Текст книги "Бритни: Изнанка мечты"

10. Это её право

Я напрасно вышла замуж, не слушая сердце.

«Бритни: под запись», 2008 г.

Бритни начала понимать, что шесть лет плясала под чужую дудку, ей говорили, что думать и говорить, как действовать в интересах карьеры и бренда. Для неё 2004 год стал поворотной точкой; этапом, когда она возьмёт управление на себя. Главный символ Корпорации Бритни Спирс захотел самостоятельности. Неудачный бунт в Лас-Вегасе – последний раз, когда ей указывали, что делать.

– Обстоятельства меняются… и я вместе с ними, – писала она на сайте.

Там же в блоге она сделала показательное заявление, что она «теперь научилась говорить „НЕТ“». Потом, явно в пику тем, кто раньше её направлял, она выразила своё понимание проблемы детей-звёзд: «Давай, давай, давай – это всё, что я слышала с пятнадцати лет. Потрясающе, на что могут толкнуть советчики, даже если это означает взять молодую наивную блондинку и пихнуть на обложку каждого журнала».

В устах девушки, которая всегда уступала по всем вопросам и вроде бы с охотой снималась в полуголом виде, это был громкий вызов системе её коммерческой эксплуатации, даже если один удар и не означал битвы насмерть. Но едкие замечания были, как минимум, показателем того, что в душе у неё кипит обида. Ларри Рудольф, наверное, понял, что их сотрудничество подошло к концу.

Таким же образом она разобрала все виды контроля и обманчивой внешности: лоск, протокол, ограничения, ожидания. Теперь она будет вести себя естественней: импровизировать, выступать без подготовки, оставаясь совершенным профессионалом. Приметами её рывка к свободе станет импульсивность, спонтанность. Может, она правильно выбрала участок пляжа между Санта-Моникой и Малибу, чтобы подвести черту на песке.

Из книги Дианы, принцессы Уэльской, Бритни почерпнула, что стоит ей щёлкнуть пальцами, и тут же набегут папарацци. С конца 2003 года она осторожно навела мосты к журналистам, понимая, что одна хорошая фотография стоит тысячи слов. Девушка, у которой кроме имиджа в жизни ничего не было, вдруг осознала, что папарацци – способ общаться с миром, минуя фильтры менеджеров. Только вот каждая звезда в какой-то момент выясняет: папарацци – не собака, которая виляет хвостом, если ей бросить кость. Это неподконтрольное чудовище, и если его откармливать, оно растёт и растёт, пока не станет большим до неприличия и не сожрёт тебя. Этот полезный урок ждёт Бритни впереди, но в 2004 году она мечтала только вышибить из дела своих начальников. Не менее важно для неё было показать миру, что она сильная и счастливая, несмотря на все страдания и сомнения прошлого года. Может, корона закачалась на голове, зато она обрела уверенность.

Когда у папарацци зазвонили телефоны, разнёсся слух, что Бритни хочет напрямую слить им информацию. Вокруг отеля Беверли-Хиллз выстроились камеры. Стояло 23 апреля 2004 года. Прошло четыре месяца после Лас-Вегаса и шесть – после интервью с Дианой Сойер, где она ударилась в слёзы.

Увидев, с чего начинается следующая глава в жизни Бритни, все обалдели. Она вышла с молодым человеком, чья высокая, тощая фигура пряталась под мешковатой майкой, а венчала картину тёмно-красная бейсболка задом наперёд. Один из присутствовавших рассказывает так:

– Мы все подумали, что за х…ня? Кто этот панк?

Это был новый кавалер Бритни, танцор Кевин Федерлайн.

Пока об этом никто не знает, но они познакомились четырьмя днями ранее в ночном клубе «У Джозефа», греческом элитном заведении рядом с Голливудским бульваром, где Бритни гуляла перед тем, как отправиться в Европу с турне «Onyx Hotel Tour». Поначалу никто не сообразил, зачем вообще тут этот неизвестный парень, но по поведению Бритни стало ясно, что она безумно рада, и встреча с прессой идёт по её плану.

