Текст книги "Казан, мангал и другие мужские удовольствия"

Думаю, очень многие знают, что изображено на фотографии. Это казы, колбаса из конины, абсолютно необходимый атрибут праздничного (да и повседневного) узбекского или казахского дастархана. Именно она упоминается в только что приведенном рецепте солянки. И совсем небольшой кусочек казы способен придать этому совершенно европейскому вроде бы блюду отчетливый экзотический азиатский оттенок. Вкратце можно сказать, что это хорошо замаринованное при помощи соли и специй (если речь идет об Узбекистане) мясо, упакованное в кишки в виде вот такой колбасы. Причем кишку начиняют не фаршем и даже не мелко нарезанным мясом, а мясом, разделанным довольно крупными кусками и, само собой разумеется, салом. И надо иметь в виду, что чем больше сала в казы, тем большую ценность он имеет в глазах среднеазиатских едоков.

После начинки казы развешивают в проветриваемых помещениях или под навесами – в тени. В принципе казы можно отварить и съесть сразу после того, как его начинили. Но дело в том, что он может храниться в сыром виде очень долго и не портиться. Более того, со временем казы становится только лучше. Правда, далеко не все это понимают; не всем нравится довольно твердое, слегка пересоленное мясо со своеобразным вкусом. Но, если уж кто пристрастится, будьте уверены – не разлюбит никогда. Вот тот сморщенный, усохший казы, что на этой фотографии, провисел в ожидании своего покупателя с полгода. А тот, что изображен на предыдущей фотографии, довольно свежий, ему всего несколько дней. Различаются они по степени мариновки мяса и по виду кишок, которые использовались при их изготовлении. Самыми лучшими кишками для казы считаются куски толстого кишечника, обильно покрытые жиром.

1 кг любого мяса (хоть говядины, хоть баранины)

1 кг бобов маш

200 г риса

400 г бараньего сала

или 350 г хорошего растительного масла без запаха

600 г моркови

500–600 г лука

Соль, специи

Будьте осторожны! Если взять исходных продуктов столько, сколько указано выше, – получится огромная порция: хватит человек на десять – двенадцать.

И еще не обязательно, но по вашему усмотрению:

Пара бараньих почек

300 г курдючной оболочки

250 г белой фасоли

8–10 штук кураги

Пригоршня сушеной алычи или столовая ложка барбариса

Замачиваем в теплой подсоленной воде, предварительно перебрав, маш и фасоль. К машу регулярно подливаем теплую воду. Объем маша в результате должен увеличиться примерно в два раза. Обычно для этого требуется от шести до десяти часов.

Считается, что правильнее всего замачивать маш на большом плоском блюде или противне, так чтобы он соприкасался и с водой и с воздухом одновременно.

Непосредственно перед началом дальнейших операций фасоль зальем свежей водой и поставим вариться в отдельной кастрюльке до практически полной готовности.

Маш переберем еще раз: будем обращать внимание на те зерна, которые гораздо меньше по размеру и значительно темнее по цвету – это недозрелый маш, он встречается, к сожалению, даже среди самых качественных сортов. Его сколько ни вари, он так и останется сырым и твердокаменным.

Почки разрежем пополам вдоль и оставим замачиваться в подкисленной уксусом воде хотя бы на полчаса, а потом промоем их тщательно и снимем пленку.

Теперь почистим и нарежем: морковь – некрупными кубиками, размером с фасоль, половину всего лука – кольцами, а мясо, почки и курдючную оболочку – кусочками с половину грецкого ореха.

Кстати, мясо для маш-кичири я обычно пересыпаю зирой и солю еще до начала разделки и оставляю полежать хотя бы 30–40 минут: некоторая «подмаринованность» тут не помешает. Между прочим, кое-кто предпочитает и для обычного плова мясо мариновать. Но после мариновки мясо жарится по-другому, оно охотнее отдает свои соки и становится более мягким. Мне кажется, что для обычного плова это ни к чему, а вот для маш-кичири – хорошо и правильно.

Да, казан! Хорошо нагреваем его, очень хорошо. Сало, порезанное кубиками с сантиметр-полтора, опускаем в казан и вытапливаем жир, пока выжарки не станут красивого золотистого цвета. Вынимаем их и даем жиру прогреться до сизого дыма. Если же готовим на масле, то масло разогреваем так же.

Опускаем в казан лук и помешиваем его два-три раза. Как только лук станет прозрачным, опустим мясо, курдючную оболочку и почки и, едва все слегка обжарится, закроем казан хорошей крышкой – нам надо потушить все как следует.

