Текст книги "Внебрачный ребенок"

19

Роберт

Домой я вернулся ближе к полуночи. Мать не спала. Сидела на кухне и смотрела стеклянными глазами перед собой. От ее потерянного и разбитого вида все переворачивалось внутри. Столько горя свалилось на ее плечи, а если окажется, что Сафина дочь моего отца… Не представляю, как она все переживет. Сначала мои братья, потом Кристина и отец. Теперь еще и это. Снова захотелось закурить, хотя я и так весь вечер в ресторане не выпускал сигарету из рук.

– Сынок… – она заметила меня и подняла голову к моему лицу. – Я жду тебя… Почему ты так поздно? Снова дела? Совсем ты себя не бережешь. Обо мне подумай. Что со мной станет, если я и тебя потеряю? – дрожащим голосом произнесла она, поднялась и, приблизилась ко мне.

– Все нормально со мной будет, мам. Как Дамира? Спит? – я приобнял ее за плечи.

– Спит. Вы мои две отдушины… – на ее глаза навернулись слезы, а я опустил руки, сжал их в кулаки, и направился к холодильнику. Невыносимо смотреть, как страдают близкие и родные люди.

Достал бутылку минеральной воды, сделал несколько жадных глотков и встал напротив стола, сканируя мать внимательным взглядом. Задержал глаза на медальоне, который висел у нее на шее, и снова подумал о Сафине.

– Ты разговаривал с Полиной? Она согласилась приезжать к нам со своей девочкой? Разрешила ей видеться с Дамирой?

– Я еще с ней не разговаривал, – приблизился к ней, взял за плечи, заглядывая в пустые глаза. – Иди спать, мам. Выпей успокоительного, перестань изводить себя этими мыслями, прошу. Отца не вернуть.

Мама прижалась ко мне и снова заплакала. Какой-то замкнутый круг. Спустя несколько минут она успокоилась, а я, пожелав ей спокойной ночи, поднялся наверх. Лиза спала в детской на диване рядом с кроваткой. Дочка причмокивала пухлыми губками во сне, а я снова подумал о Сафине. И твердо решил, что завтра же поеду к ее матери в больницу. Прижму Полину к стенке и потребую от нее ответов.

Голова гудела от навалившейся информации, тем не менее, я быстро заснул. Выключился, словно по щелчку, а открыл глаза уже утром за пять минут до будильника. Потянулся к тумбочке, проверил уведомления на телефоне и направился в душ.

– Роберт Рустамович.

Едва я переступил порог гостиной, Лиза оказалась рядом.

– Вы обещали сегодня погулять с нами в парке…

Я машинально поднял запястье и взглянул на часы. Дел было выше крыши, но с Дамирой я решил проводить как можно больше времени независимо ни от каких обстоятельств. Она так быстро росла… Не успею оглянуться, а будет такой же взрослой, как и Сафина. При воспоминании о дочке Полины, я поморщился, словно мне дали прожевать что-то горькое. В голове не укладывалось, что отец спал с молоденькими девочками. Он любил мать, они вместе столько всего пережили… Неужели увлекся Полиной? Или та его соблазнила? Я пытался размышлять логически, но все, что приходило на ум совершенно не вязалось с добропорядочным образом главы семейства.

– Я подъеду к четырем.

Лиза широко улыбнулась и расцвела.

Я подошел к дочке, которая лежала в переноске, потрепал ее по щечке, поцеловал в макушку и направился на улицу. Остановился у машины и какое-то время стоял, глядя под ноги, пока не докурил сигарету. Пора бы уже распрощаться с этой привычкой, но все никак. Неподвижным взглядом рассматривал черные носы своих туфель, до конца еще не осознавая, что Сафина тоже была Шалимова. Это напрочь выбивало у меня почву из-под ног. Холодный ветер пробирал до костей даже сквозь пальто и не черта не отрезвлял. Если до обеда не распогодиться, то какие прогулки по парку в такую погоду? Написав Лизе сообщение, что погода не лётная, я пообещал сводить их в кафе в конце дня.

Я освободился только около полудня. Набрал номер Полины, но она сбросила мой звонок. Какая же упертая. Кому только хуже делала? Я ведь теперь все равно докопаюсь до истины. Выйдя из машины на улицу, я заметил на парковке у больницы автомобиль Быстрова. Вот и отлично, разом все выясним и расставим точки над «i» по всем интересующим меня вопросам. Пусть только снова заикнется о том, что я нарушил границы его избранницы и влез не в свое дело.

