Текст книги "Бритни: Изнанка мечты"

Тем временем репортёрский цирк Бритни скопом переехал в пригород Студио-Сити, где, по какой-то странной причине, Сэм и Аднан привели её в Маленькую коричневую церковь в долине Сан-Фернандо. Даже Бог не был избавлен от этого адского цирка, ведь никто не согласился бы упустить возможность сфотографировать поп-звезду, присевшую помолиться. Может, это был пиар-трюк? Если так, даже церковь с удовольствием им подыграла. Её представитель сказал: «Церковь – место молитвы, открытое круглосуточно для тех, кто ищет покоя». Потом цирк отправился перекусить в ресторан на бульваре Вентура, один из посетителей которого сказал журналу «ОК!», что Бритни «плакала так, что весь макияж потёк».

На пике фарса Бритни и Аднан поехали в аптеку в Студио-Сити, где начали рыться на полке с тестами на беременность. Рядом «чисто случайно» оказался фотограф, заснявший эту сцену и опубликовавший «эксклюзивные» снимки в новостном агентстве Аднана, «Файналпиксе». В тех обстоятельствах это уже был дурной пиар, но по словам друга Аднана, «Бритни была уверена, что беременна». Она говорила: «я знаю, на что похоже это ощущение в животе, я беременна… я знаю, что я… беременна!»

Они купили тест и отправились домой, чтобы вместе его использовать, но он показал отрицательный результат. По рассказам источника, Бритни сидела на стульчаке туалета и всхлипывала. Он говорит:

– Ей нужен был не ребёнок Аднана, а замена Шону-Престону и Джейдену-Джеймсу, и он это понимал. Он был разочарован не меньше, потому что хотел, чтобы его воспринимали как отца ребёнка Бритни. Ситуация дошла до какого-то предела.

На той же неделе Аднан появился на передаче «Вечерние развлечения», где рассказал о том, что Бритни боялась забеременеть, но скорее всего здесь есть и другой мотив. Друг сказал, что «ему не терпелось поведать всему миру правду о Сэме Латфи, и что с Бритни всё будет в порядке» после телефонного разговора с Линни Спирс. Для него, тоже не фаната Сэма Латфи, это была идеальная возможность публично унизить соперника, но в результате он так ничего и не сказал, «потому что не поверил подозрениям Линни»; подозрениям, впоследствии высказанным в мемуарах; подозрениям, которые подтолкнули Спирсов установить опеку над дочерью, чтобы вырвать её из-под власти менеджера, которому она полностью подчинилась.

В конечном счёте Аднан Галиб пойдёт по проторенной дорожке и решит договориться о сделке со «Всемирными новостями», но те пойдут другим путём и разоблачат, что он пытается торговать видеоклипами с Бритни. Тут он предстанет уже не таким благородным, как поначалу.

Из статьи становится ясно, что репортёры просмотрели преложенные им видеоклипы. В одном из них Бритни, сидя на кровати в ночной рубашке, рассказывает о себе в третьем лице: «Когда Бритни была маленькой, ей приходилось много работать». В другом она, завернувшись в белое банное полотенце, говорила в камеру, что её охраняют ангелы. А третий должен был выставить в хорошем свете самого Аднана. Бритни обращалась к нему по ласковому прозвищу: «Я счастлива, потому что Бубба со мной. Всё хорошо».

Бритни долгое время не будет знать об этих переговорах, и потом не сильно возмутится. Может, она воспринимала эти съёмки как новую версию «Как попало», передачи, которую они делали и продавали с Кевином Федерлайном?

Изысканный юмор ситуации заключается в том, что в Англии вышел её тематический сингл, «Piece of Me», и его продвижение в чартах показывало, что в вопросах музыки сила и неизменный успех Бритни остаются непревзойдёнными. 7 января он был на 19 месте, спустя неделю дошёл до второго, и разошёлся тиражом в 150 000 экземпляров. Пропасть между Бритни-исполнительницей и Бритни-человеком никогда не бывала шире. Первая оставалась сильной и грандиозной, вторая была потерянной и стремительно деградирующей. Человек пал на дно, бренд вознёсся в небо.

