Текст книги "Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени"

65

Дина из волейбольной секции предложила Ане пойти с ней на новогодний вечер в школу Пушкина, где она училась. Это была лучшая школа в городе, но пошла Аня на вечер не поэтому, а потому, что там учился Чересполосников, которого она не видела после спортлагеря. Вечер как вечер, необычным было только то, что объявили конкурс красоты, и каждому мальчику предложили взять спичку из коробки, поставленной под елкой, и отдать самой красивой, по их мнению, девушке. Та, которая за вечер соберет больше всех спичек, будет объявлена королевой бала. Аня почти никого здесь не знала, и была немного удивлена, что три мальчика, которые приглашали ее танцевать, отдали ей свои спички. Когда в перерыв она выходила с Диной из зала, столкнулась с Чересполосниковым. Он очень обрадовался, по-детски прижал руки к лицу. Она вернулась с ним в зал. Заиграла музыка, но Володя не пригласил ее танцевать, а сказал, что должен найти ребят из отряда Народной дружины, которую они организовали в школе. Ну вот, почти не поговорили и не потанцевали, и он не предложил встретиться и спичку свою Ане не отдал, что ее особенно задело. Потом она увидела его танцующим с бойкой, стильно одетой девочкой из Дининого класса, с которой Аня сегодня познакомилась.

В конце вечера объявили имя королевы красоты. К елке вышла толстенькая девочка с жидкими хвостиками – что называется, три волосины – и маленькими карими глазками на щекастом лице. Аня была несказанно удивлена. Дина объяснила, что эта девочка – единственная дружинница в школе, и все сорок мальчиков из дружины отдали ей свои спички. Так вот почему Володя не отдал ей спичку! С одной стороны, Ане понравилось, что ребята-дружинники, очевидно, хорошо относятся к единственной среди них девочке, но была разочарована: ей действительно было интересно, кому ребята отдадут предпочтение, какой тип красоты им нравится. А еще в этом была какая-то неприятная ей групповщина, нарушение уговора. Ведь не был объявлен конкурс на самую популярную девушку в школе, на лучшего товарища… Но даже и в этом случае, голосовать за кого-то только потому, что он принадлежит к твоему клану, к твоей партии, пренебрегая условиями конкурса и отказавшись от собственного суждения… Конкурс красоты – ерунда, но, может быть, эти ребята и в других, более серьезных ситуациях предпочтут своего чужому, пусть более умному, талантливому. Вот он, стадный инстинкт, о котором говорил папа. Всегда ли в жизни награда достается лучшему? Или всегда своему?

Дневник в этом году не использовался по назначению, лишь иногда в нем появлялись случайные записи и рисунки.

29 декабря 1965 г.

Вчера в шк. Пушкина был митинг «Руки прочь от Вьетнама!».

Ван-Гог: «Если достаточно слов, зачем тогда краски?»

«Художники, лежа мертвыми в земле, беседуют со следующими поколениями…»

«Я рисую не для того, чтобы надоедать людям, но чтобы радовать их, или для того, чтобы обратить их внимание на вещи, которые заслуживают внимания и однако же известны далеко не всякому…»[11]11
  Из писем Винсента Ван-Гога к брату Тео.


[Закрыть]

Ниже на странице без даты несколько алгебраических и тригонометрических примеров, женские профили с разными прическами и неуклюжее стихотворение, посвященное неуклюжему Чересполосникову из спортлагеря, которое заканчивалось так:

 
А может, ты не нужен мне,
А нужен кто-то, кого нет?
Но только как это узнать?
Скорее бы пришла весна!
 
 
Скорее бы пришла весна!..
 

66

Наступила последняя школьная весна. Разговоры, кто что будет делать после школы. Коротких сказал: «Мне предки говорят – будешь хорошо учиться, окончишь школу и пойдешь работать на завод». А Долгих: «А мне мать наоборот говорит, если будешь плохо учиться, то не поступишь в институт и пойдешь работать на завод». Многие ребята пойдут в армию, кое-кто в институт, девочки – кто в институт, кто в техникум, кто работать, кто замуж. Правда, в их классе никто пока замуж не собирается. А вот две девочки из параллельных классов исчезли, не дожидаясь окончания школы, по причине беременности. Одну из них расписали с молодым соседом и дали ему отсрочку от армии. Вторая, по слухам, забеременела от мужчины намного старше. Первая была скромная, недалекая девушка-пышка, вторая – умная и независимая, из тех, что первыми обрезали челки в шестом классе.

