Текст книги "Бритни: Изнанка мечты"

– Я в личном порядке показал клип кое-кому из музыкальной индустрии, они отнеслись к нему равнодушно, если не отрицательно. Так что я не ждал ничего особенного. Но тут его начало крутить MTV. Телефон буквально разрывался. Только тогда я заподозрил, что мы что-то такое начали.

Бритни продолжала набирать обороты. Её поставили на разогрев в американском турне *NSYNC. Так она оказалась на одной сцене с бывшими «мышкетёрами» Джастином и Джей-Си Чейзесом. Для первых концертов нельзя было найти союзников лучше и компанию привычнее.

– Пожалуй, это самое весёлое, чем я занималась с того дня, как подписала контракт с «Джайв», – говорила она тогда. – Я пользовалась тем, что у меня не основное действие, устраивала своё маленькое шоу и возвращалась в автобус. Работа на меня не давила так, как на них.

Представьте себе девочку неполных семнадцати лет, которой надо петь перед толпой сверстниц, пришедших слушать своих кумиров. Для такой ситуации – весьма смелое заявление. Бритни была на концерте The Backstreet Boys, когда разогревающую команду воплями прогнали со сцены:

– Я тогда подумала: «Господи, надеюсь, со мной так не будет», я сильно переживала по этому поводу.

На первом выступлении она нервничала очень сильно. Она вспоминает, что поначалу её встретили криками «бу-у», но к концу её 20-минутного сета в зале установилась тишина, так что её приняли вполне радушно, не сказать восторженно.

– Я вышла на сцену, выложилась на полную, и результат себя оправдал. После того концерта я больше не переживала, от зала всегда шла хорошая энергия.

Джемма Тарлэк из «Милуоки Джорнэл» писала в обзоре: «Приятный голос и уверенная работа на сцене помогают Спирс доносить до слушателей глупые тексты о подростковой любви. По её 20-минутному выступлению заметно, что из этого сахарного кокона однажды может вылупиться достаточно интересная певица».

В те дни, когда iTune ещё не появился, песню можно было послушать по бесплатному номеру, а исполнительный директор «Сангласс Хат» Джон Уотсон принял решение, что с каждой парой восьмидесятидолларовых солнечных очков будет выдаваться бесплатный компакт-диск. Для Бритни, которая подписала с «Сони Сигнэчес» выгодное соглашение, передав им права на лицензирование и мерчандайзинг по всему миру, подобные сделки стали обильным источником дохода.

Общий эффект непрерывной маркетинговой кампании и турне с *NSYNC привёл к тому, что к декабрю, когда Бритни отмечала семнадцатый день рождения, «…Baby One More Time» добралась до 8 строчки в чартах США. В январе мечта сбылась – её дебютные сингл и альбом одновременно попали на первое место. С тех пор, как появилась «Нильсен СаундСкан» – система, отслеживающая продажи музыки и клипов в США и Канаде – подобное не удавалось ни одному артисту.

Сингл, выпущенный в Англии в феврале 1999 года, стал самым продаваемым синглом года и держался на первой строчке две недели подряд. Также он стал синглом № 1 в тринадцати других странах, среди которых Новая Зеландия, Австралия, Канада и европейские государства. На «Грэмми» он был номинирован на «Лучшее женское вокальное исполнение», получил ряд премий: «Лучший сингл» на Teen Choice Awards, «Лучший женский исполнитель», «Лучшее открытие», «Лучшая песня» и «Лучшее поп-исполнение» на 1999 MTV Europe Music Awards в Дублине. В тот вечер, пьяная от восторга, она благодарила «Иисуса Христа, свою семью… и весь мир за то, что он снова любит поп-музыку».

