Текст книги "Рассадник добра"

В «Рваном ведре» Машку ждал холодный хуммус и разогретый ужин. Она поднялась к себе, наскоро умылась, с улыбкой вспомнив наставления Разумца, и решила ужинать в компании. Прежде чем спускаться вниз есть, она посмотрелась в висящее на стене зеркало. Шрама видно не было, как и обещал бог. Хоть это утешало. В кармане звенели остатки денег. «Нужно действительно забрать отсюда этого мужика, Погонщика! – решила она. – Не то сопьется вконец. А что, дочь у него в Астолле наверняка живет, я забегу ненадолго к Вилигарку и попрошу эльфов найти эту девушку и позаботиться об алкоголике. Им это почти ничего не будет стоить!» Неприятного, сосущего чувства от мысли вернуться ненадолго и по делу в поместье не возникло, и Машка совершенно успокоилась.

Хозяин гостиницы, взглянув на нее, одобрительно кивнул: без шрама она смотрелась намного привлекательнее. Не дело молоденькой особе носить уродливый шрам на лице. Выложив на стол лошик в уплату за еду, Машка весело спросила:

– Никто сегодня не видел моего отца? Он дома или где-то бродит по своему обыкновению? Нам уже пора ехать.

– Детка, – сказал он мягко, – Погонщик отправился в свой самый далекий путь сегодня на рассвете. Ты не знала, что он болен?

– Нет, – растерянно сказала Машка. – Он ничего такого не говорил.

Хозяин гостиницы кивнул:

– Он всегда был скрытным. Много только о тебе говорил: мол, вернется и заберет. Мы его сказкам не особенно верили, а выходит – зря. Ты стала совсем большой и, кажется, действительно хорошо устроилась. Ты молодец, что не забыла своего старика. Хоть в последний день своей жизни он был счастлив. А то ведь все сокрушался, что не помер вместе с твоей матерью.

– Ему было здесь одиноко, – отозвалась Машка, чувствуя определенную неловкость. Она не любила выдавать себя за кого-то другого.

– Однако хера звать надо, колеса на гроб ставить, – перевел разговор мужик. – Хера можно найти возле замка, у него там небольшое хозяйство...

– Не надо, – отказалась Машка. – У моего отца есть родственники. И неправильно, чтобы его везли хоронить как человека, до которого никому нет дела.

– Так ведь дела у нас всех... Работать надо, иначе не проживешь. – Хозяин гостиницы хитро прищурился. – Время, как известно, деньги!

– Я заплачу за помощь, – сухо сказала Машка. – Мне не справиться одной.

– Это другое дело, – покладисто сказал хозяин гостиницы. – Эй, ребята, работа есть! Идем херонить Погонщика, госпожа платит. Баб еще позовите, пускай ревут!

Машка выгребла из карманов оставшиеся деньги и молча протянула ему.

– Бабы бесплатно поплачут, – доверительно сказал он, забирая ровно половину монет. – Он их ребятенкам часто игрушки дарил разные. А пока лошадь у него была, и катал, бывало, и дрова из лесу возил. Твой отец добрый человек был, душевный. Жалко только спился. Ну да мертвых провожать благодарностью надо, не будем о плохом. Он хороший был человек.

Приглашенный из ближайшего храма Херона ученик быстро подготовил тело к обряду, а четверо мужчин отнесли гроб с телом покойного на кладбище, здесь называемое хероновым полем. Женщины плаксиво вспоминали вслух, каким замечательным человеком был местный тихий алкоголик и попрошайка. Косились на Машку: некоторые неодобрительно, но большая часть – сочувственно. Под руководством сухонького старичка хера мужики покойника закопали. Заунывное ритуальное пение храмовника нагнетало атмосферу, но Машкины глаза оставались сухими. Чуть позже народ, немного постояв рядом с могилой, разошелся, негромко переговариваясь.

