побагровел и замкнулся в себе, словно прислушиваясь к внутреннему голосу, вспоминая, как оно было все на самом деле.

И правда, не будет же он при всех рассказывать, что у него в башке кто-то был все это время. Ничего хорошего в том нет, – размышлял Иван. Да и не сможет он это рассказать, потому как тварь, в нем сидящая, не даст ему рта раскрыть, не выпустит из темного уголка собственного сознания. А без него объяснить свои действия не сможет.

– Граф Вельде, к нам какими судьбами, что занесло в наши края? Али не на вас поисковый лист в прошлом месяце заполняли, али не вы у нас числитесь по разряду шпионов и врагов первостатейных?

– Заполняли? Не знал, честное слово. С какой стати, позвольте спросить? Я игрок, люблю казино, деньги, женщин. Разве это запрещено законами, любезный?

– Ваньку не валяй, граф, все ты знаешь, все тебе ведомо. А то, что спрашивает тебя об этом другой человек, так-то не самое важное. Важнее то, граф, что с варгами сотрудничаешь, с их голоса поешь. Потому сейчас твое появление говорит, что они во всем этом безобразии замешаны!

– Так, полковник Романов, сдайте оружие и прекратите этот балаган, я приказываю вам, как старший по званию! – неожиданно вмешался в разговор граф Меньшиков.

Он попытался опустить руки, но Михалыч многозначительно сместил ствол бластера в его сторону и укоризненно покачал пальчиком.

– Нет, граф, фокус не сработает. Я застал вас во время милой беседы с этим подонком. Не вы ли, граф, утверждали, что Вельде работает на варгов и что я вижу? Ваш взаимный интерес настолько прозрачен, что я не удержался, чтобы не запечатлеть его на свой визор. При случае, коли такое приведется, вы увидите этот маленький эпизод – свидетельство вашего предательства, граф Меньшиков.

– Идиот, ты ничего не понимаешь, опусти оружие, придурок. Не твоего разумения мои действия, а вот твои действия идут в ущерб империи.

– Чьей империи, граф? – прищурив глаза, спросил дворецкий.

– Нашей империи, российской, полковник. Твои выводы ошибочны, давай переговорим спокойно. Можешь этих всех куда-то спрятать, а мы с тобой…

– Нет уж, говорите при них. Если секреты окажутся для них неприемлемыми, они умрут на месте. Если слова окажутся неубедительными, вы все умрете на месте.

– Я-то тут при чем? – заорал Иван.

– А за компанию, – ухмыльнулся дворецкий. – С графом Меньшиковым компанию водил? Водил! Значит, тоже враг.

– Да он меня убить хотел, скажите ему Ваше сиятельство! Вам все едино помирать, а я не хочу за ваши дела страдать.

– Стыдно, лейтенант, только что награду из рук самого царя за храбрость получил, стыдно, – пожурил дворецкий.

– А чего стыдиться, – заныл Иван, размазывая слезы по щекам кулаком. – Помирать-то не хочется. Дяденька, не убивайте меня, я хороший, – завыл Иван в голос и бухнулся на колени.

Дворецкий от возмущения сплюнул, поморщился, отвернулся на мгновение, пряча гримасу отвращения к недавнему герою космоса. Этого-то мгновения Ивану и надо было – дернул со всей дури ковровую дорожку, на которой дворецкий стоял, взмахнул тот руками и рухнул как подкошенный. Былая выучка почти спасла полковника Романова, крутанулся он всем телом, стараясь как кошка в полете на ноги сызнова встать. Да некстати стульчик дубовый под голову подвернулся, ударился об него дворецкий виском и упал бездыханный, выпустив бластер из рук.

Иван рванулся было к оружию, да споткнулся, потому как граф Меньшиков подножку ему успел подставить и сам, перепрыгнув через упавшего пилота, к тому бластеру кувыркнулся. Красиво кувыркнулся, одним махом – вот он в воздухе летит, а тут уже с бластером стоит.

– Никому не двигаться, – голос у графа хриплый, но решительный. – Стоим, где стоим, глупостей не делаем. Тебя, пилот, это тоже касается. Вставай, хватит комедию ломать.

Иван нехотя встал, пренебрежительно глядя на грозное оружие, отряхнулся и поправил форму. Сплюнул перед собой гордо и встал вольно, скрестив руки на груди. Все одно помирать, так чего тут руки задирать, да всякие глупости придумывать.