В сумме по миру продали 4 миллиона копий сингла «…Baby One More Time», а альбом с тем же названием разошёлся тиражом в 25 миллионов. Таких впечатляющих результатов удалось добиться благодаря блестяще проведённой рекламной кампании. В музыкальной индрустрии крупный успех зависит от того, что множество факторов сошлись воедино, и разом достигли пика. Звукозаписывающий лейбл – сам по себе как оркестр, воздействуя на рынок, все работают по одним нотам. Модернизированная поп-дива, скользящая по сцене «Джайв Рекордз», на самом деле стала «новой звездой», как и предсказывал Ларри Рудольф. То, что Бритни завалила прослушивания, потеряло смысл. Важно было, что как исполнитель она расцвела буйным цветом.

Бритни не просто осуществляла личную мечту. Её успех послал подросткам Америки и Англии мощный импульс: можно вылезти из ниоткуда и стать «Американским идолом». Её рывок к популярности посеял свои семена в молодёжной культуре, загипнотизированной её славой. Исполнение её желания породило фантазии в других, вызвало к жизни идею, пронизывающую все социальные слои: если сильно захотеть, любой может «стать как Бритни». Эту самую мысль эксплуатируют шоу талантов, приносящие миллионы таким людям, как Саймон Коуэл.

Времена, когда Бритни могла слиться с толпой, прошли безвозвратно. Она в один миг стала знаменитостью, непрерывно мелькающей в СМИ. Тяжкая работа в рекламных каменоломнях, когда вокруг так и вьются газеты, журналы, радио и телевидение, у непосвящённого может развеять всякое очарование. В иные дни приходилось давать по 40 интервью, начиная с первых утренних передач, и заканчивая ночными шоу. Но она вела себя как профессионал.

В телепередаче «Доступ к Голливуду» её спросили, хватит ли ей сил выйти за рамки успеха первой песни. Она ответила:

– Определённо, я хотела бы всю жизнь заниматься именно музыкой… Достаточно делать хорошие песни, такие, чтобы их принимали слушатели, и ты надолго останешься в строю. Я пойду по этому пути.

Стремительность её успеха всех застала врасплох. Телеведущий с канала «Эй-Би-Си» Риджис Филбин сказал про неё: «Бритни-спирсовский взрыв». На жаргоне СМИ скорость её прорыва описали так: по версии «Лос-Анджелес Таймс» «СПИРС В ОДИН МИГ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ДВИЖУЩУЮ СИЛУ ПОП-МУЗЫКИ», и обычный шум в таблоидах, «Королева подростков», «подростковый феномен», «раскалённая поп-звезда». Бритни некогда было размышлять об этом, как она его назвала, «странном безумии»: для неё всё слилось в одно пятно.

В конце 1998 и начале 1999 годов она мелькала на каждом экране и на каждой радиостанции Америки, а потом и Европы. Эта милая, мягкая, тихо говорящая звёздочка очаровывала всех, кто её видел. У неё была привычка во время интервью сидеть на ладошках и неловко улыбаться, если трёп ведущего уходил далеко от рабочих вопросов. Если фанат или репортёр делали ей комплимент, она, смущаясь, отвечала: «Ой, как это мило, спасибо вам». Она знала своё дело и умело говорила о нём, а потому стала желанным гостем на всех передачах. Очередной пример её диснеевской подготовки.

Меньше всего напряжения в ней было на «Шоу Рози О’Доннел», там она произвела потрясающее впечатление, уверенная, спокойная, обеими ногами твёрдо стоящая на земле.

Возможно, именно поэтому Рози, перед тем, как завершить интервью и переключиться на рекламу, дала ей материнский совет: «Ну что ж, ты уравновешенная девочка, надеюсь, такой будешь и дальше – всё к тому идёт. Оставайся в Луизиане… отличное место… там тебя не возьмут никакие шторма».

7. Прорыв Бритни

Мне не нравится быть ролевой моделью. Я не идеальна, я простой человек.

Бритни, «Роллинг Стоун», 2001 г.

В 1927 году полиция арестовала голливудскую актрису Мэй Уэст из-за жалоб на её «непристойное» исполнение роли проститутки в спектакле «Секс». Его содержание заставило содрогнуться «Общество по искоренению порока», и исполнительницу обвинили в «разложении нравственности молодёжи». Когда её уводили под вспышки фотоаппаратов, она ощутила волшебную силу вызова общественной морали.

