Текст книги "Ловушка госпожи Линь"

Глава 40
Как поступить?

Раз уж никто ничего не понял или не захотел понимать, Чжэньчжэнь с Цзиньсю, больше не разговаривая, вернулись.

Нин Юньчжао уже вышел на улицу и взял за поводья лошадь, которую привел ему слуга.

Юноша оглянулся.

– Молодой господин, возвращаемся к городским воротам или?.. – робко спросил он.

В забегаловке возле выезда из города до сих пор ожидали его друзья, но они понятия не имели, что он уже сбежал.

Нин Юньчжао улыбнулся.

– Расставаться слишком грустно. Уж лучше молча уйти и пустить все на самотек, – ответил он. – Пусть пьют в свое удовольствие, а когда проснутся с похмелья, им уже будет не до меня. Так даже лучше.

«Почему тогда раньше все было иначе?» – подумал слуга.

Ради встречи с девушкой господин буквально отослал товарищей в другую забегаловку, чтобы они не путались под ногами.

Неужели друзей на любовь променял? Эти образованные люди могут иногда пороть такую чушь.

Слуга, конечно, вслух этого не сказал и просто сел на свою лошадь.

– Если поторопимся, то успеем добраться до почтовой станции до наступления темноты, – сообщил он.

Чжэньчжэнь тоже проявила озабоченность его путешествием.

На лице Нин Юньчжао появилась улыбка.

– Да, мы должны успеть, – бросил юноша и взмахнул хлыстом. – Поехали.

Слуга поспешил догнать его. Обратив внимание на сияющего от счастья молодого господина Нина, он не смог сдержать улыбки. Нин Юньчжао выглядел тоскующим еще с тех пор, как они вышли из дома. Слуга думал, что он грустит из-за разлуки с близкими, хотя ему и казалось это странным, потому что раньше такого не было.

Взглянув на молодого господина еще раз, парнишка внезапно прозрел. С самого начала ему было грустно не из-за разлуки, а из-за того, что он не попрощался с близким человеком. Теперь все встало на свои места. Он встретил этого человека, сказал все, что хотел, и теперь со спокойной душой смог уехать.

– Молодой господин, подождите! – крикнул слуга и взмахнул хлыстом, подстегивая лошадь.

Два человека в лучах весеннего солнца быстро исчезли с поля зрения.

После легкого обеда Цзюнь Чжэньчжэнь и Фан Цзиньсю наконец покинули забегаловку.

На сей раз Фан Цзиньсю не оставила ее где-то позади, а с недовольным лицом шла за ней.

– Если ты любишь быстро скакать на лошади, то просто езжай вперед, – предложила Чжэньчжэнь.

Фан Цзиньсю хмыкнула и презрительно посмотрела на Чжэньчжэнь.

– Лучше я буду ехать вслед за тобой, – сказала она.

Чтобы кто-нибудь снова тебя не утащил, а я не стала посредником. В конце концов, сколько это может продолжаться?

Фан Цзиньсю помрачнела, когда кое о чем подумала.

Фан Чэнъюй еще не умер. Как только его жизнь оборвется, Цзюнь Чжэньчжэнь станет вдовой, такой молодой и красивой, это…

Цзюнь Чжэньчжэнь слегка кашлянула. Все мысли Фан Цзиньсю были у нее на лице написаны.

– Этого не случится, – сказала Чжэньчжэнь.

«Чего не случится? Фан Чэнъюй не умрет и она не станет флиртующей вдовой?» – сердито подумала Цзиньсю. Она не стала смотреть на сестру и просто повернула голову, после чего увидела кого-то знакомого.

– Третья юная госпожа, молодая госпожа.

Управляющий Гао поспешно выскочил из повозки и поклонился девушкам.

Фан Цзиньсю и Цзюнь Чжэньчжэнь ответили ему тем же.

– Уезжаете из города? – спросила Фан Цзиньсю.

Управляющий Гао не решился вот так им ответить и сделал шаг вперед.

– Еду на почтовую станцию, – ответил он. – Несколько важных персон прибыли из столицы и хотят задать несколько вопросов.

Разумеется, речь шла о Цзиньи-вэй.

Фан Цзиньсю испугалась, а Цзюнь Чжэньчжэнь чуть нахмурилась.