– Я собрал вас здесь, господа, – начал Меньшиков менторским тоном, – чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. – Власть временно переходит в мои руки.

Граф Вельде покосился на царя, царь недоуменно пожал плечами, продолжая внимательно слушать Меньшикова.

– Все дело в том, господа, что странности, отмеченные полковником, не ускользнули и от моего взгляда, – Меньшиков говорил, глядя в упор на царя. – Вы, Ваше Величество, чрезвычайно изменились со вчерашнего вечера. На мой взгляд это следствие пагубного воздействия гашиша и алкоголя.

Иван с недоумением слушал Меньшикова. Какой гашиш, какой алкоголь, что за ерунду несет граф? Он что не знает о вторжении чужих? Если уж Вельде в курсе! Хотя, действительно, откуда бы ему знать теоретику хренову? Свои мозги у него защищены, Иван ему про царя ни слова не сказал, стало быть выводы граф делает из того, что ему лично известно через того же Романова. Логично? Вполне.

– Кроме того, Ваше Величество, ваши действия ставят под удар всю империю. За один день лично вы умудрились разрушить то, что я… кхм, мы выстраивали десятилетиями. Причем, по моим разумениям, сами вы этого придумать не могли, это не ваш уровень, не ваш стиль, – рассуждал Меньшиков, помахивая стволом бластера, словно дирижерской палочкой.

Еще бы укладывалось, – недовольно поежился Иван. – Только сейчас не о том речь, это цветочки, скоро ягодки пойдут, если Меньшикову не объяснить в чем дело. А как это сделать без свидетелей?

С одной стороны пристрелил бы граф этих двоих и все, но они же не виноваты, что в них чужие вселились. К тому же, стрельни граф в царя или Вельде, как в тот же момент… Черт, о чем ты вообще раньше думал, дурень? – Иван звонко хлопнул себя ладонью по лбу.

Меньшиков вздрогнул, направил бластер в Ивана, во взгляде его светилось раздражение смешанное с мимолетным испугом. Он настолько погрузился в рассуждения о состоянии царя, что выпустил Ивана из внимания.

– Что-то случилось, лейтенант? – спросил он с досадой.

– Вспомнил, Ваша светлость, где я тех пиратов, что на абордажниках были, видел. Как сейчас перед глазами стоят, могу описать в подробностях, если хотите.

– Не ко времени солдат, не ко времени, сейчас поважнее задачи стоят, потом расскажешь, если будет нужда, да живы будем, – поморщился Меньшиков, как от зубной боли.

– Так я еще и про деньги вспомнил, ваша светлость, про пятьсот миллионов, что мне на счет свалились, могу рассказать, тока без свидетелей, если можно, Ваша светлость.

– Солдат, про деньги тоже потом, помолчи, ради бога, не до тебя, – рявкнул Меньшиков, оборотившись к Ивану всем телом.

В тот же момент Вельде и царь прыгнули в разные стороны, стараясь оказаться под прикрытием массивной мебели. Меньшиков стремительно развернулся к ним, ствол бластера запрыгал в поисках цели, но на этот раз удача ему изменила. Тяжелая хрустальная пепельница разлетелась на мелкие кусочки, ударившись о затылок графа. Иван вздохнул сочувственно, поймал безвольное тело графа и аккуратно уложил его на ковер. В следующий миг бластер уже был у него в руках.

– Ваше Величество, все в порядке, – крикнул Иван весело, – я его пепельницей приложил. Можно выходить, опасности более нет, Ваше Величество.

Царь осторожно высунулся над дубовой столешницей, из-за колонны показалась голова графа Вельде. Они убедились, что Меньшиков лежит бездыханный и более того от головы по полу растекается струйкой кровь.

– А ты молодец, солдат, – похвалил царь, вставая с пола и отряхиваясь. – Как тебя звать-то? Награжу, за геройство твое быть тебе полковником! Пистолетик-то отдай, ни к чему он тебе, а мне как-то спокойнее будет.

Царь, следом за ним граф Вельде, широко и приветливо улыбаясь, подходили к Ивану все ближе и ближе. Будь Иван конторским служкой, не заметил бы он той звериной цепкости во взглядах царя и графа, что бывает в глазах перед самой схваткой. Противник представляет, как он кинется на тебя, как ударит, как ты сможешь ему противостоять, он мысленно прокручивает картинку боя, готовясь к сражении. И все это появляется в глазах за краткое мгновение перед броском.