В конце января ситуация дойдёт до апогея в привычно театральном ключе.

* * *

В душе и вокруг Бритни развернулась такая борьба за власть, подковёрные интриги и подводные течения, что сук неизбежно должен был сломаться. Никогда так много человек не претендовали на контроль над столь неконтролируемой ситуацией, и напряжение прорвалось вечером 28 января 2008 года.

Сэм с Бритни закатили обычную ссору, только более ожесточённую. Под давлением ревности к Аднану он обвинил её в том, что она больше заботится о новом кавалере, чем о своих детях. Свидетели говорят, что они орали друг на друга, пока Бритни не ударилась в слёзы.

Бритни бросилась вон из дома со своим пёсиком Лондоном в руках и уселась на каменный заборчик. На тех папарацци, что снимали её в растрёпанном виде, она произвела очень гнетущее впечатление. Встревоженная репортёрша спросила, всё ли с ней в порядке. Бритни подняла глаза и ответила: «Да, всё хорошо… просто сижу здесь, играю со своей собачкой». Через двадцать минут вернувшись домой, она сразу уехала с другим другом-папарацци, Фелипе Тейксейра, потому что не хотела видеть Сэма.

По толпе репортёров прокатился слух, что у Сэма и Бритни была сильнейшая ссора. Тогда один из папарацци отошёл, чтобы тайком позвонить Джейми Спирсу и предупредить об открывшейся возможности. Похоже, нестройные ряды папарацци дружно пытались помочь семье Спирсов вырвать Бритни из стальной хватки Сэма.

Пара дружественных Спирсам фотографов знала, что Джейми «ждёт удобный момент», так что было достигнуто тайное соглашение, что они будут держать его в курсе драматичных событий. Как говорит источник из рядов папарацци:

– Пожалуй, можно сказать, что Джейми сообразил, как использовать нас к своей выгоде. Так что в результате у них был Аднан внутри и мы снаружи. Многие из тех, кто переживал за Бритни, пришли к общему выводу, что от Сэма надо избавляться. Так что когда они поссорились, мы поняли, что их отношения дали трещину, и настала пора Джейми вступать в игру. Вот почему ему позвонили.

Этот организованный папарацци государственный переворот должен был скинуть Сэма Латфи и вернуть Джейми и Линни их законное место родителей. Им обоим было крайне важно вмешаться и помочь своей дочери. Получив сведения, Спирсы пришли в движение. Линни прыгнула в машину с подругой Джеки; Джейми бросился к грузовику. В мутной воде последующих заявлений с обеих сторон неясно, что же именно происходило в доме. Сэм утверждал, что Бритни боялась отца; Линни стояла на том, что Бритни боялась именно Сэма. Между Сэмом и Джейми разгорелась накалённая перепалка, в результате которой телохранители попросили отца уйти, а Линни, её подруга Джеки и «Генерал» остались ждать девушку, за которую они все боролись.

Вскоре в дом вошла Бритни в компании Аднана.

Впоследствии Линни подала в суд письменные показания, где описывается то, что происходило дальше: «Сэм потребовал, чтобы мы с Джеки делали как он скажет. Я возразила. Тогда он мне сказал: „Это я провожу с твоей дочерью 24 часа в сутки“». Через какое-то время Сэм ясно дал понять Аднану, что его присутствие нежелательно, и тот покинул место действия.

Снаружи бригада из Hollywood.tv перехватила следующее обращение Сэма к Аднану: «Ты должен прекратить встречи с ней. Я пытался сотрудничать с тобой для её же блага, но ты не делал, как я просил. Теперь единственный способ помочь ей – исчезнуть. Раньше она никогда такой не была».

В доме роились подозрения и паранойя. Сэм убедил себя, что стал жертвой заговора, направленного на то, чтобы вырвать Бритни из его рук. Спирсы пришли к ощущению, что Сэм контролирует их дочь самыми зловещими способами, включая медикаментозные.

