Текст книги "Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени"

11

Осенью в садике стали готовиться к Новому году. Ане дали роль Снегурочки. Им очень помогли шефы-калийщики: в углу комнаты поставили для Снегурки красивый фанерный домик с дверью, трубой на крыше и окном с резными наличниками, а перед самым праздником принесли большие расписные деревянные сани на колесах, закрытых снаружи деревянными полозьями. Дома тоже много работы, они с мамой шьют костюм из белого штапеля: длинную, за колено, как бы шубку, сапожки и шапочку. Все вырезается по выкройкам из кальки. Отделывают костюм ватой вместо меха, расшивают стеклярусом. Другим девочкам шьют дома костюмы снежинок с красивыми коронами, а мальчишкам костюмы зверей.

И вот наконец у них в группе праздничный вечер, пришли родители и шефы. Аня-Снегурка сидит на скамеечке у входа в свой домик, в руках у нее пяльцы, и, делая вид, что вышивает, поет:

 
Меня все звери знают,
Снегурочкой зовут.
Они со мной играют
И песенки поют.
И мишки-шалунишки,
И заиньки-трусишки —
Мои друзья,
Люблю их очень я.
 

Когда она спела про всех зверей – и про лису с лисятами, и про волка с волчатами – под музыку вышли медведи и волки. Это такая специальная музыка для больших зверей, медленная и тяжелая. Мама сказала, что это Григ. Медведями одеты самые высокие и упитанные мальчики, волки чуть поменьше. Они подвозят к домику сани с бубенцами, Аня садится – и мальчики быстро везут ее вокруг большой наряженной елки, Альберт Николаевич играет веселую музыку, и остальные мальчики-зверюшки и девочки-снежинки бегут, танцуя и кружась, за санками вокруг елки. А потом им всем дали подарки, где были конфеты и – ура! – мандарины.

Летом они едут на юг. Папе дали путевку в санаторий в Ялте, мама купила курсовку. Они оставят Аню у бабушки с дедушкой, а сами поедут в Крым. Ехать в поезде очень интересно. Пассажиры пьют чай и едят жареную курицу, крутые яйца, котлеты, пирожки с мясом и с капустой, угощают друг друга. Мужчины в полосатых пижамах играют в карты и в шахматы, спорят, кто лучше – Лемешев или Козловский. А главное, из-за того, что ее укачивает до рвоты, Аня почти все время лежит на верхней полке по ходу поезда, глядя в окно и дыша ветром, а иногда дымом, смешанным с сажей. За окном проносятся деревья с мелькающим за ними солнцем, поля, а когда мимо начинают бежать дома – поезд, тяжело дыша, замедляет ход и останавливается. На станциях продают горячую картошку, соленые огурцы, пончики. Папа покупает пиво и дает Ане попробовать. Фу, горечь какая! А она-то думала, это вроде лимонада для взрослых. Оказывается, не все, что для взрослых, лучше и вкусней. Зачем же они это выбирают? Ведь их никто не заставляет есть и пить невкусное!

Бабушка и дедушка живут на Украине в своем доме. Тепло, весело, можно целый день играть на улице с соседскими детьми. Потом они едут отдыхать «дикарями» в село на Азовском море. Аня пишет маме с папой письмо на клочке бумаги: «Мама и папа я научилась плавать и нырять. Купи мне куклу. Целую Аня».

Хоть она и умеет читать, буква «я» до сих пор еще смотрит иногда не в ту сторону.

Осенью Аня пойдет в школу. Она должна хорошо учиться, как мама и папа. Кроме рисования и поведения, говорит папа, потому что тут у Ани плохая наследственность, и за это он ее ругать не будет. Самого папу даже из школы исключали, потому что он много спорил с учителями, хотя учился всегда, как он говорит, блестяще. Вот только рисовал плохо.