– Стоп. Давайте ближе не подходить, – широко улыбнулся Иван, поднимая ствол бластера.

Царь и Вельде замерли, словно лицом о стену ударились. Во взгляде светилось столько ненависти к Ивану, что будь те глаза лазерами, давно бы распилили его бедного на мелкие частички. А сейчас замерли они посреди комнаты, вдали от всех возможных укрытий. Захоти Иван с ними что сотворить и нет ему в том ни малейшей помехи.

– Ты что сдурел, солдат? – прошипел царь, брызгая слюной от ярости. – Ты на кого оружие поднимаешь, холоп?

– Ваше Величество, это я уже слышал, давайте без спектакля, договорились?

– Слышь, солдат, может, ты денег хочешь? Я дам, у меня есть. Не пятьсот миллионов, но это деньги, только скажи, – подключился Вельде. – Зачем игры с оружием, что вы все трясете пистолетом? У меня скоро нервный тик появится. Чего хочешь, солдат? Озвучь, думаю, что царь тебе не откажет. Ваше Величество, не откажете же?

– Не откажу, – процедил сквозь зубы царь, сжав пухлые ладошки в кулачки.

– Вот видишь, – улыбнулся граф и сделал шаг навстречу Ивану, – не откажет. Сам сказал, все, что пожелаешь, будет исполнено.

– Шаг назад, граф!

– Что?

– Желаю, чтобы вы, граф, сделали шаг назад, – раздельно по словам произнес Иван, поправив что-то в настройке бластера.

– Ах, вы об этом? – не очень натурально удивился граф и с досадой отшагнул назад.

– В общем так, господа хорошие, желаний у меня много, – при этих словах царь и граф радостно переглянулись, – но вам их не исполнить, – в глазах царя и графа появилось недоумение. – Сейчас вы умрете и слова последнего я дать не могу, прощайте, господа!

С этими словами Иван решительно нажал на кнопку и комнату залил ослепительный свет вспышки бластера.

– Я не понял, что это было? – с недоумением спросил царь, оглядывая себя с ног до головы, не веря своим глазам.

– Мы уже на том свете? – осторожно поинтересовался граф. – Ах, и вы с нами, Иван? Бластер взорвался, мы погибли? Странно, я и не думал, что на том свете все точно также, как и в жизни. Странно.

– А вы не погибли, господа, – после некоторой паузы сообщил Иван.

За краткое мгновение он успел нырнуть в сознания царя и графа, где, к своему удовольствию, не обнаружил присутствия чужих.

– Тогда что это было и как ты, холоп, посмел стрелять в своего царя?! – заорал царь, потрясая кулаками. – Нет, Волгин, я тебе этого не прощу, всех званий и наград лишу, на каторгу пойдешь, злодей! – от пережитого у царя подкосились ноги и он сел прямо на пол, вытирая выступившие на глазах слезы кулачками.

– Ваше Величество, так было надо. Главное, что цель достигнута. Вы же не чувствуете в голове никого лишнего?

– Не чувствую, – капризно хныкая, ответил царь, – но так нельзя, ты же меня до смерти напугал.

– И меня, кстати, тоже. Честное слово, Волгин, я чуть в штаны не наделал со страху. Думал ведь, что вот пришла моя последняя минутка, столько страху перетерпел, ужас просто, – признался граф. – Сейчас бы водки выпить, а то нервы на пределе.

– Чуть позже с водкой, помогите лучше графа в сознание привести, да Романова не мешает оживить как-то.

– Я не доктор, – уперся граф, – при виде крови меня мутит.

– Черт с вами, граф, пошарьтесь по шкафам, вдруг где аптечка есть, хоть какая-то от вас польза.

– Верхний ящик стола, там аптечка, – раздался слабый голос Меньшикова за спиной у Ивана.

– Вельде, вы слышали, бегом, одна нога здесь, другая там, – приказал Иван, ничуть не заботясь о различиях в званиях. – Граф, как вы, живы, не сильно я вас прибил? – он приподнял графа к себе на колени, осторожно раздвинул волосы на затылке. – Да ерунда, – облегченно выдохнул Иван, – шишка обычная, немножко кровоточит, а так сущие пустяки.

