Текст книги "Финансовый интернационал и Трамп. Что ожидать человечеству?"

Международная инвестиционная политика Китая: неожиданные повороты

Став мировой торговой державой, Китай взял курс на укрепление своих позиций в международном движении капитала. Китай быстро занял место в группе стран-лидеров как по экспорту, так и импорту капитала. Международное движение капитала осуществляется в форме прямых инвестиций (дающих инвестору право контроля над объектом инвестиций), портфельных инвестиций (приобретение акций и других ценных бумаг), прочих инвестиций (займы и кредиты). Вот некоторые данные ЮНКТАД об участии Китая в международном обмене капиталом в виде прямых инвестиций (ПИ). Среднегодовой объем экспорта капитала в форме ПИ из Китая в предкризисные годы (2005-2007) составил 18,8 млрд. долл., что равнялось 1,3% мирового экспорта капитала в форме ПИ. В 2015 году этот экспорт у Китая уже был равен 127,6 млрд. долл., или 8,7% мирового объема. А вот показатели по импорту капитала в форме ПИ. В предкризисные годы (2005-2007) он в среднем на год составил 76,2 млрд. долл. (5,4% мирового объема). В 2015 году импорт вырос до 135,6 млрд. (7,7% мирового объема).

Разрыв между Китаем и США все еще оставался значительным: в 2015 году экспорт капитала из США в виде ПИ составил 300,0 млрд. долл. (20,4% мирового объема), а импорт – 379,9 млрд. долл. (21,4%). (http://unctad.org/sections/dite_dir/docs/ wir2016/wir16_fs_cn_en.pdf). Впрочем, разрыв окажется минимальным, если мы к показателям Китая (КНР) прибавим статистические данные по Гонконгу, который фактически является «инвестиционными воротами» Китайской Народной Республики. В 2015 году экспорт капитала в виде ПИ из Гонконга составил 55 млрд. долл., а импорт – 175 млрд. долл. Вторыми «инвестиционными воротами» Китая является Сингапур. У него экспорт составил 35 млрд. долл., а импорт – 65 млрд. долл. (http://unctad.org/ en/PublicationsLibrary/wir2016_en.pdf).

Табл. 1. Экспорт и импорт капитала. Накопленные прямые инвестиции (на конец 2015 г., млрд. долл.)

Источник: ЮНКТАД (http://unctad.org/sections/dite_dir/docs/wir2016/wir16_fs_ hk_en.pdf)

Важной тенденцией последних двух десятилетий были высокие темпы роста как экспорта, так и импорта капитала в форме ПИ Китайской Народной Республикой, а также Гонконгом и Сингапуром. Так, в 1995 году доля КНР в накопленных в мире зарубежных ПИ была равна всего 0,4%; в 2012 году она уже выросла до 2,3%, а в конце 2015 года достигла 4% (табл. 1). Доля КНР в накопленных ПИ в результате импорта капитала в 1995 году была равна 2,8%, в 2012 году она выросла до 3,7%, а в конце 2015 года достигла 4,9%. Такие же тенденции характерны для Гонконга и Сингапура. При таких темпах роста экспорта и импорта капитала «Большой Китай» до конца текущего десятилетия может сравняться с Соединенными Штатами по объемам накопленного экспорта и импорта ПИ.

А европейские страны Китай по масштабам экспорта и импорта капитала в форме прямых инвестиций уже обогнал многократно. Вот для сравнения доли отдельных стран Европейского Союза в мировом накопленном экспорте ПИ (%): Великобритания – 3,0; Германия – 1,8; Франция – 1,8; Италия – 0,5. А вот доли этих же стран в мировом накопленном импорте ПИ (%): Великобритания – 2,9; Германия – 0,8; Франция – 0,6; Италия – 0,1.

Китай активно наращивает свое участие в международном обмене капиталом также в части операций с портфельными и прочими инвестициями. В табл. 2 представлена общая картина такого участия по всем видам инвестиций, для сравнения также представлены данные по США.

