Текст книги "Морфология российской геополитики и динамика международных систем XVIII-XX веков"

Для меня цивилизации суть геокультурные сообщества, возникшие и функционирующие в рамках того или иного из примерно десятка существующих на нашей планете «месторазвитий» – «географических индивидов». Данные сообщества проходят несколько формационных (поколенческих) циклов, каждый из которых длится два – два с половиной тысячелетия. При этом глубоко трансформируется их культура, в том числе религиозная ее составляющая, но цивилизационная идентичность таких сообществ (в отличие от их собственно культурной, этнической и других идентичностей) остается прежней. Так, например, как были Франция – частью европейской цивилизации, провинция Хубей – частью восточноазиатской, Персида – афразийской, Раджастан – южноазиатской, степи между Уралом и Волгой – российско-евразийской цивилизаций в античную эру, – так они и остались частями соответствующих культурно-исторических миров в эпоху современной формации, которая пришла на место античной в V-VII вв. н.э. Цивилизационную идентичность можно назвать макроидентичностью – в отличие от различного рода мезо– и микроидентичностей.

Иными словами, никакой смены цивилизаций на землях Евразии, вошедших в XVI-XVII столетиях в «российский проект», не произошло; Цымбурский и сам пишет об «окраинных, тюрко-монгольских, азиатских пространствах», т.е. о лимбовых и лимитрофных землях, цивилизационная идентичность которых в большей или же меньшей степени спорна и размыта, а также о поясе «внутреннего лимитрофа» нашего культурно-исторического мира. В этот период для них наступил лишь новый этап нынешнего формационного цикла, тогда как цивилизационная принадлежность этих регионов осталась прежней.

Постулируя существование в XVIII-XX веках европейско-российского тандема, Цымбурский рассматривал Россию как элемент этой ритмически пульсирующей системы – цивилизацию-спутник западного сообщества. Второй ее элемент – собственно европейский мир с его, по выражению этого интеллектуала, «имманентной глубинной биполярностью».

По мнению мыслителя, в отношениях России и Запада этого периода обнаруживается тип цикличности, не имеющий прямых аналогов не только в истории прочих мировых регионов, но и в собственно российской истории вплоть до первой четверти XVIII в., когда, согласно Цымбурскому, данная цикличность сложилась. С его точки зрения, переход при Иване IV от завоевания приволжских татарских царств к Ливонской войне, история Смутного времени и преодоления оного никак не вписываются в обрисованную им пятиходовую фабулу.

На мой взгляд, эпоху с начала Ливонской войны до конца правления Петра I (1558–1725 гг.), после которой как раз и стартуют «циклы Цымбурского», следует рассматривать как своего рода предшественницу циклических движений в системе взаимоотношений «Россия-Запад», которые описывались мыслителем. Она несет в себе – в «мягких», незаконченных формах – многие элементы военно-политических ходов, увиденных Вадимом Цымбурским.

Согласно его концепции, вмешательство России в континентальный баланс ведет к ответной силовой реакции европейских акторов, объединенных в некую коалицию. И именно ее мы и видим в интервенции польских и шведских армий сначала на заключительном этапе Ливонской войны, затем – в эпоху Смутного времени. Эти интервенции разделены частичным реваншем русских над шведами и зафиксировавшим его Тявзинским миром 1595 г., «смазавшими» фазу европейского вторжения в Россию и разделившими ее на два хронологических этапа.

Встречный контрход России, который в «цикле Цымбурского» следует за интервенцией Европы, мы также наблюдаем в эту эпоху. И он, как и сама интервенция, двухэтапен. Составляют его малоудачная Смоленская война 1632–1634 гг. и гораздо более успешная война русско-польская 1654–1667 гг. Отметим, что в последнюю оказались вовлечены и шведские короли, благодаря чему она превратилась в тройное противоборство друг с другом России, Речи Посполитой и Швеции. В конечном итоге Московское государство продвинулось на запад до берегов Днепра и получило Киев, но отнюдь не установило своей гегемонии над Литвой и Польшей, тем более – над территориями бывшей Ливонии.