Из отеля парочка на белом «Мерседесе» поехала в Санта-Монику, а за ними потянулись озадаченные, но истекающие слюной журналисты, по дороге пишущие в ленты новостей, что Бритни и «какой-то парень», кажется, решили публично заявить о своей любви. Смысл был понятен: Бритни освободилась от Джастина.

У Тихого океана Бритни в обрезанных джинсовых шортах и белой рубашке, завязанной под грудью, изобразила картину беззаботного счастья. Она прыгнула на спину нового дружка и проехалась на нём до воды. Они сидели рядышком на песке, разглядывая волны, а на пляже копошились папарацци, и ни одного контролера в пределах видимости. Сняв рубашку и оставшись в жёлтом купальнике, Бритни сказала:

– Всё, что можно, вы сфотографировали… не могли бы вы оставить нас.

Надо понимать, тщетно. Чудовище уже пригласили к столу. Сюзи Джек, репортёрша, шесть лет писавшая о Бритни в таких журналах, как «Ю-Эс Уикли», сказала:

– Вряд ли Бритни сознавала, что если ты пригласил папарацци, прогнать их уже невозможно. Но в тот момент ей было важнее на глазах у журналистов, а значит, и всего мира, взять контроль в свои руки.

Однако постановочный снимок счастья оказался на одной странице с новостью, что у Кевина Федерлайна уже есть ребёнок, и его подружка, актриса Шер Джексон, на шестом месяце беременности от него. Она рассказала, что в последнюю встречу Кевин поцеловал её на прощание и уехал «работать в рекламе для Пепси». Кевин всё отрицал. По его версии, которой вторят два источника, близких к нему, их отношения «формально закончились» до того, как он вообще познакомился с Бритни. Тем не менее, актриса обвинила поп-звезду в том, что та «ломает не только их отношения, но и семью». Тут же родилась теория, что фотосессия – послание для Шер: «Он теперь мой – отойди в сторону!»

На пляже разыгралась странная сцена, где смешались папарацци, любовь и обвинения в предательстве. По забавному совпадению в тот же день береговая охрана сообщила, что в океане замечены акулы.

Через два дня Бритни надо было уезжать в Лондон, где начиналось европейское турне, но она и подумать не могла оставить Кевина.

– Я без тебя никуда не поеду, – сказала она ему, – так что собирай рюкзак, хватай паспорт и садись в чёртов самолёт!

Неважно, было ли в расписании турне место для него; Кевин едет с ней, и точка. Бритни по горькому опыту знала, что разлука не усиливает любовь; она с грохотом вбивает клин между людьми. В этот раз она не собиралась рисковать. Впоследствии она скажет журналу «Пипл», повторив фразу принцессы Дианы, что ей «пришлось перецеловать немало лягушек, прежде чем нашёлся принц», и она с него глаз не сведёт.

В этом интервью с Тоддом Голдом больший интерес представляет не та любовь, которую она показывала, а другая, выброшенная из головы. Ставя Джастина Тимберлейка на место, она скажет с фатализмом: «Раньше у меня были детские увлечения. Это как тренировка перед настоящим чувством. Вот моё благополучное „долго и счастливо“».

Европейское турне «Onyx Hotel Tour» ждал большой успех, развеявший подозрения, что звезда Бритни заходит. Она вернулась с виртуозным представлением, по общему мнению знаменующим превращение «подростковой сенсации» в зрелого исполнителя. Бритни как и прежде собирала аншлаги, а альбомы её разлетались как горячие пирожки. Возвращаясь в самолёте из Дублина в Америку, она ощущала себя на высоте и радовалась, что кавалер рядом с ней. На полпути через океан пара начала обсуждать жизнь и любовь. Они летели уже два часа, с самого взлёта не замолкали ни на минуту, трепались, смеялись, в общем, царило отличное настроение.

Зашёл разговор о будущем, выплыла тема потомства, и Кевин заявил, что любит детей. Потом упомянул, что настоящей любви бумажки не нужны, потому что «любовь это любовь… она сама по себе главное обязательство».

Бритни перебила его:

– А что, если ты захочешь жениться?