– Смерти нет, смерти нет, – повторяла Машка, пытаясь убедить себя в этом.

Ей было далеко до эльфов. Она могла верить, но у нее не было доказательств. Она даже не знала имени Погонщика, чтобы пойти к некроманту и спросить своего случайного знакомого, как он устроился там, в мире мертвых, и не собирается ли обратно. Имя, известное ей, было только одно: Сатара. Сатара, дочь Погонщика из Зеркального, давным-давно уехавшая в славный город Астоллу.

Она рассеянно провела пальцем по замаскированному шраму. Тонкая белая кожа слегка зудела, но чесать щеку Машка опасалась.

– Госпожа, уже поздно, – сказал, тронув ее за рукав, помощник хозяина гостиницы. – Отправляться в путь на ночь глядя неразумно. За вами оставлять комнату?

– Да, конечно. Я уеду утром. Посижу здесь еще немного, подумаю и приду.

– Будьте осторожны, госпожа. По ночам здесь появляются ужасные угроды и иногда бродят дикие капотни, – предупредил паренек.

Машка неопределенно кивнула, вспомнив необыкновенно вкусное блюдо из капотни, которое подавали в астолльской забегаловке. Ей совершенно не было страшно – ночью на кладбище она уже была. Как-то она поспорила с дворовыми ребятами, что ни капли не испугается, и честно промерзла на кладбище всю весеннюю ночь. Никого страшнее небритого сторожа она там не встретила. Хотя какие-то ужасные уроды за оградой действительно шатались.

– У нас хероново поле спокойное, – проронил парень. – Вашему отцу здесь будет хорошо, госпожа. Не плачьте.

– Я и не плачу, – отозвалась Машка. – Что теперь плакать?

Парень хмыкнул сочувственно, развернулся и побрел по улице вверх, туда, где подмигивал из темноты фонарь, болтающийся над дверью гостиницы. Когда его угловатая фигура исчезла за дверью, Машка водрузила подбородок на ладонь и принялась размышлять. Скрытный бог Разумец произвел на нее хорошее впечатление, но был не вполне искренен, а это всегда подозрительно. Как все-таки неприятно, когда все окружающие считают своим долгом решать, как тебе следует жить!

Легкий ветер ерошил ее волосы. Откуда-то издалека доносился неприятный скрип, словно бесталанный музыкант мучил скрипку или шаловливый ребенок катался на старых воротах. Звук этот отвлекал Машку и мешал сосредоточиться. «Учиться, – подумала она. – Точно. Нужно срочно побольше узнать обо всех этих местных богах и прочих умниках. Он сказал – не лезь в область магии. А если аккуратненько? Так, чтобы никто ничего не узнал? Есть же толковые учителя. Да и птицеголовый бог сказал, что во мне есть сила. Решено: сначала я все разузнаю, потом, наверное, смотаюсь домой ненадолго – вроде как на каникулы, а потом соображу, кому здесь действительно можно доверять!»

Машка постояла рядом с могилой еще немного и отправилась спать в гостиницу. Завтра ей предстояло много важных дел. Она собиралась стать известной, могущественной, непобедимой и выяснить все, что еще осталось невыясненным.

Как с разной скоростью течет множество рек на одной маленькой планете, течет время в тысячах осколков мира, осколков, которые невежественные обитатели их называют мирами. Между некоторыми из этих осколков были перекинуты нити и паутинки мостов. Натянутые, вибрирующие, они висели над глубокими пропастями разломов, и не всякий житель отдельного мира мог обнаружить их и найти в себе смелость ступить на такой ненадежный мост, оставив привычную, твердую почву своего осколка. И почти ни у кого не было кого-то взрослого и сильного, кто бы помог перейти через разлом.

Впрочем, много ли тех, неразумных, бесшабашных, уставших от собственного мира, кто гртов, завязав глаза, протянуть руку незнакомцу и быть уверенным, что тот проведет его на другую сторону?