Текст книги "Внебрачный ребенок"

22

Полина

– Ну теперь я, конечно, понимаю, почему он крутится возле тебя… – холодный, суровый голос заставил меня вздрогнуть. – А мне? Что мне прикажешь делать? Спокойно за этим наблюдать? Или график встреч составить, когда могу тебя видеть? Что молчишь, Полина?

– Такие новости неприятно слышать, но… Давай поговорим вечером? Я все объясню…

Паша тяжело вздохнул, заметив Шалимова, а взгляд его стал еще мрачнее.

– Сиди в машине.

– Паша…

– Сиди, я сказал! – его низкий голос подрагивал от едва сдерживаемого гнева.

Накалять и без того напряженную обстановку я не хотела. Отвела глаза в сторону и посмотрела на приборную панель. Жаль, среди этих кнопок не было ни одной нужной. Я бы с радостью перенеслась в будущее, когда все непреодолимые проблемы таковыми мне казаться больше не будут. Я испытывала сильный дискомфорт, злилась на себя, что так реагировала на все события. Но не было больше ни хладнокровия, ни выдержки, ни спокойствия внутри. Я была похожа на оголенный нерв.

Мужчины разговаривали у машины несколько минут, которые показались мне целой вечностью. Все это время я нервно теребила в руках телефон и была наготове, чтобы звонить в клинику и вызывать охранников, разнимать драку, но, к моему удивлению, Шалимов развернулся и пошел прочь. Вот так просто?

Паша стоял на месте и смотрел ему вслед. И лишь когда Роберт сел в автомобиль и уехал с парковки, открыл дверцу и забрался в салон. Я хотела знать, о чем они говорили, и в то же время было страшно об этом спросить. Вид у Быстрова был такой, что я дышать боялась, не говоря уже о том, чтобы издать звук. Никогда еще не видела его таким злым.

– Мне нужно через час быть на работе. Я приехал забрать тебя из больницы. Мы можем сейчас поехать сразу ко мне домой? – спросил он, пристально посмотрев мне в глаза. – Ты хотела бы жить со мной?

– Что… – я непонимающе на него посмотрела. – Вот так сразу? Но как же Леся? Сафина? Наши вещи? А разговор?

– Да, разговор нам предстоит серьезный… – задумчиво протянул он. – Ну, так что? Съезжаемся?

– Что он тебе сказал?

– То есть тебе важно, что он сказал? Важно, что он подумал? Важно с ним обсудить тот или иной вопрос, а на меня, мои чувства и предложения плевать? – на его лице появилось какое-то непонятное мне выражение, однако Быстрова происходящее, по-видимому, сильно огорчало. Что за игры вели мужчины и о чем разговаривали на улице?

– Паша, ты…

– Я в ужасе Полина! В голове не укладывается, что Сафина дочь Шалимова. Ты в курсе, что он приехал за тобой? Он собирается провести тест ДНК. Подтвердить свое отцовство и участвовать в жизни Сафины. Быть не просто сторонним наблюдателем, а забрать дочь к себе. И знаешь, что-то мне подсказывает, что после результатов анализа он и вовсе будет плевать на тебя, меня, наши чувства. Шалимов начнет жонглировать тобой так, как ему это будет выгодно. А выгодно ему, чтобы его дети были с ним. Менталитет у этих людей такой. Своих детей они не бросают. Ты и в самом деле уверена, что Сафина его дочь?

Потрясенная я уставилась на него.

– Да, я уверена.

Зеленые глаза Быстрова стали темными, и он громко выругался вслух, ударив кулаками по рулю.

– В таком случае ты развязала ему руки. Он не успокоится, пока не добьется своего. Цель его, надеюсь, озвучивать тебе не нужно? Сама-то понимаешь, что тебя ждет?

– О чем ты?

Паша горько усмехнулся.

– Все о том же, Поля. Что ему нет смысла искать другую мать для своих детей. Он же надавит на твое слабое место, на твою дочь, а ты согласишься на все ради нее! И будешь полной дурой, потому что променяешь свою блестящую карьеру на жизнь рядом с этим человеком.

