Текст книги "Формы и содержание. О любви, о времени, о творческих людях. Проза, эссе, афоризмы"

Развратник-утопист
Можно ли поймать жизнь сачком теорий?

Я познакомился с Сашей на семинаре известного антиглобалиста Александра Бузгалина. Я был там как журналист. Он – как адепт. Было ему лет 28. Он летал по залу с какой-то книжкой, как миссионер-протестант – с Библией.

– Бузгалин – социалист, а я вот – индивидуалист-анархист, – изрёк он, живописно извиваясь. – Вот, смотри!

Он протянул мне свою книженцию. Это был немецкий философ 19-го века Макс Штирнер, «Единственный и его собственность».

– А, понимаешь, я вот живу… по Штирнеру, чисто по Штирнеру, – сказал он, странно подёргивая рукой и нервически подмигивая. – Я последовательный эгоист. На том стою!

Через месяц я встретился с Сашей в Клубе имени Джерри Рубина – цитадели московских чудиков-леваков. Я не левый, просто люблю иногда посмотреть на необычных людей. Он пришёл туда в январе, по сугробам, в сандалетах на босу ногу. Теперь он заговорил по-другому:

– Я всем пресыщен, я видел в жизни всё, и я хочу умереть. Ты читал «Бесы» Достоевского? Мой любимый персонаж – Кириллов. Ну, помнишь? Который совершил философское самоубийство. Вот настоящий человек!.. Вот бы все как он!.. Да, да! – он дрожал и как-то даже пританцовывал. – Его выстрел прогремел на всю Вселенную, он разрушил мироздание, он даже Бога в себе убил!.. Вот это система, это мысль!..

– И что же, ты теперь тоже хочешь застрелиться? – спросил я.

– Нет. Повеситься! – воскликнул он убежденно. – Петля, только петля! Я за мир, я против кровопролития. Сегодня же куплю детское мыло. Или нет, лучше хвойное.

– Дегтярное, дегтярное бери, – заботливо посоветовал я. – Оно полезное.

– Но напоследок я оставлю завещание для человечества. Я запрусь в сортире и надиктую его на диктофон. Мой голос услышит весь мир, голос истины! Только мы с Кирилловым знаем, что смысл жизни – это смерть.

Когда я в очередной раз ему позвонил, он долго не подходил к телефону, и я решил, что он повесился. Но не тут-то было.

– Я теперь живу по Райху, чисто по Райху! – кричал он в трубку в фееричном экстазе. – Все люди – порнобратья! Весь мир должен превратиться в гигантскую секс-коммуну!..

Начал он с собственной квартиры. Через его вертеп прошло множество интереснейших людей. Как-то: 40-летняя горбунья; девушка, бежавшая из израильской армии; романтичная Дюймовочка; и, конечно же, интеллигентная пенсионерка-экскурсоводша.

– Пусть дом мой домом траха наречётся! – гордо заявил он, взобравшись на табурет.

На оргиях горбунья была ненасытна, дезертирка – опять норовила откосить, Дюймовчка краснела, но рычала, а экскурсоводша читала лекции о музеях Кремля и историческом величии России.

– Я уеду из этой ужасной России, здесь нету свободы секса! – кричал он верхом на экскурсоводше, протягивая руки к горбунье.

– Вильгельм Райх – великий философ! А я – фрейдомарксист! Люди должны жить сообща и лихорадочно беспорядочно заниматься любовью с редкими перерывами на обед! – учил он своих адептов на теоретических занятиях.

– А по нужде? – робко спросила нежная Дюймовочка.

– Можно, – строго ответил он. – Но – нечасто и недолго. Нельзя отвлекаться от призвания!..

Он хотел, чтобы все приезжали к нему на сношения по первому требованию, по малейшему намёку на зов. Чтобы все – все! – ощущали себя членами секс-коммуны.

– Вы должны быть интеллигентными людьми, а не каким-то рабочим быдлом!.. – поучал их он.

При этом сам был из семьи махровых пролетариев – мать-маляр и отец-сантехник. Да и сам работал на колбасном заводе. Это не мешало ему расхаживать в квадратной шапочке химика-академика. Уж не сдёрнул ли он её с Менделеева, зажав его в тёмном уголке?..