Иногда открываем и помешиваем. Следим за луком, чтобы он не пригорел где-то в одном месте, а тушился бы равномерно. Когда увидим, что все уже хорошо, откроем крышку и дадим выпариться лишней влаге и прожариться мясу. Тут должен пойти хороший мясной аромат, а лук должен ужариться до красно-коричневого цвета и почти совсем раствориться среди мясных продуктов.

Следующей опускаем морковь и обжариваем до изменения цвета, пока она не станет мягкой.

Заливаем все кипятком и оставляем повариться на небольшом огне. Самое главное, чтоб кипело равномерно и не слишком бурно.

Бульон должен стать насыщенного красно-коричневого цвета. Промоем сухофрукты, барбарис и опустим их тоже повариться.

Через 40–60 минут кипения (а можно и больше) посолим. Добавим, быть может, 1–2 чайные ложки сахара, молотого красного перца – жгучего и сладкого, зиры, сушеных трав по вашему вкусу и попробуем. Надо, чтоб бульон был вкусным и казался чуть-чуть пересоленным.

Тут наконец опускаем в бульон вторую половину лука, порезанного полукольцами, не перемешиваем ничего, добавляем огня, кладем маш, промытый и перебранный рис и уже отваренную фасоль. Заливаем кипятком примерно на сантиметр. Но это все довольно условно: если вы готовите меньшую порцию, то и кипятка необходимо поменьше.

Когда все равномерно закипит и масло всплывет наверх, уменьшаем огонь до среднего и варим до готовности маша. Обычно на это уходит минут сорок – маш варится и впитывает воду не так быстро, как рис. Если все зерна маша полопались, можно считать, что он уже практически готов. Хорошо бы, чтоб и вода к этому моменту почти выкипела, тогда можно закрыть казан плотной крышкой еще на полчаса.

Все тщательно перемешиваем, выкладываем на большое круглое блюдо и посыпаем молотым черным перцем. Вкус маша, аромат прожаренного мяса, сладковатая и жирная курдючная оболочка, кисленькая алыча – все это вместе создает неповторимое впечатление и заставляет обжигать язык – так вкусно!

Иногда в маш-кичири закладывают меньше мяса, оставляя часть мякоти на особую заправку. Из этого мяса делают фарш, который обжаривают вместе с луком. При подаче маш-кичири поверх основного блюда выкладывают часть обжаренного фарша, который играет роль неожиданной приправы. Советую попробовать когда-нибудь подать маш-кичири именно так – это тоже очень вкусно!

Водки с таким угощением почему-то не хочется, несмотря на то что готовить такую еду лучше всего в зимнюю стужу. Может, красного вина? С наломанной зеленой редькой, которую не забыли замочить в соленой воде за час до того? Чай? Чай непременно нужен – зеленый, вкусный и ароматный. Чай обязательно надо попить после такой еды…

Есть еще одно блюдо, в котором, как и в традиционном маш-кичири, используется конина. От одного названия этого блюда у некоторых людей начинает чаще биться сердце – так они его любят! Называется оно бешбармак. Однако, рассмотрев его поближе, товарищи с Северного Кавказа скажут: «Это же наш хингал!» А попади какой казах на дагестанское застолье, так удивится: «Надо же – и бешбармак готовить умеют!»

В самом деле, без шуток, эти два блюда очень похожи: и в том и в другом случае варятся вместе разные сорта мяса, а в получившемся бульоне потом отваривают самодельную лапшу, нарезанную большими лоскутами, и вот так – с нарезанным мясом и наваристым бульоном – потом едят. Ну, есть небольшие различия в том, как и с чем подавать. Однако, я вам скажу, если для приготовления хингала использовать казахский опыт приготовления бешбар-мака, а бешбармак подавать с теми приправами, что подают к хингалу, то хуже не будет, честное слово! Впрочем, сам я не большой специалист в приготовлении бешбармаков и хингалов, хотя не раз угощался ими с огромным удовольствием. Но все-таки это блюдо не совсем «в моем стиле», так что учить вас его приготовлению я не возьмусь.

