Текст книги "Бенджамин Франклин. Биография"

Свободомыслие Франклина лишило спокойствия его семью. Когда его родители написали о своих опасениях касаемо его «ложных представлений», Франклин ответил им письмом, в котором детально излагался религиозный подход, основанный на толерантности и практицизме, который и будет сопутствовать ему в жизни. Он писал, что со стороны любого человека глупо настаивать, что «все принципы, которых он придерживается, правдивы, а те, которые он отрицает, – ложны». То же можно было сказать о системах взглядов, присущих разным религиям. Их, говорил молодой прагматик, нужно оценивать по степени полезности: «Я думаю, нужно судить по их влиянию и последствиям; и если человек не имеет никаких воззрений, уменьшающих его добродетель или порочащих его, можно заключить, что среди них нет опасных. Надеюсь, что именно так обстоят дела со мной». Ему не было дела до богословских разграничений, которые так беспокоили его мать. «Я думаю, живая вера всегда страдала, если догма признавалась выше добродетели. Библия гласит, что в последний день нас будут судить не по тому, что мы думали, а по тому, что мы делали… по деяниям, совершенным ради ближнего. Так написано в двадцать шестой главе Евангелия от Матфея». Его родители, более сведущие в тексте Библии, должно быть, поймали его на том, что имелась в виду двадцать пятая глава. Однако в итоге они перестали тревожиться о его еретических наклонностях{106}106
  БФ к Джозайе и Авии Франклин, 13 апреля 1738 года. Когда его любимая сестра Джейн также выразила свои опасения по поводу того, что он предпочитает добродетели молитве, он предложил похожие объяснения и заверения. «Я настолько не представляю себе, как можно не почитать Бога, что сочинил и написал целую книгу о ревностном служении для личного пользования, – говорил он, после чего призывал к веротерпимости: – Есть некоторые моменты в ваших новоанглийских доктринах и церковных службах, с которыми я не согласен, но я не стал их за это осуждать… И только прошу вас учесть вышеописанное и по отношению ко мне». БФ к ДМ, 28 июля 1743 года.


[Закрыть].

Проект морального усовершенствования

Представление о Франклине среди как его поклонников, так и недоброжелателей во многом основывалось на восприятии включенного в автобиографию известного проекта, который он назвал «моральным усовершенствованием». Этот довольно странный порыв – последовательное упражнение в ряде добродетелей – кажется сейчас таким искренним и оригинальным, что невозможно не восхищаться им или не высмеивать его. Как позже с улыбкой заметил романист Д. Г. Лоуренс, «он создал список добродетелей, которые сам же дрессировал, будто серую верховую лошадь на ипподроме».

Важно взять на заметку насмешку и самоиронию в его шутливых воспоминаниях, написанных, когда ему исполнилось семьдесят девять лет. С некоторой насмешкой он назвал их «описанием смелого и трудноисполнимого проекта достижения морального совершенства». Повествованию присущ оттенок иронии-над-младшим-собой, который прочитывается в коротких забавных историях, которые он написал во Франции в то самое время, когда работал над этой частью автобиографии. Следует также заметить, что в молодости он стремился выполнить свою программу по моральному совершенствованию с подкупающей искренностью, и, кажется, даже став пожилым, по-прежнему гордился ее ценностью.

Франклин начал свои поиски приблизительно на том этапе, когда прекратил наносить бесполезные визиты на пресвитерианские мессы и начал формулировать собственные религиозные убеждения. Это предприятие носило свойственный ему практический характер. Здесь не содержалось никакого абстрактного философствования или отсылок к религиозным доктринам. Как Франклин позже с гордостью отметил, он не только убеждал людей становиться добродетельным: это было настоящее практическое руководство, подсказывающее, как достичь этой цели. Вначале он сочинил список из двенадцати добродетелей, которые он считал необходимыми, затем к каждой добавил краткое определение:

Воздержание: есть не до пресыщения; пить не до опьянения.

Молчание: говорить только то, что будет полезно другим людям или вам самим; избегать пустых разговоров.

Порядок: каждой вещи свое место; каждому делу свое время.

Решительность: иметь решимость делать то, что должно; без промедлений делать то, что решено.

Бережливость: тратить средства только чтобы принести пользу другим или себе (то есть не тратить впустую).

Трудолюбие: не терять времени даром; всегда заниматься чем-то полезным; избавиться от ненужных дел.

Искренность: не прибегать к оскорбительной лжи; держать мысли чистыми и справедливыми, так же обращаться со словами.

Справедливость: не делать никому зла, не допускать несправедливости и не пренебрегать добрыми делами, которые числятся среди обязанностей.

Умеренность: избегать крайностей; сдерживать чувство обиды, насколько возможно.

Чистота: не допускать нечистоты тела, одежды или жилища.

Спокойствие: не волноваться по пустякам, а также из-за обычных или неизбежных событий.

Целомудрие: предаваться любви, только чтобы сохранять здоровье и продолжать род, никогда не делать этого от скуки, слабости, в ущерб самому себе или благополучию и репутации другого.