– Мне неприятны твои слова. Да, я совершила ошибку в свое время, но ты ведь даже не знаешь толком ничего! Не пытаешься выяснить причину, почему я так поступила. И зачем говоришь, что Роберт отнимет у меня дочь? С чего ты вообще решил, что Шалимов опустится до подобного? Да, Сафина – мое слабое место, – и я на многое пойду ради ее благополучия. Но разве ты можешь меня в этом упрекать, когда сам недавно сказал, что мы не можем пожениться, потому что Леся против нашего брака? Ты ведь рассуждал подобным же образом, отталкивался от интересов своей дочери! А сейчас что изменилось? Стало наплевать на нее?

Быстров напряженно выдохнул и покачал головой.

– Многое изменилось, Полина. Сейчас я отговорил Шалимова от встречи с тобой и поездки в клинику. Сказал, что ты неважно себя чувствуешь, а после того его визита на сильных успокоительных. Но завтра днем он приедет к вам, чтобы съездить с тобой и Сафиной в клинику, и провести этот чертов тест. А что потом будет, сказать тебе или сама догадываешься?

Желудок сжался внутри до тошноты. Если раньше я верила, что Шалимов вскоре исчезнет из нашей жизни, то теперь это было просто невозможно.

– Что ты хочешь от меня услышать? К чему говоришь мне все эти слова и запугиваешь меня? Мне и так не по себе от всей этой ситуации…

– Я хочу услышать ответ на свой вопрос, Поля. Мы можем сейчас поехать сразу ко мне домой? На днях мы распишемся, тогда я и близко его не подпущу к вам с Сафиной, имея на то все права. Выбор за тобой.

– То есть ты предлагаешь мне выйти замуж? Прямо сейчас?

– Именно. Я планировал сделать все иначе, но судя по тому, как Шалимов решительно настроен добиться своего, у меня нет времени организовать все красиво, но есть возможность уберечь тебя от ошибок. Отгородить тебя от этого мужчины. Тебя и твою дочь.

– Мне нужно подумать, – спокойно ответила я. Взять себя в руки стоило мне огромных усилий.

– О чем? – поморщился он. – О чем думать, Полина?

– Хотя бы о том, что от этого решения будет зависеть наше будущее с Сафиной. Я не готова затевать с Шалимовым войну. Дочка потянулась к нему, он тоже к ней тепло отнесся. Мышка – мое слабое место. Такое же, как и Леся для тебя, а я не хочу давить на эти места, потому что дети меньше всего виноваты во всем, что происходит между взрослыми людьми. Я не могу думать только о себе и делать что-либо назло Шалимову. Да и не хочу этого, понимаешь? А Леся? Как ты представляешь себе нашу жизнь на данном этапе? Осознаешь ли, что прессинга по всем фронтам я не выдержу? Ты не помощь предлагаешь, Паша, а муку… – выдавила я из себя. – Заставить страдать твою дочь, Сафину ради призрачного намека на спокойствие?

Я привыкла слушать свой внутренний голос, а сейчас он буквально кричал мне, чтобы я не принимала никаких поспешных решений.

– То есть это твое «нет»? – резкие черты лица были непроницаемы, но в глазах Быстрова вспыхнула злость.

– Мне нужно подумать. Я не хочу наломать дров. Однажды я уже сделала глупость за неимением времени, как следует взвесить все за и против. Принимать решений на скорую руку ни на твой счет, ни насчет Шалимова я не буду. И знаешь, Паша… – немного помолчав, я продолжила, глядя ему в лицо. – У меня создалось впечатление, что ты не от ошибки хочешь меня уберечь, а боишься, что я выберу отца своей дочери. И чем тогда ты лучше Роберта в этой ситуации? Вам обоим плевать на мои чувства? – я сама не понимала, что побудило меня произнести это все, но я не выносила давления. Шалимова ждали завтра те же слова.