Как видно, Китай в международном обмене капитала выступает чистым донором. Китай по показателю чистых международных активов (активы минус обязательства) занимает второе место в мире после Японии (у нее на начало 2015 года чистые международные активы составили более 3,4 трлн. долл.), вслед за Китаем идут (трлн. долл.): Германия – 1,5; Гонконг – 1,1; Саудовская Аравия – 0,8; Швейцария – 0,8; Дания – 0,8; Тайвань – 0,7; Норвегия – 0,6.

Табл. 2. Международная инвестиционная позиция КНР и США на начало 2015 года (трлн. долл.)

Источники: Государственная администрация по иностранной валюте Китая1717
  http://www.safe.gov.cn/wps/portal/english/Home


[Закрыть]; Бюро экономического анализа министерства торговли США1818
  http://www.bea.gov/iTable/iTable.cfm?reqid=62&step=1#reqid=62&step=6&is uri=1&6210=5&6200=144


[Закрыть]

Интересно посмотреть, как выглядит международная инвестиционная позиция «Большого Китая». У Гонконга она составляет, как мы выше отметили, плюс 1,1 трлн. долл., а у Сингапура – плюс 0,3 трлн. долл. Таким образом «Большой Китай» на начало 2015 года был чистым кредитором мировой экономики на сумму примерно 3 трлн. долл. «Большой Китай» по величине чистых активов вплотную приблизился к Японии.

В то же время крупнейшим в мире чистым должником в международном обмене капитала выступают США. Как видно из табл. 2, на начало 2015 года их чистые обязательства составили 7,0 трлн. долл., а согласно последним данным на середину 2016 года, они выросли до 8 трлн. долл., что составило 46% ВВП США. На втором месте в мире по чистым инвестиционным обязательствам находится Испания (более 1 трлн. долл.). В списке других крупных чистых инвестиционных должников находятся Австралия, Франция, Италия, Мексика, Великобритания.

Возвращаясь к КНР, следует отметить, что из общего объема зарубежных активов страны (6,4 трлн. долл. на начало 2015 года) большая часть приходится на международные (золотовалютные) резервы – 3,9 трлн. долл. (61%). Еще примерно 1 трлн. долл. – прямые инвестиции. На остальные инвестиции приходится около 1,5 трлн. долл. (портфельные инвестиции, займы и кредиты). Таким образом, основным «донором» экономик других стран выступает Народный банк Китая, который накапливает валютные резервы. В первую очередь, он кредитует правительство США, приобретая американские казначейские бумаги.

До последнего времени такая раскладка инвестиционных позиций в мире более или менее устраивала ведущие страны, которые участвовали в международном обмене капитала. В первую очередь, Китай и США. Но вот неожиданно в течение последнего месяца появились некоторые признаки того, что status quo в такой раскладке будет нарушен. Толчком к серьезным изменениям в международной инвестиционной политике Китая и США стала победа на президентских выборах Дональда Трампа и ожидаемые развороты в общем курсе Америки на мировой арене.

Одним из непосредственных экономических последствий победы Трампа стал рост курса доллара США по отношению к другим валютам, в том числе юаню. Чем это можно объяснить? Трамп в ходе предвыборной кампании многократно обещал, что ключевая процентная ставка ФРС находится на неприемлемо низком уровне (0,25-0,50%) и что он, придя в Белый дом, будет добиваться ее значительного повышения. Ближайшее заседание Комитета по операциям на открытом рынке ФРС с вопросом об изменении процентной ставки запланировано на 14 декабря 2016 г. Многие эксперты ожидают, что ФРС еще не дожидаясь инаугурации нового президента поднимет ставку. Инвесторы со всего мира, не дожидаясь этого решения, уже начали двигаться в сторону Америки. Среди них – инвесторы из Китая.