Друг Франклина, квакер, любезно проинформировал его о том, что он кое-что упустил: его часто обвиняли в гордыне, сказал этот друг, ссылаясь на множество примеров в «заносчивости и высокомерии». Поэтому Франклин в качестве тринадцатой добродетели добавил в список смирение: «Подражайте Иисусу и Сократу»{107}107
  Autobiography 94–105, 49; Д. Г. Лоуренс, «Бенджамин Франклин» (Benjamin Franklin) в «Исследованиях классической литературы Америки» (Studies in Classic American Literature. New York: Viking, 1923, 10–16), см. на xroads.virginia.edu/~HYPER/LAWRENCE/dhlch02.htm.


[Закрыть].

Описания, такие как, например, крайне мягкая характеристика целомудрия, поучительны. Таким был весь проект. Помимо этого, благодаря страстному стремлению к самосовершенствованию через добрые дела он был также чарующе американским.

Франклин заострил внимание на тех чертах характера, которые могли помочь ему преуспеть в этом мире, а не на тех, которые прославили бы его в дальнейшем. «Франклин воспевал типичную группу буржуазных добродетелей, – пишет социальный теоретик Дэвид Брукс. – Это не героические добродетели. Они не воспламеняют воображение и не возбуждают страсти, подобные аристократическому чувству чести. Эти добродетели не особенно духовны. Но они носят практический характер и пропитаны демократическим настроением».

Также группа добродетелей, как указывал Эдмунд Морган и другие, выделена несколько эгоистично. К примеру, в нее не попали доброжелательство или милосердие. Однако нужно помнить, что для молодого торговца это являлось планом самоусовершенствования, а не развернутым списком моральных качеств. Доброжелательство было и останется для него мотивирующим идеалом, а милосердие, как утверждает Морган, «на самом деле являлось ведущим принципом в жизни Франклина». Основной принцип его морально-этических устоев, как он неоднократно заявлял, был таков: «Самые угодные Богу дела – это добрые деяния ради людей»{108}108
  Рэнди Коэн, «Наилучшие пожелания» (Best Wishes), в New York Times Magazine за 30 июня 2002 года; Дэвид Брукс, Bobos in Paradise (New York: Simon & Schuster, 2000, 64); Morgan Franklin 23; Autobiography 104.


[Закрыть].

Овладеть всеми этими тринадцатью добродетелями одновременно оказалось «задачей более сложной, чем я предполагал», – вспоминал Франклин. Проблема заключалась в том, что «в то время как все мое внимание было приковано к исправлению одного недостатка, другой часто мог застать врасплох». Поэтому он решил разрешить этот вопрос, как взрослый человек, которому «предстоит прополоть сад, но он не пытается искоренить все сорняки одновременно, ведь это превысило бы его возможности и силы. Вместо этого он работает над каждой грядкой в отдельности».

На страницах маленькой записной книжки Франклин создал таблицу с семью красными столбцами для дней недели и тринадцатью горизонтальными линиями, в которых отметил добродетели. Несоблюдения отмечались черными точками. В первую неделю он сосредоточился на воздержании, стараясь заботиться только об этом и не беспокоиться об остальных. После укрепления этой добродетели мог обратить внимание на следующую, надеясь, что предыдущий пункт станет соблюдаться по инерции. В течение года он четырежды должен был пройтись по тринадцатинедельному циклу.

«Я был удивлен, обнаружив, насколько во мне больше недостатков, чем я ожидал», – иронично заметил Франклин. Его записная книжка испещрена дырами из-за отметок, которые он стирал, чтобы снова использовать страницы. Поэтому впоследствии стал вести таблицы на дощечках из слоновой кости – так отметки стирались намного проще.

Самое большое затруднение возникло с добродетелью порядка. Франклин, зная о своей неряшливости, в конце концов решил, что так занят и обладает настолько хорошей памятью, что ему не нужно стремиться к порядку. Он сравнивал себя с торопыгой, который приходит заточить топор, но спустя какое-то время теряет терпение и объявляет: «Я полагаю, затупившийся топор мне нравится больше». Вдобавок, как вспоминал он, веселясь, обнаружилось еще одно удобное и разумное объяснение: «Нечто похожее на голос разума временами подсказывало мне, что такая крайняя щепетильность, которой я добивался от себя, могла показаться щеголяньем положительными качествами. Если бы об этом стало известно, я предстал бы в нелепом свете; ведь самый идеальный характер мог восприниматься предвзято в случае зависти или ненависти».

Со смирением также возникли сложности. «Не могу похвастаться большим успехом в подлинном достижении этой добродетели, но я доволен своими успехами в подражании ей», – писал он, вторя тому, что сказал о демонстрации трудолюбия, когда перевозил в телеге бумаги по улицам Филадельфии. «Возможно, из всех наших природных страстей сложнее всего подчинить гордыню; скрывайте ее, боритесь с ней, свалите ее с ног, душите ее, умерщвляйте, как угодно вашей душе, – она все равно останется жива и будет то и дело выглядывать наружу и демонстрировать себя». Сражение с гордыней увлекало и забавляло его всю оставшуюся жизнь. «Вы, вероятно, часто увидите следы гордыни в этой истории. Поскольку даже если бы я мог представить себе, будто полностью преодолел ее, скорее всего возгордился бы своей скромностью».