– Что-то случилось? – серьезно спросила Фан Цзиньсю.

«Возможно ли, что те люди Цзиньи-вэй из башни Цзиньюнь задумали неладное?» – подумала Фан Цзиньсю, но на сестру смотреть не стала.

Даже если и так, в этом не было вины Цзюнь Чжэньчжэнь.

– Все в порядке, это не наша головная боль, – улыбнулся управляющий Гао. – Я боялся, что вы начнете волноваться, поэтому не хотел вам рассказывать.

– Это из-за той карты? – спросила Чжэньчжэнь.

Какой карты?

Фан Цзиньсю сначала оцепенела, но через мгновение управляющий Гао кивнул.

Так все-таки тут что-то замешано! Эта девчонка!

Фан Цзиньсю злобно уставилась на Чжэньчжэнь.

– Дело правда касается карты, но к нам это все не относится, я просто еду к станционному смотрителю подтвердить это, – улыбнулся управляющий Гао.

– Неужели уже и здесь начали расследование? – спросила Чжэньчжэнь.

Изначально в столице тоже прошла проверка, однако за пределы города это все не вылилось. Лу Юньци тогда заявил, что дело пустяковое и все это исключительно для виду. По-настоящему серьезное расследование привлекло бы ненужное внимание, и все бы только усложнилось.

Дело с этой картой действительно оказалось не таким уж серьезным. Причина прибытия Цзиньи-вэй явно была связана с каким-то человеком.

– Они нашли человека, создавшего эту карту? – спросила Чжэньчжэнь.

Управляющий Гао немного удивился и даже восхитился.

– Именно, – прошептал он. – Поговаривают, ее сделал сын гогуна.

Сын гогуна?

Чжэньчжэнь слегка вскинула брови.

– Чжу Цзань? – спросила она.

Цзюнь Чжэньчжэнь знала и его имя, в этом не было ничего необычного. Гогун достаточно широко известен, сын у него только один. Поговаривали, он невероятно красивый и очень своевольный, все девушки северных земель им очарованы.

Северо-западные территории тоже находились под защитой гогуна, поэтому Чжу Цзаня обсуждали повсеместно.

Управляющий Гао кивнул.

– Но зачем ему это? – спросила Чжэньчжэнь. – Неужели для заработка?

Когда управляющий Гао услышал ее вопрос, он тоже посчитал это забавным и не нашелся, что ответить.

Он вспомнил, как Цзюнь Чжэньчжэнь однажды похвалила создателя этой карты за смекалку и за то, что он сделал на этом деньги. Однако такая карта могла понадобиться разве что простым людям, зачем она сыну гогуна?

Деньги?

Да он мог управлять целыми войсками. Человек, обладающий такой военной властью, стал бы ради денег продавать карту, в которой содержались исключительно данные о развлечениях в городе?

Для чего?

– Я пока не знаю, для чего все это, но, по слухам, в самом деле он замешан, – прошептал мужчина. – Вот господа из Цзиньи-вэй и приехали все проверить.

Все это имело отношение к Цзиньи-вэй, поэтому управляющему Гао было не очень удобно слишком много говорить об этом. Цзюнь Чжэньчжэнь и Фан Цзиньсю улыбнулись и кивнули ему.

– Поэтому не переживайте, нас это вообще не касается.

С начала разговора Фан Цзиньсю вообще ничего не понимала, но задавать вопросы не стала и просто отвернулась, не обращая внимания на них.

Цзюнь Чжэньчжэнь кивнула управляющему Гао.

– Если потребуется вернуть карту, попросите кого-нибудь прислать ее, – сказала она.

Управляющий Гао отступил назад, уступая дорогу. Девушки продолжили свой путь, но два человека остались на месте и безмолвствовали.

– Третья сестра, – внезапно обратилась к Цзиньсю Чжэньчжэнь.

Фан Цзиньсю нетерпеливо посмотрела на нее.

– Чего надо? – недовольно бросила она.

– Ты в самом деле хороший человек, – немного подумав, сказала Чжэньчжэнь. – И восхитительный.

Какого?.. Это к чему вообще? Я хороший человек? Восхитительная? Что ты задумала? Влюбилась, что ли?

Фан Цзиньсю уставилась на нее.