– Здравствуйте, вы к Валеевой Полине? У нее сейчас посетитель, – остановила меня медсестра на посту.

– Добрый день, – сухо отозвался я. – Ничего страшного. Я ненадолго, – усмехнулся и пошел дальше.

Помнила наш разговор с Быстровым на повышенных тонах в первый же день, когда к ним поступила Полина? Только кто он такой, чтобы указывать мне, сколько времени находиться в палате у девушки? Плевать я на него хотел. В принципе, как и он на меня. У каждого из нас свой интерес к Полине.

Несколько секунд я стоял у двери, прислушиваясь к тишине, а затем вошел в палату. В прошлый раз я стал свидетелем нежной сцены между Полиной и Быстровым, и этот не стал исключением. Жаль. Очень жаль, что я помешал им, но сейчас имел на это полное право. А вот она, какое имела право обманывать мою семью и водить всех за нос столько лет?

– Добрый день, – сдержанно поздоровался, наблюдая за реакцией Полины.

Она вздрогнула, услышав мой голос, а Быстров повернулся ко мне лицом, спиной заслоняя свою избранницу от меня. Не поможет. Я уйду только после того, как получу ответы на интересующие меня вопросы.

– Опять ты? Тебе же сказали все вчера… Сколько можно оббивать пороги? Все, лавка прикрылась. Уходи!

Быстров поравнялся со мной, но я приехал не с ним разговоры вести. Если ему что-то не нравилось, то мог прямо сейчас выйти из палаты и подождать, когда мы закончим с Полиной.

– Остался у меня один вопрос. Невыясненный, – с мрачной усмешкой произнес я и заметил, что Быстров протянул ко мне руку. Я перехватил ее в последний момент и вывернул ему за спину.

Драк устраивать не собирался, но судя по тому, как уперся это бык и был настроен почесать об меня свои кулаки, про мирные переговоры с его стороны речи не шло. Но черта с два я доставлю ему такое удовольствие. Вытолкав его за дверь, я захлопнул ее и закрыл изнутри на замок. Взял в руки стул и подпер им ручку, чтобы наверняка никто к нам не сунулся.

Медленно повернулся в сторону Полины и, заметив ее ошеломленный вид, шумно вздохнул.

– Что ты себе позволяешь? Я же сказала тебе все вчера… Это и в самом деле переходит все границы!

В глубине ее глаз застыл ужас, хотя она всячески пыталась его скрыть. Но теперь я иначе смотрел на всю эту ситуацию. И понимал, чего она так боялась. Приблизился к ней, вложив руки в карманы брюк, и не сводил пристального взгляда с ее лица, глядя на него сверху вниз. Быстров молотил кулаками в дверь, кричал, что вызовет охрану, но я не слушал его и игнорировал эти звуки. Пусть хоть ОМОН позовет на подмогу. Пока я не услышу правду, никто из этой палаты не выйдет.

– Рассказывай. Все рассказывай, – потребовал я. – От начала и до самого конца. Зачем скрыла дочь? Хотя зачем и так понятно, раз вела шашни с моим отцом. Но теперь я хочу знать подробности.

Полина сильно побледнела, слегка пошатнулась, а затем попятилась назад, потрясенная услышанным. Дошла до стены и остановилась, резко втянула в себя воздух, и покачала головой из стороны в сторону, глядя на меня большими, испуганными глазами. Прямое попадание. В яблочко. Значит, в Сафине действительно текла кровь Шалимовых, я не ошибся в своих предположениях. И хорошо, что не привел Полину в дом, потому что лишиться последнего близкого человека не входило в мои планы, а эта правда убила бы мою мать.

20

Полина

Ледяной пронизывающий взгляд синих глаз вызывал дрожь во всем теле. Роберт подошел так близко, что мне стала видна едва заметная щетина на его лице, а в нос ударил древесный запах его одеколона.

– Что молчишь, Полина? Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне правду.

Мне казалось, что я лишусь чувств. Прямо в эту же минуту. Все его слова звучали, как раскаты грома, оглушали, вызывали лишь одно желание: скрыться в самый дальний и безопасный угол, чтобы переждать ненастье.

Откуда он узнал про Сафину и с чего взял, что я спала с его отцом? Вздохнув и выдохнув несколько раз, я перевела взгляд в сторону двери, которая сотрясалась от ударов Быстрова.

– Полина, – я уловила в тоне Роберта сильное раздражение.

