Текст книги "Рассадник добра"

Глава 7
БИРЮК

Утром Машку ждал приятный сюрприз: Айшма занялась стиркой белья, а ее отправила походить по саду и пособирать с деревьев вредных жуков. Не то чтобы Машка обожала сельскохозяйственные работы, но ведь гораздо приятнее шляться на свежем воздухе вдали от начальства, изображая бурную деятельность, чем тупо мыть окна в поместье. Мытье окон поручили более опытной Тиоке, что Машку невыразимо радовало. Экономка сочла, что Машка до этого ответственного дела еще недоросла. Вместо стекла здесь почти повсеместно использовался прозрачный полированный камень, к которому грязь прилипала намертво. Помимо всяких моющих средств, щеток и тряпок Тиока использовала странные и жутенько звучащие напевы и наговоры. Их она знала массу, а Машка запомнила только один – для отклеивания от окон раздавленных мух и жучков. И то только потому, что напев этот удивительно напоминал всем известный клич российских футбольных фанатов: «Оле-оле-оле-оле! Россия, вперед!»

Десяток разноцветных бутылочек с магическими средствами загадочно поблескивал перед Айшмой. Она смотрела на них с нежностью уставшей, но любящей матери. Машка решила не мешать ей, схватила округлую корзинку с крышкой и тихо ускользнула. В конце концов, каждый имеет право на проявление своих эмоций. Это очень важная для нормальной жизни вещь. Если Айшме доставляет такое удовольствие магическая стирка, то это ее личное дело. Некоторые вон футбол любят. Что же их, ругать за это?

Прихватив по дороге длинную палку, чтобы не прикасаться к противным жужжащим тварям руками, она вышла в сад, прохладный и пахнущий мокрой травой. Поглядывая изредка по сторонам – а вдруг какой особо наглый жук высунется, – Машка медленно, наслаждаясь собственной ленью и праздностью, прогуливалась между деревьями и размышляла. Сонная, как толстая осенняя муха, она перебирала ногами и вспоминала все известные ей стихи, смутно надеясь, что хотя бы один из них окажется магическим заклинанием. Не может же быть так, чтобы прославленные рифмованные строчки были совсем бесполезными! Наверняка в них есть что-то волшебное, раз уж в каждой приличной школе наизусть учат. «Еще ты дремлешь, друг прелестный? Пора, красавица, проснись!» – бормотала она шепотом. Спокойствие, почти полное бездействие и тихое «кап-кап» стекающей с листьев дождевой воды создавали удивительное ощущение полного умиротворения. Это было так прекрасно, что не могло длиться вечно.

– Эй! – Май спрыгнул с дерева, обрушив на Машку водопад ледяных капель. – Ты, кажется, спишь даже на ходу! Сколько можно? Даже мы, эльфы, не бываем настолько ленивыми.

Машка подпрыгнула и принялась судорожно отряхиваться, поглядывая на эльфа весьма недружелюбно, дабы не провоцировать его на дальнейшие издевательства. Отчего-то он не мог спокойно оставить ее наслаждаться тихим прекрасным утром именно в тот день, когда не нужно бежать помогать Айшме, или кормить кота, или выпалывать зловредные сорняки на особо ценных грядках с магическими растениями. Правда, неожиданный холодный душ помог Машке быстро проснуться. Разумеется, это было неприятно как неприятно бывает любое неуместное беспокойство. С другой – Машке приятно было думать, что появление Мая есть побочный результат ее стихотворной магии.

– Ох! Вы, эльфы, высшая раса, бываете куда более ленивыми, – проворчала она. – В этом плане вам равных нет. Лень, по-моему, ваш основной талант.

– Ты рассердилась? – покаянно склонив голову, поинтересовался Май.

– Знаешь ведь, что нет. – Машка рассмеялась. Виноватое выражение лица делало прекрасного нелюдя столь комичным, что злиться на него не было буквально никакой возможности.

– Это хорошо, – резюмировал довольно Май. – Потому что у меня к тебе есть важный разговор. Пошли.

– Куда? – поинтересовалась Машка.