– Хорошо, – сухо произнес Быстров и превратился в холодного, угрюмого незнакомца с леденящим взглядом зеленых глаз. – Я все понял, – он угрожающе сжал губы, отвернулся от меня и завел двигатель.

23

Полина

– Мама, мы, правда, поедем кататься с сестренкой на машине? – Мышка удивленно на меня посмотрела, а я отложила телефон в сторону. – Я не пойду сегодня в садик?

Разговор с Робертом продлился от силы две минуты. Он уточнил, удобно ли нам с Сафиной съездить после обеда в клинику, чтобы провести генетическую экспертизу. Я ответила, что удобно.

– Да… Прокатимся с Робертом и Дамирой до одного места. До конца недели без садика, побудешь дома вместе со мной. Хорошо?

Сафина кивнула.

– А до какого места? – спросила она. – В парк?

Я закусила губу, думая над тем, что ответить, но на ум ничего не приходило. Как и любой ребенок Сафина до дрожи боялась врачей и осмотров, даже если они безобидные, и потому я решила сказать правду, чтобы не пришлось этого делать в машине Роберта.

– Мы поедем в одну клинику, наподобие той, где я работаю. Вам с сестренкой в ротике поводят ватной палочкой. И… Все.

– Я больна? Или Дамира?

– Нет, это просто небольшая формальность. Пустяк. Больно не будет. Ты обещаешь не плакать?

Сафина спрыгнула со стула.

– Если пустяк, то не буду, – серьезно ответила она. – Но если будут делать уколы…

– Никаких уколов, – пообещала я.

– Хорошо… Давай, я помогу тебе помыть посуду? – дочка поставила пустую тарелку в раковину и побежала в свою комнату за табуретом.

С фиксирующей повязкой было проблематично выполнять домашние дела, с которыми раньше я справлялась в два счета. Врач пообещал, что через две недели я смогу вернуться к прежнему образу жизни, но мне хотелось верить, что это случиться немного раньше.

– Спасибо, моя хорошая, – я поцеловала Сафину в макушку, когда она вернулась с табуретом, взобралась на него и включила воду. – Как закончишь, собирайся. Роберт заедет за нами через час.

Весь вчерашний день я думала о том, что скажу Мышке, когда Роберт получит на руки положительный результат. Наверное, это следовало обсудить с ним, а в одиночку принимать такое важное решение не имело смысла?

Сафина вымыла посуду и убежала к себе в комнату, а я взяла в руки телефон и набрала Алёну. С Пашей мы так и не встретились, он задержался вчера допоздна на работе, а мне стало неловко просить подругу приехать ко мне в девять часов вечера, чтобы она побыла с ребенком. Наш разговор с Быстровым лежал на сердце тяжелым камнем, а мое некогда сильное желание стать его женой вдруг померкло. Ума не приложу, как буду разрываться между двумя мужчинами, которые не собирались облегчать мне задачу никаким образом, а только лишь давили на меня, склоняя принять то или иное решение. В такие моменты я лишь отчетливее понимала, что хочу отгородить себя и Сафину от любого посягательства извне. И с Пашей я хотела встретиться, чтобы все ему рассказать, хотя, возможно, эти оправдания ни одному из нас были не нужны, если в прошлый раз он предложил съехаться, узнав правду.

– Мама, а здорово было, если бы мы с сестренкой жили вместе, правда? Ты ведь не скоро родишь мне настоящую? – Сафина крутилась перед зеркалом в красном платьице, разглядывая себя в отражении.

Мышка выбрала самый красивый свой наряд, я смотрела на нее, а чувствовала внутри мучительную тоску. Мы с Кристиной росли в полной семье, у нас никогда не было недостатка в любви родителей, а наши с ней дети были этого лишены.

– Ох, выдумщица, – я обняла Сафину и погладила по темным волосикам.