Время шло, а я не могла собраться с мыслями, сил не было произнести даже звук. Мне казалось, что никогда в жизни я не была такой несчастной, как сейчас. Неужели пришло время расплачиваться за совершенные ошибки? Но я все еще была не готова…

– Откуда ты узнал про Сафину? – сиплым голосом спросила я.

Он на секунду закрыл глаза и покачал головой.

– Вчера, когда отвозил ее домой. Дамиру пришлось переодевать в машине, а твоя дочь заметила ее родимое пятно на спине и сказала, что у нее такое же только чуть-чуть побольше. Теперь я понимаю, почему тебе стало плохо в детском отделении, когда ты увидела впервые мою дочь. Из-за этой отметины, да? Поэтому не хотела, чтобы я был в вашей жизни? Боялась, что я узнаю правду? Одного не понимаю: зачем ты скрывала дочь? Отец знал, что…

– Причем здесь твой отец? – перебила я Роберта. – Сафина не его дочь, а твоя…

Он медленно растянул губы в оскале, обнажив крепкие белые зубы.

– Что значит моя дочь? Как это возможно?

Не имело смысла отпираться, когда меня в буквальном смысле прижали к стенке. Да и не осталось у меня на это моральных сил. Перед глазами все кружилось, колени дрожали от слабости. Секрет, который мы хранили с Кристиной, этот страшный скелет, пора уже было достать из шкафа и явить миру.

– Полина! – прорычал Роберт. – Мне клещами вытягивать из тебя слова? Говори.

Я поджала губы, почувствовав, как в уголках глаз начала собираться влага. Ума не приложу, что теперь ждало нас с Сафиной, но сейчас я смотрела на Роберта, а видела перед собой его ужасного отца. И Кристину, которая пришла в тот злополучный вечер домой, растрепанная, едва стоящая на ногах, с размазанной тушью на щеках и диким, животным страхом в глазах.

– Мне… Мне нехорошо, – тихим голосом произнесла я и начала сползать вниз по стене.

Роберт подхватил меня на руки, и в это же мгновение дверь с грохотом открылась, а на пороге появился Быстров. Лучше бы он оставил нас с Шалимовым одних, чтобы я разом отрезала все, что так сильно болело последние шесть лет.

– Что ты с ней сделал? – взревел он. – Положи ее на кровать и отойди от нее немедленно, иначе я за себя не ручаюсь.

Роберт негромко выругался, но приказ Быстрова выполнил и опустил меня на кровать. У меня все кружилось перед глазами, но все же я нашла в себе силы открыть их, и попросила Пашу выйти. Роберт прав, пусть правда раскроется, раз он узнал о Сафине. Я устала таскать эти тяжелые камни за пазухой. Хватит.

– Что значит выйти, Полина? Ты посмотри, до чего он тебя довел! Ты же на ногах не стоишь… Бледная как смерть. Я позову врача, а ты вон пошел! Чтобы тебя рядом с ней не было!

– Паша, выйди, пожалуйста, – тверже повторила я, выдержав его непонимающий взгляд. – Я потом тебе все объясню, но сейчас нам нужно поговорить с Робертом, – я села на кровати и спустила ноги на пол. Перед глазами летали черные мушки, но как бы тяжело не было, я вывалю на Шалимова всю правду. Он захлебнется ей!

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – с этими словами он отступил назад и с громким стуком захлопнул дверь, а я подняла голову и взглянула на Роберта, чувствуя себя из рук вон плохо.

– Если тебя не затруднит, ты бы не мог взять стул и сесть? Мне тяжело держать голову так высоко…

Он сделал, как я попросила. Сел напротив и посмотрел на меня внимательным взглядом.

– Рассказывай. С самого начала. И желательно по порядку.

– Сафина – твоя дочь. С твоим отцом у меня ничего никогда не было. И уверена, что у Кристины тоже. Он… Он был ужасным человеком… Настолько ужасным, что я совершенно не жалею о его смерти! Незадолго до вашей свадьбы на сестру напали… Среди бела дня затолкали в машину и изнасиловали ее, а затем выкинули из машины, как вещь, сказав напоследок, что это свадебный подарок от твоего отца…

– Ложь!

– Кристина была в ужасном состоянии… За несколько дней до регистрации вашего брака она уже была обесчещена, а твой отец, словно в насмешку, обозначил это условие про девственность, сказав, что по вашим законам брак можно считать действительным только тогда, когда невеста сохранила для своего будущего мужа целомудрие, что это знак благочестия. Но Кристина на тот момент его не просто не сохранила, она… – я не смогла продолжить и лишь вздрогнула, когда Роберт с холодной яростью перебил меня.