Как и во многих эпизодах этой истории, твёрдых доказательств чрезвычайно мало.

Посреди всеобщего напряжения стояла Бритни, возбуждение которой всё усиливалось. Согласно заявлению Линни, она непрерывно двигалась, непрерывно убирала дом, «неоднократно» переодевалась, а потом меняла костюмчик на пёсике Лондоне.

«Бритни говорила со мной как восьмилетняя девочка, и по голосу, и по уровню восприятия», – поведала Линни.

Позже в тот вечер, по словам Линни, Сэм дал понять, что без его влияния Бритни покончит жизнь самоубийством. В её заявлении говорится: «Тогда он мне сказал: „Если избавитесь от меня, она подохнет, а я плюну ей на могилу“». Сэм Латфи отрицает эти слова. Далее в заявлении: «В какой-то момент Сэм заорал на меня, и Бритни сказала мне: „Вот как со мной обращается Сэм“». В своих мемуарах Линни отметила, что дочь произнесла это так, «будто это самое нормальное дело на свете». В восприятии Бритни так оно и было, из-за печальных воспоминаний детства. Она считала такое поведение нормой. И если слабым местом Бритни была готовность мириться с таким обращением, то это заученное поведение.

Эта драма, полная открытой враждебности, тянулась с 7 часов вечера до 3 часов утра, и Бритни за это время ни разу не присела. Она «слонялась по дому… но участия в спорах не принимала».

В заявлении Линни есть подробность, которая позволяет оценить масштабы проблем Бритни. Это список лекарств, лежащих на кухонном столе: риспердол, сероквель, адерол.

Наличие этих таблеток указывает на то, что страдания Бритни были сложными, напряжёнными и продолжительными.

Согласно инструкции Управления по контролю за продуктами и лекарствами, риспердол – нейролептик, который прописывают при лечении психических расстройств. Он может вызывать мании, галлюцинации и иные ложные представления. Что характерно, его назначают при краткосрочном лечении маний, связанных с биполярным расстройством. Этот диагноз уже давно приписывали Бритни, относя на его счёт тревожность, мании и внезапные перемены настроения. Сероквель тоже используется для лечения биполярного, а также обсессивно-компульсивного расстройства и повышенной тревожности. Надо заметить, что этот препарат считается «самым угнетающим из всех нейролептиков», что может объяснять, почему Бритни в присутствии Сэма казалась такой спокойной. Третий, адерол, это стимулятор (по совместительству допинг), вызывающий бодрость и сосредоточенность. Вдобавок ко всему Бритни продолжала пить антидепрессанты.

Независимо от диагноза, в ту ночь отчётливо стало ясно, что состояние Бритни не позволит ей быть той исполнительницей, какой она была прежде. Она еле двигалась, плохо спала, и держалась на одних лекарствах. Официально причина её проблем не выявлена. Неизвестно даже, согласны ли профессионалы с тем, что эти препараты ей подходят.

Есть сведения, хотя и не проверенные, что Бритни сказала Линни в ту ночь:

– Мне не нравятся эти таблетки, и не нравится мой психиатр. Можете найти мне другого доктора, чтобы я могла видеться с детьми?

Тогда подруга семьи Джеки заверила её:

– Бритни, твои родители помогут тебе найти психиатра, который познакомится с тобой поближе, чтобы прописать тебе правильные таблетки.

– Я на что угодно пойду чтобы мне вернули детей, – сказала Бритни, измученная, но не в силах заснуть.

К 4 часам утра она начала звать «папочку». Линни заверила её, что прямо сейчас свяжется с ним по телефону Тот пообещал дочери, что приедет к ней завтра в полдень.

В заявлении Линни говорится: «Бритни так и не легла спать… и большую часть ночи была очень возбуждённой».

Когда наступил полдень, Джейми подошёл к дому, и Сэм был бессилен помешать встрече, о которой просила сама Бритни. По версии Линни Джейми крепко обнял дочь.

– Детка, ты в порядке? – спросил он.