– Как куда? – вскинулся эльф. – Пупочки есть. На голодный желудок никак нельзя обсуждать серьезные вещи.

В этом Машка была с ним совершенно согласна, хотя твердой уверенности в том, что загадочные «пупочки» ей непременно понравятся, не ощущала. У эльфов довольно странные гастрономические пристрастия, как показала практика. По крайней мере, Машка не могла вообразить нормального человека, который был бы способен жрать сладкое в таком количестве и при этом не испортить себе пищеварение. А кроме того, им нравилась тухлятина, чего Машка не могла принять даже при большом желании. Конечно, это была тухлятина, специфическим образом приготовленная, но все же настоящая. Самым натуральным образом сдохшая и протухшая. Кажется, это загадочное пристрастие эльфов было как-то связано с их религиозными обрядами, но Машка предпочитала не вдаваться в подробности. «Я хочу и дальше к вам хорошо относиться», – туманно отвечала она на все предложения Вия стать немного образованнее, познакомившись с древней эльфийской культурой.

Кроме того, важным разговором и какой-нибудь страшной тайной ее можно было подкупить гораздо проще, чем какой-то примитивной жратвой. В конце концов, все женщины любопытны. Даже те, что сидят на диете. И Май как знаток женской психологии об этом был прекрасно осведомлен.

Толстые восковые листья дробили солнечный свет. Те из лучей, коим удавалось пробиться сквозь густую листву, пятнали траву и редкие земляные лысинки лужицами света. Вий задумчиво чертил что-то пальцем на земле и шевелил губами. Не услышать, как Машка ломится сквозь кусты, не поспевая за ловким и привычным к жизни в зарослях Маем, было невозможно, однако старший даже не шевельнулся. Рядом золотистой грудой свалены были пресловутые «пупочки», больше всего похожие на крохотные тыквы. Машка поморщилась: в свое время ее перекормили плохо сделанной тыквенной кашей, и теперь вкус этого овоща неприятно напоминал о самых голодных временах дома.

– Я все решил! – с ходу заявил Май, плюхаясь рядом со старшим. – У нас все получится, и никаких проблем не будет. Прекрати делать лицо, старший, и подумай о плюсах, которые нам это предприятие принесет.

– Я очень, очень не люблю, когда ты так говоришь, – негромко ответствовал Вий, не отвлекаясь от своего медитативного занятия. – Обычно это означает, что неприятностей от задуманного у нас будет гораздо больше, чем пользы.

– Неправда! – обиделся Май. – Вспомни, разве я когда-нибудь тебя подводил?

– Всегда, – отрубил Вий и поднял наконец голову. – Он рассказал тебе, чем собирается заняться?

– Еще нет, – осторожно отозвалась Машка. – Это что-то опасное?

– Смотря кто этим будет заниматься, – философски отозвался эльф. – Если Май – то безусловно, а если некое мудрое существо вроде меня, то не очень. Он собирается наведаться в гости.

– Что же в этом опасного? – Машка рассмеялась. – Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! Прямо сейчас? А к кому?

– Он собирается сделать это без ведома хозяина, – уточнил Вий. – Пока его дома не будет. И прихватить с собой из гостей один весьма дорогостоящий сувенир.

– То есть он собирается кого-то ограбить? – быстренько упростила объяснения Машка.

– Вот именно! – с энтузиазмом подтвердил Май. – Я выяснил, хозяин умчался на конференцию, которую проводит академия магических искусств, и собирается вернуться не раньше чем через несколько дней.

Машка с осторожностью откусила кусочек «пупочка» и сразу же скривилась: на вкус он оказался ужасно кислым словно недозрелый лимон.

– Какая гадость! – с чувством сказала она.

– Я тоже ему это говорил, – Вий пожал плечами. – Но он же меня совсем не слушает. Считает, что я слишком расчетлив для того, чтобы быть настоящим мужчиной.

Временами старший из эльфов становился невероятно нуден. Прямо как ослик Иа из мультика про Винни-Пуха. Только вот уши у него, конечно, не были настолько большими и обвислыми.