– Я такой фрейдист, что даже с мамой родной наедине теперь остаться боюсь, – признавался он мне по секрету.

– Эдипов комплекс? – поднял бровь я.

– Он, родимый… Совсем заел.

Как-то раз я привёл к нему домой свою знакомую из Клуба имени Джерри Рубина.

– Ты куришь? – с порога спросил ее он.

– Да, – недоуменно ответила она.

– Ты перестанешь курить! – выпалил ты.

Она выпучила глаза.

– Ты обретешь новый смысл жизни! – продолжал ты.

– И какой же?

– А вот какой! – И ты изложил ей свои идейки, что все должны спать со всеми.

Она терпеливо слушала, а потом не выдержала:

– А к чему всё это? А зачем? А если человек мне не нравится? А если мне не хочется?

– Не может не нравиться! Не может не хотеться! Ты не понимаешь сути! Ты не свободна! – проповедовал он.

– Но ведь можно и без всяких теорий сексом заниматься, – пожала плечами она. – Неужели никогда в голову такое не приходило?

– Она – сексуальная контрреволюционерка! – возопил он. – Увози ее отсюда на свалку истории!..

Как-то раз он говорил со мной по телефону. Через какое-то время он заявил:

– Ну ладно, я получил удовольствие от общения. Я пресыщен. Пока!

В прошлом он был талантливым футболистом. Как-то раз он вышел с вратарём один на один, но кто-то сбил его с ног и, думая, что бьёт по мячу, врезал ему бутсой по челюсти. В итоге мяч улетел в аут, зато зубы – прямо в девятку. Вратарь плакал, публика была в восторге. Кто-то закричал:

– Шайбу!

И вот теперь, обаятельно улыбаясь остатками зубов, он смело призывает человечество к разнузданным оргиям, но боится сходить к зубному.

– У меня дома построен коммунизм, – хвастается он. – Я встаю в два часа дня. Ем конфету, роняю фантик и не подбираю его, потому что я – свободный человек!..

Однажды Сашин друг решил «сделать его человеком» и пристроил в какую-то контору менеджером. В первый же день он прочёл своему начальнику лекцию об эксплуатации человека человеком и загнивании капитализма. Его выперли под зад в тот же день.

– Идиот в ку-бе, В КУ-БЕ!! – бушевал его друг.

Он жрёт рисовую кашу, фанатично черпая ее прямо из общей кастрюли миниатюрным половничком, какие бывают только у нянечек в детском саду, ибо желудок ребёнка меньше напёрстка. Но жрёт смачно, с аппетитом. Если китайские крестьяне под мудрым руководством Компартии жили на плошку риса в день, то он, как последователь Райха, – на кастрюлю.

Как-то раз он публично проповедовал свою методику мастурбации солидной, основательной стриптизёрше средних лет.

– О да, это я умею, умею, я так и делаю! – с готовностью откликнулась она.

Он нашёл родственную душу.

– Я вас всех, всех научу правильно самоудовлетворяться! – кричал он, подпрыгивая от восторга. – Все у меня кончеными будете!..

Сначала с ним жила жутковатая пенсионерка, но потом нашла себе жутковатого пенсионера и ушла к нему. Потом он делил кров с израильской дезертиркой. Но потом к ней приехал дезертир, и она, как всегда, слиняла, чтобы жить с ним отдельно. Он был в бешенстве:

– Ну как вы не понимаете? Ведь Райх же писал!.. Вы что, в школе не учились? Вы должны быть выше этих мещанских условностей!

Но экскурсоводша нашла себе экскурсовода, горбунья – горбуна, а Дюймовочка – Дюйма. Природа взяла своё. Природа никогда не читала ни Маркса, ни Райха, ни Коллонтай – «Дорогу крылатому Эросу!», ни Мора, Компанеллу…

Он пытается поймать реальность сачком своих теорий. Но жизнь, эта лимонница-шоколадница, неизменно выпархивает на свободу. Он злится, а она лишь смеётся.

– Прекрати ловить жизнь, не стремись ее пришпилить, – говорю ему я в порыве откровенности. – Просто играй с ней, и она – полюбит тебя.