12

И вот наконец первое сентября. У Ани форма с отложным воротничком, белый фартук и две косички с белыми бантами, такие толстые и короткие, что легко расплетаются, когда ребята играют на переменах. Занятия в школе идут в три смены, Аня учится во вторую, с одиннадцати часов. В классе сорок два человека. Их учительница Нина Алексеевна – заслуженный учитель РСФСР. Аня сразу ее полюбила, и школу тоже. Теперь она старается приходить после уроков с другими девочками играть в классики около школы или просто, сидя на корточках, рисовать и писать мелом на асфальте. Вот она видит идущую от школы по направлению к ним Нину Алексеевну, поднимается и с криком «наша Нина Алексеевна!» бежит навстречу учительнице, освещенной садящимся солнцем, с размаху обнимает ее и прижимается щекой к ее животу, большому и теплому, как у Евдокии Федоровны, только повыше. Учительница не отталкивает ее, но и не обнимает, как воспитательница, и Аня понимает, что школа – не садик, таких отношений, как раньше, здесь быть не может, даже если любишь свою учительницу. А может быть, Нина Алексеевна просто ее не любит?

После общего родительского собрания папа сказал, что он в школу больше ни ногой: там выступала какая-то учительница, которая говорила семья вместо семья, яблок вместо яблоко, ребенка вспороли. Папа вне себя. Аня плачет – как же так, у других детей родители будут ходить, а у нее нет? Но мама обещает, что будет ходить на собрания, даже если папа не будет. Так ли это важно, думает Аня – вспороли, выпороли, ведь та учительница хотела сказать что-то важное? А если ее мама и папа не научили правильно говорить, как Иньку и некоторых других детей, которые бегают у них во дворе? Но ведь потом она училась в педучилище или в пединституте… Как же она получила диплом, не научившись правильно говорить?

13

У Вальки Евдокимова красивый свитер в клетку, как у Аниной мамы. Белые, красные и синие клетки, и губы у него синие. Это потому, что у него врожденный порок сердца. Говорят, в шестнадцать лет он умрет, а может, и раньше. Он не ходит на физкультуру, не бегает и никого не задирает. А есть очень противные мальчишки, все время пристают к девочкам. После уроков подкарауливают их и начинают драться. Знают, что девочки слабее. Позорники! Папа говорит, надо давать сдачи, тогда не будут обижать. И Аня догоняет обидчиков и изо всех сил лупит портфелем. Или хватает за грудки, стараясь быстро раскрутить вокруг себя, а потом толкает. Тогда мальчишли стали прятаться и из укрытия бросать в них камнями. Один раз Лешка Макаров выскочил из подъезда, где он поджидал девочек, бросил кирпич и попал Ане в грудь. Она задохнулась, согнулась, не могла идти, не могла дышать. Какая тут сдача! Макаров с мальчишками убежали, а девочки помогли Ане дойти до дома. Галя Железнова поднялась с ней и рассказала родителям про Макарова. Папа изменился в лице. Он взял Аню за руку, и они пошли к Лешке домой – это второй раз, когда она была в бараках. Папа поговорил с матерью Макарова, и они ушли.

В классе много детей, которых Аня раньше не знала. Много немцев, большинство из них живут в бараках и плохо говорят по-русски. А Валя Копф хорошо говорит, она отличница, как и Аня, и живет в соседнем доме. У них есть патефон. Так волшебно интересно крутить блестящую изогнутую ручку, менять иголки! А какие у них хорошие пластинки – «Амурские волны», «Дунайские волны», «Раскинулось море широко»…

Аня вдруг поняла, что у других детей такая же жизнь, как у нее. Они тоже разговаривают дома с родителями, и те их любят, читают им книжки, хвалят и ругают, покупают им подарки. Самые красивые подарки папа привозит Ане и маме из командировки. К весне он привез Ане зеленое пальто и зеленую шляпку «арбузная корочка». Она плотно облегает голову, а с боков над ушами цветы из фетра и кожи. А маме привез малиновую бархатную шляпу с вуалью и кожаными цветами. «Последний писк моды – кожаные цветы», – сказала мама своей подруге тете Шуре. А папа: «Кто там, в малиновом берете, с послом испанским говорит?» Это из «Евгения Онегина».