– Я не об этом, – нетерпеливо прервала его Машка. – Так что там с ограблением века?

– В отличие от всех знакомых мне магов он живет в пещере, страшно необщителен и вообще бирюк, – принялся рассказывать Май. – Разумеется, как и у прочих уважающих себя магов, его обиталище вполне разумно. Прежде чем поселиться, он замучил кого-то в этой пещере. Теперь дух этого существа живет в камнях и охраняет его.

– По-моему, это ужасно несправедливо, – заметила Машка. – Какой-то мерзавец тебя до смерти замучил, и ты же его потом и охраняй.

– Жизнь вообще штука несправедливая, – согласился Май. – Ну что, идешь?

– Ты забыл самое главное, – спокойно произнес Вий. – Его пещеру зовут Эйва, и она не любит мужчин с оружием. Говорят, к женщинам относится гораздо мягче.

– Ну да, – подтвердил Май. – А разве я этого не сказал?

– Так ты мне это предложил из корыстных соображений?! – возмутилась Машка.

– А из каких еще соображений можно предлагать приятелю опасную и ужасно выгодную авантюру? – удивился Май. – Чтобы скуку развеять, что ли?

– Хотя бы. – Машка гордо вскинула голову и уже собиралась повернуться и уйти, но любопытство и жадность победили чувство оскорбленного достоинства с изрядным перевесом. – А что там есть кроме этого твоего сувенирчика?

– Ну как тебе сказать... – замялся эльф.

– Желательно честно, – подбодрила его Машка.

Ее нижние девяносто (хотя на самом деле всего восемьдесят три) уже чувствовали начинающееся приключение. Машка не была полностью уверена, но, кажется, приключение обещало быть таким же неприятным, как кактус, вероломно напавший на седалище. Или, скажем, ежик. Сама она на ежа не садилась ни разу, особенно незащищенной задницей, но воображение у нее всегда работало исправно и представить острые ощущения от этого процесса не составляло большого труда.

– Это он украл у Вили алтарь, – со вздохом признался Май. – Пойми меня правильно. Я когда в городе узнал, сколько Вили заплатит тому, кто вернет ему украденное, понял, что просто не могу пройти мимо. Эта была такая красивая цифра, она так музыкально свистела в моих ушах...

– Стрелы у тебя в ушах свистеть будут. Музыкально, – мрачно напророчила Машка.

– Бирюк не умеет стрелять, – заметил Вий. – Я уточнял, у него другая боевая специализация.

– Значит, фаерболы. – Машка пожала плечами. – Разница, откровенно говоря, невелика. Надеюсь, в заказе Вилигарка не указано, что алтарь следует вернуть вместе с головой того придурка, который его украл?

– Кажется, нет, – неуверенно отозвался Май.

– Кажется? – ехидно прищурившись, переспросила Машка.

– А еще Бирюк славится тем, что у него самая большая коллекция магических колец, – словно невзначай продолжил Вий, глядя в сторону. – Говорят, именно у него хранится знаменитое Кольцо превращений, позволяющее выглядеть как угодно.

– А ими пользоваться кто угодно может? – недоверчиво спросила Машка.

– Кто угодно, – просияв, подтвердил Май. – Я научу тебя, это совсем просто. Даже ты поймешь.

– Какой ты все-таки невоспитанный. – Машка вздохнула. – Ладно, рассказывай, как до этой пещеры несчастной добираться.

Май тихонько стукнул костяшками пальцев по коре ближайшего дерева и почти сразу же другой рукой словно из воздуха достал карту, вышитую на квадратном платке. Через весь платок проходила толстая красная линия, изображавшая, скорее всего, их будущий путь.

– Смотри, – Май провел пальцем по линии, расстелив платок на траве, – это подземный ход, очень старый, но еще не обрушившийся. Он ведет от ярмарочной площади прямо в пещеру. Там много других веток, так что без карты не обойтись.

– Что, этот Бирюк такой идиот, что не поставил там стражу? – не поверила Машка. – До него же кто угодно может добраться!