– Нет, ну правда! Роберт хороший. Он мне нравится. Дамира маленькая, и ей нужна старшая сестра. Я буду играть с ней в куклы, учить делать поделки. Пусть Роберт привозит ее к нам хоть изредка? А мы позовем бабушку Машу и деду Фиму, чтобы познакомить ее с ними…

– Давай, мы поговорим об этом позднее? – немного растеряно произнесла я, не зная, что ответить. Сердце будто сжали холодной рукой. Если что-то и подтолкнет меня к серьезному решению насчет Шалимова, то это, скорее всего, будет чувство вины перед дочерью. – Ты только веди себя скромно в машине и клинике. Договорились?

– Ну ладно… – грустно протянула Сафина, нахмурившись.

Густые длинные волосики Мышки мы расчесали и надели на голову красивый ободок. Я тоже переоделась в брючный костюм, причесалась, и, окинув себя придирчивым взглядом в отражении зеркала, взяла ключи и сумку, и мы с Мышкой направились вниз.

Припаркованный черный автомобиль Шалимова я заметила сразу. Роберт стоял возле внедорожника, одетый в элегантный костюм, и разговаривал по телефону. Увидев нас, он задержал на мне внимательный взгляд, а я почувствовала себя маленьким, нашкодившим ребенком, который провинился перед строгим родителем и теперь ждал своего наказания. Роберт коротко кивнул мне в знак приветствия, когда я с ним поздоровалась. Открыл заднюю дверцу для Сафины, и подождал, когда она сядет рядом с няней и Дамирой.

Куда бы Роберт не поехал с девочкой, Лиза всегда была рядом. Вроде ничего плохого девушка мне не сделала, а просто помогала Роберту с малышкой, тем не менее, ее общество и косые взгляды были мне неприятны.

– Добрый день, – Лиза поздоровалась со мной и натянуто приподняла уголки рта.

Я кивнула ей в ответ, и поторопилась забраться в салон. Похоже, что чувство неприязни было у нас взаимным. И если Лиза дальше своего влюбленного носа ничего не видела, думая, что я претендовала на мужчину, от которого она была без ума, то мне же было наплевать на Шалимова и его увлечения. Но только не на Дамиру, с которой няня возилась так, будто это была ее родная дочь. Почему-то это сильно задевало меня.

– Как себя чувствуешь? Как плечо? – поинтересовался Роберт, взглянув на меня.

– Мне уже лучше. Спасибо, – холодно ответила я, а в салоне повисла тишина.

Удивительно, что его и в самом деле это интересовало. Или он спросил из вежливости?

Всю оставшуюся дорогу до клиники Роберт разговаривал с кем-то по телефону, и я была этому несказанно рада. Уж не знаю, о чем они вчера беседовали с Быстровым на улице, и, наверное, лучше не знать, но я едва сдерживалась, чтобы не сказать Шалимову, что я не переходящее знамя, и сама буду выбирать, что будет лучше для нас с Сафиной, но никто другой.

– Мама, это правда не больно? – тихо спросила Сафина, схватив меня за руку, когда я, подписав бумаги, направилась с ней в процедурный кабинет.

– Правда, – погладила ее по головке.

– А почему Дамира так сильно плачет? – она смотрела большими глазами на сестренку, которую Лиза укачивала на руках. Они вышли из кабинета несколько минут назад.

– Она просто маленькая. Ей не понравилось, что ее заставляли открыть ротик. Она же еще совсем кроха и ничего не понимает.

В моей практике случались разные истории: женщины рожали от мужей, любовников, после долго лечения, даже после бесплодия – всякое бывало, но вот сама ситуация с установлением отцовства до этого дня обходила меня стороной. И я старалась не думать, как это унизительно выглядело со стороны, когда молодая девушка в белом халатике, взяв документы, попросила нас с дочкой присесть на кушетку. Она провела все необходимые манипуляции сначала со мной, а затем с Сафиной.

– Лиза, иди в машину с детьми, – попросил Роберт, когда мы вышли из кабинета.