– Нормально, – ответила Бритни, и вдруг разрыдалась.

Спустя три дня спасательная миссия Джейми увенчается успехом – но не без борьбы.

* * *

Линни и Джеки увели Бритни в дом. Шла среда, 30 января 2008 года. Линни осталась рядом с дочерью, потому что Сэм начал говорить странные вещи о том, что получил информацию, что «кто-то попытается снова забрать Бритни».

Через час раздался яростный стук в дверь. Дальше, на глазах у Линни, «двадцать полицейских ворвались в дом», объявив, что Бритни в соответствии с параграфом 5150 помещается на принудительное психиатрическое лечение.

Испуганная Линни спросила, на каких основаниях, и ей ответили, что они просто выполняют приказ. Бритни, ошеломлённую и покорную, пристегнули к носилкам и увезли из дома, второй раз за месяц.

– Мама? Мама? – звала она.

– Я рядом, детка! – сказала Линни, выбегая следом, но в «скорую помощь» её не пустили. В небе над ними кружили вертолёты.

У ворот вновь поднялись ряды объективов. Никто не знал, почему использован параграф 5150, но, согласно мемуарам Линни, из клиники Калифорнийского университета Лос-Анджелеса просочились сведения, где упоминается «неосторожное вождение» и «невыполнение предписания по приёму лекарств».

Когда семья приехала в больницу, Сэм был в палате Бритни. Линни заорала на него: «Это ты её сюда загнал!» Сэм всё отрицал. Ему казалось, что такие обвинения – очередное свидетельство заговора против него. В последовавшей перепалке сама Бритни попросила всех успокоиться. Ни Линни, ни Джейми не могли находиться в одной комнате с «человеком, который влез в жизнь и дом моей дочери…»

В концовке этого эпизода казалось, что Сэм вернул себе контроль, а Спирсы потеряли обретённое было преимущество; система, которая так легко применила против их дочери параграф 5150, не пустила их внутрь. Снаружи в новостях обсуждали второй нервный срыв Бритни. Тем временем Сэм выбежал перекусить. В этот миг Джейми с Линни потребовали, чтобы их выслушали врачи, и обрушили на тех свои доводы, подозрения и соображения прежде, чем Сэм успел вернуться. Один доктор после разговора с ними принял решение опросить Бритни в соответствии с принципами психиатрической экспертизы, чтобы получить дополнительную информацию. Он приказал, чтобы в палату никого не пускали. Спирсы остались в коридоре, но и Сэм тоже, когда вернулся с пакетом фастфуда.

На этот раз Бритни пробует в больнице все 72 часа, допустимые по параграфу 5150. Это время даст Джейми Спирсу возможность не торопясь представить суду уже приготовленное дело о лишении дееспособности, подкреплённое письменными показаниями, где подробно описаны перипетии нескольких предыдущих дней. Теперь, после бракоразводного процесса и слушаний об опеке, суд Лос-Анджелеса станет ареной нового действа. Там будет решаться, действительно ли Бритни психически «недееспособна» и не в силах здраво оценивать обстановку, что делает её уязвимой для «дурного влияния», и может ли она отвечать за себя и за свои дела.

На закрытых слушаниях в Высшем суде Лос-Анджелеса уполномоченная по вопросам семейного права Рива Гоэтц признала Бритни, лежащую в клинике Калифорнийского университета, недееспособной. С этого момента поп-звезда, бунтовавшая против инструкций, указаний и того, что ей указывают как жить, была отдана под опеку, на попечение и контроль собственного отца, Джейми.

С претензиями Сэма Латфи было покончено, хотя судебная схватка ещё не завершилась.

Спустя десять лет жизни в центре внимания заветная мечта Бритни превратилась в адский кошмар, но даже если она тогда этого не видела, её отец стал для неё надеждой среди океана безнадёжности. Он принял сингал SOS, который подавали её поступки.