– Бред! Ты все это на ходу выдумываешь? Что за договоренности о девственности и целомудрии? Я впервые об этом слышу!

– Нашего отца едва не посадили, он прогорел на какой-то важной сделке, а твой попросту не захотел иметь дел с будущим уголовником, он решил избавиться от неблагонадежного партнера и его дочки-обузы таким ужасным способом…

– И ты решила помочь сестре, придя вместо нее ко мне в спальню? А что же вместо нее не осталась, если такая правильная? Не понравилось? – усмехнулся он, а мне захотелось залепить ему пощечину, но у меня не было на это сил.

– Наутро я вернулась домой, выпила таблетку, но беременность все равно наступила. Когда я узнала об этом, то решила не идти на аборт. Переехала в Питер, а родителям сказала, что встретила человека… Позднее призналась им, что он бросил меня, когда узнал о беременности… – с трудом говорила я дрожащими губами.

– Кристина знала о твоей беременности?

– Знала… После смерти родителей она приезжала к нам с Сафиной пару раз. Каждая из нас еще задолго до той ночи выбрала свой путь: Кристина приняла вашу веру, стала твоей женой, а я, как и мечтала с детства, уехала в другой город и выучилась на врача…

– Все это похоже на сумасшедший бред! Ты сама-то в него веришь? Я собираюсь проверить твои слова.

– Каким образом?

– Девочки пройдут тест ДНК.

– Должна сразу тебе сказать, что Сафина только моя дочь, я не позволю отнять у меня ребенка! Именно по этой причине я скрывала девочку от вашей семьи, зная, на что способен твой отец. Я бы и впредь это делала, потому что в тебе течет его кровь…

– Если Сафина окажется моей дочерью, то все решения относительно вашего будущего буду принимать я. И никто другой, – безапелляционным тоном заявил он.

– Ты не посмеешь…

– Если все, что ты сказала правда, и ты легла под меня по просьбе сестры… – он крепко сжал челюсти. – Просто уму непостижимо, сколько в вас двоих лицемерия и глупости! Почему нельзя было признаться мне во всем и сказать об изнасиловании в ту же ночь? Ты в курсе, сколько заключается браков без соблюдения священных законов и предписаний? В конце концов, это был договорной брак!

Я опустила глаза и уже собиралась было сказать, что наш разговор окончен, но Роберт быстрым движением потянулся ко мне одной рукой, схватил меня за затылок и сжал волосы, заставляя смотреть ему в лицо.

– Или желание выйти за богатого человека пересилило все доводы разума и морали? – увидев, в какой он ярости, я испытала минутный страх, но тут же взяла себя в руки. – Что еще вы скрывали?

– Если ты не уберешь от меня руки и не сбавишь обороты, то я отказываюсь разговаривать с тобой дальше. Я не разбираюсь в ваших законах и всех формальностях. Плевать было и на ваш брак с Кристиной. Но от него слишком многое зависело на тот момент. Не тебе судить о глупости и лицемерии! Это не ты выхаживал Кристину после всего, что с ней сделали те отморозки. Я уж промолчу о том, что нашу мать разбил бы удар, узнай она об этом кошмаре… Ты лишь получил то, что заслуживаешь всеми стараниями своего отца!

– Весь последний год Кристина говорила о том, что у тебя тяжелое финансовое положение, она постоянно просила у меня деньги. Ты шантажировала ее? – он разжал пальцы и опустил руки, освобождая меня от своей хватки.

– Нет! Я ни копейки не взяла у твоей семьи и впредь не собираюсь! Выясняй, куда Кристина тратила эти суммы без меня, потому что я и Сафина не имеем к этому даже отдаленно никакого отношения. А еще я по-прежнему не хочу нашего сближения, потому что Паша сделал мне предложение. Мы с Мышкой не нуждаемся в тебе и твоих деньгах!

– Ошибаешься на этот счет, – хмыкнул он. – Когда тебя выписывают?

– Через два дня…

– Хорошо… – задумчиво протянул он. – В таком случае позвони Алёне и предупреди, что сегодня я заберу Сафину на весь вечер. Мы заедем с девочками в клинику, я договорюсь насчет анализа, – внутри у меня неприятно ёкнуло. – Я собираюсь проверить каждое твое слово. Если мое отцовство подтвердится, то твои планы выйти замуж сбудутся, но только не с Быстровым, а с совершенно другим человеком, потому что мои дети не будут расти без отца.