Вообще-то я давно уже обратил внимание, что в случаях со старинными блюдами очень часто не имеет никакого смысла спорить о том, чья же именно это национальная еда. Никто ни у кого не крал ни бешбармак, ни плов, ни долму, ни хаш, ни даже лаваш! Мы говорим «узбекский плов», а блюдо это готовили раньше, чем образовался среднеазиатский этнос в его нынешнем виде. Кто-то говорит «армянский лаваш», но такой хлеб пекут и на побережье Персидского залива. А долму? Можно ли назначить ее национальным блюдом одного какого-то народа, если ее с небольшими вариациями готовят от Греции до Средней Азии и от Дагестана до Йемена? Я считаю, что в подобных случаях правильнее говорить не о национальных, а о региональных блюдах. Ведь и народы целиком и без остатка могут переселиться в другие края, как это уже случалось в мировой истории, а блюда, свойственные этому региону, останутся там, где их удобнее всего готовить! Вот турки, те самые, которые населяют ныне Турцию. Там, где они когда-то зародились как этнос, попросту не было ни винограда, ни виноградных листьев, а в Турции этого добра предостаточно. И турки, поселившись на этой территории, просто приняли для себя долму как свою любимую еду и ни с кем спорить о «национальности» этого блюда не желают!

Лишь в очень редких случаях еда переселяется из одного региона в другой, оставаясь в неизменном виде через века и расстояния. В качестве примера хочу привести блюдо, которое бухарские евреи донесли до нас от самых библейских времен.

Посмотрите на фотографии. Что непонятного? Вот некрупная речная рыба, которую разделали на кусочки. А мелкую рыбу так и вовсе – режут вдоль по хребту пополам.

Головы-хвосты – в кастрюлю с небольшим количеством воды и варить со стеблями и корешками кинзы – нам надо получить желе.

А рыбу жарим в масле, как обычно, и, сняв со сковороды, присыпаем, пока она еще горячая, перцем, мелкорубленым чесноком и зеленью кинзы. Потом укладываем в неглубокую посуду.

Отвар с головы и хвостов процеживаем, немного остужаем и заливаем им рыбу. И на холод. Вот так и подавать.

Иногда, как вариант, в летнюю жару готовят все точно так же, только никакого отвара с хвоста или головы нет. Жареные куски рыбы заливаются несколько разбавленным уксусом с добавлением соли, перца и, естественно, чеснока и кинзы.

Правда же, первый, зимний, вариант такой рыбы кое-что напоминает? Хорошо знакомую заливную рыбу прежде всего, конечно, но и на гефилте-фиш – излюбленное блюдо восточноевропейских евреев – ведь тоже пусть слегка, но похоже! Понятно, что корни одни, но одно блюдо видоизменилось, а другое осталось в первозданном своем виде во многом благодаря тому, что основные (помимо самой рыбы) компоненты – чеснок и кинза – были доступны повсюду, от Египта до Средней Азии и Кавказа.

Но есть сходства и куда как более поразительные. Вот нижеприведенное блюдо практически одинаково готовят как бухарские евреи, так и иерусалимские сефарды. Одни называют его кабоб-роган, а другие – суприто.

1 кг мяса (говядина или баранина)

100–150 г масла или бараньего жира

600–700 г очищенного картофеля

5–6 некрупных луковиц

1–1 1/2 столовой ложки томатной пасты или толченых сушеных помидор

Масло для фритюра

Соль, зира, черный молотый перец, зелень кинзы, лавровый лист

Это очень простое, повседневное блюдо; оно хорошо согревает в холодный зимний день, а вкус его заставляет съесть все до конца, чтобы уж не думать о еде до самого позднего ужина.

Картофель нарезают крупными ломтями и обжаривают до красной корочки в изрядном количестве масла, после чего лишнему маслу дают стечь.

В разогретое масло опускают мясо (здесь предпочтительнее мясо с косточками, например ребрышки или тазобедренный сустав, порубленный на некрупные куски). Баранина это будет или говядина – не столь важно, однако предпочтительнее довольно постное мясо, какое остается обычно на костях после того, как с них срезали для других надобностей мякоть.

Мясо обжаривается при частом помешивании, после чего к нему прибавляют довольно много лука, порезанного полукольцами. Скажем, если в казан пошел килограмм мяса с косточками, то лука надо взять никак не меньше полукилограмма, а хорошо бы и все шестьсот – семьсот грамм.

Мясо и лук обжариваются при открытой крышке, с течением времени огонь под казаном постепенно уменьшают и следят за тем, чтобы лук не пригорел, но ужарился бы до красного цвета и почти полного растворения.

Стоит попробовать вариант кабоб-рогана с добавлением фасоли или гороха нут и айвы.