14

К соседке Екатерине Андреевне ходит в гости Георгий Александрович, геолог. Они оба ходят с палочкой, только у них разные ноги хромые. Он подолгу сидит у нее, они пьют чай и разговаривают. Им не очень нравится, когда Аня заходит послушать. Что-то такое она слышала, как будто Георгий Александрович был японский шпион и возил японцам донесения на тракторе. Это, конечно, шутка – разве можно с Урала в Японию что-нибудь на тракторе довезти? Екатерина Андреевна не запирает дверь в свою комнату, и Аня уже несколько раз заходила туда, когда никого не было дома. У Екатерины Андреевны есть трюмо, у мамы нет. На трюмо лежит вязаная салфетка, а на ней стоят духи, помада, пудра, шкатулки. Однажды утром, до школы, когда нечего было делать, Аня надела мамино нарядное платье из креп-сатина, подвязав его кушаком, черные с золотой окантовкой китайские замшевые босоножки на высоком каблуке, шляпу с вуалью, а потом в соседкиной комнате надушилась «Красной Москвой» и накрасила себе губы перед трюмо. Красиво, не хуже, чем с лепестками маргариток. Аня с восторгом рассматривала свое отражение, когда Екатерина Андреевна забежала за чем-то домой и увидела Аню во всей красе на месте преступления. «Екатерина Андреевна, простите, я больше не буду!» Аня чувствовала глубокое раскаяние, ведь это почти как воровство. «Хорошо, раз ты обещаешь, я не скажу твоим родителям». Но уходя, заперла свою дверь на ключ, от чего Ане стало еще стыднее. Она вспомнила, как девочка из дома через дорогу приходила к ним во двор играть и отдала лишнее платье своего пупсика Аниному. Когда Аня стала хвастаться дома пупсиковой обновкой, папа отругал ее и велел немедленно вернуть кукольное платьице. «Моя дочь не может быть воровкой». – «Но она сама мне дала!» – «Все равно, ты не должна брать чужое».

Как Аня плакала тогда! Сегодня она сама расскажет маме с папой, что она сделала. Папа будет очень сердиться, но так ей и надо. Зато она знает, что никогда больше не пойдет в чужую комнату и не прикоснется ни к чему чужому без спросу.

Характеристика на ученицу 1 «Б» класса

Хазанову Анну

Хазанова Анна в школу поступила 1 сентября 1955 года. Посещала детский сад. Девочка очень развитая, умная. До школы умела читать и считать. Много читает. Самая активная в классе. На любой поставленный учителем вопрос отвечает правильно, не задумываясь. Очень подвижная.

Все задания выполняет чисто, аккуратно. Общественница. Хорошо дружит с товарищами.

Родители следят за девочкой и много уделяют внимания ее воспитанию. Аня в течение года училась на круглые пятерки.

Хорошо читает стихи.

Учитель: H.A. Москвина

Первый класс Аня закончила на «отлично». В школе ее наградили толстой книжкой ирландского писателя Шона О’Кейси «Я стучусь в дверь. На пороге». Это взрослая книга, но все почему-то стараются подсунуть ей книги посложнее – ив школьной библиотеке, и в районной библиотеке калирудника в соседнем с ними доме, куда она записалась. Маленькая добрая Тамара Георгиевна дает ей то «Робинзона Крузо», то «Гулливера». Интересно читать, но не так увлекательно, как «Старика Хоттабыча». А папа, наоборот, говорит про многие книги, что ей их рано читать. Теперь у них такая игра: папа рассказывает ей про несколько книжек, которые ей уже пора читать, – одна другой интереснее, даже трудно выбрать, – пишет названия на бумажках, сворачивает их в трубочку, перемешивает в шапке, и какую Аня вытянет, ту и будет читать первой. Читает она и книжки, специально написанные для детей, – Осеевой, Гайдара, Бориса Житкова, «Родные поэты» (это ей часто читают вслух), про Марусю-первоклассницу, «Школьный год Марины Петровой». Последнюю она особенно полюбила и перечитывала столько раз, что почти выучила наизусть. Самое начало завораживает: «Скрипнула калитка, пропел колодезный журавль…» Как будто это она, Аня Хазанова, а не Марина Петрова, слышит все эти звуки летом в деревне.

В это лето Аню отправили в деревню Аникино вместе с сыном Ядвиги Леонтьевны. Ядвига Леонтьевна из Польши, она очень красивая, и Ленька хорошенький мальчик. Его никогда не пускают во двор – ни гулять, ни бегать.