Все люди немного с приветом
Как работа влияет на психику врачей и других специалистов

Моя одноклассница Аня все 10 школьных лет был девочкой не просто тихой, а до озверения правильной и дико послушной. Она не просто хорошо училась; она была медалисткой. Она была архетипом и символом всех высших добродетелей. Потом она выучилась на врача и пошла работать в детскую реанимацию. Ее школьная подружка Алина спросила ее:

– Ну как дела, Аня? Как пациенты?

Тяжело вздохнув, Аня смачно сплюнула и выпалила:

– Да мрут, сволочи, как мухи!

Как говорили античные философы, «занятия накладывают отпечаток на характер».

Трансформация психики у врачей начинается еще в вузе. В коридорах медицинских университетов легко можно встретить студентку, деловито несущую на подносе… член. А что, полезное наглядное пособие для изучения половой системы мужчины. Чего не сделаешь для науки и человечества!..

Как-то раз преподавательница в начале занятия, посвящённого как раз этой теме, сочувственно спросила группу по поводу препаратов:

– А вам что, членов не досталось? Тогда я сейчас за своим схожу.

Стоит ли удивляться, что любые органы тела, включая и гениталии, врач воспринимает так же, как флорист – цветы, а музыкант – симфонии?

Мой троюродный брат Игнат, израильский патологоанатом, как-то раз приезжал в Москву. На родственной вечеринке он пил водку и часто выбегал курить на балкон. Я сказал:

– Игнат, ты же врач! Как можно?..

– А что? Водка и сигареты даже полезны, – невозмутимо ответил он.

– Ну да, работу тебе дают, – мрачно ответил я.

Он спокойно продолжил курить и пить. Я вообще заметил, что сколь рьяно многие врачи борются за чужое здоровье, столь же маниакально они разрушают своё – вредными привычками и бесконечными ночными дежурствами.

В другой раз в Москву приезжал из Мюнхена мой двоюродный дедушка – профессор и доктор медицинских наук, автор 16 вузовских учебников. Он привез нам медицинский журнал. Одна из статей называлась «Твист мочевого пузыря». В моем воспаленном мозгу мгновенно пронеслась весёлая и романтичная песня группы «Браво» «Заполярный твист». «Господи! – ужаснулся я. – Неужели врачи уже песни и танцы мочевому пузырю посвящают?..» Оказалось, что под твистом понималось упражнение на вращение таза, которое нормализует работу мочевого пузыря. Ни в одном другом издании, кроме медицинского, такой заголовок статьи был бы невозможен – разве что в качестве откровенного глумления. Там он шёл на полном серьёзе.

Впрочем, профессиональная деятельность меняет не только врачей. В свое время один мой друг, сотрудник крупного еврейского сайта, мирно обедал у себя на кухне. Вдруг его внимание привлекла кассета, лежавшая на полке где-то сверху. «Отрицатели Холокоста», – бегло прочёл он название боковым зрением. Он заинтересованно присмотрелся. Оказалось: «Отцвели хризантемы». В другой раз он – опять же, боковым зрением – случайно прочёл подзаголовок журнала «Студенческий меридиан»: «Журнал для черносотенцев». Оказалось: «Журнал для честолюбцев».

В юности я сам увлекался абсурдизмом и сюрреализмом в литературе. Ехал как-то в метро. Вижу: интеллигентный мужчина читает журнал «Некрофил». Лицо умное, осмысленное. Бородка прогрессивного разночинца. «Свобода печати! – подумал я. – Конституция в действии. Наверно, качественное издание, раз такие достойные люди его читают». Тогда он убрал палец с названия. Оказалось: «Профиль».

Мой друг-шахматист составил список девушек, которые у него в разработке. Напротив каждого имени – количество проведенных свиданий и план на следующую встречу: обнять, поцеловать или сходить на пляж и там затискать. Карандашиком он обозначил римскими цифрами приоритетность каждой из девушек. Правильно, надо просчитывать ходы. А помня о тактике, не забывать о стратегии.