И действительно, он всегда будет с некоторой гордостью говорить о своем проекте морального усовершенствования. Пятьдесят лет спустя, флиртуя с дамами во Франции, он вытащит на свет доски из слоновой кости и станет красоваться своими добродетелями, да так, что одного из его французских друзей осчастливит одно лишь прикосновение к «этому драгоценному буклету»{109}109
  Autobiography 94–105, 49; Sappenfield Private 187–188; Lopez 24; Lopez, Cher 277. Французским другом был ученый Пьер-Жорж Кабанис, полное собрание сочинений (Complete Works. Paris: Bossange frères, 1825), 2:348.


[Закрыть].

Идеалы эпохи Просвещения

План по достижению добродетелей в сочетании с религиозными взглядами, которые Франклин сформулировал в то же время, заложили фундамент его пожизненных убеждений. Они основывались на практическом гуманизме и вере в благоволящего, но далекого Бога, лучшее служение которому заключалось в доброжелательности к ближним. Идеи Франклина так никогда и не созрели до того, чтобы стать глубокой этической или религиозной системой. Он сконцентрировался скорее на понимании добродетели, а не на милости Господней, а его убеждения основывались больше на идее полезности, чем на религиозности.

В его взглядах оставались некоторые пережитки пуританского воспитания (склонность к экономии, отсутствие притворства, вера в то, что Бог ценит трудолюбивых). Но он отделил эти идеи от пуританских верований, связанных со спасением избранных, а также от других убеждений, которые не считал полезными для улучшения поведения человека в миру. Его жизнь, как отметил ученый из Йельского университета А. Уитни Гризвольд, показывает, «чего можно достичь, отделив пуританские традиции от пуританских верований».

Он также был намного менее ограниченным во взглядах, чем Коттон Мэзер или другие пуритане. И в самом деле, Франклин подшучивал над профессиями, связанными с верой, но приносившими мало пользы в светской жизни. Как пишет А. Оуэн Элдриж, «пуритане были известны постоянным самокопанием, волнениями о грехах, подлинных или мнимых, и мучениями относительно неопределенности спасения. У Франклина вы не найдете подобного анализа. Можно тщательно изучить его работу от первой до последней страницы – и вы не обнаружите ни единого признака религиозной тревоги»{110}110
  Коттон Мэзер, «Два кратких дискурса» (Two Brief Discourses), 1701; А. Уитни Гризволд, «Двое пуритан о преуспевании» (Two Puritans on Prosperity), 1934, в стендфордской версии, 42; Campbell 99, 166–174; Зифф, «Пуританство в Америке» (Puritanism in America), 218; Элдридж, «Мнимое пуританство Бенджамина Франклина» (The Alleged Puritanism of Benjamin Franklin) в работе Лимея «Переоценка» (Reappraising), 370; Lopez, Private 104. Перри Миллер пишет: «Это дитя пуританства в Новой Англии просто свалило за борт все теологические предубеждения; но он ни в коей мере не отступил от пуританства в том, что касалось его дел», см. «Бен Франклин, Джонатан Эдвардс» (Ben Franklin, Jonathan Edwards) в работе «Самые значимые писатели Америки» (Major Writers of America. New York: Harcourt Brace, 1962, 86). См. прим. 100 для изучения истоков деизма и эпохи Просвещения.


[Закрыть].

Аналогично он не видел смысла в сентиментальной природе романтической эпохи с ее акцентом на эмоциональность и вдохновение. Романтизм начал свое шествие вначале по Европе, а затем по Америке во второй половине жизни Франклина. В результате его будут критиковать такие представители романтизма, как Китс, Карлейль, Эмерсон, Торо, По и Мелвилл{111}111
  См. главу 18 для более подробного описания взглядов Франклина на эпоху романтизма.


[Закрыть].

Вместо этого Франклин идеально соответствует образу Просветителя, действующего в век Разума, – и в этой области он действительно стал первым великим представителем Америки. Движение Просвещения, возникшее в Европе в конце XVII века, характеризовалось акцентом на разум и обозримый опыт, недоверием к религиозным догмам и традиционным источникам, а также оптимизмом относительно образования и прогресса. К этому перечню Франклин добавил элементы собственного практицизма. Он был способен (как подметили романист Джон Апдайк и историк Генри Стил Коммаджер наряду со многими другими авторами) ценить активность, присущую пуританской вере, и отделять ее от жесткой догмы таким образом, чтобы она могла процветать в атмосфере просветительского свободомыслия{112}112
  Джон Апдайк, Many Bens в The New Yorker за 22 февраля 1988 года, 115; Генри Стил Коммаджер, «Американский ум» (The American Mind. New Haven: Yale University Press, 1950, 26).