– Не кто угодно, а кто знает! – Май щелкнул пальцами, и карта растворилась в воздухе, впиталась в траву и землю. – Он же не рассчитывал, что его решат надуть настоящие эльфы, которым земля с радостью раскроет любые секреты. Для нее, старушки, так важно, чтобы мы были счастливы...

И он сентиментально погладил ладонью землю. Послышалось слабое, на грани слышимости, урчание. Машка предпочла не обращать внимания и источник звука не выискивать. Мало ли где у земли пасть, которой она урчит. И мало ли как она выглядит. Может, после этого нормальному человеку от кошмаров будет сложно избавиться? Это эльфы обладают нечеловеческой психикой, их такие вещи не пугают... Но ведь по большому счету они не вполне нормальны...

– Надо сказать, – педантично заметил Вий, улыбаясь краешком рта, – что в большинстве своем настоящие эльфы – существа в высшей степени порядочные и кражами не занимаются.

– А как же вы? – удивилась Машка.

– Мы слишком долго пробыли среди людей. – Май лицемерно вздохнул. – Человечность, к сожалению, очень заразна.

Машка скрипнула зубами, но не нашлась, что на это ответить.

– Когда пойдем? – тоскливо спросила она. Образы магических колец, вертящиеся перед глазами, манили ее.

– Если я не ошибаюсь, у тебя сегодня прогулочный день. Вот и давай прогуляемся, – предложил Май. – Все равно ты ничем не занята. А делать вид, что жуков собирает, и морок может. Хочешь, я сделаю тебе отличный морок, и пойдем?

– Ты имеешь в виду сейчас? – деловито уточнила Машка.

– Можно подумать, что тебе нужно собрать вещи, запастись провизией и поставить прорву магических щитов. – Нахальный эльф пожал плечами. – Конечно, сейчас! Зачем откладывать на потом?

– Кстати, насчет щитов и прочих спасательных примочек – они у нас будут? – поинтересовалась Машка.

Май махнул рукой.

– Этим займется Вий.

Заросли цветущих колючек согласно шевельнулись в такт его словам, и Машка даже заподозрила, что там сидит шпион и подслушивает. Но востроглазые и тонко слышащие эльфы никакого беспокойства не проявляли, а значит, это был примитивный полтергейст или еще какое проявление их любимой природы. В любом случае раньше эльфов беспокоиться не следовало.

– Ну, если Вий, тогда я спокойна, – обрадовалась Машка.

Вий поощрительно кивнул ей. Мужчины, даже если они эльфийской расы, вообще страшно падки на лесть. Особенно если она – тонкая.

Привычно не соблаговолив уведомить охрану периметра о своем уходе, они миновали забор. Машке показалось даже, что зачарованный камень ограды молчаливо пожелал им удачи. Этот мир, как и ее родной, был полон несправедливости. Никогда Машке не дождаться такого отношения от природных материалов, воздуха, растений и животных, какое по праву рождения достается эльфам. И только потому, что у нее нет прекрасных эльфийских глаз и куда менее прекрасных острых ушей.

Погрустив немножко, Машка решила не думать больше об этом. Расовая дискриминация ее расстраивала. Вий что-то бормотал себе под нос: похоже, заготавливал магические штучки про запас. И то хлеб – никогда не бывает лишним иметь запасной фаербол в кармане. Особенно если он пока не активен, а то, чего доброго, карман спалит.

Стараясь не привлекать внимания окружающих, они неторопливо догуляли до ярмарочной площади. В этот день народу там было немного – только те, кому срочно приспичило купить овощей и фруктов. Распродаж не намечалось, для найма работников существовал особый день, да и до праздников, традиционно начинавшихся на площади было еще довольно далеко. Около отполированной сотнями ног лестницы местного городского «Дворца съездов» притулился один-единственный нищий. По его виду и запаху нельзя было даже точно определить, спит он или уже умер. Машка с негодованием отвернулась от него – бомж, неотличимый от московских, кардинально портил ей картину мира. Вий тщательно прицелился и бросил в банку, стоявшую перед побирушкой, мелкую монетку. Сразу стало ясно, что бомж пребывает в полном здравии, а зрению его и слуху можно позавидовать. С быстротой оголодавшего весеннего воробья он кинулся доставать подачку. Прямо над его головой тяжело качнулась связка оранжевых шаров, прицепленная к стене учреждения. Сейчас шары светили совсем тускло: стоял день и в искусственном освещении не было надобности. Машка подумала внезапно, что, когда стемнеет, они будут довольно колоритно смотреться вместе – грязный бомж и сияющие оранжевые шары. Уже заворачивая за неприметную серенькую палатку, где сонная толстая женщина продавала цветы, она обернулась посмотреть на нищего и твердо решила насыпать ему в банку монет, когда эльфийская воровская экспедиция благополучно вернется из жилища Бирюка. Не если вернется, а именно – когда. Так думать было спокойнее. Машка очень верила в свою удачу.