Эти задачи Россия попыталась решить в эпоху Петра Великого, вступив в затяжную Северную войну, из которой вышла победительницей и приобрела статус мощнейшей державы северо-восточной периферии Европы.

Учитывая «рыхлость», частичность, разорванность и незавершенность ходов, постулируемых В.Л. Цымбурским для циклов отношений России и Запада в XVIII-XX вв., предлагаю обозначить период 1558–1725 гг. в русско-европейской политике как «протоцикл Цымбурского ».

Кстати говоря, новым шагом в развитии концепции циклов, сделанным мыслителем в диссертации, стало разделение четырехтактников европейских игр России (ходы A-D) на две симметричные двухходовки – А-В и C-D, а также их детальное описание.

Кроме того, на ее страницах было отмечено, что конец евразийских интермедий, которые завершают циклы, не всегда обусловлен их имманентным исчерпанием и тупиком. «Провал в Азии» может как наблюдаться (например, в случае русско-японской войны 1904–1905 гг.), так и отсутствовать: ничего подобного мы не видим в конце 1930-х. Евразийская интермедия способна не только терпеть кризис, но и прерываться простым волевым решением руководства России при возникновении благоприятных конъюнктур на западном направлении. В то же время, «западнические» геостратегические ходы разыгрывались Россией неукоснительно – до своего изживания через катастрофу.

Там же Цымбурский высказал весьма оригинальное мнение по поводу послевоенной тяжбы СССР с Западом за преимущественное влияние в арабском мире. Согласно мыслителю, она стала своеобразным продолжением старого «Восточного вопроса». А поскольку политику России в «Восточном вопросе» он считал одним из направлений практики «похищения Европы», можно утверждать, что политика СССР на Ближнем Востоке с 1950-х годов также была в его глазах частью политики «похищения Европы» – уже советской Россией.

Ялтинскую систему Цымбурский совершенно справедливо расценил как второй реальный «европейский максимум» российской геостратегии со времен Николая I. Здесь с мыслителем можно лишь солидаризироваться.

Благодаря подходу, примененному Цымбурским, в диссертации показана закономерность возникновения русского, прежде всего сибирского, областничества именно во время так называемой первой «евразийской эпохи» России. Оно сформировалось в самом ее начале, между Парижским миром и Берлинским конгрессом (1856–1878 гг.). К появлению областничества вела внутренняя логика того этапа цикла-«пятиходовки», той фазы сжатия, несущей в себе потенциал «евразийского поворота», в которую после поражения в Севастопольской войне вступила наша страна.

Мыслитель обратил внимание на то, что Данко и Платон сибирских областников, Г.Н. Потанин, рассматривал проблемы капитализма и проблемы империи с позиции отношения центров и опустошаемых, «высасываемых» ими окрестностей. И совершенно справедливо заключил, что такой подход предвосхитил построения «миросистемников» и неомарксистской географии XX века. Они весьма продуктивны, обладают серьезной эвристической силой и в настоящее время имеют мощный интеллектуальный локомотив в лице И. Валлерстайна.

Крайне актуальны слова Цымбурского о том, что «отступление из Европы, пафос "сосредоточения" … лозунг национальных интересов как "трубный глас почти изоляционизма", и встречное повышение массового интереса к внутренней геополитике … к вопросам самоуправления и федерализации, возрастающее внимание к зауральскому сибирскому массиву, споры о его будущем и его значении в русской истории, переходящие в революционные планы … вся эта констелляция ярко характеризует фазу "сжатия" России после "европейского максимума" (фаза D) при ее переходе в собственно евразийскую интермедию, а в какой-то мере и последнюю в ее развертывании, переплетаясь с попытками созидания российского пространства вне Европы».

Кажется, что сказано это не о временах правления Александра II, а о России после 1991 г. В самом деле, наступившая вслед за развалом СССР эпоха может стать эпохой «евразийского поворота», которая, с точки зрения исторической морфологии, выстраиваемой Цымбурским, сходна с периодом отечественной истории, начавшимся после Крымской (1-й Восточной) войны. Но она ни в коем случае не должна смениться новым «европохитительским» циклом, которым завершилась «евразийская интермедия» 1856–1905 гг.