Цзюнь Чжэньчжэнь не смогла удержаться от смеха. Только она заулыбалась, как Фан Цзиньсю плюнула и умчалась прочь. Служанки вздрогнули от испуга, но при этом вздохнули с облегчением. Это было в духе третьей юной госпожи.

Чжэньчжэнь смущенно улыбнулась. Она ничего такого не имела в виду. Просто, когда она заговорила с управляющим Гао о карте, ей показалось, что Цзиньсю стала вести себя как послушный ребенок. Хотя она и казалась очень шумной, но была весьма сообразительной. Даже если она ничего не понимала и относилась к происходящему с недоверием, Цзиньсю тут же перестала шуметь, когда увидела, что эти двое о чем-то общаются. Она не стала что-то выдумывать и обижаться на то, что от нее что-то скрывают.

Уникальная девушка. Поэтому Чжэньчжэнь и захотелось ее похвалить, при этом не переборщив. Возможно, она сделала что-то не так, вот и отпугнула Цзиньсю.

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась и неторопливо двинулась вперед. День удался.

Управляющий Гао оглянулся назад и увидел, что девушки уже вошли в город.

– Учитель, почему вы не рассказали ей про стеклянные чаши? – не удержался от вопроса извозчик.

Глава 41
Дела минувших дней

Стеклянные чаши.

Управляющий Гао обернулся, отодвинул шторку в повозке и взглянул на две стеклянные чаши.

– Тянь Сань сбежал в уезд Гаопин и заложил их, денежную купюру нашей семьи он тоже там обналичил, – продолжил извозчик. – Нужно ли это проверить?

– Проверить что? – бросил управляющий. – Из Тянь Саня невозможно что-то вытрясти. В тот вечер он сидел на обочине моста и жевал лепешки из муки, кто-то к нему подсел и заявил, что потерял один ботинок и хочет купить у него обувь.

Разумеется, это был не просто извозчик, а ученик управляющего Гао. Теперь он начал размышлять над тем, что только что услышал.

Туфли Тянь Саня были порванными и грязными, он даже подумать не мог, что они кому-то понадобятся. Конечно же он обрадовался, когда кто-то захотел их купить. Мужчина бросил ему несколько медных монет, после чего выбросил один свой ботинок.

Тянь Сань сказал, что эти ботинки были чрезвычайно хороши и настолько прекрасного качества, какого он никогда в жизни не видел. Он не смог смириться с тем, что ботинок так безжалостно выбросили, поэтому поднял его и надел сам.

А потом тот мужчина рассмеялся и, не став его осуждать, предложил заработать кучу денег. Разумеется, речь шла о тех пяти тысячах таэлей за победу в вэйци на Празднике фонарей.

И тот человек не нарушил свое слово. Тянь Сань заявил, что он великодушно дал ему целых пятьсот таэлей и в придачу подарил две стеклянные чаши.

– А что это за человек? – спросил ученик.

– Почему ты об этом спрашиваешь? Может, тебе назвать его возраст, рассказать, откуда он, женат ли, чем занимается? Хочешь стать его свахой? – взглянул на него управляющий Гао.

Ученик рассмеялся после его слов.

– Учитель, ну неужели вам совсем не интересно? – спросил он и указал на повозку. – Тогда зачем вы купили эти чаши и что-то вынюхивали о Тянь Сане?

Управляющий Гао уставился на него.

– Я позаимствовал их у старой госпожи, – бросил он. – Молодая госпожа сказала тогда, что раз проиграла, то так тому и быть. Однако эти чаши ей не принадлежали! Конечно же я выкупил их обратно.

После этого он махнул рукой.

– Поменьше болтай и больше не упоминай об этом. Скорее отправляемся на почтовую станцию, чтобы уладить все наконец со станционным смотрителем. На сей раз Цзиньи-вэй здесь из-за сына гогуна, они так просто не отступятся. Пусть эти бессмертные сражаются, а мы будем держаться подальше.

Ученик, естественно, понимал, насколько ужасное это дело, поэтому взмахнул хлыстом и подстегнул лошадь.

Цзюнь Чжэньчжэнь вернулась домой. Лю-эр тут же выскочила наружу и окружила ее теплом и заботой.

– Не волнуйтесь, можете еще погулять, я здесь отлично справляюсь, – сообщила она.

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась и протянула ей ветряную вертушку.