Ради собственного благополучия она потеряла свободу. Её жизнь вернулась на годы назад. Ей снова пришлось довольствоваться правами несмышлёного ребёнка. Но сложно отрицать, что после срывов и непредсказуемого поведения 2007 года Бритни отчаянно нуждалась в любви, руководстве и стабильности той семьи, откуда она бежала.

Судебные слушания тоже дадутся непросто, но настала пора, когда Бритни, достигнув дна, должна начать свой путь к душевному выздоровлению – и к возрождению.

15. Возрождение

Когда я снова поеду в турне? Я хочу в турне!

Бритни, 2008 г.

Заглянем на 12 месяцев вперёд, в 2009 год. Когда Бритни смотрела вокруг себя, можно понять, почему ей казалось, что она попала «назад в будущее». Она как будто вернулась в 2000 год. Телохранитель, афроамериканец по имени Роб снова стоял в углу; снова рядом была добрая фея Фелиция Кулота, ушедшая с работы на Jonas Brothers. В помещении сидел Ларри Рудольф, улыбающийся и уверенный; он и в третий раз согласился стать её менеджером. Повсюду мелькали бодрые и жизнерадостные танцоры, отмечающие очередной успех шоу «Circus», ещё один шаг вверх по лестнице. Снова жизнь в разъездах, снова как хомяк в золотом колесе – и снова восторги, аплодисменты и поддержка классической версии «Команды Бритни».

Словно звезда шоу проснулась от кошмара и увидела, что всё на своих местах. Но вскоре взгляд упирался в отличия.

Вот в углу над переносной печкой стоит повар на этом частном празднике, её вездесущий охранник, Джейми Спирс, в своё время оставшийся не у дел, но теперь по суду вернувший себе контроль. Не Линни, не Ларри, но Джейми. Второй раз он не выпустит поводья из рук, он перевернул страницу и в собственной жизни, и для Бритни, с головой ушедшей в плотную и дисциплинированную работу.

Пока Бритни изучает свой номер в роскошном пятизвёздочном отеле, правила строги: все пьют воду. Ни капли алкоголя в поле зрения; ни даже банки «ред булла». Ограничение железно. Может, потому танцоры и обозвали это турне «сухим» ещё в ту пору, когда 3 марта «Цирк» официально стартовал в Нью-Орлеане, Луизиана.

В тот день, в конце апреля 2009 года, царит весёлая, доброжелательная обстановка; настроение Бритни «не скачет». Недавно закончилось очередное выступление, и она поддерживает удовлетворённое равновесие. Пока Джейми готовит еду, как раньше варил раков в Кентвуде, Бритни выходит в открытый двор. Она наслаждается сигаретой – один из немногих пороков, которые ей позволены. Выдыхает дым в воздух, прохладный, как всегда по вечерам в пустыне Невады. Здорово вернуться в Лас-Вегас. Позор выступления на Video Music Awards 2007 похоронен в неглубокой могиле, как перебежчик, осмелившийся приоткрыть завесу над великой игрой Лас-Вегаса. Мало кто забудет то самоуничтожение, но «город греха» – великодушное место, о былых проигрышах здесь говорить не принято.

Особенную пикантность её возвращению придаёт то, что VIP-вечеринка проходит в том же заведении, где когда-то не сыграла её ставка на VMA: в отеле «Палмс Казино Рисорт». Суетясь у печки, Джейми не забывает приглядывать за дочерью, болтающей с танцорами. Может быть, он сам не верит, как далеко она продвинулась с тех памятных дней января 2008 года.

С того мгновения, как она вышла из больницы, судом вверенная его заботам, он оставался рядом с разбитой дочерью, ухаживал за ней, кормил её (при помощи Линни), не отходя ни на минуту. С февраля по март она была в очень плохом состоянии, и редко отлучалась от Джейми. Можно сказать, что за месяц она получила больше родительской заботы, чем за всё детство; он в самом деле пытался искупить свою вину, бросив свою работу в ресторане, чтобы всё время посвящать Бритни.