– Это мой великий прорыв! – заявила она репортёрам.

Бритни Спирс не Мэй Уэст, появившись на поп-сцене, она не разлагала ничью нравственность, хотя баптистская церковь и не совсем её одобряла. Но ей пришлось усвоить, что недреманное око СМИ, со всеми передёргиваниями, преувеличениями и гиперболами – неотъемлемый элемент превращения деревенской простушки в поп-принцессу. Ещё она узнала, что в лёгком налёте «непристойности» нет вреда. Суматоха вокруг выхода «…Baby One More Time» наглядно показала, что «плохого паблисити не бывает», по крайней мере в эпоху, когда вызов общественной морали превратился в один из аспектов имиджа, не затрагивающий глубинного мироощущения.

Подобно Мэй Уэст, ставшей самой высокооплачиваемой женщиной своего времени, Бритни на этом вызове сделала себе славу и состояние, неподвластные воображению большинства людей, не говоря уже об обанкротившейся семье из Кентвуда. Но её «вызов-прорыв» не ограничивался тремя минутыми вполне пристойного клипа. Настоящий фурор в СМИ она произвела, снявшись в апреле 1999 года для обложки журнала «Роллинг Стоун».

На этой захватывающей фотографии, призванной показать и обаяние, и невинность Бритни, она у себя в спальне лежит на атласных простынях, левой рукой прижимает к уху телефонную трубку, а правой обнимает фиолетового телепузика Тинки-Винки. Она смотрит в объектив, и белая кофточка её распахнута, открывая чёрный спортивный лифчик и шортики в горошек. Постоянный намёк на «это» в её образе вдруг превратился в самую горячую тему для обсуждения в СМИ и в дискуссиях о нравственности.

Библейский пояс Америки, консервативная родина Бритни, пришёл в ярость. Так в её карьере появилась новая тема, которая вскоре вытеснит всё остальное: сексуальность, поддразнивание, шок, провокация и налёт непристойности придут на смену романтике её ранних песен про отношения мальчиков и девочек. Как заметили в «Роллинг Стоун», в самом названии её первого хита, «…Baby One More Time» стоит многоточие, подразумевающее строку «hit me one more» с подтекстом «отшлёпай меня».

Пресса приложила волосатую руку к созданию сексуального ажиотажа вокруг этой девочки. Пускай спичку зажёг «Джайв Рекордз», но с канистрой бензина набежали уже журналисты. Отнюдь не случайно на фотосессию пригласили фотографа Дэвида Лашапеля, знаменитого обнажёнными портретами и усиленным подчёркиванием личности. Потом поработал корреспондент Стивен Дэли, во вступлении к статье расписавший, как Бритни «вытягивает на диване медвяное бедро», и что её майка «распухает под давлением щедрой груди», а шорты «уютно облегают попку». Объясняя, как он попал в сладкую ловушку, расставленную на молодёжь, он описывал, как его собеседница склоняет голову и «чувственно улыбается». Так что лейбл и журнал поднимали волну совместными усилиями.

Остальные СМИ приняли эстафету, развесив такие ярлыки, как «Лолита из Луизианы» и «обольстительница-вамп», дав моральным экстремистам повод почесать языки. В шотландской «Дейли Рекорд» писали о «вульгарном злоупотреблении» и спрашивали заголовком: «Почему богобоязненная поп-звезда позирует как Лолита?» Том Коннели, выступая от лица Шотландской католической церкви, заявил: «Недопустимо, чтобы такие люди, как Бритни, превращались в ролевые модели». Церковь шотландского комитета по гражданской ответственности выразила озабоченность, что Бритни внушает разрушительный импульс. А в студенческой новостной ленте «Юниверсити Вайр» в новостях из штата Айова появилась фраза: «тенденция сексуализации подростков создаёт опасный прецедент».

Там же: «Когда на сцене появляются те, кому меньше 18, должны быть ограничения на то, сколь сексуально могут вести себя эти дети. Спирс сейчас на вершине славы, переживает лучшие свои дни, но однажды, оглянувшись, она поймёт то, что мы видим уже сегодня: она – девочка средних талантов, чьё основное достоинство – привлекательное тело».