Здесь следует отметить, что «провал в Азии», о котором писал Цымбурский, случился лишь потому, что Россия переусердствовала с активностью на Дальнем Востоке. Мало того, что она галопом осваивала Маньчжурию, которая в культурно-историческом отношении существенно ближе к восточно-азиатской, нежели к российской цивилизации и лежит по ту сторону цивилизационного лимеса (полосы земель, разделяющей российское и восточно-азиатское месторазвитие). Ее экспансия распространилась и на Корею, являющуюся неотъемлемой частью дальневосточного культурного мира. Таким образом, Россия, не обладающая западной природой, но управляемая западоцентристской элитой, переняв империалистическую практику, которой в XIX – начале XX веков следовали все уважающие себя державы Запада – «музыканты» пресловутого «европейского концерта» и Соединенные Штаты, вышла за пределы своей цивилизационно-географической ниши. Тем самым она перешагнула естественный рубеж своей мощи, границу гарантированного геополитического превосходства, после чего русская махина как бы повисла в воздухе. Этим и воспользовалась Ямато, восходящее светило Ост-Азии, действовавшее в своей собственной цивилизационно-географической нише и поддержанное англосаксонскими недоброжелателями Петербурга – его, в те времена, глобальным соперником Лондоном и региональным конкурентом САСШ.

Типологически сходная ошибка была допущена Россией в Афганистане в 1979–1989 гг. СССР слишком глубоко втянулся в местную свару и вышел за флажки российского цивилизационного лимеса – хребты Гиндукуш, Сафед-Кох, нагорье Хазараджат.

Если когда-нибудь в своей евроазиатской политике Россия опять нырнет под канат цивилизационных границ, то снова станет мишенью для болезненного удара. Нокдауны на Востоке могут, как это произошло в начале прошлого века, направить ее по Старой Смоленской дороге «западопохитительства». И тогда Россия позавидует судьбе «Великой армии» Бонапарта.

Труды Цымбурского, его интеллектуальные прозрения и призваны помочь отвратить нашу страну и, прежде всего, правящий ее слой от возобновления вредных, бессмысленных, противоречащих национально-государственным интересам попыток продолжить политику «похищения Европы», а с середины 1980-х годов – «похищения Запада», в том или ином виде.

Следует сказать об отношении мыслителя к проблеме продажи Русской Америки в 1867 г., выраженном в рассматриваемой нами работе. Обычно этот шаг объясняют «нерентабельностью» Аляски, невозможностью ее отстоять перед «англо-американским» напором. Солидаризируясь со знатоком истории русско-американских отношений первого столетия существования США H.H. Болховитиновым[83]83
  Болховитинов H.H. Становление русско-американских отношений, 1775–1815. М., 1966. Он же. Русско-американские отношения, 1815–1832. М., 1975. Он же. Русско-американские отношения и продажа Аляски. 1834–1867. М., 1990.


[Закрыть], Цымбурский приходит к выводу, что логика продажи Аляски диктовалась потребностями складывающейся евразийской конфликтной системы, ходом так называемой «Большой игры» – широкомасштабного противостояния России с Британией от Балкан до Тихого океана. Это противоборство побуждало не просто «сбросить» Русскую Америку как наиболее уязвимый участок выше обозначенной огромной дуги, но и одновременно создать давление на запад Британской Канады со стороны Штатов. Тем самым, укрепив против английских демаршей приморский Дальний Восток, Российская империя развязала себе руки для борьбы в Европе и Азии. Она, по словам канцлера Горчакова, «сосредотачивалась», и одним из направлений этого «сосредоточения» была экспансия в Средней Азии, ставшая наихарактернейшей практикой «евразийской интермедии» Вадима Цымбурского.