В школьный медпункт доставили гинекологическое кресло и пригласили акушерку из местной больницы для осмотра старшеклассниц. Когда настала очередь Аниного класса, мальчики ушли на урок физкультуры, а девочки сидели кучкой в углу класса в ожидании вызова на осмотр. Никто из них никогда еще не был у гинеколога, кроме малокровной Зины, у которой были перебои с месячными, а потому боялись осмотра. Был протест – зачем все это? Ведь если бы у кого-то из них были проблемы со здоровьем, как у Зины, родители давно бы уже сами повели их к врачу. Хотят проверить, есть ли еще в школе беременные? Но девочки из 11 «Б» знали, что среди них беременных нет. Одна из них дружила с мальчиком из их класса, а еще две гуляли с солдатиками-стройбатовцами, служившими в воинской части недалеко от города. Обе держали это в тайне, обсуждали только друг с другом, так что неизвестно, что они там делали – может быть, целовались с ними? По мере обсуждения предстоящего возмущение росло, такой осмотр в школе казался им унизительным. И они решили не ходить на осмотр, о чем и сказали пришедшей за ними акушерке. Через некоторое время пришла Эвелина Семеновна, ей девочки более подробно выразили свое возмущение. Она ушла и, вернувшись, сказала, что они могут не ходить. Она, конечно, не сама принимала решение, но отнеслась с пониманием – может быть, потому что была молодая, а может быть, потому что, как в классе недавно случайно узнали, у нее самой забурлила личная жизнь, что сделало ее более чувствительной.

В весенние каникулы заядлые походники решили поехать на электричке за город, побродить напоследок на лыжах по лесу и заночевать в сельской школе. Но школа оказалась заперта, а следующий поезд в город только утром. Отправились в заброшенный дом недалеко от станции, без крыши, пола и окон – но все-таки за стенами теплее будет ночь коротать. Развели костер. Пока все грелись у огня, Иванов и Арбузов с фонариками обшарили строение и нашли в доме что-то вроде погреба. Ура! Теперь им есть где ночевать. Сперва мальчишки разожгли внутри погреба костер, чтобы поднять внутри температуру, потом затушили его и натаскали лапника, чтобы не холодно было лежать на земле. Все радостно полезли вниз. Погреб оказался крохотный, метра два в ширину и не больше метра в высоту. В один ряд всем не поместиться, даже на боку. По очереди спать, что ли? Но те, кому не хватило места, все-таки втиснулись в погреб и улеглись сверху вторым слоем. Хохот, возня – какой тут сон! Непонятно, кто на ком, верхние стараются разместиться так, чтобы поменьше давить на нижних, время от времени меняясь с ними местами. Вдруг Аня почувствовала губы, прижавшиеся к ее руке под локтевым сгибом, там, где задрался рукав. Не видя, она знает, что это Севка. Это даже не поцелуй, а просто проявление нежности друга, который в нее влюблен. Она не влюблена, но он ей нравится. Темнота делает прикосновение анонимным и тайным, а потому возможным.

А через неделю Эвелина Семенована принесла Севке шарф, который он, оказывается, потерял в погребе, а она нашла, когда ездила туда в выходные с физиком. Вот это да! Это же признание перед всеми, что у них роман. Но ведь Сергей Прокофьевич женат, у него ребенок… Говорят, что он ушел от жены, и они с Эвелиной поженятся.

В апреле было решено сыграть в волейбол с командой цеха КИП, где они проходили практику. Из девочек в команду включили Аню, так как она занимается в волейбольной секции, и спортивную Любу, которая собиралась поступать в институт физкультуры. Победил 11 «Б», и не в последнюю очередь благодаря Аниным подачам. Мяч летел низко над сеткой и приземлялся намертво, прежде чем кто-то успевал подставить руки. Шефы не очень расстроились – похоже, им было даже приятно, что их подопечные прилично играют.