Аккуратно простучав несколько совершенно одинаковых с виду камней за палаткой, Вий произнес несколько слов. Машка почувствовала, как давит на виски внезапно сгустившийся воздух. Май добавил что-то ласково и вежливо, коснулся одного из камней доверчиво раскрытой ладонью. Неохотно, медленно, но камень заворочался, выволакивая из земли свое тяжелое мертвое тело. Под ним обнаружился темный провал с торчащей поперек него металлической перекладиной. С перекладины свисала веревка, всем своим видом призывая искателей приключений спуститься вниз и получить желаемого по полной. Приключения, остро приправленные опасностью, притаившись и не дыша, ждали их внизу.

Машка как-то неуверенно посмотрела на Вия. Тот зябко повел плечами, заглянул вниз и подмигнул ей: не дрейфь, мол, мы вместе. Это немного прибавило ей смелости, но, конечно, не настолько, чтобы она решилась спускаться первой. Май махнул рукой и скользнул вниз по веревке, Машка последовала за ним. Ощущение было не из самых приятных – словно спускаешься в канализацию. И не потому, что там попахивало гнилью и водой, – просто там было жутко темно. Темноты вопреки утверждению, что она друг молодежи, Машка не любила. Вероятно, она так и родилась – старухой. Несмотря на все меры предосторожности, ноги она все-таки отбила. Пол оказался твердым и неровным, это, бесспорно, говорило о том, что городская власть не слишком заботится о поддержании подземных ходов в должном порядке. С другой стороны, это внушало некоторую надежду на то, что Май был прав и все давно забыли об этой дороге к логову Бирюка, включая и самого вороватого мага. Немного погодя послышался аккуратный шлепок – приземлился Вий. Мая же слышно не было.

– Эй, вы оба где? – позвала Машка.

– В белиберде, – ехидно отозвался Май справа.

– Не волнуйся, – утешил ее Вий. – Мы тут. Ход ведет прямо, здесь заблудиться невозможно. Я все время буду сзади, так что не тревожься насчет диких крызов.

– А тут еще и крызы есть? – опешила Машка. – Могли бы и раньше предупредить, натуралисты юные!

– Да я и предположить не мог, что такая, как ты, – и вдруг крызов боится, – язвительно заметил Май.

– И вовсе я их не боюсь, – принялась оправдываться Машка. – Просто они не слишком красивые. Я их не люблю. И вообще, они так мерзко пищат, ужас. Май, пожалуйста, не убегай далеко вперед, а то я перестаю нормально ориентироваться в этом подземелье.

– Ничего, я постараюсь топать погромче, чтобы ты не потерялась, – пообещал Май, мерзко хихикнув.

Машка вовсе не была уверена в том, что противный нелюдь собирается исполнять свое обещание. Она сделала пару шагов вперед и чуть не упала, споткнувшись о камень, выступавший из пола.

– Осторожно, не споткнись, – заботливо предупредил ее Май из темноты. – Тут чьи-то кости в пол вмурованы.

– Спасибо, – мрачно отозвалась Машка. – Всякий совет хорош только тогда, когда он вовремя.

– А я на будущее, – весело сказал Май. – Тут еще много костей.

– Заткнись и следи за дорогой, – оборвал его Вий. – Скоро должна быть развилка. Нам направо. Если мы заблудимся, я тебе голову оторву, как самую бесполезную часть тебя.