Впрочем, не отстают и программисты. Мой школьный друг Рома, любивший писать компьютерные программы, славился и своей склонностью заранее просчитывать действия, которые абсолютно все окружающие наверняка считали случайными. Так, после урока английского, на перемене, собирая вещи, в присутствии учителя Игоря Олеговича он якобы рассеянно проговорил:

– Кто у нас там теперь? Олегыч опять? А, нет, Геннадич!

Он имел в виду учителя физкультуры Александра Геннадьевича, на чей урок теперь нужно было идти. Секунд через пять несколько строгий обычно Игорь Олегович удивленно-веселым тоном отреагировал:

– Думаю: что это за Олегыч такой? А ведь это же я!

Едва мы вышли с Ромой из кабинета, как он задумчиво и негромко сказал мне:

– Хороший ход. Я назвал его только по отчеству в его же присутствии. И мне ничего за это не было. Ведь якобы это было случайно! Теперь у меня больше прав на некие особые отношения с ним, он будет больше мне позволять.

Другой мой знакомый, профессиональный компьютерщик с серьезным техническим образованием, позвал меня с моей подругой Любой на свадьбу. По интернету он направил нам «План-схему рассадки гостей», где каждому из полусотни участников было чётко отведено свое место за столом. Даже Люба, сама весьма рациональная по жизни, изумлённо воскликнула:

– Какие же вы логичные!

За профессиональными спортсменами я замечал целеустремленность, твердость характера, упорство. Это отлично помогает в любой работе. Также я замечал за ними жёсткость, максимализм и бескомпромиссность. Это жутко мешает им в частной жизни, прежде всего в личной.

У моей подружки Ирины отец – профессиональный военный. Вот что говорит о нем она сама:

– Ему тяжело работать на гражданке. Ему везде нужна строгость. Очень тяжело с ним находить общий язык людям, которые не знали его 25 лет назад. Он смотрит на парней, которые не были в армии, как на слабаков. А с теми, кто не считает своим долгом защищать родину, даже разговаривать не стал бы.

Хотя, конечно, не все военные таковы. В Израиле, например, профессиональные военные прекрасно находят себя и в гражданской жизни, становясь капитанами бизнеса. Им помогает в этом организованность, умение управлять людьми и системность мышления.

Я сам – преподаватель трех языков и шахмат. Такая работа выработала во мне привычку быть максимально ясным в словах. Злые языки говорят, что я объясняю всё, как для дураков. На месте своих учеников я бы обиделся.

Как языковед по образованию, я долго учил себя не презирать людей, которые сделают в каком-нибудь тексте или личном сообщении хотя бы одну орфографическую ошибку. Если человек пропускал запятую в причастном обороте, я смотрел на него так, будто у него расстёгнута ширинка.

Последняя фраза плавно подводит нас к следующей теме – танцовщицам у шеста. Их легко узнать по стремлению показывать свое искусство на любом столбе – хоть на стойке объявления «Купаться запрещено» на пляже. Вам кажется это странным? Не удивляйтесь. Танцы у шеста – дело трудное и требует многих месяцев, а то и лет упорной работы, порой с травмами. Так что их гордость понять можно. Тем более, как любые артисты, они любят повышенное внимание окружающих.

Иногда даже слишком любят. Так, одна моя знакомая танцовщица у шеста пришла домой к своему молодому человеку. В какой-то момент он секунд на 30 вышел на балкон погреться на солнышке. Она обиделась:

– Ну всё, я пошла домой?

Творческие люди – вообще отдельная тема. Поделюсь краткими наблюдениями о них:

Тот не творческий человек, кто не цитирует себя по поводу и без повода.

Хорошо быть звездой! Куда ни приехал, все достопримечательности – в зеркале.

Обязательно рассказывай всем, как ты знаменит. Иначе как они об этом узнают?

Многие деятели искусства – это люди, которые вместо того, чтобы научиться жить, учатся красиво выражать свои страдания.

Настоящий интеллигент – это тот, кто, идя в туалет, берёт книгу и забывает туда пойти.

Творческий человек – это чудо. Творческий человек, интересующийся хоть кем-то, кроме себя, – восхитительное чудо. Счастливый творческий человек – божественное чудо.