В деревню с ними поехала домработница Хазановых тетя Зина. Сначала на поезде доехали до станции со смешным названием Шиши. «Станция Шиши. Вылезайте, малыши!» В деревне всего шесть домов, и нет электричества. Но здесь, как и в Ленинграде, летом белые ночи, и можно бегать с ребятами по всей деревне и по полям вокруг целый долгий день. Один раз они ходили на пасеку, и на обратном пути за ними увязались пчелы. Аня мчалась что есть мочи, но пчелы не отставали и безжалостно жалили ее. Когда в воскресенье приехали родители, она все еще ходила с заплывшим глазом и распухшими рукой и ногой.

За полями – лес, куда ходили за ягодами, а потом и за грибами. Сырой запах травы и леса, щелканье и пенье птиц. А есть и сухие леса, и везде растут свои грибы. Много белых – крепкие боровики в плотно сидящих темных круглых шляпках и большие плоские коровенники, чуть посветлее, похожие на коровьи лепешки, под лежащими на земле еловыми лапами. Где больше лиственных и трава – рыхлые обабки, красноголовики на высоких, толстых, как будто волосатых ножках. Эти грибы жарят, сушат, маринуют, варят грибовницу. А рыжие лисички – что может быть лучше на жареху! А грибы для соленья – сиреневаторозоватые волнушки, белые и черные грузди, разноцветные сыроежки, бежевые путики и скользкие, целыми семьями прячущиеся в землю желтые кубышки![1]1
  Местное название грибов, известных также как валуи, кульбики, бычки и др.


[Закрыть] Вдоль дороги попадаются шампиньоны с оборкой на тонкой ножке, а на пеньке под огромной одинокой липой недалеко от деревни растут вкусные опята. Однажды Аня нашла в лесу целую кучу опят прямо на земле, только они были какие-то странные, с серыми шляпками, и росли как будто все из одной толстенной не ножки даже, а большого основания. Оказалось, что это очень редкий гриб баранья голова – большая удача грибника! «Везучая ты», – сказала тетя Зина.

В одно из воскресений у них в избе гуляла вся деревня. Взрослые пили брагу, им с Ленькой дали попробовать. Похоже на квас, который делает мама, но мамин квас вкуснее – слаще и с изюмом. Кто-то дал браги худому черному коту, который жил в доме, и он опьянел, как некоторые дядьки. Коту двадцать один год, он глухой от старости, но бодрый, бегает иногда с ребятами.

А во второй класс Аня не пошла вместе со всеми, потому что родители взяли ее с собой в Сочи. Снова море, но главное – дендрарий, тиссо-самшитовая роща в Хосте, удивительная тропическая растительность. И еще Сочи запомнился песней «Мишка» и уравнениями с иксом, папа ей рассказал о них, чтобы она не отстала. Первый раз в школе учат что-то, чего она не знает, а ее нет! На всякий случай Аня решает все примеры из задачника, а то вдруг она не сможет написать контрольную, когда приедет? А самое главное – в Сочи приехал дедушка! Он вернулся из Казахстана. Аня уже начала забывать его, но сразу вспомнила. Он поедет с ними в Гиперборейск и поживет у них немножко, а тетю Зину пока отпустят. У них теперь больше места: Екатерина Андреевна уехала в Москву, где она раньше жила, и они заняли ее комнату, так что у них отдельная квартира. Теперь Ане будет с кем поговорить, а то родители работают и устают, особенно мама. Вот мама читает Ане книжку и засыпает. Аня трясет ее, будит: «Читай!» Дедушка подходит, тихо забирает книгу из маминых рук, уводит Аню и сам ей читает. Родители к ней в школу не ходили, кроме как на собрания: им некогда, да и зачем – Аня ведь и так хорошо учится. А дед захаживал. Даже ходил к ним в раздевалку после физкультуры – проследить, чтобы Анечку не продуло, чтобы она быстро переоделась в сухое. Кто его пускал – непонятно, да дед ни у кого разрешения не спрашивал, а если б и спросили, прорвался бы сквозь любые заслоны.