– Это тебе.

Глаза Лю-эр заблестели от радости. Она приняла подарок, подняла его и побежала по направлению ветра.

– У вас одна вертушка, у меня одна, а эта?.. – спросила она, глядя на вторую вертушку.

– Эта для молодого господина, – с улыбкой ответила Цзюнь Чжэньчжэнь.

– А-а-а, вы очень добры, так заботитесь о нем, – протянула она.

Девушки улыбнулись друг другу и вошли в ворота. Перед этим они отчетливо услышали изнутри чей-то женский смех.

Обратив внимание на вернувшуюся Лю-эр, две служанки во дворе перепугались.

– Молодой господин попросил кого-нибудь войти и помочь ему, – поспешно сказали они. – Лин Чжи пошла одна, мы не стали.

Неудивительно, что они ставили все под сомнение. Служанки, которые прислуживали молодому господину, походили на воровок, которые пугались сразу же, как их обнаруживали.

Но Лю-эр и Цзюнь Чжэньчжэнь так не думали.

Одна считала слова своей госпожи абсолютной истиной, другая не хотела, чтобы рядом с Чэнъюем кто-то ошивался.

– Помочь с чем? Я слышу только хи-хи да ха-ха, – сердито бросила Лю-эр.

Смех в комнате уже давно прекратился. Служанка с беспокойством вышла из комнаты и поклонилась молодой госпоже.

Цзюнь Чжэньчжэнь узнала ее, это была первая служанка Фан Чэнъюя, так что она ей улыбнулась.

– Передай это молодому господину, пусть поиграется, – произнесла она, передавая служанке вертушку.

Лин Чжи растерялась и даже никак не отреагировала.

Рассмотрев лица служанок, Лю-эр осталась недовольна. Это такого мнения они о своей молодой госпоже?

– Ты что, оглохла? Молодая госпожа специально купила это для молодого господина, – вытаращила она глаза.

Лин Чжи быстро шагнула вперед и наконец приняла игрушку.

– Спасибо, молодая госпожа, огромное спасибо! – начала заикаться Лин Чжи и поклонилась.

– Эй, ты за что благодаришь, это ведь не для тебя купили, – бросила Лю-эр. – Да кем ты себя возомнила, что благодаришь от его имени?

Лин Чжи еще больше перепугалась.

– Отлично. – Цзюнь Чжэньчжэнь остановила придирчивую Лю-эр и улыбнулась Лин Чжи. – Возьми и поиграйте с молодым господином.

Не дожидаясь ответа Лин Чжи и Лю-эр, Чжэньчжэнь развернулась в сторону кабинета.

– Лю-эр, пойдем со мной.

Лю-эр пристально посмотрела на Лин Чжи, прежде чем догнать свою госпожу.

Увидев, что девушки скрылись в кабинете, Лин Чжи вздохнула с облегчением, посмотрела на вертушку и, постояв немного в нерешительности, вернулась внутрь.

Фан Чэнъюй сидел в инвалидной коляске возле окна и с умиротворенным лицом читал книгу, словно бы вообще не слыша звуков снаружи.

– Молодой господин. – Лин Чжи с улыбкой подняла ветряную вертушку. – Молодая госпожа купила это для вас. Взгляните, какая красивая.

Она подула на игрушку, и вертушка закрутилась.

Фан Чэнъюй повернул голову и слабо улыбнулся.

– Очень красивая, – сказал он.

Улыбка этого четырнадцатилетнего юноши была поистине ослепительна. Лин Чжи почувствовала, будто бы взгляд молодого господина направлен не на игрушку, а на нее саму.

Это меня он назвал красивой?

Лицо служанки слегка залилось краской, и она стала еще более сосредоточенно дуть на вертушку.

Молодой господин, скорее, посмотрите!

Лю-эр положила свою вертушку на стол Цзюнь Чжэньчжэнь.

– Цветочная композиция очень красивая, – улыбнулась Чжэньчжэнь, оглядывая комнату.

Лю-эр не могла этому не обрадоваться. Госпожа похвалила ее за хорошо выполненную работу!

– Лю-эр, принеси ту карту столицы, – попросила Чжэньчжэнь.

Лю-эр подошла к книжной полке и достала ее из коробочки. Чжэньчжэнь развернула карту и положила на стол.