Ближе к концу обжарки мяса с луком в казан добавляют немного молотого черного перца, а по желанию и куркумы. И уже в самом конце добавляется томатная паста или растертые сушеные помидоры.

Теперь все, что собралось в казане, нужно перемешать, дать обжариться еще некоторое время, а потом добавить кипятку. Тут огонь уменьшается, и мясо тушится в течение примерно тридцати минут. В это время к мясу можно добавить паприку – скажем, одну столовую ложку, а по желанию и черный перец горошком. В этот же момент полезно выверить бульон на соль и кислоту: если томатная паста или сухие помидоры сделали блюдо излишне кислым, можно добавить одну-две чайные ложки сахара.

По готовности мяса в казан опускают картофель, казан закрывают и после закипания убавляют огонь до минимального. Картофель готовится вместе с получившимся соусом минут 30–40. Перемешивать ничего не нужно: важно просто дождаться, пока жаркое в казане приобретет характерную «соусную» консистенцию. Ну а в самом конце можно добавить еще мелко порезанную кинзу и лавровый лист.

Было бы очень правильно уложить картофель в керамическую форму, залить все соусом, переложить туда же косточки с мясом и, плотно закрыв лепешкой из теста, отправить все в духовку. А подавать в той же посуде, где и запекали.

Часть кинзы надо бы оставить для украшения блюда перед подачей, также можно посыпать мясо еще и тонко порезанным зеленым стручковым перцем. И не забыть еще удалить косточки, мясо с которых уже успело сползти.

Соус полагается вымакивать горячими лепешками, которые, конечно, должны быть на столе, а запивать лучше всего просто чаем.

Несколько слов в заключение

Еда занимает очень важное место в жизни каждого человека, это понятно. Человек на многое пойдет ради того, чтоб хорошо поесть, и в истории тому есть множество примеров.

В самом деле, посмотрите – по-настоящему вкусная еда доставляет человеку непередаваемое удовольствие. Думается, что большее наслаждение можно получить только от секса. Но далеко не каждому по силам предаваться плотским утехам трижды в день, да и не всем они доступны или необходимы, эти утехи, не правда ли?

Но есть ли человек, способный сказать: «А мне еда вовсе не нужна»? Не случайно признаком хорошей жизни является трех-четырех-, а то и пятиразовое питание. То есть хочет человек есть-пить или нет, но его зовут за стол, а отказываться и обижать хозяина или хозяйку нельзя. В результате мы часто едим без аппетита, по одной только привычке, за компанию или потому, что «так положено».

Стоит ли удивляться, если еда перестает приносить нам должную радость и только новые вкусовые впечатления могут раззадорить на короткое время? Видимо, не стоит. Вряд ли и любовь могла бы нас радовать, если бы ею предложили заниматься по расписанию, а не тогда, когда без нее уже и жить нельзя.

Не знаю, верно ли я рассуждаю, но мне кажется, что правильнее есть, только очень проголодавшись. И пить правильно, лишь мучаясь от жажды. Тогда самая простая и неприхотливая еда доставит истинное наслаждение, а простая вода приобретет необыкновенный вкус. Но пить и есть только потому, что еда или питье попались на глаза, от скуки или потому, что «время пришло», – абсолютно неправильно. Моя бы воля, я бы и готовить начинал, лишь сильно проголодавшись.

Но чтобы вы, мои читатели, окончательно и бесповоротно поняли, как я отношусь к новомодным теориям о здоровом питании, расскажу-ка я вам напоследок одну шуточную историю.

Зашел однажды в нашу чайхану ярый последователь теории здорового питания, ну той самой, что придумал этот американец Брэгг. Вы конечно же слышали все эти глупости?

И разгорелся у того последователя Брэгга спор с чайханщиком. Услышал их умную дискуссию один седобородый человек, сидевший рядом за дастарханом. Услышал и не смог промолчать.

– Проходи за наш узбекский дастархан, дорогой прохожий! – воскликнул он. – Садись и отведай, милый странник, вот этого ужасно ядовитого плова! Ты знаешь, когда мы его готовили, то все продукты (ну почти все) обжаривали в кипящем масле! А сала, сала-то бараньего добавляли без меры! А ты знаешь, какое оно вредное, это баранье сало? Да свиное по сравнению с ним просто…тьфу! – стыдно становится за свиное сало, пожаренное вместе с картошкой! Да свиное сало по сравнению с бараньим – аскорбинка, чис-та конкретна я тебя убеждаю, о благородный прохожий!