Задумавшись на некоторое время, она спросила:

– Женишься на мне?

Кевин думал, что вопрос риторический, пока выражение на лице Бритни не подсказало ему, что после двух месяцев совместной жизни в турне она говорит всерьёз.

– НЕТ! – ответил он.

Не то чтобы он не хотел жениться на ней, просто он считал, что по традиции мужчина должен делать предложение женщине. Бритни уставилась в окно, и на несколько минут воцарилась неловкая тишина.

– Так вот, – сказал Кевин, – ты выйдешь за меня замуж?

Бритни захохотала, потому что ждала этого вопроса.

– Да! Да, я выйду за тебя замуж.

Потом Кевин расскажет журналу «Пипл», что у него голова шла кругом, ведь он с первой же встречи понял: она – его избранница. Когда самолёт сел, молодая чета ошарашила семьи и друзей, а потом Бритни объявила на сайте: «Я счастлива как никогда».

Ей не терпелось показать своего мужчину в Кентвуде. По приезду они выглядели донельзя обычно. Она была бледной, в простой одежде, прыщавой, и козырёк бейсболки бросал на лицо тень. У него – неряшливая бородка, плохие волосы, из майки торчат руки сплошь в татуировках. Как сказал один местный, заметивший их рядом с «Увальнем»:

– Да уж, не Джастин Тимберлейк!

Они проходили мимо единственного бара в городе, потому что Бритни повела Кевина в дом покойной прабабушки Лекси, ныне принадлежащий её брату, Брайану. Там пожилая дама, любимица всего Кентвуда, устроила выставку-музей достижений Бритни, от «Поиска звёзд» до наших дней. Бритни шаг за шагом рассказывала о своей карьере, будто хотела, чтобы Кевин гордился ею, чтобы он увидел за видимостью историю человека.

СМИ пытались понять, что же нашла их поп-любимица в этом обычном сыне механика из негламурного Фресно, Калифорния. Бритни отклонилась от голливудского сценария. Тут был хороший момент: она больше не делала то, что от неё ожидают, и не останавливалась, чтобы подучить слова. С этим покончено. Но была и другая, более глубокая сторона, лишающая её трезвости оценок. Появление Кевина было закономерным: он нёс в себе всё обычное и нормальное, о чём она мечтала. Он дал ей ключи к простой жизни, к статусу жены и матери, а не принцессы поп-музыки.

Кевин оказался именно тем человеком, с кем Бритни оказалась бы, не выбери она путь звезды. В нём не было «голливудщины», и, что важнее, он принимал её как есть. С ним не надо было притворяться. Она могла оставить маску исполнительницы у дверей. Прежде она подпускала так близко только Джастина, так что её притягивало это эхо прошлой жизни.

Бритни всегда говорила, что в её представлении идеальный мужчина – тот, кого не тревожит звёздный статус, и кто «особо не видел жизни». Не сразу понятно, почему именно так, но она объясняет свои мотивы: «потому что тогда я смогу ещё раз всё увидеть, теперь его глазами».

Не меньше её привлекало, что страстью Кевина были танцы. Он был заметной фигурой в танцевальных кругах Лос-Анджелеса, не понаслышке знал о концертных разъездах, поработав в подтанцовке у Кристины Агилеры, и, как ни смешно звучит, у Джастина Тимберлейка.

Те, кто его знают по миру хореографии, описывают его, как «одарённого, но не выдающегося».

Линни Спирс считала, что он отлично подходит её дочери, потому что он – инь для её ян, в своей спокойной манере подставляет ей плечо. Важно отметить ещё одно качество, в котором нуждалась Бритни: её природной тревожности требовался человек, который может, хотя бы в теории, успокоить её. Во время медового месяца Кевин, без сомнения, именно так на неё и действовал.