[Закрыть].

В трудах, посвященных религии, созданных на протяжении последующих пяти десятков лет, Франклин редко демонстрировал горячность. Так было по большей части из-за того, что он ощущал тщетность борьбы с теологическими доктринами, по которым у него не было эмпирических данных и, таким образом, не имелось рационального основания для формулировки определенного мнения. Вместо этого ему предстояло поймать удары молнии, упавшие с райских высот, с помощью воздушного змея и тщательно изучить их.

Таким образом, он оказался проповедником толерантности. Он чувствовал, что обилие богословских споров вызывает брожение в обществе, а попытка удостовериться в божественных фактах все равно остается за пределами возможностей смертного человека. Он также не считал подобные занятия общественно полезными. Цель религии в том, чтобы сделать людей лучше и улучшить общество, и любое вероисповедание или убеждение, которое этому способствовало, было ему по душе. Описывая в автобиографии свой проект по моральному усовершенствованию, он заметил: «В нем не было следа отличительных убеждений, принадлежащих конкретному вероисповеданию. Я намеренно их избегал, поскольку совершенно убежден в полезности и превосходстве собственного метода, а также в том, что он может оказаться полезен людям любого вероисповедания. Я собирался рано или поздно опубликовать его. Излагая свой метод, я бы не публиковал ничего, что могло бы создать предрассудки против человека или вероисповедания».

Эта простота в убеждениях Франклина должна была повлечь за собой насмешки над ним со стороны снобов и несоответствие канонам основательной философской системы. Альберт Смит, который в XIX веке собрал все выпуски газеты Франклина, объявил: «Его система взглядов никогда не выходила за рамки скромных сентенций, построенных на мирском благоразумии». Но Франклин и сам признавал, что его религиозные и этические взгляды не основывались на глубоком анализе метафизических размышлений. Вот что он заявил своему другу на более позднем этапе жизни: «Огромная доля неопределенности, которую я обнаружил в метафизических рассуждениях, вызвала во мне отвращение, и я бросил подобного рода чтение и учение, которое другим кажется удовлетворительным».

Более удовлетворительной, чем метафизика, или поэзия, или экзальтированные романтические тенденции, была способность смотреть на происходящее с прагматичной и практической точки зрения. Имелись ли благотворные результаты? Для него существовала связь между гражданской и религиозной добродетелью, между служением ближним и славлением Бога. Ему не было стыдно за простоту своих взглядов. Он объяснял эту позицию в ласковом письме к жене: «Бог очень добр к нам. Давай же… выкажем Ему свою благодарность, продолжая делать добрые дела ближним»{113}113
  Самый весомый аргумент в пользу того, что Франклин был типичным образцом эпохи Просвещения, представлен в мастерском эссе «Дневник американской биографии» (Dictionary of American Biography. New York: Scribner’s, 1933), написанном Карлом Бекером, в котором он назвал Франклина «истинным ребенком эпохи Просвещения, который принадлежал не школе Руссо, а школе Дефо и Поупа, Свифта, Фонтенеля, Монтескье и Вольтера. Он говорил на их языке, хоть и с простонародным оттенком… Он безоговорочно принимал все характерные идеи [Просвещения]: его здоровый, просветленный скептицизм; его любовь к свободе и родству душ; его увлеченность миром, доступным рассудку; его глубокая вера в здравый рассудок и действенность Разума в разрешении человеческих проблем и умножении благосостояния людей». См. также работу Стюарта Шермана «Франклин и эпоха Просвещения» (Franklin and the Age of Enlightenment), изданную в Стэнфорде.


[Закрыть].