Приверженцы традиций от «Роллинг Стоун» тоже не пришли в восторг. Пуристы сходились во мнении, что этот американский оплот в мире журналистики, где начинали свою карьеру Том Вулф и Хантер С. Томпсон, снизил свои стандарты. Но издатель Дженн Уэннер всегда держал своё издание на острие рынка, выражая интересы общества – которое подпало под очарование юной мисс Спирс. По сути речь, как обычно, шла о деньгах, а Бритни была неиссякаемым и свободным источником наживы.

Проницательность Дженна Уэннера была щедро вознаграждена: продажи выпуска с той самой культовой обложкой резко пошли вверх, а «Джайв» получил такое паблисити, какое невозможно купить за деньги. Обложку тут же превратили в плакат и разослали в СМИ, чтобы использовать её как фон для будущих телеинтервью.

В выигрыше остались все, в том числе и Бритни Спирс как исполнительница, если и не как скромный подросток из Кентвуда. Пока строилась её репутация. Испытания, где выкуется её характер, придут куда позже.

Врождённые качества Бритни пришлись по душе и руководству лейблов, и фанатам, но внутренний конфликт имиджа вызвал смятение в молодёжной культуре. Никто не знал, с какой стороны баррикад она встала. Представляет ли она церковь? Или секс? Центр взаимопонимания родителей и детей в Элизабеттауне, Пенсильвания, распознал эту искусственно созданную головоломку и издал статью на эту тему: «Когда речь заходит о баптисткой вере, Спирс высказывается весьма решительно. Мы слышим о вечерних молитвах и любви к Богу. Но в лучших постмодернистских традициях её убеждения на словах никак не связаны с сексуальностью её визуального образа».

Статья не только ругает Бритни, там приводятся её тексты её песен в качестве главной причины, почему Бритни «так любят многие родители». Но в ней подчёркивается, что она рекламирует «нежный и соблазнительный образ женской подростковой сексуальности». По их мнению это противоречие приводит детей в «недоумение».

Бритни не даёт определённых ответов. Если уж на то пошло, она сама в таком же смятении. В личном порядке она говорила, что считает реакцию СМИ на злополучную обложку «унизительной и оскорбительной», потому что все сосредоточились на сексуальном подтексте, а не на её таланте. По её мнению она играла роль, работала на камеру, как её учили.

Бритни высказала своё разочарование год спустя, в том же «Роллинг Стоун»:

– Я снималась для журнала, притворялась… Это как по телевизору, когда вы видите, как Дженнифер Лав Хьюит или Сара Мишель Геллар убивают кого-то, вы же не думаете, что они и в жизни так поступают? Конечно же нет.

Если учитывать, что она росла в уединении и жила без свободного общения с людьми, можно понять, почему она так ошалела. Но некоторые комментаторы считают, что она «играла на публику», основываясь на опыте и знаниях; так крутить хвостом можно, только понимая смысл и подтекст. Газета «Гардиан», например, убеждала нас в том, что Бритни превратилась в эдакого маркетингового магната; что стремительный успех означает такое же быстрое интеллектуальное развитие. Хетти Джуда в своей статье назвала девочку «хитроумной торговкой». Но нельзя сказать, что у Бритни прибавилось ума; нет, она вернулась к состоянию, бывшему её второй природой: спряталась у себя в спальне, где, выступая, превращалась в другого человека. Она играла в наряды, и она была куклой.

Источник, работавший в то время с ней, рассказывает:

– Все видели, что с хорошим вкусом она не очень дружит, но при том сама она была настолько впечатляющая, что мы решили: её песни и имидж будут говорить сами за себя. Бритни тогда не особо разбиралась в бизнесе, для неё всё было внове, она всем доверяла. Она все силы отдавала видеосъёмкам и работе с прессой, и тогда она искренне считала, что люди видят её талант и относятся к ней всерьёз. Реклама была для неё «игрой на публику», а пение и танцы – «выступлениями». Не больше и не меньше.