Он бегал по поручениям, покупал еду, каждый вечер готовил для дочери и возил её на встречи и с друзьями, и с врачами из Нейропсихиатрического института при Калифорнийском университете, где она проходила осмотры, получая ту помощь, которая всегда была ей нужна.

Определённо их отношения отца и дочери пережили второй расцвет, о котором можно судить по бумагам, поданным в суд в связи с опекунством: «Бритни мне постоянно звонит. Большую часть дня я провожу в разговорах с ней. Когда её выписали… я привёз её домой и стал следить за её здоровьем и жизнью».

Вдруг, в этот день 2009 года, он почувствовал, будто это было давным-давно. Что бы ни происходило тогда у неё в голове, теперь этого никто не заметит по её виду буквально другого человека: жизнь вернулась в глаза, некогда смотревшие мёртвым взглядом. Опекунство по совету адвокатов, задуманное, чтобы спасти её от «прямой и значительной медицинской угрозы», стало для неё подлинным спасением.

Поп-принцесса с тех пор стряхнула пыль и собралась с силами, чтобы в 27 лет устроить наделавшее шуму «возвращение», и теперь она встала на путь дотошно спланированного и контролируемого профессионального возрождения. Кажется, что сцена, привычный образ жизни для неё – идеальное лекарство. По крайней мере, для Бритни-исполнительницы. Если говорить о Бритни-человеке, всё не так просто. Присяжные не готовы высказаться по этому вопросу.

Бритни-исполнительница определённо играла по правилам.

Бритни-человек старательно прятала свои карты.

Быстренько выкурив две сигареты, она хочет побеситься с танцорами в шикарном, громадном номере отельного комплекса, придалежащего Малуфам. Джейми в своей кулинарной карьере, до того, как стал опекуном Бритни, готовил для Фила Малуфа, председателя и генерального директора «Малуф Продакшнз», отпрыска деловой и развлекательной империи Малуфов, которой принадлежит не только гостиничный комплекс, но и клуб NBA «Сакраменто Кингз». Если кто и присматривает за Бритни по всей Америке, защищая её, то это её сторонники из семьи Малуфов.

– Фил считал Бритни особенным ребёнком, и он расстелил красные ковровые дорожки перед ней и семьёй Спирсов, – говорит источник. В самом деле, это мистер Малуф организовал завтрак в честь Бритни. Картина трезвости такая же «дикая», какими будут ближайшие дни и ночи Бритни в Лас-Вегасе. Её колёсам не позволено выскальзывать из прямой и узкой, а главное, трезвой колеи.

Вскоре, после общения и застолья, она покидает тёплую компанию из 35 человек. За дверью можно чуть-чуть пренебречь ограничениями и пропустить капельку спиртного. По такому случаю она обычно предпочитает «Кровавую Мэри».

Бритни возвращается в номер, понимая, что американская часть её турне выходит на финишную примую, показав всем, что с периодом тусовок покончено. Ей больше нравится завалиться на постель и смотреть телевизор, или читать роман Дэниелы Стил, как сказала она журналу «Гламур» в интервью для январского выпуска.

Не то чтобы тихие вечера ждут прямо впереди, ей сперва предстоит отправиться в турне по Англии, выступить на стадионах О2 в Лондоне и MEN в Манчестере, а затем покорить остальную Европу. Тоже знакомая картина.

Конечно, в этот раз с ней поддержка «семьи». Шон-Престон и Джейден-Джеймс сопровождают её в этом жизненно важном турне, Кевин Федерлайн согласился присоединиться к ней в разъездах, понимая, что присутствие сыновей – лучшая помощь для неё. Напряжение битвы за детей ослабло, когда Кевин и Джейми во внесудебном порядке пришли к соглашению. Судья уже разрешил Бритни возобновить встречи с детьми, отметив её новый «конструктивный подход». По «изменяемой» договорённости Кевин остаётся главным опекуном, а Бритни получает право на регулярные посещения, с целью прийти к совместному воспитанию. Кевин Федерлайн также получил финансовую помощь: Бритни оплатила счета адвокатов на сумму в 250 000 долларов и согласилась выплачивать ему 20 000 долларов в месяц на содержание детей, и дополнительные 5 000 в месяц за то, что он едет с ней.