Дед много знает, не только из книжек, но и из жизни. Например, он может по фамилии определить национальность Аниных одноклассников.

– Ларка Севастьянова!

– Русская.

– Дамирка Насыров!

– Татарин.

– Витька Пферд!

– Немец.

– Нет, он украинец, он сам сказал, когда его Ким обзывал фрицем!

– Ну, может быть. Наверно, у него мама украинка.

– Юрка Ким!

– Кореец.

– А корейцы и еврейцы – это одна и та же нация? Дед смеется.

– А ты знаешь, что твой папа еврей?

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я его отец и тоже еврей. И бабушка твоя была еврейка. Неужели тебе мама с папой не говорили?

– Не-a. А мама тоже еврейка?

– Нет, мама русская.

– А я?

– А ты и еврейка, и русская.

– А разве так можно?

– Можно. Бывает и больше национальностей в человеке намешано. А в шестнадцать лет выберешь, какую национальность себе в паспорт записать. Но это не значит, что от другой половины надо отказываться. Это твои корни.

– Ну, давай дальше. Сашка Гольдман?

– Еврей.

– А вот и нет, немец! Он сам сказал, что его папу зовут Адольф, как Гитлера.

Дедушка качает головой.

– Как это печально. Еврейский ребенок готов демонстрировать родство с Гитлером, лишь бы его не считали евреем.

– А что плохого, если он еврей?

– Понимаешь, есть люди, которые не любят евреев, – это называется антисемитизм.

– Ну и что? Татар тоже не любят, и немцев тоже. Их все дразнят.

– С евреями это немного иначе, потому что они почти две тысячи лет были рассеяны по всему свету. Во многих странах им не разрешалось владеть землей, но разрешалось заниматься торговлей, давать деньги в долг, а отношение к торгашам и ростовщикам у многих традиционно отрицательное.

– И что же, меня тоже не будут любить?

Дед обнимает Аню.

– Будут. Хорошие люди всегда тебя оценят.

– А плохие?

– Ну, законченных подонков не так уж много, хороших людей больше. Вот вдова моего друга Екатерина Ивановна Левитина, русская, записала своих детей евреями, настолько ей противен антисемитизм, стыдно за антисемитов. Хотя знала, что из-за этого жизнь ее детей будет труднее.

Наверно, Екатерина Иванована очень хорошая, думает Аня, но зачем делать жизнь своих детей труднее? Правильно ли это?

В этом году в школе стало меньше учеников. Все немцы, которые плохо говорили по-русски, как Катька Редлер и Витька Випф, у них уже не учатся. И даже отличница Валя Копф из соседнего дома переехала куда-то с родителями и младшим братом. Теперь у них в школе две смены, и есть большая перемена, когда девочки ходят хороводом и поют. Девочки из старших классов знают столько песен! Аня быстро запоминает их и поет вместе со всеми: «Чайка крыльями машет, за собой нас зовет», «Коричневая пуговка валялась на дороге» о том, как мальчик Алешка помог задержать шпиона, песня первых пионеров «Буль-буль-буль, баклажечка походная моя», «К солнцу флаги подняли, смело входим мы в жизнь, нам отцы счастье дали и открыли пути в коммунизм».

Вскоре в классе они должны были говорить на уроке, кто какой национальности. Дети по очереди встают, откидывая крышку парты.

– Украинец! – говорит Пферд.

– Русский! – говорит Цыбуля.

– Смесь, – говорит Хромаева.

– Тихо! – стучит указкой по доске Нина Алексеевна. Дети перестают смеяться. – А кто твой папа по национальности?

– Осетин.

– Значит, ты осетинка.

– А мамка у нее русская! – кричит Овчинников.

– Все успокоились! Продолжаем. Гольдман?

– Я еврей, но я не хочу быть евреем.

Все затихли. Вот это да! Значит, дед был прав. А ей что сказать? Сказать, что у нее мама русская, а папа еврей, и она выберет, кем быть, когда вырастет? Но когда до нее доходит очередь, говорит, что она русская, и видит удивленный взгляд учительницы.