Если это звучит ужас как наивно, то начинает потихоньку вырисовываться подлинный образ ягнёнка, забежавшего в пещеру ко льву. Она вполне чётко понимала, какие темы волнуют её слушателей, но ничто не подсказывает нам, что она отдавала себе отчёт в сексуальном подтексте и тонких нюансах. Учитель Чак Йерджер из «Клуба Микки-Мауса», сидя в Орландо, издали наблюдал за девочкой, которая не могла и представить, что старшие попросят её сделать что-нибудь неприличное.

Это была её первая фотосессия, организованная лейблом, рядом собрались все, включая родителей, Линни и Джейми, и менеджера Ларри. Съёмки проходили у неё дома. В такой обстановке она физически не могла противиться им.

Но если верить словам Линни Спирс, остальные понимали не больше, чем Бритни. В их доме, в самых разных местах, делались сотни фотографий, но когда снимали в спальне, родителей и менеджера попросили выйти, потому что там было тесно.

Она рассказывает, что впервые заподозрила неладное, когда Ларри сунул голову в дверь, а потом резко потребовал остановить съёмку. Линни бросилась смотреть, что случилось, а там на кровати лежала Бритни в шортиках и лифчике; испуганный подросток, пойманный на горячем. Её менеджеры не давали согласия на использование этой фотографии: «Ларри сам был новичком в менеджерском деле». Не в первый раз так получилось, что дома у Бритни никто не контролирует ситуацию.

Тётя Ченда, уже подавшая на развод с дядей Бритни, Джоном Марком, вспоминает, как Спирсы обсуждали обложку уже после выхода. Журнал лежал на кухонном столе, а сердитая Линни говорила: «Всё зашло гораздо дальше, чем мы думали». Вот что она рассказывает:

– Это ж её дочь лежала там полуголая. Её наполняли и гордость, и смущение. Ей бы хотелось, чтобы Бритни показали как Бритни, а не в таком эротическом ключе. Помню, Линни тогда сказала: «Я упустила контроль», – и все бросились успокаивать её, мол, всё хорошо, это просто такой образ. И Линни в ответ: «Ну, пусть будет так». Когда происходило вот такое, они хотели бы немного сбавить обороты, но не знали, как.

Версию Линни подтверждает источник, близкий к «Джайв Рекордз»:

– Поначалу все подумали, «Какого х…?!» Но пошла такая мощная реакция, что «Джайв» принял всё как должное.

Всех причастных поразил этот снежный ком, превратившийся в лавину. Вот интересно, хоть кто-нибудь из затянутых в этот смерч нашёл в себе силы спросить у Бритни: «Самой-то тебе нравится? Как ощущения в целом?» События разворачивались с такой скоростью, что вряд ли люди успевали обсуждать что-то, кроме вопросов пиара.

Но в том, что пиар-стратегия была разработана с большим мастерством, сомнений нет. Словно спецы из «Джайв» взяли на вооружение идеи Симоны де Бовуар, французской писательницы-философа, которая считала, что мужчины намеренно создают вокруг женщин загадку с сексуальной окраской. «Чистота юной девочки дарует надежду на полную свободу действий, и никто не знает, какие извращения кроются за маской невинности. Уже не ребёнок, но ещё не взрослая, девственница обречена нести в себе загадку… с другой стороны, образ проститутки задаёт вторую границу в великой игре в порок и добродетель. Она никому не принадлежит… но зарабатывает на жизнь, продавая себя».

Как бы ни воспринимали Бритни невидимые мужчины, она сохраняет чистоту несмотря ни на что. В терминах грубого, беспощадного маркетинга это блестящая работа. Достаточно нарядить её, и она должна только смотреть в объектив, выжигая в голове зрителей свой образ, излишне яркий, но такой неодолимый.