Бедный Ричард и путь к богатству

Публикация «Альманаха Бедного Ричарда», которую Франклин предпринял в конце 1732 года, преследовала две цели, имевшие отношение к его философии блага-через-добрые-дела: зарабатывание денег и популяризация добродетели. За двадцать пять лет, пока выходил альманах, он превратился в образец американского юмора. Вымышленный Бедный Ричард Сондерс и его ворчливая жена Бриджит (как и их предшественники Сайленс Дугуд, Энтони Афтервит и Элис Аддертанг) помогли определить будущую доминирующую традицию в американском народном юморе: наивная насмешливость и простая мудрость непритязательных персонажей, которые кажутся чарующе невинными, но на самом деле готовы высмеять претензии элиты и глупость повседневной жизни. Бедный Ричард и другие персонажи, подобные ему, «создают впечатление обезоруживающе простых ребят, которые лучше других разбираются в сути забавных явлений, – отмечает историк Алан Тейлор. – Длинная череда юмористов, от Дэйви Крокетта и Марка Твена до Гаррисона Кейллора, будут работать с прототипами, созданными Франклином»{114}114
  Autobiography 139; Альберт Смит «Американская литература» (American Literature. Philadelphia: Eldredge, 1889, 20); БФ к ДФ, 4 июня 1765 года. Для дополнительного ознакомления с недовольством метафизикой см. БФ к Томасу Хопкинсону, 16 октября 1746 года. Для более полной оценки религиозных и моральных взглядов Франклина см. заключительную главу этой книги. Идеи для нее собраны из следующих ресурсов: Campbell 25, 34–36, 137, 165, 169–172, 286; Чарльз Ангофф, «История литературы американского народа» (Literary History of the American People. New York: Knopf, 1931, 295–310); Ван Вик Брукс, «Совершеннолетие Америки» (America’s Coming of Age. Garden City, N. Y.: Anchor, 1934, 3–7); Lopez, Private 26; Алан Тейлор «На благо мистера Змея» (For the Benefit of Mr. Kite), The New Republic, за 19 марта 2001 года, 39; Вернон Паррингтон, «Основные течения американской мысли» (Main Currents in American Thought. New York: Harcourt, 1930), 1:178; Дэвид Брукс, Our Founding Yuppie в The Weekly Standard за 23 октября 2000 года, 31. «Учитывая всю наивную простоту, трудно себе представить, что это стоит исследовать как философию, – пишет Герберт Шнайдер, – однако с точки зрения моральных правил и принципов искусства добродетели здесь присутствуют ясность и взгляды, которые требуют к себе уважения». Герберт Шнайдер, «Пуританский ум» (The Puritan Mind. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1958, 246).


[Закрыть].

Для молодого печатника выпуски альманаха оказались приятным источником ежегодных доходов: продажи превышали даже продажи Библии (потому как их нужно было покупать ежегодно). Шесть альманахов вышли в Филадельфии, два из них напечатал сам Франклин – альманахи Томаса Годфри и Джона Джермана. Однако после того как его отношения с Годфри испортились из-за сватания и после того как Джерман ушел от него к его сопернику Эндрю Брэдфорду, Франклин обнаружил, что к осени 1732 года у него не осталось альманаха, финансово помогающего в печатном деле.

И тогда он немедленно организовал собственный альманах, форматом и стилем походивший на другие и, в частности на альманах Титана Лидза, который издавал его вслед за своим отцом (в Филадельфии издание пользовалось огромной популярностью). Имя Бедный Ричард, основанное на игре слов[30]30
  По-английски «бедный» – poor, а первая часть имени Richard (rich) означает «богатый». Прим. ред.


[Закрыть], ассоциировалось с «Альманахом Бедного Робина», который публиковал брат Франклина Джеймс. И Ричард Сондерс – настоящее имя писателя, проживавшего в Англии в конце XVII века{115}115
  Алан Тейлор, «На благо мистера Змея» (For the Benefit of Mr. Kite), 39.


[Закрыть].

Однако Франклин использовал кое-какой оригинальный прием. Он применил псевдоним для того, чтобы позволить себе развернуть длительную вражду со своим соперником Титаном Лидзом, держа ироническую дистанцию. Сначала он предсказал, а затем и выдумывал факт его смерти. В объявлении, опубликованном в «Пенсильванской газете», без ложной скоромности обещалось:

Опубликовано в 1733 году: Бедный Ричард: Альманах, содержащий сведения о лунных месяцах, затмениях, движении планет и их фазах, погоде, солнце, о восходе и заходе луны, приливах и т. д., в нем также есть множество приятных и забавных стихов, шуток и высказываний, пояснение мотивов автора, предсказание смерти его друга мистера Титана Лидза… Написанный Ричардом Сандерсом, филоматом[31]31
  С греческого – любитель наук. Прим. ред.


[Закрыть], напечатано и продано Б. Франклином по цене 3 шиллинга 6 пенсов за дюжину»{116}116
  «Альманах Бедного Ричарда», 1733–1758, написанный Франклином, в дополнение к этому рубрика «От редактора» в документах № 1, 280; Faÿ 159–173; Sappenfield 121–177; Brands 124–131. Помимо этого существовал настоящий Ричард Сандерс, который появляется в учетных книгах как покупатель Франклина. Van Doren 107.


[Закрыть].

Годы спустя Франклин будет вспоминать, что он считал свой альманах «аппаратом для насаждения просвещения среди простого люда» и поэтому заполнял его пословицами, которые «прививали трудолюбие и бережливость как инструменты для приобретения богатства добродетельным способом». В то же время у него также имелся и другой мотив, касаемо которого он был решительно настроен. Вымышленный автор оказался хорош тем, что появлялась возможность подтрунивать над собой и, шутя лишь отчасти, признавать от имени Бедного Ричарда, что деньги – его главный мотив. «Я мог бы попытаться завоевать популярность, объявив, что пишу альманахи только с одной целью – заботой об общественном благе. Но, поступив так, был бы неискренен, – так начинал первое предисловие Бедный Ричард. – Правда без прикрас в этом вопросе такова: я чрезмерно беден, а моя жена… грозилась неоднократно сжечь все мои книги и дребезжащие штуковины (так она называет мои инструменты), если я не извлеку из них финансовой выгоды для семьи»{117}117
  «Пенсильванская газета» за 28 декабря 1732 года.