– Ага, тебя бы так приложить, – застонав от Ивановых прикосновений, посетовал граф. – Зачем, паршивец, меня по башке ударил, убить хотел?

– Хотел бы, так убил бы, – смиренно признался Иван. – А это в полсилы, да, совсем легонько ударил, для порядку. Уж больно вы грозно тем бластером размахивали, а мне без свидетелей пару слов сказать нужно было.

– Хорошие у тебя разговорчики, доходчивые, сразу с ног валят, – поморщился Меньшиков.

– Я не знаю, господа, как должна выглядеть так называемая аптечка, но мне показалось, что вот эта штуковина на нее сильно похожа, – Вельде смущенно протягивал Ивану коробочку со множеством кнопок и лампочек.

– Догадливый, – похвалил Иван поморщившегося Вельде. – Граф, сейчас будет чуточку больно, – предупредил он Меньшикова, прижимая автодиагноста к плечу графа.

– А то я не знаю, – ойкнул граф, когда игла диагноста вошла в мышцу.

Заморгали лампочки, диагност пискнул и выбросил в иглу необходимые лекарства, на экране загорелась надпись: «пациенту рекомендуется спокойный сон не менее 8 часов»

– На том свете поспим, – пошутил явно взбодрившийся Меньшиков. – Что ты меня, как красну девицу облапил? – прикрикнул он на Ивана и легким упругим движением вскочил на ноги. – Так что ты мне хотел сказать?

– Михалыч, – Иван ткнул пальцем в сторону полковника.

– Что Михалыч, враг что ли?

– Сперва ему помощь оказать надо, потом будем разговоры разговаривать.

– Тут я командую, Волгин. И только я решаю, кому жить, кому помирать.

– Ошибочка, Ваша светлость, – Иван отпрыгнул в сторону. – Командует тот, у кого больше силы. Бластер пока у меня, так что извольте оказать первую помощь полковнику Романову, все ж таки ваш человек, граф, имейте сочувствие.

– Ну, ты фрукт, Волгин. Не боишься своих слов? За такие слова люди жизни лишаются.

– Ваша светлость, я ж каждый день на смерть иду, чего мне бояться? А Михалыча жалко, хороший мужик, вы бы подсуетились, а то от этих вовсе никакого толку в вопросах медицины.

Меньшиков тяжело посмотрел на Ивана, покачал головой, но говорить ничего не стал. Подобрал с пола диагност, подошел к полковнику и прижал диагност к шее. Диагност пискнул, казалось бы, через целую вечность, полковник дернулся, как от разряда тока, захрипел страшно и открыл глаза. В комнате повисло молчание.

– Граф? Я арестован? Разрешите застрелиться, как офицеру, а не умереть от рук палача? – хрипел полковник, с трудом приходя в сознание.

Видать удар был силен, но военные диагносты мертвого на ноги поднимут, вкачают такую дозу стимуляторов, что впереди собственных ног полетишь. Будет ли полковник жить, вопрос времени, покамест достаточно, захочет Бог, так будет.

– Все в порядке, полковник. Приходите в себя, поговорим позже, – без комментариев, сухо ответил Меньшиков. – Что дальше, властитель вы наш? – не скрывая иронии, обратился он к Ивану. – Или вам опять мешают свидетели? Какую на этот раз причину придумаешь?

– Да ничего не придумаю, Ваша светлость. Давайте сядем, в ногах правды нет.

– А бластер?

– Пока побудет у меня, – спокойно объяснил Иван, – для вашей же безопасности, господа. Уж больно вы все дерганые, того и глядишь друг друга поубиваете ненароком.

Все расселись, кто как смог, полковник остался на полу, устроившись на складке ковра, как на подушке.

– Дворец захвачен чужими, – без преамбул заявил Иван. – Только что чужие покинули царя и графа Вельде, – продолжил он, наблюдая общее удивление и недоверие. – Мне пришлось их сильно напугать. Видите ли, господа, – он обратился к царю и графу Вельде, – Бластер может работать в режиме ослепления, но вы этого не знали, да и откуда вам это знать, вы же оружия в руках не держали.

– Ты хочешь сказать, что заранее все это придумал? – не поверил царь.

– Нет, случайно не ту кнопку нажал, – признался Иван. – Вообще-то я хотел сделать мощность луча минимальной, чтобы слегка, так сказать… – он замялся.