Он даже считает, что был для Бритни лекарством от «гиперактивного… приближающегося к безумному» поведения. Он в шутку сравнивал её характер с мультяшным персонажем Элмером Фаддом, охотником из серии про кролика Багс Банни: «вот когда у него краснеет лицо и пар идёт из ушей». Но журналисты продолжали называть его «неподходящим на роль мужа» для своей любимицы, к рождению которой приложили руку, и в результате Бритни решила раз и навсегда внести ясность, заявив в интервью журналу «Дитейлс»: «Его это не трогает… потому что он не пустоголовый припи…ыш из голливдуских актёришек!»

Вызывающее поведение просочилось даже в интервью: она больше не боялась ругаться. По её словам, ей осточертело, что люди видят в ней «тупую блондинку, потому что я кавычка-Бритни Спирс-кавычка… Люди слишком одержимы популярностью».

Кевин обнял её, когда она повернулась к нему со словами: «Когда тебя нет рядом, я скучаю!»

И этот романтический момент перед камерой порушил следующий вопрос журналиста: «Люди считают, что Кевин с вами из-за денег».

– Ага, конечно, – отреагировал Кевин.

Бритни, продолжая гнуть свою линию, рассмеялась и сказала, как приличные девочки не говорят: «Ничего, долбокряки, время покажет!»

* * *

Бананово-жёлтый «Ламборджини» подлетел к тротуару перед «Басби», спортивным баром и клубом в Лос-Анджелесе, на бульваре Уилшир. Оттуда вылез Кевин Федерлайн с другом и телохранителем Большим Майком, его версией Большого Роба Бритни. (В Лос-Анджелесе до сих пор ищут маленького телохранителя, чтобы дать ему соответствующую кличку). Внутри, после пары кружек пива компания перебралась в патио, где Кевин пригласил знакомых курильщиков пропустить по текиле. Потом они подняли градус, заказав себе коктейль под названием «ирландский террористический»: Гиннес, ликёр Бейлис и ирландское виски.

Вот место, где развлекается Кевин: спортивный бар с хорошим клубом. Он знает, как приятно провести время, но умеет вовремя остановиться. В тот вечер вокруг все курили траву, но сам он отказался. Все набрались в хлам, а он получил свою дозу и приехал домой к часу ночи. Так рисует картину его подруга, знавшая его по танцевально-клубной сцене Лос-Анджелеса; она считает, что его плохая репутация лишена почвы. Он изо всех сил хочет показать, что не какой-нибудь отпетый тусовщик или беспечный жиголо.

Кевин, по её словам, типичный пример человека, не укладывающегося в искажённый образ звезды:

– Люди думают, что он жаден до её денег, но этого точно не может быть, – говорит его союзница, – он скромный, честный и по жизни очень тихий. Не устраивает представлений на тему «какой я крутой» и не хвастается. Очень дружелюбный, гораздо более интеллигентный, чем его считают.

Надо сказать, это единственная беспристрастная оценка, причём от человека, профессионально связанного с Кевином с 2000 года. Но альтернативному мнению редко выделяют эфирное время. На вопрос о финансовых мотивах она тут же встаёт на его защиту:

– Он зовёт Бритни своей богиней. Деньги его не интересуют, он обожает её и настроен на семейную жизнь. Если уж на то пошло, поначалу он трепетал перед ней, но если говорить о любви, я искренне полагаю, что он хочет о ней заботиться.

Сложный вопрос, ценила ли Бритни такое отношение в период, когда она изо всех сил старалась утвердить свою власть над жизнью после долгих лет «заботы». Сам Кевин впоследствии, в декабре 2008 года, расскажет о своих чувствах в интервью журналу «Пипл»: «Я не вижу в ней „Бритни Спирс“. Для меня она – человек, которого я люблю. Просто всё казалось таким правильным».

В разговоре он часто использует слово «нормальный». Ему хотелось «нормальной» жизни для себя и своих детей; «нормальных» вещей, а не всякого странного. Его речи наверняка находили отклик у Бритни. В той нормальности, о которой рассуждал будущий муж, была для неё надежда…

* * *

Свадьбу назначили на 18 сентября 2004 года, организаторы устроили неброскую, но запоминающуюся церемонию. Белое атласное платье платье без бретелек от Моники л’Юилье приготовили для Бритни и бордовые – для пятерых подружек невесты. Сделали изысканные приглашения с просьбой прибыть на «празднование» в обширном саду частного дома в Студио-Сити, Лос-Анджелес. Помолвочное кольцо с бриллиантом в пять карат, купленное самой Бритни, должно было смениться обручальным из платины.