15

На день рождения Аня пригласила нескольких девочек из класса и со двора. Они с мамой заранее налепили больше двух сотен пельменей, выставляя их на дощечке в форточку, чтобы замерзли, а потом вынесли готовые на балкон. Еще к столу подали квашеную капусту – в этом году мама с папой сами засолили целую бочку, которая стоит на балконе. Так вкусно, как у них, с клюквой, никто больше не делает. Вообще у мамы много оригинальных рецептов – например, она варит брусничное варенье с яблоками и грецкими орехами. М-м-м! А когда она выходила замуж, то даже манную кашу не умела варить. Ну, манную кашу уметь варить не обязательно, Аня ее не выносит, особенно с комками.

Перед тортом с чаем был сюрприз: папа принес пузатую зеленую бутылку с горлышком, обернутым серебряной фольгой, выстрелил пробкой в потолок под визги и ойканье девочек и налил всем понемножку пузырящейся, как шипучка, жидкости. Он сказал тост, как обычно делают взрослые, и девочки чокнулись, как большие, и впервые в жизни попробовали шампанское. Вкусно! Нечто среднее между лимонадом и шипучкой.

В январе папа едет в командировку, и на этот раз мама едет с ним. Из шубы своей Аня выросла, и на зиму мама сажает зеленое демисезонное пальто на ватин и пришивает мутоновый воротник от папиного старого пальто. А зима выдалась лютая. Вышло из строя паровое отопление, и целую неделю дед днем топил печь, и они ночевали на кухне при включенных электроплитках, Аня на раскладушке, дед на полу. Наверно, на полу неудобно, но дед говорит, что ему все удобно. «Главное требование – ближе к двери», – загадочно говорит он. Говорит, что ко всему привык, когда жил в Казахстане.

В эту зиму у Дворца культуры калийщиков слева от ступенек, ведущих к главному входу, построили из снега огромную горку. Да не простую: наверху ее гигантская снежная голова богатыря в шлеме, как в «Руслане и Людмиле», в которую можно сзади войти, поднявшись по ступенькам ДК, и скатиться из-под богатырских усов вниз по длинной бороде. В ДК столько интересного! Кружки всякие, а сзади кинотеатр. Первый раз в Гиперборейске Аня ходила в кино, смотрела «Кнопка и Антон» и «Ты молодец, Анита!». Но вообще родители говорят, что слишком много в кино ходить не надо, лучше книжки читать.

Аня записалась в хореографический кружок. Так интересно! Все эти позиции рук и ног, выворотность стоп, за которой надо следить, занятия у станка, но интереснее всего сами танцы – вальс из балета «Коппелия», «Итальянская полька» Рахманинова, вальс Штрауса «Весенние голоса». Для выступления в конце года им сошьют костюмы цветов. Есть кружки и для взрослых, например, татаро-башкирский. Ходят туда только татары и башкиры, а ведет его Бибинур Хасановна, красивая, как на картинке. Вообще интересно ходить в ДК после школы, там бывают конкурсы, решают занимательные задачи, Аня это очень любит. Как-то был конкурс, где надо было сочинить стихотворение о зиме. Аня легко сочинила и получила в награду деревянный грибок для штопки. Он как шкатулка: красная шляпка отвинчивается, и внутрь толстой ножки можно положить нитки, иголки, наперсток. Хотя Аня не любит шить с наперстком. Даже если он красивый, с позолотой и цветной эмалью, как у мамы ее соседки Тани Рогачевой.

 
Зима, зима на улице, зима!
И шапки белые надели все дома.
 
 
И шубку снежную надела ель в лесу.
У зайчика – снежинки на носу.
 
 
Зима пришла в деревню, в город, в лес,
И каждый в шубу, в валенки залез.
 
 
На улице зима дерет за нос,
Но нам не страшен ветер и мороз!
 
 
Пустили в ход мы лыжи и коньки,
И с горки мчимся наперегонки.
 
 
И всем нам очень нравится зимой.
Никто не сможет нас загнать домой!
 

Мама с папой похвалили ее за стихи и сказали, чтобы она послала их дедушке Рафаилу, который уже вернулся в Ленинград, и бабушке с дедушкой на Украину. Особенно всем понравился зайчик со снежинками на носу.