Девушка бросила на Шалимова ревнивый взгляд, а я лишь усмехнулась. Неужели он и в самом деле не замечал симпатию девушки? Или намеренно делал вид, что не замечал, а по ночам приходил к няне в комнату, давая подпитку ее иллюзиям и мечтам?

– Присядем? – Роберт кивнул на кожаный диванчик у стены.

– Да, конечно, – сглотнув непрошеный комок в горле, согласилась я.

Весь вчерашний день я думала над сложившейся ситуацией, и решила вести себя с Робертом так, как и вела все эти годы. Так, словно он оставался мужем моей сестры, а между нами ничего не изменилось.

– Независимо от результатов анализа, я не оставлю Сафину без помощи. Моя она дочь или дочь отца – теперь не имеет значения. В ней течет наша кровь. Меня и братьев всегда учили с уважением и почтением относиться к женщинам. Отец учил, и мне было дико слышать все твои обвинения на его счет. Я взял время, чтобы побыть с собой наедине, осознать шокирующую новость, проверить бумаги отца и счета Кристины.

Я слушала его и не могла унять сердцебиение, которое пульсацией отдавалось в горле.

– Пока ничего толком не нашел. Оснований верить тебе у меня нет. Но и не верить тоже, учитывая отметину девочки на спине. Если она окажется моей родной дочкой, вы переедете с Сафиной в мой дом. Мой ребенок не будет расти без отца.

– Заставить меня ты не можешь, – твердо произнесла я.

– Я не заставляю тебя, а говорю так, как будет правильно. Обе девочки в равной степени заслуживают получить любовь отца. И с этим ты поспорить не можешь.

24

Полина

Щеки начали гореть, я покраснела, но вовсе не от смущения. Предложение Роберта лишь на словах было правильным, а на деле все это потребует от меня невероятных душевных сил. Где их только взять?

– Чего мне ждать после того, как придут результаты? – прямо спросила я. – Переезда? Ты будешь шантажировать меня ребенком? Ты ведь знаешь, что она самое ценное в моей жизни. Неужели опустишься до подобного? Зачем тебе это нужно? У тебя есть Дамира…

– Подобными вещами я заниматься не буду, Полина. И дам тебе время принять единственное правильное решение, но упрощать задачу не стану. Сафина и Дамира будут видеться так часто, как того захочет старшая из девочек, пока младшая еще не понимает, что к чему. Начнем с общих прогулок. Затем постепенно все привыкнут друг к другу, а вы с Мышкой переедете к нам с матерью.

– И тебя совсем не смущает, что я этого не хочу? Не хочу переезда в твой дом и буду чувствовать себя там неуютно? Что у меня есть планы на жизнь и наше будущее с дочкой? Что я собиралась выйти замуж за другого человека? Ты хоть задумывался о том, что предлагаешь? Мы не бездомные котята с Сафиной…

– Не будь эгоисткой, – резко перебил меня Роберт. – Поверь, в моих планах тоже ничего подобного до недавнего времени не было. У девочек будет мать и отец, – безапелляционным тоном заявил он. – Во всем же остальном ничего в твоей жизни не изменится, кроме того, что с другим мужчиной встречи придется прекратить. Чем брак со мной будет отличаться от брака с Быстровым? – спросил он и растянул губы в язвительной усмешке. – Думаешь, что он тебя любит и бегает вокруг тебя из-за чувств? А где же он был раньше? Почему заговорил о свадьбе только сейчас? А может, испугался чего-то?

– Чего? – я гордо вскинула подбородок. Тон Роберта и все его слова задевали меня.

– Ну, например, что я своим появлением спутаю его планы, рассорю с важным человеком, от которого зависит его бизнес. Он ведь поручился за тебя, обычную любовницу, выдвинув твою кандидатуру на такое вакантное место. Денег Мирзоеву заплатил, чтобы он его в долю взял, а теперь все под большим вопросом, собственно, как и репутация, если ты ответишь ему отказом. Предлагал ведь уже замуж?

Я ничего не ответила, но почему-то стало гадко и больно от всех его слов.