Спланировали всё до мелочей, включая небольшой прикол, задуманный Бритни и Кевином: ни один из 30-и избранных гостей не знал, что «празднование» означает свадьбу. Но на подходе к дому они должны были открыть запечатанный конверт с карточкой «Сюрприз!»… и приглашением на обручение.

Вышло так, что это оказался не единственный сюрприз.

Случилась непредвиденная задержка: добрачное соглашение не успели заключить в срок. Очевидно, адвокатам, Лоре Вассер со стороны невесты и Марку Каплану со стороны жениха, надо было многое обсудить по поводу шестидесятистраничного договора. Мисс Вассер заняла правильную позицию в интересах состояния Бритни, что торопиться нельзя, надо проверить все ответвления поп-империи. Корпорации Бритни нужна была надёжная ограда, невзирая на добрые намерения жениха, иначе по калифорнийским законам новый мистер Спирс мог бы откусить половину всего. Но служебное рвение и предусмотрительность мисс Вассер не влияли на вопросы любви и чувств, поэтому для решения проблемы приняли исключительное решение: Бритни с Кевином «примут участие в фальшивой свадебной церемонии».

Они не получат свидетельства о браке, как положено по калифорнийским законам, им нельзя будет заявлять под присягой, что они стали мужем и женой. Юридическая препона означала, что таинства брака на празднике не будет. Другими словами, свадьба Бритни превратилась в очередное представление, в слова и фотографии в журнале «Пипл», получившем эксклюзивные права на её освещение.

Их подписи на бумагах не будут означать, что невеста и жених «женились в указанную дату согласно закону», и «Бритни… понимает и соглашается, что предполагаемая свадебная церемония, в которой планируют участвовать обе стороны… не является браком по законам Калифорнии».

Наверное, только про эту свадьбу говорили «предполагаемая», будто это преступление, которое все причастные должны отрицать. Но именно так было написано в документах, подписанных за день до церемонии, когда за 24 часа до свадьбы стало ясно, что досвадебное соглашение и договор о сожительстве в срок подписаны не будут, а ведь по калифорнийским законам ещё должен быть льготный период в семь дней. Следовательно, законный брак можно было заключить самое раннее через неделю, 25 сентября.

Непонятно, откуда многие гости узнали, что празднование лишено законной силы, но только один из родственников набрался смелости, чтобы заявить: церемония в Студио-Сити столь же бессодержательна, как и то, что было в Лас-Вегасе. Бритни гораздо важнее было другое: заявить о своей любви к Кевину перед родными – и перед публикой. Как ни смешно, юридические нелепости свели ситуацию к тому разговору в аэроплане, когда Кевин сделал ей предложение: кому нужна печать, если важна любовь?

В идиллическом дворе частного дома, под арками цветов, по траве шла Бритни с отцом Джейми. Словно та сказочная свадьба, что она себе представляла, воплотилась в мельчайших подробностях. Во время церемонии, продлившейся меньше 15 минут, они с Кевином обменялись платиновыми кольцами. Каждый шаг снимали вездесущие камеры: фотографы из «Пипл» и съёмочная группа документального фильма, рассказывающего об их совместной жизни, начиная с алтаря.

Есть слабая вероятность, что к фальшивой свадьбе их подтолкнуло именно освещение в СМИ: якобы пожениться для публики, и по-настоящему – в узком кругу. И впрямь, когда с досвадебным соглашением всё утрясли, 6 октября, через две недели, парочка обменялась законными обетами на официальной процедуре, где не было ни одного журналиста. Но те, кто близко знает Бритни, утверждают, что церемония превратилась в имитацию под давлением обстоятельств и юридических препон. Какой бы ни была причина, свадьба 18 сентября прошла радостно, Бритни нарушила закон, переодевшись из свадебного платья в розовый спортивный костюм с надписью «Миссис Федерлайн».