Также в турне рядом с Бритни большая семья танцоров. Но, как свидетельство маниакального контроля над жизнью Бритни, каждый танцор связан строжайшим контрактом, потому что в этот раз благополучие звезды куда важнее любых танцевальных способностей.

Как говорит источник из этой труппы:

– Когда под Новый год шли пробы, каждый танцор соглашался на тест на наркотики. Были и другие условия: в присутствии Бритни никто не имел права употреблять алкоголь, нам запрещалось даже говорить о наркотиках и спиртном рядом с ней. В последний миллион лет никто из нас ни с чем подобным не сталкивался. Менеджеры боялись дурного влияния не только из внешнего мира, но и изнутри.

Строгий отбор должен был отсеять зёрна от плевел, чтобы защитить интересы звезды. Тех, кто сперва танцевальными талантами впечатлил команду, а потом прошёл тест на наркотики, приглашали в группу профессионалов, объединившихся, чтобы гарантировать успешное восстановление Бритни. Вся суматоха и представления «Circus Tour 2009» не могли скрыть, что за кулисами предпринимаются деликатные меры и царят строгие ограничения. Это принудительное выхаживание показывает не только, что Джейми очень серьёзно подошёл к роли защитника, но и что Бритни оставалась крайне уязвимой. Окружение не хотело, чтобы до неё доносился запах или трёп об алкоголе или наркотиках. И завтрак «с одной водой» в отеле «Палмс» был тому очередным свидетельством.

Но то, что она в Лас-Вегасе в 2009 году олицетворяла собой здоровье, и это после выступления в забитом до отказа развлекательном комплексе MGM, само по себе гераклов подвиг.

Определённо, с Джейми Спирсом у руля и его назначенцем Ларри Рудольфом на подхвате, не было сомнения, что именно старая команда навела порядок и восстановила её зачахшую карьеру. Снова о Бритни писали на первых страницах, только в этот раз сугубо о профессиональных достижениях.

На профессиональном фронте уже было неважно, что маска и корона так позорно соскользнули и разбились на куски. Сфабрикованные звёзды в Голливуде умеют чинить. Период тихой и успешной реабилитации и контроль за психическим здоровьем восстановили поломанный имидж и помогли ей встать на ноги. Девушка, которая в начале 2008 года была еле жива, уже через год пришла в отличную форму.

Но дорога была тернистой. Имели место и стычки в суде, и технические сложности, и эмоциональные трагедии, но Бритни не собиралась, или не могла, надолго сходить со сцены. Может, её звезда потускнела, но, несмотря ни на что, она оставалась продуктом с большим рыночным потенциалом, связанной с одной стороны контрактами, а с другой – любовью слушателей.

Но её хоть и загнали снова на беговую дорожку славы, она неизбежно будет временами капризничать, бороться и упрямиться, показывая, что нежелание подчиняться было и остаётся существенной частью её природы. Джейми придётся, вооружившись ежовыми рукавицами, выдержать серьёзные бои с любимой дочерью, и не только с ней, прежде чем он сможет в Лас-Вегасе расслабленно готовить завтраки. Дорога к выздоровлению выдастся нелёгкой.

* * *

Высший суд Лос-Анджелеса, города, где жила Бритни, стал для СМИ золотым дном. В нём жёлтая пресса шоу-бизнеса нашла неиссякаемый источник сведений и материалов с громадным развлекательным потенциалом: сначала по бракоразводному процессу, потом о борьбе за опеку над детьми. В 2008 году здесь же разгорится схватка за абсолютное верховенство: за право заботиться и управлять жизнью суперзвезды.