Роберт встал и нетвердой походкой подошел к двери, пока я ошеломленно смотрела ему в спину, чувствуя как мир вертится перед глазами с бешеной скоростью.

21

Полина

– Полина! – Быстров оказался в палате сразу же после того, как Шалимов покинул ее стены.

В легкие и глаза словно насыпали песка. Закрыв лицо руками, я заплакала, потому что больше не могла сдерживаться. Все было еще хуже, чем даже я представляла. И после всего, что сказала Роберту, давящая тяжесть стала только сильнее. Раньше в моей жизни хотя бы намек был на порядок, а теперь царил полный хаос.

– Он обидел тебя? Что случилось? Я ведь говорил, нужно было гнать его в три шеи, а ты еще пыталась с ним любезничать! Полина, почему ты плачешь? Так, понятно… Я сейчас вернусь.

– Не нужно, – я схватила Пашу за руку, глядя на него заплаканными глазами. Только драк мне еще не хватало. – Прошу, не ходи за ним…

– Тогда рассказывай, почему ты плачешь! – гневно попросил он.

Господи… Упасть в глазах сразу двух мужчин за один день – это слишком! И я больше не смогу повторить все эти слова снова. Нет…

– Поверь, мои слезы заслужены. Я их заслужила. Я очень виновата перед Робертом. Не ходи за ним, прошу, – я не узнавала свой жалкий, дрожащий голос. – Он меня не обижал, не трогал. Просто… побудь немного со мной, – я потянула Пашу не себя, усаживая рядом, пряча лицо на его груди.

Я понимала, что нужно сразу во всем ему признаться, рассказать, что Шалимов отец Сафины, но не могла. Не сегодня. Пока будут готовиться результаты теста, я соберусь с силами.

– Полька, – выдохнул он и обнял меня. – Всю душу ты мне вытащила. Я не узнаю тебя. Ты как вернулась из Казани, сама не своя ходишь, – удрученно заметил он. – И Шалимов этот… Что ему нужно от тебя? Зачем ты терпишь его?

Я ничего не ответила. Вдыхала такой знакомый и любимый аромат туалетной воды и дрожала в кольце Пашиных рук.

– Давай, я попрошу медсестру, чтобы вколола тебе успокоительное? Перестань плакать и трястись. Поля, – он заставил меня посмотреть ему в лицо. Стер мокрые дорожки с моих щек, и покачал головой.

Все эти слезы были последствиями шока. Я ведь не думала, что Роберт явится сегодня ко мне в палату с подобными заявлениями. Медсестра пришла через пять минут. Сделала мне укол, а Паша снова присел на кровать и гладил рукой по спине, пока я не провалилась в спасительное забытье.

Проснулась я, когда в палате было уже темно. Потянулась к телефону и увидела несколько пропущенных от Алёны и Шалимова. Сколько я спала? С ужасом отметив, что прошло почти семь часов, я набрала подруге сообщение, а она тут же перезвонила.

– Как Мышка? Она дома? – быстро спросила я.

– Эй, потише, что за паника в голосе? В порядке все с Мышкой. Дома она. А ты почему не отвечала? Я тебе весь телефон вечером побила. И немного удивлена… – обиженно заявила Алёна. – Ты вроде как собиралась не подпускать Шалимова к себе и ребенку, а он сегодня приезжал за Сафиной! Я оказалась в неловком положении…

– Боже… – выдохнула я, чувствуя, как спина стала влажной, а на меня накатила новая волна паники.

– Да, вечером приезжал со своей нянькой. Соской этой молодой. И Дамира была с ними. Но Мышку я ему не отдала. Ты на звонки не отвечала, поэтому…

– Он собирался отвезти девочек в клинику и провести тест ДНК, – перебила я подругу, сглотнув огромный ком в горле.

– Что? – произнесла Алёна, а в телефоне повисла зловещая тишина.

Ведь изначально же чувствовала, что ни чем хорошим это все не закончится для нас с Сафиной…

– Да, ты не ослышалась. Он был сегодня у меня. И знает, что Сафина его дочь. Правда, не поверил мне. Подумал, что она от его отца… А не отвечала я тебе, потому что после его ухода мне вкололи успокоительное, и я заснула.

– Полина, что значит знает? Так он приезжал, чтобы отвезти детей и провести анализ ДНК? Я правильно сделала, что не отдала ее?

– Да. Думаю, что правильно. Пусть подождет моей выписки, и мы вместе съездим в клинику. Шалимов хочет проверить мои слова. Убедиться, что Мышку я родила от него, а не от его отца, – рассмеялась я, чувствуя, что снова близка к истерике, потому что не представляла, как буду жить с ним под одной крышей, если он не пошутил про брак. Это было… противоестественно.