В своей работе он признает самостоятельное значение «натиска на юг» – утверждения России в центральной части евразийского континента в 1860-x – 1880-х гг. «…Если бы речь шла только об угрозе "жемчужине британской короны", из трех путей: через Среднюю Азию, по Каспию или через Иран со стороны Кавказа естественно было бы по трудности первого пути предпочесть любой из двух последних. На то были и возможности. Иран в 1858 г. возобновляет претензии на Герат, причем шах выступает с проектом русско-иранского договора против Англии». Если бы целью нашей политики было овладеть путем в Индию, то «остается необъясненным – почему был избран не "европейский путь" с опорой на Иран – а многолетнее движение через степи и пустыни», писал русский мыслитель.

При этом он отмечал, что если версия, связывающая среднеазиатскую экспансию России с «порывом к Индии», не объясняет, почему оказался выбран именно этот, столь трудный и проблематичный путь вместо иранского, который, учитывая столкновение интересов шахиншаха с аппетитами «Туманного Альбиона» в Афганистане и на окраинах Индии, а также возможность заключения антибританского союза между Петербургом и Тегераном, был гораздо более легким и перспективным, – то версия, связывающая эти завоевания только с особенностями центрально-азиатской границы империи, не объясняет темпов и интенсивности наступления.

За одновременной деятельностью Славянских комитетов и бурной активностью в Средней Азии, когда за считанное десятилетие три местных государства были завоеваны русской армией, Цымбурский усмотрел единый геоидеологический импульс к конструированию «своего», особого российского пространства из земель, которые обретаются за пределами «коренной Европы» и либо не входят в ее расклад, либо могут быть легко из него изъяты.

Мыслитель ставит очень важный вопрос о причинах контраста между бросковым завоеванием русскими Сибири и медленным до поры до времени выдвижением их в Среднюю Азию, давая на него весьма резонный ответ.

При этом он определяет два «естественных рубежа» России на юге. Согласно Цымбурскому, таковы экологическая граница, опирающаяся на переход лесостепи собственно в ковыльную степь так, чтобы Россия в основном контролировала долины рек бассейна Ледовитого океана, и граница по южному горному поясу. Эти варианты соответствуют либо России, противостоящей тюркской Евразии, либо «России-Евразии» в собственном смысле. «Выход России в центрально-азиатскую степь – феномен имперский, тогда как Московское царство прочно противостояло степной Евразии, и границы его были едва ли не более мотивированы, чем любые промежуточные решения в диапазоне между двумя очерченными "естественными" рубежами. Паллиативная и нестойкая разделительная линия в этом интервале – северный край полосы полынных степей – черта, условно отделяющая русифицированный Северный Казахстан от Южного», – писал покойный мыслитель.

Очень оригинальны очерки Цымбурского, посвященные геополитическим воззрениям Ф.М. Достоевского и Н.Я. Данилевского. Последнему мыслитель уделил гораздо больше внимания, нежели творцу «Дневника писателя».

Своеобразие Данилевского виделось ему в том, что он, в отличие от Тютчева, Чаадаева и многих других интеллектуалов XIX столетия, воспринимал российскую и европейскую цивилизации не как противостоящие друг другу принципы жизни на едином пространстве и организации оного, а как отдельные, конфликтующие на рубежах геокультурные ниши.

Новую постановку вопроса Цымбурский усмотрел в самом заглавии важнейшего труда Данилевского («Россия и Европа»), контрастирующем с названием тютчевского трактата («Россия и Запад»). Если Тютчев рассуждал о «двух Европах», России и Западе, как двух мыслимых проектах единой Европы, то Данилевский видел Россию вне Европы и возлагал на нее миссию создания особого неевропейского политического и цивилизационного пространства, способного потеснить пространство европейское, но отнюдь не стремящегося поглощать последнее как чужеродный России мир.

Данный подход был близок и самому Цымбурскому.