По мнению Бритни тут и думать не о чем. К этому она и стремилась: петь, танцевать, выступать. Всё просто и откровенно, и, как минимум, в первые годы такое отношение означало, что она постоянно на подъёме, ведь мечта сбылась так, что даже не верится. До неё не доходило, что её профессионально «продают» как микс сексуальной игрушки и невинной школьницы. Ею заинтересовались и подростковые журналы, и серьёзные издания. На волне, поднятой одной-единственной песней, за шесть месяцев она превратилась в молодёжную ролевую модель.

Спросите Бритни сегодня, и она скажет, что никогда не стремилась ею быть. Она видела себя в роли поп-звезды, а не гуру. Но никто не спрашивал её, хочет она стать ролевой моделью или нет, и никто не знал, будет ли в её карьере что-то, кроме единственного хита. Но эта вынужденная ответственность шла в комплекте с успехом, который высоко её вознёс и держал в небесах, под восхищёнными и обвиняющими взглядами. В такие времена, когда давление растёт, она часто погружается в собственные скачущие мысли, как она сама говорит, «не заботясь о душе».

Через год, во втором интервью «Роллинг Стоун», она сказала, что ей нравится, когда её воспринимают под улыбку и рекламный глянец, какое психологическое воздействие оказал этот статус ролевой модели?

Снова на плечи Бритни взвалили большие ожидания. Она вдруг стала воплощённой ролевой моделью, спасителем поп-индустрии. Это продолжение истории об «исполнительнице», рождённой, чтобы нести людям счастье.

Поначалу её выступления делали счастливой одну маму, потом её «правильность» пригодилась Диснею, дальше она стала большим прорывом «Джайв Рекордз», а теперь она оказалась ролевой моделью поп-звезды, несущей радость всему миру. Неважно, играет ли она для мамы или для фанатов, она видит те же аплодисменты, тот же восторг, который считает любовью. Выступает ли она на конкурсе талантов или на мировой сцене, перед ней открывается первое место, и она приравнивает его к признанию и одобрению. Всё это запрограмировано на подсознательном уровне, и ноша подавляет Бритни тяжестью.

Теперь она удовлетворяет коммерческие запросы. Будто люди смотрят на неё и спрашивают: «Что ты можешь нам предложить?» Её это устраивает, потому что она ощущает себя особенной, нужной. Она автоматически думает: «Здорово, я несу людям счастье!» В этом она с первых же дней видит свою ценность, не понимая, что её актёрская игра рождается из потребности контролировать ситуацию, ощущать свою причастность. Бритни видит лишь одно. Что бы она ни делала, все аплодируют, дают ей понять: «Делай хорошее шоу, продолжай, ты только посмотри, сколько счастья ты несёшь нам».

Всегда кто-то другой говорил ей, кем ей быть, как выглядеть, как одеваться, как себя вести, какие стандарты устанавливать. Но она, в глубине души, всегда будет испытывать желание заявить: «Всё, с меня довольно». По всем приметам видно, что однажды Бритни устанет играть роль, ей до тошноты надоест быть тем, чего от неё ждут. Это крепкий задел на то, что в дальнейшей жизни произойдёт мощный откат, негативная реакция на то, что её лепят, инструктируют, управляют, ведут на поводу. Но нельзя забывать, что её податливость никуда не денется; она будет верить людям, легко подпадать под чужое влияние, даже если оно вредит ей.

Эти психологические зёрна прорастут много позже, но такое проникновение в её душу показывает нам, что основа её бунта, её надлома уже заложена. Бритни приходится справляться с таким накалом славы, который стал бы нелёгким испытанием для самых крепких и устойчивых взрослых. Сложно представить, чтобы человек даже с сильным ощущением своего «я», согласился бы стать примером для всего мира.

Глубинное воздействие на волю Бритни до поры оставалось сокрытым. Нужен был весьма сведущий человек, чтобы понять степень воздействия на неё этой коммерческой кампании, и смягчить его. Но когда это Голливуд или музыкальная индустрия учитывали последствия славы? У шоу-бизнеса есть своя версия синдрома войны в Заливе. Никто не будет объяснять солдатам, что может ждать их впереди.