Все гости уходили с подарочными пакетами, где лежали джинсы «Гэп», кольцо для ключей с серебряной капелькой и цветная фотография «молодожёнов». Вечеринка переместилась в ночной клуб на бульваре Сансет. Парни надели толстовки с надписью «пацан», а девушки – «девка», и все гуляли до ночи.

Бритни объявила, что замужняя жизнь – это «ЗДОРОВО!», и сказала, что пора уже строить семью. Она успела прочувствовать, что превращается в «Сюзи Домохозяйку», которой нравится готовить и убирать.

Чтобы никто не подумал, будто от семейной пасторали она размякнет, она, утверждая свой контроль, рассталась с менеджером Ларри Рудольфом после 9 лет сотрудничества и 5 альбомов.

– Мы с Бритни просто поняли, что сделали вместе всё, что могли, – сказал он в своём заявлении. Она, в свою очередь, пожелала ему всего лучшего. Услуги Джонни Райта тоже остались невостребованы.

Неслучайно увольнения начались, когда Бритни обзавелась мужем: новобрачные хотели сами отвечать за свои дела.

С этой мыслью она выпустила кавер-версию «My Prerogative», песни, в которой Бобби Браун изначально подчёркивал свой имидж негодяя. Снова Бритни песнями говорила о себе, о том, что больше ей не нужно чужое разрешение, что она сама будет решать и не потерпит, чтобы ей указывали, что делать.

Для тех, кто сомневается, она добавила к песне хриплое вступление: «Люди могут всё у тебя забрать, но они не заберут твою правду. Вопрос в другом… а мою ты выдержишь?»

Проблема в том, что граница между правдой и вымыслом всё сильнее размывалась.

В 1999 году, когда мир впервые услышал о Бритни Спирс, режиссёр Рон Ховард выпустил комедию под названием «Эд из телевизора», где сыграл Мэтью Макконахи. Главный герой, Эд, борется с тем, что его 24 часа в сутки снимают на камеру. Он вдруг осознаёт, что его жизнь контролируют продюсеры, а слава затягивает в эпцентр внимания всех его родственников. Этот фильм вполне можно использовать как клаустрофобную метафору существования Бритни Спирс. Принципиальное отличие в том, что Эд изо всех сил старается убежать от всевидящего ока объективов, тогда как Бритни наоборот, хочет ещё больше видеокамер, и даже одну из них держит в руках.

С турне по Европе 2004 года до свадьбы копился материал о закулисной жизни, и в смешанном формате видеодневника и реалити-шоу появился сериал под названием «Бритни и Кевин: как попало», вышедший в эфир на канале Ю-Пи-Эн в мае 2005 года. Его тема вполне соответствует вступлению к «My Prerogative», где Бритни спрашивает, готовы ли люди к её правде.

«Как попало» наконец убрал остатки той бархатной занавеси, которая прежде защищала чувственный и святой образ Бритни. Сериал получился «грубым и настоящим», как и было обещано, начисто лишённым звёздного лоска. Бритни охотно показала всему миру свою обыкновенность: как она корчит рожи, дурачится, когда не следит за собой. Может, по задумке именно эту правду должны были выдержать люди: крик в полный голос «Смотрите, я ничем не отличаюсь от вас!» Она больше не боялась снять маску. В семейной жизни ей не надо было притворяться; на сцене перед людьми – тоже.

Сложно представить, что Анджелина Джоли и Брэд Питт когда-нибудь пригласят съёмочную группу, чтобы сделать передачу «Брэджелина»: матёрые кинозвёзды прячутся, они понимают, как опасно перекидывать мост через ров.