– Поджарить нас, – поджав губки, продолжил мысль Ивана царь.

– Ну-у-у, типа этого. А получилось еще лучше, – широко улыбнулся Иван.

– Бр-р-р, – царь и Вельде одновременно вздрогнули, представив, каково это быть «немножко поджаренными».

– А как мне еще их было выгнать? Просто вспомнил, как вы, граф, мне в задницу током саданули, чтобы вернуть меня обратно. Вот и подумал, что и чужим не захочется вместе с вами помирать. Разве плохая идея? – виновато понурившись, спросил Иван.

– Идеи у тебя, Иван, хорошие, только вот до конца ты их не продумываешь, – чертыхнулся царь.

– Я ж пилот, Ваше Величество, наша тактика проста – в драку ввязаться, а там видно будет.

– Разборки отложим на потом, – прервал их разговор Меньшиков. – Что значит дворец захвачен, сколько их во дворце?

– Уверенно сказать не могу, – вздохнул Иван. – На мой взгляд тыщи, но у страха глаза велики. Если честно, то я их не считал. По крайней мере могу железно говорить за царя, Вельде и двух охранников из потешной роты.

– А эти тут при чем? – удивился Меньшиков.

– Думаю, что случайно зацепило или потому как мы с ними перед тем немножко повздорили. Замечаете, с кем поведусь, на того и шишки падают?

– Это точно, – согласился царь.

– Если исходить из того, что травка открывает дорогу чужим, то практически в любом они быть могут, – Иван поежился от неприятного ощущения.

В бою сразу видно, кто свой, кто чужой. Крутись, стреляй, чужих жги, своих выручай. А тут как быть? Личина дружеская, а душа вражеская и кто бы отличил? Не разорваться же Ивану, не бегать же по дворцу с выпученными глазами и бластером метки ставить «свой-чужой». Да и как эту погань изничтожить, если она тотчас в другое тело перепрыгнет? Или всех разом загнать в казематы и ключи выбросить или одно из двух.

– А Михалыч? – покосившись на полковника, негромко спросил Меньшиков.

– Чист.

– Ай ли? – покривился граф. – А что же он тогда всю эту комедию затеял? – возмутился Меньшиков.

– Для кого комедия, а для кого святой долг, – негромко, но внятно ответил полковник. – Встаньте на мое место, граф, что я вижу? Вот, то-то и оно! Кому после этого верить? Да никому!

– Полковник, это была не ваша игра, – словно оправдываясь, пояснил Меньшиков, – тут никому довериться нельзя было. Считайте, что так нужно было для блага России.

– Слабо верится, – поморщился полковник, – уж больно компания у вас, граф, пакостная случилась на момент нашей последней встречи. Да и вы, Ваше Величество, своими знакомствами меня в замешательство привели. Информации маловато, чтобы верить словам. Опять же, обидно получается, граф, допуск у меня выше некуда, а как до дела дошло, так полковника Романова в отставку?

– Оставим обиды и объяснения на потом, полковник, – сухо предложил Меньшиков. – Как давно началось вторжение? – продолжил он беседу с Иваном.

– Буквально перед самым моим появлением у вас тут, максимум минут за пятнадцать до этого, – опуская подробности, сообщил Иван.

– Эти, когда были поражены?

– В то же самое время, – обреченно признался Иван, чувствуя куда ведет шаткая дорожка признания.

– Значит до этого… – начал Меньшиков.

– Ничего не значит, – прервал его царь, одновременно с Иваном, сообразивший к чему идет дело. – Выпивши я был, гашишу курнул, Марфа-ключница, стерва старая, настойку адскую подсунула, вот у меня крыша-то и поехала. Но все прошло!

– Прошло, значит? – не поверил Меньшиков, косо глядя на Ивана.

– Прошло! – напористо подтвердил царь.

– Прошло, так прошло, – неожиданно легко согласился Меньшиков. – Что из всего этого у нас выходит? Волгин, твои предположения!

– Ничего хорошего не выходит, смываться нужно отсюда, как можно скорее, – признался Иван. – Вот только… – он бросил быстрый взгляд на царя.

– Ага, значит, смываться нужно, хорошее предложение, дельное, – Меньшиков заметил взгляд Ивана и понимающе кивнул ему. – Только как же мы это сделаем, господа, если дворец находится под контролем чужих?