Мыслитель заметил, что «государственная фаза» является основным звеном цивилизационного процесса, которое интересует Данилевского. Поэтому последнего можно было бы назвать «государственником» – тем более что суверенность цивилизации мыслима для него как суверенность исключительно политическая, контроль группы народов, говорящих на близкородственных языках, над пространством, гарантированным от вмешательства представителей прочих цивилизаций. Согласно Цымбурскому, Данилевский имеет в виду то, что позже в Германии назовут суверенным «Большим Пространством». Таким образом, в авторе статьи «Горе победителям!» он распознает одного из предшественников геополитики К. Хаусхофера.

Также Цымбурский указывает на своего рода «цивилизационно»-умственный парадокс. По своему интеллектуальному аппарату антиевропеист Данилевский – типичный европеец третьей четверти XIX века, т. е. не мистик, не идеалист-метафизик, а строгий позитивист; как ученый-«естественник», он, в сущности, выступает в качестве материалиста. Данилевский свободен от «средневековых» моделей, стоящих на вооружении у оппонентов-европеистов – старшего, Ф.И. Тютчева, и младшего, B.C. Соловьева, яростного критика идей, изложенных автором «России и Европы».

В некоторых представлениях Данилевского он увидел прообраз тех или иных идей Л.Н. Гумилева. Так, первый, говоря словами Цымбурского, несколько предвосхитил постулат «комплиментарности» автора «Этногенеза и биосферы Земли» – когда написал о «неизведанных глубинах тех племенных симпатий и антипатий, которые составляют как бы исторический инстинкт народов».

С точки зрения Цымбурского, Н.Я. Данилевский определил Россию как «Анти-Европу», одного из членов бинарной системы, другим элементом которой выступает западное сообщество в целом. Она для позднего Данилевского – не просто самобытная цивилизация, но функциональное «иное» западного сообщества. Тем самым он, по мнению мыслителя, вплотную подошел не просто к выводу о миссии России быть противовесом европейскому сообществу как единовзятому целому, но и к идее существования метасистемы «Европа-Россия». Именно такая модель, полагал Цымбурский, нашла культурологический эквивалент в предложенной Б. Гройсом трактовке ряда явлений русской мысли как представления Запада о «своем ином, своем "анти-"».

Но здесь главное не то, что сказал мыслитель, а то, о чем он умолчал. А умолчал Цымбурский о том, что увидел в Данилевском своего прямого предшественника, предтечу разработанной им модели цивилизационного тандема «Европа-Россия» с его циклическим ритмом. Возможно, именно поэтому анализу взглядов Н.Я. Данилевского и отведен такой большой кусок его диссертации.

Очень многое в ней осталось неосвещенным и недосказанным, но и того, что есть, достаточно, чтобы считать ее вещью выдающейся, яркой – подобно множеству других произведений, созданных В.Л. Цымбурским. Даже будучи незаконченной, данная работа стала таким достижением русской геополитической мысли, которое можно поставить в один ряд с книгами ее «классиков», типичных и нетипичных – того же Данилевского, И.С. Аксакова, В.И. Ламанского, P.A. Фадеева, КН. Леонтьева[84]84
  Идеи которого, кстати говоря, Цымбурский в законченных частях диссертации практически не рассматривал.


[Закрыть], В.П. Семенова-Тян-Шанского, А.Е. Снесарева и т.д.

Остается лишь сожалеть, что труд этого мыслителя не был и уже никогда не будет доведен до конца.

Литература

Аксаков 1886 – Аксаков И.С. Биография Федора Ивановича Тютчева. М., 1886

Алексеева и др. 2001 – Алексеева И.В., Зеленев В.И., Якунин В.И. Геополитика в России: Между Востоком и Западом ( конец XVIII – начало XX в.). СПб., 2001

Андогский 1907 – Андогский А.И. Военногеографическое исследование Афганистана, как района наступательных операций русской армии // «Общество ревнителей военных знаний». 1907. Кн. 4.