Залы суда – подмостки, где разыгрываются чистые, нередактированные спектакли. В Голливуде они остаются последним местом, где даже самый одарённый журналист не может исказить, похоронить или спрятать правду. Джейми Спирсу окружённому адвокатами, пришлось привыкнуть к тому, что он тоже попал в центр внимания, и вскоре он понял, что заверения «всё под контролем» не так-то просто будет подтвердить в суде, где требуются твёрдые доказательства. Со временем станут известны и перепады настроения Бритни, и её борьба против смирительной рубашки опекунства. Но он твёрдо вознамерился сохранить родительский контроль над её жизнью и карьерой – даже если этот вопрос находится в руках генерального прокурора министерства юстиции Калифорнии, Эдмунда Брауна.

Как признавал в юридической переписке заместитель мистера Брауна, «опекунство – трудная и эмоциональная задача… поскольку на кону стоит бесценная личная свобода».

В конечном счёте генеральный прокурор отказался вмешиваться. Его устраивало, что «суд надлежащим образом следит за динамикой состояния… мисс Спирс».

Это письмо от 22 августа 2008 года было отправлено адвокату Джону Ирдли, который полагал, что главный юрист должен вмешаться, потому что Бритни не была заранее предупреждена о намерениях отца, когда лежала в больнице, и решение было принято против её воли. Более того, он заявил в Министерство юстиции, что «мисс Спирс… лично возражает против опекунства».

Это заявление основывалось на неоспоримом утверждении, что он был «устно уполномочен Бритни Спирс потребовать отзыва решения», чтобы избавить её от временного опекунства отца. Это мнимое распоряжение имело место после того, как адвокат 28 января 2008 года написал Бритни, предложив правовую стратегию освобождения. О профессиональной связи между Джоном Ирдли и Сэмом Латфи ничего не известно, так что, возможно, это лишь странное совпадение, что его появление совпало с эскалацией борьбы за власть между Сэмом и семейством Спирс. В судебных архивах впоследствии обнаружится переписка между ними по электронной почте, где речь идёт о способах лишить Джейми опекунства. Впоследствии эта связь ещё сыграет роль.

Сэм с принятием решения об опекунстве оказался на обочине, потому что первым делом Джейми использовал данную ему власть, чтобы издать временный запретительный приказ, утверждённый судом.

Мистер Ирдли не был единственным юристом, подавшим голос против опекунства. Бритни наняла адвоката Адама Стрейзанда из фирмы «Леб и Леб», чтобы он представлял её интересы вместо назначенного судом Сэмюела Ингэма. Мистер Стрейзанд заявил в суде, что «мисс Спирс выразила настойчивую просьбу, чтобы отца не назначали её опекуном. Между ними нет эмоционального контакта, и это вызывает у неё стресс».

Но все полагали, что недееспособная Бритни не может принимать самостоятельные решения, и Высший суд Лос-Анджелеса постановил, что она «не обладает правоспособностью нанять адвоката», хотя не все были с этим согласны.

Таким образом усилия мистера Ирдли и мистера Стрейзанда результатов не дали. Хотя, как видно из переписки канцелярии генерального прокурора, Бритни имела некоторые правовые возможности: «Мисс Спирс может оспорить решение суда… подав ходатайство».

В дебрях юридического жаргона никто не смог объяснить главное хитросплетение её беспомощного положения. Как сельская девочка из Кентвуда, не раз доказавшая свою несостоятельность и в более простых вопросах, должна отстаивать свои права, если считается, что она психически не способна даже нанять адвоката? Особенно после того, как апелляционный суд не принял иск Джона Ирдли на основании того, что «приговор не подлежит обжалованию».

Так бывает крайне редко, чтобы с подобными затруднениями столкнулся не тяжелобольной человек. Многие справедливо укажут, что судебное предписание лишило Бритни основного гражданского права – самой свободы. Можно им возразить, что она наглядно показала – она не может самостоятельно противостоять опасностям окружающего мира, и обретённая свобода может стоить ей ещё более важного права – права на жизнь. Так что Джейми делал то, что и любой родитель на его месте: спасал дочь от самой себя.

В своём заявлении Джейми и Линни описывали дочь как «взрослого ребёнка в агонии психического кризиса». Тем, кто видел Бритни только через призму её блестящего, благополучного таланта, сложно это признать.