Уроков в школе уже практически нет, только подготовка к экзаменам. Аня идет на золотую медаль. Главное – хорошо написать сочинение, потому что письменные работы медалистов идут на утверждение в гороно, а там могут придраться к чему угодно. Динара вступила в комсомол, чтобы не было проблем с поступлением в вуз, и пересдала историю и географию, по которым у нее были четверки. Макара категорически отказалась натягивать ей пятерки по русскому и литературе, значит, Динарка получит серебряную медаль. Поступать она решила в медиститут в Казани. Галка пока поступать не будет, а Аня собирается в Институт связи в Ленинграде. Марья Макаровна, учителя немецкого и истории в один голос говорят, что зря Аня не идет в гуманитарный вуз, но родители убедили ее, что это не специальности. Всё то же привычное: «Ну и кем ты будешь? Учительницей в школе?» Может быть, они правы, работа в школе ее не привлекает. Но ведь, наверно, можно было бы и чем-то другим заниматься… А впрочем, все уже решено.

К сочинениям лучше всего готовиться в библиотеке ДК Ленина. Уже совсем тепло, Аня в летнем платье, в югославских лодочках на шпильках идет к троллейбусу. Навстречу Санька Рыжий, длинные руки покрыты золотистой шерстью. «Что, Хазанова, цветешь и пахнешь? Давно не виделись!» Да, давно. Может быть, она видит его в последний раз – ведь если она поступит в институт, родители вернутся в Ленинград. Папа последнее время работает в филиале ленинградского НИИ и сможет перевестись.

Выйдя из библиотеки на лестничную площадку, Аня увидела внизу Гришку с Севкой. Вот неожиданность! Задрав головы, они смотрели, как она спускается. И она грохнулась вниз по лестнице со своих высоких каблуков. Слава богу, цела, каблуки тоже, но больно и неловко, и синяки будут, конечно. Надо же, как глупо она навернулась. Ребята пошли ее провожать. «Я всегда терпеть не мог отличников, но ты совсем другая», – говорит Сева. Хорошо бродить по городу со школьными верными товарищами, и знать, что ты им нравишься, что они будут тебя помнить. Если жизнь их раскидает и мама с папой переедут, не порвутся ли школьные связи, не заглохнет ли их общение?..

Почему-то во время выпускных экзаменов родители затеяли большой ремонт в квартире. Аню отправили пожить пару недель в однокомнатной квартире папиной сотрудницы в районе новостроек. На троллейбусную остановку и обратно она проходила мимо музучилища, и каждый раз из окон неслась музыка, и это было как нежданная награда. В соседнем доме жил еще один папин сотрудник, лет сорока, и часто шел утром на остановку вместе с Аней. Он умный и острый, с ним было интересно разговаривать, чувствовалось, что она ему нравится. Но его глаза смотрели на нее совсем не так, как глаза одноклассников. Когда Аня объявила ему, что ремонт окончен и она возвращается домой, он присвистнул с сожалением.

– Ну что ж, прощай. Пусть у тебя все сложится.

– Спасибо! Приятно было с вами познакомиться.

– Не скажешь потом: хороший мужик, но не орел? Не будешь так думать про меня?

– Почему это?

Он усмехнулся:

– Ладно, мала ты еще. Фильм такой был.

– Какой фильм?

Но он смотрел перед собой, не отвечая.

На выпускных экзаменах был только один сюрприз: Алла Артемовна сказала, что билет слишком легкий для Ани и дала ей какую-то сложную задачу. Ну разве можно такое устраивать на выпускном экзамене?! Химичка была уверена, что Аня решит любую задачу, самую запутанную. С сочинением все обошлось: Марья Макаровна сказала, что в комиссии районо хотели придраться, что у одного «о» соединительный хвостик опустился слишком низко, можно принять за «а», но потом передумали, не стали оспаривать отличную оценку.

После выпускного вечера все пошли в город на центральную площадь. Хотели ее обойти, танцуя летку-енку, но быстро выдохлись. Аня вспомнила, как на выпускном вечере после восьмого класса они играли в цепи-кованы в парке и как она была рада, что надела белые туфли без каблуков и теперь носилась как угорелая, а девочки, впервые в жизни пришедшие на каблуках, натерли ноги и еле ковыляли. Как они все повзрослели с тех пор!