– Может поделитесь информацией? – подал голос Михалыч. – Кто нас захватил, откуда во дворце чужие, если ни один сканер ничего не засек? Они из под земли что ли выползли?

– Полковник, это информация до сего момента была сверхсекретной, – пояснил Меньшиков. – Чужие захватывают не физически. Для проникновения им не требуется взламывать нашу орбитальную оборону или маскироваться, чтобы проскользнуть под носом наших локаторов. Они проникают в сознание и превращают своего носителя в послушную куклу, я понятно выразился?

– Бред какой-то, если честно, – признался полковник. – То есть в любом из нас сейчас может быть чужой? – в голосе Михалыча появилась настороженность.

– Нет, – успокоил его Меньшиков. – Лейтенант Волгин гарантирует нам достоверность информации, что на этот момент все присутствующие чисты.

– Лейтенант Волгин? Что-то я не слышал подобной фамилии в списках наших сотрудников, – прищурился полковник, с подозрением приглядываясь к Ивану. – Интересно, каким именно образом он сможет нам гарантировать…?

– Сможет, полковник, и это проверено мной лично. Если Иван подтверждает, что люди чисты, значит так оно и есть, считай его вольным экспертом по чужим.

– Молоко на губах не обсохло, а уже эксперт, едрит его налево. И что будет дальше, что им мешает вселиться в нас? – не отступал полковник. – Если они могут это сделать с любым, почему они не сделали это с вами, граф, с лейтенантом, черт возьми, да и со мной в конце концов? Нелогично, не укладывается в схему.

– В меня не могут, почему не спрашивайте, просто поверьте, – коротко пояснил Меньшиков. – Вы, полковник, к сожалению или счастью никогда не пробовали наркотик под названием «травка Аливандера».

– Не пробовал, и к наркотикам отношусь с неодобрением, – подтвердил полковник. – Только что это дает?

– Наркотик открывает чужим путь в сознание, причем навсегда открывает, как это не ужасно звучит. Достаточно один раз попробовать травку, чтобы на всю жизнь стать потенциальным носителем чужого разума.

– А… то есть… вы хотите сказать… – граф Вельде потерял дар речи от страха. – Они могут вернуться обратно?!

– Вне всяких сомнений, – подтвердил Меньшиков. – Надеюсь, Волгин, ты контролируешь это обстоятельство?

Иван кивнул. Его самого не оставляла мысль о беззащитности сознания царя. Единожды вошли, войдут и еще раз. На этот раз они будут умнее, и фокусом со вспышкой их не напугаешь. Придется бить на поражение. Но поражать-то придется царя, а не куклу с глазами.

Вот проблема, так проблема. Пойди потом кому объясни, что убивал ты на самом деле чужого, который вырядился в тело царя и всю империю ведет к упадку. Кто ж тебе поверит, как твои слова проверить, да и кто проверять будет, если все во дворце под чужими ходят?

Им сейчас только той травы получить побольше, да заставить народ ее употреблять повсеместно, чтобы расселяться все шире и шире. А что потом будет? Потом армию упразднят, крепости разоружат, крейсера позолоченные на металлолом пустят и вот тогда…

Даже думать об этом не хочется, что будет тогда. Припрутся сами хозяева, чтобы воссоединиться со своими посланниками. Чужие просто сметут людей с обжитых планет. Люди им не нужны, это уж совершенно однозначно, даже как рабы – слишком много отличий.

Да и рабы имеют наглость затевать восстания, бороться с поработителями, зачем этот лишний и опасный фактор, лучше свести риск к минимуму. Сперва издалека атаковать сознание, потом подобраться поближе и уничтожить тела. Чистая война, без потерь со стороны атакующего. Куда там старой арифметике боя с отношением потерь атакующего к обороняющемуся шесть к одному?

– Насколько я знаю, – осторожно, подбирая слова, начала говорить полковник, – наркотик имел и имеет широкое хождение. Если ваше предположение…

– Факт, а не предположение, – отмел сомнения Меньшиков.

– Пусть будет факт. Если так, тогда мы имеем потенциальный ареал воздействия ограниченный лишь нашим воображением. То есть на данный момент все, кто пробовал этот легкодоступный наркотик, находятся под контролем чужих. Я правильно излагаю? – полковник вопросительно смотрел на Меньшикова.