– Вы хотите отправиться в столицу? – Лю-эр не удержалась от вопроса и пристально посмотрела на нее.

Она все еще прекрасно помнила, что Чжэньчжэнь, получив деньги от семьи Нин, хотела отправиться в столицу. Позже она еще раз интересовалась этим вопросом. И хотя больше госпожа о столице не вспоминала, на самом деле она ничего не забыла.

Однако, естественно, туда нельзя было просто взять и поехать, когда вздумается.

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась.

– Нет. Просто я думаю о человеке, который сделал эту карту.

Служанка удивилась.

– А что с ним? – с любопытством спросила она.

Ей было интересно узнать именно об этом, а не о том, откуда Чжэньчжэнь вообще знает создателя карты.

Пожалуй, именно поэтому Цзюнь Чжэньчжэнь было комфортно разговаривать с этой служанкой.

Она всегда спрашивала только о том, о чем думала именно сейчас, а не о том, что нужно было бесконечно долго растолковывать.

Чжэньчжэнь улыбнулась и посмотрела на карту.

– Я его не знаю. Слышала что-то мельком еще в детстве.

Лю-эр кивнула и ничего не заподозрила. Ее госпоже не за чем было все это знать, это слишком уж утомительно.

Чжу Цзань… Она правда лично его не знала. Поскольку гогун охранял северные земли, жена уехала за ним. Чжу Цзань с детства рос там же, время от времени возвращаясь в столицу со своими родителями, чтобы навестить родственников. К тому же он был мальчиком, а принцессе не позволено с ними пересекаться.

Причина, по которой она знала об этом человеке, заключалась в том, что однажды этот Чжу Цзань избил двенадцатого дядюшку императора.

Глава 42
Нескрываемое желание

Двенадцатый дядя императора был горячо любим и избалован дедушкой, в связи с чем вырос очень высокомерным.

Так случилось, что он стал еще более высокомерным, чем Чжу Цзань, который как раз вернулся в столицу. Они встретились, и между ними произошла драка.

Чжу Цзань ударил его и прикинулся мертвым, свалив вину на других.

Двенадцатый дядя до смерти разозлился.

В то время учитель был еще придворным лекарем. Двенадцатый дядя умолял дедушку привести к нему учителя, чтобы тот вернул Чжу Цзаня к жизни, а он, в свою очередь, разбил бы в дребезги его физиономию.

Тогда она думала попросить учителя вылечить болезнь ее отца и даже хотела тайно с ним убежать, чтобы он стал ее обучать.

В тот день ей с большим трудом удалось выбраться из дворца и спрятаться, как вдруг учителя вызвали лечить Чжу Цзаня.

Ей пришлось бежать в резиденцию гогуна, однако попасть туда оказалось еще сложнее, чем незаметно покинуть дворец.

С помощью дерева она еле-еле перелезла через стену, но ее сразу же поймали. К удивлению, никто не сделал ей снисхождения, даже несмотря на то, что она была ребенком. Поистине ужасно.

К счастью, человек, которого отец послал на ее поиски, вызволил ее и благополучно вернул обратно во дворец.

Как разрешился вопрос с Чжу Цзанем и двенадцатым дядей, она уже позабыла. Тогда она запомнила только имя, но в лицо никогда его не видела.

Позже она все-таки уехала со своим учителем и возвращалась в столицу лишь раз в год, в то время как Чжу Цзань последовал за своим отцом в северные земли. Она не знала, возвращались они еще или нет, поскольку больше никогда ничего не слышала и не видела.

Тем не менее у нее сложилось свое впечатление по поводу гогуна, поскольку тот нравился ее отцу. Когда она была маленькой, гогун как-то проводил с ним время в его кабинете, а она сидела у отца на руках. Тогда отец заявил, что относился к гогуну, как к своему другу.

Она запомнила гогуна как интеллигентного мужчину. Девочка видела, что он совсем не походит на прочих отупелых, стеснительных, халатных или лицемерных министров.

Его улыбка всегда была теплой и искренней. Однажды, заметив, как она глазами, полными надежд, уставилась на стол, он воспользовался возможностью, пока отец не видел, взял тарелочку с засахаренными фруктами и передал ей.