Бабурин 1995 – Бабурин С.Н. Российский путь: Становление российской геополитики начала XXI века. М., 1995

Безыменский 1991 – Безыменский Л.А. Что же сказал Сталин 5 мая 1941 г.? // «Новое время». 1991, № 19

Безыменский 1995 – Безыменский Л.А. Визит В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г.: В свете новых документов // «Новая и новейшая история». 1995, № 6

Бердяев 1990 – Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990

Бережков 1993 – Бережков В.М. Как я стал переводчиком Сталина. М., 1993

Бжезинский 1998 – Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 1998

Бисмарк II – Бисмарк О. Мысли и воспоминания. Т. 2. М., 1940

Бицилли 1993 – Бицилли П.М. Два лика евразийства // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М., 1993

Богатуров, Кожокин, Плешаков 1992 – Богатуров А.Д., Кожокин М.М., Плешаков К.В. После империи: демократизм и державность во внешней политике России. М., 1992

Богданов 1995 – Богданов А.П. От летописания к исследованию: Русские историки последней четверти XVII в. М., 1995

Болингброк 1978 – Болингброк Г.С.Д. Письма об изучении и пользе истории. М., 1978

Болховитинов 1990 – Болховитинов Н.Н. Русско-американские отношения и продажа Аляски: 1834–1867. М., 1990

Бродель 1992 – Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм: XV-XVIII вв. Т. 3: Время мира. М., 1992

Валлерстайн 1997 – Валлерстайн И. Холодная война и третий мир: старые добрые времена // «Рубежи». 1997 № 1

Вебер 1990 – Вебер М. Наука как призвание и профессия // Он же. Избранные произведения. М., 1990

Венюков 1873 – Венюков М.И. Опыт военного обозрения русских границ в Азии. СПб., 1873

Венюков 1875 – Венюков М.И. Краткий очерк английских владений в Азии. СПб., 1875

Венюков 1877 – Венюков М.И. Поступательное движение России в Средней Азии. СПб., 1877

Венюков 1878 – Венюков М.И. Очерк политической этнографии стран, лежащих между Россиею и Индиею. СПб., 1878

Венюков 1878а – Венюков М.И. Исторические очерки России со времени Крымской войны до заключения Берлинского договора: 1855–1878. Т. 1. Лейпциг, 1878

Вернадский Г. 1914 – Вернадский Г.В. Против солнца: Распространение русского государства к востоку // «Русская мысль». 1914, кн. 1

Вернадский И. 1855 – Вернадский И.В. Политическое равновесие и Англия. М., 1855

Вишлев 1998 – Вишлев О.В. Речь И. В. Сталина 5 мая 1941 г.: Российские документы // «Новая и новейшая история». 1998, № 4

Вишлев 1999 – Вишлев О.В. Западные версии высказываний И.В. Сталина 5 мая 1941 г.: По материалам германских архивов // «Новая и новейшая история». 1999, № 1

Волков 1969 – Волков В.К. К вопросу о происхождении терминов «пангерманизм» и «панславизм» // Славяно-германские культурные связи и отношения. М., 1969

Гаджиев 1997 – Гаджиев К.С. Геополитика. М., 1997

Гаспринский 1993 – Гаспринский И. Россия и Восток. Казань, 1993

Гейден 1960 – Гейден Г. Критика немецкой геополитики. М., 1960

Герцен XIII – Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 13. М., 1958

Герцен XIV – Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 14. М., 1958

Гильфердинг 1868 – Гильфердинг А.Ф. Собрание сочинений. Т. II. СПб., 1868

Голосовкер 1987 – Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М., 1987

Григорьев 1867 – Григорьев В.В. Кабулистан и Кафиристан // Риттер К. Землеведение Азии: География стран Азии, находящихся в непосредственных сношениях с Россией. Кабулистан и Кафиристан. СПб., 1867

Григорьев 1997 – Григорьев О.В. «Внутренняя геоэкономика» современной России // «Бизнес и общество». 1997, № 1

Гройс 1992 – Гройс Б. Поиск русской национальной идентичности // «Вопросы философии». 1992, № 9

Гроф 1994 – Гроф С. Путешествие в поисках себя. М., 1994

Данилова 1946 – Данилова Е.Н. «Завещание» Петра Великого // Труды Историкоархивного института. Т. 2. М., 1946