[Закрыть].

Бедный Ричард далее предсказывал: «неминуемую смерть» своему сопернику Титану Лидзу, указывая точный день и час. Эту уловку он заимствовал у Джонатана Свифта. Лидз попался в ловушку и в 1734 году в своем собственном альманахе (созданном после даты предсказанной смерти) назвал Франклина «самодовольным писакой», который «выставил себя дураком и обманщиком». Франклин, обладавший собственным печатным станком, имел преимущество: он читал Лидза перед тем, как опубликовал собственный выпуск за 1734 год. В нем Бедный Ричард ответил, что клеветнический характер заявлений подтверждает, что подлинный Лидз и вправду мертв, а новый альманах – фальсификация, подстроенная кем-то другим. «Мистер Лидз был слишком хорошо воспитан для того, чтобы использовать кого-либо настолько непристойно и трусливо, и помимо этого его уважение и расположение ко мне были чрезвычайно велики».

В своем альманахе за 1735 год Франклин снова высмеял острые на язык ответы «покойного» соперника: «Титан Лидз при жизни никогда бы так со мной не поступил!» – и вдобавок поймал Лидза на словесном ляпе. Лидз объявил, что «неправдой» были якобы его собственные слова, предсказывающие, что он «будет жить вплоть до» указанной даты. Франклин резко и остроумно ответил ему, что если бы неправдой было то, что он дожил до указанной даты, тогда он должен, соответственно, быть «действительно усопшим и мертвым». «Каждому человеку, прочитавшему два последних альманаха, ясно как день, – издевался Бедный Ричард, – что ни один живой человек не станет и не сможет писать такие вещи»{118}118
  «Альманах Бедного Ричарда», 1733; Autobiography 107.


[Закрыть].

Даже после того как Лидз на самом деле умер в 1738 году, Франклин не смилостивился. Он напечатал письмо от лица призрака Лидза, в котором тот признавал, «что я действительно умер в указанное Вами время, с отклонением только в пять минут пятьдесят три секунды». После этого Франклин заставил призрака предсказать судьбу другого соперника Бедного Ричарда: Джон Джерман должен был обратиться в католицизм в следующем году. Франклин продолжал насмехаться над ним еще четырех года, даже после того, как получил контракт на издание альманаха Джермана. В конце концов расположение Джермана исчерпалось, и в 1743 году он снова передал дело Брэдфорду. «Читатель может ожидать, что я напишу ответ к Р. С-су под именем Б. Ф-на, доказывающего, что я не протестант», – писал он, прибавляя: из-за «этого остроумного спектакля [он] не извлечет выгоду из моего альманаха в этом году»{119}119
  «Альманах Бедного Ричарда», 1734, 1735; «Американский альманах» (American Almanack) Титана Лидза, 1734; Джонатан Свифт, «Предсказания на грядущий год Исаака Бикерстаффа, эсквайра» (Predictions for the Ensuing Year by Isaac Bickerstaff, esq.), 1708, см. на ftp://sailor.gutenberg.org/pub/gutenberg/etext97/bstaf10.txt. Текст Свифта был пародией на альманах Джона Партриджа; он предсказывал смерть Партриджа, а затем вступил в долгую перепалку, подобную той, которую Франклин завязал с Лидзом.


[Закрыть].

Франклин забавлялся, скрываясь за маской Бедного Ричарда, но также временами получал удовольствие, создавая прорехи в этой маске. В 1736 году заставил Бедного Ричарда отрицать слухи о том, что тот явился плодом художественного вымысла. Он не собирался этого признавать и заявил, «что отреагировал бы на любое настолько необоснованное заявление, если бы при этом меня не останавливало опасение за издателя, которому мои враги с радостью припишут мои произведения и которому, как мне кажется, настолько же не хочется приписывать себе авторство за мое детище, как и мне потерять его». На следующий год Бедный Ричард обвинил своего печатника (Франклина) в том, что он намеренно допустил некоторые ошибки в прогнозах погоды, сдвинув их таким образом, чтобы подгадать с предсказаниями на время праздников. А в 1739 году он сокрушался, что печатник мог прикарманить прибыль, но тут же добавлял: «Я не держу на него зла; я очень считаюсь с этим человеком».