– Да, – с видимой неохотой согласился граф. – По всей видимости чужие выбрали дворец целью атаки совершенно случайно. Возможно это результат сговора чужих с нашими врагами.

– Н-н-нет, – выдавил Иван. – Не совсем так.

Он боялся этого момента, боялся признаться в причинах начала вторжения, которое из чисто гипотетического неожиданно стало реальным. Но без его признания картина выглядела просто ужасающей.

– Что же ты раньше молчал, – возмутился царь.

– Голубчик, порадуйте хоть вы нас чем-нибудь?

– Волгин, так ты не все мне рассказал? – вид у Меньшикова был возмущенный и изумленный одновременно.

– Давай, лейтенант, не дрейфь, выше нас только звезды, – подбодрил встрепенувшийся полковник.

Все смотрели на Ивана с нескрываемым удивлением и надеждой. Иван прокашлялся, чтобы вернуть севший внезапно голос.

– Это я, – вытолкнул он первые слова.

– Мы видим, что это ты, дурень, – не удержался царь.

– Это я сделал вторжение возможным, – совсем тихо произнес Иван.

– Не слышу, чего ты там под нос бормочешь? – возмутился Меньшиков.

– Это я сделал вторжение возможным! – рявкнул Иван. – Но я не знал, я не хотел, я не думал, что оно так получится, – оправдывался он более тихим голосом.

– Не думал он, – возмутился царь, – Ваня, а когда ты вообще думаешь?

– Потом комментарии, – остановил возмущение царя Меньшиков, – излагай подробнее.

– Хотел я вас разыскать, в смысле… ну-у-у… – мялся Иван, как двоешник перед директором школы, – в том смысле, чтобы меня никто не видел, а я…

– Я понял, – махнул рукой граф, – давай дальше.

– Только ничего не получалось, подзарядка закончилась что ли? Я решил подкачать себя, а оно не действует.

– Обычный прием не помог? – удивился Меньшиков, делая вид, что прекрасно осведомлен о самом методе.

– Не помог, только не прием не помог, а доза, – стыдливо признался Иван.

– Хорошо, увеличил ты дозу и что? Мне из тебя каждое слово клещами вытаскивать? – вскипел Меньшиков.

– Сделал все, как обычно, только дозу увеличил раз в десять, чтобы наверняка. Тут меня и накрыло, как есть, с головой окунулся, думал всю вселенную в себя приму. Честное слово, никакого удовольствия, гадость это, в одном месте даже рожать пришлось и не надо хихикать, тебе бы так, – обиделся Иван на глупое хихиканье Вельде.

– И что? Увидел ты, как все это с чужими-то связано? – допытывался Меньшиков.

– Ну, а вас нигде не видно. Я и дальше рванул, вдруг вы где через гипер упрыгнули.

– А мне убогому кто-нибудь объяснит, чем он там занимался? – с обидой в голосе поинтересовался полковник.

– Как я понимаю, не великая тайна, раз ее знают четверо из пяти присутствующих? – Меньшиков ради проформы глянул на Ивана и, не дожидаясь его согласия, продолжил. – Лейтенант Волгин неведомым для нас способом получил возможность перемещать свое сознание в пространстве таким образом, что может оказаться в сознании любого человека, употреблявшего травку Аливандера. К сожалению, тайной неожиданных способностей лейтенант с нами не поделился или просто не успел поделиться, я надеюсь на последнее.

Волгин промолчал, упрямо сжав губы и угрюмо нахмурившись. Во-первых, никому он ничего не обязан. Во-вторых, у других-то ничего не получилось, хотя то же самое делали. А самое главное – не время для этого, не верится как-то в благие намерения Вельде, враг он.

– Приблизительно понял, – поморщился полковник. – И что дальше?

– А потом я наткнулся на этих, на чужих. Испугался до жути и рванул назад, да похоже они по моим тропочкам сюда и прорвались, – с досадой закончил свой короткий рассказ Иван.

– А почему ты решил, что это как-то с тобой связано? – поинтересовался полковник.

– Тут словами трудно объяснить. Если по простому, то я как общая точка для всех оказался. Что у них в башке творилось сказать не могу, но думаю, они тоже сильно удивились увиденному.

– И что это дает? – не понял царь.

– Когда я случайно чужих коснулся, меня как током ударило, а они в момент просекли свое счастье и по моим следам ринулись.