Отток капитала из Китая в 2015 году составил около 1 трлн. долл. Для сравнения: в 2014 году отток был равен 134 млрд. долл. В чем дело? – «Фактор Трампа» тогда еще не действовал. Бегство капитала из Китая обусловлено рядом других причин. Например, ожиданием мощного обвала на фондовом рынке Китая (были две паники – в начале и конце лета 2015 года, но власти сумели их купировать). Еще более важным фактором оказалась развернувшаяся в прошлом году в стране кампания борьбы с коррупцией. В прошлом году, между прочим, резко увеличилось количество покупок дорогой, элитной недвижимости китайцами в США – Нью-Йорке, Майями, Сан-Франциско.

По оценкам Goldman Sachs, отток капитала за первые три квартала текущего года составил 550 млрд. долл. (эксперты этого банка полагают, что официальные статистические данные Народного банка Китая по экспорту капитала сильно занижены). После победы Трампа темпы оттока капитала из Китая ускорились. Курс юаня по отношению к доллару США в 2015-2016 гг. снижался. Так, к началу декабря текущего года по сравнению с началом года юань «ослаб» по отношению к доллару на 6%. Не за горами момент, когда 1 доллар будет стоить 8 юаней. В конце 2016 года падение юаня ускорилось. Народный банк Китая смягчал падение юаня проведением валютных интервенций. Результатом этого стало таяние международных резервов Китая. В 2014 году они достигли рекордной величины почти в 4 трлн. долл., а к концу текущего года они могут упасть ниже психологической планки в 3 трлн. долл.

Китай не желает далее «жечь» накопленные в течение многих лет валютные резервы. А сохранение слабого юаня будет означать дальнейшее обескровливание китайской экономики в результате продолжающегося оттока капитала. Единственной альтернативой остается введение ограничений на трансграничное движение капитала для выравнивания баланса инвестиционных потоков. Пекин в ноябре объявил о введении ряда ограничений на экспорт капитала. Это звучит серьезным диссонансом на фоне прошлогодних обещаний Пекина продолжить курс на полную валютную либерализацию Китая (тогда эти обещания, по крайней мере, отчасти были продиктованы желанием добиться получения юанем официального статуса «резервной валюты»). Что же это за ограничения?

Они касаются следующих операций: 1) сверхбольших приобретений активов в размере 10 млрд. долл. или выше в рамках одной сделки; 2) инвестиций в недвижимость государственными компаниями на сумму более 1 млрд. долл.; 3) инвестиций в 1 млрд. долл. и более со стороны любой китайской компании, если объект инвестиций не связан с ее основным видом деятельности. Раньше китайские экспортеры капитала (банки, компании) принимали решения по подобным зарубежным инвестициям самостоятельно, действуя в уведомительном режиме. Теперь планируется введение разрешительного режима: перечисленные выше сделки должны будут получить одобрение со стороны высшего органа экономического планирования Китая.

Планируется также установить контроль над «серыми» схемами вывода капиталов. Например, с помощью ставших популярными криптовалют, особенно bitcoin. Власти пытаются улучшить состояние платежного баланса страны также за счет регулирования некоторых видов текущих операций. В первую очередь, речь идет о планируемом запрете на импорт золота (по китайским данным, годовой импорт этого металла составлял в последнее время около 900 тонн).

Ограничения коснутся не только операций с иностранной валютой, но также с юанями. Народный банк Китая (НБК) уже издал указ, который ограничивает объем вывоза за пределы континентального Китая юаней физическими и юридическими лицами (для компаний определен лимит в 30% от величины акционерного капитала). До этого основная часть юаней шла в Гонконг, где они конвертировались в доллары и другие иностранные валюты (после чего валютные средства оставались в банках и других институтах Гонконга или выводились в другие страны). НБК также выпустил ряд других нормативных документов, адресованных китайским банкам и призванных более тщательно контролировать выведение валюты за рубеж. В частности, банки должны «строго изучить вопрос использования юаней за рубежом», чтобы исключить вероятность фиктивных и нецелевых сделок. Банкам предписано ограничивать зарубежное финансирование в форме кредитов и займов, отдавая предпочтение инвестициям в форме участия в капитале. Поскольку кредитные сделки являются более удобным и распространенным «серым» способом выведения капитала за пределы Китая, НБК предписывает китайским коммерческим банкам более пристально контролировать такие операции, не допускать кредитов с нулевыми процентными ставками, о любых нарушениях условий кредитных договоров немедленно сообщать в НБК и т.д. Поставлена задача наведения порядка во внешней торговле, которая стала крупным «серым» каналом выведения валюты из Китая. В марте нынешнего года Дойче банк обнародовал исследование по Китаю. Согласно ему, в 2015 году банковские институты Китая зафиксировали перевод валюты за импортные товары на сумму 2,2 трлн. долл., а таможенные службы страны зафиксировали получение импортных товаров на сумму 1,7 трлн. долл. Вполне вероятно, что полтриллиона долларов – нелегальный вывод валюты из страны1919
  http://www.vestifinance.ru/articles/68122