В случае с Бритни вряд ли кто-то усмотрел проблему в том, что девочка-подросток видит себя исключительно как исполнительницу. Плоды столь одностороннего развития вызывали у затаившего дыхание мира лишь благоговейный трепет, и белокурое создание купалось в славе и деньгах. Но по ту сторону убедительной маски артиста настоящая Бритни чувствовала себя заблудшей, она потерялась в тени собственного бренда. Места для «нормальной жизни» больше не осталось. Давайте попробуем разобраться в её психологическом состоянии:

Ролевая модель, превращение в товар и всеобщая лесть питали то, что мы называем ложным «я», ложной личностью. Выступления на время дают ей ощущение, что всё будет хорошо. Но это значит, что она не видит себя за пределами сцены, потому что не было возможности развиваться в этом направлении. Размах изоляции в себе с годами будет нарастать до предела.

Я бы спросила, может ли Бритни остаться в одиночестве, не испытывая жуткой тревоги? Я бы предположила, что она готова подружиться со швейцаром в отеле, лишь бы кто-то был рядом. Выступления нужны ей, чтобы создавать крепкую связь с матерью и сохранять порядок, так что выход из этой схемы должен порождать крайне сильные чувства. Посмотрите, выступления для неё как одеяло, под которым она прячется. Они служили ей убежищем с раннего детства. Они помогали ей не бояться жизни.

Показательно, что Бритни признаёт: в первые месяцы, когда пришла слава, она испытывала тревогу и, чтобы успокоиться, спала в кровати с Линни. «Лолита из Луизианы» боялась остаться одна в собственной комнате, ей хотелось быть рядом с мамой, хотя развитие событий всё дальше уводило её от дома. Менеджеры и «Джайв Рекордз» устроили так, чтобы Бритни приезжала домой раз в шесть недель, они делали всё, что могли, чтобы поддерживать маменькину дочку в норме, но в первую очередь надо было заниматься имиджем. Всё-таки СМИ сделали её ролевой моделью. Но в четырёх стенах родного дома Бритни прижималась к маме как можно теснее.

Реакция на первый сингл показала ей, что тысяча слов, накрученных на одну фотографию, вполне способна сделать человека звездой. Так усваивался урок Мэй Уэст.

Споры и дискуссии достаточно долго удерживали Бритни в лучах софитов. Сначала пошли вопросы о том, делала ли она операцию по увеличению груди. Те, кто знал её по Кентвуду и «Клубу Микки-Мауса», единодушны: хрупкая, плоскогрудая Бритни ни с того ни с сего заметно округлилась в нужном месте. Они уверены, что грудь Бритни увеличили ради имиджа, но ходит слух, что всё вернули как было, «когда она поняла, что новая грудь стесняет движения во время танца». Мы так и не услышали определённого ответа, но, возможно, стоило бы задать более хитрый вопрос: «Бритни, тебе ставили грудные импланты, а потом их уменьшили, а не убрали?»

Сама Бритни называет эти споры «дебильными» и версию с операцией отрицает. Всё-таки в книге «По душам» продвигается мысль, что девочкам надо принимать своё тело как есть. Но шумиха в СМИ по поводу «было или не было?» дала такую рекламу, какую не купишь за деньги. Сколько бы правды здесь ни было, результат не меняется: газеты и журналы активно писали о Бритни.

Потом появилась новая тема: как у неё обстоят дела с девственностью? Бритни быстро прочувствовала, что когда становишься известной, не остаётся ничего святого; между выходами альбомов журналистам нужно что угодно, лишь бы поддерживать огонь, так что вскоре с вопросов имиджа весь мир переключился на её целомудрие, стремясь поскорее выяснить, познала ли девочка-баптистка радости секса. Казалось, ответ получен, когда Бритни ясно дала понять: она хранит себя до свадьбы, как принято в христианстве.

В Кентвуде это пуританское заявление вызвало хохот. С одной стороны, Бритни следовала линии партии, но была и более веская причина: ей не хотелось, чтобы мама считала, будто она занималась сексом до свадьбы. На самом деле её закулисные помощники говорят, что с невинностью она рассталась ещё в Кентвуде, до того, как прославилась. Но соблазнительная девочка не уставала повторять, что да, она девственница, тем самым создавая новое противоречие, которым не преминули воспользоваться для нагнетания таинственности.