Май тут же замолчал и действительно зашаркал чуть громче, стараясь, чтобы Машке было удобнее. Она стиснула зубы, мысленно сказала себе, что она смелая и сильная, – и ринулась вслед за ним. Аутотренинг не очень подействовал, но какой-то эффект от него все же чувствовался.

Минуту спустя она споткнулась снова и чуть не упала. Схватившись за кстати подвернувшееся плечо Мая, Машка едва удержалась на ногах и с облегчением выругалась. Неокультуренное подземелье ей совершенно не нравилось, хотя к метро дома она относилась вполне нормально. Но одно – ехать в освещенном поезде, и совсем другое – тащиться пешком по мокрому темному подземелью.

– Что ты постоянно спотыкаешься? – удивился Май. – Светло же!

– Это для тебя здесь светло, – огрызнулась Машка. – А для меня – тьма непроглядная.

– Тебе посветить? – сочувственно спросил Май.

Машка оставила бесплодные попытки разглядеть рельеф пола, подняла голову и замерла. Глаза у ее собеседника увеличились вдвое и теперь сияли, как два фонарика, постепенно увеличивая и увеличивая яркость.

– Спасибо, – выдавила она из себя. – Уже вполне достаточно. Все видно.

– Что-то не так? – озабоченно спросил эльф.

– Да нет, все нормально, – отозвалась Машка. – Просто немного неожиданно. Скажи, а это у тебя врожденное?

– Что? – не понял Май.

– Ну это... – Машка обвела руками освещенное пространство туннеля. – Светоч из глаз.

– Нет, – с видимым удовольствием признался Май. – Это я сам себе вырастил. Очень красиво и удобно. А на девушек знаешь как действует?

– Они пугаются и падают в обморок? – ехидно предположила Машка, быстро освоившись.

– Ничего ты не понимаешь в девушках, – обиделся эльф. – Ты какая-то странная. Обычным девушкам нравится, что у меня глаза светятся. А ты ненормальная.

– Да, я уникум, – подтвердила Машка, ухмыляясь.

– Звучит как ругательство, – невинно заметил Май.

– Хм, – оценил Вий, догнав их, – вот так гораздо лучше. Хорошо, что догадался использовать свои жуткие глазки.

– Вот видишь, и Вий считает, что они жуткие! – обрадовалась Машка.

– Вию можно, он мужчина, – отозвался Май. – Он давит во мне конкурента. А ты-то что? Мне казалось, у тебя нормальная ориентация...

– Нормальнее некуда, – отозвалась Машка. – Только я не привыкла к тому, что у мужиков могут глаза светиться. Удобно, но немного непривычно.

– Извини, я считал, что как раз эта твоя блажь – штука абсолютно бесполезная, – признался Вий. – Но ведь действительно так гораздо светлее. Мне-то почти все равно, а вот ей будет спокойнее.

– Ну вообше-то я тоже так считал, – отозвался Май и продолжил движение вперед, скользя по стенам светом своих биологических фар.

Машка всерьез задумалась о том, что по ночам Май мог бы торчать у нее на крыльце, принося много пользы. По крайней мере, она бы не спотыкалась постоянно на лестнице, выходя в темноте попить водички или еще зачем. Подумав про «еще зачем», Машка смутилась и звать эльфа охранять ее сон раздумала. Он же мужчина, хоть и эльф.

На серых стенах пещеры во множестве сидели усатые жуки, чьи тела были прозрачны, как капли родниковой воды, и испускали холодный зеленоватый свет. Через твердый, похожий на стеклянный, панцирь можно было разглядеть перекрученные нити кишок и, кажется, сосудов, если только насекомых бывают сосуды. И сердце – бледно-зеленый крохотный комочек под самой головогрудью. Жуки сидели в торжественной неподвижности и лишь иногда шевелили длинными усами, словно тихонько переговаривались.