[Закрыть]. В список последних мер по валютному контролю также включены более жесткие лимиты для физических лиц по объемам обмена юаней на доллары США и другие иностранные валюты; для них также ужесточены нормы вывоза и перевода иностранной валюты за рубеж.

Никаких новаций в части, касающейся импорта капитала, Пекин пока не вводит. Впрочем, в сфере привлечения иностранного капитала Китай установил достаточно жесткие ограничения, и от них отказываться, судя по всему, не собирается.

Многие китайские и зарубежные эксперты согласны с тем, что Пекин выбрал правильный курс, оказавшись от догматов валютного либерализма. Так, бывший советник НБК Ю. Ёндин одобрил действия Пекина, считая отток капитала опасным, а валютные интервенции Народного банка Китая – бесполезными: «Лучше поздно, чем никогда. Политика повышения контроля за движением капитала и прекращения его оттока абсолютно верна». А вот мнение известного финансового эксперта, бывшего сотрудника МВФ, нынешнего профессора Корнеллского университета Эсвара Прасада: принимаемые руководством Китая решения свидетельствуют о том, что оно «предпочитает стабильность и контроль, а не либерализацию экономики и вызванную этим волатильность»2020
  https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2016/12/01/667821-kitai-borotsya-ottokom-kapitala


[Закрыть].

США-Китай: начало инвестиционной войны?

После победы Трампа на президентских выборах возникла реальная угроза начала торговой войны между США и Китаем. Торговые отношения двух стран, как известно, характеризуются громадным отрицательным сальдо для Америки (в прошлом году оно превысило 750 млрд. долл.). Трамп пообещал, что установит для китайских товаров импортные пошлины в размере 45%, а также примет адекватные меры против валютного демпинга Китая, который он проводит путем понижения курса юаня по отношению к доллару.

Но экономические отношения между США и Китаем не ограничиваются торговлей. Они дополняются трансграничным движением капитала в обоих направлениях. Трамп в своей предвыборной кампании не акцентировал внимание на этом аспекте американо-китайских экономических отношений. Разве только один раз высказался резко против покупки китайским инвестором небольшой американской фондовой биржи. Но сегодня, в декабре 2016 года имеются признаки того, что в этой сфере Вашингтон также будет наводить порядок. Впрочем, может возникнуть ощущение, что данная тема не является приоритетной для новой администрации США. Официальная статистика США и Китая по трансграничным операциям с капиталом говорит о том, что для США китайский рынок капитала не является очень важным, аналогичным образом для Китая американский рынок капитала также стоит далеко не на первом месте.

Внимание к вопросу американо-китайских инвестиционных отношений привлекли несколько событий последнего месяца. Одно из них – обнародование доклада «Двустороннее движение: 25 лет американо-китайских прямых инвестиций». Исследование было подготовлено Национальным комитетом по американо-китайским отношениям США (National Committee on U.S. China Relations) совместно с аналитической фирмой Rhodium Group. Сенсационным стал вывод доклада о том, что фактические объемы трансграничных операций в форме прямых инвестиций между США и Китаем оказались больше в 2-3 и даже 4 раза, чем это следует из официальной статистики США и Китая. Одна из главных причин имевших место занижений масштабов заключается в том, что официальные данные отражали в основном трансграничные переводы финансовых средств инвесторов, но не учитывали, что значительная часть новых инвестиций осуществляется за счет прибыли иностранных компаний, получаемых в стране пребывания (реинвестиции).