Гриша пошел провожать ее домой. Стояла белая ночь, и они не сразу пошли на калирудник, а побродили немного по городу. «Все, пора домой. Я устала». – «Хочешь, я понесу тебя на руках?» – «Нет». Зачем дразнить его, ведь она знает, что не любит его так, как он ее. Наверно, в Ленинграде она встретит того, кого полюбит.

67

С медалью Ане нужно сдавать только математику, письменно и устно. Аристов был уверен, что Аня сдаст. Вот для матмеха ЛГУ, считал он, шансы у нее средние, хотя в Пермский или Свердловский университет она бы с легкостью поступила и на мехмат. Аня приехала за месяц до сдачи экзаменов, и папа нанял ей репетитора по математике, который тоже не сомневался, что Аня сдаст на «отлично». Пока родители не переедут, она будет жить у деда. Здорово! Дедушка такой хороший, и любит Аню, и с ним лучше, чем со всеми, вести «умные разговоры». Мама сказала: если б тогда подождали пару месяцев, не пришлось бы теперь переезжать. Но тогда бы у нее не было такого детства! Аня помнит это место из «Барышни-крестьянки» про уездных барышень: «Воспитанные на чистом воздухе, в тени своих садовых яблонь, они знание света и жизни почерпают из книжек. Уединение, свобода и чтение рано в них развивают чувства и страсти, неизвестные рассеянным нашим красавицам…но шутки поверхностного наблюдателя не могут уничтожить их существенных достоинств, из коих главное: особенность характера, самобытность… без чего… не существует и человеческого величия. В столицах женщины получают, может быть, лучшее образование; но навык света скоро сглаживает характер и делает души столь же однообразными, как и головные уборы». Времена изменились, но Ане кажется, что вдали от большого города расплющивающий человека каток условностей и впрямь не так тяжел. Папа твердил ей последние годы, что ей нужно много заниматься, потому что ленинградские школьники будут гораздо лучше подготовлены. Что ж, экзамены она сдала, а там посмотрим.

1 сентября. Галдящая толпа первокурсников, которая скоро перестанет быть ей чужой. У них в группе больше парней, чем девушек, есть красавцы, есть плюгавые, есть спортивные, есть модники, а вот умников больших нет. Зря папа говорил, что ей будет трудно конкурировать с теми, кто окончил школу в Ленинграде, она учится лучше всех в группе. Но вообще здесь есть чему учиться помимо учебы – столько нового, и отношения между ребятами другие. Многие курят, даже девочки. Вальяжный Сережа в очках с дымчатыми стеклами спросил ее: «Ты когда начала материться?» А она и не начинала! На вечеринке их группы чей-то друг предложил Ане выпить с ним тост за императора Адриана. Сережа сказал ей тихо: «Не чокайся с ним, не пей. Это он так издевается над евреями». Оказывается, это при Адриане евреев изгнали из Палестины, и они рассеялись по всему миру. Вот, даже антисемитизм в северной столице изысканный.

Водоворот большого города кружил ее – театры, концерты, прогулки по улицам самого красивого города в мире. Перед 8 Марта Сережа подарил Ане мимозы. Так вот они какие! «У меня есть билеты на генеральную репетицию в Акимовский театр. Сорвемся со второй пары?» О чем разговор! Она еще никогда не срывалась с лекций и никогда не была в театре на генеральной репетиции.

Одноклассники ей писали. Галка сообщила, что Марья Макаровна в школе больше не работает: она родила ребенка, видимо, от того своего ученика, но точно никто не знает, и ее вынудили уйти из школы. Молодец Макара! Ей ведь уже сорок один год. Видимо, она очень хотела ребенка и не побоялась сплетен, пересудов, даже карьерой рискнула – она ведь была завучем школы. А Севка написал, что физик с Эвелиной поженились, и она вот-вот должна родить. Они собираются уехать из Гиперборейска. Три обладателя карих глаз, смотревших на Аню на веранде у Беловой, прислали ей письма с объяснением в любви. Аня показала их дедушке и рассказала про Вальку из дома отдыха.

– В России, как нигде, умеют поклоняться красоте и любить преданно и беззаветно. Не дай бог, разучатся.

– Почему?