– Предлагал, значит… – хмыкнул он. – Какой же мужчина будет продвигать по служебной лестнице чужую жену, правильно?

– Что ты имеешь в виду?

– Вот у него и спроси. Но тебе я прямо говорю, что мою дочь воспитывать чужой мужчина не будет. А ты сама делай выводы и принимай решение.

Я покачала головой и горько усмехнулась.

– Я жалею, что ты узнал о Сафине! – в сердцах бросила я. – Это ты не считаешь давлением? Когда будут готовы результаты?

– В течение двух-трех дней. После всего, что услышал от тебя, хочу убедиться, что обе девочки от меня. На расширенный анализ нужно чуть больше времени. У меня его полно.

– Все еще думаешь, что одна из нас спала с твоим отцом? А как же ваши законы и уважение к женщине, почитание традиций? Или у вас так принято, чтобы сын и отец вместе с одной…

– Замолчи, Полина! – резко прервал меня Роберт и вмиг помрачнел. – Я ничего не думаю. Анализ все покажет. И раз ты сама завела разговор о морали, то однажды ты уже переступила через себя, пришла в спальню к чужому мужу. Так что тебе мешает сделать это еще раз и занять место Кристины, став моей женой?

– Я всегда мечтала о любящем мужчине рядом, крепкой семье, а ты не имеешь к этому даже отдаленно никакого отношения, как и права не имеешь требовать от меня становиться твоей вещью!

– Почему? – искренне удивился он. – Что в твоем понимании любящий мужчина? По-моему, вам с девочкой надежнее будет остаться со мной. Почему ты такая упертая? Неужели не понимаешь, что Сафина имеет право жить с ее настоящим отцом? Она будет иметь все, что только пожелает, а когда вырастет, я сам лично найду для нее хорошего мужа. Будь спокойна, с ней никогда не произойдет подобной истории, которая случилась у вас с Кристиной. Куда смотрели ваши родители? Как воспитывали вас, что вы решились на такие аморальные поступки? Думаешь, после такого я не буду настаивать на обоюдной опеке над ребенком? А как бы ты поступила на моем месте?

– Этот разговор ни к чему не приведет!

– Именно поэтому я вижу единственный верный выход: вы с Сафиной переедете в мой дом, со временем обе привыкнете, а ты перестанешь воспринимать все так остро. У меня нет желания навредить ни одной из вас.

– Ты любил Кристину? – не знаю, зачем спросила, но этот вопрос без конца крутился в моей голове.

– Не знаю, – холодно ответил он. – Наш брак был на договорных началах. Формальностью.

– Ты всегда так смотришь на меня… Представляешь ее, да?

У меня перехватило дыхание, когда он коснулся пальцами моего лица и погладил его.

– Как я на тебя смотрю, Полина? Первая брачная ночь с красивой и невинной женой оставила после себя много приятных воспоминаний. Я не могу о них думать?

Мои щеки вспыхнули румянцем.

– Только вот после своего возвращения из командировки я еще долго недоумевал, почему жена из трепетной, нежной девочки превратилась в забитого, перепуганного зверька. Да, потеряла ребенка, стресс, переживания, слезы. На это я списывал странное поведение твоей сестры, а теперь, знаешь, о чем задумался? Если ты была со мной той ночью, то с Кристиной интимной близости первые два месяца у нас быть не могло, а следовательно и ребенок, которого она потеряла, не от меня? И как прикажешь ответить мне на твой вопрос о любви, когда несколько лет я жил во лжи? Почему я должен думать о твоих желаниях? Почему о моих в тот момент, когда вы решились с сестрой на эту авантюру, никто не подумал? Ведь ты могла остановить меня, рассказать всю правду, но провела ночь в моей постели, подарив невинность мужчине, зная, что быть с ним никогда не сможешь, – он снова коснулся пальцем моего шарма над бровью, а мое сердце учащенно забилось в груди, и почему-то стало больно. Каждый вдох давался с огромным трудом, словно внутри разорвалась граната.