Согласно опубликованному докладу, в период с 1990 по 2015 годы прямые инвестиции США в Китай достигли 228 млрд. долл. (всего 6,7 тыс. инвестиционных сделок), а прямые инвестиции Китая в США – 64 млрд. долл. (1,2 тыс. инвестиционных сделок) (ogs.wsj.com/chinarealtime/2016/11/17/u-s-china-investment-flows-bigger-than-thought/).

На первый взгляд, кажется, что двустороннее движение капитала между странами не вполне сбалансированное: объем американских активов в Китае примерно в 3,5 раза превышает объем китайских активов в США.

Однако картина будет выглядеть иначе, если мы посмотрим на относительные показатели. Напомню, что согласно данным ЮНКТАД, общий объем накопленных прямых зарубежных инвестиций Китая в конце 2015 года составил 1.010 млрд. долл.; аналогичный показатель по США был равен 5.983 млрд. долл. Получается, что на Китай пришлось примерно 3,8% всех накопленных американских прямых инвестиций за рубежом. На США пришлось примерно 6,3% всех накопленных китайских прямых инвестиций за рубежом. Таким образом, можно заключить, что американский рынок прямых инвестиций для китайских компаний имеет на данный момент существенно большее значение, чем китайский рынок прямых инвестиций для американских компаний. Согласно упомянутому докладу, пик инвестиций США в КНР на уровне 21 млрд. долл. был достигнут в 2008 году, после чего началось снижение, и ежегодные инвестиции в среднем составляли 13 млрд. долл. С другой стороны, инвестиции КНР в США в период с 2011 по 2015 год ежегодно росли в среднем на 30%, взлетев с 1 млрд. долл. в 2008 году до 15 млрд. долл. в 2015 году. Ожидается, что в 2016 году этот показатель может превысить 25 млрд. долл., а общий объем накопленных прямых инвестиций китайских компаний в США может достичь 90 млрд. долл. В то же время заметного прироста американских активов в китайской экономике в последние годы не наблюдается. Таким образом, более высокие темпы экспорта капитала из Китая в США, чем из США в Китай, могут сделать со временем двухстороннее движение капитала более сбалансированным.

Еще один сенсационный факт доклада, получивший широкую огласку в мировых СМИ и политических кругах США и Китая, заключается в том, что в 2015 году прирост прямых инвестиций из Китая в США впервые за всю историю взаимоотношений двух государств превысил прирост прямых инвестиций из США в Китае: 15,3 млрд. долл. против 13,1 млрд. долл. Это серьезно напрягло многих американских политиков и бизнесменов, особенно тех, кто собирается работать в команде Трампа ближайшие четыре года. Авторы доклада даже перевели свой доклад на язык, понятный Трампу и его команде. А именно: прямые инвестиции американских компаний в Китае создали там 1,6 млн. рабочих мест, а китайские инвестиции в США обеспечили работу лишь 100 тысячам американцев. Тональность доклада подводит политиков из Вашингтона к определенным выводам и решениям, которые явно могут не понравиться Пекину.

Тональность доклада Национального комитета по американо-китайским отношениям США «Двусторонне движение…» перекликается с тональностью еще одного свежеиспеченного доклада, подготовленного специальной комиссией Конгресса США по обзору отношений США и Китая в сфере экономики и безопасности (U.S.-China Economic and Security Review Commission – USCESRC). Объемный доклад комиссии Конгресса (более пятисот страниц), обнародованный после победы Трампа, предупреждает о больших рисках для Америки дальнейшего углубления экономических отношений между двумя странами и призывает американских законодателей к бдительности.