В Высшем суде Лос-Анджелеса Бритни выяснила, что опущенный мост может приводить к неожиданным последствиям, особенно когда речь идёт о законе. В 2005 году её адвокаты подали иск за клевету на журнал «Ю-Эс Уикли», написавший, что Бритни с Кевином сняли «домашнее видео» и боятся, что кто-нибудь из близкого окружения опубликует его. Но судья Лиза Харт Коул закрыла дело на много миллионов долларов: «Истец (Спирс) сама открыто и с прибылью для себя выносит на обзор публики свою новую сексуальность. Суд не видит клеветы в утверждении, что муж и жена записывают на видео, как занимаются сексом по обоюдному согласию». Судья заявила, что состав преступления отсутствует, потому что звезда сама «в своих выступлениях, в опубликованных фотографиях и реалити-шоу демонстрирует себя в сексуальном плане».

Затёртый довод Бритни, что есть разница между жизнью и актёрской игрой, в суде не прошёл. Наконец-то Бритни, уставшая от своей ограниченности, нашла единственное место, где к ней отнеслись как к обычному человеку.

Хотя Бритни заявила о «переменах», она продолжала вести себя провокационно и во все дела привносить элемент сексуальности. На обложке альбома «Greatest Hits» она предстаёт в крошечной шубейке, прикрывающей плечи, но выставляющей напоказ чёрный лифчик и шортики, в лучших её традициях. Но она и не знала, как можно иначе, её обучили продавать себя именно так. Заученное поведение и годы взгляда на мир через сексуальную призму породили вполне сознательную и одобренную ею стратегию. Времена не менялись, Бритни тоже.

А как, если её учили, что эксплуатация означает популярность? Что хорошо выглядеть – это изображать соблазнительницу? Как говорит психотерапевт:

Бритни настолько разрывается между настоящей собой и эксплуатируемым образом, что сама начинает использовать себя. Она нашла нечто, что наполняет её жизнью: выступление, внимание, танцы и пение.

Элемент контроля дарит ей иллюзию, что всё в порядке. На самом деле он сам по себе антидепрессант, хотя и быстродействующий.

Сложно представить, чтобы Бритни сумела избавиться от подготовки, на подсознательном уровне внушающей столько правил. Так что когда она решает сама, то ловит тот же самый мяч, запущенный её консультантами, но, вместо того, чтобы отбить его, бежит с ним в руках.

* * *

Когда подошёл к концу ремонт в новом семейном гнезде в Малибу Бритни стала разбирать пожитки, накопившиеся в старой квартире с видом на океан в Санта-Монике, и в близлежащем отеле «Фейрмаунт Мирамар», где они с Кевином снимали двухэтажное бунгало за 1500 долларов в сутки.

В список того, что надо взять с собой, попал чёрный сундук, подарок Мадонны, из кумира превратившейся в друга. Речь шла о таинственном кофре, где лежали книги Зогар, о которых верующие говорят: «работы несравненной мудрости и духовной силы». Одна проблема с этим подарком: книги написаны на иврите. Но любому, кто задаётся вопросом, как же Бритни должна читать не поддающиеся расшифровке глифы, она объясняет: надо не информацию усваивать, а «медитировать на таинственные узоры арамейского языка» – и снизойдёт озарение.

– Во время медитации смысл проясняется, – объяснила Бритни.

Сундук некоторое время служил источником духовной защиты от внешних воздействий, в нём содержатся знания о таких вопросах, как «13 атрибутов милости» – 13 духовных сил, которые «защищают, следят, обороняют от суждений, направленных против нас». Этот кофр – часть духовного наследия, подаренного Мадонной, и друзья говорят, что древний сундук и священные книги «наверняка стоят целое состояние».

Надо отдать должное Мадонне, она таким образом искренне обращается к Бритни. Мадонна в плане опыта на годы обгоняет Бритни, и прекрасно сознавая масштабы своего влияния на неё, пытается ей помочь, когда ощущает, что её протеже запуталась. Своим подарком Мадонна знакомит её с Каббалой, и на время Бритни уходит из баптистской веры. Для того, кто всю жизнь находил в Боге опору, это серьёзная перемена, которая показывает, что Бритни продолжает искать ответы, и как ей нужно за что-нибудь зацепиться.

Бритни часто надевала знак верующих, красную верёвочку на запястье. Даже на свадьбе гости получили в подарок от невесты мудрые изречения из Каббалы. Последователи этого учения говорят, что Каббала должна раскрывать секреты сердца и души через единение со Вселенной, и верят, что всё человечество связано на физическом и метафизическом уровне.