О-оооо! Сердце радуется от того, как плохо тебе сейчас станет! Как не дойдешь ты до благородной цели твоего странствия! И как ты останешься проживать в нашей местности, обретя здесь жену, дом и много-много детишек! И как, дожив до благородных седин, будешь похоронен, оплаканный ста двадцатью своими потомками!..

Знаешь, дорогой прохожий, я хотел тебе рассказать историю своего рода. Дед мой (да покоится прах его с миром, а место его душе – в раю) – он тоже плов очень любил и все остальные ядовитые, жирные, соленые и даже – о Аллах! – сладкие гадости уплетал за обе щеки. И так прошло тридцать восемь лет его жизни, после которых он решил жениться на восемнадцатилетней красавице, которая, несмотря на весь неправильный образ жизни моего деда, таки стала впоследствии моей бабушкой. Надо сказать, они с дедом так любили друг друга, так уважали, что последний их сын родился через тридцать восемь лет их супружества, когда бабушке было уже пятьдесят шесть, а деду – семьдесят шесть!

И глядел тогда мой дед на тридцатилетних последователей этого неверного Брэгга (о котором я еще расскажу попозже, чтобы не испортить вашего аппетита) и приговаривал им с укоризной: «Ешьте, ешьте плов!.. Отравляйтесь, пусть и вам всем станет так же плохо, как мне!..»

Однако ж старший его сын, мой дядя Мамед, – он слушал своего отца, да! Слушал он его со вниманием и повторял всю свою жизнь все его поступки…

Увы! – первая супруга его оставила еще лет десять тому назад, перейдя в лучший из миров, и пришлось ему года три-четыре тому назад жениться снова.

Он решил: семидесятилетний юбилей негоже справлять без супруги! И женился, взяв себе в жены женщину дважды моложе его.

Мы его укоряли: ай-яй-яй! Мало вам ровесниц?

А он ответил: «Ничего! Она меня еще догонит…»

И вот живут они душа в душу уже четыре года, а его супруга откровенничала недавно с моей женой (они же почти ровесницы, им интересно вместе), и, откровенничая, моя новоявленная тетка говорила моей жене: «Надо, чтобы все мужчины брали пример с моего мужа! Он еще очень даже ничего!..»

Кушайте, кушайте, говорю вам, дорогой прохожий! Сейчас следующую отраву принесут – шашлык называется…

А видите вот эти горные вершины, покрытые вечными ледниками, дорогой прохожий? Уж не туда ли вы путь держите? Тогда я скажу вам, о чужеземец: за этими высокими горами находится чудесная страна – Китай… Да-а… Люди там отравляются хуже нашего: они прямо все подряд берут и кидают в кипящее масло, а пожарив, едят такими длинными палочками… Да. Тем и питаются… Нет, не палочками, а тем, что пожарят.

И плодятся и размножаются, выполняя заповедь Господа «плодитесь и размножайтесь», несмотря на то, дорогой прохожий, что являются, стыдно сказать, неверными.

Ну да ничего, пусть плодятся… Сколько их там? За миллиард давно уже перевалило? Ох! Хоть бы не сглазить, считая…

Сейчас фрукты подадут… Фрукты, мой дорогой друг, в вашем неприспособленном желудке улягутся ровненьким слоем поверх плова и шашлыка, и, пока плов будет перевариваться, они будут гнить, гнить и гнить… Вот когда вы отравитесь так отравитесь! Ох, как же вам захочется отравляться так каждый день…

Но не обольщайтесь, о любезный! Умные люди говорят, что эти вездесущие инглизы, эти кяфиры, эти неверные, избрали себе в предводители Брэгг-бея, того, кто запрещает отравляться так, как мы сегодня отравились, и скоро ожидается их нападение на наши благодатные места. И не то чтобы им, ненасытным, хотелось еще и нашего места под солнцем, где мы уже так давно и так умиротворенно отравляемся, но желают они страшного – обратить нас в свою веру и заставить питаться «здоровой» пищей!

О Аллах! Да не допустишь Ты, защитник наш, такого святотатства…

«Что же случилось потом?» – спросите вы. А вот что. Тот человек, последователь Брэгга, забросил все эти новомодные теории, купил казан и завел дружбу и любовь с замечательным пловом, который он сам теперь готовит с большим удовольствием и умением. Да и правда, жизнь так коротка и счастья в ней не так уж много, чтобы разбрасываться радостью и удовольствием, которые нам дарит вкусная еда.