Впрочем, из стереотипа «все творческие люди немного с приветом» я бы убрал слово «творческие». Как говорят всё те же врачи, «здоровых нет, есть необследованные». У всех есть какие-то причуды и заморочки. Но у человека работающего, деятельного, по крайней мере, есть оправдание: «Я странен не потому, что фрик, а потому, что мастер своего дела».

Магия фамилий
Почему Бузынины любят побузить, а Брыковы – побрыкаться?

У журналистов, да и просто в приличном обществе считается плохим тоном смеяться над фамилиями или даже обращать на них слишком много внимания. Ну родился человек с фамилией Дрищ, Убей-Волк или Удот – он же невиноват? А ты сиди и делай вид, что эти слова для тебя как музыка. И только потом уже, визжа от восторга, рассказывай друзьям, что сегодня ты общался с кассиршей по фамилии Негодяева, физиологом Живодёровым или уважаемым китайским партнёром с фамилией из трех букв – да-да, той самой. На их фоне животновод Хрюкин выглядит верхом благозвучия и невинности.

Действительно, фамилия порой глумится над профессией человека. Многим из нас полюбился российский космонавт Геннадий Падалка. Кому-то помнится и японская волейболистка Косая-Масая. Есть и менее известные примеры: травматологи Гиря и Кактус, наркологи Конопля, Глюкин и Кальян, ответственный за пожарную безопасность Головешкин, патологоанатом Жмурик… Впрочем, если в душе вы Эйнштейн и фанат относительности, можно сказать и наоборот: человек будто издевается над своей странной фамилией, пытаясь опровергнуть её всей своей жизнью и работой.

Конечно, большинство фамилий нейтральны. Тимофеев, Сергеев, Селиванов и еще бессчетное множество подобных фамилий никаких ассоциаций не вызывают. Но есть и говорящие фамилии, на которые любой человек невольно обратит внимание. По моим наблюдениям, носители значащих фамилий в большинстве случаев – хотя и не всегда – им внешне или внутренне соответствуют. Приведу примеры.

Мой бывший ученик по английскому Лёша Брыков занимался карате, любил помучить маленькую сестрёнку, вообще отличался нагловато-задиристым стилем общения, хотя и не был лишен добродушия.

Мой приятель Володя Самоволькин – действительно своенравный человек, немного даже анархический по своей природе. Плюс еще активист либеральной оппозиции.

Ученик моей подружки Бузынин часто бузил. Так сказать, положение обязывало…

Моя университетская одногруппница Вика Харченко и впрямь любила покушать, схарчить себе что-нибудь вкусненькое.

У моей бабушки была девичья фамилия Котикова. Она была маленькая, ловкая, умела жонглировать предметами и даже успела научить этому меня. Пожалуй, оправдывала фамилию.

Мой литературный приятель Гриша Волков в пьяном виде любил порассуждать о том, что «мужчина – хищник и должен бороться за добычу».

Крысина, бывшая сотрудница моей мамы, имела остренький носик, характерный для мелких грызунов.

У ее знакомой Зайцевой с той же работы два передних зуба торчали, как у наших пушистых лесных друзей. А её одноклассница Зайцева запомнилась ей своим заячьим лицом и безудержной тягой к поглощению морковки.

Ее тогдашняя коллега Будкина и лицом, и телом, и уровнем интеллекта полностью соответствовала своей фамилии. Да, неудобно об этом говорить, но что делать, если это правда?..

У бывшей папиной сотрудницы Черноусовой были длинные чёрные волосы. Её родственники мужского пола носили густые черные усы.

Мамина одноклассница Голубцова была полненькой и любила покушать. Другая ее одноклассница, Скороходова, каждый день опаздывала на первый урок и потому была вынуждена ходить быстро.

Знавал я и девушку по фамилии Шутикова. Она и вправду любила побалагурить, повеселиться. В конце концов она вышла замуж за негра и родила мулата. Знакомые сказали: «Вот уж пошутила так пошутила!»

Моя мама знавала по работе женщину по фамилии Мадам. У нее было миловидное лицо и приятная манера общения. А работник столовой по фамилии Жених был красив и обходителен, вёл себя как галантный джентльмен.

По словам языковедов, говорящие фамилии люди действительно получают за занятие определенными профессиями, обладание некими внешними качествами, чертами личности или особенностями поведения. Всё это часто передаётся из поколения в поколение.