– Кошмар какой-то. Ничего не понимаю. Он ничего не сказал про клинику. Хмурый был, неразговорчивый, но мало ли… Карим тоже бывает таким, когда сильно устает на работе.

– Мне страшно, Алёна… Роберт смотрел на меня сегодня такими глазами, что на мгновение я подумала, что передо мной стоит Рустам Альбертович. Этот монстр, который разрушил жизнь нашей семьи…

– Так, успокойся, Полина. Теперь нужно как-то искать выход из сложившейся ситуации. Находить компромисс. Понимаешь? Думай о том, что у Мышки есть отец, и он ей никогда не навредит. А то, что Роберт смотрел на тебя страшными глазами вполне естественно. Не каждый день он узнает подобные новости. Я завтра заеду к тебе. Держись, слышишь?

Я всхлипнула в телефон.

– Сафину не привозить пока?

– Привозить! Обязательно привозить! Я не знаю, что придумает этот сумасшедший, когда получит на руки результаты теста. Он сказал мне… Сказал, что его ребенок не будет расти без отца, а о свадьбе с Быстровым я могу теперь забыть…

– Это было сказано в сердцах. На эмоциях. Вы сейчас все успокоитесь и найдете правильное для всех решение. Не накручивай себя.

В голове вдруг проскользнула отчаянная мысль, взять ребенка и сбежать из города, но далеко ли я убегу? И какой в этом теперь был смысл? Все же следовало послушать Алёну и взять себя в руки, успокоиться. Я давно сама принимала все решения относительно нас с Сафиной, а делать выбор за нас и впредь никому не позволю. Если, конечно, вопрос не встанет ребром…

Два дня прошли, как в тумане. Я каждый раз вздрагивала, когда открывалась дверь в палату или звонил телефон. Это ожидание сводило с ума. Мысли о Шалимове не давали мне покоя.

– Ну что? Ты готова? – Паша взял мою сумку и окинул палату быстрым взглядом.

– Да, – я кивнула и направилась за ним, предчувствуя, что уже этим вечером Роберт появится на пороге нашей с Мышкой квартиры.

Наверное, он специально выжидал время, чтобы потом нанести сокрушительный удар…

– Я знаешь, что подумал? – улыбнулся Паша. – Нужно сообщить на работе о нашей помолвке и обрадовать коллектив. А то в последнее время слухов столько ходит… Шуму я знатно наделал после того несчастья на стройке.

– Паша, – я поджала губы и взяла его за руку, когда мы сели в машину. – Прежде чем ты решишься сделать какие-либо заявления на работе и строить планы на наше будущее, я должна тебе в чем-то признаться… – я спокойно посмотрела в его настороженное лицо.

Наступать на те же грабли я не хотела. От Роберта не убудет вывалить Паше в лоб всю правду. Но если я мягко все преподнесу, то Шалимов выбирать выражения не будет.

– Да, сладкая. Расскажи мне, что тебя тревожит, я ведь вижу, как ты мучаешься.

– Когда-то ты спрашивал у меня, кто отец Сафины, помнишь? Я ответила, что это был мужчина восточных кровей, – Паша нахмурился, посмотрев на меня внимательным взглядом, а я, набрав в легкие воздуха, продолжила. – И сказала, что он бросил нас, когда сообщила ему о беременности… Так вот я солгала тебе и умолчала об одном нюансе – нас никто не бросал. Я скрыла беременность и ребенка…

– Хочешь сказать, что отец Сафины Шалимов? – он выглядел так, будто его приложили чем-то тяжелым по голове.

Я нахмурилась и опустила глаза. Это было выше моих сил смотреть на него в эту минуту. Паша всегда был очень проницательным человеком.

– Да, это Роберт, – мне стоило огромного труда выговорить это имя, потому что горло перехватил спазм.

– То есть… Как это? Погоди… Ты спала с мужем сестры? Или… Я не понимаю, Полина…

Как же мне было стыдно в эту минуту! Я подняла лицо, собираясь все ему рассказать, но внезапно увидела на парковке автомобиль Шалимова. Роберт направлялся в нашу сторону, пока Паша сидел рядом с каменным лицом и смотрел на меня свирепым взглядом. А мне захотелось со стоном закатить глаза от отчаяния, превратиться в маленькую крошку, которая затерялась бы бесследно в салоне автомобиля.