В частности, в докладе содержатся выводы о том, что Китай не отвечает стандартам ВТО и его экономика до сих пор не стала «рыночной». Следовательно, США и другие страны имеют право применять защитные меры против китайских товаров (прежде всего, антидемпинговые пошлины). Обращается внимание на то, что многие китайские экспортеры товаров и капитала – государственные компании. А это создает условия для демпинга, поскольку государственные компании подпитываются за счет прямых и косвенных субсидий из бюджета. Дополнительные угрозы для США и Запада заключаются в том, что приобретение активов в странах Запада китайскими компаниями могут диктоваться не коммерческими интересами, а соображениями политического и военно-стратегического характера (прежде всего, доступ к технологиям военного назначения). Наконец, в докладе высказываются опасения по поводу того, что американская военная промышленность все производство все большей части разных деталей и узлов конечной продукции передает на ауторсинг китайским поставщикам. Помимо опасной зависимости от поставщиков существует еще проблема недостаточно высокого качества деталей и узлов китайского происхождения. Председатель Комиссии Деннис Ши, представляя доклад, заявил прямолинейно: «Китайские государственные предприятия являются оружием китайского государства. Мы не хотим, чтобы американское правительство покупало компании в США. Так почему мы хотим, чтобы китайское коммунистическое правительство покупало компании в Штатах?»

Комиссия пришла к выводу, что Китай уже в настоящее время ведет активный промышленный и экономический шпионаж в США. Чтобы получить доступ к новым технологиям, обесценить американские компании и затем дешево скупить их, Китай использует как технические средства (кибершпионаж), так и агентов. Причем в последние годы Китай делает ставку на агентурную работу и активно вербует тех американских граждан, которые могут снабжать Пекин научно-технической, финансовой и экономической информацией секретного характера. Особенно активно вербовочная работа ведется в американских университетах, где учится много китайских студентов, приезжающих в США со специальными заданиями. В докладе констатируется, что у США до сих пор не налажена должная контрразведывательная работа по линии китайского промышленного и экономического шпионажа. На днях стало известно, что USCESRC готовит специальный закрытый доклад для Конгресса, который будет содержать рекомендации для разведывательного сообщества США по активизации работы на китайском направлении2121
  http://www.theepochtimes.com/n3/2188043-chinas-growing-trade-deficit-with-us-rising-state-and-corporate-debt-very-concerning-says-congressional-report/


[Закрыть].

Справедливости ради следует сказать, что настороженное отношение Вашингтона к китайским инвестициям в американскую экономику возникло еще до того, как на президентских выборах победил Дональд Трамп. Вашингтон начал усиливать контроль над сделками по покупке активов на территории США китайскими инвесторами еще с прошлого года. Когда обострились отношения между двумя странами в военно-политической сфере (прежде всего, по поводу споров о статусе островов в Южно-Китайском море).

Несмотря на то, что в Америке уже давно установлен довольно либеральный режим в сфере экспорта и импорта капитала, включая прямые инвестиции, кое-какой контроль всегда сохранялся. В частности, контроль над сделками по приобретению иностранными инвесторами американских активов осуществляет Комитет по иностранным инвестициям США (The Committee on Foreign Investmentinthe United States – CFIUS). Комитет входит в систему американского министерства финансов, координирует работу чиновников ряда ведомств, включая представителей Пентагона и госдепартамента. Комитет имеет право запрещать инвестиционные сделки по соображениям обеспечения национальной безопасности США. Запреты могут распространяться также на дочерние компании и филиалы неамериканских компаний, зарегистрированных и действующих в США. Кстати, в упомянутом выше докладе USCESRC содержится рекомендация внести изменения в устав CFIUS. Суть их в том, чтобы полностью запретить покупки активов в США китайским государственным компаниям.