Она очень их любила, но в итоге испортила себе все зубы. Отец с мамой и сестрой так смертоносно смотрели на нее, что запретили есть сладости.

Тогда ей удалось припрятать угощения, подаренные гогуном, однако их обнаружили мама с придворными служанками. Она поступила по совести и не выдала его.

Вспомнив об этом, Цзюнь Чжэньчжэнь не смогла сдержать улыбки, ей стало немного грустно.

Родители покинули ее, и того времени уже не вернуть…

Лю-эр испугалась, когда увидела слезы на глазах у Чжэньчжэнь.

– Юная госпожа… – с тревогой начала она. – Вас кто-то обидел?

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась и покачала головой.

– Нет. – Она погладила Лю-эр по голове. – Просто подумала о родителях.

Господин со своей женой правда очень рано скончались. Действительно слишком тяжело, когда не остается родных людей.

Глаза Лю-эр тоже начали краснеть.

Горе – это то состояние, в которое проще простого уйти с головой. Только оно распахивает свои двери, как тут же случается словно прорыв дамбы.

А ведь это так бессмысленно.

Цзюнь Чжэньчжэнь отбросила все печальные мысли и завернула карту.

– Возьми ее. Если управляющий Гао придет за ней, отдай карту, – сказала она.

Лю-эр кивнула и приняла ее.

– А я схожу в аптеку за лекарствами для молодого господина, – добавила Чжэньчжэнь и направилась к выходу.

– Вы так устали и все равно собрались готовить лекарство. Это слишком выматывает, – пылко сказала Лю-эр.

Цзюнь Чжэньчжэнь покачала головой.

– Чтобы что-то получить, нужно обязательно заплатить. В этом мире ничто не дается за просто так, – сказала она. – Для меня это все не в тягость. Эта работа не тяжелая, а справедливая. Лю-эр, тебе следует это уяснить.

Лю-эр склонила голову набок и ненадолго задумалась.

– Значит, в этом мире нет ничего дешевого и нельзя искать легкой наживы. Скупой платит дважды, – подытожила она. – Чтобы что-то получить, нужно усердно работать, я права?

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась и погладила ее по голове.

– Верно, Лю-эр все прекрасно понимает, – похвалила она.

Лю-эр радостно улыбнулась.

Когда сгустились вечерние сумерки, в каждом дворе потихоньку начали нагревать воду для подготовки ко сну.

Шедшая вдоль дорожки наложница Юань остановилась и, принюхавшись к запаху в воздухе, сказала:

– Какой у этого лекарства резкий запах.

Стоявшая позади наложница Су тоже принюхалась.

– Молодому господину каждый вечер нужно принимать лечебные ванны, – пояснила она.

На лице наложницы Юань мелькнуло любопытство.

– Сестрица, думаешь, это эффективно? – прошептала она.

– Госпожа почти ничего не говорит. Думаю, в этом все же есть польза, – ответила наложница Су.

Глаза ее собеседницы засверкали.

– И какая же? Неужели это правда поможет вылечить болезнь и Чэнъюй сможет оставить наследника?

Наложница Су закашлялась и, нахмурившись, посмотрела на нее.

Но наложнице Юань было плевать, она вытянула руку и схватила ее за рукав.

– Пошли, и сами все увидим, – прошептала она.

– Эм… – Наложница Су отдернула свой рукав.

– Молодая госпожа никого не впускает. Семья уже и так продала нескольких служанок, не нарывайся. Будет ее воля, она продаст и тебя, старая госпожа и госпожа защищать тебя не станут.

Наложница Юань улыбнулась.

– Неужели все настолько серьезно? Мне кажется, у молодой госпожи прекрасный характер, – сказала она и остановилась.

– Неважно, серьезно или нет, тебе ни к чему проверять все самостоятельно. Это ответственность старой госпожи и госпожи, а мы должны свои обязанности выполнять.

Сказанные наложницей Су слова были настолько же неинтересными, насколько она сама.

Наложница Юань улыбнулась.

– Сестрица, у меня правда в голове не укладывается, как ты тогда добилась расположения господина. Ты как раз пришлась ему по вкусу.

Наложница Су смутилась от ее слов и ответила:

– Что ты такое говоришь? Это ведь ты была его любимицей.

Наложница Юань взяла ее за руку и засмеялась.