Ричард и Бриджит Сондерс действительно во многих отношениях отражали образ мышления Бенджамина и Деборы Франклинов. В альманах на 1738 год Бриджит, придуманная Франклином, написала предисловие. Это случилось вскоре после того, как Дебора Франклин купила мужу фарфоровую чашку, и в то время, когда в своей газете Франклин высмеивал претензии жен, проникшихся страстью к роскошным чайным церемониям. Бриджит Сондерс сообщила читателям, что прочитала написанное ее мужем предисловие, обнаружила, что тот «отпускал некоторые старые шуточки в мой адрес», и выбросила их из текста. «Разве не может быть у меня двух-трех недостатков так, чтобы вся страна не наблюдала их в печати! Всем уже известно, во-первых, что я заносчива, во-вторых, что криклива и что у меня новая нижняя юбка и уйма подобных вещей. А теперь – поистине! Весь мир должен знать, что жена Бедного Дика в последнее время пристрастилась время от времени попивать чай». Чтобы не упустить связи с Франклином, она указала, что чай был «подарком от печатника»{120}120
  «Альманах Бедного Ричарда», 1736, 1738, 1739. См. также стихи «Бриджит Сондерс, моей герцогини» о ленивых мужчинах, написанные в 1734 году («Наш всепрощающий Бог может всегда выручать его / Только вот горе для той, ставшей женой опечаленной»), которые Бедный Ричард печатает в качестве ответа на свои собственные стихи 1733 года о ленивых женщинах.


[Закрыть].

Ежегодные занятные предисловия Бедного Ричарда, увы, так никогда и не стали столь же знаменитыми, как афоризмы и изречения, которые Франклин в скобках приписывал повсюду в тексте ежегодно выпускаемых альманахов. Среди них самыми известными были слова: «Рано ложиться и рано вставать – вот что делает человека здоровым, богатым и умным». Франклина позабавило бы, узнай он, как исправно цитировали эту фразу последующие адепты самосовершенствования. И еще больше он позабавился бы, послушав юмористов, высмеивающих этих людей. В скетче с ироничным названием «Покойный Бенджамин Франклин» Марк Твен замечал: «Разве найдется мальчик, который захочет быть здоровым, богатым и умным на таких условиях? Невозможно описать словами, сколько печалей принесло мне это изречение, когда родители, вооружившись им, ставили на мне опыты. Закономерным результатом является мое нынешнее расстройство здоровья, финансов и рассудка. Бывало, нет еще и девяти утра, а мои родители поднимают меня с постели, и это в столь раннем возрасте. Если бы только они дали мне отдохнуть, как того хотела природа, кем бы я мог оказаться сейчас? Не меньше, чем владельцем магазина, и, несомненно, всеми уважаемым человеком». Граучо Маркс также пошучивал на эту тему в своих мемуарах: «“Рано ложиться и рано вставать – вот что делает человека сами-знаете-каким”. Как много по этому поводу шумихи. Самые состоятельные люди, которых я знаю, любят долго спать по утрам и пошлют кого угодно к дьяволу, если их потревожат до трех часов дня… Невозможно представить, как Мэрилин Монро встает в шесть утра. По правде говоря, я и вовсе не представляю, как Мэрилин Монро просыпается, неважно в котором часу, что еще хуже»{121}121
  Марк Твен, «Покойный Бенджамин Франклин» (The Late Benjamin Franklin. The Galaxy, July 1870), см. на www.twainquotes.com/Galaxy/187007e.html; Граучо Маркс, «Граучо и я» (Groucho and Me. New York: Random House, 1959, 6).


[Закрыть].

Большинство высказываний Бедного Ричарда, по сути, не были полностью самобытными, как откровенно признавал и сам Франклин. В них «нашла отражение мудрость многих столетий и народов», говорил он в своей автобиографии, в заключительном выпуске отмечая: «Даже десятая доля мудрости не принадлежала мне». Так, похожая версия его высказывания «рано ложиться и рано вставать» появилась в коллекции английских поговорок на сто лет раньше{122}122
  Для исчерпывающего исследования происхождения высказывания «рано ложиться и рано вставать» см. Вольфганга Миедера, «Рано ложиться и рано вставать» (Early to Bed and Early to Rise) в веб-журнале De Proverbio на www.utas.edu.au/docs/flonta/DP,1,1,95/FRANKLIN.html. Bartlett’s Familiar Quotations (1882; Boston: Little, Brown, 2002) в тринадцатом издании (1955), предыдущие же версии фразу относят к Франклину, но также цитируют и пословицы Джона Кларка (1639); в последующих изданиях отсылка к Кларку упраздняется.


[Закрыть].

Талант Франклина заключался в умении изобретать немного новых афоризмов и совершенствовать множество старых, делая их более содержательными. Например, из старой английской поговорки: «Свежая рыба и новоприбывшие гости хорошо пахнут, пока не пройдет три дня», – Франклин сделал вот что: «Гости, как рыба, начинают дурно пахнуть спустя три дня». Подобным образом изречение «Закутанная кошка – плохой мышелов» превратилось в «Кот в перчатках мышь не поймает». Он взял старое высказывание «Многие удары валят большие дубы» и обострил в нем моральную сторону: «Малые удары валят большие дубы». Он также обострил «Трое надежно хранят секрет, только если двое из них отсутствуют» до «Трое надежно хранят секрет, если двое из них в могиле». А шотландское высказывание «внемлющая барышня и говорящая твердыня никогда не обретут хорошей репутации» он превратил в «ни крепость, ни девственность не продержатся долго после того, как вступят в переговоры»{123}123
  Самая подробная работа на тему происхождения изречений принадлежит Роберту Ньюкомбу. «Источники высказываний Бедного Ричарда, персонажа Бенджамина Франклина» (The Sources of Benjamin Franklin’s Sayings of Poor Richard), докторская диссертация, Университет Мэриленда, 1957. Также см.: документы № 1, 281–282; Van Doren 112–113; Wright 54; Фрэнсис Барбур, «Соответствие выражений в “Бедном Ричарде Франклина”» (A Concordance to the Sayings in Franklin’s Poor Richard. Detroit: Gale Research, 1974). Больше всего Франклин полагается на работы Джонатана Свифта, Джеймса Хауэелла «Поговорки» (Proverbs, 1659) и Томаса Фуллера «Гномология» (Gnomologia, 1732).