Во дворе у дома тоже есть горка на расчищенной площадке и много снега, почти вровень с забором. Можно лечь на чистый нетронутый снег, раскинуть руки и ноги, а потом бить ими по снегу, постепенно сводя вместе – тогда, если осторожно встать, на снегу остается отпечаток, похожий на бабочку. Снег во дворе такой глубокий, что на лыжах, а тем более на коньках-снегурках, привязанных веревками к валенкам, ребята катаются вокруг дома, где снег убирают и дорожки утоптанные. Зимой рано темнеет и холодно, поэтому больше времени приходится проводить дома – читать, играть с девочками из класса и соседкой Таней. А еще Аня решила вести дневник, как Марина Петрова в ее любимой книжке. Тетрадь выбрала в клетку, чтобы не думать о почерке, перевернула обложку шиворот-навыворот, и на чистой стороне красиво написала: «Дневник “Интересные дни” ученицы 2 класса Хазановой Анны».

2 марта 1957 г.

Сегодня в школе было особенно интересно. Но на уроке чтения случилась неприятность. Третий ряд, все, кто там сидит, получили двойки. Они не выучили маленького-премаленького стихотворения. Поленились, а его можно было один раз прочитать и сразу запомнить (конечно, кроме Макарова, он двоечник). А позавчера, после того как мы закончили тему «Советская Армия», Суллу спросили, как называлась война с Гитлером (его спрашивают, если нужно посмеяться, он ничего не знает). Он ответил: «Эта война называется Советская армия». Все в классе захохотали. А Сулла потому ничего не знает, потому что он лентяй и двоечник. Еще у него плохое поведение. Всё. Уже надо делать уроки.

4 марта

Сегодня вечером я позвала к нам Галю. Мы очень хорошо играли. Сначала в Марину Петрову. Я была Алексей Степаныч, а Галя – Семен Ильич. Остальными (конечно, не всеми) были куклы. Потом нам надоело, и мы стали играть по-другому. Сначала класс Алексея Степаныча поехал на концерт. Потом мы придумали Балтушевскую страну. К куклам в школу приехали из Балтушевской страны гости. Они показывали всякие фокусы. Потом смотрели мои старые рисунки. Там был один рисунок, который рисовал Витька Кольченко. Там наш танк палил по немцам. Немецкие самолеты загорелись. Оттуда со знаками умножения выскочили немцы. А внизу взорвались бомбы, все немцы взлетели на воздух. У одного руки и ноги оторвались, а один шлепнулся, и на него с неба слетел пулемет.

7 марта

Сегодня в школе мы писали поздравительные письма. А вместо урока письма мы писали диктант «в подарок маме» под названием «Помощники». У меня за диктант 5. И сегодня я получила все пятерки. А вечером мы собрались у меня. Я, Галя, Валя, Люда и Галя Ч. Мы собрали 32 руб. и купили Нине Алексеевне набор «Кармен»: духи, одеколон, мыло, пудру.

8 марта

А сегодня ей подарили. Она была очень довольна. Ей еще очень много дарили: чашку, блюдце, книгу, хлебницу и много другого. Еще сегодня на уроке ф. я обогнала Пикулю-дурулю-хитрулю-вреднюлю-дряннюлю. Она хотела обогнать меня, но ей не удалось, она добежала только до середины, но все равно я ее перегнала и туда, и обратно. А Фая упала, так сильно она бежала, а потом у нее был припадок. Ребята говорили потом, что она сошла с ума. Ох, устала писать, кончу завтра.

10 марта

Сегодня мы ходили в цирк! Там было очень интересно. Я по порядку рассказывать не буду. Расскажу только самое интересное и смешное. Там очень смешно. Один клоун упал и достал из штанов булавку, а булавка, наверно, целый метр, если не больше. Там пели очень смешные песни. Конечно, это не опишешь. А клоун один раз на одном из перерывов говорит: «Чтобы вам было не скучно, я встаю перед вами». Больше я писать не буду, хотя было еще много смешного.

11 марта

Ура! Сегодня нас принимали в пионеры, и теперь я пионерка. Скоро у нас выборы. Интересно, выберут ли кем-нибудь меня?