– Но ведь именно ты родила третью юную госпожу, – улыбнулась она. – Господин много отдыхал в твоих покоях, разве не от того, что ты ему нравилась?

Несмотря на то, что женщина уже много лет как стала матерью, она не могла не смутиться, услышав эти поддразнивания.

– Не говори ерунды, – зарделась она. – Господина больше нет с нами, к чему все эти разговоры о том, что ему нравилось, а что нет?

И то верно, какой в этом смысл?

Наложница Юань вздохнула, она по-прежнему выглядела недоумевающей.

Прошло уже больше десяти лет, воспоминания об этом человеке уже затуманились.

– Я сейчас подумала… в то время я действительно была беззаботна. Все, что я тогда делала изо дня в день, так это думала о том, на кого чаще всего падали взгляды господина, – невольно бросила она. – Откуда ж мне было знать…

Откуда ж ей было знать, что жизнь прекрасна и без мужчины, а в мире существует еще много всего прекрасного.

Наложница Су пронзила ее взглядом.

– Ты будто бы очень счастлива, что господина больше нет, – хмыкнула она.

Конечно, нет.

Наложница Юань сконфуженно улыбнулась и подумала, что в то время господин относился к ней куда лучше, чем его первая жена. Она могла бы сказать, что грустила после его смерти, но это было скорее беспокойство за будущее. Однако впоследствии женщина обнаружила, что мир не рухнул из-за смерти одного человека.

– Ладно, пойдем скорее, завтра придут сверять счета. Ты же не хочешь опозориться перед этими старыми владельцами? – спросила наложница Су.

После этих слов ее собеседница засияла.

– Не так-то просто понять мои шутки, – улыбнулась она.

Она выступила вперед, и наложница Су последовала за ней. Пройдя лишь несколько шагов, она взглянула на двор Фан Чэнъюя.

Запах лекарства в самом деле становился все хуже.

Он даже не успел рассеяться к утру.

– Молодая госпожа, сходите прогуляйтесь в оранжерее, – бросила Лю-эр, открывая окно. – Этот запах уже и до кабинета добрался.

Но Чжэньчжэнь не собиралась идти в оранжерею, она планировала пострелять из лука.

Лю-эр с большим энтузиазмом собрала все необходимые вещи и попросила нескольких служанок сопроводить ее госпожу, пока она сама занимается делами во дворе.

На самом деле сейчас никаких забот во дворе не было. В данный момент самым важным было приготовление еды для молодой госпожи. Только она собралась лично сходить на кухню, как услышала смех из комнаты Чэнъюя.

Он раздался лишь на мгновение, после чего снова наступила тишина.

Утром у Фан Чэнъюя было больше дел, ему требовалось сходить в туалет, переодеться, умыться и еще много всего остального.

Лю-эр поленилась пойти и проверить.

– Никого не впускайте, – настойчиво сказала она служанкам возле ворот.

Лин Чжи прикрыла рот и отвела взгляд от окна, краснея и улыбаясь перед Фан Чэнъюем.

– Что в этом такого? Не впускают ко мне большую часть слуг, так еще и вам смеяться запрещают? – спросил Чэнъюй.

Лин Чжи покраснела и заулыбалась.

– Лучше перестраховаться, многих сестриц и так уже продали. – Она с грустью и беспокойством посмотрела на юношу. – А как вы поступите, если меня выгонят?

Девушка слишком поздно поняла, что сболтнула лишнего, и залилась краской.

– Я имею в виду, что новоприбывшие служанки пока не так хорошо разбираются в своем деле, как мы, которые лучше всего знаем, как ухаживать за молодым господином… – быстро сказала она.

Фан Чэнъюй посмотрел на ее пылающее лицо, а его рука сжалась на подлокотнике инвалидной коляски.

– Лин Чжи, хорошая история? – спросил он.

Лин Чжи посмотрела на книгу, которую держал Фан Чэнъюй.

– Очень, – ответила она.

Юноша слегка прищурился, а его голос стал еще мягче.

– Есть книга получше, и история там куда интересней. Хочешь послушать? – спросил он.

Лин Чжи кивнула.

– Давайте, – обрадовалась она.

Фан Чэнъюй посмотрел на нее.

– Книга на кровати. Помоги мне добраться до нее, посидим там, поговорим, – мягко предложил он.