Хотя, разумеется, не всегда. Если вы знаете карлика по фамилии Богатырёв, или блондина по фамилии Чернов, или брюнета по фамилии Белов – не проблема. Лингвисты и не говорят, что их нет и не может быть.

Впрочем, единственная Богатырёва, которую я знаю, для девушки довольно высокая, крепкая и спортивная. Единственная известная мне Белова – блондинка, а единственный знакомый мне Чернов – жгучий брюнет…

Хотя, конечно, это не повод сразу считать человека идиотом только за то, что ему досталась фамилия Дебилов. Впрочем, воздержаться от этого способен не всякий. Поэтому, если фамилия уж совсем ужасная, на мой взгляд, лучше её всё-таки поменять.

Как ни крути, а говорящая фамилия создаёт стереотип восприятия человека окружающими. Мне трудно представить себе кровавого злодея по фамилии Пушистиков. Впрочем, некоторые, казалось бы, не очень приятные фамилии вроде Козлов или Баранов настолько широко распространены, что не воспринимаются как смешные или негативные. Может быть, люди еще интуитивно чувствуют, что не самого предка этого человека окружающие звали бараном или козлом, а просто он работал с животными.

Бывают и казусы.

– Меня бесят мои имя и фамилия – Любовь Кошкина! – возопила в сердцах одна девушка. – У меня с детства кличка Валерьянка, а ведь мне уже 30 лет!

Бывает, что волею судьбы люди получают другую фамилию – и начинают под нее подстраиваться. Вот что рассказала мне знакомая девушка Юлия:

– Никогда не думала, что, выйдя замуж, приобрету фамилию Рыжая. За несколько лет в университете реально задолбали преподы-юмористы типа «О, Рыжая, а почему не рыжая?» Я вообще-то брюнетка от природы. Но на пятом курсе плюнула и перекрасилась в рыжую. Так сказать, чтобы не ломать систему… Теперь, когда люди узнают мою фамилию, то второй раз не спрашивают, а запоминают сразу.

Бывает, фамилия будто давит на человека. Так, моя знакомая Анжела Лучшева признаётся:

– Бремя эта фамилия. Не соответствую. Пора менять.

Иногда человек специально меняет нейтральную фамилию на говорящую. Один мой приятель называет себя в соцсетях Павел Любимов, хотя на самом деле он Бочаров. Другая знакомая официально сменила свою фамилию на Счастливая, что не было связано с браком. Честно говоря, лично я отношусь к этому немного скептически. Создаётся впечатление, что люди выдумывают себе фамилии про то, чего им в жизни не хватает. Впрочем, если это действительно помогает им запрограммировать себя на позитив, то почему бы и нет?

Ещё я заметил, что, вступая в брак, благозвучные фамилии девушки берут куда охотнее, чем сомнительные, неоднозначные. Так, сменить свою нейтральную девичью фамилию типа Ивановой на Миловидову гораздо приятнее и легче, чем, скажем, на Жижину. В последнем случае девушка, скорее, сохранит свою изначальную фамилию.

А вот история о том, как смена фамилии произошла случайным, естественным путем – и что из этого вышло. Моя близкая подруга Аня родилась с обычной фамилией Фоменко. И первые 20 лет жила, в общем, как попало. В 15 лет работала танцовщицей в ночном клубе, где за занавесом диджеи курили шмаль. В 14 лет так напилась «Клюковки» с подружкой, что проснулась в Коломенском под кустом от того, что их стал вылизывать интеллигентнейший сенбернар с благородным профилем декадента. Дошла даже до того, что гуляла под ручку со скинхедами…

Потом взяла по первому мужу гордую, благородную фамилию Малиновская. Начала активно учиться, работать, успешно построила карьеру, стала хорошим специалистом. Кроме того, увлеклась литературой, наукой, архитектурой… В общем, изменилась как по волшебству. И это не натяжка. Она сама признаёт, что смена фамилии действительно сыграла важную роль. Потом, выйдя замуж во второй раз, она специально сохранила эту удачную фамилию первого мужа, хотя с ним ее давно ничего не связывает. Просто из любви и благодарности к этой фамилии.