15 марта

Сегодня у нас были выборы! Меня выбрали – п. с. о.[2]2
  Председатель совета отряда в пионерской организации.


[Закрыть], Сережку и Пикулю – звеньевыми, Аркашку горнистом, Борьку барабанщиком.

Анина радость немного подпорчена. Когда в классе предлагали, кого выбрать председателем совета отряда, Нина Алексеевна поддержала Анину кандидатуру и сказала: «Девочка хорошая, но немножко бойковата». От обиды Аня забилась между партой и батареей. Но за нее все равно проголосовали, и когда учительница предложила всем выбранным выйти вперед, насупленная Аня, поколебавшись, тоже вышла, не стала дожидаться «особого приглашения». Она догадывается, почему, может быть, Нина Алексеевна так сказала. Еще до приема в пионеры они начали выпускать классную стенгазету, и Аня много помогала Нине Алексеевне, писала и даже рисовала, хотя из-за плохой наследственности у нее не должно было быть способностей к рисованию. В газете нужно было высмеивать лентяев и двоечников, и Аня сочинила такой стишок:

 
Людочка Бугрова —
Глупая корова.
Катится все ниже,
К двоечкам поближе.
 

И нарисовала горку, как у них во дворе, наверху тройки, четверки и пятерки, под горой двойки и колы, и по ней съезжает девочка в школьной форме. Но Нина Алексеевна потребовала это убрать, и спокойно и твердо настояла на своем, как Аня ни уговаривала ее оставить такой смешной стишок. Учительнице это смешным не показалось. Аня догадалась, что смех смеху рознь и что даже плохие ученики не заслуживают того, чтобы их обидно обзывали.

19 марта

Сегодня был смотр школы. Я рассказывала Маршака – «Кот и лодыри». От нашего класса был еще хор. Его подвел Аркашка. Еще, главное, запевал! Тоже мне! Нашелся. Еще там очень красивый танец с лентами исполняла одна девочка. Еще был хор. Многие ребята нашего школьного хора очень хорошо поют. Особенно одна девочка и мальчик. А один, из 7 «Б», поет очень хорошо, а буквы не выговаривает. Вместо «ш» говорит «с».

21 марта

После уроков мы ходили в музей. Там было много интересного. Я писать не буду.

24 марта

Я в полдесятого сегодня пошла за билетами на «Золушку». Взяли на три часа и сходили. Кино очень интересное. Я кое-что скажу. Трубач лежит на балконе, то есть, на перилах балкона, и трубит. А потом орет: «Приходите на бал. Мы живем в сказочном королевстве, и на балу обязательно случится чудо!» А в лесу Золушкин отец рубит дрова. (Здесь я пока писать не буду. Начну с бала.) Она приехала и говорит королю: «У вас порвался воротник». А он ка-ак заорет: «Почему мне не доложили? (Снимает и бросает корону.) Я больше не король! Уйду в монастырь (снимает и бросает на пол парик). Раз вам такой король не нужен, уйду, и всё». Всё, больше писать не буду. Напишу еще завтра.

26 марта

(Последующее написано крупно, как в прописях, и обведено в рамку.)

В 1918 году бушевали в нашей стране…

(и красным карандашом наискосок)

Вихри враждебные.

(Ниже нарисован красный флаг с надписью «За Власть Советов» через «ять» и красная звезда с серпом и молотом посередине.)

Слова Дзержинского: «Помни, незаменимой может быть только наша партия».

В нашем кино идут «Вихри враждебные»! Я ходила смотреть. Замечательная картина! По порядку, конечно, я писать не буду. К Дз. привели буржуя. Он не хотел говорить, что он убийца и главарь буржуев. Там всё приводили, и наконец один на него сказал. Всех увели, а Дз. и говорит: «Мое мнение – расстрел, и всё». А он ка-ак заорет: «Любое наказание (летит на пол) – только не расстрел! Любое наказание, но только не расстрел!» Вообще все кончилось хорошо, если не считать, что Веру убил шпион.

27 марта

Мы ходили на слет! Было очень интересно, особенно постановка «Кошкин дом». Конечно, не так, как в книге. Но очень интересно. Роль Кошки играла Ноэми или Нелька, но, конечно, это одно и то же имя.