[Закрыть].

Даже несмотря на то что большинство афоризмов были привнесены извне, в них отражалось его мнение о том, что он считал полезным и понятным. Известны следующие самые лучшие афоризмы:

Дурак тот, кто делает врача своим наследником… Нужно есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть… Тот, кто ложится с собаками, встает с блохами… Там, где брак без любви, будет любовь без брака… Необходимость никогда не ведет к выгодным покупкам… На свете больше старых пьяниц, чем старых врачей… Лучшая проповедь – это добрый пример… Нет лучшего проповедника, нежели муравей, и при этом он ничего не говорит… Монета достоинством в один пенни наверняка помогает отложить два пенса… Когда колодец высыхает, мы понимаем, как важна вода… Спящая лиса птицу не поймает… Ключ, которым пользуются, всегда блестит, как новый… Кто живет надеждой, рискует умереть, пуская ветры (farting) [позже он написал «умереть голодным» (fasting), а ранняя версия могла иметь место из-за опечатки]… Усердие – мать удачи… Тот, кто гонится за двумя зайцами одновременно, не поймает первого и упустит второго… Ищите в других достоинства, а в себе – недостатки… Короли и медведи часто беспокоят своих стражей… Поспешишь – даром потеряешь время… Спеши не торопясь… Умножающий богатства, умножает заботу… Не бывает приобретений без усилий… Порок, зная о своем уродстве, скрывается под маской… Самые большие глупости состоят из слишком хитро закрученной мудрости… Любите своих врагов, потому что они расскажут вам о ваших недостатках… Ты настолько виновен в своих недостатках, насколько велико твое раздражение от упреков в них… Есть время для того, чтобы закрывать глаза, есть время – чтобы видеть… Гений без образования – как серебро в шахте… Никогда не существовало хороших ножей, сделанных из плохой стали… Половина правды зачастую огромная ложь… Бог помогает тем, кто помогает себе сам.

Альманах Франклина отличался, в частности, озорным остроумием. Когда в 1738 году, заканчивая составление выпуска, он написал в свою газету письмо, используя псевдоним Филомат, в нем он высмеивал своих соперников, давая им саркастичные советы, как нужно писать альманахи. Необходимый талант, говорил он, «это своего рода равновесие, при котором соблюдается золотая середина между скукой и абсурдом». Это так, поскольку «важные персоны воспринимаются простым народом как мудрецы». В дополнение автор «должен писать предложения и вкраплять намеки, которые ни он сам, ни кто-либо другой не поймет». В качестве примера он процитировал некоторые фразы, использованные Титаном Лидзом{124}124
  «Филомат» (БФ), «Таланты, требующиеся, чтобы стать писателем в альманахе» (Talents Requisite in an Almanac Writer) в «Пенсильванской газете» (Pa. Gazette) за 20 октября 1737 года. «Филомат» – это термин, который использовался для обозначения автора в альманахе.


[Закрыть].

В последнем выпуске, завершенном по пути в Англию в 1757 году, Франклин подведет итог вымышленной речью старика по имени отец Абрахам, который связывает воедино все изречения Бедного Ричарда, касающиеся необходимости быть экономным и добродетельным. Однако насмешливый тон Франклина даже тогда остался неизменным. Бедный Ричард, стоящий в задних рядах толпы, пишет в конце: «Люди выслушали все и, одобрив научения, незамедлительно повели себя прямо противоположным образом»{125}125
  «Улучшенный Бедный Ричард», 1758.


[Закрыть].

Все это подарило Бедному Ричарду успех, а его создателя сделало богатым. Альманах ежегодно продавался десятитысячными тиражами, обогнав соперников в Филадельфии. Джон Питер Зенгер, чей знаменитый судебный процесс освещался в газете Франклина, купил триста шестьдесят за год. Вдова Джеймса продавала около восьмисот в год. Речь отца Абрахама, в которой собраны высказывания Бедного Ричарда, была опубликована под заглавием «Путь к изобилию» и стала самой знаменитой книгой, изданной в колониальной Америке. В течение сорока лет она пережила сто сорок пять изданий на семи языках. Французский вариант был озаглавлен La Science du Bonhomme Richard. К настоящему времени эта книга прошла через более чем тысячу триста изданий.