Жуков, тем более незнакомых, Машка боялась. Спокойно относилась она только к привычным тараканам, от которых невозможно было избавиться в той хрущобе, о которой она начала забывать. Но тараканы в этом мире почему-то не водились. Из распространенных вредителей можно было бы, пожалуй, вспомнить вездесущих крызов. Наверное, обитала здесь и мелкая зловредная нечисть типа бабников, но если Машка правильно поняла, эти оказались вполне человекообразными тварями.

С насекомыми же было сложнее – ни с одним их видом Машка познакомиться близко еще не успела, так что все местные жуки автоматом вызывали у Машки брезгливое опасение: а ну как укусят? А ну как ядовитые? Или, того хуже, переносчики болезнетворных заклинаний? Кроме того, Машка подозревала, что какой-нибудь умный маг – вроде того, к которому они нынче собрались в гости без его ведома, – додумался использовать их в качестве системы раннего оповещения. Пчелы же наверняка как-то между собой общаются, а с помощью магии расшифровать их язык или научить их чему-то новому легче легкого! По крайней мере так Машке казалось. И вот теперь у нее было ощущение что жуки шевелят усами не просто так – они передают сообщения хозяину подземелья.

Стараясь не касаться стен, Машка осторожно шла за Маем. Внезапно один из жуков пошевелил лапками, оттолкнулся от стены и свалился прямо Машке за шиворот. Машка завизжала что было силы. Она могла бы поклясться: мерзкая тварь сделала это нарочно.

– Эй, что случилось?! – Вий обеспокоенно кинулся к ней.

– Сними его с меня, сними! – истерически визжала Машка, чувствуя, как отвратительное насекомое цепляется крохотными острыми коготками на лапках за кожу на ее спине. Это было щекотно и противно.

Май, обернувшись, созерцал ее метания с выражением глубокого недоумения на лице. Кажется, противный эльф ничего не боялся и подобные страхи были для него в новинку. Вий же недолго думая схватил Машку за плечи и аккуратно потряс. Это немного успокоило ее, не то чтобы совсем, но визжать она перестала.

– Да кого же? – растерянно спросил Вий.

– Жука! – театральным шепотом сообщила Машка. – Мерзкого прозрачного жука! Он кусается!

– А, светляка. – Эльф немедленно расслабился. – Успокойся, они не агрессивные. И это хороший знак – нам непременно повезет, раз уж коренные жители этих пещер объявили нам о своей благосклонности. Видимо, Бирюк здорово им не нравится.

– Это отвратительный знак! – не успокаивалась Машка. – Он щекочется!

Вий поперхнулся. Звук этот подозрительно похож был на сдавленный смешок, но Машка предпочла не обратить на это никакого внимания. Критические ситуации требуют решительности. Содрогаясь от омерзения, она запустила руку под рубашку и нащупала любознательную и слишком общительную тварь.

– Это его способ сказать тебе, что ты ему нравишься и что все прочие светляки одобряют то дело, которое мы затеяли, – примирительно сказал Май, пытаясь внушить ей некоторый оптимизм. – Это и правда отличный знак.

– Вот и носи этот знак на себе, любитель шестиногих! – огрызнулась Машка, выловив наконец-то треклятое животное из-под рубахи.

Передавая его эльфу, она искренне постаралась жука не раздавить, не внушить ему отвращения, не попортить усики и вообще вела себя как примерная девочка. С благоговением Май принял жука в свои ладони и запустил в волосы. На лице его тут же появилось блаженное выражение.

– Только почему шестиногих? – промурлыкал он, полуприкрыв глаза.

– Потому что жуков! – доходчиво объяснила Машка. – У жуков всегда по шесть ног!

– Не обобщай. – Вий покачал головой, явно собираясь прочитать Машке лекцию. – Вовсе не всегда. Шестью ногами ограничиваются только те насекомые, которые обладают магической силой. Без магии на шести ногах далеко не убежишь!

«Вот дела! – подумала Машка. – Выходит, дома все жуки – магические? И тараканы тоже?» В голове ее немедленно возникла модель перегонного куба, который бы позволял извлекать из отвратительных тварей скрытую в них магию. На мгновение ей даже захотелось вернуться домой, чтобы учинить там научно-техническую революцию и научить людей пользоваться разлитой в воздухе магией, но желание это быстро прошло. Во-первых, Машка никогда не страдала альтруизмом. А во-вторых, магией еще сама пользоваться толком не научилась. Последнее удручало ее все больше и больше, хотя картина процесса перегонки тараканов в чистую магию пришлась ей по душе.