Данилевский 1890 – Данилевский Н.Я. Сборник политических и экономических статей. СПб., 1890

Данилевский 1991 – Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германороманскому. М., 1991

Дельбрюк 1938 – Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории в 4 томах. Т. 4. М., 1938

Долинский 1865 – Долинский В.Л. Об отношениях России к СреднеАзиятским владениям и об устройстве киргизской степи. СПб., 1865

Достоевский XI – Достоевский Ф М. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Т. 11. Л., 1974

Достоевский XXII – Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Т. 22. Л., 1981

Достоевский XXIII – Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Т. 23. Л., 1981

Достоевский XXIV – Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Т. 24. Л., 1982

Достоевский XXV – Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Т. 25. Л., 1983

Достоевский XXVI – Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Т. 26. Л., 1984

Достоевский XXVII – Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Т. 27. Л., 1984

Достян 1980 – Достян И.С. Русская общественная мысль и балканские народы: От Радищева до декабристов. М., 1980

Дугин 1997 – Дугин А.Г. Основы геополитики. М. 1997

Евангелиста 2002 – Евангелиста М. Геополитика и будущее Российской Федерации // «Полис. Политические исследования». 2002, № 2

Елисеева 2000 – Елисеева О.И. Геополитические проекты Потемкина. М., 2000

Жан, Савона 1997 – Жан К., Савона П. Геоэкономика: Господство экономического пространства. М., 1997

Жигарев 1896 – Жигарев C.А. Русская политика в восточном вопросе. Ее история в XVI-XIX веках, критическая оценка и будущие задачи: Историко-юридические очерки. Т. 1. М., 1896

Жириновский 1993 – Жириновский В.В. О судьбах России. Ч. II: Последний бросок на юг. М., 1993

Жириновский 1997 – Жириновский В.В. Очерки по геополитике. М., 1997

Замятин 1998 – Замятин Д.Н. Моделирование геополитических ситуаций. (На примере Центральной Азии во второй половине XIX века) // «Полис. Политические исследования». 1998, №№ 2 и 3

Замятин 1999 – Замятин Д.Н. Моделирование географических образов: Пространство гуманитарной географии. Смоленск, 1999

Зорин 1997 – Зорин А.Л. Русская ода конца 1760-х – начала 1770-х годов, Вольтер и «греческий проект» Екатерины II // «НЛО. Новое литературное обозрение». 1997, № 24

Зорин 2001 – Зорин А.Л. Кормя двуглавого орла… Литература и государственная идеология в России последней трети XVIII – первой трети XIX века. М., 2001

Зубачевский 1998 – Зубачевский В.А. Планы Германии, Польши, Советской России в период польско-советской войны 1920 г. в свете традиционной и революционной геополитики // Гуманитарное знание. Сер. «Преемственность». Вып. 2: Сб. науч. тр. Кн. I. Ист. исслед. Омск, 1998

Зюганов 1994 – Зюганов Г.А. Держава. М., 1994

Зюганов 1995 – Зюганов Г.А. За горизонтом (о новейшей российской геополитике). М., 1995

Зюганов 1997 – Зюганов Г.А. География победы. М., 1997

ИВПР 1997 – История внешней политики России: Конец XIX – начало XX века. (От русско-французского союза до Октябрьской революции). М., 1997

ИВПР 1997а – История внешней политики России: Вторая половина XIX века. (От Парижского мира 1856 г. до русско-французского союза). М., 1997

ИВПР 1999 – История внешней политики России: Конец XIX – начало XX века. (От русско-французского союза до Октябрьской революции). Изд. 2-е. М., 1999

ИД II – История дипломатии. Изд. 2-е. Т. 2. М., 1963

Извольский 1924 – Извольский А.П. Воспоминания. Пг., 1924

Ильин 1994 – Ильин М.В. Выбор России: миф, судьба, культура // «Via regia». 1994, № 1–2