Впрочем, Комитет по иностранным инвестициям в США и так не дремлет. Недавно он заблокировал продажу американской компании Lumileds, производящей осветительную аппаратуру по технологии голландского гиганта Philips NV, китайской частной инвестиционной фирме GoScale (сумма сделки оценивалась в 3,3 млрд. долл.). Комитет в своем решении сформулировал запрет на продажу американских активов компании Philips не только данной китайской фирме, но любому инвестору из Азии. В феврале нынешнего года китайская Tsinghua Unigroup отказалась от предлагаемой сделки по покупке производителя цифровых запоминающих устройств Western Digital Corp. (из-за опасений длительных процедур согласования сделки и в случае ее совершения возможного последующего жесткого контроля со стороны различных ведомств США).

Среди последних событий, имеющих отношение к американо-китайским инвестиционным отношениям, особенно резонансным стал приказ еще действующего президента США Барка Обамы, подписанный им в начале декабря. В приказе содержится запрет китайскому инвестиционному фонду Fujian Grand Chip Investment Fund совершить покупку действующего на территории США предприятия, принадлежащего германской компании Aixtron. Приказ подписан на основе рекомендаций Комитета по иностранным инвестициям в США.

Дополнительные разъяснения по сделке дало Министерство финансов США, курирующее Комитет по иностранным инвестициям: «Риски для национальной безопасности, создаваемые сделкой, связаны, в числе прочего, с военными приложениями технологий и знаний, накопленных Aixtron, инновационной компании, производящей оборудование для полупроводниковой промышленности, а также с вкладом бизнеса Aixtron в США в развитие соответствующих технологий».

Видимо, Обама уловил новые ветры в отношениях между США и Китаем и решил самостоятельно заблокировать покупку Aixtron, не перекладывая решения на плечи Трампа. А ведь еще недавно Оба-ма весьма лояльно относился к подобного рода сделкам с участием китайских инвесторов. Так, в 2013 г. американские конгрессмены высказывали сомнения по поводу поглощения китайской корпорацией Shuanghui International Holdings американской компании Smithfield Foods. Обама сумел преодолеть сопротивление Конгресса и дал разрешение на эту сделку стоимостью 4,7 млрд. долл.

Антикитайские настроения Вашингтона может подхватить Европа. Торговые отношения ЕС и Китая и так находятся в очень напряженном состоянии. Европейцы протестуют против китайского демпинга, обвиняют Пекин в том, что большая часть китайских экспортеров – государственные или полугосударственные компании. Но теперь на повестку дня стал вопрос о защите европейской экономики от китайских инвестиций. Так, Зигмар Габриэль, министр экономики Германии, подготовил и продвигает законопроект об ограничении продаж иностранным компаниям предприятий ЕС с «ключевыми технологиями, имеющими особое значение». Немецкие опасения по поводу китайских инвестиций усилились после того, как китайский производитель бытовой техники Midea купил в 2016 году немецкую инжиниринговую фирму Kuka, производящую робототехнику, за 4,5 млрд. евро (5 млрд. долл.). Kuka является ключевым поставщиком для многих немецких и американских промышленных фирм и оборонных подрядчиков и данная сделка вызвала большое неудовольствие со стороны Вашингтона.

Вашингтон может усилить протекционистские меры в части китайских инвестиций не только по соображениям национальной безопасности. Он также недоволен тем, американский капитал сегодня сталкивается с большими трудностями в Китае. Мы уже отметили, что в последние годы заметного прироста американских инвестиций в Китае не наблюдается. Американские инвесторы жалуются на разного рода административно-бюрократические барьеры. Например, ограничения по выводу прибыли из страны, усиление общего валютного контроля и т.д. Несмотря на многочисленные обещания Пекина продолжить либерализацию режима для иностранного капитала, все остается по-прежнему. Иностранные компании, в частности, не могут приобрести в Китае предприятия в сфере банковского дела, ценных бумаг, телекоммуникаций, транспорта и профессиональных услуг. Не исключается, что администрация Трампа будет требовать от Пекина симметричных отношений в сфере трансграничного движения капитала. Пекин на такую симметрию пойти не может по многим причинам. Тогда симметрию начнет восстанавливать Вашингтон путем введения ограничений на китайские инвестиции в США.