От садистских мыслей ее отвлекла возня жука, который явно устраивался в эльфьих волосах надолго. Жук совершенно не возражал против смены места жительства. Видимо он собирался вывести там потомство и основать новую колонию. «А вдруг это „жучок“?» – подумалось Машке. Она еще раз с подозрением взглянула на крупное прозрачное насекомое, угнездившееся на голове эльфа, но по здравом размышлении решила поверить приятелям. В конце концов они, наверное, знают, с чем связались. Не первый год здесь живут – в отличие от Машки.

Свалив таким образом всю ответственность за дальнейшее развитие событий на хрупкие плечи эльфов, Машка успокоилась совершенно и даже повеселела. Жук, свив из волос Мая гнездо, успокоился и, кажется, действительно занялся откладыванием яиц. Будет забавно посмотреть на попытки эльфа заснуть ночью, не причинив вреда столь уважаемому им насекомому и его кладке. Машка хихикнула и двинулась дальше, не желая отставать и оставаться в полутьме наедине с жуками.

– Осторожно, не споткнись, – заботливо предупредил Май, и конечно же Машка тут же споткнулась и чуть не упала.

Остановились они перед глухой каменной стеной, из которой, наполовину уйдя в камень, торчал самый настоящий висячий замок. Такие в свое время продавались в советских хозяйственных магазинах, только не настолько ржавые, разумеется.

– Не говори под ногу, – отозвалась она. – Что, уже дошли?

– Докатились, – подтвердил Май.

– Не нравится мне это слово, – заметила Машка, разглядывая магическую дверь.

В том, что это именно дверь, а не что-нибудь другое, она не сомневалась ни капли. Потому что только на дверях висят ржавые амбарные замки из тех, что до сих пор вешают на дачи и гаражи. Он был тяжелый, внушительный и, похоже, невскрываемый. Машка обескураженно почесала щеку и привалилась к стене туннеля. Ни булавки, ни заколки, ни шпильки, которыми обычно открывают такие замки в фильмах, у нее с собой не было. Будь замок магическим, с ним можно было бы, наверное, попробовать договориться – по крайней мере, о таком способе проникновения в чужой дом Машка читала. Но и намека на магическую природу висячего замка не наблюдалось. Машка вздохнула и впала в ступор. Мозгового штурма не получалось.

– Глупенькая! У нее эльфы рядом, а она думать пытается! – буркнул Май, смерив ее насмешливым, характерно эльфийским взглядом.

– А что, присутствие эльфов тормозит мысленную активность? – невинно поинтересовалась Машка, хлопая глазами.

– Эльфы думают гораздо качественнее, нежели люди, – торжественно объявил Май. – Думать рядом с нами – бесполезно. А тем более о том, чем открыть сложный замок. Нет лучших специалистов по вскрытию замков, чем мы.

С этими словами он пошарил по стене и отломил тонкую каменную сосульку-сталактит. Поковырявшись ею в замке, он триумфально поднял руку вверх. Замок послушно щелкнул и раскрылся.

– Ух ты! – восхитилась Машка, – А я думала, в этом только гномы разбираются.

– Каждый ребенок знает: гномов не существует, – назидательно сказал Вий. – Гномы – это сказки и суеверия.

– Некоторое время назад я думала, что эльфы – это сказки, – немного подумав, сообщила ему Машка.

Эльф хмыкнул: кажется, не поверил.

– Я подожду вас здесь, – сказал он.

– Как?! – возмутилась Машка. – Разве ты не пойдешь с нами внутрь?!

– Отсюда гораздо удобнее оберегать вас, – объяснил Вий. – Кроме того, я чувствую некоторое напряжение в воздухе. Сдается мне, Бирюк оказался очень предусмотрительным хозяином. Он высадил внутри ангельскую пыль.