В поп-индустрии для продвижения «здоровой» звезды давно используют фишку с девственностью. Лейблы стремятся понравиться подросткам из программы «серебряное кольцо», тем, кто воздерживается от секса до свадьбы. Исследования показывают: эти дети хотят, чтобы их кумиры разделяли их ценности. Девственность хорошо продаётся, особенно если артистку изображают как искусительницу, борющуюся с соблазном. Это страстное сопротивление девочкам показывает пример, а мальчикам даёт возможность воображать, как они станут «первыми у Бритни». Пожалуй, именно поэтому один бизнесмен связался с «Джайв Рекордз» и сделал непристойное предложение: якобы 10 миллионов долларов за лишение Бритни невинности. В ответ она заявила журналистам, что это «отвратительно», и ему надо полечить голову.

Неугомонные СМИ решили выяснить, кого предпочитает Бритни, мальчиков или девочек. На пресс-конференции в Монреале её спросили, она лесбиянка или бисексуалка? Имела ли она половую связь с женщиной? Бритни смутилась не меньше, чем по поводу обложки «Роллинг Стоун»: «Я даже не поняла, о чём они вообще?»

Ей всё это не нравилось, она спрашивала, неужели людям так нужна тема для сплетен? Ещё можно поверить, что в первый год она не ведала что творила, но к 1999-му все встало на свои места. Какую бы роль ни играли подсознательные мотивы, боевое крещение ясно показало, что противоречия ведут к вниманию, а внимание несёт с собой первое место. Опыт говорил, что лишь так можно придти к хорошей жизни. К тому же с детства ролевой моделью для неё была Мадонна, звезда, чей имидж вопил: «Можно быть возмутительно сексуальной, насколько хочешь».

Тем не менее в первое время было важно поддерживать «здоровый» образ, потому что срок жизни артиста зависит от пространства, подготовленного к захвату.

Пока Бритни ещё подросток, она будет защищать целомудрие с убеждённостью и талантом политика. Ей необходимо то внимание, что приковано к ней, лишь в нём она видит избавление. С этого момента взошедшая поп-звезда из Луизианы будет всегда пробуждать любопытство и страсть, и у тех, кто её любит, и у тех, кто терпеть не может.

* * *

В первый год мирового господства на поп-сцене Бритни жила по жестокому расписанию. В «Джайве» никто не собирался убирать ногу с газа, они стремились поймать волну, снять сливки с успеха, который превзошёл самые смелые расчёты. В 1999 году вышли синглы «Sometimes» и «(You Drive Me) Crazy», которые в Англии вошли в лучшую пятёрку. Они обращали успех в прибыли и напоминали людям об артистке, которая планировала в 2000 году впервые отправиться в сольное турне. Бритни досталось немножко покоя только в феврале 1999 года, после травмы колена, полученной, когда она репетировала второй клип, «Sometimes». Режиссёром, кстати, снова выступил Найджел Дик.

Она пришла на репетицию и отрабатывала обычную программу перед зеркалом, когда при взмахе ногой у неё вылетел хрящ. Как сказала она сама, это Бог намекает ей, что надо сделать перерыв.

Во время лечения она находилась в Лос-Анджелесе и Кентвуде, и все заметили произошедшие перемены. Лейбл не только нанял ей водителя и телохранителя в лице человека по имени Большой Роб, ещё у неё на счете появились деньги. Однажды в Калифорнии, когда ей стало скучно, она попросила отвезти её в кресле-каталке в местную забегаловку «Джек в коробочке», чтобы съесть там гамбургер, а потом в ювелирный «Картье» – померять колечко за 80 000 долларов. Сомнительно, что клиенты часто курсируют между «Картье» и «Джеком в коробочке», но в ювелирном её никто не узнал. По её признанию, всё потому, что она выглядела «мерзко», не мылась два дня… и приехала в домашних тапочках!