Когда подтвердилось, что Бритни ждёт первого ребёнка, она сказала журналу «Элле»: «Я читаю книги Каббалы и медитирую над ними. Кевин не так ими увлечён, как я; по какой-то причине я глубоко погрузилась в них. Но он тоже листает их время от времени».

Бритни без объяснений отбросила собственную веру и перешла в Каббалу, на сайте сообщив фанатам, что новое учение помогает ей избавляться от негативного влияния, «которое уводит меня по неверной дорожке». По её словам она достигла понимания, что даже родные и наставники не знают ответов на её вопросы. А Каббала знает. Из поверхностного мира коммерции Бритни тянется к более глубокому смыслу жизни, чувствуя, что духовные законы дадут ей больше, чем схема «спрос рождает предложение».

Бритни даже вытатуировала сзади на шее буквы иврита «Мем Хе Шин», что переводится следующим образом: «Сила этого имени несёт энергию исцеления на самом глубинном, совершенном уровне».

Всего на ней девять символических татуировок. Всё началось с Лондона, где она сделала первую: ромашку на пальце правой ноги, призванную намекать на невинность, ещё когда на ней строились продажи. Дальше, на спине – крошечная фея с разноцветными крылышками, в жёлтом платьице, чтобы её «защищали крылья феи»; звезда на руке между большим и указательным пальцами, как у Ноэля Эдмондса, означающая позитивное мышление; два игральных кубика розового цвета на левом запястье, на которых в сумме семь очков, «верь и надейся», показывающие, что она счастлива в браке с Кевином (у него набиты голубые кубики, но выброшена на них пятёрка, «тебя ждёт удача»); на левой ноге – бабочка с лианой, говорящая о личной метаморфозе. Потом она добавит чёрно-бело-розовый крест внизу живота и розовые губы на правом запястье.

Все татуировки для Бритни что-то значат, в своё время она видела смысл в каждой из них. Но её приоритеты и смысл жизни резко изменятся, когда появятся два её «уси-пусечки»: Шон-Престон, рождённый 15 сентября 2005 года, и Джеймс-Джейден, на год позже, 12 сентября 2006 года. С их появлением эксперименты с Каббалой прекратятся, Бритни объявит, что больше не изучает Зогар, потому что у неё новая вера – её дети, и она хочет отдаться материнству.

Пожалуй, лучше всего о своём месте в жизни написала сама Бритни, за две недели до того, как узнала, что ждёт Шона-Престона. Тогда она в соавторстве написала песню «Someday (I Will Understand)», показавшую, что она возвращается к тому Богу, кому молилась в детстве: она спрашивает, что он уготовал ей впереди.

В своём первом чёрно-белом клипе Бритни снималась уже на большом сроке, в элегантной ночной рубашке до пят, заботливо поглаживая «пузико». Текст раскрывает такие творческие глубины, о которых в Бритни никто не подозревал. В песне молодая женщина заявляет миру, что, вступая в пору материнства, она не оставляет поиски ответов на вопросы жизни, что ей страшно, тревожно, и нужно наставление. Обращаясь к Богу, она хочет знать, что кто-то бережёт её.

Она сомневается в том, что слава – её судьба, как делала с 2000 года. И дальше речь идёт о ребёнке, который, надеется она, должен принести ответ: «Однажды я пойму… божественный замысел… и что он сделал со мной… но может быть… однажды я переведу дух… и наконец увижу его… увижу в своём ребёнке…» Бритни утверждала, что музыка – «отражение» того, что творится с ней.

И в этой песне она наконец рассказала о том, что ощущает себя безвольной жертвой собственной мечты, что она просит о помощи, пока не родились дети. И её текст, и те, кто её знает, говорят нам: она вкладывает в детей надежду на то, что они станут для неё ключом к самопознанию; что дети даруют ей спасение так же, как она сама несла его Линни. И вот Шон-Престон и Джейден-Джеймс с рождения стали тем же, чем в своё время их мать – надеждой среди безнадёжности.