Ильин 1995 – Ильин М.В. Проблемы формирования «острова России» и контуры его внутренней геополитики // «Вестник Московского университета». Сер. 12, 1995, № 1 Ильин 1996 – Ильин М.В. Хронополитическое измерение: за пределами Повседневности и Истории // «Полис. Политические исследования». 1996, № 3

Ильин 1998 – Ильин М.В. Этапы становления внутренней геополитики России и Украины // «Полис. Политические исследования». 1998, № 3

Ильин, Цымбурский 1997 – Ильин М.В., Цымбурский В.Л. Открытое общество: от метафоры к ее рационализации. М., 1997

Казанович 1928 – Казанович Е.П. Из мюнхенских встреч Ф. И. Тютчева (1840-е годы) // Урания: Тютчевский альманах. Л., 1928

Каренин 1971 – Каренин А.А. Философия политического насилия. М., 1971

Квашнин-Самарин 1997 – КвашнинСамарин Е.Н. Морская идея в Русской земле // альм. Арабески истории. Серия II. Вып. 8: Россия морей. М., 1997

Киселев, Киселева 1994 – Киселев С.Н., Киселева Н.В. Размышления о Крыме и геополитике. Симферополь, 1994

Клаузевиц 1937 – Клаузевиц К. О войне. Т. 1–2. М., 1937

Ключевский 1989 – Ключевский В.О. Сочинения в 9 томах. Т. 5: Курс русской истории. Ч. V. М., 1989

Клячко 1997 – Клячко Т.Л. В поисках альтернативной стратегии // «Pro et contra». 1997. Т. 2, № 3

Кобринская 1992 – Кобринская И.Я. Внутриполитическая ситуация и приоритеты внешней политики России. М., 1992

Кожинов 1994 – Кожинов В.В. Тютчев. М., 1994

Колосов 1998 – Колосов В.А. «Примордиализм» и современное национально-государственное строительство // «Полис. Политические исследования». 1998, № 3

Константинов 1997 – Константинов С.В. Замолчанный Сталин // «Русский геополитический сборник». 1997, № 2

Константинов 1997а – Константинов С.В. Сталин в борьбе за единство России (декабрь 1917 – март 1921 г.) // «Русский геополитический сборник». 1997, № 2

Константинов 1998 – Константинов С.В. В долгу у Ивана Аксакова // «Русский геополитический сборник». 1998, № 3

Косолапов 1995 – Косолапов Н.А. Геополитика как теория и диагноз (метаморфозы геополитики в России) // «Бизнес и политика». 1995, № 5

Кочубей 1910 – Кочубей В.С. Вооруженная Россия: Ее боевые основы. Париж, 1910

Кургинян 1995 – Кургинян С.Е. Русская идея, национализм и фашизм // Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития. Вып. II. М., 1995

Ламсдорф 1991 – Ламсдорф В.Н. Дневник, 1894–1896. М., 1991

Ларсен 1995 – Ларсен С. Моделирование Европы в логике Роккана // «Полис. Политические исследования». 1995, № 1

Лейн 1988 – Лейн Р. Публицистика Тютчева в оценках западноевропейской печати конца 1840-х – начала 1850-х годов // Литературное наследство 1988

Ленин 1992 – Ленин В.И. Выступление на IX конференции РКП(б) 20 сентября 1920 г. // «Исторический архив». 1992, № 1

Леонтьев 1996 – Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872–1891). М., 1996

Лимонов 1991 – Лимонов Э. Ждут и живые и павшие // «Советская Россия». 15.01.1991

Лисюткина 1995 – Лисюткина Л.Л. «Панславизм» и другие дикие имена // «Новое время». 1995, № 24

Литературное наследство 1988 – Литературное наследство. Т. 97: В 2 книгах. Ф. И. Тютчев. Кн. 1. М., 1988

Литературное наследство 1989 – Литературное наследство. Т. 97: В 2 книгах. Ф. И. Тютчев. Кн. 2. М., 1989

Ллойд 1924 – Ллойд Г. Военные и политические мемуары … // Стратегия в трудах военных классиков. T. 1. М., 1924