– Теперь, конечно, некоторые вещи стали более понятными, логичными. Но сам факт вашего обмана не укладывается в моей голове…

Я слегка прикрыла глаза. Картинки и образы той ночи внезапно вспыхнули в подсознании, вызывая неконтролируемую дрожь.

– Я была молоденькая и глупая. Руководствовалась эмоциями… Времени не было принять правильное решение…

– Ну, вот считай, что это твой второй шанс все исправить, пока я еще готов идти тебе навстречу. Через два дня я позвоню и сообщу о результатах теста, – слегка хриплым голосом произнес Роберт, а затем поднялся, глядя на меня сверху вниз. – Каков бы он ни был, я верю тебе, что в Сафине течет кровь Шалимовых. Только вот если она окажется моей дочерью, из вашей жизни я не исчезну, будь в этом уверена.

Именно этого я и боялась, что отныне наша жизнь с Сафиной будет в руках этого человека, с которым я не планировала не то что создавать семью, нам даже общение давалось с большим трудом. Как он представлял наше совместное проживание под одной крышей?

Кое-как встав с дивана, я направилась следом за Шалимовым, чувствуя, как к горлу подступила тошнота. Мы вышли на улицу, и внезапно на свежем воздухе у меня закружилась голова. Я пошатнулась и ухватилась за перила лестницы, чтобы устоять на ногах.

– Полина? – Роберт слегка повернул голову в мою сторону, заметив, что я остановилась.

Я тяжело дышала, перед глазами летали черные мушки, меня затрясло мелкой дрожью. Врач сказал, что после сильного ушиба головы такое состояние время от времени будет на меня накатывать, поэтому рекомендовал, как можно больше отдыхать, не торопиться возвращаться к работе. А с учетом всех стрессов удивительно, что я еще могла передвигаться.

– Сейчас пройдет, – слабым голосом отозвалась я. – После того случая на стройке со мной такое иногда бывает…

Я почувствовала на талии сильные руки Роберта. Он помог мне дойти до машины, усадил на сиденье и дал попить воды. Убедившись, что мне стало лучше, Шалимов закрыл дверцу с моей стороны и забрался на водительское место.

– Мне нужно заехать в одно место, забрать документы. Здесь недалеко. После я завезу вас с Сафиной домой и провожу тебя до квартиры, – он мельком взглянул на меня, а я приложила ладони к горящим щекам.

Мне снова стало не по себе от мысли, что он захочет переступить порог нашей квартиры и будет вести себя так, словно имеет на нас с Мышкой какие-то права.

Машина остановилась возле делового центра на Мойке. Роберт взял в руки телефон и вышел на улицу, а я повернула голову и задержала взгляд на девочках. Без улыбки невозможно было на них смотреть.

– Мать Роберта, Белла Ренатовна, оплакивает своего мужа и невестку каждый день, – тихо проговорила Лиза, а я перевела на нее замутненный взгляд. Голова все еще болела, а сама я туго соображала. – Украдкой, пока Роберта Рустамовича нет дома. Она, конечно, обрадуется вашему появлению, увидев копию любимой женщины сына, ее боль станет меньше, но только видеть в вас они вдвоем будут совершенно другого человека. Не стройте иллюзий, Полина…

– Возможно, что в скором времени я действительно перееду жить в дом Шалимова, – медленно произнесла я. – Но сделаю это только при одном условии: чтобы никаких нянь рядом с моими детьми не было. Так что если хочешь сохранить свое рабочее место, а не поехать первым же поездом в Казань, то мой тебе совет на будущее: думай головой, прежде чем открыть рот и сказать человеку гадость.

Переезжать я, конечно, никуда не собиралась, но пусть Лиза занимается ребенком, а не лезет своим любопытным носом туда, куда ее не просят. У меня и без того было гадко на душе.

– Не вы меня нанимали, и не вам меня увольнять.

Я коротко усмехнулась.

Да, не я. Но так или иначе Роберту придется считаться с моим мнением, если он задумал объединить наши семьи.