– Потому что это говорит о стремлении к прекрасному, об идеализме в людях. Лишенные идеалов опасны тем, что готовы на все для личной выгоды. А построить общество, в котором люди будут чувствовать себя счастливыми, могут только идеалисты, если они при этом еще прагматики и немножко скептики. Любая цель достижима, если веришь в свою правоту, а такую уверенность может дать только высокая цель. Циники плохи тем, что у них этой веры нет, они социально бесплодны. Они не умеют любить, а без любви не сделаешь ничего такого, что было бы нужно не только тебе, но и другим.

– А что, по-твоему, нужно делать?

– Легче сказать, чего не делать. Ты знаешь про десять заповедей?

– Конечно!

– Обрати внимание: восемь из них говорят о том, чего не делать: не поклоняйся другим богам, не сотвори себе кумира, не произноси имени Господа всуе, не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства, не пожелай жены и собственности ближнего твоего. А две другие – соблюдай субботу, то есть, работай, но не забывай и об отдыхе, своем и других; и чти отца своего и мать свою. Последнее нужно понимать не только буквально. Это значит вообще уважение к старшим и уважение к своей стране, к своей истории. Как видишь, ясно определено только то, чего нельзя делать, а положительные рекомендации сводятся к тому, чтобы почитать родителей, трудиться и давать отдых себе и другим. Христианство принимает это из иудейской Торы – Старого завета – ив Новом завете добавляет «возлюби ближнего своего, как самого себя». То есть предполагается, что деяния человека, который умеет любить и уважать себя и других, не будут идти во вред обществу и ему самому. Любовь созидательна, и все, что от нее, – можно и нужно делать, начиная со сколь угодно малого. А вот о том, чего не делать, говорится конкретно, но, в конечном итоге, сводится к тому же – будь верен идеалам, не вреди другим. Так и надо к этому подходить. Что делать? Работать, любить и уважать других и себя. Это мудрость, накопленная веками, но люди постоянно об этом забывают.

– Но не всегда ведь человек может делать так, как хочет. Тебя, например, посадили ни за что.

– Каждый может сделать что-то хорошее даже при самой плохой системе, в самых ужасных условиях. Легче жить, если тебе не в чем себя упрекнуть. При любом строе нужно жить так, чтобы за себя не было стыдно.

– Но если все вокруг считают, что они правы, они не захотят тебя слушать. Как же тогда делать то, что считаешь нужным?

– Пока люди способны сохранять индивидуальность, они приносят пользу себе и обществу. Так что не надо бояться, что твое мнение отличается от других, если ты знаешь, что оно основано на фактах, а их – на эмоциях или слепой вере. Толпой легко манипулировать, и на хорошее труднее подвигнуть, чем подбить на плохое. Но если находится честный человек, который не боится объяснить людям правду, это может удержать их от разрушительных действий. На самом деле, народ не так уж легко обмануть: простые люди нередко лучше видят обман и чувствуют фальшь. Образование развязывает языки, и часть элиты, очарованная своим и чужим красноречием, забывает о том, что болтать – не делать, ломать – не строить. Под грузом знаний многие теряют здравый смысл и становятся падки на крайности, перестают видеть лес за деревьями. Вот ты еще мало читала Достоевского, а ведь он удивительно верные вещи писал. Смотри, это из притчи о великом инквизиторе. «Вот эта потребность общности преклонения и есть главнейшее мучение каждого человека единолично и как целого человечества с начала веков. Из-за всеобщего преклонения они истребляли друг друга мечом. Они созидали богов. И взывали друг другу: “Бросьте ваших богов и придите поклониться нашим, не то смерть вам и богам вашим!” И так будет до скончания мира, даже и тогда, когда исчезнут в мире и боги: все равно падут пред идолами». И дальше: «Но овладевает свободой людей лишь тот, кто успокоит их совесть. С хлебом тебе давалось бесспорное знамя: дашь хлеб, и человек преклонится, ибо ничего нет бесспорнее хлеба, но если в то же время кто-нибудь овладеет его совестью помимо тебя – о, тогда он даже бросит хлеб твой и пойдет за тем, который обольстит его совесть. В этом ты был прав. Ибо тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить. Без твердого представления себе, для чего ему жить, человек не согласится жить и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его все были хлебы».

– Дедушка, я очень тебя люблю.

– И я тебя очень люблю. Ну, иди спать, милая. Я так рад, что ты здесь.